Текст книги "«Свет и Тени» Последнего Демона Войны, или «Генерал Бонапарт» в «кривом зеркале» захватывающих историй его побед, поражений и… не только. Том VI. «Мари-луизочки», или «Если понадобится, я вооружу и женщин!»"

…Кстати, в бою под Паунсдорфом были использованы, имевшиеся именно в Северной армии, британские ракетные батареи Конгрива. Правда, степень их эффективности, а не только эффектности осталась «за кадром». Впрочем, так зачастую бывает с каждым новым эскпериментальным оружием, когда оно впервые попадает на поля сражений…

В разгар боя вся Саксонская дивизия (3 тыс. чел., 19 оруд.), сражавшаяся в рядах наполеоновских войск, перешла на сторону союзников. Чуть позже то же совершили еще и вюртембергские с баденскими частями.

К вечеру на севере и востоке наполеоновская армия была оттеснена на расстояние 15-минутного марша от Лейпцига. После 18 часов наступившая темнота прекратила боевые действия, войска приготовились было к возобновлению сражения на следующее утро.

Уже после того, как Наполеон отдал приказ о ретираде, начальник его артиллерии доложил, что за все время боёв под Лейпцигом было израсходовано 220 тыс. выстрелов. Осталось всего 16 тыс., и подвоза не ожидалось.

Главнокомандующий Шварценберг сомневался в необходимости принуждать на следующий день всё ещё опасного противника к отчаянной битве. Австрийский военачальник Гиулай получил приказ лишь наблюдать за противником и не атаковать Линденау. Благодаря этому французский генерал Бертран смог воспользоваться дорогой на Вайсенфельс, через Линденау в направлении Залле, куда за ним потянулись обозы и артиллерия. Ночью началось отступление уже всей наполеоновской армии, гвардии, кавалерии и корпусов Виктора и Ожеро. Тогда как войска Макдональда, Нея и генерал Лористона оставались в городе прикрывать отход.

Поскольку планируя битву Наполеон рассчитывал только на победу, то нужных мер по подготовке ретирады принято не было. Вот и пришлось всем войскам отступать по всего лишь одной дороге на Вайсенфельс.

Предложения русского императора Александра I о форсировании реки Плайсе и прусского фельдмаршала Блюхера о выделении 20 тыс. кавалерии для преследования неприятеля были отклонены.

Когда утренний туман рассеялся, стало ясно, что штурма Лейпцига не понадобится. Находившийся вместе с Наполеоном в городе, король Саксонии Фридрих-Август I прислал офицера с предложением сдать город без боя, если войскам французского императора будет гарантировано 4 часа на отступление. Но император Александр I отклонил его и послал своих адъютантов к колоннам с приказом о наступлении в 10 часов утра.

Рассказывали, что саксонский король запросил о мире, когда союзники уже начали обстреливать Лейпциг. В результате российский генерал Толь, доставивший ответ Александра I Фридриху-Августу I, был вынужден организовать охрану для последнего от русских солдат, которые пошли на штурм дворца.

В то время как французская армия в толчее протискивалась через западные Рандштадские ворота, да и сам Наполеон лишь с трудом смог выбраться из города, русские войска генералов Ланжерона и Остен-Сакена уже захватили восточный пригород Халлес, пруссаки под командованием Бюлова – пригород Гриммас, южные ворота Лейпцига – Петерстор – были взяты русскими войсками Беннигсена. Паника среди оставшихся защитников города достигла пика, когда по ошибке был взорван мост Эльстербрюкке, находившийся перед Рандштадскими воротами. Услышав крики «Ура!» наступающих союзников, сапёры спешно взорвали мост, несмотря на то, что в городе оставалось ещё ок. 20 тыс. наполеоновских войск, в том числе маршалы Макдональд и Понятовский и генерал Лористон. Многие, в том числе и Юзеф Понятовский, получивший свой маршальский жезл лишь за 2 дня до рокового события, погибли при отступлении, остальные были взяты в плен.

Сражение завершилось отступлением Наполеона из Саксонии.

Поскольку с точной статистикой потерь наполеоновской армии в многодневном сражении под Лейпцигом есть большие проблемы, то имеет смысл говорить о том, что цифры, приводимые разными авторами, разнятся и зависят от методики подсчёта. Так вот по самым приблизительным оценкам она могла лишиться 70—80 тыс. чел., из которых примерно 40 тыс. убитыми и ранеными, 15 тыс. пленными, ещё 15 тыс. было захвачено в госпиталях и до 5 тыс. саксонцев перешло в конечном счете на сторону союзников. Кроме боевых потерь, жизни солдат отступающей армии уносила эпидемия тифа. В результате известно, что Наполеон смог вернуться во Францию всего лишь с 40 тыс. солдат. Кроме того, 325 орудий достались союзникам в качестве трофея.

Потери союзников за три дня сражения составили до 54 тыс. убитыми и ранеными, из них 22.600 русских, 16 тыс. пруссаков, 15 тыс. австрийцев и только… 180 шведов. Серьезные потери понес союзный генералитет: Неверовский, Шевич, Гине, Кудашев, Линдфорс, Мантейфель, Ревень, Шмидт. В тоже время, именно за это сражение четыре генерала получили орден св. Георгия 2-го класса. Исключительно высокая оценка, если учесть, что за Бородинское сражение этим орденом такого класса был удостоен всего один человек (Михаил Богданович Барклай-де-Толли), а всего за 150 лет существования ордена 2-й класс вручали лишь 125 раз.

Наполеон после сокрушительного поражения под Лейпцигом отступал кратчайшей дорогой на Франкфурт к Рейну, во Францию.

Отряды союзников преследовали его, отбивая отставших.

Так, у города Готы русский генерал из армии Блюхера Александр Яков. Рудзевич (1776, Крым – 23.3.1829, Фокшаны, Валахия) захватил в плен две тысячи солдат Наполеона.

В это время крупнейшее из немецких государств Рейнского Союза – Бавария, бывший союзник Франции, присоединилась к Шестой коалиции согласно договору, заключённому ею с Австрией после Лейпцигского сражения. Всего за год до того баварский корпус, входя в состав Великой Армии Наполеона, почти полностью погиб в России, и новая армия была набрана из новобранцев.

Объединённые 43-тысячные австро-баварские войска под командованием баварского генерала Вреде (три баварских и две австрийских пехотных дивизии с кавалерией) направились на перехват линии отступления Наполеона. К Вреде присоединился «летучий» кавалерийский отряд русского генерал-майора А. И. Чернышёва, действующего самостоятельно от главных сил союзников.

28 октября Вреде достиг Ханау или Ганау (земли Гессен), перерезав путь отступления Наполеону.

Ханау находится в 20 км восточнее Франкфурта при устье реки Кинциг, впадающей в Майн. Обе эти реки огибают Ханау, Кинциг – с севера, а судоходный Майн – с юга, сливаясь на западной границе города. Старая дорога на Франкфурт шла вдоль северного (правого) берега Кинцига, Ханау располагался на другом берегу.

Вреде полагал, что главные силы Наполеона отступают севернее по дороге на Кобленц, и ожидал встретить здесь лишь фланговый 20-тысячный авангард. Лишь одну свою баварскую дивизию он отправил во Франкфурт.

Узнав об опасном для него маневре Вреде, Наполеон, повернул свои растянувшиеся в марше войска именно на старую дорогу, рассчитывая либо обойти Ханау и свободно проследовать к Франкфурту, либо дать сражение в максимально выгодной для него позиции.

30 октября Вреде после мелких боёв с разрозненными группами потивника стянул войска и начал их выстраивать лицом к отступающей французской армии за рекой Кинциг. На левом фланге он поставил кавалерию, к которой примкнула баварская дивизия, в центре – австрийские дивизии, и на крайне правом фланге другая баварская дивизия опиралась на реку Кинциг. На другом берегу Кинцига остался резерв: австрийская бригада занимала Ханау. Казаки Чернышёва выстроились вдоль дороги в тылу основной армии.

По началу (30 октября) у Наполеон под рукой было лишь ок. 17 тыс. чел. (пехота Макдональда и кавалерия Себастиани) остальные войска еще только подтягивались. Благодаря густому лесу французы смогли незаметно приблизиться к позициям Вреде. Наполеон, лично осмотрев расположение войск Вреде, решил атаковать левый фланг союзников всеми имеющимися у него на тот момент силами, нанеся мощный удар по левому крылу баварцев.

Баварский генерал не мог знать подлинной численности войск французского императора (которому совсем недавно довольно долго служил, в частности, в Русской кампании 1812 года), занимая сугубо оборонительную позицию в надежде задержать противника до подхода главных армий союзников. Наполеон не опасался контратак своего бывшего подчинённого.

К полудню войска Виктора и Макдональда очистили лес перед фронтом союзников от егерей. Через некоторое время генерал Друо нашёл в лесу путь для подвоза гвардейской артиллерии к левому флангу Вреде. После непродолжительного обстрела французам удалось подавить батареи левого фланга союзников. Французская кавалерия атаковала и отбросила австро-баварскую кавалерию левого фланга. Затем при артиллерийской поддержке колонна французской пехоты атаковала баварскую пехоту левого фланга. Расстроенная кавалерия Вреде отступила в Ханау по западному мосту, пехотные части к вечеру оттянулись за другой берег Кинцига по восточному мосту, находившемуся в тылу правого фланга. Переправа происходила под ружейно-артиллерийским огнём французов.

После отхода Вреде занял новую позицию на дороге из Ханау, опираясь левым флангом на Майн и прикрывая правый фланг густым лесом. Современники пишут, что Вреде не стал занимать Ханау из-за нежелания подвергнуть его обстрелу. Действительно, после того, как Наполеон вышел на дорогу к Франкфурту, стратегического значения город не имел, войска в нём в силу специфики местности – между двумя реками – легко блокировались.

31 октября после небольшого боя австрийская бригада оставила город и в 8 утра французы заняли Ханау.

Наполеон побоялся оставлять на своём фланге сильного противника, поскольку по дороге все еще тянулись его обозы и арьергардные части. Корпуса Бертрана, Мармона и Нея атаковали позиции баварцев. Те отошли, не принимая серьёзного боя. Наполеон не преследовал союзников. Главная дорога была открыта, и войска Наполеона переправились обратно за Кинциг и продолжили отступление.

Интересно, что когда большая часть французской армии уже миновала Франкфурт, Вреде решил атаковать Ханау, в котором оставалось два батальона из корпуса Бертрана для прикрытия мостов через Кинциг. Баварский генерал лично возглавил атаку на западный мост, но был тяжело ранен ружейной пулей в бок. Командование принял австрийский генерал Фреснел, но сражение уже закончилось.

Правда, корпус Вреде смог захватить в плен до 10 тыс. отставших французов, среди них польский генерал Антон-Павел Сулковский (1785—1836), возглавивший остатки польских контингентов после гибели маршала Понятовского.

Известно, что Вреде потерял ок. 9 тыс. чел., тогда как подлинные потери Наполеона неизвестны: то ли он лишился вдвое меньше солдат, чем баварцы, то ли 15 тыс. или даже больше. А вот число пленных (повторимся) известно конкретно: до 10 тыс. В их число вошли раненые, которых не удалось эвакуировать из-за отсутствия повозок в отступающей армии Наполеона.

Несмотря на численное превосходство на начальном этапе сражения, австро-баварский корпус потерпел поражение от Наполеона, у которого лишь на второй день появилось численное превосходство – до 60 тыс.

Важно и другое: бой при Ханау стал последним крупным сражением кампании 1813 года в Европе.

Наполеон достиг Франкфурта в тот же день, 31 октября, и 2 ноября переправился через Рейн. Только через 2 дня к Рейну подошли союзные армии.

Последнее незначительное сражение кампании 1813 г. произошло 5 ноября в Хоххайме под Франкфуртом, где австрийские войска под началом Шварценберга выбили гарнизон генерала Бертрана.

5 ноября 1813 во Франкфурт вошёл с русской гвардией царь Александр I. Союзники остановились на границе Франции. Они не пошли за ретировавшимся разгромленным Наполеоном во Францию, а остановились на ее границе по Рейну, приводя в порядок свои, изрядно потрепанные за эту кровопролитную кампанию, войска.

Кроме Гамбурга, где отчаянно защищался маршал Даву, и Магдебурга, все остальные французские гарнизоны в Германии сдались в ноябре – декабре 1813 или январе 1814 г.

Напомним, что когда армии союзников двинулись к Лейпцигу, они оставили против группировки французских войск в Дрездене сводный корпус генерала-лейтенанта Толстого (24 тыс., 64 оруд.). В дрезденском гарнизоне было до 18 тыс. солдат, но поскольку город являлся тыловым центром армии Наполеона, там скопилось большое количество больных и раненых солдат. Таким образом, общая численность наполеоновской группировки могла насчитывать до 35 тыс. человек (I-й корпус генерала Ж. Мутона, XIV-й корпус маршала Сен-Сира и 4-тысячный гарнизон города) с полевыми 95 орудиями французских корпусов и 117 крепостными пушками

15 октября маршал Сен-Сир сделал вылазку силами четырех дивизий против врага и захватил понтонный парк русских. Ввиду угрозы со стороны 10 тыс. австрийцев, идущих из Богемии, 20 октября французы вернулись в Дрезден. После битвы под Лейпцигом союзники послали 25-тысячный австрийский корпус Кленау для усиления блокады Дрездена. 29 октября 1813 г. войска Толстого и Кленау отогнали французов из окрестностей Дрездена за укрепления внутрь города. В результате боёв войска Сен-Сира понесли большие потери, главным образом из-за дезертирства союзных немецких солдат.

Поскольку дрезденские продуктовые склады уже были изрядно истощены пребыванием всей армии Наполеона, то с целью пополнения запасов ранним утром 6 ноября Сен-Сир попытался прорывать блокаду. Ок. 10 тыс. пехоты с тысячей кавалерии и большим обозом двинулись на соединение с гарнизоном Торгау. Отряд был перехвачен войсками союзников и после стычек, обошедшихся французам в 900 человек, вернулся в Дрезден.

К голоду добавилась эпидемия тифа среди французских солдат, большое количество раненых и больных оказалось без помощи. Сен-Сир предложил союзным генералам сдачу Дрездена и оружия на условиях пропуска безоружных солдат во Францию с обязательством не воевать против союзников, пока не будет произведен возврат союзникам пленных. 9 ноября эти условия были подписаны австрийским командующим Кленау, затем утверждены другими союзными генералами. Французы, сложив оружие, начали отправляться большими партиями на родину с 12 ноября.

Когда разоружённые французские войска 17 ноября достигли Альтенбурга, их остановил запрет царя Александра I и Шварценберга на данные условия капитуляции. Сен-Сиру предложили сдачу в плен, либо отход в Дрезден с возвращением его войскам оружия. Маршал выбрал плен. С ним сдались 31 дивизионный и бригадный генерал, более 1.700 офицеров и 27.700 солдат (из них 6 тыс. осталось в госпиталях) и 212 орудий.

Русским осада обошлась в 1.500 чел.

Кроме того, 26 декабря 1813 г. капитулировал Торгау (25 тыс., генерала Нарбонна) в Саксонии, в котором после отступления Наполеона во Францию укрылось до 25 тыс. солдат, среди которых благодаря скученности распространилась сильнейшая эпидемия тифа. В живых осталось только ок. 10 тыс. солдат с 250—300 оруд.

Более того, после штурма 13 января 1814 г. войсками прусского генерала Тауенцина был взят Виттенберг в Саксонии, чья осада началась 28 декабря 1813 г. Потери пруссаков тогда составили около 800 человек. Из 3 тыс. гарнизона с 96 оруд. под началом генерала Лануана в плен было взято 1.300 французов, остальные перебиты при штурме.

…Кстати сказать, только в капитулировавших крепостях Наполеон «потерял» по очень приблизительным оценкам от 130 до 150 или даже 170 тыс. солдат и более 2 тыс. (2247?) орудий, так необходимых ему теперь для защиты самой Франции от вторжения войск 6-й коалиции, а число скончавшихся от эпидемий или дезертировавших солдат из этих осаждённых крепостей и вовсе осталось «за кадром». Интересно, что в источниках встречаются разные даты капитуляции некоторых крепостей, расхождения достигают месяца. Это вызвано растянутым по времени процессом капитуляции, от подписания соглашения, его утверждения и до сдачи в плен проходили дни. В общем, зачастую авторы указывают дату какого-то из этапов капитуляции, не всегда окончательной…

10 ноября во Франкфурте Меттерних в присутствии графа Нессельроде и английского министра лорда Эбердина вручил захваченному в плен при Лейпциге французскому дипломату барону Сент-Эньяну адресованные Наполеону мирные предложения, согласно которым Наполеон должен был отказаться от завоеваний в Германии, Голландии, Италии и Испании, но союзники соглашались оставить Францию в естественных пределах, ограничив её Рейном, Альпами и Пиренеями. Наполеон отказался принять представленные условия, но желая протянуть время для новой мобилизации, заявил через своих дипломатов о готовности вступить в переговоры с союзниками. В ответ союзники 19 ноября (1 декабря) 1813 г. издали во Франкфурте прокламацию о том, что они ведут войну не против Франции, а против наполеоновского преобладания, имевшего гибельные последствия для Европы и самой Франции; изъявляя желание, чтобы Франция была могущественна и счастлива, они объявили, что хотят быть также спокойны и счастливы и что не прежде положат оружие, как обеспечив будущность Европы прочным миром.

Кампания 1813 года завершилась для Наполеона потерей Европы, но Франция всё ещё оставалась ему верной.

Вплоть до начала 1814 г. союзники устраивали «свои дела» в Европе: привели к капитуляции наполеоновские гарнизоны в германских городах, где пленили десятки тысяч неприятельских солдат и захватили огромные арсеналы с сотнями орудий.

Только в январе 1814 г. союзные армии перейдут границу Франции…>>

Часть Вторая
«Корсиканский выскочка» против всей коронованной Европы

Согласно «эмоционально-беллетризированной» версии Саксонской кампании 1813 г. генерала Бонапарта события могли развиваться более «заковыристо-занимательно».

Глава 1. Великой Армии больше нет…

…Начиная еще с декабря 1812 г. в приграничных городах за пределами российской империи стали появляться кучки полубезумных оборванцев с красно-синими кругами вокруг глаз и отвалившимися, обмороженными ушами, медленно ковыляющих по снегу ногами без… пальцев, обмотанными окровавленными тряпками, а сани привозили ужасных калек («чайников» – полных ампутантов, т.е. без рук и ног), которые умирали в городских госпиталях и бараках….

Вскоре уже весь мир знал, что Великая армия сначала превратилась в «Великую армию», а затем и вовсе перестала существовать: из грандиозного похода на Москву вернулось – приковыляло, приползло – около 20—30 тыс. деморализованных и больных (физически и психически) французов, поляков, итальянцев, испанцев, португальцев, голландцев и прочих «немцев». Такого раньше не бывало. Конечно, в предыдущих наполеоновских кампаниях гибли люди, но не в таких масштабах. К тому же, они были победоносными. Теперь же, победных фанфар не было и результаты самой непопулярной во Франции войны заставили всех задаться риторическим вопросом: ради чего «генерал Бонапарт» положил столько народу где-то в заснежено-варварской Московии!?

…Между прочим, помимо «разнокалиберного пушечного мяса» Бонапарт потерял более 200 тыс. специально подготовленных лошадей (включая кавалерию, артиллерию и транспортные службы). А из примерно 1.350 пушек взятых в поход, у него осталось только 250…

…Вспомним, что когда во время краткой остановки (10 декабря 1812 г.) французского императора в Варшаве его посол в польской столице де Прадт решился-таки полюбопытствовать: «Как это могло произойти?» – то получил очень простой ответ, что-то типа: «От великого до смешного – только один шаг». И вот в такой ситуации ему предстояло защищать все ранее завоеванное в Европе, поскольку он, конечно, не собирался ничего уступать, а злопамятно-мстительный российский император явно готовился разобраться с человеком, публично обвинившим его в отцеубийстве, до конца. Для этого, Александр I Благословенный, конечно, постарается подтянуть в союзники вечно сомневающегося прусского короля и трижды битого Наполеоном его австрийского тестя-императора. В общем, «время великих побед» для «генерала Бонапарта» уже закончилось: сокрушительных поражений его противники терпеть не будут, а его потери во всех сражениях окажутся невосполнимыми.

Большая Игра была проиграна… Тактическая победа при Бородино, оказалась стратегической катастрофой… Вершина (то ли уже Фридлянд, то ли, все же, Варгам?) уже была им пройдена… Предстоял спуск…

Вернее, Падение…

Но французская империя все еще оставалась самой богатой державой в мире, имея 42 млн. населения и прекрасное финансовое состояние. Будучи эффективным государственным (сейчас сказали бы кризисным?) менеджером, Наполеон смог в короткие сроки без увеличения налогов (самых низких, кстати, в Европе) обеспечить денежными средствами свои спешно собираемые новые войска и заставить промышленный потенциал страны активно работать на армию. По категорическому приказу французского императора круглосуточная работа литейных заводов по производству пушек вскоре позволила пополнить артиллерийский парк до необходимого уровня.

Всю зиму и весну 1813 г. Наполеон, чтобы компенсировать огромные потери, спешно и энергично собирал новую армию для борьбы с Россией и Пруссией. Он рассчитывал не только остановить победоносных русских, но и, победив, сохранить свои германские владения, отбросить русских варваров из цивилизованной Европы в их мерзкую «тьму-таракань».

…Между прочим, с той поры его мнение о России существенно изменилось: «Россия или рухнет или станет еще больше, причем я склоняюсь ко второму предположению». (Точнее и не скажешь!? – Не так ли!? – Я.Н.) Позднее его оценка стала еще более категоричной: «Умирая, я оставляю двух победителей, двух „гераклов в колыбели“: Россию и Соединенные Штаты Америки». (Провидческая оценка Наполеона налицо: две сверхдержавы ХХ века – СССР и США – Я.Н.)…

Готовясь к реваншу, французский император постарался сделать все, чтобы забыть о провале русского похода, ибо взор его уже был обращен в будущее. «Удача сделала меня слепым. Я слишком долго был в Москве», – раздраженно твердил он своим министрам в Париже. «Я совершил большую ошибку, но у меня будет возможность ее исправить! Мы скоро снова будем на Висле!» – грозно повторял он притихшим руководителям департаментов и ведомств, с которых теперь требовали немедленного выполнения непомерных требований все больше и больше терявшего чувство реальности императора французов. Человек действия, огромной внутренней силы, он не привык терпеливо дожидаться перемен к лучшему. Сознание опасности как бы утроило его силы.

Его ежедневным требованием к военному министру стало: «Мужчин и лошадей!»

Именно кавалерия ведет разведку, прикрывает передвижения пехоты и предотвращает ее разгром на открытой местности. Наполеон очень рассчитывал на конские заводы в Пруссии и Центральной Германии, но последние явно не жаждали обеспечивать своего «союзника» -врага конским составом и делали все от них зависящее, чтобы оставить Бонапарта без лошадей столь необходимых ему не только для кавалерии, но и для конной артиллерии, административной и транспортной службы. Даже изъяв во Франции всех мало-мальски пригодных лошадей, французский император уже не мог восполнить своих колоссальных потерь – отборные части совсем недавно лучшей в Европе прекрасно вымуштрованной 28-32-тысячной кавалерии Мюрата полегли на необъятных просторах российской империи. Восстановить за короткий срок состав французской кавалерии из—за недостатка подготовленных к бою лошадей и времени для обучения всадников было нереально.

Недаром французский капитан де Гонневиль вспоминал потом в своих мемуарах, каково было тогда формировать кирасирский эскадрон: «Когда в эскадрон прибыло 120 лошадей, то выяснилось, что на них никогда не ездили верхом, а 9/10 людей никогда не сидели на лошади… Я видел, что этот «эскадрон» не может ни атаковать, ни защищаться… После команды «Палаши вон!”… Грохот команды так напугал лошадей, что они «разлетелись как голуби», сбросив на землю всадников. Два часа после этого эскадрон приводил себя в порядок».

На подготовку квалифицированного всадника уходило гораздо больше времени и средств, чем на пехотинца.

В первую очередь, из—за нехватки лошадей, как тягловой силы, так и не удастся наладить тыловое снабжение.

Прибегая к всевозможным ухищрениям, собирал Наполеон новую армию.

15 тыс. опытных солдат (почти весь сержантский состав!) были срочно переброшена из Испании и Италии. Именно они «пошли» на воссоздание того, что раньше – так звучно и престижно (!) – именовалось Старой Гвардией!

Специальные жандармские команды «мелкоячеистой сетью» отлавливали все «больных», уклонистов и отсрочников предыдущих 1808—1811 гг. призыва; заблаговременно, еще осенью 1812 г. в армию были призваны новобранцы 1813 г.; призывники 1814 г. и вовсе были мобилизованы раньше срока – в феврале 1813 года; призвали жандармов, составивших костяк новой кавалерии; из морского флота отправили на берег всю орудийную прислугу – 12 тыс. канониров (в артиллерию) и 24 батальона матросов; из Национальной и муниципальных гвардий перевели в действующую армию солдат-ветеранов и неполных инвалидов (не все пальцы рук, ног и прочие «мелкие» физические недостатки).

Дополнительные воинские контингенты были затребованы из союзных германских государств.

В общем, чтобы сохранить свои претензии на власть в Европе, Наполеон «дотянулся» до всех, кого мог – как уже говорилось выше, даже до инвалидов, оставив тихо доживать свой век лишь ампутантов-«чайников». Так или иначе, но за 20 лет почти непрерывных революционных и наполеоновских войн мужской генофонд Франции уже был истощен до «дна»: кости лучших из лучших уже густо усеяли всю Европу – от фанатично-католической Португалии до столь же бого-послушной православной Руси.

Итак, новую армию «маленькому капралу» пришлось «лепить» вокруг ветеранов войны в Испании, выпускников военных школ и отставников, а также выведенных из России унтер—офицеров и младших офицеров, но последних [старых испытанных «капралов» – своего рода «центурионов» (!!!) – «хребта» армий всех времен и народов!], все же, не хватало – слишком много этих старых опытных служак сгинуло именно там. А ведь именно от них новобранцы впервые в жизни узнают, как заряжать и стрелять, разбивать бивуак в темноте после сколь многокилометрового, столь и быстрого перехода с тяжелым солдатским ранцем за плечами, строиться в каре и отбивать кавалерийские атаки, что такое штыковая атака или атака под огнем и дождем, марш-броски по колено в грязи!

В общем, что такое настоящая Война, несущая Смерть, порой, случайную и нелепую… и в очень-очень юном возрасте, зачастую, еще даже не успев познать женщину во всей ее плотской красе-естестве!

К весне, в первом эшелоне, т.е. на территории Германии, Бонапарт смог сосредоточить лишь ок. 200 тыс. солдат, которые уже были не те, что когда-то.

Впрочем, все уже было не то…

…Кстати, иногда, в популярной литературе встречается утверждение, что армия, в основном, состояла из безусых юнцов, почти детей (!), из наборов будущих лет. А 16-ти и 17-ти летних мальчиков, прошедших только двухнедельную военную подготовку, вроде бы и вовсе прозвали «мари-луизочками». Франция обезлюдела: не осталось мужчин и даже юношей; теперь ненасытный молох наполеоновских войн поедал отроков! И Бонапарт уже откровенно играет ва-банк! Рассказывали, что в запале он вроде бы заявил: «Если понадобится, я вооружу и женщин!» На самом деле, («Les Marie-Louises»), это – шутливое прозвище солдатиков не зимне-весеннего призыва 1813 г, а уже октябрьского набора 1813 г., действительно состоявшего из 16-17-ти-летних мальчишек, после двух недель азам военного дела и сразу же брошенных на передовую. О начале их призыва объявила тогда в Сенате императрица Мария-Луиза (отсюда и название). В результате удалось набрать 180 тыс. ополченцев Национальной гвардии первого разряда, избежавших зачисления в регулярную армию в основном по причине хрупкости телосложения (в этом кроется второй смысл прозвища, указывавший на «женственность» именуемых)…

Так или иначе, но французский император объявил тотальную войну всей Европе…

Собрав новую армию, Наполеон приготовился остановить русское наступление в Европе на крупных водных преградах – Висле, Одере, Эльбе. В его распоряжении уже не было таких ярких личностей как: Массена по ряду объективно-субъективных причин «вышел-таки из игры», Мюрат предпочитал «зад`ёрживаться» в Италии, Сюше «увяз» в тягучей войне в Испании, Лефевр «присматривал» за «жеманно-галантным» Парижем, Ожеро из-за возраста и ранений уже был не в форме и всячески «косил» от армии, Брюнн уже давно был в опале, Бернадотт и вовсе считался «своим среди чужих», а почетных маршалов-стариков Бонапарт по ряду причин и вовсе не брал в расчет в активной войне! Оставались, правда, еще в строю маршалы Даву, Ней, Бертье, Бессьер, Сульт, Макдональд, Мортье, Удино, Виктор, Мармон и Лоран (Гувьон) Сен-Сир.

Именно последнему – одному из самых оригинальных маршалов в военачальнической обойме амбициозно-агрессивного французского императора, снова облачившегося в походный мундир «генерала Бонапарта» – выпадет совершенно особая участь в грядущей кампании, причем, вовсе «неласковая».