Текст книги "«Свет и Тени» французских маршалов и… адмиралов (!) эпохи «корсиканского выскочки» Наполеоне ди Буонапарте (Тулон, 1793 – Ватерлоо, 1815): от Массена до Удино"

Император назначил Мортье пэром Франции и командующим гвардейской кавалерией (соответственно 2 июня и 8 июня 1814 г.). Однако от участия в кампании 1815 г., которая началась через несколько дней, Мортье уклонился, сказавшись больным. Тогда, отправляясь из Парижа к армии, Наполеон поручил ему охрану северной и западной границ Франции, но в исполнение этой должности Мортье так и не вступил.

Словом, никакого участия в событиях «Ста дней» маршал не принял.

При Второй Реставрации Бурбонов за переход на сторону Наполеона был лишен звания пэра.

Назначенный членом военного суда над маршалом Неем вместе с некоторыми другими судьями заявил о неправомочности и незаконности такого суда и отказался от участия в нем. Тем не менее Бурбоны восстановили Мортье на военной службе. В январе 1816 г. он был назначен командующим 15-м военным округом (15-я дивизия, Руан). В том же году избран членом Палаты депутатов французского парламента, в котором заседал до конца 1818 г..

В 1819 г. восстановлен в звании пэра Франции, а в 1828 г. стал членом Высшего военного совета. В 1820 г. был награжден командирским крестом ордена Св. Людовика, в 1825-м – орденами Св. Духа и Св. Михаила.

После Июльской революции 1830 г. король Луи Филипп назначил Мортье послом в Россию (декабрь 1830 г.) и Великим канцлером ордена Почетного легиона (1831).

По возвращении из России он назначен председателем Совета министров и военным министром. Пост главы правительства занимал всего лишь 3 месяца (18 ноября 1834 г. – 20 февраля 1835 г.).

Свой жизненный путь маршал Мортье закончил трагически.

Отважному воину, прошедшему от начала до конца горнило Революционных и Наполеоновских войн, участнику бесчисленных боевых сражений, долгие годы бесстрашно смотревшему в лицо смерти и все же уцелевшему в огне жестоких битв, сотрясавших Европу почти четверть века, суждено было умереть не в кругу своего семейства, а насильственной смертью от руки террориста. 28 июля 1835 г. он сопровождал короля на смотр войск и Национальной гвардии, проводившийся по случаю 5-й годовщины Июльской революции 1830 г. Когда блестящая свита, сопровождавшая Луи Филиппа и троих его сыновей, проезжала по бульвару дю Тампль, перед фронтом 8-го легиона Национальной гвардии, внезапно раздался мощный взрыв и посыпался град картечи, которой было начинено взрывное устройство «адская машина». Король и принцы, на которых было организовано покушение, не пострадали, но 12 человек погибли на месте, а еще 22 человека ранены, некоторые из них, в т. ч. и Мортье, смертельно. Покушавшийся корсиканец Д. Фиески, тоже раненый при взрыве, был схвачен на месте преступления.

Похоронен Мортье был со всеми воинскими почестями в соборе Дома инвалидов. Память маршала Мортье, как и большинства других наполеоновских маршалов, Франция увековечила в названии одного из парижских бульваров, окружающих ее столицу.

* * *

Полководцем в полном смысле этого слова, способным к самостоятельному командованию армейскими объединениями, Мортье не был. Наполеон это хорошо понимал и ни разу не пытался использовать его в такой роли. Но, как и все наполеоновские маршалы, Мортье был храбрым и мужественным воином, выдающимся боевым генералом, долгие годы доблестно сражавшимся с многочисленными врагами Франции сначала под революционными знаменами, а затем – под наполеоновскими орлами. Подобно большинству его коллег-маршалов Империи, Мортье, обладал ярким военным талантом, но его военные дарования не выходили за рамки тактического масштаба, отдельно взятого боя или сражения, когда требовалось решение лишь какой-то конкретно взятой, частной боевой задачи. Это был отличный дивизионный генерал, один из наиболее отважных военачальников наполеоновской армии, незаменимый боец первой линии, четко и неукоснительно исполнявший приказы и распоряжения своего главнокомандующего на поле боя. В этом качестве Мортье был идеальным исполнителем в могучих руках Наполеона.

В Испании разногласия и соперничество между маршалами сделались настоящим бичом для французской армии, во многом обусловили ее неудачи на Пиренейском полуострове и в конечном итоге привели французов к краху. Одним из немногих исключений в этой постыдной вакханалии, наносившей огромный вред общему делу, являлось поведение Мортье. В свою бытность в Испании он с готовностью взаимодействовал с другими маршалами, даже выполнял, если нужно было для дела, их приказы, не видя в этом какого-то ущемления для собственного достоинства. Спокойно, по-деловому складывались его отношения даже с такими сложными по натуре людьми, как Ланн или Сульт. Так, довольно продолжительное время он успешно действовал в Испании под командованием маршала Сульта, хотя по рангу ни в чем ему не уступал.

Обладая спокойным и сдержанным характером, Мортье был человеком необыкновенно хладнокровным. Он умел сохранять завидную невозмутимость в самых отчаянных ситуациях, проявлял абсолютное бесстрашие, полное самообладание и выдержку в минуты смертельной опасности. Храбрость и скромность самым причудливым образом сочетались в этом человеке. Когда маршалы и генералы буквально осаждали Наполеона, требуя для себя все новых и новых наград, дотаций, замков, поместий, титулов, званий, Мортье обычно всегда стоял в стороне от всего этого. Однажды в Тюильри император, как всегда окруженный толпой подобного рода просителей, не выдержал. Желая преподать им урок, он громко окликнул стоявшего в стороне Мортье: «Мортье! Ну, а ты почему молчишь? Ты же у меня самый бедный из маршалов!» Смущенная толпа просителей молниеносно рассеялась.

Надо сказать, что этот весьма представительный гигант (Мортье имел рост 1,95 м) был вообще человеком на редкость бескорыстным. Веселый и жизнерадостный в обычной обстановке, не лишенный чувства юмора, он со всеми умел поддерживать ровные, товарищеские отношения. Отличительной особенностью его характера была обычная человеческая порядочность. Он никогда не просил для себя у Наполеона каких-то особых милостей, хотя, командуя императорской гвардией, был у императора на особом положении. И Наполеон это качество высоко ценил, доверив Мортье командование своим отборным войском.

Характерными чертами Мортье как военачальника были настойчивость и твердость при выполнении боевых задач, неутомимость и быстрота реакции в боевой обстановке, личная храбрость и умение увлекать за собой солдат. Его никогда не надо было дожидаться на поле сражения. Это был верный, надежный и бесстрашный воин, занявший достойное место в блистательном созвездии маршалов Первой империи.

Тогда как «развернуто-оценочная» версия биографии маршала Мортье предлагает следующее ее «прочтение»!

…Самый высокий среди наполеоновских маршалов Франции (195 см!), Эдуар-Адольф-Казимир-Жозеф Мортье (13.II.1768, Като-Камбрези – 28.VII.1835, Париж) — обладал редким достоинством: умением достойно отступать; отступать, огрызаясь до последнего. Именно этого его качество вызывало подлинное восхищение у признанных мастеров обороны той поры – англичан. К тому же, среди наполеоновских маршалов именно он заслужил у Бонапарта самую краткую, емкую и притом положительную характеристику – «безусловно, храбрый человек».

Эдуар Мортье родился в незнатной, но многодетной семье, глава которой преуспевал в торговле сукном и смог дать всем детям по тем временам хорошее образование. Наш герой учился в Английском коллеже в Дуэ, существовавшем со времен революционных потрясений XVII в. в Англии, когда множество сторонников свергнутой династии Стюартов были вынуждены эмигрировать во Францию. Благодаря этому обстоятельству Эдуар Мортье свободно говорил и писал по-английски, и в будущем Наполеон предполагал сделать его губернатором покоренной… Британии! А тогда, в конце 1780-х годов, он постигал секреты коммерции в купеческой конторе в Лилле и солдатом быть вовсе не собирался.

Высоченный, представительный, спокойный и не лишенный чувства юмора он рос послушным сыном. При этом особую роль в формировании личности молодого человека сыграл отец. Эдуард глубоко почитал его на протяжении всей жизни. Главной чертой, которую постарался привить Антуан-Шарль-Жозеф Мортье своему сыну была порядочность. Много лет спустя, когда ему сообщили, что его Эдуар стал маршалом Франции, Мортье-отец сказал: «Ну что ж, передайте ему, чтобы он оставался честным человеком». И действительно, Эдуар Мортье вошел в историю как самый скромный из маршалов Наполеона.

…Кстати, скромный в повседневной жизни и весьма снисходительный к людям Мортье не прощал им одного-единственного порока – пьянства. Поклонников Бахуса он не считал людьми, относя их… к свиньям…

Революция 1789 г. пришлась Мортье по душе. А затем военная угроза республиканской Франции («Patrie en danger!» – «Отечество в Опасности!») со стороны феодальной Европы переросла в нескончаемые революционные войны. Революционный порыв охватывает французов и по всей стране формируются все новые и новые батальоны национальных волонтеров. Не отстает от жизни и наш герой: 1 сентября 1791 г. 23-летний Мортье добровольцем поступает в 1-й батальон волонтеров департамента Нор. За 10 последующих лет наш добряк и весельчак, любитель побалагурить и выпить в кругу друзей вознесется на небывалую высоту. Не служивший ни одного дня в армии, Мортье получил чин капитана. Дело в том этот батальон сформировал… его дядя Франсуа Мортье.

Мортье-младший воевал в Северной армии, причем первый же бой сложился для него комом. Под Кьевреном австрийские профессиональные солдаты быстро смели плохо организованные толпы необученных голодранцев республиканской Франции. Наш новоиспеченный капитан пытался было остановить подчиненных, но под ним убило лошадь и поток отступления увлек его.

Потом он сражается под Жемаппом, Неервинденом, Ондскотом и Ваттиньи. Есть и его немалый вклад в громкую победу французов у Флерюса. Батальонный командир Мортье, проявил тогда большую храбрость, непоколебимую решительность и отменную распорядительность. В июне 1795 г. его произвели в полковники, а в феврале 1799 г. – он уже бригадный генерал.

В 1799 г. Мортье находится в армии генерала Массена и 25—26 сентября участвует в знаменитом Втором Цюрихском сражении, закончившимся разгромом русских войск Римского-Корсакова. Мортье действовал в центре, сковывая своими действиями большие силы русских. Благодаря его стойкости войска генерала Удино, действующие на левом фланге, смогли продвинуться к городу и вырвать победу. За проявленные доблесть и мастерство в той судьбоносной для революционной Франции битве Массена представил бригадного генерала Мортье к дивизионному генералу.

Очень скоро наш бравый генерал оказался одним из нескольких будущих наполеоновских маршалов, кому довелось сражаться против русского Марса: в Муттенской долине он был отброшен неистовым стариком Suvaroff. Но этот печальный факт никак не сказался на его последующей военной карьере, столь высок был авторитет непобедимого Суворова среди военной «аристократии» той поры, что даже поражения от него рассматривались, как «наука побеждать»! Вспомним, что примерно тоже случалось с Макдональдом, Моро, Груши, Виктором, Периньоном, Серюрье, Сен-Сиром, Клозелем, Гарданном, Рюском, Оливье, Монришаром, Лапуапом, Ватренном, Луазоном, Лекурбом и другими славными сынами-воинами революционной Франции той поры.

…Между прочим, 25 января 1799 г. в Кобленце 29-летний Эдуар-Адольф-Казимир-Жозеф наконец связывает себя узами Гименея с Евой-Анной Химмес (1779—1855), которая была на одиннадцать лет младше него. В памяти людей (а она, как известно, выборочна), знавших мадам Мортье, она навсегда осталась простым и любезным в общении с окружающими человеком. Заботы о домашнем очаге занимали ее гораздо больше, чем все условности придворного этикета. Она умела держаться одинаково достойно и у себя дома, и в великосветской обстановке. Любовь к супруге перешла у Мортье в обожание после рождения первого ребенка – дочери Каролины (1800—1842). В 1807 г. мадам Мортье навещала мужа, отправившись в действующую армию. Она сделала победоносному военачальнику настоящий подарок, привезя с собой в Бреслау четырех детей в возрасте от семи до одного года! В их обществе маршал ощущал себя на вершине блаженства. Всего у счастливых супругов родилось семеро детей: четыре девочки и три мальчика: Каролина, Мальвина (1803—1883), Наполеон (1804—1869), Эдуар (1806—1815), Луиза (1811—1831), Ева (1814—1890) и снова Эдуар (1816—1828?). Мортье очень любил их всех и в знак благодарности к их матери покорно исполнял все ее не только просьбы, но и прихоти. Наполеон, искренне уважавший воинскую доблесть и скромность в быту своего соратника, тем не менее, не удержался однажды от пренебрежительной реплики: «Таскается за своей юбкой». Все дети маршала «вышли в люди», заняв высокие придворные посты в эпоху Второй империи. Прошли годы и потомки Мортье породнились с другими семействами наполеоновской знати. Младшая дочка, названная в честь ее матери, Ева Мортье сочеталась браком с сыном героического генерала Гюденна, а внучка Маргарита вышла замуж за графа Пажоля (внука знаменитого кавалерийского генерала и одновременно правнука маршала Удино). Ну а правнучка маршала стала женой правнука брата маршала Даву. Сегодня по всему миру живет более 500 потомков маршала Мортье! Это абсолютный рекорд среди потомков наполеоновских маршалов…

После государственного переворота 18 брюмера 1799 г. генерал Мортье был назначен командующим Парижским военным округом – должность не только военная, но и политическая. В 1804 г. Мортье в числе первых 18 генералов становится маршалом Империи. Судьба вознесла их на небывалую высоту и у многих от этого явно закружилась голова: им захотелось еще больших благ и удовольствий. Но во все времена красивая жизнь стоит денег, причем, больших денег. Кое-кто из «высокопоставленных солдат» – новоиспеченных маршалов – принялся досаждать своему благодетелю, клянча все новые и новые награды, замки, имения, титулы и звания. Однажды они так достали императора, что тот не выдержал. Желая дать им урок, он обратился к Мортье: «Мортье, ну а вы, почему молчите? Вы самый „бедный“ из моих маршалов». Как и Даву, Мортье выделялся среди сподвижников императора своей неподкупностью и высокими нравственными качествами. Он вообще никогда не требовал для себя каких-то особых милостей и этим, кстати, тоже вошел в историю наполеоновской Франции.

…Между прочим, с маршальством Мортье, как впрочем и Бессьеру и Брюну с некоторыми другими революционными генералами, сильно повезло. Французская буржуазная революция (как и все остальные подобные «катаклизмы») дала шанс «прорваться наверх» людям рисковым, решительным, энергичным и удачливым. Остальные могли лишь сетовать, что между 1789 и 1804 гг. они не воспользовались случаем, пока все «пути-дороги» к чинам, почестям и богатству были открыты. Установление империи Наполеона ознаменовало возвращение к порядку, когда чины и должности снова стали распределяться по старшинству, по окончании престижного заведения или из-за громкого имени. Все стремительные продвижения вверх по социальной лестнице после 1804 г. затормозились очень сильно, а затем и вовсе сошли на нет. Вторых «Мюратов», «Ланнов», «Нейев» – выходцев из простых солдат революции, из «гущи народной» – в период империи Франция уже не получила…

Этот простой и естественный, бесстрашный и хладнокровный, веселый и жизнерадостный человек, готов был всегда с радостью воспринимать жизнь таковой какова она есть, в том числе, и на поле боя, когда вокруг «Смерть в 99-й степени». Его естественное поведение придавало ему неповторимый колорит и яркую индивидуальность. Но как-то раз именно его непосредственность привела к казусу. Однажды в библиотеке невысокий Бонапарт никак не мог дотянуться до нужной ему книги, стоявшей на верхней полке. Присутствовавший тут же Мортье (рост – 195 см) из самых лучших побуждений решил помочь императору. «Сир, – сказал он, – позвольте помочь, ведь я выше вас». По-французски его слова, правда, прозвучали еще более двусмысленно: «Je suis plus grand que vous», так как эту фразу можно перевести как: «Я более велик, чем вы». Бонапарт отреагировал незамедлительно: «Вы хотите сказать, что вы выше меня ростом!?» Сам Наполеон в шутку порой называл его «Grand Mortier» или «Большой Мортье».

После триумфа под Ульмом в 1805 г. Великая армия кинулась преследовать русскую армию Кутузова, Наполеон, желая окружить противника, направил VIII корпус (4 дивизии) Мортье к Дюрренштейну, чтобы отрезать пути отхода Кутузова. Во главе авангарда Великой армии двигался Мюрат, который у Амштеттена столкнулся с арьергардом Кутузова. В кровавом штыковом бою русским удалось сдержать напор французов и переправиться через Дунай у Кремса.

В сложившейся ситуации преследовавший Кутузова по левому берегу 25-тысячный корпус Мортье внезапно оказался под угрозой: через такую полноводную и широкую реку как Дунай быстро переправить к нему из главных сил большие силы поддержки было нереально. И вот 11 ноября три русские колонны генералов Милорадовича, Дохтурова и Ф. Б. Штрика получают задание разбить самонадеянно выдвинувшуюся головную дивизию Газана из корпуса Мортье, которая продвигалась от Дюрренштейна вперед на Кремс, даже не удосужившись выслать дозоры в окрестные горы.

Местность, на которой разыгралось сражение у Кремса (порой эту битву называют сражением у Дюрренштейна), представляет собой теснину между Дунаем и невысокими, но крутыми отрогами Богемских гор. Отроги подходят во многих местах столь близко к реке, что дорога к Кремсу превращается в узкую выемку в скалах. Атаковав Газана с фронта, гренадеры Милорадовича, стали преднамеренно отступать, заманивая его под фланговый удар солдат Штрика. Только обидная задержка (вместо 7 утра он вышел в тыл врага лишь в… 17 вечера!) отряда Дохтурова, заплутавшего по причине проливного дождя и «по воле» австрийского проводника генерал-квартирмейстера Шмидта во время обходного маневра в горах, спасли маршала и его авангардную дивизию от полного разгрома, а самого наполеоновского военачальника от позорного плена. Бросив артиллерию и кавалерию, Дохтуров все же вышел в обозначенный пункт, но слишком поздно и сам оказался под ударом подошедшей дивизии генерала Дюпона. После двухчасового штыкового боя, не имея артиллерийской и кавалерийской поддержки, пехота Дохтурова вынужден был отойти и пропустить остатки отступавшей головной дивизии Газана. А сил одного лишь Милорадовича для уничтожения всего французского корпуса оказалось недостаточно.

…В жестоком бою под Кремсом корпус Эдуара Мортье оказался разбит на глазах у французского императора, который со своими главными силами находился на противоположной стороне полноводного и широкого Дуная и ничем не мог помочь своему попавшему в сложный переплет маршалу. Попытка переправить на подмогу Мортье корпуса Сульта и Бернадотта провалилась из-за плотного огня умело выставленных вдоль берега Дуная русских батарей. Идя во главе прорывавшейся назад дивизии, Мортье, которому услужливые адъютанты предлагали бросить корпус и спастись, переплывая Дунай на лодке в одиночку, обложил их отборной руганью и своей маршальской саблей прокладывал себе кровавый путь сквозь ряды гренадер Милорадовича. Героизм на поле боя был в стиле благородного Мортье! Мундир и лицо – черны от порохового дыма, сабля – в крови, вокруг – падают и свои и чужие, а он спокоен и невозмутимым, как гранитный утес. Он либо прорвется сквозь ряды врага или погибнет вместе со своими солдатами. Видя большое личное мужество Мортье, и зная, что им отступать некуда, французы отчаянно бились врукопашную. По словам очевидцев этого побоища «твердость русских равнялась мужеству французов»…

Мортье из-под Кремса все же прорвался, но его корпус был так обескровлен, что больше участия в боях кампании 1805 г. он уже не принимал. (По некоторым данным, один только Газан оставил на поле боя чуть ли не две трети своей дивизии; впрочем, сведения о его потерях серьезно разнятся; каждая из сторон по вполне понятным причинам, засекречивая свои потери, выдвигает свои цифры на вечно животрепещущую тему – вражеские потери!) Сам Наполеон признал дело под Кремсом «откровенным побоищем». Более того, это был серьезный успех и первая победа русских над наполеоновской армии, правда, под началом его маршала Мортье…

В ходе Польской кампании 1806—07 гг. VIII корпус Мортье участвовал в знаменитом Фридляндском сражении, завершившем войну. Начало битвы было очень тяжелым для французов. У маршала Ланна под Фридляндом было не более 10—12 тыс. солдат, против 25, а затем и чуть ли не 50 тыс. неприятеля. Однако это не смутило решительного гасконца. Он принял бой, решив сковать русские силы до прибытия основных частей Великой армии, которые форсированным маршем двигались к нему на помощь.

После девяти часов утра, пройдя за ночь 28 километров, на поле боя появляются колонны Мортье. Почти тотчас русское ядро убивает лошадь маршала, но он и глазом не повел. Мортье вообще никогда не бравировал показной храбростью. Дивизия генерала Дюпа с ходу пошла в бой и остановила продвижение русской пехоты между Генрихсдорфом и Постененом. Теперь его полки уже не оставят этого рубежа. До самого вечера они будут стоять насмерть против дивизий Горчакова. Поляки генерала Домбровского остались у него в резерве. Истекающая кровью «царица полей» уже не могла сдерживать русских – дивизия Дюпа растаяла, как воск, но ей на помощь пришел «бог войны» – артиллерия. Только к 16 часам пополудни к Фридлянду прибыли корпуса Нея и Виктора, а затем и другие части. Теперь уже положение русских становится тяжелым. В распоряжении Наполеона ок. 80 тыс. чел.. У Беннигсена со всеми подтянутыми резервами – нет и 60 тыс.

Вскоре французы начали наступление против левого фланга русской армии и после ожесточенного боя, в котором обе стороны выказали упорство, мужество и доблесть, все левое крыло русских было сбито со своих позиций, и маршал Ней с боем вошел в Фридлянд. Видя успех Нея, Мортье и Ланн тоже перешли в общую стремительную контратаку. Поражение русских было полным…

В 1808 г. Мортье оказался в Испании. 8 августа 1808 г. маршал нанес поражение испанцам у Арцобиспо, а затем 19 ноября 1809 г. наголову разгромил их превосходящие силы под Оканьей. В ходе той непопулярной войны на Пиренейском п-ве все разногласия и соперничество между маршалами обострились до предела. И только Мортье взаимодействовал со многими «братьями по оружию», выполняя, если это необходимо для пользы дела, их приказы в боевых операциях. Спокойно и по-деловому складывались на войне его отношения даже с такими сложными людьми, как Ланн или Сульт. Так в начале 1811 г. маршал отменно воевал под руководством Сульта, отнюдь не тяготясь его главенством. Оба маршала действовали столь отлажено, что наголову разгромили испанскую армию при Геборе и понудили капитулировать сильнейшую крепость Бадахос. Правда, поучительный пример Мортье никак не повлиял на поведение французских военачальников во время испанской войны. Они продолжали действовать разрозненно, считая ниже своего достоинства подчиняться друг другу и выполнять приказы кого бы то ни было, кроме Наполеона.

…Кстати, конечно, сэр Артур Уэлсли герцог Веллингтон был отменным генералом, но если бы французские маршалы занимались в Испании и Португалии своими прямыми обязанностями, т. е. воевали во взаимодействии друг с другом, то не исключено, что результаты для них были бы намного лучше…

В 1812 г. Великая армия Наполеона идет войной на Святую Русь… и увязает на ее необъятных просторах. К «испанской занозе» добавилась «русская гангрена». В том роковом для Бонапарта походе Мортье командовал Молодой гвардией и во время наступления на Москву постоянно находился при Наполеоне, но в боях его войска не участвовали, лишь отчасти, побряцав оружием при Бородино.

К 14 сентября Великая армия подошла к Москве. Гвардия вошла в город через Дорогомиловские ворота, идя за авангардом Мюрата. Однако русская столица встретила французов совсем не радушно и не гостеприимно. Уже 14 сентября, еще до вступления основной массы французской армии в Москву, в городе стали вспыхивать пожары, которые в последующие дни все более расширялись и усиливались. Мортье, назначенный Наполеоном губернатором Москвы, был вынужден организовать пожарные команды для тушения очагов возгорания. Маршал делал все, что было в его силах, чтобы локализовать и потушить пожар. Но вскоре даже территория Кремля была охвачена пожаром. Под давлением Мортье и других маршалов, Наполеон был вынужден покинуть Кремль и перебраться в Петровский замок. Когда, наконец, пожар утих, Мортье оказался губернатором города, которому больше подходило определение пожарище. Две трети Москвы превратились в пепел.

В середине октября, не получив никаких ответов на свои мирные предложения со стороны русского царя, Наполеон, не желая оставаться на зиму в сгоревшем городе, покинул Москву.

Молодая гвардия под командованием Мортье осталась в Москве с приказом взорвать Кремль и после этого выступить за основными силами. Взрывы прогремели, но не принесли сильных повреждений Кремлю. Мортье не стал повторно устанавливать пороховые бочки под башни Кремля и, отказавшись продолжать эту варварскую затею императора, вышел со своей гвардией из Москвы.

…Между прочим, в ходе бегства Бонапарта из Москвы на запад Мортье проявлял сострадание к простому солдату. Один из очевидцев потом вспоминал, как однажды маршал сидел в избушке у жалкого огня, на котором готовился его ужин: жареная конская печень и кипяток из растопленного снега. К этому «изобилию» он, как высший офицер, мог добавить небольшой сухарь и несколько глотков коньяка. Обратив внимание на часового у двери, Мортье спросил его, зачем он тут стоит. «Ты же все равно не сможешь преградить сюда дорогу ни холоду, ни голоду, так что подсаживайся поближе к огню!» – сказал он…

Именно контрудар Молодой гвардии Мортье в сражении под Красным проложил дорогу на запад обескровленному корпусу Даву и другим частям отступающей армии. Мортье вместе с Даву было приказано остаться в Красном и дождаться арьергарда Нея. Оба маршала с горсткой уставших солдат отбивались целый день от атак превосходящих сил противника, проявив полнейшее самообладание, твердость, личную храбрость. Начав отход от Красного, Мортье отдал приказ отступать в полном порядке и не спешно. Рядом с солдатами, подбадривая их солдатскими шутками, двигался их командир, маршал Мортье. Противник тогда отдал должное упорству и отваге солдат Мортье и Даву. Прославленный генерал русской армии Ермолов, упоминая о боях под Красным, писал в своих «Записках»: «Упорно дрались части наполеоновской Молодой гвардии и корпуса маршала Даву…».

Во время Саксонской кампании 1813 г. Мортье по-прежнему командовал Молодой гвардией (вернее, «тем», что от нее осталось после ретирады из России), участвуя в сражениях при Лютцене, Баутцене и Лейпциге. В бою при Лютцене солдаты Молодой гвардии спасли ему жизнь.

В кампании 1814 г. именно Мортье вместе с Мармоном и Монсеем выпала честь оборонять Париж, пока Бонапарт совершал свой «наихитроумнейший» маневр в тыл наступающим на столицу Франции вражеским армиям, пытаясь угрожать им с востока. Однако этот блеф не удался. Письмо к супруге императора австриячке Марии-Луизе, в котором содержались подробности плана, было перехвачено по пути, и союзники, предоставив охраняющие коммуникации части их собственной судьбе, направились на Париж. Мортье был убежден, что Париж был совершенно неподготовлен к обороне. На военном совете маршал прямо говорит о невозможности продолжения борьбы: «У нас нет войск, чтобы длительное время сопротивляться превосходящим силам противника, с которым мы сражались в последние дни. Причем силы эти постоянно возрастают. Но сегодня, господа, более чем когда-либо мы сражаемся за нашу честь».

30 марта в пригородах Парижа началось ожесточенное сражение. Пруссаки наступали на Монмартр, русские – на Роменвиль, австрийцы – на Венсенн и Шарантон. В четыре часа дня пруссаки взяли высоты Монмартра и открыли из тяжелой артиллерии огонь по городу. Дальнейшее сопротивление показалось бессмысленным Мармону – главному руководителю обороны Парижа (Мортье предпочел стоять как бы в стороне и не принимал активного участия во всех этих событиях) и он решил начать переговоры о капитуляции Парижа, которая была вскоре подписана.

После отречения Наполеона от престола – 6 апреля – Мортье присягнул Бурбонам и был ими обласкан. В марте 1815 г. Наполеон бежал с о-ва Эльба и высадился во Франции. Известие о высадки императора в бухте Жуан и его продвижении к Парижу повергло в ужас Мортье. Ему пришлось, как, впрочем, и всем маршалам, самостоятельно решать один вопрос: «С кем быть?» И он сделал выбор, оставшись верным присяге королю. Когда Наполеон уже был недалеко от Парижа и Людовик XVIII решил бежать к бельгийской границе, маршал сопровождал короля. Однако достигнув границы, он возвратился в Париж, очень лаконично и доходчиво объяснив своему сюзерену, что когда Отчизне грозит новая иностранная интервенция (вспомнил революционный лозунг: «Отчество в Опасности!»? ), он не может покинуть Родину.

Прибыв в Тюильри, маршал Мортье чуть не получил инфаркт! Осведомленный о трогательном прощании Эдуара-Адольфа-Казимира-Жозефа с королем Людовиком XVIII на бельгийской границе, император с ледяным выражением на лице обратился к маршалу со зловещими словами: «А вот и вы, господин „белый“…». Услышав почти забытую фразеологию эпохи якобинской диктатуры, Мортье похолодел. За столь неоднозначной фразой могло последовать все что угодно. Но тут лицо императора озарила широкая улыбка, и он изощренно «добил» своего бывшего маршала: «… мой храбрый Мортье!». Мортье вспомнили его «молодогвардейское» прошлое и поручили командовать гвардейской кавалерией.

Но в боях этой самой краткосрочной кампании Бонапарта наш герой уже участия не принимал. Как только наполеоновская армия начала движение вперед к бельгийской границе Морть внезапно занемог. До сих пор трудно сказать чего было в его неожиданной «болезни» больше: «дипломатии» или… Не исключено, что на смену солдатской прямоте пришла политическая целесообразность.

Во время Второй Реставрации Бурбонов Мортье за свое двусмысленное поведение во время «Ста дней» оказался и не в опале, но как бы и не у дел. Он занялся фермерством, в частности переписываясь по этому поводу с еще одним маршало-«фермером» – тоже полуопальным маршалом Монсеем. Его интересовали мельчайшие детали разведения свиней, баранов и, конечно, столь обожаемых им лошадей. Он по старому способу, существовавшему еще в королевской армии, кормил лошадей под звуки выстрелов. Таким способом опытные кавалеристы приучали коней не бояться грохота боя. В реальном сражении, едва заслышав вражескую канонаду, боевые скакуны сами рвались навстречу противнику.