Текст книги "«Свет и Тени» Последнего Демона Войны, или «Генерал Бонапарт» в «кривом зеркале» захватывающих историй его побед, поражений и… не только. Том II. «Франция и я – Я и Франция!»"

Впрочем, в монархической Австрии в ту пору такое «стечение обстоятельств» было в порядке вещей: юный эрцгерцог Иоанн не был даже… стариной Мелассом и, тем более, не своим старшим братом, даровитым и крайне осторожным прагматиком эрцгерцогом Карлом! Вот и попал в переделку с самим Моро, умевшим ускользать от самого «русского Марса»! Теперь юный австрийский принц начал весьма неумело из нее выпутываться!

Правда, по началу показалось, что ему наконец-то подфартит: у подножья Ампфинга ему удалось внезапно навалиться на отдельно стоящий 26-тысячный корпус Гренье. Три австрийские колонны пошли в атаку одновременно. Французы оказались сильно потеснены численно превосходящим врагом и лишь своевременный ввод в действие срочно переброшенной Моро дивизии Гранжана, позволил солдатам Гренье (их тогда отчаянно водила в бой будущая легенда французского оружия – «Храбрейший из храбрых №2», Мишель Ней) достойно отойти на новые позиции и разгрома французов не получилось.

Получив существенный укол во фланг, Моро поменял позицию, встав у деревни Гогенлинден перпендикулярно дороге из Мюльдорфа в Мюнхен, проходящей через густой сильно заснеженный лес. По сути дела это была искусно замаскированная ловушка, рассчитанная на неопытность опьяненного первым успехом под Ампфингом азартного австрийского эрцгерцога. И действительно, очень скоро стало известно, что тот предпринял свой очередной не только очень рискованный, но и совершенно неподготовленный маневр: двинуться на Мюнхен по шоссе через густой, засыпанный глубоким снегом елово-пихтовый лес, который лишь в районе Гогенлиндена несколько расступался виде небольшой заснеженной поляны. По сути дела враг сам шел в эту природную западню под Гогенлинденом, где его было можно и нужно уничтожить.

Моро только и надо было, что искусно расставить все свои немалые силы и ждать пока враг сам попадется в ловко расставленные ему тенета. Дивизии Гренье и Гранжана вместе со всей резервной кавалерией и артиллерией прикрыли Гогенлинден, образовав как бы левое крыло диспозиции Моро. Справа от мюнхенской магистрали и деревни Гогенлинден французский полководец поставил дивизию Груши (будущего печально известного последнего маршала Наполеона!), а слева – Нея. Прямой удар выходивших на поляну из лесной магистрали австрийских колонн предстояло принять на себя дивизиям Леграна и Бастуля. Артиллерийские и кавалерийские резервы этих четырех дивизий располагались у них в тылу и в случае необходимости могли тут же выдвинуться на угрожаемом направлении. Две дивизии Ришпанса и Декана стояли в глубоком резерве в нескольких километрах от места предполагаемого сражения под Эберсбергом. Правда, в последний момент им был отдан приказ своевременно атаковать тыл австрийских войск, зажатых в походных колоннах на тесной лесной дороге на Гогенлинден.

…Дивизионный генерал (16 мая 1800), граф Империи (16 февраля 1812) Шарль-Матье-Ис (з) идор Дека (э) н (13 апреля 1769, Канн, Нормандия – 9 сентября 1832, До (ё) й-ла-Барр, Иль-де-Франс) известен неоднократным самостоятельным (причем, удачным) командованием корпусами и даже армиями, правда, не на главных театрах военных действий, в частности, на Пиренейскоим п-ве.

Сын чиновника местного суда, 27 июля 1787 г. в возрасте 18 лет он поступил на военную службу с назначением канониром 2-го класса в артиллерию Бреста, в 1792 г. зачислен в батальон волонтёров Кальвадоса. 17 августа 1793 г. – капитан, адъютант генерала Клебера в Западной Армии, принимал участие в боевых действиях в Вандее, в 1795 г. переведён в Рейнскую Армию, 12 сентября 1795 г. – шеф бригады, 3 июля 1796 г. – бригадный генерал (утверждён в чине 2 августа 1796 г.), прославился при переходе через Рейн у Страсбурга под шквальным огнём неприятеля, за что награждён Почётной саблей (Sabre d, Honneur), 19 октября 1796 г. ранен в бою при Эммендингене. В том же 1796 г. Декан в одном из сражений на Рейне попал в плен, но вскоре был обменян. 13 мая 1798 г. возглавил драгунскую дивизию в составе Английской Армии, 25 августа 1798 г. определён в Майнцскую Армию, в марте 1799 г. – командир бригады 2-й дивизии Дунайской Армии, ранен в сражении при Штоккахе и 9 ноября 1799 г. вместе с 3-й дивизией генерала Леграна возвратился в состав Рейнской Армии, 25 апреля 1800 г. – командир 1-й бригады 2-й дивизии генерала Суама, 16 мая 1800 г. – дивизионный генерал (утверждён в чине 7 августа 1800 г.), 4 июня 1800 г. – командир 3-й резервной дивизии Рейнской Армии, отличился в сражениях при Эрбахе и Дельмзингене, 3 декабря 1800 г. решил маневром своей дивизии исход битвы при Гогенлиндене, после чего захватил Мюнхен. 24 июля 1801 г. – генеральный инспектор пехоты 9-го военного округа,

Не доверяя генералам и офицерам из окружения популярного в войсках генерала Моро, Наполеон многих из них намеренно отослал подавлять восстание на о-ве Сан-Доминго, других отправил в отставку либо «к черту на куличики». Вот и генерал Декан 16 августа 1803 г. получил важное, но очень отдаленное от Франции назначение губернатором французской Ост-Индии. Однако пока Декан добирался морем до места своего назначения, французские опорные пункты в Индии перешли под контроль англичан. Генерал вынужден был остановится на остававшемся под контролем французов о-ве Иль-де-Франс (сейчас – Маврикий) и возглавить его, как губернатор (генерал-капитан).

Положение в Ост-Индии было в то время для французов непростым. Британский флот намного превосходил по силам французский, связь и тем более торговля с метрополией была нерегулярной. И, тем не менее, в сложившейся ситуации генералу Декану, при помощи французских плантаторов, удалось превратить Маврикий в стратегический опорный пункт Франции в Индийском океане. Не имея достаточного количества кораблей военного флота, Декан покровительствовал каперству, превратив Маврикий в базу пиратов, нападавших на английские торговые суда, и нарушавших торговлю англичан. Более того, именно на рейде столицы Маврикия французский флот коммандора Дюперре одержал одну из немногих побед над английским флотом, вошедшую в историю, как битва в Гранд-Порт.

Только в 1810 г., на восьмой год губернаторства Декана, англичане собрали достаточно сил (сведения о них сильно разнятся): до 7 тыс. солдат и матросов (включая сипаев), один линейный корабль, 12 фрегатов и большое количество малых судов для организации атаки на обороняемый французами Иль-де-Франс. В распоряжении генерала Декана находилось меньше сил: 1.846 солдат регулярной армии, ни одного линейного корабля, 6 фрегатов, всего несколько малых судов и несколько тысяч национальных гвардейцев.

…Впрочем, известны и иные данные о численности противостоявших сторон. В. Н. Шиканов. Под знамёнами императора. Малоизвестные страницы наполеоновских войн. – М.: Рейтар, 1999 – цифры следующие: у Декана – столько же солдат (включая пленных ирландцев), 400 моряков, 2.500 национальных гвардейцев, у англичан – 15 тыс. солдат (включая сипаев), 70 транспортных и 28 боевых кораблей…

Сражение (29 ноября 1810 г.) кончилось почетной капитуляцией (2 декабря 1810 г.), раненый Декан и его люди были отправлены на британских кораблях во Францию.

16 апреля 1811 г. он возвратился во Францию, был полностью оправдан особой комиссией. Учитывая трудные обстоятельства, его правление на Иль-де-Франсе было признано весьма успешным. Наряду с генералом Жансеном (Янсенсом), управлявшим колониями подчинённой в тот момент Франции Голландии – Капской колонией и Индонезией, генерал Декан создал немало сложностей для англичан в Индийском океане, и для тех торговых коммуникаций, на которых держалось экономическое благополучие Британии. Он был возведен в графы Империей и 3 октября 1811 г. назначен командовать армией Каталонии на Пиренеях. Под началом маршала Сюше и генерала Декана, французы действовали в провинциях Каталония и Валенсия гораздо успешнее, чем во всех остальных частях Испании.

…Кстати, Сюше эвакуировался из Каталонию только после отречения Наполеона весной 1814 г., тогда как вся остальная Испания после поражения других наполеоновских войск при Виттории досталась испанцам и англичанам за год до этого…

Декан нанёс англичанам несколько поражений и вынудил их снять осаду Таррагоны, в 1813 г. одержал победы при Пасс д, Орталь и Виллафранке, 2 ноября 1813 г. отозван во Францию и с 2 декабря 1813 г. командовал французскими войсками в Голландии. Уступил союзникам крепость Бреду и был заменён генералом Мэзоном. При Первой Реставрации занимал с 21 июня 1814 г. пост командующего 11-го военного округа.

В 1815 г. во время «Ста дней» генералы Декан и еще один первоклассный генерал – Клозель, после некоторых раздумий, перешли на сторону Наполеона, заблокировали попытки сторонников короля Людовика XVIII организовать сопротивление в Бордо, и возглавляли войска (Декан – Восточно-Пиренейский корпус, Клозель – Западно-Пиренейский), оборонявшие Францию с юга по линии Пиренеев.

После Второй Реставрации Декан был 29 декабря 1815 г. арестован и заключен в тюрьму, 23 февраля 1817 г. амнистирован, в 1818 г. зачислен в резерв Генерального штаба и в 1824 г. окончательно вышел в отставку.

…Между прочим, не исключено, что именно близость Декана к Клеберу и Моро, которые фрондировали против Наполеона, сказалась на том, что маршальский жезл он так и не получил…

Кавалер Высшего Креста Почётного Легиона (29 июля 1814 г.), автор воспоминаний, опубликованных в 1910 г. в Париже под названием «Memoires et journaux du general Decaen», умер в возрасте 63 лет, отдав армии 37 лет, дослужившись до бригадного генерала за 9 лет. Его имя выбито на западной стене Триумфальной арки площади Звезды…

Примечательно, что ни одному из генералов их командующий Моро не указал как и когда именно они должны действовать.

Это было в духе Моро, который никогда строго не предписывал своим генералам последовательность их действий, полностью полагаясь на их собственные смекалку и сообразительность, согласно боевой обстановке. Каждый из них должен был знать, чего ожидает от него главнокомандующий – инициативы на местах!

Так было и на этот раз и, забегая вперед, скажем, что оба генерала с лихвой оправдали доверие Моро в их дарования и опытность.

Подчеркнем, что сильно рассчитывать на подход к месту предполагаемого сражения у Гогенлиндена правого крыла Лекурба и левого – Сен-Сюзанна не приходилось, так как оба хоть и получили депеши о немедленном выдвижении к Гогенлиндену, на самом деле были от него слишком далеко.

Итак, у Моро оказалось под рукой всего лишь 60 (?) тыс. против 70 (?) тыс. эрцгерцога Иоанна. И этого, по его мнению, было вполне достаточно для успешного исхода сражения – ведь, как уже отмечалось и не раз, в Рейнской армии в ту пору были сосредоточены лучшие силы республиканской Франции.

Восемнадцатилетний австрийский главнокомандующий бросил вызов 37-летнему Моро, за долгие годы революционных войн «набившего руку» в предварительном маневрировании и расстановке сил на поле предполагаемого сражения, если он – Моро конечно, на него соглашался! Бонапарту, как известно, случалось бивать во много раз старше его полководцев, но на то он и был Наполеоном!

Эрцгерцог явно загорелся целью доказать французам, что и он «не лыком шит» и после частичного (весьма обманчивого!) успеха под Ампфингом не только не стал проводить непосредственной разведки предполагаемого маршрута, но и «прокопался» целый день прежде чем двинулся в искусно расставленный ему «лесной капкан». Более того, он никак не рассчитывал, что по дороге ему предстоит неожиданно принять в невыгодных для него условиях лесистой местности решающее сражение. Вот он и потянул за собой все свои обозы и даже осадную артиллерию (!), которую собирался применить под Мюнхеном, куда должны были по его убеждению спрятаться после «фиаско» (?) под Ампфингом напуганные французишки.

Тем самым, он дал дополнительное время Моро для уточнения последних деталей своей диспозиции, чем тот с присущей ему методичностью и воспользовался.

Австрийцы наступали четырьмя неравноценными колоннами.

По мощенной камнем дороге (так называемому, «римскому шоссе») на Гогенлинден шла самая мощная из них – 40 тыс. с сотней пушек и почти всей кавалерией. Именно за ней тянулся огромный обоз более чем в 300 повозок и фур со всеми боеприпасами, передвижными армейскими кузницами и походным госпиталем. Именно ей предстояло первой выйти из лесной чащи на небольшое пространство перед Гогенлинденом на изготовившихся к бою французов.

Слева двигался 10-тысячный корпус генерала Райша, который должен был выйти из леса слева от главной колонны и напасть на правый фланг неприятеля. Справа, по сути дела по бездорожью, параллельно друг другу двигались корпуса Байе-Латура и Кинмайера – всего ок. 25 тыс. человек, но выйти к Гогенлиндену им надлежало поочередно.

…Между прочим, все австрийские корпуса, сведенные в четыре колонны, двигались вперед на большом удалении друг от друга. При этом три из них, кроме самого сильного, пробирались через лес по лесным просекам, ни в какое сравнение не шедшими с шоссе на Мюнхен, что, естественно, сказалось на скорости их передвижения…

Утром 3 декабря 1800 г. все четыре австрийские колонны «под аккомпанемент» густой снежной метели двигались вперед, каждая своей дорогой, но цель у всех них была одна – на Гогенлинден! Видимость была ужасная – даже вблизи ничего не было видно! Как и следовало того ожидать, центральная австрийская колонна с самим Иоанном во главе первой вышла на опушку леса перед Гогенлинденом на ожидавшие ее в боевом порядке дивизии Гранжана и Нея. Шедшие параллельно ей по лесному бездорожью три остальные австрийские колонны, естественно, сильно отстали. Австрийский главнокомандующий не стал, да и уже не мог их дожидаться, сходу бросив в атаку передовые 8 батальонов рослых как на подбор венгерских гренадер. Они так бодро пошли на французов, что не надолго потеснили солдат Гранжана, а несколько его батальонов даже начали беспорядочно отходить. Перегруппировавшись, тот лично повел свою пехоту в штыки и на кромке поля и леса завязалась кровавая потеха, попросту бойня – когда все резали всех!

В результате австрийцам так и не удалось полностью вывести все свои многочисленные силы главной колонны из леса, чтобы развернуться для полномасштабной атаки Гогенлиндена. Более того, Гренье и Груши своевременной контратакой удалось загнать врага обратно в лесную чащу, где противники продолжали отчаянно кромсать друг друга среди пихт, елей и сосен. Повторная атака пришедших в себя от первой неудачи австрийцев так же не имела успеха: пехота Гренье при поддержке конных егерей и гусар из резерва снова загнала их в лес.

Только в три часа дня авангард правофлангового корпуса Байе-Латура смог продраться сквозь чащу леса и, поджидая подхода своих остальных сил, начал разворачиваться для атаки левофланговых французских дивизий Леграна и Бастуля. Сметливые французы не стали этого дожидаться и сами пошли в атаку.

В этот самый момент глубоко в тылу отброшенной в лесную чащу центральной австрийской колонны, вышедшей на французов по шоссе, началось что-то малопонятное: как будто кто-то на напал на нее с… тыла!? Моро, внимательно следивший за ходом разворачивавшегося сражения со стороны деревушки Гогенлинден, быстро понял, что это вероятно, Ришпанс или Декан сумели правильно сориентироваться в его приказе к самостоятельному маневру! Он вышли в тыл колонне эрцгерцога Иоанна, уже потрепанной с фронта, и обрушились на нее сзади!

Нужно было немедленно поддержать их отчаянную атаку, смелым натиском с фронта и, как бы закупорив австрийцев в «бутылочном горле» лесного шоссе с двух сторон, постараться их уничтожить. Дивизии Нея и Груши с Гранжаном бросились в атаку – первый бил в лоб, два других – во фланг. Австрийцы не выдержали двойного удара и покатились по шоссе назад – на Майтенбет, где их соплеменников избивал Антуан Ришпанс.

Этот генерал недаром считался одним из лучших в Рейнской армии Моро: поняв по грому пушек на опушке Гогенлиндена, что там у Моро началось большое сражение, он погнал свою дивизию от Эберсберга через лес с максимальной скоростью какая только была возможна. Ему удалось проскочить деревню Санкт-Кристоф раньше, чем там оказалась колонна Райша, прикрывавшая войска эрцгерцога Иоанна слева. Оставив там бригаду Друэ д`Эрлона (не путать с одним из выдающихся артиллерийских военачальников во французской армии Луи-Антуаном Друо, тоже сражавшимся в той битве) для блокирования Райша, он сам успевает с другой бригадой прорваться через лесную чащу, овраги и болота в районе деревушки Майтенбет на шоссе, ведущее на Гогенлинден – Мюнхен. Без поддержки Декана он смело бросился на австрийцев из тыловой части главной колонны эрцгерцога Иоанна, никак не ожидавших встретить тут врага! Тем самым, Антуан Ришпанс, «сев на хвост» австрийцам (вцепившись им в «з…у»), силами одной лишь бригады, как бы «затыкал пробкой» шоссе сзади. В условиях порывистой метели начался кровавый бой – еще одна резня холодным оружием!

Предприимчивый Антуан сумел протащить через все лесные преграды на руках своих солдат шесть мелкокалиберных пушек. Первыми попали под их смертоносный огонь спешенные австрийские кирасиры. По участившемуся орудийному гулу в голове колонны эрцгерцога Иоанна Ришпанс слышит, что бой там возобновился и понимает: ему тоже следует поднажать. Но сил у него и так немного и – Ришпансу приходится туго: его конных егерей тяжелые вражеские кирасиры отбивают.

Тогда он принимает еще более рискованное решение, оставляет часть своих сил (полубригаду и конно-егерский полк) на кавалерийского генерала (дивизионный генерал от 27 августа 1803 г. и граф Империи от 26 апреля 1808 г.) Фредерика-Анри Вальтера по прозвищу Меченый (фр. Marqué – из-за шрамов от ранений) (20 июня 1761, Обенхейм, провинция Эльзас, Франция – 24 ноября, 1813, Кузель, департамент Саар, Франция) [Его не надо путать с будущим пехотным бригадным генералом (29 января 1808 г.), бароном Империи и Сент-Анж (19 декабря 1809 года) Франсуа Валтер (р) ом де Сент-Анжем (7 сентября 1759, Мезьер – 30 января 1837 Дюньи, Мез.)] А сам со всего лишь с полубригадой устремляется по лесу вдоль дороги, по которой австрийцы шли на Гогенлинден. Он сильно рисковал – слишком мало у него было сил – но, «кто не рискует тот, не пьет шампанского»! Ришпанс рассчитывал, что удар с еще одной стороны не только нанесет врагу еще больший вред, но и может создать у него впечатление окружения со всех сторон! Его риск полностью оправдался: со шпагой в руках Антуан Ришпанс сметает штыками своих гренадер все на своем пути и, в конце концов, схлестывается в… радостном объятии с прорвавшимся ему навстречу Неем – тоже с окровавленной шпагой в руках!

Зажатая с тыла и с фронта главная колонна австрийцев уже превратилась в отчаянно рвущуюся в разные стороны огромную толпу! Толпу, обезумевших от всех свалившихся на них напастей людей и жаждавших только одного – раствориться в заснеженной лесной чаще! Или, на худой конец, сдаться в плен, благо французы на это шли с охотой. Вскоре вся артиллерия эрцгерцога и его огромный обоз оказались в их руках.

Тем временем, Ришпанс оставляет своих солдат помогать Нею разоружать сдающегося «пачками» неприятеля и кидается назад – туда, где он бросил сражаться Вальтера против численно превосходящего врага. Тот ранен, но не побежден и, видя, что тут все в порядке, Ришпанс скачет на коне в сторону Санкт-Кристофа, где другой его пехотный генерал – Друэ остался сдерживать колонну Райша. Но и здесь его ждет радостная встреча: Декан поспел во время и на пару с Друэ сумел поставить непреодолимый барьер на пути рвущейся к Гогенлиндену боковой австрийской колонне.

Итак, центр и левое крыло австрийцев разгромлены или нейтрализованы. По сути дела исход битвы предрешен. Но справа у австрийцев еще не вступали в бой две сильные колонны Байе-Латура и Кинмайера.

Они начали сражаться только в половине четвертого с вдвое численно уступавшими им дивизиями Бастуля и Леграна. В пользу австрийцев был и местный ландшафт с этой стороны Гогенлиндена: нападавшие австрийцы были на возвышенности и их артиллерия могла вести навесной огонь по французам. Но генерал Гренье и его командиры Бастуль с Леграном «не зря ели свой горький от крови и пороха хлеб»: они отходили назад в полном порядке, наконец, оказавшись на окраине деревни Хартхофен. Здесь им пришли на помощь кавалеристы д’Отпуля (Опуля) и вторая бригада из дивизии Нея, все еще занятая боем с австрийцами эрцгерцога Иоанна, зажатыми им на пару с Ришпансом на лесном шоссе.

Узнав о победе французов над австрийской центральной колонной, Гренье сам переходит в решительную контратаку. Легран с д’Отпулем загоняют в лес корпус Кинмайера, а бригада Жоля из дивизии Нея проделывает тоже самое с корпусом Байе-Латура.

Полный и безоговорочный триумф французов на всем «фронте» Гогенлинденского сражения.

К пяти часам вечера Моро одержал самую громкую победу в своей богатой на крутые повороты военной карьере. Ликующие войска радостно приветствуют своего полководца. Но никто из них, в том числе, он сам еще не знают, что это его последняя победа, а впереди его ждут долгие годы забвения и жуткая смерть в стане врагов Франции!

В общем, а la guerre – comme a la guerre? Но все это будет потом, причем, как в самом страшном сне или, jedem das seine.

…Кстати сказать, Моро после Гогенлиндена, все же, пошел на Вену. Напуганный австрийский император сменил опростоволосившегося 18-летнего эрцгерцога Иоанна на его 29-летнего брата эрцгерцога Карл. Последний был действительно талантливым полководцем. Недаром все считали его очень опасным противником и сам Наполеон – крайне скупой на похвалу своих противников – весьма уважительно отзывался о нем, в частности, величая его «этот каналья Карл»! Но и «каналье» Карлу после двух таких фиаско, как Маренго и Гогенлинден, все же, пришлось просить французского командующего о перемирии. Когда генерал Декан предложил Моро игнорировать просьбу Карла – ведь до австрийской столицы оставалось всего-навсего 8 солдатских переходов – то услышал в ответ весьма лаконичное и доходчивое: «А разве завоевание мира не важнее?»…

А пока подведем итоги судьбоносной, но не очень-то разрекламированной по вполне естественным причинам наполеоновской пропагандой битвы при Гогенлиндене, в которой с обеих сторон участвовало гораздо больше войск, чем под Маренго. Сам Бонапарт, кстати, недовольно бурчал, что Моро тогда понаделал ошибок и ему еще просто повезло: против него действовал 18-летний сопляк, сам тогда напоровший еще больше глупостей. Можно подумать, что Маренго Наполеон выиграл в блестящем стиле и, более того, без помощи спасшего его от катастрофы Дезе!?

…Кстати сказать, в свою очередь, сам Моро, будучи человеком весьма скромным, все же, не удержался от сравнительной оценки Бонапарта и… себя любимого. Рассказывали, что звучало это по-военному доходчиво и лаконично: «Что касается разработки концептуальных планов и проведения масштабных операций, Бонапарту нет равных; но если речь идет о методических боевых действиях на конкретном театре, о своего рода шахматной партии, то это совсем другое дело. Здесь я считаю себя выше его». Вполне возможно, что Моро имел право на такой вывод: как стратег он все же уступал Бонапарту, но как тактик был ничуть ни хуже! На поле боя Моро был первоклассным шахматистом и это, повторимся, признавал сам неистовый старик Souwaroff. Моро дважды тому проигрывал, правда, в сражениях не им самим затеянных (это в разной мере сделали Шерер и Жубер), но, затем, благодаря невероятному самообладанию и точному глазомеру, так ловко из них выходил, что сам Суворов это публично признавал. А вот чем бы могла закончиться очная ставка русского Марса с Наполеоном Бонапартом – истории осталось не известно. Провидение развело их в стороны: истории почти не известны случаи, когда на поле боя сталкивались бы два гения военного дела!? Ну, разве что Ганнибал и Публий Корнелий Сципион Африканский в судьбоносной для Карфагена и Рима битве при Заме!? (См. мою книгу из серии «Гении Власти» Великий Ганнибал. Эксмо. 2014 г.) Более того, не будем раньше времени затрагивать противостояние под Аустерлицем и на Бородинском поле Бонапарта и Кутузова. Это тема отдельного, очень непростого и щекотливого разговора, затрагивающего очень опасную тему ментальности и патриотизма, а это во все времена чревато не предвиденными последствиями для всех тех, кто – не «в тренде», т.е. не «ура-патриот»…

На самом деле в выигрыше этих двух сражений лежит немалая заслуга подчиненным главнокомандующим генералов!

При Маренго независимо от Бонапарта: Дезе очень вовремя пришел на поле боя с подкреплением, а Мармон очень во время сумел собрать в батарею 18 боепригодных стволов, сконцентрировав ее плотный огонь по расслабившемуся неприятелю, уже начавшему праздновать долгожданную победу над «корсиканским выскочкой» и Келлерман-младший очень вовремя двинул своих драгун во фланговую атаку на опешивших от взрыва в их тылу зарядных ящиков отборных австрийских гренадер!

Под Гогенлинденом Ришпанс очень точно довел до ума общий приказ Моро, (на свой страх и риск!) блестяще сманеврировав в тылу врага.

…Один из лучших военачальников республиканской Франции, дивизионный генерал (4 ноября 1799 г.) Антуан Ришпанс (25 марта 1770, Мец – 3 сентября 1802, Бас-Тер, Гваделупа) родился в семье офицера полка Конти – Антуана Ришпанса-старшего (1734—1808). В 1785 г. в возрасте 15 лет поступил на военную службу в полк конных егерей Эльзаса. В 1791 г. – сержант, 1 сентября 1792 г. – лейтенант 1-го полка конных егерей, 11 июля 1793 г. – капитан, 8 июля 1794 г. – шеф эскадрона, служил в Самбро-Маасской Армии. 1 июня 1796 г. – шеф бригады, отличился в сражении при Зигбурге, ранен в сражении при Альтенкирхене, 4 июня 1796 г. награждён генералом Клебером чином бригадного генерала (утверждён в нем 13 июня 1796 г.), 6 августа 1796 г. был тяжело ранен в сражении при Штрулленсдорфе (Эбрахе?) В следующем году, предводительствуя конными егерями дивизии генерала Гоша, он в сражении при переправе через Рейн у Нейвида 18 апреля отбил у австрийцев двадцать семь пушек и семь знамён. 16 августа 1798 г. переведён в Итальянскую Армию и 29 августа 1799 г. возглавил резервную кавалерию этой армии, 4 ноября 1799 г. отличился в сражении при Фоссано, произведя несколько блестящих кавалерийских атак против неприятельской артиллерии и на поле битвы произведён генералом Шампионне в дивизионные генералы (утверждён в чине 5 марта 1800 г.). 14 февраля 1800 г. – командир 6-й пехотной дивизии Итальянской Армии, 1 апреля 1800 г. – командир 3-й пехотной дивизии резервного корпуса генерала Моро Рейнской Армии, с 1 по 11 июня 1800 г. возглавлял ее левое крыло. Затем командовал 2-й пехотной дивизией в этой армии, участвовал в сражениях при Энгене, Штоккахе, Москирхе, Биберахе, Гохштедте, (Вальдшуте, Киршберге, Герсдорфе?), блокировал Ульм, очень своевременно и решительно действовал против левого крыла австрийцев 3 декабря 1800 г. под Гогенлинденом и очень посодействовал победе, одержанной французами. Неотступно преследуя неприятеля, Ришпанс 17 и 18 декабря разбил его арьергард при Франкенмаркте, Феклабрюке и Шванштадте и причинил австрийцам значительный урон. Тем самым, «закруглив» затянувшуюся войну с очередной антифранцузской коалицей европейских монархов, чего не смогла сделать сугубо фартовая победа Наполеона при Маренго. Перемирие в Штейере окончило эту кампанию. После подписания предварительных мирных условий с Англией, Ришпансу поручено было Наполеоном Бонапартом усмирить бунт на о-ве Гваделупе и восстановить владычество Франции на этом острове. В первых числах апреля 1802 г., эскадра из трёх линейных кораблей и четырёх фрегатов отплыла из Бреста и 7 мая высадила на берег Гваделупы 3.5 тыс. солдат. Мятежники вскоре были разбиты и их укрепления взяты. Ришпанс очень жестко занялся устройством нового управления и восстановлением порядка на острове, но, заболев жёлтой лихорадкой, вскоре скончался в возрасте всего лишь 32 лет, 11 из них отдав армии и дослужившись до див. генерала за 14 лет. После него остались две дочери и два сына от разных браков. Наполеон почтил его память, назвав одну из улиц Парижа его именем, а вдове Ришпанса пожаловал графское достоинство. Также в его честь был назван форт на Гваделупе и его имя выбито на Триумфальной арке в Париже. Правда, вот улица Ришпанса (rue Richepance) в 2002 г. была переименована парижской мэрией в улицу Шевалье де Сен-Жоржа, впрочем, так бывает и с великими народами, которые, порой, забывают имена своих Достойных Сыновей…

…Кстати, а были ли со стороны Моро допущены столь же серьезные ошибки при подготовке сражения при Гогенлиндене, как это случилось, что же греха таить, у Наполеона перед Маренго, где Меласс чуть не взял его «тепленьким»!? Можно поставить Моро в вину, что он так и не выбрал поле сражения и не собрал в единый кулак все свои отнюдь немалые силы, а много в пустую «демонстрировал»!? Более того, в ходе этих «маневров» Моро подставил под удар свой левый фланг!? В тоже время, именно этот «ход» заманил врага на лесную дорогу, ведущую к деревушке Гогенлинден на небольшой холмистой поляне, где французский командующий приготовился дать своему юному «визави» урок полководческого искусства. Так он, в частности, перебросил часть войск поближе к своему левому флангу и дал Ришпансу и Декану письменный приказ на фланговый маневр от Эберсберга на Майтенбет. Правда, он не указал – по какой дороге им следует двигаться и не предположил, что в лесу они могут столкнуться с войсками левофланговой австрийской колонны Райша, т.е. они будут вынуждены принять бой в сложных природных условиях!? Безусловно, удача была на стороне Моро: напористый и смекалистый Ришпанс по-своему провел порученный ему маневр, своевременно сориентировавшись, куда и как ему направлять свои силы, что, в конце концов, и решило исход сражения. Заслужен упрек Моро в том, что он слишком много сил оставил в стороне от места предполагаемого сражения: три дивизии Сен-Сюзанна на Дунае, а три другие (лучшие во всей армии!) Лекурба в верхнем течении реки Инн, тем самым он сражался против 12 дивизий эрцгерцога Иоанна силами всего лишь… 6 дивизий! Но, как оказалось и этого стало достаточно для безоговорочной победы французов…

Принято считать, что под Гогенлинденом австрийцы потеряли 7—8 тыс. убитыми, 12 тыс. пленными, почти всю артиллерию – 87 из 100 орудий и весь обоз. Французские потери обычно сводят к 10 тыс., в том числе, пленными.