Текст книги "Муза, Муров и Мороз"

– Тогда я сам назову цену, – медленно произнёс сипатый. – Тебе это обойдётся…

Молодой писатель напрягся, а потрёпанный тянул с вердиктом:

– Обойдётся… Моё желание.

От такого оборота Борис даже вздрогнул. Он окинул мужика взглядом ещё раз: нет, не похож на извращенца. Хотя кто их, маргиналов знает, что за мысли копятся под глубоко надвинутыми вязаными шапочками. И это в относительно тёплый-то день. Заметив заминку и интерпретировав её по-своему, кстати, очень верно, незнакомец усмехнулся:

– Не беспокойся, я не голубь. Мне нужна другая услуга. Очень специфичного свойства. За то, что ты мне поможешь найти… ну, скажем, человека, я помогу тебе исполнить твою мечту.

– А откуда ты… вы знаете, что у меня есть мечта?

– Да что тут знать: давно живу, много понимаю. Женщину ты ищешь. Причём необычную. Тебе без неё не поётся, не пишется и не дышится. Ушла, верно?

– Так-то да, – отвёл взгляд в сторону Борис. Он не стал уточнять, какая ему нужна женщина. По сути-то незнакомец всё назвал точно.

– Ладно, не напрягайся. Отыщем твою музу. Но сначала мне (!) нужно одну женщину отыскать, – задумчиво сообщил продавец книг.

Муров изобразил бровями вопрос.

– Короче, – бомжеватый мужчина поправил свою шапку, чуть приоткрыв лоб, – мы договорились?

– А почему я? К другому не можете обратиться?

Сиплый поднял палец на уровень глаз и медленно направил его в центр груди Бориса и немного пошевелил в воздухе. Парень почувствовал у себя под рубашкой то, что в быту называется «мурашки».

– Потому, что это задание не для всех. Особый человек нужен. Ты чувствуешь?

Муров машинально потёр грудь.

– Вот, чувствуешь. Не многие отреагируют, – мужчина спрятал книги, которые держал, себе за пазуху, побросав во внутренний карман, да так, что они исчезали будто это был не карман, а, как минимум, портфель: снаружи куртки ничего не выступало и боковину не оттягивало. Незнакомец удовлетворённо улыбнулся краешками губ и прикрыл глаза в медленном моргании.:

– Считай, что ты избран… для особой миссии.

Муров призадумался. Уж очень быстро как-то всё происходило. Но с другой стороны, а что он теряет. Однако с губ само слетело:

– Точно всё получится?

– Если сделаешь, как я скажу, – и загадочный незнакомец протянул Боре руку для пожатия. – Ну и давай уже знакомиться, что ли.

Рука бомжа оказалась на удивление холодной, почти ледяной, при этом цепкой, словно птичья лапка, и одновременно очень сильной. Возможно такие же ощущения ощущались бы, если поздороваться с большим орлом. Пальцы длинные, тонкие – как у музыканта, и что особенно поразило Бориса, ногти у нового знакомого выглядели так, словно незнакомец регулярно посещал маникюрный кабинет: ни грязи, ни заусенцев.

– Борис, – представился Муров.

– А я… ты только не удивляйся, я – Дед Мороз. Хотя для простоты можно – Димыч.

– Смешная кликуха, – усмехнулся молодой литератор. – Дед Мороз какой, из филармонии?

– Какая филармония, какая кликуха? Я – самый настоящий! Но сейчас временно испытываю трудности, поэтому выгляжу… непрезентабельно.

– Кто настоящий? Димыч? – лыбился парень.

– Дед Мороз настоящий… а Димыч – это считай от первых букв, для простоты.

– С чего бы это настоящий? – снова засомневаться Боря, оглядывая куртку партнёра – явно с чужого плеча и потрёпанные кроссовки с рваными шнурками разного цвета.

– А ты, Борис,… не обижаешься, что я всё время на «ты»? Ты книгу смог отдать?

– Нет.

– Попробуй сейчас.

Муров протянул книгу, она выскользнула из руки, будто силы трения не существовало в принципе.

– Кстати, посмотри на название, – подмигнул Димыч.

«Домашнее консервирование, секреты хозяек», – прочитал Борис вполне себе современные буквы.

– Не понял, – заморгал он. – Там же про души было. Про переселение. И на старослявянском. Это что, гипноз?

Дед Мороз усмехнулся:

– Магия. Ну, веришь теперь?

– Не очень… А почему вид такой? Где это… ну, борода, шуба и вообще?

– Смотри, – Димыч распахнул куртку с той стороны, куда незадолго перед этим поместил книги.

Подкладка тут же из серой и невзрачной преобразовалась в дорогой красный бархат, по которому золотились вышитые звёзды, словно засветилась изнутри. И никакого кармана. На пару секунд всего, но всё же… После снова стала дешёвым рядовым материалом.

– Шапку тоже могу вывернуть. Другая будет. Переодеваюсь по необходимости, а в праздник наряд сам проявляется. А ты что же думал, что я всё время в одном образе и йо-хо-хо кричу, как идиот, по каждому случаю?

– Ух ты! – восхитился парень. – А остальное? Посох к примеру.

– Вот и подошли мы к самому интересному, – ударил кулаком себе в ладонь Дед Мороз. – Нету. Хочешь – верь, хочешь – нет. Проиграл. Подчистую. Так мне кажется почему-то.

– Бре… То есть, обманываете, – отмахнулся Боря. – Как проиграл? Вы же волшебник. Как такое можно? Дед Мороз и проиграл посох. Чушь! Вам же без всего… нельзя никак. Да и вообще… Кто же на кон такое поставит? Это же… Может, стырили? Или потеряли?

– А-а, – вздохнул Дед Мороз, – на прошлые праздники с маршрутом ошибся малость. Логистика, понимаешь ли, подвела. У меня последний пункт был – общежитие института культуры. У нас же частенько снегурки по договору, из студенток, актрисы там, понимаешь ли… Настоящих немного, к тому же у них постоянно то залёт, то ПМС, женские проблемы короче. А что ты так смотришь? Думаешь с волшебниками не так как с людьми? Капризничают часто, ну и приходится подменять массовкой… Смешанная пара получается. А как? Чтобы территорию шире охватить.

Димыч очертил руками некую неопределённую окружность, показывая масштаб праздничных мероприятий.

– Что же, у вас как у обычных аниматоров? – скривил недоверчиво рот Борис. – Ещё скажите, что разнарядка есть и акты выполненных работ.

Димыч усмехнулся:

– Ну, акты, конечно, не оформляем, а разнарядка имеется. Праздника все желают. В общем, после того как отработали, решил я девицу к дому поближе доставить. И что-то, казалось мне, был разговор, будто она из института культуры. Не чётко как-то этот момент запомнил. И вообще, я ведь русский Дед Мороз, и тоже, знаешь ли, не идеальный образец. Ну, в смысле – не первый номер. Хотя и не последний. Нас тоже не на всё хватает, расстояния-то ого-го, Главному одному не успеть. Так вот… Туда-сюда, не рассчитал, задержался. Одна компания, другая… Весело, шумно, песни, танцы… Потом ещё куда-то зашли. А там игра идёт. Кто-то предложил поиграть в картишки. За праздник подняли по маленькой. Добавляли ещё, помню. В общем, очухался я на лавочке, без бороды, выходных штанов и посоха. Снегурка пропала и посох с ней вместе. Предположим, борода вырастет. Штаны… тоже решаемо. И снегурка… то ли просто ушла, то ли ещё и посох прихватила. Могла, я так думаю. Посох – вещь у нас дорогая, номерная и подотчётная… Ведь без него ничего нельзя, только мелочь всякую. В нём вся сила. Без него так, одно баловство, не тот масштаб.

– Разве посох с номером? – ошарашено прошептал Муров, не ожидавший такого поворота событий. Парню-то думалось, что Дед Мороз – как торт-безе на праздник или фата невесты, нечто легкое, воздушное. С самого детства в него веришь, вот и кажется, что он – нереальное создание без человеческих слабостей – выдумка добрых взрослых, продолжающих играть в сказку, для легковерных детей. А оно вон как закручено. Бюрократия! Посох и тот с номером.

– Конечно. Восемнадцать двадцать три, – для убедительности Димыч пальцем в воздухе указал место и как были бы нанесены цифры, в том случае, если бы посох находился у него в руках. Но посох отсутствовал, поэтому Дед Мороз просто провёл пальцем сверху вниз по воздуху возле своей ладони, сжимающей пустоту.

– Ого, номер под две тысячи. Это что же, дедов морозов почти полк?

– Да ну, – отмахнулся Димыч, – десятка два всего, если с главным. А номер – это значит, магия восемнадцатого уровня, двадцать три вложенных составляющих. Ну, это когда нужно сложное что-то сбацать, не просто шарик и вспышку.

– Позвольте ещё уточнить, – помялся Боря, получив ещё один «удар», ломающий устоявшиеся стереотипы, – Новый год, простите, давно закончился, а сейчас октябрь. Что же вы сразу за своими вещами не вернулись?

– Точно, октябрь – покивал волшебник. – Но не мог я раньше. Была веская причина. Ты будешь смеяться,… девять месяцев сидел.

– Где сидел?– снова хлопал глазами молодой литератор.

– Опять не веришь? – Дед Мороз правой ладонью начал «нагребать» воздух в свою левую, будто бы песка подсыпал, затем приставил раскрытую ладонь ко рту, подул, и на ладони выросла горка снега, которую он тут же стряхнул на землю. – Сначала в отдел полиции по административному забрали, а потом… десятая колония в Перелешино. Здесь под Воронежем (он махнул рукой на восток), статья 228, наркота.

– Наркота?

– Парень, хорош тупить, – вскинулся Димыч, вытирая увлажнённую ладонь о полу куртки. – Меня патруль на лавочке нашёл никакого, а в кармане пакетик «дури». Откуда взялся, я не знаю, но им показатели нужны были, а я… Что я без посоха, считай такой же пентюх, как и все. К тому же видок ещё тот, шуба и шапка преобразовались от некомплекта и… упадка духа (Мороз потёр шею). Документов нет, улики налицо. Трали-вали и на нары. Да, прикрой ты рот, бывает. А вот, если ты спросишь, почему, мол, магию не применил, всё, потеряешь в моих глазах десять пунктов доверия.

– А я в ваших глазах высоко? Не ожидал, – засмущался Борис и после небольшой паузы выдал. – И всё же, почему вы магию не применили?

– Парень, ты где был, когда я всё объяснял? – возмутился Димыч. – Чем слушал? Что такое перекирит, знаешь? Да и не принципиально мне было, где несколько месяцев провести, если по-честному. Работы-то всё равно не предвиделось. Короче, хорош попусту трендеть. Дело надо делать. Я так скажу, думаю, если снова по той общаге походить, то и след «снегурки» нарисуется, и посох найдётся. Меня-то не пустят, и костюмчик… не дизайнерский, и по возрасту подозрителен, а тебе в самый раз.

– Я даже не знаю, что сказать, – не мог прийти в себя от обилия необычной информации Муров.

– Очкуешь? – Дед Мороз скривил презрительную гримасу. Не так чтобы сразу обличить труса, а с шансом ему на попытку исправиться в поведении – с хитринкой в глазах – чтобы дернул рубаху на груди с криком: «Кто? Я?!»

Но Борис не стал ворот рвать, интеллигенция, и отвёл глаза в нерешительном раздумье.

– Тебе музу твою найти нужно?

– Ага.

– А раз так, то поехали.

– Куда?

– Вот же достался партнёр, – покачал головой Димыч, – видать не зря она от тебя сбежала. На улицу Лизюкова едем. В институт культуры или как он там сейчас называется. Будем искать посох. Как только отыщем, так все проблемы решим… и твои кстати тоже.

Розыск – это не просто

Сплочённые общей идеей партнёры направились к выходу из парка.

– Всё же я не очень понимаю, – беспокоился Боря, – как нам в общаге найти ваш посох и вообще снегурочку эту прошлогоднюю. Их же там сотни. Женщин я имею ввиду. Как её хоть зовут?

– По-моему Олеся. Рыжая такая… на полголовы.

– У-у, рыжая, – отмахнулся Муров. – Раз пять, поди, уже перекрасилась.

– Не-ет, – покачал головой Дед Мороз, – эта пусть хоть десять раз красится, всё равно будет заметно. Она рыжая от природы, я так думаю, глаза бирюзовые, почти голубые и конопушки… Ну и кожа, словно молоко.

К общежитию подъехали как раз к тому времени, когда ночные тени потихоньку выползали из углов и подвалов, в которых прятались днём. Небо ещё светлело, но если чуть опустить взгляд, по розовой дымке над горизонтом становилось ясно, что ночь уже близко. Девятиэтажное здание, в котором проживали будущие служительницы муз и снегурочки-подёнщицы, весело светилось рядами окон. Конечно, весело, Боря готов был в этом поклясться, потому, что то в одном месте, то в другом угадывалось присутствие молодых и симпатичных женщин: какая-то показалась на фоне окна, где-то оформление оконного проёма говорило о заботливом присутствии девичьих рук – много примет. И все они о том, от чего у нормальных парней кровь начинала кипеть и бежать быстрее.

– Пришли, – констатировал Димыч, хотя и без этого пояснения факт являлся очевидным. – Давай, пошёл, а я постою за углом вон там, напротив.

Литератор изобразил всем своим видом нежелание идти одному.

– Да нельзя мне светиться, – ещё раз напомнил волшебник замявшемуся Мурову. – Кто знает, чего я в прошлый заход натворил? Ну, мы же договорились.

– Что, прямо вот так и идти?

– А ты хотел как, через трубу?

– Так ведь говорят, что вы на Новый год таким образом, – Боря рукой показал, как сверху в трубу проникают.

– Сказки, слушай меньше. Хотя бывало, что отрицать. Но способ, вообще-то, не очень удобный. И потом сам соображай, у тебя всё равно не получится, ты ведь не я. Короче, топай через дверь.

Проникнуть в женское общежитие вечером совсем не так просто, как могло бы показаться. С давних пор так повелось, что администрация мест скученного проживания молодых женщин и девушек отслеживала время посещения, причём настолько строго, как будто старалась защитить невинность своей собственной дочери, у которой в восемнадцать лет начался гормональный взрыв по поводу безвозвратно и стремительно уходящей молодости. Для того и соблюдается, видимо, традиция содержать у входа охранника (чаще всё же тоже женского пола).

Однако Борису повезло: обучающихся парней в институте культуры хватало, так что и в общежитии их проживало не мало, поэтому прошёл он абсолютно свободно, почти не привлекая внимания вахтёрши, на секунду отвернувшуюся в нужный момент (совпало так), и успевшей увидеть только его спину. Хотела было бдительная женщина его окликнуть, но… не стала заморачиваться, мало ли здесь шастают туда-сюда. А этот: не буянит, водкой не пахнет, идёт ровно, чего шуметь – передумала.

Пройти-то Борис прошёл, но дальше-то что? Где искать пресловутую Олесю. Можно, конечно, в каждую комнату заглядывать и спрашивать, тем более, что приметы имеются. Если в каждую и без пропусков, то часа за четыре, пожалуй, можно все этажи обойти. Муров толкнул первую дверь – заперто, постучал, выждал – не открыли. Пошёл дальше. В следующей открыли, но ничего толкового не сказали – первый год учатся, ещё не ориентируются ни в чём. Так и продолжилось. Где-то заперто, где-то не знают. В одном месте вспомнили, что была такая на четвёртом этаже, но давно её не видели. Сходил сразу на четвёртый, оттуда его отравили на седьмой…

На седьмом вспомнили, что прошлый Новый год – это было что-то. И петарды в окно, и шашлыки на лестничной площадке, и снегурочка была,.. даже три. Вот тут возник спор, была ли рыжая. Парень с высоко выстриженным затылком покрутил пальцем пучок волос на темени и про Деда Мороза вспомнил, но сказал, что дед ушёл с какими-то ребятами, не местными, на нижний этаж или на улицу. А вот на вопрос о том, как Мороз был одет, сказал так: «В шубе был, в трениках и пьянее водки. И палка была,… кажется. Снегурочка? Хрен их разберёт. Они через одну рыжие».

Так бы и носился Муров бессистемно, но вовремя одумался и всё-таки вернулся к ранее выбранной системе. Пусть так медленнее, но с учётом уже полученной информации, должно дать результат. На третьем этаже вспомнили рыжую Оксану.

– Олесю, – поправил литератор.

– Оксана была, а Олеся… Может, кто-то пошутил и так назвался. Тут вообще на Новый год и пираты, и черти, ведьмы всякие… кого только не заносило.

Около двух часов Борис работал детективом, ноги начинали подгуживать от покорения лестничных маршей. От однообразия задаваемых вопросов уже сам уставать начал, старался короче фразы формулировать – из-за этого некоторые не сразу его понимали. А ещё нужно всё же учесть, что большинство комнат заселяли девушки, для которых одинокий и незнакомый юноша вызывал многогранный интерес, и они начинали сами проявлять любопытство, засыпая его вопросами. На пятом этаже так вообще в комнату за руки потащили, у них там застолье наметилось, и девчонки были не против разбавить компанию молодым и перспективным шатеном. Еле вырвался. Потом уже подходил к другим дверям и прислушивался, не фестивалят ли.

В общем, обошел, сколько смог – никакого результата. Муров почему-то вспомнил, что в фильмах про работу милиции (а теперь уже полиции) у оперов очень лихо получалось: или сразу на очевидный след натыкались, или на старушку дотошную, которая всё помнила и всё видела, или находили тело за незапертой дверью. Найти тело Олеси Борис не планировал, толку-то с него, если бездыханное, но и о живой Олесе никто ничего не вспомнил, словно и не было её здесь никогда. Однако Димыч мог и перепутать, он же не уверенно говорил, только про рыжие волосы и бирюзовые глаза, но на эти признаки идентификации личности прошлогодней снегурочки никто не отреагировал, видно и здесь Дед нафантазировал. Или снегурочка тоже в тот день под влиянием магии (магии ли?) изменялась.

Делать нечего, ходи не ходи, а нужно к Димычу возвращаться, устал, наверное, уже ожидать. Но перед выходом на улицу решил Муров зайти в туалет. В середине каждого коридора рядом с общей кухней имелась «комнатка задумчивости» на несколько посадочных мест. А Борис как раз последний этаж обследовал, вот он здесь же и заглянул, на дорожку, так сказать. И очень хорошо, что лампочка под потолком работала исправно, так как на швабре, стоящей в углу, парень заметил цифры «1823». То ли коричневой краской, то ли выжжено, не разобрать точно. Но ведь это – результат! Плохонький, но всё же. Что-то – всяко лучше, чем ничего. А тут цифры. Так-то да, не очень стыкуется: искал волшебный предмет, а обнаружил стандартную деревянную приспособу для возюкания мокрой тряпкой по грязному полу. К тому же, для удобства тряпкой елозить, к длинной ручке была прибита большим гвоздём полуметровая поперечина. Но ведь «1823», это куда деть?

– Ёшки-матрёшки, – литератору не верилось, что нашёл искомое. Парень потёр лоб для активизации мыслительного процесса. С одной стороны, элементарное совпадение, но с другой, уж очень точное: место, форма, размер… Муров обхватил древко тем хватом, каким Дед Мороз показывал, второй рукой прицелился пальцем – точно, цифры в нужном месте. Единственный способ – это показать деревяшку волшебнику, чтобы признал потерю… или нет.

Чтобы не заморачиваться с выносом через проходную, Боря после недолгих колебаний швабру выбросил в окно. С девятого этажа. Запульнул в темноту подальше от дорожки, по которой мог бы кто-то прогуливаться, заметил место, куда она приземлилась, и поспешил на улицу. Вахтёрша на выходящего внимания вообще не обратила.

– Как результат? Есть? – от угла дома отделился Димыч, увидев, что Муров идёт не с пустыми руками.

– Да… вот, нашёл только это – парень, немного стесняясь, протянул древко от швабры с торчащим в торце гвоздём: поперечина от удара о землю раскололась и улетела в неизвестность, а в темноте он её уже искать не стал.

Но его партнёр не обратил внимания на печаль в голосе, а сразу схватил древко.

– Он! Нашёлся! – глаза Димыча возбуждённо блестели, а руки оглаживали палку как нечто очень дорогое и родное. – Точно он. Ништяк, братуха… Ой, извини, вырвалось. Молодец! Борис – ты просто красавчик. Я уже и не надеялся…

– Это же швабра… была. В туалете стояла.

– Да какая теперь разница. Нам сейчас отойти нужно, чтоб не мешал никто, и проверить.

Муров поспешил за Дедом Морозом, который в предвкушении опробования прежних способностей, чуть ли не бегом нёсся в сторону недалёкой детской площадки, пустовавшей в это позднее время.

– Ну, готов? – Димыч (пока ещё в образе неудачника) нашёл затенённый и свободный от горок, качелей и прочих развлекательных конструкций пятачок.

– Почему нет? – Борис с интересом смотрел, что же должно произойти.

– Ху! – резко выдохнул волшебник, крутанул посох в воздухе, как иногда делают эквилибристы в цирке, и, ловко подхватив вращающийся шест, ударил торцом о землю.

– Ё-моё, – парень замер с раскрытым ртом.

Перед ним стоял самый настоящий Дед Мороз, в шубе, шапке, сапогах, с шикарной бородой и опирался на серебристый посох.

– А? – подмигнул живой символ самого любимого праздника. – Как?

– Да, пипец, – не удержался от вульгарщины литератор, – всё по чеснаку!

– Я ведь тебе говорил.

– Обалдеть, рассказать кому – не поверят. Да я и сам до последней секунды мальца… как бы это помягче?

– Думал, что я гоню? – улыбнулся Дед.

– В общем… конечно! Ну а что? Чтобы вот так запросто и с настоящим чудом столкнуться. А может, я всё-таки сплю? – Борис не мог понять, как же ему теперь себя вести.

На всякий случай он пощипал себя за щеки. Ведь только что на его глазах действующий бомж превратился в могучего волшебника, который способен, вероятно, на очень многое, и который, кстати, кое-что Мурову обещал.

А Дед Мороз, угадывая, о чём думает его молодой партнёр, опередил, заговорив голосом более соответствующим нынешнему состоянию, чем до этого: теперь он обстоятельно негромко рокотал красивым баритоном, почти басом, хотя этого простужено сипел:

– Давай, Борис, поступим согласно уговору. Ты мне помог, теперь моя очередь. Я не люблю ходить в должниках. Подойди чуть ближе. Сейчас попробуем тебя отправить к твоей музе. Не передумал? С тобой быть не могу, уж извини. У меня дел ещё по самое небалуйся… Тут до дня рождения Главного всего ничего остаётся, не могу пропустить мероприятие. А после – полтора месяца и всё, праздники. Надеюсь, понимаешь. Придётся тебе самому. Тем более, что некоторый личный опыт в розыске ты уже получил. А там почти общага, не совсем, конечно. Думаю, справишься и один. На самый крайний случай, вот, возьми с собой книжицу, которую выбрал.

– Это про кулинарию, что ли? – хмыкнул литератор. – Про соленья с консервами?

– Сам ты – консерва солёная, – обиделся Дед Мороз. – То ж я специально обложку иллюзией поменял, чтобы на тебя повлиять. Проверить на годность и склонить, так сказать, к сотрудничеству. Книга самая настоящая. Не разберёшься с ситуацией, зови. К примеру, если захочешь назад вернуться побыстрее. Есть там подсказка на десятой странице… или на тридцать второй… В общем, увидишь. Даже если я сам не смогу прибыть, пришлю помощь – домой доставим обязательно. Не передумал? Тогда поехали?

– Опять поехали? Не понял, – в очередной раз удивился Борис, принимая книгу и раскрывая её для уточнения заветной страницы, нужно же знать точно, мало ли… – И это ещё… Я вот не соображу никак. Ну, не укладывается в голове. Вы же настоящий, а позволили себя в ментовку. Что, разве нельзя было пару пасов и изобразить чего-нибудь. Фокус там или… пфр. С шубой, например.

Борис изобразил руками фейерверк. Хотел ещё развить тему, но не успел.

– Долго объяснять, не поймёшь, – констатировал Дед Мороз и тут же начал перед лицом парня рисовать своим вновь обретённым посохом замысловатую фигуру, одновременно свободной рукой изображая покачивающуюся кобру. Посох чуть заискрил, цифры номера засветились, набирая яркость, и воздух будто бы загустел. По всему чувствовалось, что накапливается магия и вот-вот должна «бабахнуть».

– Сейчас, сейчас, ещё немного поднакопить нужно. Износ, понимаешь ли, большой и при разрядке много энергии потребуется, – вроде как оправдывался Дед Мороз, чувствуя, что действие затягивается.

Но вдруг посох нижним концом зацепился за шубу Мороза, заусенец на нём оказался или остался тот самый гвоздь от поперечины швабры, но факт свершился – посох выпал из руки волшебника и будто обычная палка стукнула Мурова в лоб. Не сильно, но…

В глазах у Бори сверкнуло, на какое-то мгновение ему показалось, что воздух вокруг не то, чтобы загустел, а застекленел и сдавил тело со всех сторон стразу, отчего молодой писатель стал маленький и… Точно, как комар в куске янтаря. Затем, наоборот, стало распирать изнутри – Борис ощутил себя огромным шаром, со слона размером, но очень лёгким, почти невесомым. Потом какая-то сила потянула Мурова в сторону мощной тягой, будто воронка смерча засасывала, и запустила его в темноту, обозначив место энергетического шлепка небольшим фейерверком. Всё произошло очень быстро, подобно разряду молнии.

– Да твою ж мать, – Дед Мороз подхватил падающий посох и уставился на цифры. «Восемь» и «два» светились ровно и ярко, а «один» и «три» немного уступали по силе свечения. «Тройка» так вообще мерцала хорошо, если на треть.

– Тьфу, – сплюнул старик, ощупывая край посоха, стараясь найти торчащую помеху, – совсем немного не хватило. Эх, паря. Где теперь его искать? Да ещё зацеп этот. Это я сильно косяк упорол. Ладно, главный подождёт. Придется мне попрыгать.

Волшебник с озадаченным видом, видимо старался просчитать варианты, куда он мог отправить парня, провел руками по древку от концов к середине два раза, как затвор передёрнул, прижал посох к груди, сжался до толщины иголки и взлетел тонким лучом вверх – бросился вдогонку. Не простая ему предстояла задача – найти человека на пути из Воронежа в неизвестность.

Если был кто-то, кто мог со стороны наблюдать за событиями на детской площадке, то он бы увидел, что Дед Мороз (при полном параде) без видимых на то причин ударил парня лет двадцати пяти – тридцати по голове своим посохом, отчего парень вспыхнул тысячами блёсток и исчез, а через мгновение и сам волшебник, пробормотав малопонятные слова, рассеялся в воздухе, только облачко мелких снежинок осыпалось на землю, для того, чтобы тут же растаять. Как неожиданное сгорание метеорита (только не при падении, а при взлёте) в атмосфере, то ли было что-то, то ли нет, лишь смутное ощущение непонятного. И снова вокруг плохо освещённая пустая детская площадка. Даже, если и был наблюдатель… и что с того: была пустая площадка, она такая же и осталась, а остальное – мираж, фикция, морок… Может, у того наблюдатели глюки от переедания или на нервной почве. Опять же выпить мог незадолго до того. Короче, никто ему не поверит.

Прибытие

Борис сразу же после контакта с чудодейственным посохом перестал что-либо конкретное видеть, кроме сужающегося до малюсенькой звёздочки светового круга и сгущающейся темноты, а когда снова обрёл зрение, то обнаружил себя стоящим на склоне зелёного холма в незнакомой местности на хорошо утоптанной тропинке. Во время полёта парень рефлекторно задержал дыхание и вот сейчас сидел, потому что при «приземлении» не удержался на ногах, раздув щёки, и осматривался через мельтешение звёздочек в глазах, восстанавливая фокус. Со всех сторон до самого горизонта зеленели, синели и укрывались в белёсую дымку тумана склоны и вершины холмов, большей частью поросшие лесом, а выше абсолютно прозрачное, идеально чистое, голубовато-розовое небо в разной формы и оттенка бело-розовых облаках, разбросанных щедрой рукой бесконечно великого дизайнера. Литератор осторожно выдохнул. Коротко вдохнул – воздух чистый, свежий… годится! – и задышал спокойно и ровно. Первое за что схватился парень – это был мобильник: нужно же своё местоположение определить. И хорошо, что сразу его достал – пластик телефона уже порядком нагрелся и, конечно же, проверить работает аппарат или нет не получилось.

– Фу, блин, – Борис выронил чудо китайской электроники, потому что не так давно приобретённый Xiaomi нагревался всё больше и уже обжигал ладонь. Вероятно, от перелёта нарушились химические процессы аккумулятора и он возмутился, о чём ярко заявил, изобразив небольшой костёрок. Несколько секунд и путешественник даже не стал наклоняться за искорёженным кусочком передовых технологий.

– Да, – печально заключил парень, – повезло баксов на триста.

В сердцах зафутболив бывший телефон в траву, Борис начал осматриваться. Что жалеть о невозвратном, нужно жить реалиями. А реалии таковы, что стоит он в незнакомом месте. Ни жилья, ни намёков на присутствие человека, ни, тем более, намёка на музу, то есть указателя на гору Парнас, к источнику вдохновения, или хотя бы пасущихся Пегасов, Муров не заметил.

– Что-то Дед напутал, – проговорил парень себе под нос, машинально потирая место на лбу волшебного воздействия. – Или это у него палка не так сработала. Дисквалифицировалась в сортире, наверное.

Одновременно он продолжал оглядывался вокруг, соображая куда идти. Однако дорожка не дала бурно разыграться фантазии; она уж наверняка приведёт к людям, раз её натоптали, хоть в одну сторону иди, хоть в другую. Боря осмотрел себя, всё же путешествие под действием волшебства он совершал впервые, и не обнаружил у себя ни нехватки в частях тела, ни, напротив, добавления каких-либо внешних излишеств: наростов на коже, хвоста или рогов, одежда тоже не пострадала.

– Может, в книгу посмотреть, – рассуждал сам с собой Муров, – не зря же он мне её всучивал. Какую он там страницу называл? Десятую, кажется…

Литератор достал книжицу и ещё раз её осмотрел. Всё, как и прежде: не толстая, почти брошюра, немного потрёпанная, с «ятями» и «ижицами».

– И чего я в неё вцепился? – почёсывал затылок Борис. – Тут же и половины не разобрать.

Парень сосредоточился, листал страницы, морщился от напряжения и желания понять написанное, и в какой-то момент вдруг осознал, что незнакомые старославянские слова, словно сами под него подстраиваются, будто цветочки раскрываются поутру, показывая сердцевину – Муров начал читать так, словно у него перед глазами находился современный текст:

«Ладушка, матушка! Радуги коромысло, раскинулось во всю землю! По нему пройди, счастье будет впереди! Отвори его двери, чтобы мы пройти сумели!» – прочитал Борис.

– О как, проясняется что-то: про переход какой-то, – обрадовался Муров и перелистнул несколько страниц.

«Во имя Сварога и Перуна, выпью судьбину свою до дна! Именем Велеса, призываю кровь пращуров», – выхватил его взгляд начало какого-то длинного текста.

Но по ощущениям это было не то, что ему нужно сейчас, и Боря заглянул ещё через несколько листов.

«Лунный лик, звездный крик, зеркальный мир меня пригласил. Покажи мне реальность правдиво, все открой не лживо. Пусть подсказки летят, открывают мой взгляд».

– Во, уже что-то. Пусть подсказки летят, я не против, – решил путешественник, но так как более ничего соответствующего сложившейся ситуации среди строк найти не смог, захлопнул томик. – Что ж, раз такое дело, пойду.

И ещё раз, прикинув в уме варианты маршрута, поигравшись «за» и «против», Муров решительно зашагал вниз по склону, в сторону лесочка. Ему подумалось, что у подножия холма вероятность расположения селение выше, да и весёлая зелень низинных лугов более располагала к приятным ожиданиям, чем продуваемая голь безлесной вершины – там, поди, трава да камни, а дальше вообще не пойми что, и кроме холодного ветра, мало вероятно, что хоть кого-то встретишь можно.