Текст книги "Казино «Руаяль»"

12. Смертоносный ствол

Бонд молчал, ошеломленный проигрышем. Он машинально открыл свой большой портсигар и вынул оттуда сигарету. Легким щелчком раскрыл крошечные челюсти «Ронсона», прикурил и положил зажигалку на стол. Глубоко затянулся, с едва слышным присвистом выдохнул дым сквозь зубы.

И что теперь? Избегая сочувственных взглядов Матиса, Лейтера и Веспер, вернуться в отель и броситься на кровать. Телефонировать в Лондон, назавтра улететь домой, взять такси до Риджентс-парка, подняться по ступеням, пройти по коридору. Ледяная мина сидящего за столом М., его притворное сочувствие, дежурное «повезет в следующий раз», хотя, разумеется, не будет ни следующего раза, ни шанса, подобного сегодняшнему…

Он оглядел стол, поднял глаза на зрителей. Мало кто смотрел на него. Все ждали, пока крупье сосчитает деньги и выложит аккуратные стопки фишек перед банкометом. Каждому хотелось узнать, рискнет ли кто-нибудь бросить вызов столь невиданному везению – огромному банку в тридцать два миллиона франков.

Лейтер куда-то исчез, видимо не желая встречаться взглядом с Бондом после такого убийственного проигрыша. Однако Веспер даже не шелохнулась, она по-прежнему ободряюще улыбалась агенту. Ах вот в чем дело, сообразил Бонд: она, вероятно, ничего не поняла. И до сих пор не догадывается, какой сокрушительный удар его постиг.

К Бонду приблизился служитель и остановился рядом. Наклонился. Выложил перед агентом на стол широкий узкий конверт, пухлый, точно словарь. Пробормотал что-то насчет кассы. И снова удалился.

Сердце Бонда глухо забилось. Он переместил плотный конверт, на котором не было никаких надписей, под край столешницы и вскрыл его большим пальцем, попутно заметив, что полоска клея еще не просохла.

Все еще не веря себе и одновременно зная, что это правда, он нащупал внутри конверта толстые пачки денег. Быстро переложил их в карман. В руке у него осталась лишь половинка листа бумаги, которая была пришпилена к верхней пачке. Он украдкой взглянул на записку, скрытую от остальных игроков столешницей. Там была всего одна строчка, написанная от руки: «Помощь по плану Маршалла[59]59
  План Маршалла – разработанная государственным секретарем США Джорджем Маршаллом программа помощи Европе после Второй мировой войны. Наибольшая поддержка была оказана Великобритании.


[Закрыть]. Тридцать два миллиона франков. С наилучшими пожеланиями из США».

Бонд сглотнул. Он поднял голову и посмотрел на Веспер. Феликс Лейтер снова стоял возле нее. Он едва заметно усмехался. Бонд улыбнулся в ответ, вынул руку из-под стола и поднял в мимолетном благодарственном жесте. После чего постарался стереть со своего лица все следы отчаяния, которое владело им еще несколько минут назад. Ему дарована отсрочка – всего лишь скромная отсрочка. Чудес больше не предвидится. На сей раз он обязан выиграть – если только Ле Шифр еще не вернул себе необходимые пятьдесят миллионов и намерен продолжить состязание.

Крупье закончил подсчет денег в банке, обменял купюры Бонда на фишки и грудой высыпал гигантскую ставку на кон.

Теперь перед игроками лежало тридцать две тысячи фунтов. Быть может, размышлял Бонд, Ле Шифру нужна еще только одна партия и он поставит всего несколько миллионов франков, чтобы достичь своей цели. Потом он заберет пятьдесят миллионов и встанет из-за стола. К завтрашнему дню недостача в профсоюзной кассе будет покрыта, и его положение останется незыблемым.

Однако Ле Шифр все так же восседал за столом, и Бонд с облегчением догадался, что переоценил ресурсы противника.

Значит, есть лишь одна надежда: уничтожить его прямо сейчас. Не делить банк с остальными, а единолично рискнуть всем. Только это по-настоящему встряхнет Ле Шифра. Тот взбесится, даже если будет покрыто больше десяти – пятнадцати миллионов ставки, и, уж конечно, не ожидает, что кто-то выставит против него все тридцать два миллиона. Ле Шифр может и не знать, что Бонд проигрался вчистую, но безусловно понимает, что дела у соперника плохи. О содержимом конверта ему неизвестно; в противном случае он снял бы банк и снова начал изматывающую игру с пятисот тысяч франков.

Расчет оказался верен.

Ле Шифру недоставало еще восьми миллионов.

Наконец он кивнул.

– Un banco de trente-deus millions[60]60
  В банке тридцать два миллиона (фр.).


[Закрыть], – прозвучал голос крупье.

За столом воцарилось молчание.

– Un banco de trente-deux millions, – торжественно, чуть громче обычного повторил ставку chef de partie, надеясь привлечь внимание солидных клиентов за соседними столами, где играли в «девятку». Огласка отнюдь не повредит. В истории баккара такая ставка была сделана лишь однажды – в 1950 году в Довиле. Конкурирующему с Довилем «Казино де ля Форе» в Ле-Туке подобное и не снилось.

И вот тогда Бонд слегка подался вперед.

– Suivi, – тихо произнес он.

Вокруг стола поднялся изумленный ропот. Весть о происходящем тотчас разнеслась по всему казино. Люди валом повалили к сектору, где играли в баккара. Тридцать два миллиона! Большинство присутствующих не заработали таких денег за всю свою жизнь. Подобными капиталами владели целые семьи. Это же целое состояние!

Один из членов правления проконсультировался с chef de partie. Тот сконфуженно обратился к Бонду:

– Excusez moi, monsieur. La mise?[61]61
  Извините, мсье. Ваша ставка? (фр.)


[Закрыть]

Это означало, что Бонд должен предъявить деньги, на которые он собирается играть. Разумеется, руководству казино было известно, что он человек состоятельный, но ведь речь шла о тридцати двух миллионах! К тому же порой случалось, что отчаявшиеся игроки делали ставку, не имея ни гроша за душой, и после провала безропотно отправлялись в тюрьму.

– Mes excuses, Monsieur Bond![62]62
  Прошу прощения, мсье Бонд! (фр.)


[Закрыть] – подобострастно прибавил chef de partie.

Бонд вывалил на стол огромную охапку денег и, пока крупье занимался подсчетом (банкноты в пачках были самого крупного номинала, выпускаемого во Франции, – по десять тысяч франков), перехватил быстрый взгляд, которым Ле Шифр обменялся со своим телохранителем, стоявшим за спиной у Бонда.

В ту же секунду 007 почувствовал, как что-то твердое уперлось ему пониже спины, там, где тело соприкасалось с мягким сиденьем кресла.

Над правым ухом тихо и настойчиво прозвучал низкий голос с южнофранцузским акцентом:

– Эта пистолет, мсье. Абсолютно бесшумный. Без единого звука разнесет вам всю задницу. Вы будто упадете в обморок. А меня здесь уже не будет. Снимите ставку! Считаю до десяти. Позовете на помощь – выстрелю.

Голос был твердый, и Бонд сразу же поверил ему. Эти люди уже показали, что без колебаний переступят любые границы. Вот для чего понадобилась толстая трость! Бонд знал, что это за оружие. В его стволе находился ряд мягких каучуковых пробок, поглощающих звук выстрела, но не препятствующих движению пули. Это устройство было изобретено и применялось во время войны для политических убийств. Бонд в свое время сам испробовал его.

– Un[63]63
  Раз (фр.).


[Закрыть], – произнес голос.

Бонд обернулся. Позади, низко склонившись к нему, стоял телохранитель Ле Шифра и широко улыбался из-под черных усов, точно желая игроку удачи. Никто вокруг ни о чем не догадывался.

Гнилые зубы сомкнулись.

– Deux[64]64
  Два (фр.).


[Закрыть], – проговорил ухмыляющийся рот.

Бонд кинул взгляд напротив. Ле Шифр пристально наблюдал за ним. Глаза француза сверкали, рот приоткрылся. Астматически дыша, он ждал – ждал, когда Бонд подаст знак крупье или внезапно осядет на кресле, а лицо его исказится от жуткой боли.

– Trois[65]65
  Три (фр.).


[Закрыть].

Бонд перевел взгляд на Веспер и Феликса Лейтера. Они улыбались и болтали друг с другом. Два идиота! Куда запропастился Матис? Где эти его хваленые ребята?

– Quatre[66]66
  Четыре (фр.).


[Закрыть].

А остальные зрители – скопище тупоголовых зевак! Неужто никто не видит, что происходит? А chef de partie, служитель, крупье!

– Cinq[67]67
  Пять (фр.).


[Закрыть].

Крупье приводил в порядок огромный ворох купюр. Chef de partie, улыбаясь, поклонился Бонду. Как только деньги будут аккуратно сложены, он объявит: «Le jeu est fait!» – и оружие выстрелит, даже если телохранитель не досчитает до десяти.

– Six[68]68
  Шесть (фр.).


[Закрыть].

Бонд решился. Это был шанс. Он осторожно подтянул руки к себе, ухватился за край стола и подвинулся назад, тотчас ощутив, как оружейный прицел уперся ему в копчик.

– Sept[69]69
  Семь (фр.).


[Закрыть].

Chef de partie повернулся к Ле Шифру и поднял брови, ожидая, когда банкомет кивком даст сигнал к началу игры.

Внезапно Бонд со всей силы отпрянул назад. Поперечная перекладина на спинке стула переломилась и с такой силой обрушилась на ротанговую трость, что та вырвалась из рук телохранителя, прежде чем он успел нажать на спусковой крючок.

Бонд стремглав бросился прямо под ноги зрителям. Спинка стула разлетелась в щепки. Раздались испуганные крики. Люди отшатнулись, но тут же, успокоившись, еще теснее подступили к столу. Бонду помогли подняться на ноги и отряхнуться. Служитель поспешно подбежал к chef de partie. Следовало любой ценой избежать скандала.

Бонд ухватился за латунный поручень. Вид у него был ошарашенный. Он провел ладонью по лбу.

– Минутная слабость, – произнес он. – Пустяки – волнение, духота.

Послышались сочувственные возгласы. Что ж, ясное дело, при этаких-то ставках! Не желает ли мсье прервать игру, прилечь, пойти домой? Быть может, нужен врач?

Бонд покачал головой. Он в полном порядке и приносит остальным игрокам свои извинения. Банкомету тоже.

Принесли новый стул; 007 сел и взглянул на Ле Шифра. Если минуту назад, счастливо избегнув гибели, Бонд почувствовал облегчение, то теперь оно сменилось ощущением подлинного триумфа, когда он прочел на жирном бледном лице противника неподдельный страх.

Окружающие оживленно обсуждали случившееся. Соседи Бонда с обеих сторон наклонились к нему, наперебой ругая жару и духоту и сетуя на позднее время.

Бонд вежливо благодарил за участие. Между делом он обернулся, чтобы проверить, кто стоит сзади. Телохранителя уже не было, лишь служитель искал посетителя, забывшего ротанговую трость. На первый взгляд она не пострадала, однако лишилась резинового наконечника. Бонд кивком подозвал служителя.

– Передайте трость вон тому джентльмену. – Бонд указал на Феликса Лейтера. – Он знаком с владельцем и обязательно вернет ее.

Служитель поклонился.

Бонд мрачно подумал, что Лейтеру будет достаточно бросить взгляд на трость, чтобы тут же уяснить причину столь странной выходки приятеля.

Он снова повернулся лицом к столу и постучал по зеленому сукну, показывая, что готов к игре.

13. Шепот любви, шепот ненависти

– La partie continue[70]70
  Игра продолжается (фр.).


[Закрыть], – с выражением объявил chef de partie. – Un banco de trente-deux millions.

Зрители вытянули шеи и подались вперед. Ле Шифр с такой силой хлопнул ладонью по «башмаку», что тот затрещал. Внезапно вспомнив про ингалятор, француз вытащил его и сделал глубокий вдох.

– Грязная тварь, – прошептала слева от Бонда миссис Дюпон.

Агент 007 опять был спокоен и сосредоточен. Он чудом выжил после смертельного нападения и еще не полностью оправился от страха – ладони у него по-прежнему были влажными. Но удачный трюк со стулом начисто стер из его памяти воспоминания о пучине отчаяния, в которую погрузило его недавнее поражение.

Разумеется, перед всеми он выставил себя в глупом свете. Из-за его мнимого обморока игра была прервана по меньшей мере на десять минут – неслыханная задержка для респектабельного казино. Но теперь карты ждали в «башмаке». Они не могут его подвести. При мысли о том, что должно сейчас произойти, сердце у него чуть не выскочило из груди.

Было два часа ночи. Если не считать толпы, окружавшей стол для баккара, в казино было малолюдно: игра шла только за тремя столами для «девятки» и тремя рулетками.

В тишине, повисшей над сектором баккара, Бонд внезапно услышал, как поодаль раздался голос чужого крупье:

– Neuf. Le rouge gagne, impair et manqué[71]71
  Девять. Выиграло красное, нечет, низ (фр.).


[Закрыть].

Было ли то знамение для него или для Ле Шифра?

Две карты скользнули к нему по зеленому сукну.

Ле Шифр, напоминавший осьминога, затаившегося под скалой, взирал на соперника с другой стороны стола. Зайдется ли на этот раз его сердце от радости? Выпадут ли девятка или восьмерка?

Бонд прикрыл карты рукой и стиснул зубы, так что на челюстях заиграли желваки. Все его тело инстинктивно напряглось.

Две дамы, обе красной масти!

Они плутовато ухмылялись ему из густой тени. Хуже не придумаешь. Пусто. Ноль. Баккара.

– Карту, – произнес Бонд, изо всех сил стараясь не выдать голосом охватившей его безнадежности. Он чувствовал, как взгляд Ле Шифра сверлит его мозг.

Банкомет медленно перевернул свои карты лицом вверх. Ему выпало три очка – король и черная тройка.

Бонд медленно выпустил облачко табачного дыма. У него оставался последний шанс. Теперь действительно наступил момент истины. Ле Шифр похлопал по «башмаку», выудил из него карту, в которой заключалась судьба Бонда, и медленно перевернул. Это была девятка, дивная девятка червей, которая в цыганских гаданиях означает: «Шепот любви, шепот ненависти». И карта эта сулила Бонду почти неизбежную победу.

Крупье осторожно подтолкнул карту вперед. Ле Шифру она ни о чем не говорила. У Бонда могло быть одно очко, и тогда в итоге он получал десять, то есть ничего, или баккара, как это называлось. А могло быть два, три, четыре или даже пять очков. В этом случае окончательная сумма с учетом девятки должна была составить максимум четыре очка.

Когда игрок дает сопернику девятку, располагая тремя очками, он поистине оказывается меж двух огней. Брать или не брать еще одну карту, если шансы равны? Бонд заставил банкомета поволноваться. Поскольку его девятка могла быть нейтрализована лишь в том случае, если банкомет вытащит шестерку, в более миролюбивой компании он бы, скорее всего, уже раскрыл свои карты.

Перед Бондом на столе лежали две неизвестные противнику карты «рубашками» вверх и одна девятка червей. Ле Шифру девятка могла как сказать правду, так и солгать бесконечным множеством способов.

Разгадка таилась под розовыми «рубашками», там, где две дамы целовали зеленое сукно.

По крыльям крючковатого носа Ле Шифра текли струйки пота. Кончик жирного языка высунулся наружу и слизнул каплю с трещинки в углу красного рта. Ле Шифр посмотрел на карты Бонда, потом перевел взгляд на свои и опять уставился на карты соперника.

Затем все его тело передернулось, и он со свистом вытянул из «башмака» карту. Перевернул ее. Окружающие, как один, подались вперед. Это была замечательная карта – пятерка.

– Huit à la banque[72]72
  Восемь очков (фр.).


[Закрыть], – произнес крупье.

Бонд молчал, и Ле Шифр внезапно оскалился по-волчьи. Он уже праздновал победу.

Лопатка крупье почти украдкой потянулась через стол. Вокруг не нашлось никого, кто не был убежден в проигрыше Бонда.

И тогда лопатка перевернула две розовые карты лицом вверх. Веселые дамы радостно улыбались присутствующим.

– Et le neuf[73]73
  И девятка (фр.).


[Закрыть].

Все разом ахнули, затем вокруг поднялся невообразимый гвалт.

Бонд не отрываясь смотрел на Ле Шифра. Толстяк откинулся на спинку кресла, точно у него стало плохо с сердцем. Рот приоткрылся; француз что-то злобно пробормотал, схватился правой рукой за горло, затем отшатнулся назад. Губы у него посерели.

Крупье пододвинул к Бонду гору фишек, и тут банкомет резким движением вытащил из внутреннего кармана смокинга пачку купюр и швырнул их на стол.

Крупье ловко пересчитал деньги.

– Un banco de dix millions[74]74
  В банке десять миллионов (фр.).


[Закрыть], – сообщил он и бросил на центр стола десять фишек номиналом один миллион.

«Все, конец, – подумал Бонд. – Этот человек достиг черты, за которой нет возврата. Он ставит свои последние деньги. Теперь он в том же положении, в котором час назад был я, и, как и я, намерен испытать последнее средство. Но если он проиграет, помощи ему ждать неоткуда, на сей раз чуда не произойдет».

Бонд устроился поудобнее и закурил. На маленьком столике возле него откуда-то возникли наполовину пустая бутылка «Клико» и бокал. Не спрашивая, кто его облагодетельствовал, Бонд наполнил бокал до краев и выпил двумя долгими глотками.

Затем откинулся на спинку стула, поставив перед собой на стол кулаки. Он напоминал борца джиу-джитсу, приготовившегося к схватке.

Игроки, сидевшие слева от него, молчали.

– Банко! – произнес 007, обращаясь напрямую к Ле Шифру.

И вновь перед ним легли две карты. На этот раз крупье сам пустил их в плаванье по зеленой лагуне, образовавшейся между вытянутыми руками Бонда.

Бонд приоткрыл их правой рукой и, едва взглянув, бросил открытыми на центр стола.

– Le neuf, – объявил крупье. Девятка.

Ле Шифр тупо уставился на своих двух черных королей.

– Et le baccara. – И крупье погнал через стол, к Бонду, высокую волну фишек.

Ле Шифр не мигая следил за тем, как эти фишки спешат соединиться с остальными миллионами, лежавшими под левой рукой Бонда, затем медленно поднялся на ноги и без единого слова направился сквозь толпу к выходу. Он снял с крючка заграждения один конец бархатной перемычки, закрывавшей проход к столу, и выпустил его из пальцев. Зрители расступались перед проигравшим. На него смотрели с жадным любопытством и ужасом, словно он источал запах смерти. Вскоре Бонд потерял его из виду.

Агент 007 встал, взял из лежавшей перед ним кучки стотысячную фишку и бросил через стол chef de partie. Он одним словом оборвал изъявления благодарности и попросил крупье отнести его выигрыш к кассе. Другие участники тоже начали покидать свои места. Без банкомета игра не могла продолжаться, к тому же было уже полтретьего. Бонд обменялся несколькими любезностями со своими соседями справа и слева, после чего наклонился, нырнул под латунный поручень и присоединился к ожидавшим его Веспер и Феликсу Лейтеру.

Вместе они подошли к кассе. Бонда пригласили пройти в служебные помещения правления казино. На столе лежала гигантская куча его фишек. Он добавил к ней содержимое своих карманов.

Всего здесь оказалось свыше семидесяти миллионов франков.

Часть, причитавшуюся Феликсу Лейтеру, Бонд взял банкнотами, остальное (около сорока миллионов) – чеком «Лионского кредита». Его горячо поздравляли с выигрышем. Управляющие выразили надежду на то, что следующим вечером он обязательно снова появится в казино.

Бонд дал уклончивый ответ. Он подошел к бару и передал американцу его деньги. В течение нескольких минут они за бутылкой шампанского обсуждали игру. Затем Лейтер выудил из кармана пулю сорок пятого калибра и положил на стол.

– Я отдал оружие Матису, – сообщил он. – Он забрал его с собой. Ваше неожиданное падение обескуражило его не меньше, чем нас. Когда это случилось, он вместе с одним из своих людей стоял в задних рядах. Телохранитель смылся без труда. Можете представить, как охрана кусала себе локти, увидев трость. Матис вручил мне эту пулю, чтобы вы могли увидеть, от чего спаслись. На носике сделан крестообразный надпил, как у пули «дум-дум»[75]75
  Пуля с надрезанной оболочкой при попадании в мягкие ткани расширяется и наносит гораздо б́ольшие повреждения.


[Закрыть]. Вам грозила невероятная опасность. Но повесить это на Ле Шифра не удастся. Владелец трости пришел один. Осталась анкета, которую он заполнял, чтобы получить членский билет. Разумеется, там ни слова правды. Ему разрешили пронести трость с собой – он предъявил удостоверение инвалида войны. Они основательно подготовились. Теперь у людей Матиса есть отпечатки телохранителя, их передали по беленографу[76]76
  Прообраз фототелеграфа, изобретенный французом Эдуаром Беленом.


[Закрыть] в Париж. Вероятно, утром мы о нем еще услышим. – Лейтер вытащил новую сигарету. – В любом случае, все хорошо, что хорошо кончается. Вы напоследок отменно распотрошили Ле Шифра, хотя нам пришлось слегка поволноваться. Вам, очевидно, тоже.

Бонд улыбнулся:

– Этот конверт – самое прекрасное, что когда-либо со мной случалось. Я уж думал – все, конец. Честно говоря, не самое приятное чувство. Поистине, друзья познаются в беде. Однажды я постараюсь отплатить вам добром за добро. – Он встал. – Я только схожу в отель, распоряжусь этим. – И он похлопал себя по карману. – Не хотелось бы беспечно слоняться по городу, ведь Ле Шифр уже вынес мне смертный приговор. Мало ли что взбредет ему в голову. А потом мы отпразднуем победу. Что думаете?

Он повернулся к Веспер. С тех пор как игра закончилась, девушка едва ли произнесла хоть слово.

– Не выпить ли нам по бокалу шампанского в ночном клубе, перед тем как отправиться спать? – предложил Бонд. – Он называется «Руа галан» – «Любезный король». Туда можно попасть через общие залы. Клуб очень милый.

– Я не против, – ответила Веспер. – Пока вы относите свой выигрыш, я приведу себя в порядок. Встретимся в вестибюле.

– А вы, Феликс? – осведомился Бонд, надеясь, что тот откажется и они с девушкой останутся вдвоем.

Лейтер посмотрел на него и сразу все понял.

– Я лучше подремлю до завтрака, – отозвался он. – Уже почти утро; вероятно, в Париже захотят, чтобы завтра я довел дело до конца. Остались кое-какие недоработки, но вам незачем забивать себе голову. Это моя забота. Я отправлюсь в отель вместе с вами, дружище. Заодно отконвоирую корабль с сокровищами в порт.

Они вышли из казино и зашагали по залитым лунным светом тротуарам. Оба держали руку на своих пистолетах. Минуло три часа ночи, однако на улице еще встречались люди, а перед зданием казино по-прежнему было припарковано несколько автомобилей.

Недолгая прогулка завершилась без происшествий.

В гостинице Лейтер настоял на том, чтобы проводить друга до номера. Комната пребывала в том же виде, в каком Бонд оставил ее шесть часов назад.

– Обошлось без торжественной встречи, – заметил Лейтер, – однако с них станется. Как считаете, не составить ли мне вам обоим компанию?

– Отправляйтесь-ка спать, – ответил Бонд. – За нас не беспокойтесь. Без денег я им не интересен, а я уж знаю, как позаботиться о чеке. Спасибо вам за все. Надеюсь, нам еще представится случай поработать вместе.

– Лично я не против, – сказал Лейтер, – пока вы способны в нужный момент вытащить девятку. И прихватите с собой Веспер, – сухо добавил он, после чего вышел, закрыв за собой дверь.

Бонд остался в своем уютном номере один.

После многолюдного казино и напряженной трехчасовой игры он был рад немного побыть в обществе пижамы, разложенной на постели, и расчесок на туалетном столике. Пройдя в ванную, он обтер лицо холодной водой и прополоскал рот едким зубным эликсиром. Затылок и правое плечо до сих пор ныли. Бонд весело подумал, что сегодня дважды счастливо избежал гибели. Следует ли теперь бодрствовать всю ночь, ожидая непрошеных гостей? Или Ле Шифр давно уже на пути в Гавр или Бордо, где намеревается сесть на какое-нибудь судно и уплыть в далекие края, куда Смерш не сумеет протянуть свои щупальца?

Бонд пожал плечами. «Довольно для каждого дня своей заботы»[77]77
  Мф., 6: 34.


[Закрыть]. Он мельком взглянул в зеркало и спросил себя: интересно, каковы моральные принципы Веспер? Он жаждал ее холодной, надменной плоти. Мечтал увидеть в ее широко расставленных синих глазах слезы и страсть, желал схватить ее за пряди черных волос и заставить ее стройное тело склониться перед ним. Его глаза сузились, отражение в зеркале стало хищным.

Он отвернулся, вынул из кармана чек на сорок миллионов франков и сложил его несколько раз, так что бумажный квадратик стал совсем маленьким. Потом открыл дверь, выглянул наружу и осмотрел коридор. Оставив дверь номера открытой и внимательно прислушиваясь, не раздадутся ли поблизости чьи-нибудь шаги, не заработает ли лифт, 007 вооружился небольшой отверткой и принялся за дело.

Пять минут спустя он бросил на свою работу последний взгляд, добавил в портсигар сигарет, вышел из номера, запер дверь на ключ, пересек коридор и вестибюль и выбрался на улицу, залитую лунным светом.