Текст книги "Тень в зеркале"

Ночи были темные, и Карана быстро двигалась вперед. Ее преследователи пока не подавали признаков жизни. Больше всего ее мучил голод: тяжелый мешок с едой ей пришлось бросить у костра, и она довольствовалась тем, что подбирала с земли старые, сморщенные, гнилые орехи. На третий день Карана вышла к лесной деревне, где за несколько медных монет накупила себе еды.

Чтобы попасть в Сет, ей необходимо было двигаться на северо-восток, переправиться через реку Хиндирин, потом пройти через Урочище Зарка – небольшую брешь в горной цепи, протянувшейся вдоль всего восточного берега Мельдорина, и, наконец, подняться на север по прибрежной области Игадор. На такое путешествие ей понадобится целый месяц, если, конечно, она сумеет найти то место, где они оставили лошадей. Однако вскоре Карана обнаружила, что все дороги охраняются стражниками, одетыми в форму армии Иггура, а все мосты – перекрыты. Значит, она едва ли попадет в восточную часть Мельдорина, ведь через Хиндирин можно было переправиться только по мосту или на пароме. Карана поняла, что лошадей у нее тоже не будет, потому что поселок, в котором они с Магретой их оставили, занят людьми Иггура.

Целый день Карана просидела под деревьями, наблюдая за дорогой и думая, что же ей делать. Она дала клятву доставить Зеркало к Феламоре в Сет. Но как же ей теперь добраться до Сета?! Ведь весь юг Мельдорина, где она сейчас находилась, тщательно охраняли, возможно, потому что Иггур сумел развязать Магрете язык.

Каране оставалось идти только на север, хотя из-за этого путь до Сета удлинялся по меньшей мере в два раза. Правда, на севере ей было бы проще, потому что она знакома с местностью. Там находился Чантхед с его Школой Преданий, в котором она много раз бывала и где скоро должен начаться Осенний Праздник.

Вероятно, она сумеет найти ответ на вопрос, как ей поступить с Зеркалом, в Преданиях, в легендах о Феламоре и ее народе, в сказаниях об аркимах и в «Сказании о Непреодолимой Преграде»! Зеркало имело прямое отношение к историческим событиям прошлого, а ее решение о его судьбе могло повлиять на ход будущей истории. Что же ей делать? Кому его отдать? Какую из клятв нарушить?

Чантхед был далеко на севере, но она доберется до него, если ей удастся купить лошадь. Значит, она отправляется прямо в Чантхед. А оттуда – через горы домой в Баннадор. Там уже недалеко и до Сета. Но о том, стоит идти в Сет или нет, она подумает позже.

Карана вышла к Большому Тракту возле укрепленного города Предль. В этом городе жили веселые и гостеприимные люди, и в первый раз за последнюю неделю она поела вкусной горячей пищи, с наслаждением приняла горячую ванну и выспалась в чистой постели. На следующее утро, прогуливаясь по рыночной площади, она дважды в течение часа заметила наблюдавшего за ней высокого человека. Она не ощутила при этом особого страха, так что он, похоже, был не вельм. Может быть, этот человек был неопасен, но она не хотела полагаться на свои ненадежные способности и решила не рисковать. С праздным видом Карана зашла в проход между палатками и сразу же нырнула под длинный стол, с которого свисали ковры из грубой шерсти яков с яркими узорами северных племен, красные и желтые попоны, полотенца и серые одеяла. Рядом с торговцем тканями, неусыпно следившим за своим товаром, лежали ковры ручной работы и покрывала из овечьей шерсти и шелка, также свисавшие с прилавка до самых камней мостовой.

Под столом Карана устроилась на своем мешке и стала ждать. То появлялись, то исчезали ноги в разнообразных сапогах и туфлях. Внезапно одну из попон отдернули в сторону, и сбоку от Караны возникло худое загорелое лицо с орлиным носом. Оно было так близко, что до девушки донесся запах корицы, исходивший изо рта торговца.

– А ну-ка вылезай оттуда! – сказал он, вращая глазами и скаля желтые зубы. – Если я тебя еще раз поймаю, сопляк!..

Карана повернулась к нему.

– Ты кто? – удивленно спросил он.

– Пожалуйста, не прогоняй меня! – попросила его Карана. – За мной следит высоченный человек в капюшоне. Я боюсь его!

Какое-то время торговец смотрел на нее, не произнося ни слова, потом пробормотал: «Хорошенькое дело!» – и неожиданно выпрямился, опустив конец попоны. Карана осталась сидеть, ничего не понимая.

Прошло несколько минут, и Карана увидела смуглую жилистую руку, протягивающую ей стакан прохладного лимонного сока с сахаром.

– Спасибо! – сказала Карана и залпом выпила лимонад.

Миновало еще несколько минут, и под столом снова показалось лицо с орлиным носом.

– Можешь вылезать. Все спокойно.

Карана поплотнее запахнулась в плащ, убрав волосы под шляпу. Других способов маскировки у нее в настоящий момент не было. Ну все! С мягкими постелями и горячими ваннами придется распрощаться! Ей нельзя оставаться в этом городе больше ни минуты. Карана быстро вылезла из-под прилавка, осмотрелась по сторонам и вежливо поблагодарила торговца коврами.

– У меня самого растут дочери! – сказал он, обнажив в улыбке желтые зубы, и отвернулся к подошедшему покупателю.

На грязной улочке около Восточных ворот Карана нашла конюшню. Преодолевая брезгливость, она вошла в это убогое помещение, пол которого был покрыт гнилой соломой и завален конским навозом. Двое мужчин и старуха играли в домино на неприбранном столе. Каране сразу стало не по себе и захотелось уйти, но она не заметила в городе других конюшен, а пускаться на их поиски было уже некогда.

– Чего тебе? – спросила Карану старуха. Во рту у нее не было ни одного зуба, грязные седые волосы свисали космами до пояса, а полурасстегнутое платье обнаруживало крайне неаппетитные дряблые телеса.

– Мне необходимо купить лошадь, – сказала Карана, подходя к столу.

Старуха хрюкнула, засунула себе руку за пазуху и почесала под мышкой.

– Ты слишком маленькая! Тебе же не залезть на лошадь!

Старуха повернулась к сидевшему слева от нее здоровенному детине с лицом, жутко изуродованным ожогом, от которого вздулась и сморщилась кожа на правой щеке от угла рта до самого уха. Вообще вся правая сторона его головы была покрыта струпьями и лишена волос, не считая редких пучков щетины в ушах. Он был грязен, как засаленное кухонное полотенце.

– Что скажешь, Квельт? По-моему, она слишком маленькая.

Квельт осклабился, сделав при этом такую мерзкую гримасу, что Каране захотелось с криком выбежать вон. Он страдал какой-то ужасной болезнью десен. Они почернели и гноились, а едва державшиеся в них зубы торчали во все стороны.

– Не такая уж она и маленькая! – сказал он и рыгнул, как бык, напившийся пива. – Мне вполне подходит. – Он встал, вильнув огромным жирным брюхом.

Карану чуть не стошнило. «Мне срочно нужна лошадь! – сказала она себе. – Да и в конце концов, чего мне бояться здесь среди бела дня! Я же не в Фиц Горго, а это не вельмы!»

Старуха сверкнула глазами. Карана поняла, что пора удирать, и бросилась было к выходу, но его уже закрыл тяжелой дверью с засовом третий здоровяк необъятного размера.

– Дайте мне ее кошелек! – прошепелявила беззубая старуха. – И делайте с ней что хотите.

10
Хетчетские ворота

Мужчины стали окружать Карану, протягивая к ней руки. Они были похожи, как родные братья. В руке у девушки блеснуло лезвие ножа, в этот же миг тот из мужчин, что стоял ближе к двери, выхватил из угла железную лопату на длинной ручке. Карана поняла, что им не впервой чинить расправу над посетителями конюшни. Она держала нож перед собой, время от времени поглядывая то на одного, то на другого злодея, чтобы не пропустить момент нападения. К счастью, в критических ситуациях способности редко ее подводили. Вот и сейчас она мгновенно почувствовала, когда следует ждать удара лопатой, и вовремя пригнулась. Лопата просвистела у нее над головой и с хрустом вошла второму из нападавших между ребрами. Он упал, даже не вскрикнув.

Карана быстро скользнула под стол, уперлась руками в столешницу и резко выпрямилась. При этом девушка с такой силой ударила старуху по подбородку краем стола, что та отлетела на кучу навоза, находящуюся у нее за спиной.

– Ой, мамаша! Вам не больно?! – закричал обезображенный шрамами Квельт.

Карана отбросила стол прямо ему под ноги, перепрыгнула через старуху и помчалась в глубь конюшни мимо стойл, которые, кстати сказать, пустовали. Мужчина с лопатой потопал за ней. Задняя дверь была на замке. Карана обернулась как раз в тот момент, когда мужчина метнул в нее лопату. Девушка бросилась на пол, нырнула под не доходившую до пола дверь одного из стойл, вскочила на ноги, забралась на перегородку, ухватилась руками за балку под потолком влезла на нее, потом перепрыгнула на соседнюю и подтянувшись на руках, залезла на сеновал, располагавшийся над конюшней. С другой стороны к сеновалу была прислонена лестница. Она попыталась оттолкнуть лестницу ногой но та даже не шевельнулась, потому что была прибита к доскам гвоздями. Сеновал был забит тюками соломы мешками гнилого зерна, а также разбитыми ящиками, горшками с маслинами, луком, окороками, подвешенными к перекладинам, и другими съестными припасами. Карана не ожидала обнаружить столько еды под прохудившейся крышей из гнилой соломы над грязными и вонючими стойлами.

В этот момент лестница заскрипела. Карана подбежала к ней и взглянула вниз. Квельт стоял на третьей ступеньке и, подняв голову, с кровожадным видом высматривал ее наверху, еще один мужчина находился ступенькой ниже.

Карана схватила мешок с зерном и спихнула его вниз. Он зацепился за гвоздь, порвался, и с сеновала дождем полилось гнилое зерно. Квельт выругался, стал протирать руками глаза, потерял равновесие и упал на своего брата, вместе с которым свалился на пол. Карана сбросила на них еще пару тюков соломы, а потом начала швырять туда горшки и коробки, какие только попадались под руку, до тех пор пока Квельт не уполз куда-то в сторону, оставив своего брата неподвижно лежать на полу. Воздух в конюшне наполнился запахом уксуса и соленых огурцов.

Пока разбойники приходили в себя, Карана забралась на тюки соломы и стала кромсать ножом крышу там, где она выглядела особенно прогнившей. В горле у нее першило от летавшей в воздухе трухи. Солома поддавалась плохо, тем не менее вскоре Карана уже увидела небо сквозь маленькую дырочку. Лестница снова заскрипела, но на этот раз Карана не услышала этого скрипа. Когда над краем сеновала появилось обезображенное ожогом лицо Квельта, Каране, несмотря на все ее старания, еще не удалось расширить дыру в крыше до нужного размера.

Квельт забрался на сеновал, держа в руках острые вилы. Глаза его горели безумной злобой. Заметив его, Карана от неожиданности потеряла равновесие и упала. Квельт бросился на нее, девушка едва успела откатиться в сторону, и в тот же миг вилы с такой силой вошли в пол сеновала, что затряслась вся конюшня. Пока он пытался вытащить их из досок, девушка разбила о его голову горшок, полный маслин.

Карана добралась до лестницы как раз в тот момент, когда снизу появилась взъерошенная голова другого злодея. Она ударила его прямо в лицо копченой свиной ногой. Загнившая ветчина разлетелась по всей конюшне, распространяя невыносимое зловоние. Ноги нападавшего соскользнули с лестницы – он полетел вниз, зацепился подбородком за одну из ступенек, на мгновение повис на ней, после чего рухнул на пол. Для пущей верности Карана швырнула в него еще один окорок, запустила банкой в Квельта и бросилась к дыре в крыше. Наконец девушке удалось ее расширить до нужного размера. Карана убрала нож и подпрыгнула, но упала на пол, потому что сложенная из тюков с соломой пирамида развалилась у нее под ногами, обнаружив тайник с серебром, золотом и прочими драгоценностями. Чего уж тут удивляться, что на такой конюшне не держали лошадей?!

Карана стала лихорадочно укладывать тюки один на другой, чтобы снова добраться до крыши. Внизу зашевелился безобразный Квельт. Голова и плечи девушки были уже снаружи, но что-то не пускало ее дальше. Ну конечно же! Это мешок у нее за спиной, о котором она совсем забыла, зацепился за солому! Карана беспомощно дрыгала в воздухе ногами, потом начала подтягиваться на руках, напрягаясь так, что, казалось, ее руки вот-вот выскочат из суставов. Наконец мешок проскочил!

В этот момент кто-то схватил ее за ногу и потянул вниз. Карана заорала и лягнула свободной ногой, попавшей по чему-то мягкому. Девушка опять напрягла мышцы, ее сапог остался в руках нападавшего, а сама она очутилась на крыше и поползла по ней дальше от отверстия.

Квельт взревел от ярости и кинул в девушку вилы через проделанное Караной отверстие, почти попав в цель. Один из зубьев даже проколол у Караны штанину. Девушка поскользнулась на гнилой соломе и скатилась обратно к дыре, когда из нее, яростно рыча, вылез Квельт. Несмотря на свой рост и огромное брюхо, он весьма ловко перемещался по крыше. Карана выхватила нож, хотя и понимала, что против вил он бесполезен. Она отскочила в сторону, оступилась и упала с крыши, но, к счастью, конюшня была не очень высокой, так что при падении Карана стукнулась не так сильно, как ожидала. Взвизгнув, она довольно больно приземлилась на попу, вскочила и, прихрамывая, побежала прочь по улице, все еще сжимая в руке нож. Завернув за угол она налетела на высокого человека в плаще с надвинутым на глаза капюшоном. Смуглые пальцы незнакомца так крепко схватили Карану за запястья, что она даже не пыталась вырваться и с ужасом гадала, в чьи лапы попала на этот раз.

– Смею полагать, Карана из Баннадора? – сказал незнакомец приятным женским голосом с крандорским акцентом. – Мое имя Таллия Бельсун. Я как раз тебя разыскиваю. Дай-ка мне твой ножик, сегодня он тебе больше не понадобится.

Таллия откинула капюшон. У нее была идеальная кожа и ослепительная улыбка. При виде Таллии у Караны возникло знакомое ощущение, напомнившее ей момент с преодолением стены Фиц Горго! Наблюдатель! Неужели эта высокая красавица и следила за тем, как они с Магретой лезли на стену?! Карана попыталась вырваться из рук Таллии, но та без особых усилий ее удержала.

– Не бойся, я не обижу тебя. Нам надо поговорить. Пошли со мной. Тут поблизости есть постоялый двор, где нас напоят вкусным чаем.

Карана снова дернулась, пытаясь повернуться и посмотреть за угол, откуда она выскочила. Ей казалось, что оттуда вот-вот выбежит Квельт и поднимет их обеих на вилы. Таллия тоже посмотрела ей за спину.

– От кого бы ты ни убежала только что, здесь тебя больше никто не обидит, – повторила она.

Но Карана все еще была под впечатлением того, что с ней произошло на ужасной конюшне. Она задрожала и в первый раз за несколько недель дала волю накопившимся слезам. Таллия позволила Каране выплакаться, а когда та стала немного успокаиваться, отвела ее к ярко раскрашенному зданию постоялого двора. У дверей Карана остановилась, она не могла заставить себя войти внутрь.

– Как хочешь, – сказала Таллия. – Можем посидеть и здесь.

Из списка, включавшего в себя пятьдесят горячих напитков, она заказала чай с лакрицей и ароматный сладкий чай с мускатным орехом для все еще дрожавшей Караны.

Карана села спиной к стене и уронила голову на руки. Все! У нее не было больше сил сопротивляться.

– Хочешь поесть?

Карана кивнула, не глядя на Таллию. Она и в самом деле была страшно голодна. Таллия подозвала служанку.

– Что с тобой случилось? От кого ты убегала с ножом в руках?

Несколько мгновений Карана не знала, с чего начать, а потом без утайки описала всю жуткую схватку в конюшне.

– А ведь мне была нужна всего-навсего лошадь! – закончила она и снова разразилась слезами.

Таллия ужаснулась, услышав ее рассказ.

– Я этим немедленно займусь, – сказала она и движением руки подозвала пробегавшего мимо уличного мальчишку.

Тот сразу же подбежал к ней в надежде заработать медную монетку.

– Отправляйся на улицу, где живут серебряных дел мастера, найди там человека по имени Иегудит и скажи ему, что я велю ему прибыть сюда… Покажи ему вот это.

Она вытащила из кармана кусочек коры сардового дерева и начертила на нем какой-то знак. Мальчишка взял его и умчался.

– Я сама в этом городе не командую, но знакома с теми, кто им управляет. Напавших на тебя злодеев постигнет кара.

Внезапно Карана обмякла и начала сползать под стол. Таллия помогла девушке подняться и усадила спиной к стене. У Караны была холодная и влажная кожа, она держалась из последних сил. Таллия достала из кармана какую-то завернутую в бумагу плитку, разломила ее пополам, отломила маленький кусочек от одной половинки и положила его в рот Каране. Та встрепенулась, выплюнула себе на ладонь то, что оказалось у нее во рту, и стала с подозрением рассматривать эту коричневую массу.

– Что это такое?

Таллия отломила кусочек, положила его в рот и съела с явным удовольствием.

– В моем родном Крандоре, находящемся на другом конце света, это называют шоколадом. Съешь. Тебе понравится.

Карана откусила чуть-чуть.

– Ой! – воскликнула она и улыбнулась. – Очень вкусно! Никогда не ела ничего подобного! – Она тут же съела весь кусок и мгновенно почувствовала себя лучше.

Таллия аккуратно завернула остатки шоколада в вощеную бумагу и положила Каране в карман.

– Доешь потом, – сказала она.

Вскоре появилось блюдо с мясом, сыром и овощами. Карана проглотила все это, ни разу не подняв глаза на Таллию Она побаивалась этой красивой незнакомки.

– Что ты от меня хочешь? – спросила она наконец, жуя последний кусок мяса.

Таллия откинулась на спинку скамьи и окинула Карану оценивающим взглядом.

– Я лгу только в случае крайней необходимости, – сказала она наконец, видимо удовлетворенная результатами осмотра.

К чему это она?! Карана с интересом посмотрела на Таллию.

– Мне кажется, что, несмотря на твой недавний поступок, ты тоже честная девушка, и я не стану тебе лгать, – продолжала тем временем Таллия. – Я близкая помощница Мендарка, хотя и нахожусь здесь под чужим именем.

Карана очень удивилась:

– Ты служишь Мендарку?! Но ведь я чувствовала твое присутствие у стен Фиц Горго!

– Я тоже тебя там видела… А зачем ты похитила Арканское Зеркало?

Карана пришла в ужас. Неужели о ее секрете известно каждому встречному-поперечному?! Карана живо представила себе, что с ней может сейчас произойти, ведь она хорошо понимала, что, несмотря на всю свою внешнюю доброту, Таллия ни перед чем не остановится, чтобы выполнить полученное задание. Наверняка Таллия отвезет ее, закованную в кандалы, в Туркад, а скорее просто отнимет Зеркало, перережет ей горло и бросит труп в канаву.

– Я видела, как ты вылезла на берег… А кто поручил тебе похитить Зеркало?

– Никто мне ничего не поручал, – мрачно пробормотала Карана. – Я сама по себе.

Это заявление, судя по всему, по-настоящему рассмешило Таллию.

– Да, Зеркало тебе сейчас не помешало бы!

Каране было очень неприятно, что эта холеная красавица напоминает ей, во что она превратилась.

– Я верну его законным владельцам! – В принципе, ее нельзя было обвинить в том, что она в глаза врет Таллии, ведь она сама еще не решила, что ей делать с Зеркалом.

– А кто же его законные владельцы?

– Догадайся сама!.. А что ты со мной сделаешь?

– Да ничего. Если ты не опасна Мендарку, я и пальцем тебя не трону. Как только мы поговорим, я отпущу тебя на все четыре стороны.

– Я уже все тебе сказала, – заметила Карана, допивая чай. – По-моему, мои дела не имеют ни малейшего отношения к Мендарку… Отдай мне, пожалуйста, нож.

К огромному удивлению Караны, Таллия сразу же выложила нож на стол.

– Я могу идти?

Таллия находилась в Предле уже больше недели, потому что у Мендарка тут был свой человек, с которым ей нужно было уладить кое-какие дела. Она не охотилась специально за Караной, но не удивилась, увидев ее: ведь Предль был единственным более или менее крупным населенным пунктом в этом безлюдном крае.

Прикинув, сможет ли она что-нибудь еще узнать от Караны, Таллия поняла, что дальнейших признаний от девушки можно будет добиться только силой. Она еще не получила ответа на свое предыдущее донесение Мендарку. Может быть, это Зеркало не представляло для него никакой ценности. Ведь очень часто старинные вещи, казавшиеся крайне интересными, поражали своей бесполезностью. Если бы шла война, она наверняка поступила бы по-другому, но сейчас ей совершенно не хотелось отнимать Зеркало силой, не имея на то веских оснований. Кроме того, может быть, Карана уже успела его где-то спрятать.

У Таллии были и другие поручения, и одно из них – весьма срочное. Поэтому она махнула рукой:

– Конечно, иди!

Карана встала, с подозрением взглянула на Таллию, засунула нож в мешок, попятилась и, только очутившись вне досягаемости Таллии, сказала ей: «Спасибо за угощение!» – а потом скрылась в толпе.

На другом конце города девушка нашла очень приличную на вид конюшню. Там она купила лучшую лошадь, на какую у нее хватило денег, хотя на самом деле это была всего лишь костлявая кляча с боками в шрамах от шпор. На ближайшем базаре, неохотно отсчитывая драгоценное серебро, она приобрела себе сапоги, еду, мыло, целебные мази и теплую одежду для путешествия в горах. На лошадь ушла половина ее денег. Как только стемнело, Карана зашла в конюшню за своей клячей, потратила еще монету на большой мешок овса и потихоньку покинула город через Восточные ворота.

На стене у ворот горело три факела. Их огонь привлек внимание Караны. Она взглянула наверх. Факелы горели под виселицей, на которой болтались тела трех крупных мужчин и старухи с развевавшимися седыми волосами. Да, Таллия не бросала слов на ветер! Карана ударила лошадь пятками по бокам и поскакала по Тракту на север.

Четыре дня спустя к Таллии вернулся ее пернатый гонец. Он был перепачкан кровью, а перья на правой стороне его груди были изрядно пощипаны.

«Таллия!

Мне необходимо это Зеркало. Бросай все дела и ищи похитительницу! Доставь ее ко мне. Если потребуется, силой. Берегись вельмов!

М.»

Таллия последними словами выругала себя за непредусмотрительность, взяла в городе двух лучших лошадей и, прихватив с собой почтовую птицу, пустилась в погоню, не останавливаясь ни днем ни ночью. Однако ее не покидало ощущение, что Карану ей не найти. Она полагала, что Карана направится в Хетчет, далекий северный поселок у подножия гор.

На полпути к цели, в убогой деревушке под названием Флумен, сидя на постоялом дворе, сложенном из кривых бревен, где в щели сквозил холодный ветер, Таллия написала Мендарку еще одно сообщение, посоветовав связаться с его людьми в Хетчете, Чантхеде и других местах, куда могла направиться Карана, и приказать им начать поиски девушки. Позднее она наткнулась на издохшую лошадь Караны, умершую, судя по всему, несколько дней назад, а в каменистых холмах след Караны окончательно потерялся.

Карана проскакала большую часть первой ночи. Лишь перед самым восходом солнца она свернула с дороги, чтобы немного отдохнуть, – на этой открытой местности, не позволяющей укрыться от непогоды и врагов, она не осмеливалась останавливаться надолго. В полдень она сделала еще одну передышку у русла почти пересохшей речки, от которой осталось лишь несколько луж среди камней.

Конь, которого Карана назвала Триксом, страдал какой-то болезнью горла, из-за чего непрерывно храпел и кашлял. «Да, потихоньку на тебе никуда не пробраться!» – подумала она и вздремнула под хруст сухой травы, которую поблизости жевал Трикс.

На заходе солнца девушка встала, напоила коня, ласково обняла его за шею и дала ему две большие пригоршни овса, которым она, впрочем, тут же оказалась обсыпанной с головы до ног вследствие очередного приступа кашля у ее скакуна. Потом она вскочила в седло и ехала, пока время не перевалило за полночь. Когда багровая туманность начала клониться к горизонту, Карана наконец спешилась, едва держась на ногах от усталости. Остаток ночи она провела почти без сна, выбирая овес у себя из волос, считая синяки, изучая звезды и разглядывая тень стоявшего у дерева Трикса, который кашлял даже во сне.

Перед самым восходом солнца она все же задремала, но тут же проснулась, потому что ей приснились чьи-то злые лица, с укоряющим видом смотревшие на нее из Зеркала и требовавшие, чтобы она выполнила свой долг. Пока она пыталась вспомнить, кого же ей напоминали эти лица, сон стерся у нее из памяти. Вроде там была Магрета, а может быть, и не она, а более зрелая женщина, обратившаяся к ней из Зеркала в Фиц Горго.

Карана понимала, что скоро у нее появятся новые враги. Мендарк прикажет ее поймать, как только получит сообщение от Таллии. Зеркало словно притягивало всех властителей Сантенара, увлекая их в свой страшный водоворот. Она мало знала о Магистре Совета, но, судя по слухам, его нельзя было считать воплощением добродетели, и ей очень не хотелось иметь с ним дело.

Карана ехала дальше, озабоченная увиденным сном. Уже много дней ей не давали покоя мысли о ее долге перед аркимами. Она была обязана им очень многим, гораздо больше, чем Магрете. Теперь ей казалось, что лучше нарушить клятву, данную Магрете. В конце концов, Зеркало принадлежало аркимам тысячи лет, и они ни разу не воспользовались им кому-либо во вред. Карана знала, что времена появления Непреодолимой Преграды были смутными. Чем же может закончиться попытка Феламоры открыть некогда прегражденные пути?

У Караны среди аркимов Шазмака когда-то были друзья. Один из них – Раэль, рыжеволосый, с мечтательной улыбкой, он даже мог стать для нее больше чем другом. Карана погрузилась в воспоминания о юности, проведенной в Шазмаке, который окружали неприступные горные вершины, а в пропасти днем и ночью ревели стремительные воды Гарра. Именно Раэль научил ее лазать по горам. Она и сейчас часто по нему скучала… Если бы не Тензор!..

Тензор, могучий мужчина внушительной наружности, в стародавние времена прославившийся в сражениях против врагов аркимов – каронов, был предводителем аркимов Шазмака. Он стал одним из первых аркимов, пригнанных Рульком на Сантенар из Аркана. Это был суровый, гордый человек, так и не смирившийся с поражением, которое он мучительно переживал, постоянно рассуждая о возрождении своего народа. Он горячо ненавидел своего старого врага карона Рулька, явившегося причиной всех бедствий, которые выпали на долю аркимов.

Образ Тензора стоял перед глазами Караны. Черные волосы аркима развевались на ветру, борода воинственно топорщилась. Он воздевал к небу руку, сжатую в кулак, и кричал: «О, дайте мне власть!»

Вполне заслуженное уважение, которое Карана питала к Тензору, граничило с благоговением, тем не менее ей всегда было не по себе в его присутствии. Ей постоянно казалось, что он ею недоволен, словно в результате строгой оценки пришел к выводу, что она в чем-то неполноценна; а может быть, он что-то имел против ее отца, покинувшего свой народ. В первое время ее пребывания в Шазмаке именно Тензор помогал ей развивать способности, о которых она тогда почти ничего не знала, но она не получала от обучения большого удовольствия и даже мучилась от ощущения, что чего-то из-за него лишилась. А позднее, когда Тензор отослал Раэля в восточные города, Карана догадалась, что он сделал это из-за нее.

Но может, ей все-таки следовало отдать Зеркало Тензору? В конце концов, она была столь многим обязана аркимам, что ей стоило попробовать их отблагодарить. И все же аркимы не стали защищать ее от приставаний Эмманта! Уже из-за одного этого она не чувствовала себя перед ними в неоплатном долгу. Интересно, как Тензор поступил бы с Зеркалом? А вдруг оно только раздуло бы его злобу и неукротимую ненависть?

Так кому же его отдать? Феламоре или Тензору? Феллемам или аркимам? Какой народ больше достоин такого подарка? И чем хуже их Иггур, которого, несмотря на его замашки завоевателя, многие считали человеком справедливым, стоящим за закон и порядок?

«Ну что ж! – подумала она. – Я заварила эту кашу, мне ее и расхлебывать. Придется постараться не ошибиться в выборе».

Погруженная в эти невеселые размышления, Карана ехала по становившейся все более и более пустынной местности, пока не добралась до Флумена, а потом углубилась в Сандорские холмы, преодолев за каких-то восемь дней целых сто лиг. За все это время она не заметила никаких признаков погони и немного успокоилась. Вот тогда-то на нее и посыпались новые несчастья.

Она слишком быстро гнала Трикса по Сандорским холмам, и конь, споткнувшись на неровной земле, упал и сломал переднюю ногу. У нее разрывалось сердце при виде несчастного животного, беспомощно лежавшего посреди дороги и жалобно смотревшего на нее своими большими влажными глазами. Но у нее не было выбора. Она в последний раз обняла потную шею Трикса, потом закрыла глаза и одним резким движением перерезала ему горло. Горячая кровь залила ей руку и одежду, а конь устало склонил голову в пыль.

Когда Карана отвернулась от трупа, по ее покрытым толстым слоем пыли щекам струились слезы. Она долго не могла забыть этого ужасного момента. Еще много дней ей казалось, что рука у нее пахнет лошадиной кровью. Она так загрустила, что перестала подавлять свои страхи и чувства, чему научилась, спасаясь от вельмов в болотах.

В Сандорских холмах ее вновь стали посещать странные сны. Однажды ей опять приснились вельмы в надвинутых на лбы капюшонах, пытающиеся учуять ее по запаху страха. Этот сон был еще страшнее прежних, потому что в нем рядом с вельмами Карана увидела огромную собаку, в глазах которой отражался огонь костра. Это продолжалось две ночи кряду. На третье утро, пробудившись, Карана заметила далеко у подножия холмов вельмов. И снова ей пришлось спасаться от погони. Вскоре бегство от вельмов через болота и настоящее слились в ее сознании в один непрерывный кошмар. Передышка, которой ее наградила судьба после того, как она выбралась из заболоченного леса несколько недель назад, казалась теперь лишь невероятно далеким мимолетным мгновением отдыха.

В эту ночь она даже не решилась прилечь и дремала стоя, прислонившись спиной к огромному валуну. Вдруг ветер донес до нее душераздирающий вой, низкий, хриплый, бесконечно долгий. Карана в ужасе очнулась. Вой прекратился так же внезапно, как и начался. Наступила тишина, но Карана знала, что это был за вой: огромная собака, прыгнувшая за ней в колодец, или другая такая же тварь взяла ее след. Она ждала эту собаку еще до того, как та явилась ей во сне. Карана предчувствовала ее приближение, а закрыв глаза, могла прекрасно представить костлявую четвероногую ведьму (да, вот самое подходящее название для этой твари!), которой она боялась больше самих вельмов.

Девушка осмотрелась, но не нашла никакого укрытия. Она сидела на небольшой полянке, покрытой сухой травой. Выше по склону громоздилось несколько остроконечных камней, а внизу, на полпути к подножию холма, росло несколько лохматых елок. Не опасаться можно было только неожиданного нападения сзади. Каране очень хотелось зажечь костер, но она понимала, что его сразу же заметят. Впрочем, с собакой ее и так быстро найдут. Она не выстоит и против одного вельма, не говоря уже об их чудовищной собаке! Карана запаниковала, в горле застрял вопль ужаса. Она вцепилась себе в пальцы зубами и давила на них до тех пор, пока боль не привела ее в чувство.