Текст книги "Тень белого ворона"

Я открыла рот и сразу же закрыла. Слова застряли комом в горле. Поверил бы мне Рен, скажи я ему, что обрела рядом с ним нечто… хрупкое? Что-то такое, названия чему не удавалось подобрать, но что стало для меня очень ценным и важным. Сообщи я ему, что, возможно, мы были знакомы в прошлой жизни, как бы он отреагировал? Я оплакивала судьбу Рена. Оплакивала наши жизни. Оплакивала мир.

– Не хочу, чтобы ты умирал, – сквозь всхлипывания произнесла я, умалчивая об остальном.

– Надеюсь, ты не всегда такая сентиментальная и твое нынешнее состояние всего лишь запоздалая реакция на пережитый стресс, – со вздохом сказал Рен. – Иначе мне придется слишком тяжело с тобой.

Он провел пальцами по моей шее, будто желая стереть оставленные им красные отметины, затем взял меня за подбородок и заставил посмотреть в глаза.

– Давай сделаем этот год самым лучшим, – произнес Рен без тени иронии.

Резкий порыв холодного ветра взъерошил мне волосы. Рен поднялся и закинул свой рюкзак на плечо, протянул мне руку. Когда я схватилась за нее, он рывком поднял меня на ноги и нагнулся за моим рюкзаком.

– Мы идем домой. И больше ни слова об отведенном времени, – успокаивающе проговорил он, продолжая держать мою руку. – И не смей сопли разводить. Ни передо мной, ни перед кем-либо другим, – добавил, равнодушно глядя на остатки автобуса.

– Я не разводила сопли, – отозвалась я, закидывая рюкзак на плечо.

– Не хочу, чтобы ты умирал, – передразнил Рен, подражая моему голосу.

Мое лицо вспыхнуло. Я поспешно выдернула свою руку из его руки и зашагала вперед. Но вскоре растерянно остановилась. Дорогу знал только Рен.

– Уже лучше, – с ехидной улыбкой произнес он, проходя мимо и двигаясь в нужном направлении. – Мелкая, не отставай.

* * *

Квартира Рена находилась на четвертом этаже, под крышей, в полуразрушенном здании где-то на окраине Беты. Я разулась и неуверенно сделала шаг по старому поцарапанному паркету из красного дерева. С неровных стен осыпалась штукатурка. На одной из них висел плакат с изображением парящего в небе ворона, под которым раскинулся огромный город. «Это чтобы дыру закрыть в стене», – сказал Рен, заметив мое любопытство, а затем любезно предложил: «Располагайся». Сняв рюкзак с моего плеча, прошел в комнату. Оставив вещи рядом с железной кроватью, подошел к шкафу с кривой дверцей. Пока Рен искал одежду, я с любопытством рассматривала помещение. Недалеко от стола, одну из ножек которого заменяло подобие тумбы, находились два высоких стеллажа, до отказа заполненных книгами с потертыми корешками. Создавалось впечатление, что их с силой впихивали на полки, и теперь, если достать одну, повалятся и все остальные. Через трещину в оконном стекле, кое-как заклеенную малярным скотчем, в комнату задувал слабый сквозняк.

– Держи, – сказал Рен, поворачиваясь спиной к шкафу и протягивая мне черное полотенце вместе с футболкой и шортами. – Ванная прямо и налево, – указал рукой.

Я благодарно кивнула и забрала одежду. Со второй попытки выключатель заработал и лампочка вспыхнула, освещая разбитый кафель под ногами, стену без нескольких плиток и раковину со сколами. Душевая кабина, за неимением задвижки, занавешивалась полупрозрачной шторкой. Положив чистую одежду на стул без спинки, я услышала, как хлопнула дверца холодильника.

– У меня ничего нет, – прокричал из кухни Рен.

Следом за его голосом раздались шаги.

– Так что я спущусь в магазин, – продолжил он. – Посмотрю, что можно купить из продуктов, – произнес, возникая в проеме ванной.

– Ты так редко появляешься дома? – удивилась я.

– Я здесь только ночую, – Рен похлопал рукой по двери. – Закрывайся, – нырнул обратно в коридор.

Закрыв ванную на хлипкий замок, поставленный, похоже, только для видимости, я отошла вглубь и разделась. Повернув вентиль крана, в сомнении уставилась на несколько слабых струек ржавой воды. Пока она падала на поддон, я заглянула в шкафчик и нашла гель для душа. Там же стоял пластиковый стаканчик и лежала пара запечатанных зубных щеток. Душ зашипел, низвергая из себя воду, которая приобрела прозрачный оттенок, а затем полилась ровным потоком. Я зашла в кабинку и с наслаждением начала мыться, тщательно натирая тело остатками геля. Хотелось как можно скорее смыть с себя всю грязь. Стоя под струями воды, потерла лицо руками и зажмурилась, пробуя вспомнить хоть что-то из своего прошлого, но наткнулась лишь на пустоту. Рен прав – прежней жизни в этом мире нет. Входная дверь оглушительно захлопнулась, а я шумно выдохнула. Быстро выключив душ, выскочила из кабины и наскоро, ежась от холода, вытерлась полотенцем. Оставляя на кафеле мокрые следы босых ступней, прошагала к допотопной стиральной машинке. Закинув одежду в барабан и включив режим стирки, натянула на себя чистые вещи. Серые шорты Рена доходили мне до середины икр, а оранжевая футболка постоянно спадала, оголяя правое плечо. Чтобы она не болталась, пришлось завязать ее снизу узлом. Взяв с бортика раковины черную резинку, какой обычно пользуется Рен, стянула свои рыжие волосы в хвост, оставив одну завивающуюся прядь у лица. В небольшом осколке настенного зеркала отразилось бледное лицо с веснушками и острыми скулами. Освободив ванную, я направилась на кухню, где застала Рена за разбором пакетов. Увидев меня, он на какое-то мгновение замер.

– С тебя стекают капли воды, – нахмурившись, медленно проговорил.

– Торопилась, – я пожала плечами.

– Я не ставил ограничений по времени, – заметил Рен. – Разбери, – он кивнул на пакеты и вышел в коридор.

Я проследила за его спиной и только потом принялась выполнять поручение. Рен переместился из комнаты в ванную. Раздался щелчок замка. Из купленного к нормальной еде можно было отнести только кусок свежего мяса. Все остальное – шесть бутылок пива и несколько энергетических батончиков. Не густо. Убирая все это в холодильник, я попыталась представить себе карту местности в надежде припомнить хоть один магазин поблизости, где можно было бы купить что-нибудь съестное, но вместо этого в сознании отчетливо всплыло приобретенное Реном лекарство. Не отдавая отчет своим действиям, я прокралась мимо ванной в комнату. Затаив дыхание и опустившись на пол, дрожащими от волнения пальцами аккуратно расстегнула рюкзак Рена и запустила в него руку. Нащупав нужную банку, вытащила и покрутила со всех сторон. На пластике не было надписей, и о том, что внутри, оставалось только догадываться. Открыв крышку, я высыпала на ладонь несколько пилюль в тонкой прозрачно-синей оболочке. Вперемешку с порошком, внутри перекатывались маленькие белые шарики. Некоторое время я рассматривала их, а потом ссыпала обратно в банку.

– Утолила любопытство?

Насмешливый тон заставил меня подпрыгнуть от неожиданности и резко обернуться. Сзади, прислонившись плечом к косяку, стоял Рен с открытой бутылкой пива. Его распущенные волосы мокрыми прядями лежали на спине и плечах. Лениво потягивая алкоголь, он внимательно изучал каждое мое движение. А ведь я не слышала его шагов.

– Ты быстро, – только и смогла произнести я.

Меня поймали с поличным. И сейчас, смотря на Рена, я пробовала понять – злится он или же ему эта ситуация кажется смешной. Кончики моих ушей запылали.

– Сколько тебе лет? – все так же неотрывно следя за мной, поинтересовался Рен.

– Не знаю, – я убрала банку с таблетками обратно в рюкзак. – А что?

– На вид ты совсем мелкая, – проговорил Рен, предлагая мне вторую открытую бутылку. – Семнадцать или в районе того. Ну да ладно.

– А сколько тебе? – задала я встречный вопрос, забирая пиво.

– Полагаю, что двадцать четыре, – сказал Рен, проходя в комнату. – Я чуть больше шести лет в этом мире, – сел на кровать.

– Ты попал сюда в восемнадцать?

– Что-то вроде того, – уклонился он от ответа.

Не решаясь сесть на кровать рядом с ним, я забралась на стол и ощутила, как из окна на разгоряченную кожу потянуло сквозняком. Рен, наблюдая за моими действиями, только криво усмехнулся, но не стал ничего говорить. Отпив пива, он облизал губы. Это его нехитрое движение, за которым ничего не скрывалось, почему-то заставило пульсировать вену на моей шее. Я бездумно потерла ее влажными от охлажденной бутылки пальцами.

– Что за таблетки ты принимаешь? – решив разбавить неловкое молчание, задала я новый вопрос.

– Антидепрессанты, наркотики, – начал перечислять Рен. – Или, как я сам это называю, – обезболивающее. На него быстро подсаживаются. Такое производится только в Бете и только тремя людьми. Теперь поняла, почему я зову торгаша Тройкой? – произнес он с усмешкой, делая новый глоток.

– Оно помогает?

– Ты мне скажи, – решил подразнить меня Рен. – Сама ведь видела.

Его медово-янтарные глаза на секунду помутнели, но затем вновь вернули привычный цвет.

– Тройка говорил, что от него многие умирают, – скрывая тревогу за Рена, я принюхалась к содержимому бутылки. – Не значит ли это, что срок, отведенный тебе, может сократиться?

– Мне это не грозит. На меня оно действует по-другому. Все дело в том, что я… – на этом моменте Рен резко оборвал себя, и я вскинула на него глаза.

Между его бровями появились две вертикальные линии. Казалось, сейчас должно было прозвучать что-то очень важное, тщательно скрытое ото всех остальных самим Реном. То, что он никому не стал бы рассказывать. Я слегка нагнулась вперед, желая услышать продолжение, но его не последовало.

– Неважно, – сказал Рен.

– Я могла бы тебе помочь, – осторожно начала я.

– Ты себе помочь не можешь. – Он в несколько глотков допил пиво и поднялся на ноги.

Пружины кровати тоскливо скрипнули. По хмурому выражению лица Рена стало понятно, что он не намерен продолжать этот разговор. Рен вышел из комнаты только затем, чтобы вернуться с новыми бутылками. Поставив их около себя, вновь занял место на кровати.

– Запомни, – произнес он, откручивая крышку, – ты не должна никому говорить о том, что недавно в этом мире. Это важно.

– Почему? – я сделала глоток.

Жидкость с горьковато-кислым привкусом проникла внутрь горла.

– Прибывших, они же незрячие, не было уже три года. Как думаешь, твое появление с таким перерывом сулит что-то хорошее? Лично я думаю, что нет. – Рен покрутил бутылку в руках. – Поэтому постарайся не распространяться о своем приходе. Я не хочу разгребать проблемы в виде возрожденных фанатиков.

– Кого? – поразилась я.

– Фанатиков, – терпеливо повторил Рен. – Их секта, поклоняющаяся последнему прибывшему, существовала с самого начала. По крайней мере, так говорят. И я даже не представляю, что произойдет, когда они найдут тебя. Но некоторые идеи на этот счет у меня есть.

В груди нарастало волнение. Стараясь заглушить его, я сделала несколько глотков. Теперь к волнению присоединился небольшой шум в голове.

– Точнее, два самых очевидных варианта развития событий, – продолжил Рен, поднеся бутылку к своему лицу и рассматривая меня через темно-янтарную жидкость. – Первый – тебя убьют в попытке приблизить конец света или начать его, я точно не уверен, как именно это работает. Второй – на тебя будут молиться, чтобы ты принесла успокоение этому грешному миру. И честно говоря, я не думаю, что фанатики поинтересуются, какой план тебе ближе.

Ни одна из этих идей мне не нравилась. Особенна та, где мир должен быть уничтожен моими руками. Из меня словно выкачали все силы, оставив напоследок усталость, что давила сверху и затуманивала сознание. Взъерошив волосы, я отвела взгляд от Рена.

– Бред, – тихо произнесла на выдохе.

Рен равнодушно цыкнул и ополовинил бутылку.

– Грешники, – опомнившись, я посмотрела в глаза Рена.

– И? – он безразлично поднял одну бровь.

– Ты обещал рассказать, как люди попадают в этот мир.

– Допустим, у меня есть теория, – лениво проговорил Рен, закидывая щиколотку левой ноги на колено правой, – о том, что кто-то перетаскивает сюда людей из других миров. И мне было интересно, не помнишь ли ты случайно, кто именно тебя сюда доставил.

Я покачала головой под настороженным взглядом Рена. Он явно многое не договаривал. Не доверял или же не хотел раскрывать карты? В любом случае у меня не было возможности подтвердить или опровергнуть его теорию. Первое мое воспоминание занял Рен. А о втором – чужом – я пока решила промолчать.

– Значит, и поступок, из-за которого оказалась здесь, ты тоже не помнишь?

Я вновь отрицательно покачала головой.

– А ты? – на этот раз вопрос озвучила я. – Что ты такого сделал, что тебя сюда отправили?

– Меня не отправляли, – надменно усмехнулся Рен, ставя пустую бутылку на пол. – Я по своему желанию оказался здесь.

У меня перехватило дыхание. Пытаясь осмыслить услышанное, я пораженно посмотрела на Рена. В моей голове снова появились сомнения на счет того, нормальный ли он, или же притворяется. А может, ему сделали предложение, от которого он не смог отказаться? И если он здесь по собственному желанию, значит, могут быть и другие.

– Других нет, – улавливая ход моих мыслей, озвучил Рен.

– Но как тогда…

– В другой раз, – перебил он.

Стало ясно, что сейчас эта тема закрыта, и пытаться узнать что-то еще означало нарваться на проблемы. А их и так у меня хватало. Да к тому же с каждым разом становилось только больше. И все же слова Рена не выходили из моей головы, а наш диалог сводился к одному шагу вперед и двум назад. Вопросов становилось все больше, в то время как ответов пока не находилось.

– Насчет уничтожения мира – это правда? – сипло поинтересовалась я, отставляя бутылку в сторону.

– Понятия не имею. Но в любом случае другие считают тебя опасной.

– А что думаешь ты?

– Какая разница, что я думаю? – Рен скучающе смотрел на меня.

– Я могу тебе доверять?

– Нет, – на его лице появилось серьезное выражение. – Я могу быть первым, кто без лишних сомнений прикончит тебя.

Скрывая дрожь в руках, я вцепилась пальцами в край стола. Мне не хотелось даже думать о том, что Рен действительно способен причинить мне вред. Иначе какой смысл спасать и оставлять рядом с собой.

– Третье правило, – Рен улыбнулся уголком рта, – не доверяй никому. Не привязывайся ни к кому. Это делает тебя уязвимой.

– Но я успела, – возразила я и сразу же прикусила язык, понимая, насколько глупо прозвучала фраза.

Слова Рена ранили и опустошали. Выворачивали все хорошее наизнанку, облекая свет во тьму. Я неосознанно потянулась к шее, но воспоминания о следах обожгли кожу, вынуждая отдернуть руку.

– Тогда ты уже убита, – Рен сложил пальцы пистолетом и направил на меня. – Бах, – сымитировал он выстрел.

Студеный ветер прорвался сквозь заклеенную скотчем трещину, остужая кожу. Я ощутила тошноту.

– Зачем я тебе? – вопрос вырвался против воли.

Рен встал на ноги и вплотную подошел ко мне. Наклонился так, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.

– Давай спать, – безразлично произнес он, отодвигая подальше от края стола недопитую бутылку.

От Рена, несмотря на выпитое им пиво, не пахло алкоголем. Его взгляд оставался внимательным и сосредоточенным. Не выдержав, я отвела глаза в сторону.

– Ты будешь спать на полу? – неуверенно поинтересовалась я, помня о единственном спальном месте в комнате.

– Нет, – следя за моими неуклюжими попытками скрыть смущение, все тем же тоном проговорил Рен. – Я же хозяин.

– Я буду спать на полу? – еще неувереннее произнесла я, думая, где лучше всего расположиться.

– Нет, ведь ты гость, – отмел мою идею Рен.

– Тогда… – я замолчала, не смея дальше строить предположения.

– Говорю заранее, чтобы исключить дальнейший спор: на полу холодно и полно пыли. К тому же у меня только одно одеяло, да и ночью центральный котел в Бете сбоит. Так что отопление может вырубаться. Я-то привык, а вот ты новичок.

Рен выпрямился и насмешливо отодвинулся в сторону, позволяя мне спрыгнуть со стола на пол и подойти к кровати.

– Если ты боишься, – он специально сделал паузу, – я могу положить между нами меч, предварительно вытащив его из ножен.

– Что? – я нервно оглянулась на него.

– Это означает, что мои намерения чисты, – он спрятал руки в карманы джинсов. – Между нами ничего не будет.

– Я вовсе не… – я запнулась и замолчала.

– Вовсе не? – шутливо дразня, Рен оперся ладонями о стол.

Не отвечая, я шумно выдохнула и недовольно покосилась на него. Рен расслабленно улыбался. Как только я залезла на кровать и устроилась у стены, постаравшись занять как можно меньше места, Рен выключил свет. Комната погрузилась в темноту. Кровать жалобно скрипнула под весом Рена. Он улегся на спину, растянувшись во весь рост, и закинул руки за голову.

– Рен, – позвала я его, – куда в этом мире прячут детей?

– Детей? – удивился он и, судя по звуку, повернул ко мне голову.

– Я не видела их ни в Альфе, ни в Бете.

– А, ты об этом, – он зевнул. – В этом мире нельзя создать новую жизнь, и никто не в силах нарушить это правило, как бы ни пытался. А те, кто попадают сюда, уже совершеннолетние.

– Значит, – обдумывая его слова, я сделала небольшую паузу, – я совершеннолетняя?

– Да, – в его голосе послышалось сомнение.

– А что насчет белого ворона?

Тело Рена напряглось.

– Ты говорил что-то о белом вороне.

На несколько секунд в комнате повисла гнетущая тишина. Я прислушивалась к каждому шороху и скрипу.

– Спи, – наконец раздраженно отозвался Рен и повернулся ко мне спиной.

Глава 5
Клятва

Рен лежал на спине, закинув руки за голову, и вслушивался в завывания ветра за окном. Сон, такой долгожданный особенно этой ночью, не торопился к нему приходить. Вместо него всплывали давно похороненные воспоминания. Каждый момент прошлого приносил с собой отголосок не замолкающего одиночества.

Девчонка спала рядом. Спасаясь от сквозняка, она укуталась в одеяло. В полумраке комнаты Рен повернул голову и принялся изучать ее лицо. Скользил взглядом по небольшому аккуратному носу, слегка пухлым губам. Ее грудная клетка размеренно поднималась и опускалась в такт дыханию. Ярко-зеленые глаза плотно закрыты. Волосы, перетянутые резинкой, выбились из хвоста, так что несколько прядей небрежно легли на лицо. Рен хотел поправить их, но рука застыла, так и не достигнув цели. Ресницы девчонки дрогнули, она что-то пробормотала во сне. Раздраженно цыкнув, Рен развернулся на другой бок и почувствовал, как гостья завозилась во сне.

Закрыв глаза, он в очередной раз попробовал уснуть. Стоило ему погрузиться в легкую дрему, и прошлое вновь набросилось на него голодным диким зверем. С жадностью перемалывало реальность, утягивая обратно к точке выбора, совершенного несколько лет назад. Стараясь прогнать мысли, Рен тихо поднялся с кровати и направился в сторону кухни. Прислонившись лбом к холодному окну, он ненадолго замер. Прохлада приятно остужала, приводя мысли в порядок. Усталый выдох Рена оставил на стекле запотевший след.

Там, за стенами этой бетонной коробки, мир населяли люди, у которых была своя правда, идеи и цели. Никому не нужные, пустые, лживые. Рен до боли сцепил зубы и зажмурился. Неужели они не понимают, что многого могут достичь даже по отдельности. Им столько всего дано. А ему, чтобы обрести свободу, пришлось заплатить высокую цену – отказаться от всего. И что он получил взамен? Внутри все так же пусто. Почему такие, как он, должны наблюдать за жизнью, не имея возможности попробовать ее вкус?

Злость разгоралась сильнее, на языке появилась терпкая горечь. Сквозь веки проступал яркий свет от неоновой вывески со стены соседнего дома. Рен сглотнул и открыл глаза, устремив взгляд на улицу. Ночная Бета будто бы ждала его внимания. Раскрыв пасть, вновь зачавкала челюстью, пожирая судьбы своих жителей. С крыши сорвалась сосулька. Разлетелась осколками льда на асфальте. Впервые за долгое время Рен вернулся в тот день, когда приблизился к краю и сделал первый шаг, заслужив клеймо предателя. Стремительное падение закончилось мощным ударом, и вместе с ним начался отсчет до расплаты. Дороги назад нет. Старые рубцы шрамов разошлись, открывая безобразные раны.

Тоска, приходящая по ночам, в этот раз ощущалась намного отчетливей, чем обычно. Рен думал, что успел примириться с ней, но он ошибался. Ее присутствие безжалостно выворачивало наизнанку, выдергивая из тумана прошлого далекий знакомый образ. Он терял очертания и заново обретал, пока не превратился в девчонку с рыжими, как расплавленная медь, волосами. Сердце забилось быстрее. Совершенно новое непонятное чувство, которое не было похоже ни на что ранее испытанное Реном, жаром растеклось по венам. Он застыл, прислушиваясь к своим ощущениям. Внутри него тьма смешивалась с тусклым светом. Мелькнувшая догадка сбила дыхание. Рен отшатнулся от окна и, прогоняя наваждение, провел пальцами по лицу. Одна часть его «я» пыталась избавиться от незнакомого чувства, другая же медленно просыпалась, сбрасывая оковы долгого сна, и готовилась утвердить свое право на сознание, чтобы полностью подчинить желаемый свет и ввергнуть его во мрак. Последнее нельзя допустить. Иначе все его жертвы станут напрасными.

Наблюдая за восходом солнца, Рен до побелевших костяшек сжал кулаки. Ему остался год. Всего лишь год. Он не должен сдаться и отступить. Расплата уже близко. Он пришел один и один уйдет, не позволив себе потерять контроль.

* * *

Сквозь грязное окно в комнату пробиваются лучи солнца. В их теплом свете танцуют частицы пыли. Я наблюдаю за их полетом, прислушиваясь к ровному дыханию спящего Рена. Его волосы разметались по подушке и простыне. Одеяло скинуто на пол, рука свешивается с края кровати. Рен слегка ворочается во сне и от сережек в его ухе отскакивают солнечные зайчики. В ожидании движения замирают на потолке.

Комната, несмотря на свою обшарпанность и бедность, в дневном свете выглядит довольно уютно. Лениво перевожу взгляд в сторону коридора, вспоминая о плакате на одной из стен. Город и парящий в небе ворон – почти все как из моего недавнего сна, за исключением разрушенных зданий. Наверное, так когда-то мог выглядеть этот мир. Без распрей и ссор, без лишних смертей, где люди готовы исправить собственные ошибки. Сколько лет прошло с того момента, как зерно хаоса опустилось на почву и дало свои ростки?

Внимательно рассматриваю Рена. Решив, что он крепко спит, аккуратно, не желая разбудить, перелезаю через него. Перебрасывая ногу, коленом случайно задеваю его бок и в нерешительности замираю. Рен сразу же распахивает глаза. Сокращая расстояние между нами, резко приподнимается на кровати и хватает меня за предплечье. Стискивает его пальцами. От неожиданности опускаю руку на правое плечо Рена и, упираясь ладонью, стараюсь отвоевать немного личного пространства.

Взгляд Рена холодный, губы крепко сомкнуты, лицо жесткое. Нервно сглатываю, пытаясь прогнать ощущение ледяных игл, что ввинчиваются в горло. Сердце глухо бьется в районе живота. Проходит несколько долгих минут, прежде чем в глазах Рена появляется осмысленность. Узнав меня, он расслабленно откидывается обратно на подушку и обводит рассеянным взглядом комнату. Солнечные зайчики вновь замирают на потолке. Рен трет глаза и тяжело вздыхает.

– Мелкая, обязательно было меня будить? – произносит, не отпуская мое предплечье. – Мне снился замечательный сон, – ирония в его голосе говорит об обратном.

Запоздало осознаю, что давлю на его раненое плечо. Поспешно отдергиваю ладонь и давлюсь воздухом, не в силах вымолвить ни слова.

– Доброе утро, – Рен убирает руку от лица и слегка щурится от яркого света.

Я же с ужасом ожидаю, когда сквозь ткань серой футболки проступит пятно.

– Хотя, знаешь, твое утро не обещает быть добрым, – продолжает Рен.

Невольно пропускаю его слова мимо ушей, судорожно думая о том, чем зажать рану.

– В чем дело? – недовольно интересуется он. – Неужели ты не станешь меня ни о чем расспрашивать?

– Плечо, – хрипло выталкиваю из себя и испуганно замираю, ожидая реакции.

Рен сразу улавливает ход моих мыслей. Усмехаясь, он непринужденно оттягивает горловину футболки, оголяя плечо и показывая гладкую кожу.

– Видишь, – произносит лениво.

Наблюдая за моей реакцией, слегка улыбается. Удивленно открываю рот и сразу же закрываю. Ни швов, ни самой раны. Ни одного намека на то, что пару дней назад Рен поймал пулю. В комнате становится слишком душно.

– В этом мире медицина на высоком уровне? – спрашиваю пораженно.

Рен, опровергая единственное логическое объяснение увиденному, рассмеялся. Его пресс ощутимо напрягся подо мной. Ожидая ответа, я нахмурилась и перевела взгляд с плеча Рена на его лицо.

– Если бы это было так, люди бы не умирали каждую зиму в таком количестве, как сейчас, – произнес он, прервав свое веселье.

– Не вижу в этом ничего смешного.

– Верно, – согласился он. – Смешного тут, и правда, мало.

– Тогда почему ты смеешься?

– Потому что мне весело, – признался Рен. – Ты ведь уже видела город, но все равно пришла к странному для этого места заключению. Разве это не забавно?

– У тебя нет следа от пули, – начала было я, но Рен меня перебил:

– Второе правило, – равнодушно напомнил он. – И встань с меня, – добавил, меняя тему.

Краснея, я быстро перекинула вторую ногу через Рена и, поднявшись, попыталась отскочить от него в сторону, но он, не позволяя вырваться, продолжал крепко держать меня. Его пальцы обжигали кисть. Казалось, в месте касания кожа истончается до пергамента и вскоре вспыхнет, рассыпаясь по комнате серым пеплом. Стараясь заглушить внутри себя непонятную панику, я ударила Рена ладонью в грудь, и только тогда он ослабил хватку. Моя спина встретилась со стеллажом, и несколько книг, которые до недавнего времени, казалось, были с усилием втиснуты на полки, упали к моим ногам, открывая содержимое страниц.

Во время борьбы футболка на мне сползла с одного плеча чуть сильнее. Восстанавливая дыхание, я недовольно покосилась на Рена. Он лениво сел на кровати и потянулся.

– Тебя что-то беспокоит? – расслабленно поинтересовался Рен, стаскивая с запястья черную тонкую резинку.

– С чего ты взял? – вместо ответа я принялась поднимать книги, улавливая исходящий от них запах старой бумаги.

Чтобы вернуть их на полки, пришлось повернуться к Рену спиной.

– У тебя на лице все написано, – произнес он.

Пол скрипнул. Значит, Рен встал с кровати. Я обернулась через плечо, желая подтвердить свою догадку.

– Ну? Второй раз интересоваться не буду, – Рен действительно стоял недалеко от меня, собирая волосы в низкий хвост. – Давай, мелкая, пока я добрый, задавай вопросы. Отвечу на все, не касающиеся регенерации.

– Это называется «отвечу почти на все, если сочту нужным», – совсем тихо отозвалась я.

– Не дерзи, – вяло предупредил Рен, подходя к шкафу и принимаясь рыться в вещах.

Я ненадолго задумалась. Игнорировать возможность получить как можно больше информации не входило в мои планы. А если учитывать то, что Рен обычно скуп по части просвещения других, то можно сказать – сегодня мне повезло.

– Плакат, – я пожала плечами.

– Плакат? – удивленно переспросил Рен, временно прекращая поиски. – А что с ним не так? Я же говорил, закрывает дыру в стене.

– Перед тем, как проснуться в плену, я видела сон о черном вороне, парящем в небе. Под ним раскинулся огромный город.

Спина Рена ощутимо напряглась. Он слушал внимательно, не перебивая.

– В тот момент, когда птица пролетала над подвесным мостом, раздался… – я внезапно замолчала, вспомнив о властном голосе и произнесенной фразе, похожей на отданный приказ.

«Разрушь».

Рен бросил чистую одежду на край кровати.

– Дальше, – потребовал он, поворачиваясь ко мне.

Второй раз за утро меня испугал его взгляд. Воздух в комнате стал тяжелым и плотным комом застрял в горле.

«Я могу быть первым, кто без лишних сомнений прикончит тебя», – пронеслись в голове недавние слова Рена.

– Не помню точно, – соврала я.

И на всякий случай отрицательно покачала головой, настороженно смотря на Рена. Он внимательно изучал мое лицо, скрывая эмоции.

– Город, изображенный на плакате, – Вавилон 01. А птица – воображение художника, – проговорил Рен, снова отворачиваясь к шкафу и выуживая оттуда очередную толстовку.

– Но на плакате город целый. А в этом мире, как я поняла, одни руины.

– Воображение художника, – повторил Рен, швыряя следом на кровать джинсы. – Скорее всего, твой сон и плакат на моей стене просто совпадение.

– Но он существует?

Рен кивнул.

– Почему этот город и тот названы одинаково?

– Не одинаково, – как можно безразличнее проговорил он. – Тот – Вавилон 01. Этот – просто Вавилон. Разницу чувствуешь?

– Но ведь похоже, – с сомнением в голосе отозвалась я, усаживаясь на край кровати.

– Ну, в принципе да, – с натяжкой согласился Рен. – Только Вавилон 01 был самым первым городом. И он давно уже стерт из этого мира. А нынешний Вавилон всего лишь его жалкое подобие. Клон, отстроенный как можно дальше от непогребенных останков.

– Откуда ты знаешь?

– Так говорит Бета, – отмахнулся Рен. – Если, конечно, ты умеешь ее слушать.

Захватив часть одежды, Рен направился к выходу из комнаты. Ненадолго замерев в проходе, бросил, не оборачиваясь:

– Одевайся, мы уходим.

– Без завтрака? – решила уточнить я.

– Ты еще не заслужила завтрак, – послышалось из коридора, затем раздался скрип двери ванной.

* * *

Рынок Беты пропитался самыми разными запахами – от жуткой вони канализации и тухлятины до аромата свежеиспеченного хлеба вперемешку с дорогими духами. Только усилием воли я подавляла в себе желание зажать нос, чтобы лишний раз не вызывать ненужного интереса. Продавцы зазывали к себе в магазинчики, покупатели без стеснения торговались и спорили о качестве продуктов. Между деревянными лавками раскинулись яркие шатры. Держа руки в карманах косухи, Рен с безразличным видом беспрепятственно шел вперед. Перед ним в молчании расступались люди. Мне же, чтобы не отставать от него, приходилось постоянно лавировать в толпе. Несмотря на холод, обувь с чавканьем месила грязь.

Стоило пройти мимо кое-как сколоченного стола, как с него мне под ноги упала серая склизкая рыба. Я замерла с нависшим над ней ботинком. Несколько капель талого снега скатились с подошвы на ее раздутый живот. От рыбы несло так сильно, что мое самообладание рухнуло. Резко зажав нос пальцами, я отшатнулась в сторону, сразу же уткнувшись боком в чей-то выпирающий живот, на котором был повязан дырявый передник в грязно-коричневых разводах. Здоровый мужчина с широкими плечами смерил меня взглядом и ухмыльнулся, открывая взору рот с двумя металлическими зубами. Нервно вертя головой по сторонам, я попыталась в потоке людей найти Рена, но он куда-то исчез.

– Ты уронила мою рыбу, – произнес мужчина, напоминавший своим видом отожравшийся шкаф.

Воняло от него так же сильно, как и от его товара.

– Я не подходила к прилавку, – проговорила я в нос, стараясь держаться миролюбиво.

Поднимать тухлую рыбу и возвращать ее на место мне не хотелось – пришлось бы долго потом отмываться. Да и уверенности в том, что этот верзила отпустит меня, верни я товар на прилавок, не было. К тому же, скорее всего, он сам бросил мне под ноги эту несчастную селедку.