Текст книги "Виноделы. Терпкий аромат любви"

8

Сентябрь, 1928 год Монтальчино, Италия

Сгорая от позора, Ава, приподняв подол шелкового платья цвета абрикоса, спешила покинуть переполненное патио.

Была чарующая итальянская ночь, миллионы звезд хотели перещеголять друг друга своим блеском, но на этом вся романтика заканчивалась.

Вокруг нее мужчины вновь и вновь пережевывали события последней войны и говорили о чудовищных злодеяниях, чего она уже не могла слышать.

Когда в начале этого года она вышла замуж за Луку, то просто влюбилась в красоты Тосканы. Но со временем шарм Монтальчино существенно потускнел и с каждым днем будто все сильнее давил на нее. Виноват в этом был ее супруг, но что она может поделать?

Ава оглянулась. Стайка молодых итальянок в укромном уголке патио все еще смеялась над ней. Их шепоток о действиях ее мужа все еще звучал в ушах.

Bambino bastardo. Внебрачный ребенок!

Лука повстречал ее в дверях. У него уже остекленели глаза, а дыхание отдавало сладковатым запашком граппы.

– Ну, что на этот раз? – Он преградил ей дорогу, дразня и не давая войти в дом. Ава слышала, как смех за спиной становится громче, и умирала от стыда.

– Ты знаешь, в чем дело! – прошипела она. – Возвращался бы к Натали! Ты ведь желаешь именно ее!

– Перестань, Ава! Не устраивай сцен! – Голубые со стальным блеском глаза Луки впились в ее лицо.

– Я устраиваю сцену?! Они сказали, что она носит твоего ребенка, твоего, а не собственного мужа! Это правда?

– А что если и правда?

Ава сделала все что могла, чтобы не разрыдаться прямо здесь, в комнате, полной народу. Позади снова раздались раскаты смеха. Когда муж отступил, она стрелой пролетела по салону и устремилась наверх.

Ава знала, что муж не побежит за ней. Никогда не бегал. Он был одержим Натали.

Оглянувшись, девушка увидела свекровь. Виолетта была окружена толпой сановников, которые собрались, чтобы посмертно отдать честь ее мужу и его усердной службе на пользу Тоскане. Она, скорее всего, заметила ссору. Ава была раздавлена.

Виолетта жестом велела ей остановиться и быстро догнала ее. В ушах женщины сверкали темно-пурпурные русские аметисты – фамильное сокровище. Ее волосы были тщательно прибраны соответственно продуманному стилю, приличествующему ее статусу, а тонкий аромат фиалок окутывал гладкую кожу.

Несмотря на то, что женщина была итальянкой, она тихо заговорила с Авой по-французски.

– Пойдем со мной, chérie. Поднимемся наверх, передохнем.

Несмотря на юный возраст, – Аве было всего девятнадцать, – она восхищалась невероятным чувством собственного достоинства, присущим свекрови.

Виолетта Романьоли-Розетта управляла домом и виноградниками твердой, но справедливой рукой.

Некоторые называли ее неортодоксальной – и даже хуже, – потому что она дерзала возноситься выше женских сплетен и поступать, как вздумается.

После смерти мужа два года назад Виолетта продолжила его дело в сугубо мужском мире винной промышленности и, по общему мнению, позиций не сдавала.

Дойдя до спальни молодых супругов на втором этаже, Виолетта позвонила, вызывая горничную.

– Не слушай сплетен! Ты же знаешь девчонок.

– Как я могу не слушать! – простонала Ава.

– Не принимай их всерьез. Лука – твой муж. Соберись с духом и вернись на вечеринку улыбаясь, назло противным девчонкам!

Ава упала на стул.

– Лука своенравен и всегда был таким. – Виолетта поджала губы. – Я первая признаю, что мой сын – сложный человек. Но когда у тебя появятся дети, тебе будет чем заняться. Они подарят тебе свою любовь.

Из уст Авы вырвался стон. Несколько месяцев назад она потеряла ребенка Луки.

– Не волнуйся. Доктор ведь уверил нас, что у тебя еще будут дети. – Она вытерла глаза невестки платком с ароматом фиалок. – У мужчин своя линия жизни, у нас своя. Ты должна стать сердцем своей семьи. – Виолетта вздохнула. – А в случае с моим сыном – и головой!

– Разве вы не слышали, что люди говорят о Луке и Натали? – Слезы снова брызнули из глаз Авы, и ей очень захотелось вернуться во Францию к родителям. Но это было невозможно. Ее родители умерли, и она, с помощью дяди, продала шато и виноградники в Бордо. Теперь ее жизнь здесь.

– Игнорируй сплетни. – Виолетта вложила в руку девушки платок с вышитыми инициалами «ВРР». Затем выпрямилась – ее стать в жизни была столь же величественной, как и на портрете, висевшем в салоне. – Учись быть мужественной, Ава. Тебе это пригодится.

– Я этого не вынесу, просто не смогу!

– Сможешь! А теперь вытри глаза и приложи к лицу холодную ткань. Я вернусь к гостям. И ты чуть позже вернешься на вечеринку, иначе они одержат победу. Это наш дом, Ава. Не позволь им выиграть.

Виолетта развернулась, ее просторные юбки по-королевски зашуршали. Она вышла и закрыла дверь.

Ава умостилась на кушетке. Как бы ей хотелось поговорить с Виолеттой, как с собственной матерью! Она восхищалась свекровью, но не могла полностью открыть ей сердце.

Девушка закрыла глаза и задумалась о том, как она до всего этого дошла.

Она повстречалась с Лукой во время визита его семьи к друзьям, живущим неподалеку от дома ее родителей. Отец Авы был оптимистом и всегда видел лучшее в людях. Девушке оставалось только гадать, что именно ее отец разглядел в Луке. Хотя вначале в нем действительно были проблески чего-то доброго.

Однажды Лука внезапно уехал в Монтальчино. Позже Ава гадала – не ее ли отец отослал его? После смерти отца, буквально убитого потерей супруги, Ава получила письмо от Луки с предложением руки и сердца. Через неделю она села в поезд, направляющийся в Монтальчино, где располагалась его семейная вилла.

Даже сейчас девушка не могла понять, почему тогда открыла ему дверь. Она еще не приняла предложение о замужестве, ожидая одобрения дяди. И, тем не менее, озорно хохоча от собственной смелости, позволила Луке войти в ее комнату посреди ночи. Что послужило причиной? Нервное состояние, тщеславие, желание поддержки? Его страсть подавила ее волю, он с силой прижался к ней, хотя до свадьбы было еще далеко. Когда его руки… Ава поняла свою ошибку, но было уже слишком поздно. Он был неумолим, несмотря на ее слезы и мольбы.

Когда все закончилось, он оставил ее, покинув комнату с удовлетворенной ухмылкой на лице.

Оглушенная, на следующий же день она вернулась во Францию с чувством ненависти к этому мужчине. К такому человеку она должна быть привязана до конца дней?

Ава твердо решила, что никогда на это не пойдет, но вскоре поняла, что беременна, и ужаснулась. Она была уничтожена, она оказалась в ловушке. В семействах, подобных ее собственному, не дозволялось иметь детей до замужества. Ее дядя, несмотря на то что уже немолод, станет угрожать Луке. Единственное, что оставалось, – написать Луке и принять его предложение, если он еще не передумал.

Она не могла опозорить дядю, для него это было равнозначно смерти. Впрочем, он действительно вскоре умер, но умер в покое, радуясь, что Ава вышла замуж за подходящего мужчину.

После свадьбы Лука настоял на продаже ее семейного дома и виноградников и переезде в Монтальчино. Он говорил, что ее место – там. С тяжелым сердцем Ава собрала одежду, личные вещи и приготовила шато к продаже.

Перед отъездом девушка в последний раз пошла взглянуть на виноградник, вспоминая рассказы родителей о выращивании винограда, сборе урожая и производстве их прославленного вина. Переполняемая эмоциями, она упала на колени. Голыми руками разгребая почву, она вырвала из земли так много лоз, посаженных ее отцом, как только могла. Затем упаковала драгоценные корневища и поехала в Монтальчино. Прибыв в Италию, Ава посадила ростки в особом месте и лично ухаживала за ними.

Девушка провела рукой по лбу. После свадьбы прошло совсем немного времени, а жизнь молодоженов уже разваливается. Ава поняла, что Лука любит Натали, а на ней женился, желая отомстить любимой за брак с Франко.

Импульсивный характер Луки часто приводил к проблемам, а алкоголь усугублял ситуацию. В ту ночь, когда она потеряла ребенка, он пил в деревне с друзьями. Виолетта поддерживала ее, нянчила, и вместе они преодолели худшие моменты.

Ава покачала головой. Что бы она делала без свекрови? В этот момент открылась дверь, и девушка подняла голову. Лука. По коже пробежал озноб.

– Надеюсь, ты удовлетворена! – рявкнул он, ослабляя узел галстука. – Натали ушла!

– Да что с тобой? Я твоя жена. И меня оскорбили. Все говорят, что у вас роман и теперь она беременна!

Лука молчал.

– А как же муж Натали? Как же я?

– Она вышла за него назло мне! – Лицо Луки мучительно искривилось и застыло в гротескной маске. – Я бы не женился на тебе, если бы ты не сказала, что ждешь ребенка.

– Но ты написал мне письмо, где просил моей руки!

– А затем ты солгала мне! Ты не была беременна! – Гнев плескался в глазах мужчины, он сжал кулаки и двинулся на нее.

– Но я была беременна! – Ава прежде не видела мужа в таком гневе. Она вся сжалась на кушетке.

Лука навис над женой и начал бить ее по щекам. Ава плакала, но казалось, это еще сильнее распаляет его гнев.

– Перестань! Перестань! – умоляла она, закрыв лицо руками.

– Что здесь происходит? – Голос Виолетты словно ножом разрезал безумие ее сына. Она схватила его за шиворот и выволокла из комнаты. – Никогда не поднимай руки на жену! Твой отец стыдился бы тебя! Вон!

Свернувшись калачиком, Ава плакала.

Виолетта присела рядом.

– Как ты? Покажи мне лицо.

Девушка опустила руки, и Виолетта ахнула.

– Оставайся здесь, – сочувственно сказала она. – Ты уже не можешь вернуться на вечеринку. – Она поцеловала ее в лоб и добавила: – Бедная моя девочка.

9

Август, 1956 год Долина Напа, Калифорния

Катерина проснулась с мучительной головной болью при первых проблесках рассвета. Она провела беспокойную ночь: Санто и Ава вторглись в ее сны.

После утренней перепалки с матерью остаток дня она проболтала с Джулианой. Разговаривая о поездке в Италию и судьбе Марисы, снова взвешивая немногочисленные варианты, девушки красили комнату Джулианы в мягкий голубой цвет, похожий на оттенок яйца малиновки. После, оставив окна открытыми, они вышли на улицу. Джулиана решила провести ночь в своей старой комнате в коттедже Нины. К тому времени как Катерина вернулась домой, свет в комнатах был погашен. Ава ушла спать.

Девушка откинула одеяло и вскочила. Она надела белый пуловер, обтягивающие брюки и собрала волосы в хвост. До того, как она уедет, ей надо сделать еще кое-что. Ведь она не знала, когда вернется в Миль Э’Туаль.

Катерина шагала между покрытых листвой виноградных рядов, чьи лозы, отягощенные практически зрелыми гроздьями каберне, клонились к земле. Остановившись, чтобы отдышаться, Катерина окинула взглядом долину Напа, купающуюся в лучах утреннего солнца и наполненную птичьим пением. На горе, на высоте две тысячи двести футов над уровнем моря, ряды виноградных лоз будто лились каскадом по склонам. Там виноград зрел высоко над туманом, вьющимся от залива Сан-Пабло, защищенный от влажности, угрожающей уничтожить урожай за несколько дней. Девушка раздумывала, будут ли в Италии такие же идеальные условия, и при этой мысли ее пронзило мучительное чувство потери. Ей всегда так нравилось быть высоко в горах, над туманом. Климат в горах отличался, и виноград, росший там, идеально отражал особенности терруара – уникального сочетания характера почв и свойств погоды, благодаря которому производились лучшие вина в мире.

За спиной Катерины зашуршала листва, и она обернулась. Это был Винцо – белый пушистый пес Санто.

– Эй, мальчик, ты что, шел за мной? – Катерина наклонилась и почесала собаке шею. Глаза пса молили ее поиграть с ним. – Не сейчас, малыш, но я буду по тебе скучать! – Винцо отошел, внимательно обнюхивая все кругом. Вдруг что-то его напугало, и он залаял, бегая по склонам холма. Птицы пронзительно кричали сверху, кружа над беспокойным белым зверем.

Катерина поежилась и оглянулась вокруг. Поднявшийся гвалт нарушил тишину на виноградниках, где под чистым рассветным небом не шевелился ни единый листок.

Девушка прошла мимо нового оборудования для производства вина, которое, желая модернизировать их метод переработки ягод, купила Ава.

Тяжелая дубовая дверь, ведущая в погреб, была приоткрыта для вентиляции. Ребенком Катерина часто искала здесь утешения.

Моргая, девушка остановилась на пороге, привыкая после яркого солнечного света к царившему здесь сумраку. Она обхватила себя руками за плечи, поеживаясь в холодном, влажном помещении, и вдохнула сложную смесь ароматов: французских дубовых бочек, выдержанного вина, камня, земли, плесени – всех тех запахов, которые она так любила.

Неважно, как жарко было снаружи, в подвале всегда царила прохлада: постоянная температура защищала хранившееся тут драгоценное вино.

Подвал был оборудован в пещере, вырытой в горе Хауэлл несколько десятилетий назад. Ребенком Катерина часто убегала из дома, пряталась здесь, набрав книг и покрывал, и зачитывалась допоздна, пока мама или Рафаэль не находили ее. Пещера всегда служила ее убежищем, но сегодня что-то здесь было не так.

«Это просто нервы».

Хотя, возможно, волнение накатило на нее оттого, что пещера хранила воспоминания о Санто. Девушка оглянулась вокруг, раздумывая о том, как ей будет не хватать этого места.

На улице завыл Винцо.

Катерина прошла мимо рядов дубовых бочек, прислоненных к стенам подвала, – по холодному каменному полу мягко шлепали подошвы теннисных туфель. Она пробежала пальцами по гладким драгоценным поверхностям бочек из французского дуба, каждая из которых была помечена. Маркировка на крышках определяла место происхождения леса, из древесины которого изготовили бочку, ее объем, название компании-производителя. Алье, Вогезы, Тронсе – на каждой бочке было отмечено, в каком именно французском лесу произрастало использованное для его изготовления дерево.

Дуб после обжига источал ароматы ванили, гвоздики и других специй, что придавало уникальные ноты их вину. Они были одними из немногих виноделов в Калифорнии, настаивавших на использовании таких дорогих бочек.

Катерина миновала ряды шардоне, на производстве которого также специализировалась винодельня. Бутылки покоились под наклоном, идеальным для созревания вина. Затем девушка вернулась к бочкам с каберне.

Когда родители иммигрировали в США, ее мать привезла с собой саженцы винограда, произраставшие когда-то на ее семейном винограднике в Бордо. Катерина подумала о том, как бережно мама относилась к саженцам, как выхаживала их после путешествия из Франции в Италию, а затем через Атлантический океан в Америку.

По привычке девушка стала на колени, проверяя, не текут ли бочки. Нет, все сухо.

– Buongiorno[7]7
  Доброе утро (ит.).


[Закрыть], Катерина.

Она вскрикнула, испуганная появлением Санто. Затем перевела дух, пытаясь прийти в себя.

– Ты мог бы предупредить меня, – выдавила она наконец.

Девушка была уверена, что Санто уехал, но он, скорее всего, ночевал в коттедже Рафаэля в Миль Э’Туаль.

А она вчера весь день провела с Джулианой. Почему он не уехал?

– Свет горел. – Санто поколебался. – Мы давно не виделись, – его баритон понизился еще на одну октаву. – Хорошо выглядишь, Кэт.

Девушка сделала шаг назад, стараясь держаться подальше от его магнетического биополя. Даже в полумраке ярко-голубые глаза Санто сверкали двумя сапфирами на фоне загорелой кожи, разбивая в пух и прах оборону вокруг девичьего сердца. Впрочем, как и всегда. Хлопковая рубашка и голубые джинсы плотно облегали его крепкое мускулистое тело. Она сглотнула, внезапно занервничав:

– Почему ты здесь?

– Меня хотел видеть Рафаэль. – Он остановился, всматриваясь в ее лицо, словно желая запомнить каждую его черточку. – Кроме того, Джулиана позвонила мне и заявила, что я должен присутствовать на приеме для виноторговцев. – Он увлажнил свои полные губы. – Если не хочешь, мы можем не говорить, но думаю, никто не будет против, если я возьму пару бутылок вина. Я хотел пораньше выехать в Дэвис.

Катерина не знала, что ответить. Она уставилась на этикетки бутылок, которые он держал в руках. «Каберне Хауэлл» 1953 года.

– Этот купаж мы создали вместе, – наконец выдавила она, касаясь этикетки. – Я тоже пришла за ним.

– Тогда держи эти. – Он протянул ей бутылки. – Хочу, чтобы ты знала – это было лучшее лето в моей жизни.

Катерину охватила дрожь. «Тогда почему ты не отвечал на мои звонки?» – хотелось ей закричать.

Она отвернулась, желая скрыть боль в глазах.

– Винцо пошел за тобой. Он вообще ведет себя как-то странно. – Санто с любопытством посмотрел на нее, затем кивнул. – Даже не знаю, что на него нашло. – Он остановился и провел пальцем по шву на бочке с вином.

Отчаяние Катерины было столь сильным, что стало практически осязаемым. Ей хотелось убежать, как тогда на вечеринке, но ноги не тронулись с места. Она вздернула подбородок, словно защищаясь, но при этом будучи не в силах отрицать своих чувств к Санто. Сколько она себя помнила, он был слишком важной частью ее жизни.

* * *

Санто родился в Монтальчино, и вскоре его родители умерли. Еще маленьким мальчиком он переезжал от одних итальянских родственников отца к другим, а в какой-то момент его послали к очередным родичам в Нью-Йорк. В возрасте десяти лет он приехал в Миль Э’Туаль и поселился у старшего кузена Рафаэля, который заменил ему отца.

С момента встречи Катерина была заинтригована этим человеком. Ее привлекали эта независимость, мягкий итальянский акцент, густые темные волосы, волнами спускавшиеся к воротнику.

Она учила его английскому, он ее – итальянскому. Однажды он умертвил воображаемых ею драконов возле входа в пещеру. Когда Катерина вспоминала, как они были близки, неугасающая боль сжимала ее сердце. Все было замечательно, пока не вмешалась Ава, назвав ее отношения с Санто неподобающими.

«Ты превращаешься в молодую даму, – сказала мать тогда, – пора оставить детство и детских друзей».

К тому времени Катерина уже поняла, что мать подразумевала Санто, а не Джулиану. Санто – рабочий, мальчик без семьи. Неприемлем для ее матери.

А теперь неприемлема и она!

Удовлетворенный качеством шва на бочке, Санто встал и изучающе посмотрел на девушку. Воцарившееся молчание стало неловким.

– Я думала, ты уже женат, – сказала она и тут же пожалела о своих словах.

– Брак – важное обязательство на всю жизнь. Я отношусь к этому серьезно, cara.

Cara. Катерина с внезапной слабостью в коленях вспомнила тот последний раз, когда он произнес это ласковое слово, обращаясь к ней.

– А ты? Я видел тебя с Тедом на вечеринке. – Он не отводил от нее взгляда своих выразительных глаз, и она почувствовала горечь в его голосе.

Катерина покачала головой. По какой-то причине она не могла говорить. Все, что она мечтала высказать ему за прошедшие два года, те злые слова – все вдруг исчезло. Она просто наслаждалась его присутствием.

Санто протянул руку и дотронулся до ее щеки.

– Ты сможешь когда-нибудь простить меня за то, что набросился тогда на тебя?

– Но ты не набрасывался… – Их желание было обоюдным. Невольно она прижалась щекой к его ладони, источавшей тепло. Как часто она жаждала его прикосновения! Его и только его. Но он отказался от нее. Жалела ли она о том, что занималась с ним любовью? Сначала, когда не могла с ним связаться, часто жалела, но после рождения Марисы – никогда, несмотря на то, что трудностей прибавилось.

В горле стал комок, и она отступила на полшага назад.

– Я звонила тебе, писала! Много раз!

Санто тяжело моргнул.

– Знаю.

– Тогда почему не отвечал? Почему не перезванивал?

«Почему бросил меня?» Но ответ она уже знала. Если бы он любил ее, то никогда бы не разорвал отношений. Боль пронзила ее с новой силой.

– Мне очень жаль, Катерина. – Ответ прозвучал устало.

Сделанного не воротишь. И скоро она уезжает в Италию. Катерина качнула в руке бокал, который он ей протянул, и попыталась скрыть выражение муки, написанное на ее лице.

– Почему ты убежала от меня на вечеринке?

Нахлынули эмоции. С чего начать? Слова застряли в горле. Она молчала.

– Значит, это все. Прощай. – Санто развернулся, собираясь уйти.

Катерине очень хотелось его окликнуть, кинуться за ним, рассказать все, что было на душе, и сообщить о ребенке. Но она не смогла выдавить ни слова, а ноги не сдвинулись с места.

Она стояла столбом, наблюдая, как он уходит, и вдруг услышала глухой грохот, походивший на звук подземного поезда, будто мчащегося прямо к ним.

Санто резко повернулся, и они смотрели друг на друга, пока мощный толчок не повалил их на землю. Бутылки вина, которые Катерина держала в руках, разбились о пол, повсюду разлетелись осколки стекла. Красное вино расплескалось по каменному полу.

Земля под ногами затрясла, как студень, и Катерина закричала, скользя по вибрирующему полу.

Она протянула руку и позвала:

– Санто!

Мужчина попытался встать, но земля под ним начала расходиться, вздуваться, каменный пол пришел в движение. Старые деревянные опоры пещеры скрипели, потолочные камни расшатались и начали падать вокруг Катерины. Баррели сорвались со своих мест и покатились по полу. Некоторые треснули от толчка, и их содержимое проливалось.

Катерина судорожно отерла лицо от вина и грязи. Стараясь не столкнуться с катящимися на них бочками, Санто прорывался к ней.

Еще один сильный толчок сотряс все вокруг. Из-под земли донесся рокот, и Катерина с ужасом наблюдала, как щель в каменном полу у нее под ногами начала расширяться. Она отпрыгнула, накрыв голову руками. Щель все расширялась, Санто стремился к ней, уворачиваясь от камней, падающих с потолка.

– Пригни голову! – прокричал он.

Наконец Санто обнял Катерину, и они поспешили к стене, прижались к ней, и девушка спряталась в объятиях мужчины.

Над головой замигал свет: было похоже, что вскоре он полностью погаснет. Сейсмические толчки продолжались, тысячи бутылок с вином разбивались о каменный пол погреба.

Казалось, земля будет содрогаться вечно. Они наблюдали за происходящим, неспособные защитить себя от разрушения, которое разворачивалось вокруг них словно в замедленной съемке. Лампочки наверху затрещали, воцарилась темнота, ужасающая, полная чернота, поглотившая все.

Катерина прижалась к Санто и почувствовала, как он обнял ее сильнее. Она слышала, как он шепчет молитву, и поняла, что ее губы движутся, повторяя его слова. Неужели это конец?

Зажмурившись, девушка вознесла молитву о благополучии Марисы.

«Господи, прости меня, я должна была рассказать о ней Санто!»

И вдруг, так же внезапно в пещере воцарилась тишина, нарушаемая лишь звуком льющегося из бочек вина.

Через мгновение Санто разомкнул объятия, и Катерина прижалась к стене.

– Все в порядке? – спросил он, ощущая тепло ее тела в темноте. – У тебя ничего не сломано?

– Думаю… нет. – Она пробежала руками по ране на голове и мокрым волосам. – Кажется, тут кровь… или вино.

Он коснулся головы девушки, нащупывая рану.

– Это небольшой порез. Давай, нужно выбираться, – сказал он и помог ей встать на ноги. – Вокруг полно стекла. Ты в обуви?

Катерина кивнула, а затем поняла, что в темноте ничего не видно и она не уверена.

– Да, вроде я обута.

Санто обнял ее за талию.

– Не отходи от меня.

Они целую вечность, в темноте, двигались маленькими шажками сквозь завалы обломков. Перед тем как сделать шаг, Санто прощупывал пол ботинком. От пыли Катерина закашлялась. Мужчина остановился и спросил:

– С тобой все в порядке?

Она слышала обеспокоенность в его голосе.

– Да, не останавливайся.

Они дошли до выхода, но дверь заклинило. Санто взялся за ручку, но массивная дубовая дверь не поддалась. Он навалился на нее всем телом, но дверь не дрогнула.

– Наверное, нас завалило осколками скалы – сошел весь холм, – сказал он, переводя дух. – Мы в ловушке.

– Тихо! Что это? – С другой стороны двери послышались жалобные завывания собаки.

– Это Винцо! – вскричал Санто. – Эй, малыш! Винцо! Спаси нас!

Через несколько минут скулеж превратился в жалобные стоны, по-видимому, от боли, и пес перестал рыть лапами каменистую землю. Санто прижал ухо к двери.

– Кажется, он ранен.

Катерина тоже прижалась к толстой двери.

– Бедный малыш!

Они услышали еще один всхлип. Потом все затихло.

– Он еще там?

– Винцо! Винцо! – позвал Санто. Сквозь дверь снова донесся стон. – Он ранен, думаю, ему нужна помощь. Винцо! – Они вслушались и уловили еще несколько стонов.

Санто забарабанил кулаками по двери.

– Винцо! – Тишина. – Он, наверное, сильно пострадал.

Катерина прижала ладонь ко рту.

– Думаешь…

– Не знаю. – Он снова позвал собаку, но ответа не было.

– Мы могли умереть, – мягко сказала Катерина, коснувшись мужского плеча. Ошеломленная силой пережитых эмоций, она подумала о Марисе. С ней все в порядке? А мама, Рафаэль, Джулиана, Нина, семья О’Коннеллов?

– Землетрясение было сильным, – хрипло заключил Санто.

– На дегустационном столе должны быть свечи, – вспомнила Катерина и повернулась в нужном направлении.

В одном из отделений пещеры стоял дегустационный стол. Они начали пробираться к нему вслепую, наступая на осколки стекла, пока пальцы Катерины не коснулись стола. Крышка была усеяна камнями. Катерина нащупала свечу, а затем стала продвигаться к комоду. Она сделала несколько шагов и наткнулась на него.

– В комоде есть свечи, но, кажется, он упал.

– Нашел! – сказал Санто, переворачивая комод. – Да будет свет! – И чиркнув спичкой, осветил их лица.

Его лицо и волосы были покрыты пылью, а рубашка порвана. Его глаза – глаза Марисы – покраснели и горели таким беспокойством о ней, что Катерине хотелось расплакаться.

Она сглотнула и поняла, что сама, наверное, в полном беспорядке. Она убрала пряди волос со лба и отвела взгляд.

– Вот, зажги и эту.

Он коснулся фитиля уже зажженной свечой, и из тьмы выплыли очертания комнаты. Катерина нашла еще одну свечу.

– Пока давай ее не зажигать, – сказал Санто. – Возможно, придется экономить.

Девушка кивнула и постаралась не расплакаться. Понадобится время, чтобы их нашли, а затем откопали. Теперь она жалела, что приехала сюда на эти выходные. Она хотела лишь быть с Марисой и увезти ее как можно дальше, в то место, где никто не сможет осудить их.

Ужасно, что она не может довериться Санто. Но он уже отказался от нее в пользу другой женщины – возможно, его будущей жены, – она не вынесет, если он откажется и от Марисы. Катерина пожевала губу и почувствовала на языке привкус крови. Затем подумала о словах Джулианы: «Он имеет право знать».

Санто даже не представлял себе, что она скрывает, и у Катерины не было намерения рассказывать ему все именно сейчас, после ужасной реакции ее матери. Уж точно не до отъезда в Италию.

– Так, что еще мы можем использовать? – спросил он, поставив на ножки пару перевернутых стульев, чтобы они присели.

Катерина упала на стул.

– Вино?

– Хорошая идея! – Санто отряхнул от грязи ее оголившееся плечо. От его прикосновения Катерина задрожала.

Он поднял с пола чудом уцелевшую бутылку вина, а затем пошарил в ящиках в поисках штопора. Катерина нашла дегустационные бокалы и мешочек с миндалем тут же, на полу. Все покрывал слой пыли. Рукавом пуловера она обтерла два больших бокала.

– Это наше вино, купаж, созданный нами! – сказал Санто, глянув на этикетки. Затем чуть дрожащей рукой разлил по бокалам красный нектар. – Выпьем за переживших большое землетрясение! – провозгласил он.

– Мы еще не окончательно пережили. – Бокал подрагивал в руке Катерины, скорее от близости мужчины, чем от шока. – Надо быть осторожными, опоры повреждены. – Она сделала глоток вина и откинула голову назад, смакуя богатое разнообразие вкуса «Каберне Хауэлл». Да, вино получилось действительно удачным. Или все дело в обстановке? Она выдохнула.

Санто покачал вино в бокале и вдохнул букет ароматов, исходящих от напитка.

– Черт побери, теперь это действительно отменное вино! Хотя обстановка не особо подходит для празднования нашего достижения, правда? – Он отпил глоток.

Катерина последовала его примеру и позволила напитку прокатиться по разным участкам языка, где различные вкусовые рецепторы раскрывали индивидуальность вина.

Кончик языка, середина неба, корень языка. Проглотив, Катерина заволновалась, сердце забилось быстрее. У нее было врожденное чутье на превосходное вино, и она почти боялась того, что ощутила сейчас. Вино было великолепным!

Или, может быть, после землетрясения, когда вся жизнь пронеслась перед внутренним взором как один миг, все показалось бы необычайно вкусным?

– Я давно не пробовала этого вина. Оно хорошо созрело.

– Правда? – Их глаза встретились, когда оба посмотрели поверх бокалов.

Воцарилась тишина, и на девушку нахлынули воспоминания. Подрагивало пламя свечи. Санто не сводил глаз с вина, изучая его.

Катерина сделала еще глоток, вспоминая последний раз, когда они виделись. Это было здесь, в этом подвале, два года назад в конце лета. Катерина закрыла глаза. Был удушающе жаркий день, такой день, когда даже листочек не шелохнется. Прохлада пещеры манила.

Она весь день работала в подвале, намереваясь создать купаж из недавно собранного винограда, и была в восторге от того, что все получается. Девушка стремилась к совершенству, и купаж был практически готов. Однако нечто неуловимое ускользало от нее.

Было уже поздно, и все, кто работал на виноградниках, уже ушли. Все, кроме Санто. Они вместе работали все лето, но тот день был особенным.

Санто вошел в подвал. Его белая хлопковая рубашка была распахнута, открывая мускулистую загорелую грудь. Рубашка была заправлена в голубые джинсы, немного приспущенные на бедрах.

При виде мужчины у Катерины загорелась шея.

– Как дела? – поинтересовался он, опершись на стол и скользнув взглядом по ее голым плечам, порозовевшим от пристального внимания. Его выразительные голубые глаза казались бездонными. А когда они встретились взглядами, девушка утонула в их глубине.

– Хорошо.

Катерине нравилось творить за простым дубовым столом в хорошо освещенном помещении, где она могла оценить цвет, аромат и вкус продукта. Она часами пробовала разные купажи и искала лучшее сочетание, стремясь оживить продукт, уравновесить уровень танинов и подчеркнуть ароматы богатой минералами земли.

– Вот, попробуй.

Протягивая ему бокал с вином, девушка коснулась его предплечья, все еще хранящего тепло солнца. Его бронзовая кожа была гладкой и при этом упругой, мышцы играли при движении. Катерина почувствовала, как в ушах застучало.

Санто качнул вино в бокале, насытив его кислородом, помедлил… Она наблюдала, как он позволил вину побыть на языке, прежде чем глотнуть.

Нахмурившись, мужчина задумался.

– Уровень танинов хорош, но предыдущий вкус мне нравится больше. Какие сорта винограда ты использовала для купажа сегодня? – Он потянулся за промаркированными кубками на ее столе. Его распахнутая рубашка коснулась стола. Катерина объяснила процесс. Санто изучил записи в блокноте, который она держала в руках. Затем подвинул стул и сел рядом.