Текст книги "Тайные знания коммерческих иллюстраторов"

Стиль изображения

Стилизация и упрощение форм, классические каноны

Самыми важными приемами иллюстратора являются стилизация и упрощение. Существует множество вариантов изображения любых объектов, от реалистичного до схематичного. Пытаясь свести очертания людей, животных и предметов к более простым формам, художники столетиями создавали каноны – наборы правил, которым нужно следовать, изображая определенные объекты.

Современные иллюстраторы часто следуют классическим канонам (иконопись, восточная миниатюра, лубок, японская гравюра) или современным (манга, диснеевский мультик, американский комикс), а также создают свои собственные, смешивая разные приемы и правила или придумывая новые. В следовании известным канонам есть преимущества и недостатки.

Хороши они тем, что в них все продумано, для всего найдены гармоничные пропорции и созданы модели изображения. Однако они узнаваемы и тем самым навязывают картинкам определенную атмосферу, национальный колорит или дух эпохи, которой принадлежат. В работе с разными заказчиками и темами это часто становится помехой.

Собственный канон – гарантия оригинальности, но порой в погоне за необычным решением иллюстраторы неудачно скрещивают элементы и создают комбинации, вызывающие у зрителя неприятные чувства и негативные ассоциации. Не стоит бездумно использовать и тем более смешивать между собой религиозные, мистические и национальные символы, потому что многие заказчики боятся оскорбить чувства определенных групп читателей. В данном случае полезно задаться вопросом: если этого до сих пор никто не сделал, возможно, тому есть веская причина?

Восточная миниатюра. Фрагмент

Иллюстрация, выполненная в стиле восточной миниатюры. Автор – Марина Михайлошина

Японская гравюра

Иллюстрация, сделанная по канонам японской гравюры

Русский лубок

Иллюстрация, стилизованная под русский лубок. Автор – Андрей Кузнецов

Многие каноны освобождают иллюстратора от ответственности. Например, рисуя руки с тремя пальцами, иллюстратор делает беспредметной дискуссию о том, знает ли он анатомию: нарисованные им герои вообще не люди. Изображая телефон в виде прямоугольника с тремя кнопками, а компьютер – в виде ящика с торчащими винтами и болтами, автор уклоняется от необходимости разбираться в тонкостях устройства сложных предметов. Обозначая объем или тени с помощью совершенно одинаковых темных линий, проходящих всегда на одной стороне у всех объектов, он отменяет правила света и тени. Эти элементы у него символические и не обязаны быть академически правильными.

Степень условности изображения желательно выбрать в самом начале работы над собственным стилем, исходя из личных художественных амбиций. Если требуется модель, на основании которой будет легко и просто изображать любые сюжеты, а дальнейшее улучшение работ планируется только за счет количества деталей и спецэффектов, лучше остановиться на простом и далеком от реализма каноне. Если художнику нравится реалистичная манера и он мечтает развиваться в этом направлении, нужно начинать с правдоподобных вариантов. Например, взять модель изображения человека, на которой хотя бы условно обозначены все важные суставы (локти, колени) и отсутствуют «мутации» вроде нестандартного количества пальцев или пуговок вместо глаз.

Стилизованное изображение человеческого тела и окружающих предметов

Количество возможных вариантов изображения человеческого тела бесконечно. Однако существует несколько основных моделей стилизации, помогающих разложить все по полочкам. От них можно сколько угодно отклоняться в разных направлениях, но использовать в рамках одного и того же стиля несколько разных моделей не рекомендуется.

Дудлик

Английское слово doodle означает «машинально чертить или рисовать», а произошедший от этого слова «дудлик» – это фигура, нарисованная простейшим способом, безо всякой попытки изобразить человека правдоподобно. Самый примитивный вариант дудлика рисуется по принципу «точка, точка, запятая»: нечто с точками вместо глаз и черточками вместо рук и ног. Дудлики не обязаны подчиняться законам анатомии – они могут быть оснащены произвольным количеством конечностей, ушей и глаз любой формы, а также моторами, пропеллерами, окнами и дверьми, частями механизмов или предметами домашней утвари. Руки и ноги могут быть без суставов вообще или в форме зигзага с бесчисленными углами.

Здесь налицо полная свобода для фантазии, однако картинки с дудликами часто имеют несерьезный или «игрушечный» вид, не очень популярный среди заказчиков. Иллюстраторов, рисующих только дудликов, часто обвиняют в неумении рисовать и осуждают за избрание «пути наименьшего сопротивления».

Пупсик

Пупсик – это правдоподобно нарисованный человек с сильно искаженными пропорциями, которые делают его похожим на новорожденного ребенка. У пупсика очень маленькое тело и большая голова. Лицо при этом «детское» – круглое, с широко расставленными глазами, большим ртом и маленьким носиком.

Карикатура

Если нарисовать пупсика со «взрослой» головой, получится карикатура. Карикатура – это не жанр коммерческой иллюстрации, а самостоятельная дисциплина. Большинство глянцевых журналов, работающих с иллюстрациями, принципиально не публикуют карикатуры, чтобы избежать возможных юридических проблем. Сознательно их используют в основном издания, специализирующиеся на политической сатире. Делая карикатуру своим основным жанром, иллюстратор должен понимать, что он обрекает себя на выполнение заказов для определенного сорта изданий и во многие места вход для него будет закрыт. Карикатурист должен уметь шутить на политические темы и следить за жизнью политиков и суперзвезд.

Мутант

Мутантами называют человекообразные фигуры с пропорциями, близкими к реалистичным, но содержащие какие-то значительные отклонения от обычных человеческих форм. Классический образец мутанта – «инопланетянин» – человек с лысой головой, заостренным подбородком и чрезмерно большими, косо поставленными глазами. Также к числу мутантов относятся существа с головами животных, звериными лапами вместо рук и ног, нереальными глазами, ушами или лицами и человекоподобные создания, отдельные «части» которых заменены геометрическими фигурами, механизмами и прочими предметами. Продукты скрещивания людей с растениями тоже относятся к этой категории.

Манга

Манга – японское слово, означающее «история в картинках», или попросту «комикс». Типичная манга-фигурка довольно реалистична, имеет большое количество правдоподобных деталей и хорошо прорисованных мелких суставов. При этом пропорции искажены, а лица упрощены до схематичного изображения.

В то время как головы манга-фигур «игрушечные» и «детские», тела имеют утрированно взрослые формы: у женщин большая грудь, очень тонкая талия и массивные бедра, у мужчин – мощный торс и гипертрофированные мышцы. Манга-лица нарисованы очень кукольно и по четкой схеме: огромные глаза, маленький крючок вместо носа и крупный рот специфической формы.

В Японии запрещено изображать определенные сцены с участием людей, зато все можно, если лица у людей «игрушечные». Чтобы не выяснять каждый раз, что именно подпадает под эту категорию, было решено использовать для всех комиксов одинаковую маску, признанную допустимой.

Человек

Художники часто спорят, какое изображение человека действительно является реалистичным. В самом деле, здесь возможны сотни градаций, но в коммерческой иллюстрации все довольно просто: фигура с антропологическими признаками (правильным количеством рук, ног, пальцев на руках и ногах и прочих частей тела), пропорциями, близкими к реальным, и наличием локтевых изгибов и коленных суставов – человек.

О художественной слепоте

Пытаясь правдоподобно изобразить человека, иллюстраторы часто допускают ошибки, совершенно их не замечая. Даже при более внимательном рассмотрении собственной работы они не могут понять, что не так. Этот феномен называется художественной слепотой.

Студенты художественных вузов много рисуют с натуры. При этом в самом начале обучения они умудряются изображать совершенно кривых и неправильных людей, глядя на живую модель. Если им велят исправить работу, они всматриваются в собственный рисунок, но не замечают грубейших ошибок – искаженные, изломанные люди с нарушенными пропорциями не режут им глаз. С опытом это меняется, с каждым разом студенты рисуют правильнее, но появляется новая проблема: они срисовывают позу и ракурс, придумывая все остальное, вместо того чтобы посмотреть, как выглядит живая модель. Часто профессора ловят их за руку и просят: «Покажи, где ты это увидел». Тогда, присмотревшись к натурщику, студент вынужден признаться, что изобразил несуществующую тень или провел отсутствующую линию. Вооруженный определенным опытом, художник настолько уверен в своем знании предмета, что не трудится сверить рисунок с реальным объектом.

Откуда берется эта уверенность в несуществующих деталях? Еще в детстве мы начинаем хвататься за предложенные схемы, не желая от них отступать. Все помнят, как в детстве рисовали солнце в виде четверти круга в уголке листа, начиная с этого каждый свой рисунок. Многие из таких приемов с возрастом перестают казаться привлекательными, но некоторые остаются на долгие годы.

Часто неправильное высказывание авторитетного человека надолго запоминается. Указав на ничем не примечательный набросок, учитель говорит: «Вот этот художник умел рисовать людей!» – а в результате ученики десятки лет думают, что именно эта картинка – образец для подражания.

Иногда иллюстратор заимствует где-то понравившуюся линию и легкой рукой соединяет ее с немного иным ракурсом или позой, не проверив, останется ли она такой в новых условиях. Если результат сразу не вызвал сомнений у автора или публики, он включается в репертуар художника и повторяется в многочисленных его работах.

Я построила эту женщину, не глядя на натуру, и она показалась мне вполне правильной. Однако все знакомые мужчины хором говорили: «С ее попой что-то не то» и «Линия не может быть такой». Я долго не могла понять, к чему они придираются, но они настаивали на своем, добавляя, что чаще, чем я, рассматривают женщин с такого ракурса, и с моей картинкой однозначно что-то не так

После долгих обсуждений вопроса с рассматриванием меня и моих сестер перед зеркалом я поняла, какую линию они имеют в виду, и нехотя исправила ее. Только позже, сделав целую серию фотографий самой себя в этом ракурсе, убедилась, что линии в этом месте действительно не получается ни при каких условиях

Выясняя, откуда берется слепое следование неправильному образцу, я обнаруживала много интересных историй, корни которых часто кроются в детстве иллюстраторов.

Одна из историй – моя собственная.

Среди знакомых моих родителей была женщина, с удовольствием позировавшая многочисленным друзьям-художникам. Я с детства была окружена ее портретами. Все считали ее интересной и привлекательной, она всегда была хорошо одета, и у меня никогда не возникало сомнений в ее красоте, ведь она годами служила музой художникам, обладавшим в моих глазах большим авторитетом. Позже я часто рисовала девушек, похожих на эту модель, с легкостью изображая по памяти знакомый овал лица. Комментарии зрителей меня удивляли, все они говорили примерно одно и то же: «некрасивое лицо», «какая-то странная щека», «с ней что-то не то», «чего-то не хватает», «скула неестественная». Я всматривалась в собственные картинки и не понимала, чего от меня хотят, ведь я изображала лицо таким, каким оно мне запомнилось, и женщину эту в моем детстве все считали красавицей! Я перестала рисовать это лицо, желая избежать негативных отзывов. Только позже, изучая лица разных людей, поняла, что в лице этой женщины действительно содержался какой-то изъян.

Спустя пятнадцать лет мы заговорили о ней с родителями, и тут всплыла старая и очень странная история. Лишившись в молодости большей части зубов, прекрасная дама настолько не подружилась с советскими дантистами, что не нашла в себе сил обзавестись протезами и приспособилась жить практически без зубов. Как ей удавалось при этом потрясающе выглядеть, «не вылезать из гостей» и вдохновлять всех знакомых художников на подвиги, остается за кадром – я тогда была слишком мала, чтобы разгадать эту загадку. Но факт остается фактом: я записала в свои идеалы красоты беззубую женщину и годами рисовала лицо с ввалившимися щеками, не понимая, что в нем такого ужасного. На вопрос, почему ни один из художников не счел этот беззубый рот ужасным, мама возразила, что, вероятно, в этом уродстве они видели некоторую пикантность.

Похожая история случилась с моей подругой. Мы учились вместе в художественном училище, и она все время рассказывала о своей несчастной маме, жизнь которой якобы не сложилась. В молодости она была очень красива и наивна, а красавицам всегда не везет: женщины их презирают и видят в них потенциальную соперницу, мужчины стремятся обмануть и использовать. Пытаясь устроить свою жизнь, мама исчезла, оставив дочь на воспитание бабушке, поэтому мне никогда не довелось ее увидеть. Спустя десять лет подруга стала иллюстратором, но картинки ее не пользовались спросом, несмотря на твердую руку и хорошую технику, а я все время задавалась вопросом, почему она рисует такие злобные лица, с маленькими глазками и мелкими чертами лица. Встретившись в Москве, мы снова вспомнили о ее маме, и я попросила показать мне фотографии легендарной красавицы. На пожелтевших карточках я увидела неприятное лицо, напоминающее малопривлекательных героинь картинок моей подруги. Видимо, она очень любила маму и не подвергала сомнению ее взгляды на жизнь и на саму себя.

Итак, иногда люди делают своим идеалом красоты ущербные и злобные лица, грубые формы или откровенные уродства, никогда больше не сверяя их с другими образцами.

Выявить подобные вещи можно, только спрашивая мнения дружелюбно настроенных людей о своих работах. Ошибки могут найти не только коллеги, хорошо знающие анатомию, и врачи, знакомые с предметом в силу образования, но и просто наблюдательные друзья. Если несколько зрителей высказали одинаковое замечание в адрес картинки или какого-то элемента, повторяющегося в работах, стоит отнестись к этой критике очень внимательно. Верным признаком художественной слепоты является подсознательное нежелание иллюстратора что-то менять. Услышав критику, он честно пытается «исправиться», но на деле оказывается способным лишь на незначительные изменения. Часто возникает типичный конфликт: после десятка попыток советчик теряет терпение и надежду на исправление, а иллюстратору кажется, будто он уже изменил все, что мог. Преподаватели или коллеги могут решиться поправить рисунок своей рукой либо заставить иллюстратора перемещать неудачную линию до тех пор, пока она не окажется на своем месте. Когда все наконец будет в порядке, результат покажется иллюстратору противоестественным и несуразным. Но это лечится внимательным сравнением собственных рисунков с образцами из реальной жизни.

Иногда автор самозабвенно спорит и готов драться насмерть за свой неправильный рисунок. Я частенько приводила множество логических доводов, отстаивая свою ошибочную точку зрения, пока меня не сажали на стул, чтобы сфотографировать в спорной позе. Только положив собственную фотографию рядом с работой и увидев, что промахнулась на полметра, я признавала свое поражение.

Главное – перебороть ощущение, что исправленная картинка крива и уродлива, и попытаться посмотреть на нее свежим взглядом.

Часто, освободившись от любимых ошибок, иллюстратор некоторое время думает, что ему навязали новые правила, сам он не видит ничего плохого в привычках, от которых пришлось отказаться. Он рисует правильно, делая одолжение критикам. Позже он натыкается на старую работу, впервые видит, как ошибка режет глаз и восклицает: «Как же я мог такое рисовать?»

Утешает то, что эта слепота лечится, нужно только чаще смотреть на вещи, вместо того чтобы рисовать их по памяти или воображению. Однако ни один художник не застрахован от повторного приступа. Спасение можно найти только в критике наблюдательных друзей и проверке рисунков с помощью моделей. У многих иллюстраторов есть доверенное лицо – коллега, всегда готовый проверить эскиз и помочь найти ошибку.

Выбор вспомогательных средств для изображения человека

Чтобы правильно нарисовать человеческое тело, нужно хорошо знать анатомию, но даже опытный художник часто не может изобразить человека в сложной позе или необычном ракурсе без вспомогательных средств.

Фигуры людей и животных имеют настолько сложную форму, что трудно охватить все детали одновременно. Во многих школах для решения этой проблемы предлагается упростить слишком сложную фигуру и попытаться «разбить» ее на несколько понятных частей, с которыми удобно обращаться. Когда правильно нарисованы очертания предмета, изображение легко дополнить нужным количеством мелких деталей.

Самый простой способ нарисовать человека – по фотографии или трехмерной модели.

У этого способа есть одно преимущество: не нужно тратить время и усилия на изучение анатомии человека и строить свою модель. При этом существует и ряд недостатков.

Готовая модель человека – это обычно не голый скелет, а фигура с мышцами и плотью, определяющими тип и телосложение. Сделать такую фигуру толще можно, хотя это не так просто; превратить ее в более стройную модель гораздо сложнее, особенно если опыта в рисовании человека мало. По-настоящему изменить тип человека без грубых нарушений не удается практически никогда, потому что для этого мало просто убавить или прибавить «мяса» – тип определяется скелетом, толщиной костей, пропорциями фигуры и многими другими параметрами.

Придется искать фотографию или модель человека в подходящей позе. Чаще всего не удается найти именно то, что нужно, и приходится идти на компромиссы, изменяя идею картинки. Сотни тысяч фотографий, найденных в интернете, бесконечно повторяют одни и те же мотивы. Иногда на поиски подходящей фотографии уходит больше времени, чем на создание собственного рисунка.

Рисунок по фотографии

Если при создании иллюстрации просто обвести фотографию, зритель с легкостью это замечает, потому что такие изображения имеют характерный вид. С этим можно бороться, пытаясь оторваться от первоисточника и меняя детали в ходе перерисовывания, но это тоже требует некоторой тренировки. Чем больше иллюстратор импровизирует, тем реальнее опасность, что он допустит ошибку в анатомии, если он не изучал ее законы.

Тем не менее самый распространенный способ рисования по фотографии именно таков: снимок служит только основой изображения и используется для проверки главных точек. По нему ориентируются, где расположены основные суставы, в какой степени видны части тела, расположенные на заднем плане. Во время работы иллюстратор может упрощать модель, менять ее характер и пропорции, раскрашивать разными способами.

Рисунок по трехмерной модели

Готовых трехмерных моделей человека в интернете великое множество. Достаточно запустить поиск по ключевым словам poses и poser, чтобы найти десятки тысяч образцов.

Обычно помимо обложки компакт-диска в интернет-магазинах выставлены таблицы с изображением всех поз, входящих в коллекцию; их вполне достаточно, чтобы нарисовать иллюстрацию. Но и здесь нужно быть осторожным! Многие трехмерные модели искажены и не являются абсолютно реалистичными, а главное, все они очень разные. Если не использовать всегда модели одного и того же типа, будет трудно выдержать все иллюстрации в одном стиле.

Наиболее удачные картинки любого жанра очень быстро становятся узнаваемыми, поэтому их использование без особых изменений чревато тем, что зрителей заинтересует не столько сама иллюстрация, сколько вопрос, с чего ее срисовали.

Обложка компакт-диска 90 Poses of Laura, найденная на сервере renderosity.com по ключевому слову poses

Выбирая основу для изображения человека, важно остановиться на чем-то одном. Нельзя для одной работы использовать фотографию, для другой – рукотворную модель, а для третьей – трехмерную куклу. Это делает невозможным создание работ в одном стиле. Любой черновик оставляет свой отпечаток на готовой работе. Лучше всего использовать модель, полностью построенную самостоятельно. Не только потому, что «ручная работа» ценится выше всего и путь наибольшего сопротивления всегда самый полезный, но и потому, что в «самодельных» фигурах лучше всего просматривается почерк автора, делающий его иллюстрации неповторимыми и узнаваемыми.