Текст книги "Одухотворённые"

Ягодный кейк

Приближались новогодние праздники, а с ними много разнообразных хлопот. Перед каждой женщиной всегда остро стоит вопрос «Что поставить на стол? Чем удивить родных?»

Таня пересматривала кулинарные странички журналов и случайно наткнулась на аппетитную картинку ягодного пирога. Так как описывался рецепт национального скандинавского блюда, то пирог там назывался коротко и модно: пай! Дальше молодая хозяйка узнала, что традиционно ягодные пироги пекутся на все праздники в странах Скандинавии. В сезон люди стараются вынести из леса как можно больше черники, брусники, морошки и других ягод, чтобы потом весь год, до следующего урожая наслаждаться замечательным вкусом даров северного леса! – Это же сколько разнообразных ягод, чтобы так часто печь ягодные пироги?!

«Наверное, там их ну о-чень много… а людей мало, – подумала Татьяна, знающая как быстро выгребаются все ягоды в белорусских лесах, – всё, решено, буду печь Их ягодный пай (!), чтобы хоть как-то приблизить свою мечту – вырваться за границу. Никому ни о чём не откроюсь раньше времени, буду тихо молиться за свою мечту. Буду есть со всеми ягодный пай и тихо радоваться своему маленькому празднику».

А между тем, в целом, страну по-прежнему будоражило – рокировками власть имущих. Последствия политического конфликта 1998 года принесли новый неожиданный зигзаг в отношениях между Европой и Беларусью. Строивший свою вертикаль власти, известный своим лукавством Главный заставил все посольства других стран покинуть свои резиденции под Минском, в знаменитых Дроздах. Диктатор признал эти территории Собственными владениями, принадлежавшими его Величеству – Президенту. Он бесцеремонно раздал лучшие земельные участки своим чиновникам – тем, кто скрывал и замазывал его преступные деяния, расправляясь с несогласными и протестующими против его власти земляками. Ему же всё было можно, он же сам всему Голова!

Пресса не могла освещать события тех лет всесторонне, потому что постоянно шла угроза от властей, в случае неповиновения – тюрьма, расстрел. Газеты были безынтересными, наполненными одной пёстрой рекламой.

На работе было всё как обычно. Таня равнодушно взглянула на пестревшую рекламой газетную пачку, это была свежая, ещё не разобранная почта. Что там могло быть интересного для неё? Таня провела быстрым взглядом первую и вторую страницы: выступления, награждения и посещение Президентом областных центров…

Возможно, к нам тоже заглянет… Витебск – город красивых девчат, место проведения традиционного Славянского базара. Этот музыкальный фестиваль после 1992 года регулярно, каждый июль заманивал всех славянских красавиц и всех нуждавшихся в них – поучаствовать и поглазеть на звёзд эстрады. Президент был не исключением в списке поборников женской красоты. Всей страной люди с интересом наблюдали за его многочисленными романами с первыми известными красавицами Беларуси. И вдруг Танин взгляд остановился на рекламе, вонзившей острый меч в самое сердце:

Что это? Опять подсказка Высших Сил? Таня перечитала объявление еще два раза и мысленно спустилась в свою сердечную чакру…

Задыхаясь, ощутив лёгкое головокружение, забывшая обо всём на свете, женщина закрыла глаза, спрятав заветную газетку под стол. Переведя дух, она снова и снова перечитала объявление. Вспомнила кулинарную статью о ягодном пироге в недавнем журнале. Сопоставила факты, убедилась, что это скорее всего не ловушка для простачков, а реальная работа. Удовлетворённо тряхнула своей неотразимой кудрявой головой, широко улыбнулась очаровательной улыбкой:

– Вот он – мой шанс! – сердце предательски не давало работать, оно билось так сильно, что, казалось, было заметно. Неужели медитация и визуализация мечты сработали так быстро?

– Ты чего так сияешь как майское солнце? – спросила её помощница Ксюша, которая как-то незаметно вошла в кабинет. Увидев удивление на красивом лице Татьяны, она начала оправдываться, – я стучала, но ты не ответила… я хотела спросить, ты готова к сегодняшнему вечернему корпоративу?

Таня глубоко проглотила вместе со слюной все свои потаённые мысли. Незачем посвящать первого встречного в свои планы, она решила сначала поговорить с мамой, потому что без её помощи ничего не получится, или будет во стократ рискованнее. Весь рабочий день пролетел в бухгалтерских хлопотах, на которые Таня уже не обращала никакого внимания. Все её мысли были уже там… в далёкой вожделенной Швеции…

– А что там запланировано на вечер? Я совсем не успеваю за вашими частыми праздниками… – ошарашенная собственными переживаниями по поводу заветного объявления, она совсем забыла о предстоящем дне рождения главбуха Розы Львовны. Та – опять или всё ещё – была в долгосрочном отпуске и должна была прийти сегодня вечером на работу для того, чтобы торжественно принять подготовленные для неё поздравления и, конечно, денежную премию от банка.

– Ну ты даёшь, Татьяна Сергеевна! Наша Маша – из кассы, будет читать стихи от всего коллектива, а Антонина – из валютного, будет, как всегда, заводить Розе Львовне любимые народные песни. Все уже собрались, ждут саму именинницу, она должна скоро прийти из салона – в полном параде. Там уже и шампанское в ящиках подвезли. Говорят, сам Президент подкатит!

Корпоратив

Этого ещё не хватало! Если ждут самого главного, значит будет настоящий «грандиозный шухер» (как сказал бы любимый всеми Попандопуло из советского блокбастера «Свадьбы в Малиновке»). Для пира нужна будет достойная массовка, поэтому придётся суетиться там со всеми до конца… это сильно опечалило Татьяну, так как она прекрасно знала, какой вакханалией заканчиваются все банковские посиделки. А тут ещё сам президент на слуху. Не к добру, явно не к добру… Ну что общего у самого президента с кокой-то банковской крысой?

– А может она была ещё у него в колхозе главбухом, или хаты у них в селе стояли рядом, – возразите Вы. Хорошо бы именно так, ан нет… Роза Львовна была тутошней и всегда гордилась этим… Тогда что? Остаётся только догадываться о тех финансовых потоках, которые заставляют великого политика кланяться этой скрипучей банковской телеге, везущей на себе тяжёлый груз, несомненно, криминального капитала. Все корпоративы в банке проходили неизменно с размахом, но именины главбуха – это особая тема! Например, кассир Маша имела не мало нареканий по работе, но её терпели из-за несомненного таланта писать хвалебные Оды начальству. А Тоня из валютного, имея 3-х маленьких детей, постоянно была дома, сидя на больничных. Словом, работник из Тони был неважный, но её тоже выдерживали из-за прекрасного вокала и народного репертуара. Таких примеров можно было бы привести немало. Вот поэтому Татьяна была крайне недовольна своей работой, где всё держалось на нескольких толковых, пашущих до седьмого пота, специалистах.

А получали эти трудяги, порой, меньше бездельников. Ну и где справедливость? Часам к четырём после полудня были пересчитаны все вырученные деньги в кассе, переложены в огромный сейф и залиты сургучом на замок с круглыми печатями, где гордо сияла надпить « Внешэкономбанк». Служащие торопливо приводили себя в порядок и спешили в большое и светлое фойе с мраморным круглым фонтаном в центре.

Татьяна мельком глянулась – на стене у выхода – в зеркало… всё тот же пронзительный светлый взгляд из-под летящих подкрашенных бровей; тот же мраморно-белый классический овал лица, немного уставшая улыбка, мамина улыбка – на мамином лице! Она такая же, как мама, розовощёкая и курносая… она нравилась сама себе всегда. Это придавало уверенности в себе и своей правоте. Платье на ней было не вечернее, но вполне подходящее, так как на работу Таня всегда старалась одеться элегантно и не дешево.

Неожиданно вдвое увеличилась охрана – в белоснежной парадной форме. Взгляды стражей порядка пристально бегали по всему холлу, считывалось неподдельное беспокойство. Собравшиеся на корпоратив женщины засверкали своими интригующими взглядами и золотыми украшениями. Красные форменные банковские пиджаки быстро сменились на цивильную праздничную одежду. В ходу был французский парфюм и мохеровые джемпера, обтягивающие стройные и округлые женские прелести. Мужчины и как-то незаметно разошлись на два цветных ряда, по разные стороны от фонтана. Охранники стали заливать в бассейн шампанское прямо из бутылок, пока не распотрошили все пять ящиков.

Раззадоренный коллектив весело аплодировал, глядя на решительные действия гостей. Личный шофёр директора банка – Гриша, весельчак по натуре, решил соригинальничать и тут же при всех сунул свой указательный палец в искрящийся пузырьками фонтан. Все интригующе захихикали.

– Вон отсюда, быстро! – загромыхало из входной двери, – убери свой обос… анный, вонючий палец! – Роза Львовна обозначила своё появление властным, знакомым и драгоценным голосом. Она вальяжно остановилась в кругу своих фавориток, поглаживая и пошлёпывая их нарядные тела.

Те, в свою очередь, запели дружным пафосным хором:

– Красавица вы наша, как вам идёт эта новая причёска, как же вы похорошели.

– Мы скучали, мы так скучали без вас…

– Вам так идёт это новое платье. Вы молодеете и хорошеете год от года, – сладко ласкали слух начальницы неуёмные коллеги, соревнуясь друг с другом в изощрённой лести. Таня, делающая за именинницу уже который месяц свод баланса и несущая в отсутствие Розы Львовны огромную ответственность в коллективе, скромно дожидалась окончания всей этой приторной пошлости. Имениннице вручили огромный (самый дорогой) букет разноцветных лилий, купленный на заказ в лучшем цветочным салоне города.

Букет был действительно великолепен, на весь холл разносился аромат благоухающих распустившихся лилий. Ну, такой роскоши Таня ещё никогда не видела… и такой откровенной лести – тоже. Она работала в банке уже больше года, но до сих пор не чувствовала себя таким настоящим пайщиком, как все остальные. Поступая на должность, Татьяна читала и подписывала документы о том, что ей принадлежит 0,1% валютного фонда банка, но только в том случае, если она поддерживает политику главного.

К сожалению, у Тани к Александру Григорьевичу было много вопросов и мало симпатии.

– А где же Он сам? – нетерпеливо прошептала Таня на ушко стоящей рядом Ксюхе.

– Подъедет позже. У него дела, но скорее всего, ждёт, пока все хорошо подопьют и развеселятся. Вперёд вышла кассир Маша, по совместительству поэт-самоучка, и громко продекламировала для Розы Львовны лично написанную Оду – о молодости и несравненной красоте пятидесятилетней именинницы.

Разноголосый хор непрерывно поддерживал Машу криками:

– Браво! Брависсимо!

После чего было разрешено выпить за здоровье главного бухгалтера из общей чаши фонтана. Когда все азартно черпали своими бокалами игристый алкоголь, в зале громко зазвучала попсовая танцевальная музыка. Разразилась сногсшибательная дискотека.

– Фи… – скривила свой шнобель (огромный нос) Роза Львовна, – я ведь хотела на-род-ну-ю: « Ой, да не вечер»… между прочим, а где моя Антонина?

– Ой, простите, она маму вчера похоронила… не пришла, – скорбным голосом ответила секретарша Ксюша.

– Что??? Вчера – похоронила, а сегодня не пришла спеть мою любимую песню? Татьяна Сергеевна, как вы тут все запустили без меня? – опять все шишки полетели на Танину голову. Понятно, что это была элементарная зависть. Завидуйте молча, Господа! Больше никто ничего не спрашивал, не демонстрировал, не выступал. Все тупо черпали из высыхающего на глазах фонтана алкоголь, закусывая его роскошными бутербродами с красной рыбой и ветчиной, искусно сервированными на серебряных подносах, которые были расставлены повсюду. В воздухе витал запах Игристого вперемешку с ароматом благоухающих лилий. Иллюзия общего шоколадного благосостояния так захватила всю публику, что уже было не понять, где кассир, а где патрон. «Все смешалась в нашем земном мире» сказал бы Михаил Задорнов.

Наблюдая за происходящим, Таня по-бухгалтерски просчитала примерную сумму всех сегодняшних расходов на этот корпоратив и пришла к мысли, что лучше бы это деньги разделили на всех служащих и просто тихо разошлись. Её заработная плата была немного выше, чем подчинённых, но не более 300 долларов в месяц. Простые служащие банка не могли позволить себе такой вот праздник, но никто не посмел отказаться от шампанского и закуски. Халява, плиз! – называется эта старая как мир картина. Поэтому жалеть тут было некого и незачем… Потому что умный человек понял бы, что что за все в этой жизни придеться платить.

Таня незаметно выскользнула из фойе и встретилась с шофёром Гришкой у двери. Тот стоял обиженный Розой Львовной и нетерпеливо ждал момента, чтобы попросить у неё за это прощения.

– Что, Гришаня, вкусное шампанское? – иронично поддела парня Татьяна.

– Да, не хорошо вышло-то как! Жаль, что я её не заметил вовремя, так хотелось подшутить… теперь боюсь, что с работы уволят. Эх, судьба – злодейка, жизнь моя – копейка!

– Ладно, не плачься, Григорий. Я за тебя замолвлю словечко. Только пообещай, что прикроешь моё отсутствие. Уж очень надо домой, да и не пьётся мне как-то из общего корыта…

– Конечно! Конечно, идите домой, но знайте, что Главная – всё помнит на много лет вперёд, и вам, скорее всего, это ещё аукнется.

– Спасибо, друг любезный, за заботу. Я всё учту, пока! В это мгновение к парадной лестнице банка подкатил сверкающий чистотой черный лимузин, оставляя тёмную полоску на белом снегу. Таня и Гриша повернулись на свет его ярких фар. Открылась задняя дверца, из которой показался огромный охранник в чёрном костюме. Одним широким движением он открыл переднюю правую дверцу кабины и из неё показался редкий пучок на лысине самого главного. Быстренько зачесав его на правую сторону, он горделивым кивком головы поздоровался с молодыми людьми и стремительно направился вверх по лестнице. Видно было, что Он здесь не редкий гость.

– Ух, ты!.. – не нашёл больше слов шофёр Гришка и заговорчески посмотрел на Таню, – Не передумала уходить? Ведь для тебя тут предоставляется возможность познакомиться с Батькой лично. С твоей внешностью можно рассчитывать на неплохие дивиденды!

– Нет у меня желания с ним знакомиться, – отрезала уходящая женщина, – его больше интересуют деньги и молодые девушки. Мне домой надо, к детям. Бывай! Не забудь прикрыть меня…

Таня выскочила в белую зимнюю предновогоднюю сказку. Витебская зима в тот год была особенно снежной и ветряной. Только золотые маковки высоких церквей не отбелились в снежном хороводе. Таня всей грудью вдохнула свежий холодный – чистый воздух и выдохнула – тяжёлый мерзкий комок изнутри, прятавшийся где-то между рёбрами. Ей не хотелось участвовать в этом греховном вертепе на самой вершине финансовой пирамиды. Никто не интересовался её мнением. А оно заключалось в том, что финансово независимый человек должен расти выше к своему духовному совершенству. А не тонуть в распутстве и безнаказанности.

Она уже знала, чем заканчиваются все пьянки в банке из прошлого опыта. Сначала общие поцелуи, потом обнимашки, а дальше – купание в шампанском как на крещение. Так было всегда. Для Тани всё обязательно аукалось назавтра, ей самой приходилось работать за троих, разбирая горы бумаг и почты. Хорошо, что она не осталась на вечеринке. Не дай Бог, пришлось бы общаться с главным… тогда она всё бы высказала ему прямо в глаза. Разве может разумный Президент построить действительно развитую державу, если он тратит своё драгоценное время на сомнительный шашни со всякой, пусть даже и красивой, шушерой? Разве может он быть действительно уважаемым человеком, если сам, подобно бандиту, имеет подельников в коммерческих банках?

Нет, не для того мама тратила на учёбу Татьяны последние деньги, чтобы та, заняв высокую должность, позорилась со всеми на подобных мероприятиях, лебезя и унижаясь перед сильными мира сего. Люди учатся, чтобы приносить пользу народу, родине, своим близким, но никак не юродствовать перед недалёким, заигравшимся в царя политиком и его свитой. По большому счёту, никого из них не интересуют ни Маши, ни Тони, ни Тани… все эти мелкие букашки предназначены только для того, чтобы служить обыкновенными винтиками в общем деле обогащения власть имущих. И тут неожиданно вспомнился тот жуткий сон…

– А сон-то в руку! – вырвалось на ходу у бегущей по белоснежному ковру женщины, которую давно ждали дома.

Заговор

Даже холодная декабрьская метель не могла остудить её ликования от мыслей о газетном объявлении про ягоды, бережно положенном в сумочку. Татьяна, на крыльях мечты, незаметно пронеслась через центр вечернего города, и счастливо приземлилась, открыв дверь своего дома, где её с визгом встречали дети. Влад, как всегда, задерживался в гараже со своим, возвращённым бандитами, автомобилем. В кухне возилась мама, она сразу заметила необычный блеск во взгляде своей дочери, и спросила:

– Что-нибудь случилось? Ты что-то быстро прибежала. Обычно торчишь в банке до девяти вечера.

– Милая моя, любимая мамочка! Да, случилось!.. Я знаю, что ты поймёшь меня и простишь! Я не могу больше так жить! Я поеду за границу. Не думайте, что я бегу от всех вас, мои дорогие, будем считать, что я еду в разведку. А вдруг получится?! Я хочу уехать, не потому что умираю от скуки тут с вами или не люблю больше Влада, он больной и ему все можно простить. Но я не могу больше жить в обществе, где все люди постоянно кого-то бояться, они совсем разучились улыбаться, где всё делается строго по указке свыше. А я не могу – петь, танцевать, улыбаться только по приказу. Я хочу просто жить и быть самой собой! Ну, если по короче, то вот! – Татьяна вытащила аккуратно сложенный газетный листок и прочитала рекламное объявление о ягодах.

Мама Мила смотрела на дочь своими огромными голубыми глазами и не понимала причины её эмоций. Она знала все дочкины переживания, но, куда ехать? У них нет родственников за границей. Дочь пробовала вырваться в Америку – не выпустили, сказали сразу, что якобы не вернётся. Зачем, куда ехать с насиженного тёплого места. Ведь всё же хорошо! Работать в банке гораздо престижнее, чем собирать ягоды в лесу. Зачем нужно куда-то бежать из родного дома? Тут все свои, а там?

– Я поеду в Швецию. Я уже всё решила, не удерживайте меня, не надо. Сначала отправлюсь на сезон – ягоды собирать, а потом останусь там. Я чувствую, мама, что жизни мне здесь не будет никогда, я так несчастна, пожалей же свою уставшую от разочарований дочь. Отпусти… пожалуйста – Таня обняла и нежно поцеловала растерянную мамочку – Если ты мне поможешь с детьми, я буду тебе очень благодарна… – раскрасневшаяся от нахлынувших эмоций, Таня не заметила, что все трое детей, притаившись за стенкой, подслушивали необычный взрослый разговор.

Были слышны только щелчки волнистого попугайчика Гриши в клетке. Первым выдал себя Санька:

– Мамочка, милая, возьми меня с собой. Мне тоже эта школа опостылела, там все недовольны мною, не подпускают к компьютеру.

– И меня! – запищала худенькая, спортивная Лёля.

– И меня! – почти шёпотом, осторожно добавила Алла… – и я с вами туда, пожалуйста, не оставляйте меня. Мне с вами хорошо, и это правда.

Все вместе – все три поколения одной семьи проплакали несколько минут, обнимаясь и держась за руки. Вот такое счастье, они поедут все вместе! Одна небольшая короткая реклама смогла перевернуть весь их неуютный и нетерпимый мир! Даже пожилая, битая жизнью бабушка прослезилась… Потом дети по очереди снова и снова читали и читали это объявление.

– А что ты знаешь о Швеции, бабушка? Там – викинги, море, горы… там холоднее, чем у нас, ведь это севернее Беларуси, – сказал Санька.

– Ансамбль АббА оттуда! – помните победителей музыкального фестиваля? Они такие классные, красивые, очень здорово поют, мне нравится! – скандировала взахлёб радостная Аллочка.

Все возбуждённо начали дружно вспоминать о том, что они знали об этой стране. В результате совместных усилий, поняли, что эти знания минимальны, чтобы рискнуть уехать туда жить. Да и язык там не английский.

– У вас будет время подготовиться… обещаю вам, мои родные, что когда-нибудь мы обязательно уедем в Швецию. Я все подготовлю для этого. Но папе ничего не говорим!

Так в этот холодный декабрьский вечер в их семье родилась Великая тайна – переезд в Швецию. Теперь Таню не тревожили грустные последствия перепродаж валюты и президентские перемещения. Её не волновало ничего кроме выхода из своей уже заезжей до тошноты конки. И Таня и дети искали любую информацию об этой далёкой скандинавской стране и держали в тайне все разговоры и мечты об этом. Всё скрывалось от Влада. Все знали, что он это не примет. Офицерский долг для него был превыше семьи. Таня это помнила, когда он, оставив её беременную на седьмом месяце, сам напросился лететь на войну в Афганистан.

В ближайшее время женщина созвонилась с фирмой и обо всём договорилась. Особенно приятно было, что стал ясен весь план поездки в мельчайших подробностях, к тому же ей обещали поддержку на протяжении всего трёхмесячного пребывания в Швеции. С каждым днём Татьяна убеждалась, что это была реальная, единственная возможность выезда из страны. И не лишь бы куда, а в сказочное королевство – Швецию, про которую Иванцовы уже собрали достаточно много информации. Таня кропотливо ежедневно восстанавливала свой давно забытый с университетских времён английский язык, взяла специальный курс 25 Кадр, который помогал выучить новые слова в большом количестве за короткое время.

Дети выполнили своё обещание, и никто в течение долгого зимне-весеннего периода не проговорился из них. Глава семьи Влад, ничего не подозревая, продолжал гнуть свою линию жёсткого воспитания, а те притворялись кроликами, терпеливо выслушивали оскорбления Влада, и втихаря почитывали историю и географию Швеции. Сколько верёвочке не виться, конец всегда настанет. Ближе к лету, в один из майских дней, Тане пришлось рассказать мужу о своём намерении провести предстоящий отпуск в шведском лесу. Она готова была ко всему, даже к мордобою… Да, был скандал! Но к Таниному удивлению, Влад долго не сопротивлялся… видимо, почувствовал, что никакой даже самый сильный гром из громов не в силах был остановить его жену. Махнув отчаянно рукой, он убежал в гараж, крикнув на прощание:

– Можешь считать меня подкаблучником, но я устал спорить с тобой, Татьяна, делай, что хочешь!

Этому было объяснение, в виду несколько причин:

1 – жена ехала в заработки не первый раз,

2 – она лучше владела английским и ко всему прочему её великолепная интуиция обеспечивала ему сытую жизнь,

3 – её женская красота и обаяние обвораживали весь мир вокруг, тем самым творили чудеса, не подвластные самому Владу.

Это подтверждали все сослуживцы, коллеги и друзья.