Текст книги "Рожденная ночью"

Глава 15

– Кто это? – спросила Яла, когда девушки входили в подъезд Бушуева. Было уже темно и холодно. Дул сумасшедший ветер, с невероятной силой таща за собой листья, ветки, пыль. Все, что попадало под его холодную руку, неслось вдоль улиц, кружилось в парках и разбивалось о бетонные стены зданий города.

Алла не ответила сразу, так как они очень торопились попасть внутрь и спрятаться от этих леденящих порывов ветра.

– Это моя соседка, Наташа, – начала Алла. Войдя в подъезд, они обе удивились тому, насколько темно было в нем. Основная лампочка, видимо, сгорела, и работал только один небольшой светильник на стене у входа.

– Что за кошмар! – Алла медленно продвигалась в направлении лифта, Яла шла за ней. – Она тоже с наукой связана. У нас вообще в доме много ученых, медиков. Но практически занимаются они все этим только в свободное от зарабатывания денег время. А сейчас вон видишь, и в выходные приходится подрабатывать.

– Да. Культ денег, наверное, не уступит своего места никому. – Подойдя к лифту, Яла сразу нажала на кнопку вызова, и только после этого заметила небольшой клочок бумаги, надпись на котором скромным почерком сообщала, что лифт не работает.

– Не везет мне сегодня.

– Это ты, верно, заметила, – чуть улыбнувшись, сказала Алла. – И про деньги тоже.

– Деньги – это всегда что-то очень непростое. – Яла говорила уже почти на автомате, так как думала она в данный момент совсем о другом. – Пойдем пешком, тогда. Разомнемся и согреемся заодно.

– Что ж, пойдем. Вариантов-то больше никаких. Надеюсь, хоть на лестнице освещение будет хорошее.

– Тяжело, наверное, Бушуеву и Юре с Сергеем пришлось. – Яла с ужасом представляла, сколько сил они потратили на то, чтобы занести его в квартиру.

Алла видела, насколько сильно Яла переживала, и, пытаясь отвлечь ее, снова поменяла тему.

– А, по-моему, с деньгами все намного проще. Это всегда что-то одно из двух – подкуп или откуп. Ну, наконец-то, нормальный свет. Хоть кто-то не выключил фонарь. – Они поднялись уже на второй этаж. Ни в самом подъезде, ни на лестнице им никто не встретился. В выходной, да еще и в столь позднее время все уже, наверняка, были дома.

– Да, да. Именно деньги. Ни подарки, ни услуги, а деньги. Замечаем ли мы, как часто дарим подарки? Те самые, что кладутся в красивые коробки, оклеиваются яркими листами бумаги, и обвязываются красивыми праздничными ленточками?

– Все правильно. Их мало, они редки. Мало у кого сохранились такие экземпляры. Но в наших же силах их возродить. Разумеется, полностью уйти от денег в этом вопросе не получится, но даже если и так, то пусть они остаются для чужих и далеких. Родным же пусть достается наше тепло, наша забота любовь и время. Неужели же эта самая Наташа не смогла бы найти лишний час или два на работу с детьми? Это ведь лучшие подарки, которые мы можем подарить или получить. Вот истинные доказательства и показатели отношений между людьми. Не нужны ни огромные толпы гостей, ни горы подарков и поздравлений. Чем раньше человек, а лучше еще ребенок, поймет это, тем ярче и полезнее будет его жизнь. Не только для себя самого, но и для окружающих.

– Это верно, однако не каждый это понимает, – с сожалением Алла пожала плечами. – Ну и шум. Это, что? Это из квартиры Бушуева? – Алла зашла на нужный этаж и повернулась к Яле, которая все это время шла позади нее.

– Не знаю. Что там такое может быть? – подходя к двери, они увидели, что она отперта, а от этого все звуки, издаваемые ее обитателями, были слышны не только на лестничной площадке, но и еще на подходах к ней, и частично на предыдущем этаже.

Зайдя в квартиру, Яла и Алла от неожиданности почти остолбенели. В кухне за столом сидели трое – Бушуев, Юрий и Сергей. Они пили чай с медом.

Яла и Алла, молча, стояли, смотря то на них, то друг на друга, и не то, чтобы не знали, но даже не думали о том, что делать. Сколько это бы еще продолжалось, неизвестно, но у Ялы зазвонил телефон, и все занятые чаепитием обернулись.

– Это из скорой, наверное. – Испуганно прошептала она. – Что сказать-то?

– Ничего. – Ответил Бушуев, подошел к ней и взял телефон.

– Алло. Здравствуйте. Нет, это доктор Бушуев. Нет-нет… – Он ушел в свой кабинет и все то, о чем он беседовал с неизвестным абонентом, осталось тайной.

Яла и Алла быстро разделись и прошли в комнату. Их недоумевающие и удивленные выражения лиц сменились улыбками.

– Я не верю в то, что вижу. – Яла села на стул и молча, смотрела на Сергея. – Что? Нет. Точнее, как?

– А вы, почему так долго? – спросил Юрий.

– Сначала такси не могли поймать. Представляешь, Наташа наша сейчас в таксистки перешла. По выходным калымит. А потом еще по лестнице пешком пришлось идти. Лифт-то вырубили, – быстро и беспрерывно отчиталась Алла перед ребятами.

– Да уж, с лифтом просто ужас какой-то получился.

– Представляем, – Алла слегка поморщилась. – Так-то никакого удобства нет, да еще и с Сергеем.

– Это точно. Он, кстати, начал приходить в себя еще по пути сюда. Но лучше было бы, я думаю, если бы он был в отключке. А то он пытался с еще нами драться. – Сергей все это время молча пил чай, иногда покашливая, но на этом моменте не мог не улыбнуться.

Бушуев вошел в комнату и медленно прошел на свое место. Но тут же передумал, подошел к Сергею и пощупал его лоб.

– Что-то ты горячий. Да и выглядишь не очень. Сейчас чай допьешь и измеришь температуру.

Усевшись обратно за стол, он пересказал закончившийся недавно разговор.

По его задумке, все случилось так:

«Яла вызвала сначала скорую, но так как не дождалась их и очень переживала за состояние пострадавшего, то решила позвонить его лечащему врачу, Бушуеву, то есть мне. Тот прибыл вовремя и оказал первую помощь. Отвезли Сергея в институт, там еще раз осмотрели, и завтра уже будет выдано заключение».

– Как завтра? И почему? То есть, зачем? – Вдруг оживился сам Сергей. Остальные, молча, отреагировали на это заявление.

– Завтра, я надеюсь, смогу убедить моих сослуживцев поддержать нас. Хватит прятаться. Первые шаги нами уже сделаны. Ни остановиться, ни вернуться мы уже не сможем. Завтра я планирую презентовать своим коллегам результат нашего эксперимента. С их поддержкой я планирую уже открыто провести заключительный его этап. Осталось уже только проверить непосредственно саму вакцину, без так называемого спаивания людей и нанесения вреда организму. Это будут отдельные краткосрочные приемы спиртного, курение сигарет, и только для тех, кто выпивает и курит. Дальше уже попробуем испытать препарат на наркоманах и всех, кто не может самостоятельно бросить употребление алкоголя или курение.

Большинство из присутствующих были встревожены, но Сергей невероятно обрадовался данной новости. Для него это значило окончание участия в эксперименте и продолжение нормальной жизни, хотя и нужно было еще восстанавливаться после произошедшего. Он никогда на этапе подготовки к эксперименту не думал, что с таким нетерпением будет ждать его завершения. И это было не столько по причине создания абсолютно нового препарата, сколько с опасениями за свое будущее.

За этими рассуждениями он пропустил все, о чем говорили ребята, обсуждая предложение Бушуева. Услышал он только последние слова Юрия.

– Так, значит, завтра я подъезжаю в институт к 3?

Глава 16

– 38.8… Многовато. – Бушуев проверил градусник и вышел из спальни. Все кроме Ялы уже уехали. Алле нужно было на дежурство, а Юрию подготовить все журналы наблюдений. У Ялы планов не было никаких с тех пор, как она решила стать частью команды.

– Ну, как он? – Яла оторвалась от журнала, когда Бушуев вошел в кухню. – Он стал много кашлять. Правда?

– Да. Непорядок. Сделаю ему укол жаропонижающий. Надеюсь, поможет.

– Я помогу. – Яла отодвинула журнал, заметив заранее номер страницы.

Они вошли в спальню, где лежал Сергей. Приступы кашля временно отступили, поэтому держать его руку, прилагая к этому все свои силы, Яле не пришлось.

Сделав укол, Бушуев собрал препараты и инструменты в аптечку, а Яла все это время молча сидела, смотря на Сергея.

– Он ведь не будет больше участвовать в эксперименте? – С надеждой на положительный ответ спросила она Бушуева.

– Только в качестве наглядного пособия. – Он хотел, было, пошутить, но по выражению лица его было видно – что-то его все же тревожит.

Яла встала и подошла к окну, чтобы занавесить окна. Она словно придумывала для себя все новые и новые дела, чтобы не уходить.

– Можно я здесь побуду? – Не выдержала она, наконец. – А то вдруг что-нибудь случится.

– Да, конечно. Я и сам останусь здесь пока.

Бушуев приземлился на небольшом кресле и спросил:

– Значит, ты учитель?

– Почти… Хотя нет, да. Да! Я учитель… Русский язык, литература.

– Литература – это прекрасно! – Он улыбнулся, и поэтому Яле стало не так уже страшно. – Нравится?

– Что именно? Литература и русский язык – любовь всей моей жизни. А если вопрос о самой профессии, то, честно говоря, я пока еще не разобралась. Но могу сказать точно, это нескучно. Это творчество, это постоянное совершенствование себя и окружающих…

– И невероятный труд. – Прервал ее Бушуев.

– Естественно! Это трудно, но, мне кажется, я бы не смогла работать где-то, где спокойно, где все идет по одобренному заранее плану. Здесь у учителей, как говорится, вечный бой.

– А почему почти? И где же здесь творчество?

– Я пока еще не работаю, только проходила практику в институте. И мне понравилось. Преподавание – это процесс, который можно сравнить с приготовлением блюда. Это постоянный поиск. Поиск средств и способов, методик и приемов, подходов и правил. Ты можешь быть первоклассным опытным поваром, иметь кучу наград, уважение коллег и любовь клиентов, но если для приготовления торта в твоем распоряжении окажется мясо, рыба или гречневая крупа, результат вряд ли будет положительным. А если достаются еще и испорченные продукты, то дело совсем плохо.

– Следуя данной теории, получается, что родители в школу приводят набор продуктов, а вы их окультуриваете и применяете для приготовления.

– Но почему же только набор продуктов? Случается и так, что в школу приходит уже готовый к употреблению продукт. Или же наоборот, то, из чего невозможно ничего приготовить. Скажем, достанется одна морковь. Что из нее приготовишь?

Бушуев с таким интересом наблюдал за Ялой и следил за происходящим (вокруг), что даже начал улыбаться, временно позабыв о своем подопечном.

– Ну, а сорняки сплошные тоже бывают? – Несколько недоверчиво, но в то же время, ожидая получить положительный ответ, спросил Бушуев.

– А как же! – Алла воскликнула с такой интонацией, будто это было очевидно. – И при этом мало, кто видит свои несовершенства.

– А я считаю… – Бушуев подошел к Сергею, когда он снова начал кашлять, и потрогал его лоб. – Жар не проходит. Быть может и не я один, а многие тоже полагают, что каждый умен для себя в определенной степени. Спросите любого, и каждый скажет, что он не глуп. – Он спокойно прошел к окну и, взяв с подоконника телефон, набрал чей-то номер. – Дураком, однако же, назвать себя сможет каждый третий, а то и второй… – Продолжал он, пока шел вызов. – Эта дань Великим Словам Великого Человека отдается многими с весьма хитрым взглядом и далеко не острым умом. Это можно простить ребенку, но никак не взрослому… – Бушуев время от времени смотрел на экран телефона, отменял вызов и набирал номер заново. – Первые начитаются выдержек и цитат на страницах различных сайтов или сообществ и, не проверив авторство и реальность представленных слов, высказываются, используя все подряд по делу и без дела.

– Поэтому они считают себя умными? – Поддержала беседу Яла.

– Нет. Я думаю, те, кто так считает, даже не задумываются, по каким причинам они пришли к такому выводу… Как же долго не… Алло, скорая? Срочно приезжайте. Гвардейская, 10, квартира 54…

Яла сразу же поднялась с места и подошла к Сергею. Он кашлял без перерыва, но не просыпался. Не зная, что делать, она села на край кровати, взяла его за руку и обеими руками крепко держала ее. Перед глазами снова и снова вставали ужасные картины того, что произошло всего несколько часов назад, при этом слышала она лишь отдельные обрывки разговора Бушуева:

– Молодой человек. Температура. Очень сильный кашель…

Кашель действительно становился уже невыносимым. Успокоившись на несколько секунд, Сергей принимался кашлять снова, но уже сильнее и дольше.

Яла все еще держала его правую руку, которая дергалась при каждом приступе. Со стороны было похоже, что ее саму трясло. И это, в самом деле, было так. Бушуев, закончив разговор, вышел из комнаты и вернулся уже со шприцем.

– Яла, давай я сделаю ему укол. – Он аккуратно освободил кисть Сергея из рук Ялы, и она, встав с кровати, отошла в сторону. Глаза ее были полны слез.

– Ничего, ничего. – Тихо прошептал Бушуев, – сейчас отвезем тебя в больницу. – Яла, – повернулся он к ней, – а документы его здесь или дома?

– Дома, я думаю. – Яла быстро вытирала слезы, но они набегали заново. – Я не помню, он, кажется, был без всего. Мы же гуляли.

– Значит, нужно звонить родственникам. Вот держи его телефон, найди номер мамы или папы.

Яла вышла из комнаты для того, чтобы исполнить данный приказ, в то время как телефон Бушуева зазвонил.

– Алло? Алла? Да, я звонил. – Бушуев подошел к окну, чтобы видеть, приехала скорая помощь или нет. – Мы с Ялой везем Сергея в больницу.

– Что случилось?

Глава 17

Чистый белый коридор был похож на набросок, аккуратно выполненный, но надолго забытый в круговороте будней. Пустота и Тишина настолько быстро и легко обосновались здесь, что уже проникли друг в друга и, скорее всего, даже не понимали, кто из них когда работал. Именно поэтому сейчас они обе забыли о своих обязанностях, или же каждая просто-напросто понадеялась на свою соседку. Как бы все это ни произошло, но в одном из концов коридора правила и порядки Тишины кто-то решился нарушить. Несмотря на это, у нее не оказалось каких-либо аргументов, позволяющих наказать тех, кто совершил проступок. Возможно, дело было в том, что среди нарушительниц была давняя знакомая Тишины, Ольга. Она сидела на скамейке у одной из длинных белых стен, молчала, вытирала время от времени стекающие по щекам слезы, и слушала другую женщину.

– Никогда не мечтайте за детей. Не стройте планы, не решайте за них. Как бы вы не утверждали, что все это только для них, в каждом таком пожелании всегда будет часть того, что вы хотите для себя. Это бывает неосознанно, как спасение младенца матерью на суде царя Соломона. Будь это чужой малыш, она, возможно, возражала бы, возмущалась, ругалась, но не бросалась бы под лезвие. Страдать ведь будет ребенок. Настоящая же мать в любом случае перенесет гораздо большие муки. Кто-то считает это подвидом эгоизма, а я не знаю, как это определить. Но, в любом случае, мечты о будущем ребенка – начальная стадия строительства его по своему проекту. – Ирина встала и, молча, смотрела на Ольгу сверху вниз. Мама Сергея все еще продолжала плакать.

– Я и сама во все это попала, – продолжила Ирина, – очень не хотела, чтобы Алла стала врачом. Пугала ее, рассказывала всякие неприятные рассказы, чтобы она передумала. А вышло все наоборот. Трудно, конечно, с детьми обойтись без переживаний, но сократить их вполне возможно. Поэтому, жить нужно настоящим. Но жить по максимуму. Не беречь и не копить то, что внутри. Не терпеть, а делать все с желанием. Пусть оно иногда создается искусственно, в течение нескольких дней или даже недель и месяцев, но упорная работа приведет к тому, что постепенно даже самое нелюбимое когда-то дело станет постепенно сносным. Это все же лучше, чем нехотя, кое-как выполнять работу.

– Все это правильно, но слишком поздно. – Ольга смотрела на Ирину так, словно пыталась найти в ней что-то, что поставит все на места, и все прошедшее забудется.

– Не поздно! – Ирина обхватила плечи Ольги руками и слегка встряхнула ее. – Не поздно! С Сергеем все в порядке. Врачи за ним наблюдают. Все будет хорошо.

Из ближайшей палаты вышла медсестра и разрешила родственникам войти и навестить Сергея.

– Он еще без сознания, но к нему можно.

– Хорошо, спасибо. – Ольга быстро отправилась в палату.

– Девушка, Вы почему без бахил? – Обратилась к кому-то медсестра уже почти на выходе из отделения. Ирина обернулась и увидела Аллу, которая практически на бегу надевала бахилы.

– Ну, как дела? – Выпалила Алла, подбежав к маме. – А остальные все где?

– Ольга у Сергея в палате. Ее только что пустили.

– Как она?

– Не могу сказать, что лучше. Мне кажется, она слишком переживает. Представляешь, она и понятия не имела, что Сергей участвовал в эксперименте.

– Разве такое возможно? Жить в одной квартире и не видеть, что ребенок … – Алла запнулась, но секунду спустя вернулась к недосказанной мысли. – Что с ним не все в порядке.

– У нее не было времени общаться с сыном, она все время работала ради него. – Ирина присела на скамью. – Даже не замечала, что он переменился. Потом уже Сергей начал избегать встреч, чтобы она не заметила в нем перемен.

Вздохнув, Алла села рядом с мамой и, обняв, положила ей голову на плечо. Ирина обняла дочку и крепко прижала ее е себе. Они очень любили так сидеть и молчать. Тишина знала и их, и каждый раз старалась сделать все возможное для продолжения таких моментов. С раннего детства Алла больше всего на свете любила прижаться к маме, обнять ее и, слыша биение родного сердца, чувствовать себя абсолютно защищенной, любимой и оттого самой счастливой.

– А Яла где? – Прервала волшебную, улыбающуюся и почти плачущую от умиления Тишину Алла.

– Не знаю. Она была сначала здесь, а потом… – Ирина замолчала и слегка прищурила левый глаз, пытаясь вспомнить очередность произошедших сегодня событий. – Да! Она же с Бушуевым пошла. Там что-то с документами нужно сделать. Я точно не знаю.

– Давай поищем их. Мне нужно сказать, что я не смогу остаться. У нас за ночь посетителей очень много. Гололед же на улице, вот они и падают.

Выйдя из отделения, Ирина и Алла направились в центральный холл больницы. Им нужна была схема расположения кабинетов. Но, не дойдя до регистратуры, они увидели почти бегущего на встречу им Бушуева.

– Я уж думал, не найду вас. – Пытаясь отдышаться, он несколько раз глубоко вздохнул, потом выдохнул и громко зевнул, отвернувшись от встретившихся ему дам.

– У Сергея бронхит. Я, конечно, перестраховался, привезя его сюда, но лучше так, чем через несколько дней реанимация.

– Уже почти утро, – взглянув на часы, продолжила Алла, – мне нужно на дежурство возвращаться. Я отпросилась всего на пару часов.

– – Да, конечно, я все понимаю. Работа есть работа. – Бушуев одобрительно похлопал Аллу по плечу. – Тем более, она полезна была и нам.

– Была? – спросила Ирина, удивившись употребленному прошедшему времени.

– Да, была. Сегодня я презентую результаты нашей работы у себя в институте. Надеюсь, нас поддержат.

– Подождите. Я ничего не понимаю. Сергей принимал участие в запрещенном эксперименте? – Ирина начала искать взглядом ближайшую скамейку, чтобы не упасть на холодный каменный пол, а безопасно приземлиться самостоятельно.

– Мы все участвовали. – Алла и Бушуев взяли ее под руки и усадили на небольшой пуфик у окна.

– Нет, я в порядке. Просто это все так неожиданно.

– Может, пойдешь со мной, если у Аллы не получается? – Бушуев присел рядом на подоконник.

– Ой, нет. Я, наверное, не в состоянии перенести все это за один день. Тем более что мы всю ночь не спали. И почему именно сегодня? Может, перенести на завтра?

– Нет, я ждал столько лет. Так много мечтал о том, что когда-то все люди поймут… – звонок телефона Аллы прервал его.

– Алло. Да, я еду обратно, недалеко уже. – Алла поцеловала маму и побежала к выходу. Ирина, улыбнувшись, помахала ей вслед и долго еще смотрела на дочь через стекло, в котором отражались часы, стрелки на которых показывали ровно шесть часов.

– Время идет, стуча своими легкими шажками, маленькими, но скорыми. – Ирина кивнула в сторону окна. – Вон как они бегут за маршруткой. Но никто за временем не поспеет. Оно не устает, не берет отпуск и не ждет как мы выходных. У кого-то его полно, кому-то как всегда ни на что не хватает. Почему? – Обратилась она к Бушуеву.

Пожав плечами, он посмотрел сначала на часы, потом в окно. – Может быть, потому что его нет?

Глава 18

Всю дорогу домой Ирина думала о том, что произошло. Сначала этот звонок посреди ночи от Аллы, потом Сергей, Ольга, признания Бушуева. Она, казалось, долго еще переваривала бы все это, но, на пороге дома, ей уже очень хотелось спать. Приняв душ, она тихо, стараясь не разбудить мужа, прошла в кухню и увидела, что он сидел за столом и, видимо, до недавнего времени почти, а, может быть и уже, спал. Но, как только Ирина включила свет, он очнулся и, протирая глаза, встал из-за стола.

– Ты почему меня не разбудила?

– А ты знаешь, где я была?

– Конечно, Алла мне рассказала. – Михаил усадил Ирина за стол и поцеловал ее в щечку. – Чай будешь?

– Да, давай. Я, правда, ужасно устала. Хотя, даже не устала. Делать-то ничего делала. – Вздохнув, она покачала головой, поняв, что сейчас ей придется вновь пересказать все, что случилось.

За чаем Ирина успела поведать мужу то, что дошло до ее слуха всего несколько часов, а то и минут, назад.

– А можно, я пойду с тобой? – Спросил Михаил.

– Куда?

– Ну, на совет.

– А ты решил, что я туда пойду? Что мне делать-то там? Это же институт.

– Конечно, пойдешь. Ты должна пойти. Они же вдвоем с Юркой не справятся. А ты, какой-никакой свидетель. Тем более, Бушуев тебя приглашал. Им очень нужна твоя помощь.

Этот разговор еще сильней запутал бесконечные нити мыслей в голове Ирины. Зная, что, находясь в таком состоянии, она все равно не сможет аккуратно смотать их в клубки и убрать в нужный ящик, и в лучшем случае лишь разорвет некоторые из них, Ирина легла спать, положившись на свежий ум после отдыха и следуя известной поговорке.

Крепкий сон продолжался до тех пор, пока кто-то не позвонил в дверь. Ирина еле-еле открыла глаза и, взглянув на часы, почти пробудилась.

– Вот это я проспала. Уже второй час. Нужно собираться, к трем ведь в институт.

В коридоре кто-то раздевался, и шепотом говорили двое. Один, разумеется, был Михаил, второй голос, скорее всего, принадлежал женщине.

Поднявшись, Ирина открыла окно, привела себя в порядок и вышла из спальни.

Михаил с гостьей уже переправились на кухню, подходя к которой, Ирина узнала Юлькин голос.

– Ну вот, выспалась наконец-то. А я звоню тебе, звоню. Что с телефоном-то?

– Выключила. – Коротко ответила Ирина.

Михаил уже разливал кофе по чашкам.

– Я насчет Бушуева пришла. Представляешь, он уже второго человека в гроб собрался загнать. Опять студента. – Ирина и Михаил переглянулись, а Юлька продолжила. – Он в реанимации сейчас, в тяжелом состоянии. Это ужас. Невозможно уже становится. Мало ему одной смерти. Прославиться все хочет. – Каждое слово было переполнено злостью, ненавистью, завистью. В конце она почти уже кричала, но, заметив, как на нее смотрели хозяева квартиры, она замолчала.

– Ты слышала что-то об этом? – Взяв в руки чашку кофе, спросила она Ирину.

– Нет, – все также короток был ответ. – Давай пить кофе, а то у меня еще дела сегодня.

– А Алла где? – Слегка прищурившись и натужно улыбаясь, спросила Ирина.

– На дежурстве.

– Давайте заканчивайте, – Михаил, допив кофе, встал, – а то не успеем ничего.

Сообразив, наконец, что она мешает, Юлька вскочила с места и, не допив кофе, направилась в прихожую. Ирина вышла проводить ее. – На работу? – поинтересовалась она.

– Нет, мне еще по этому делу кое-куда зайти надо. Если что узнаешь, сообщи обязательно. И на него найдем управу.

– Пока, – Ирина закрыла дверь, хотя с лестницы еще доносились Юлькины причитания и ругательства.

– Наконец-то ушла. – Обрадовался Михаил. – Давай, поторапливайся. Придется бегом добираться.

Приехав в институт, Ирина и Михаил без каких-либо документов и вопросов миновали КПП и почти бегом поспешили на третий этаж, где находилась аудитория под номером 62. Именно она, просторная и совсем недавно отремонтированная, была выбрана местом проведения отчета.

Ирина быстро шла, Михаил не отставал, но и не старался обогнать ее, так как не знал, в каком направлении нужно было бежать.

Ирина же почти всю дорогу проговорила с Ялой, которая уже была на месте и успешно выполнила функции путеводителя по институту, вернее, по одному его крылу.

– Покажи хоть один успешный результат своих опытов. – Донеслось до Ирины и Михаила из-за неплотно запертой двери в аудиторию. Они резко остановились одновременно, но по разным причинам. Михаил хотел внимательно прослушать все, что говорили заседатели, Ирина же в буквальном смысле остолбенела.

– Один умер, другой при смерти.

– А что будет дальше, если снова не добьешься своего?

– Третий еще появится.

– Или, точнее, умрет, не успев появиться.

Все эти крики слышались отовсюду, из разных концов аудитории. Странно было наблюдать такую картину. Взрослые люди, профессоры, кандидаты и даже доктора наук, находящиеся здесь, были похожи, максимум, на подростков. Одни вскакивали с места и кричали громче всех, другие, ловя момент, прикрикивали, во-первых, для того, чтобы пошуметь, и, во-вторых, чтобы не быть замеченными. Кто-то посмеивался над доносящимися с разных сторон репликами, другие умолкали и даже сидели почти недвижимо.

Что ими всеми руководило? Страх? Зависть? Ненависть? Глупость?

На этот вопрос, кажется, и сами они не могли бы ответить стопроцентно честно. Ирина из всего этого списка чувств и характеристик испытывала до всех недавних событий лишь одно. Страх. Но именно сейчас, когда эти жестокие удары сыпались на голову Косте, когда люди, не разобравшись, бросали в него камни, она не смогла молча наблюдать все это.

– Третий – это я! – Выкрикнула из толпы Ирина и подняла руку. Все взгляды в это мгновение обратились на нее.

– Я… Я – пример положительного опыта Константина Викторовича. – Продолжила она уже более громким и уверенным голосом, нисколько не смутившись. – Да и он сам, и тот мальчик, что лежит сейчас в больнице. – Подойдя к трибуне, она обернулась назад и взглядом искала кого-то. – С ним все хорошо. Состояние стабильное, средней тяжести. – В аудитории, наконец, воцарилась Тишина, что было весьма необычно для этого времени суток.

– Он простудился, пока лежал в луже под дождем. – Послышалось с другой части аудитории. Яла твердой скорой походкой шла за Ириной след в след. – Эксперименты с наркотиками здесь не причем.

Тишины в аудитории вдруг стало еще больше. Ирина вместе с Ялой стояли в проходе между двумя рядами. Там, где они сказали свои последние слова, будто потратили все имеющее топливо и встали. Бушуев на протяжении всего этого неожиданного выступления тихо смотрел на них и время от времени то вставал, то обратно садился на свое место. Юрий сейчас смотрел только на Бушуева. Он ждал, когда же, наконец, старший товарищ вспомнит о нем. Когда же он получит разрешение огласить результат и предоставить официальные данные о ходе эксперимента.

Но вскоре он понял, что все уже сказано, что собравшимся здесь нужна лишь некая черта, под которой значится итог – жив или мертв.

Не дождавшись команды Бушуева, Юрий сам к нему подошел и о чем-то спросил. Тот в ответ одобрительно кивнул.

– Уважаемые сотрудники института. – Юрий много раз повторял эту речь, но все же запинался и прерывался, оценивая реакцию слушателей

– Мы не предлагаем прямо сейчас реанимировать эксперимент официально. Мы предлагаем презентовать в Министерстве Здравоохранения промежуточный результат и попробовать возродить проект без начального этапа употребления наркосодержащих препаратов. Это уже будет полноценная прививка. И у нас есть доброволец. Если голосование будет положительным, то первым испытателем по плану должен стать Владимир Гуров.

– Кто за?

…

Спустя пару часов после жаркого обсуждения возможных результатов презентации, в парке института по выложенной небольшой плиткой дорожке шли двое. Медленно проходя мимо скамейки, они встали, обсуждая одну серьезную тему.

– Ну и что, что они встречаются. Они же не собираются жениться. Это совершенно необязательно.

– Ты так уверен? А что если именно свадьба и случится? – Алла, за которой Михаил ездил прямо во время совещания, говорила неестественно тихо.

– Ну, опять же, что в этом такого? Ничего особенного. – Юрий предложил Алле сесть. – Вокруг люди женятся и разводятся бесконечно. Плюс одна пара, минус другая, или наоборот. Так всегда было, есть и будет. Именно благодаря таким людям и удерживается равновесие в мире.

– Нет, я так не считаю. Ничего особо положительного в данном процессе я не замечаю. Баланс в этом деле может удерживаться только крепкими руками под руководством свежей головы. Именно такие семьи способны удержать наш мир на плаву. А не те люди, что женятся и разводятся бесчисленное множество раз непонятно зачем. Они переживают только за себя, пытаясь найти что-то лучше. Для общества они не представляют ценности.

– Но неужели ты думаешь, что Сергей такой же? Он ведь прошел весь эксперимент до конца.

– Да, это верно. Но Сергей же может … – Алла запнулась, – это же не значит, что он будет хорошим семьянином… у него же проблемы…

– Перестань, Алла. По-моему и здесь все элементарно. Они же и не собираются жениться. Ты же, к примеру, не планируешь быть таксисткой или водителем. Однако же, права ты получила. В таких ситуациях у каждого свое мнение. Природа устроена так, что все, даже на первый взгляд ненужное, самое маленькое существо будет продолжать жить до тех пор, пока кому-то не придет в голову истребить всех представителей этого рода.

Представляешь, что было бы, если бы все были бобылями, как Бушуев?

– И какова же твоя теория?

– Я, например, считаю, что кому-то просто становится скучно.

Господь, однажды взглянув в темноту, решил все изменить. В результате появился человек. – Алла с удивлением и даже с неким восхищением смотрела на Юрия. Ярый сторонник традиционной медицины, он до этого момента производил впечатление человека, уверенного в том, что каждое отклонение в человеческом самочувствии может быть приведено в норму правильной терапией, изобретенными лекарствами, разнообразными аппаратами и процедурами с их помощью проводимыми.

Человек создан по образу и подобию Божьему. Соответственно, и ему когда-то захочется что-то изменить и создать нового человека. Кому-то рано, кому-то поздно.

Стройные белые березки с пышными копнами золотисто-зеленых волос шептали что-то прохожим в парке, протягивали тонкие изящные ветви детям, приходящим от прикосновения к ним в невероятный восторг, поглаживали взрослых по головам, махали, приветствуя и провожая каждого посетителя парка.