Текст книги "Наследник для хозяина города"

Наследник для хозяина города
Яна Невинная

Глава 1. Кирилл

Пожалуй, она была излишне худа, но не настолько, чтобы отшибить желание, вспыхнувшее в то самое мгновение, как он ее заметил. Хрупкая, изящная, какая-то вся воздушная. Очень красивая, по крайней мере на первый взгляд. Тонкие черты лица, стройная фигура, длинные ноги, мягкие изгибы тела, спрятанные под скромным черным платьем до колен. Полумрак банкетного зала ресторана не позволял рассмотреть танцующую жену водителя, которую тот притащил с собой на сегодняшний праздник. Да, кажется, их знакомили. Он запомнил необычное имя, шелестом сорвавшееся с полных розовых губ.

Есения, Есения Черняк. Красивая, но чужая. Значит, табу.

Его день рождения. Тридцать девять лет. Безудержное веселье, танцы, шумные тосты и звон посуды под ненавязчивую живую музыку.

А у него на душе было погано. Отчего-то вспоминались друзья, которых здесь нет. Отец, приведший с пятнадцатилетнего возраста на криминальную дорожку. Мать, сгинувшая от тяжелой болезни. Все они уже лежали в могиле, а он по–прежнему коптил небо, пытался очиститься от прошлого, начать новую жизнь в политике. Вот только там царили законы похлеще криминальных. Он еще постигал новую для себя стезю, но уже нажил себе врагов, не успев даже подать заявку в кандидаты на мэрское кресло.

Спустя два часа полезных, но нудных разговоров он наконец улучил момент, чтобы побыть в одиночестве. Сидел как сыч, прячась во мраке на удобном диване. Курил дорогую сигару, с раздражением думал о местном бомонде, чувствовал приятное онемение в членах – алкоголь уже смешался с кровью и вовсю творил магию забытья.

Кирилл заметил ее от скуки. Блуждал сонным взглядом по дорого украшенному залу, невзначай отмечал позиции приглашенных. Кто с кем спелся–братался, кто с кем ссорился или знакомился. Все это пригодится в будущем, нельзя было терять бдительность даже сейчас.

Она не подходила этому месту, поэтому сразу выделялась. Скромностью, даже зажатостью. Естественностью. Он и не помнил, встречал ли таких вообще. Булацкий бы и не обратил на нее внимания, если бы не ее потерянный вид. Чем-то она его зацепила и вызвала желание подойти и поинтересоваться, что ее не устраивает. Беспомощные жесты, взгляды украдкой на шикарных женщин. Он разгадал ее страх быть отвергнутой этим пафосным обществом. Усмехнулся, ведь эта малышка была лучше их всех вместе взятых.

Он не ожидал в себе такого интереса, не понимал его. Но хотел разобраться, что же в ней такого, что заставило его очнуться от полудремы. Может, он пресытился одинаковыми шлюхами? Или почувствовал диссонанс, который она создавала своими скованными трезвыми движениями среди пьяной толпы?

Он не знал, но уже шел к ней, намереваясь… Что? Пригласить на танец? Это выглядело бы глупо и привлекло бы ненужное внимание. Зачем бы ему танцевать с женой собственного водителя? Как черт из табакерки, появился Андрей. Развязной походкой направился к жене и подал ей бокал. Кирилл остановился, словно наткнулся на колючую проволоку. Его неожиданно задело, с какой радостью кинулась Есения к своему мужу. Какое ему, черт побери, до этого дело? Что за гребаное наваждение? Сидел бы себе на месте, а теперь вынужден прихватить первую попавшуюся девку и танцевать с ней, чтобы не выглядеть идиотом, вклинившимся просто так в толпу танцующих.

Она повисла на нем и что-то томно бормотала, а он следил за парой в двух шагах от него, невольно подслушивая беседу.

– Я хочу домой, Андрюш, поедем.

– Ты чего, Есь, тут классно! Давай останемся.

– Но я одна, а ты постоянно куда-то уходишь.

– Пытаюсь наладить нашу жизнь, как ты не поймешь. Слушай, Есь, у меня кое–что есть для тебя. Маленькая штучка, чтобы ты расслабилась.

– Андрей, ты о чем? Я не буду ничего принимать. А ты сам уже что-то употребил?

– Поздно, малышка, я знал, что ты будешь упорствовать, и растворил таблетку в шампанском.

– Андрей! Что ты мне дал?!

– Ничего страшного, скоро уже подействует. Пошли, я тебе приготовил кое–что интересное.

Кирилл наслушался достаточно. Замерев на месте, он быстро соображал, что делать. Его водитель что-то подмешал своей собственной жене. Ему, Булацкому, какое до этого дело? Он ее видит впервые, и испуг в больших глазах не должен его ничуть беспокоить. Но, блядь, он его беспокоил! Андрей, что ли, не видит, что жена не рада такому «подарку»? Совсем мозги отбитые?

Этот парень был мутным с самого начала. Кирилл никогда не брал на работу непроверенных людей, но на этот раз, когда его постоянный водитель валялся на койке после очередного покушения на своего шефа, пришлось взять практически первого попавшегося. Но не составило никакого труда пробить его и поставить прослушку на телефон. Как и ожидалось, с виду безобидный паренек сливал Хасанову информацию об услышанном в салоне авто. В голове Кирилла сразу возникла идея, как использовать ситуацию в свою пользу.

Он несколько раз слил разного рода информацию и убедился, что крыса продолжает докладывать все Халиду. Следующий ход должен был быть решающим, и потом Кирилл навсегда забыл бы о мелкой букашке под именем Андрей.

Но тут появилась Есения, красивая девушка с несчастным видом, которую муж накачал чем-то и сейчас тащил в зону отдыха. Кирилл без промедления последовал за ними, не слушая голос разума. Он жопой чувствовал что-то нехорошее.

За поворотом находились ВИП–комнаты.

Ясно, этот ушлепок просто решил потрахаться с женой.

Опять же, какое Кириллу дело? И снова непонятная потребность вмешаться погнала его вперед, за супружеской парой.

– Кирилл Святославович? – опешил Андрей, когда Булацкий их догнал. Туманный взгляд Есении говорил о многом, она ни черта не соображала, лишь висела на руках у мужа, неспособная даже шевелить языком.

– Андрей, твоей жене плохо. Привези врача. Живо, – скомандовал он не терпящим возражения тоном.

– Но…

– Я сказал, привези Сахарова.

– А как же Есения?

– Я за ней присмотрю.

Он не дал Андрею медлить. Подхватил на руки легкое как пушинка тело, внес в сумрачную комнату, наполненную кондиционированным воздухом. Кроме красного траходрома по центру здесь ничего не было. Разве что бар в стене, который выдвигался нажатием кнопки. Кирилл опустил девушку на огромную кровать, запер дверь, чтобы никто сюда не зашел, и открыл бар. Там после недолгих поисков взял бутылку минеральной воды и повернулся к девушке.

Когда он оценил увиденное, то от шока выронил бутылку с отвинченной крышкой. Вода расплескалась по полу, но Кириллу уже было насрать.

Есения медленным, томным движением стянула с себя платье и простонала:

– Жарко… Андрей, со мной что-то не так.

Облизнулась, красиво выгнув спину и обхватив грудь руками. Ноги сами собой разошлись в стороны, так соблазнительно и порочно. Кирилл грязно выругался, беззастенчиво поедая взглядом полуобнаженное женское тело. Маленькая скромница, оказывается, любила красивое нижнее белье. Бежевое, кружевное. Сливающееся с цветом кожи. Телесного цвета чулки заканчивались широкими полосами. Она сидела перед ним почти голая, и Кирилл мгновенно принял решение. Он ее отымеет. Она же его хочет, это очевидно. Кажется, все увиденное ранее было спектаклем. Для него. Какой-то развод, организованный мужем и женой.

Но плевать, он не собирался отказываться от приглашения. Член немедленно встал и болезненно вдавливался в боксеры под тесными штанами. Он расстегнул ширинку, вытащил тяжелую плоть наружу. Маленькая шлюшка пространным взглядом водила по комнате, как будто что-то искала.

Кирилл подошел к ней и обхватил руками шелковую массу волос, намотал на кулак, а потом пододвинулся ближе, расположившись бедрами напротив ее головы. Она нерешительно подняла руку и тонкими пальцами обхватила основание члена, некрепко сжала, как-то странно всхлипнув. Он начал догадываться, что она мало что понимает, когда ее сладкий ротик сомкнулся возле его головки.

Догадался – замер… Но тут же сдался своему бешеному желанию, которое так неожиданно взорвалось в нем при виде этой особенной девушки. Он не понимал, что в ней такого, что заставило его нарушить нормы морали, которые в бандите никто не ожидал увидеть, но он никогда никого не насиловал, не принуждал. А сегодня… воспользовался беспомощностью накачанной афродизиаком девушки.

Он понял, что Андрей дал ей именно его, когда она начала смачно сосать, постанывая, явно получая удовольствие и возводя его желание до предела, а когда ее рука скользнула в трусики, чтобы удовлетворить собственный нестерпимый зуд, у Кирилла сорвало башню. Он вытащил возбужденный донельзя член изо рта Есении, опрокинул ее на постель и стащил с нее эти чертовы трусики, откидывая прочь, а потом раскинул ее ноги широко в стороны, любуясь красивой, влажной, такой набухшей плотью. Наклонился и лизнул, чуть ли не кончая от восхитительного вкуса ее влагалища. Оно сочилось горячим нектаром, и Кирилл безудержно вылизывал складки, вонзался языком внутрь и мечтал трахнуть извивающуюся под его ласками девушку.

Убеждая себя при этом, что нельзя, нельзя…

Он не хотел ее целовать, но она кричала имя мужа, и это было невыносимой мукой, у него чуть ли не кровь из ушей шла, когда та, которую он трахал, звала другого. Ведь это он дарил ей сумасшедшее наслаждение! Булацкий заткнул ее рот своим, его язык хаотично задвигался в ее рту, выпивая дыхание и дикие стоны. Она вся сводила его с ума, своими движениями, запахом, вкусом, и он рычал от возбуждения и попыток сдержаться. Но разве можно остановить скоростной поезд на полном ходу? Его несло, его сносило лавиной.

Он так пытался остановиться, честно пытался, но предсказуемый финал этой схватки был всего лишь делом техники. Она раскрылась еще шире для него, обхватила талию своими длинными ногами, а потом рукой нашла его член и направила себе между ног. Он проскользнул туда так легко и быстро, а потом его сжали тесные стенки лона, настолько узкого, что Кирилла бросило в жар, он буквально сгорал, вколачиваясь глубоко и нескончаемо долго в чужую жену…

Жену своего водителя, думающую сейчас, что отдается мужу. Она уже не могла стонать его имя, потому что впала в экстатическое состояние, сотрясаясь в лихорадочном спазме. Кирилл закинул ее ноги себе на плечи и вдавился еще глубже, до самого предела, умудрился стянуть лифчик и с наслаждением впился пальцами в соски, восхищаясь мысленно их цветом и формой. Быстрые выпады сменялись медленными, протяжными, Кирилл выводил узоры большим пальцем на ее клиторе и любовался повторяющимися оргазмами своей страстной девочки. Она кончала и кончала только для него, а когда его возбуждение достигло пика, он упал на нее, зажав рот рукой, чтобы не слышать имя ее мужа, а член уже выстреливал семя прямо глубоко внутрь и без того мокрого лона. Их унесло в безвременье, а когда Кирилл пришел в себя, то понял две вещи.

Первое – одного раза ему будет мало.

Второе – он сделает ее своей. Полностью и навсегда.

Вот так вот просто.

Глава 2. Есения

– Детка, увольняйся сейчас же из своей задрипанной конторы, где тебя совсем не ценят. Мы уезжаем. Бери только самое необходимое!

Я в недоумении уставилась на мобильный. Экран все еще светился, хотя звонок был сброшен. Оттуда мне лучезарно улыбался Андрей. Не стоило и смотреть имя абонента.

Только муж называл меня деткой, как будто мы все еще были бедными семнадцатилетними студентами экономического. Только он мог подарить айфон последней модели, хотя меня вполне устраивал имеющийся сотовый.

«Надо бы продать и на эти деньги купить что-то полезное…» – мелькнула и исчезла мысль. Предпочитала разумные покупки пустому показному шику.

– Кто звонил? – поинтересовалась коллега по работе, Катя, секретарша нашего финансового. Мы весь день не отрывались от отчетов. Спина отваливалась, в глаза словно насыпали песка.

– Муж… – машинально ответила, невидящим взглядом гипнотизируя экран. Звонок сбил с толку.

Нужно было возвращаться к работе. Катя пожала плечами, побарабанила пальцами по клавиатуре и, поняв, что я не спешу откровенничать, задала прямой вопрос:

– Ну и что? Чего ты так загрузилась? Что-то случилось?

– Какая разница? Никифоров отпустит разве что в катафалке домой, – я многозначительно покосилась на дверь в кабинет финансового директора.

Звонок застал, как всегда, не вовремя. Хотя, если подумать, времени для личных звонков и не существовало. Все отчеты были как нельзя срочными, все звонки важными, а уж если к себе вызывал финансовый директор, как пять минут назад, становилось понятно, что сегодня я задержусь допоздна.

– Точно. У меня в том месяце мама заболела, пришлось сиделку нанимать! – пожаловалась Катя, но я уже увязла в своих мыслях.

Так странно. Андрей даже не помнит, что я просила не звонить и не отвлекать именно сегодня! Начальник намекнул, чтобы не тратили время попусту. А как работать теперь, когда все мысли взбаламучены странным звонком?

– М-м-м, я поняла, муж звонил. Опять сюрприз приготовил, наверное? Ты уже мыслями унеслась к нему, Есенька, – мечтательно пропела Катя, и я уловила зависть в ее голосе. – Хорошо тебе, повезло с таким мужем, а я вот с Ванькой опять поругалась…

Она продолжала разглагольствовать, но я, как никто, владела умением кивать вовремя, одновременно проваливаясь в пропасть своих размышлений.

Мы с Андреем живем словно в параллельных реальностях. Причем с самого начала. Удивительно, что вообще умудрились влюбиться и пожениться. Среди наших знакомых не знаю более странной супружеской пары. Даже наша свадьба была необычной.

Андрей сорвал с работы, уговорил взять выходной. А потом привез в ЗАГС, откуда мы поехали в аэропорт. Парад сюрпризов, вскруживший голову строгой девчонке, считающей тогда подобную взбалмошность невероятно романтичной. Наверное, нас восхищают в других качества, отличные от наших.

Поэтому тот поступок Андрея привел меня в восторг. Неосознанно я всегда ждала, что он удивит, растормошит, оживит. Неожиданно подарит дорогой подарок или среди зимы увезет на море.

Свадебное путешествие длилось две недели. И мне тогда казалось, что я живу в красивой сказке. Другое дело, что сказочные законы разбивались о гранит быта и реальности, как хрупкий хрусталь. Андрей порывистый, взбалмошный, энергичный, я спокойная, даже чересчур. Все его решения опрометчивы. Я же люблю взвесить все за и против.

Непонятно, как мы протянули эти шесть лет. Наверное, спасало то, что редко виделись. Порой я заставала его спящим, порой Андрей являлся под утро, а я даже пыталась ревновать, но никогда не опускалась до того, чтобы искать следы помады на одежде или рыться в телефоне.

Он же мой муж, я должна ему верить. Любить его. Может быть, где-то в глубине души я и мечтаю о чем-то другом, более приземленном, более нормальном, в общем – как у всех.

Но жизнь закручивает свой водоворот, и я предпочитаю плыть по течению. И если жизнь водоворот, утягивающий ее на дно, то Андрей как раз тот, кто бросает мне спасательный круг, дарит ощущение изменчивости жизни.

– Вон айфон тебе подарил, – заметила Катя, и я покрутила в руках предмет, представляющий для кого-то великую ценность, но только не для меня.

Запросы у меня небольшие, никуда не хожу. Много работаю, ни с кем не дружу, в целом веду очень скучную жизнь. Со старыми подругами потеряла связь, а новых найти не удается. Вот разве что Катя, но ее зависть удручает. Такого человека не хочется впускать в свою жизнь.

Да и некогда мне подружек заводить, заботы о престарелом отце и брате-инвалиде, живущих на старой даче, отнимают последние силы – моральные и физические.

– Я его продам, лучше куплю что-то отцу или брату, – проговорила вслух свое намерение. Кате оно, естественно, пришлось не по нраву.

– Есень, ты что? Себя надо любить, а не для кого-то стараться.

– Как не заботиться о родных? Брат мне долю в квартире отписал, уехал к отцу на дачу, а там условия не так чтобы очень. Я бы хотела ремонт там сделать, неудобно мне будет перед ними с айфоном ходить.

– Странная ты, Еська, ой странная, – покачала головой коллега.

Ей не понять моих проблем, каждый всегда хочет влезть в чужую жизнь и что-то посоветовать. Но не буду же я рассказывать, что Андрей порой приносит домой большие деньги, а я не знаю, где он их берет.

Задавать вопросы об источнике баснословных, хотя редких, сумм было бесполезно, несерьезность Андрея не позволяла понять, когда он говорит правду, а когда шутит.

– Ладно, давай пахать дальше, – пресекла я расспросы любопытной Кати, решив разобраться с сумасбродством Андрея после окончания рабочего дня. И хоть в груди приятно кольнуло, когда я представила тот сюрприз, который готовит муж, все же пришлось быстро переключиться на работу. Собственно, я и не рассчитывала, что Андрей примет во внимание, что сегодня конец месяца и у меня гора отчетов.

Когда погас экран компьютера, я потянулась и взяла в руки телефон, думая, что увижу кучу пропущенных. Вопреки ожиданиям, ничего подобного я не обнаружила. Андрей не звонил в течение четырех часов, и это было странно, учитывая его последний звонок.

Летчики не говорят слово «последний», они всегда говорят «крайний». Почему-то в голове пронеслась дурацкая мысль, совершенно не связанная с ситуацией, но по неясной причине слово «последний» показалось роковым. Наверное, я просто слишком устала и вижу все в черном свете…

Меня начало грызть беспокойство, которое усилилось, когда я несколько раз набрала номер мужа, не получая в ответ ничего кроме беспощадного автоматического голоса. Муж был недоступен. Ничего нового. Но почему-то в этот раз особенно тревожно билось сердце, а беспокойство охватывало все сильнее.

Я вернулась домой. Как обычно, попала в пробку, искусала все губы, буквально нутром чувствуя: что-то случилось. Это ощущение было обыденным, как озноб по коже в ответ на понижение температуры. Казалось бы, я должна уже привыкнуть к витающей над Андреем опасности, перестать так сильно бояться за его жизнь. Ведь ничего же не случалось с ним страшного до сих пор, верно? Не случится и сейчас.

Но убеждения работали плохо. Меня сотрясал страх неизвестности, как будто Андрей исчез впервые. Но нет. Он пропадал не раз, и всегда возвращался ко мне, но сейчас не выходило оставаться спокойной.

Во время пути домой я неосознанно прижимала ладонь к плоскому животу. Срок еще был маленький, чтобы хоть что-то почувствовать. Я вообще в течение дня мало вспоминала, что беременна. Слишком непривычное состояние, слишком большая неожиданность. Сама еще не свыклась с этой мыслью и тем более никому не рассказывала.

Если бы не задержка в пару недель, не стала бы даже делать тест. Давно привыкла, что тошнит по утрам, завтрак никогда не лез в горло.

Голод так некстати дал о себе знать, впервые мне пришло в голову, что придется поужинать ради маленького человечка внутри. Сама я привыкла есть мало, даже забывала о том, что вообще существует такая необходимость у моего тела.

Возможно, была слишком худой. Но это меня никогда не беспокоило. Андрей любил меня такой, какая есть, и большего мне не требовалось.

Дома без Андрея было невыносимо, пусто, холодно и одиноко. Чувство голода внутри смешивалось с высасывающим душу страхом. Я не представляла, куда звонить, где его искать. Настолько не привыкла влезать в его жизнь, что не имела под рукой контактов друзей или знакомых на такой случай. Андрей сам установил эти границы, будто окружил какую-то часть своей жизни непроницаемым куполом.

А мне шестое чувство подсказывало, что должна оберегать себя от этих знаний, иначе выясню нечто такое, после чего придется принимать кардинальные решения. Если выяснится, например, что нелегальная деятельность Андрея угрожает чьей-то жизни.

Я давно запретила себе рисовать в голове страшные картинки, представлять его убийцей, вором, аферистом или торговцем донорскими органами. Он был просто моим Андреем. Безрассудным, не думающим о завтрашнем дне, принимающим опрометчивые решения. Но именно такой был нужен, чтобы разбавлять мое хладнокровие.

Без него я не смогу, тем более сейчас, когда внутри зародилась жизнь.

Под монотонное бормотание телевизора сварила незамысловатый ужин. Макароны, сосиски. Поукоряла себя за лень, за то, что ем нездоровую пищу, дошла в своем самоедстве до предела и почувствовала подступающие слезы. Было нечто в корне неправильное в том, что я – беременная – сижу дома и жду мужа, который неизвестно когда вернется. А если нет? Если с ним все же что-то случилось?

Мысли пошли по кругу, и я поняла, что не усну сегодня. Просто-напросто сойду с ума, если что-то не предприму.  Саша, брат-близнец, должен помочь. Он хорошо разбирался в гаджетах, зарабатывая на жизнь починкой аппаратуры. У инвалида ограниченное количество вариантов заработка. Естественно, такая монотонная работа претила яркой взрывной натуре Саши, бывшего любителя экстремальных видов спорта. Но также он и не мог сидеть на шее у родных.

– Саш, Андрей пропал, – глухо проговорила я в трубку, слепо пялясь в окно, где чернилами разливалась непроглядная темень. Три часа ночи, но Саша не спал. Самое странное, что меня это не удивило. Как и в детстве, мы были настроены друг на друга и чувствовали на расстоянии. В тот роковой день, когда Саша слетел с горнолыжной трассы, у меня дико болела спина и немели ноги…

– Снова? – брат задал риторический вопрос, и меня впервые за долгое время охватил жгучий стыд. Как давно я стала воспринимать исчезновения мужа как должное? Как давно мы пошли разными дорогами, а я и не заметила?

– Нет, сегодня с утра еще звонил. Но, Саш, он сказал увольняться, вещи собирать.

– Пьяный, что ли, был?

Новая порция стыда омыла холодной волной, и пришло осознание того, что брат не удивится, если мой муж где-то напьется и припрется домой под утро. А я смолчу, тихо, покорно улыбаясь.

– Я без понятия, Саш. Это не суть. Мне надо его найти!

– Нагуляется и вернется. Сто раз было.

Захотелось отчаянно спорить. Не сто раз! И не гуляет он! Но вместо этого я тихо призналась:

– Я жду ребенка…

Эти слова были встречены гробовой тишиной. Мы оба понимали глобальность грядущих перемен. Больше я не смогу заботиться о родных, как прежде. Возить на реабилитацию брата, откладывать деньги на дорогостоящую операцию, чтобы попытаться поставить его на ноги. Мы мечтали о новом большом доме, о детях и счастье…

Мечтали и не поняли, что живем в грезах, пока жизнь проносится мимо. Упущенные возможности упали вдруг тяжким грузом на плечи, и мне пришлось отодвинуть трубку ото рта, чтобы брат не услышал судорожный всхлип.

– Не вздумай соглашаться на аборт, – пригрозил брат, и я в ужасе застыла.

– Что?..

– Вангую, твой идиот скажет, что вам рано. И ты сначала будешь спорить, а потом он тебя задавит, как всегда.

– Саша, нет, что ты такое говоришь? Андрей обрадуется.

– Себя или меня убеждаешь?

– Я сейчас положу трубку, – пригрозила я чувствуя, что готова вот-вот расплакаться. Чертовы эмоции!

– Ладно, что ты хотела? – буркнул брат, и я, словно наяву, представила, как он привычным жестом лохматит каштановые волосы, сидя в не раз чиненном кресле, и ковыряется в железках под бубнеж сериалов, которые он глотал пачками.

– Я никогда не просила, но знаю, что ты можешь пробить его телефон. Мне нужно его найти.

– И что? Поедешь искать среди ночи?

– Утром. Я поеду утром.

– Хорошо. Перезвоню.

Устроившись на диване, я накрылась пледом, лениво листая интернет-страницы. Где-то что-то взрывалось, кто-то из звезд оскандалился, люди поднимали бучу из-за новых законов…

Вдруг взгляд наткнулся на фото кандидата в мэры города на предстоящих выборах, и я даже села. Я впилась взглядом в мужчину, резко выделяющегося из толпы. В статье говорилось об открытии в их приморском городе крупного иностранного предприятия, куда Кирилл Булацкий, бизнесмен и политик, вложил изрядные суммы.

Но я знала Булацкого как нового шефа своего мужа. Он недавно устроился к нему водителем и считал эту работу манной небесной. Так почему хотел уехать? Меня охватил странный жар, распространяющийся по телу.

Булацкий смотрел в камеру, но будто на меня, пронизывал своим черным взглядом. Я помнила этот взгляд, он уже касался меня на той вечеринке в клубе, где Кирилл Святославович отмечал недавний день рождения. Естественно, он пригласил и водителя. С женой. Там, в одной из комнат этого мрачного заведения, был и зачат наш ребенок.

Отчего-то я смутно помнила события того вечера. Сначала скованность от чуждой мне компании, затем вкусная еда, дорогое вино, непонятные разговоры о незнакомых людях. Желание уйти. А потом странный дурман, позволивший отбросить скромность и отдаться Андрею в чужом месте.

Все было как-то иначе, жестче, безумнее, словно ослепляющий фейерверк. Пришла в себя только в машине и не могла даже вспомнить, как оказались в той комнате. Возможно, вино было слишком крепким…

– Твой муж прослеживается в порту. Скорее всего, ждет, пока Булат провернет свои бандитские делишки, – сообщил брат, когда я снова взяла трубку.

– Булацкий – не бандит, а будущий мэр. Все эти слухи о нем… Я в них не верю.

– Хочешь сказать, что твой Андрюша не стал бы работать на бандита? – издевательски спросил брат, и мне ахотелось зажмуриться.

– Почему сразу бандит?

– Булацкий-старший был местным криминальным авторитетом, держал город в железном кулаке, а потом передал наследство своему сыну. Теперь он – хозяин города.

– Какой хозяин, Саша? – меня разобрал смех на грани истерики. – Это что-то из девяностых. Он всего лишь бизнесмен. Да, я что-то слышала об его отце, криминальные разборки, дележка города, убийства. Но сейчас такого нет… Я только что видела статью, Булацкий вкладывает деньги в развитие инфраструктуры.

– Наивная Есения. Если хочешь узнать, что случилось с мужем, то тебе дорога к Булацкому.

– Спокойной ночи, Саша, – попрощалась я, не желая ввязываться в бесполезный спор.

Я так и не заплакала, слезы комком собрались где-то в горле и раздирали душу на части. Никак не удавалось унять ледяной озноб.

Вспомнилось, как Андрей порой подшучивал над моими ледяными ногами, называл их лягушачьими лапками, согревал в своих ладонях, а я млела от заботы. Если с Андреем что-то случилось, если… Если его нет в живых, то у меня хотя бы останется наш малыш, частичка нас обоих.

Нет, нет! Нельзя допускать такие мысли. Завтра я поеду в порт, найду мужа. Если не получится, обращусь к Булацкому, хотя от этой перспективы мороз бежал по коже. Но ради Андрея я пойду на что угодно. Почти четыре утра, скоро рассвет. Всего лишь через несколько часов все вернется на круги своя…