Текст книги "Наследник для хозяина города"

Глава 7. Кирилл

Он не знал, что в ней было такого особенного, что заставляло из раза в раз изменять своим принципам и нарушать данное себе слово. Вроде такая тихая, скромная, не устраивала истерик, не требовала ее отпустить, просто медленно закипала, говорила, спорила, защищалась, чтобы вдруг взорваться обвинениями, выстрелившими в упор, прямо в сердце.

Убийца, насильник, амбициозный политик и шантажист! Кем еще назвала бы его эта наглая пигалица, если бы он не решил преподать ей урок, опрокидывая на постель и стягивая эти чертовы узкие джинсы, под которыми оказались простенькие белые трусики. Ни кружев, ни соблазнительных полосок. Но возбуждали так, что член грозился выстрелить спермой в то же мгновение. Кирилл вжался в постель бедрами, чтобы хоть как-то унять бешеное желание.

Лишившись защиты в виде джинсов, Есения сразу умолкла и наверняка хотела бы уже забрать брошенные ему в лицо обвинения назад, но поздно. Он вознамерился устроить ей показательную порку. За свои слова нужно отвечать – эту истину рано или поздно постигает каждый. В его мире нельзя было оскорбить кого-то и остаться безнаказанным. Есении тоже придется держать ответ за свои слова.

Он ей покажет разницу между насилием и той страстью, что случилась между ними в ВИП-комнате клуба. Образы той ночи ворвались в замутненное сознание, подстегнули Кирилла к более решительным действиям. Он бесцеремонно стащил с нее белую ткань и отбросил туда же, куда полетели джинсы. Чтобы Есения не сопротивлялась, он закинул ее руки наверх и зажал запястья одной рукой. Теперь их лица были совсем близко, дыхания смешивались, они практически дышали одним воздухом. Разгоряченным, напоенным жаром воздухом, убийственным сплетением ненависти и противостояния.

Она сдастся, он в этом не сомневался. Ее взбрыкивания закончились в тот момент, когда два его пальца протаранили ее плоть. Он буквально вбился в нее, утопая в бездне влаги, и растянул губы в злорадной ухмылке, встречаясь глазами с ее растерянным испуганным взглядом.

– Маленькая лгунья, влажная маленькая лицемерка, – с губ сорвался надрывный хрип, от усилий держать себя под контролем Кирилл едва мог говорить. По венам текла не кровь, а обжигающая лава. Он продвинул пальцы дальше, и Есения вздрогнула. Она пыталась сжимать бедра, и от этого еще больше напрягала мышцы лона, а у Кирилла срывало планку от понимания, что точно так же она могла бы сжимать его член. Он помнил это взрывное ощущение, оно преследовало его с того первого раза и не давало покоя, но сейчас он не будет ее трахать. Сейчас ему нужно всего лишь преподать урок. Урок, результатом которого сможет стать его помешательство.

Он мечтал снова ощутить ее вкус и не стал отказывать себе в удовольствии, вынимая пальцы из влажного плена и облизывая их медленно и демонстративно.

– Вкусная, – шепнул он смущенной Есении и пообещал себе, что когда-нибудь заставит ее лизать свои пальцы, в то время как он будет вколачиваться в нее сзади. Пульсация в члене вынудила его снова вдавиться в постель, он словно был чертовым монахом, давшим обет целомудрия, но если он решит сейчас довести дело до конца, то навсегда посеет между ними страх и ненависть.

Нет, он просто доставит ей удовольствие и заставит увидеть, что она сама себя обманывает. Он приставил большой палец к маленькому бугорку, спрятанному среди влажных припухших створок. Надавил и стал кружить по нему, с интересом наблюдая за вереницей разнообразных эмоций на лице притихшей Есении. Неверие и страх сменились ошеломленным осознанием. Казалось, что под ним лежит скромная девственница, которую впервые учат постельным утехам. И она понимает, что у нее между ног расположен центр удовольствий, играясь с которым можно достичь нирваны.

Черт побери, он переставал понимать происходящее. Загадка Есении Черняк сводила с ума, бередила его мозг. Она отсасывала его член с умением профессионалки, а теперь зажимается, дрожит и не может себя отпустить! Неужели только допинг мог помочь ей расслабиться и стать самой собой?

Он пообещал себе весьма расширить границы ее познаний в плане секса, раскрепостить, научить всему, что умеет сам. О, от этой перспективы его член окаменел до предела, Булацкий уже не знал, как справиться с собой, и рисковал позорно кончить прямо в штаны, как незрелый пацан.

Надо уйти, пока не опозорился. Но сначала довести Есению до умопомрачения, пусть думает о нем, когда останется одна. Он резко убрал руку, и она невольно подалась вперед, пытаясь поймать ускользнувший от нее оргазм, растерянно заморгала, глядя, как он молча уходит.

Он ждал, что она позовет его, попросит вернуться, но, наверное, она была слишком ошеломлена происходящим, поэтому он обернулся в дверях и сказал напоследок:

– В следующий раз думай, что говоришь. И будь уже честна сама с собой, в конце концов.

Дверь за ним хлопнула с оглушительным треском.

Глава 8. Нелли

Нелли не любила ждать. С того самого момента, когда ожидание растянулось на двое суток, а потом ей сообщили о смерти мужа, она помнила то муторное состояние, когда ты не можешь ни есть, ни спать, ни нормально думать, только живешь надеждой и мыслями о том, что пройдет минута-другая – и мучительное ожидание закончится.

Игнат не сразу ввязался в криминал, сначала просто проворачивал какие-то темные делишки, а она не сразу поняла, что нельзя пройтись по болоту и не увязнуть. Была слишком молода. Но даже зрелость не спасает от ошибок. Она снова втянула себя в это нудное ожидание, теряла время, напрасно надеялась и ждала Кирилла. Она научилась брать дело в свои руки, на руинах своей жизни организовала бизнес, у нее не было детей, в которых она могла бы найти отдушину после смерти мужа, как другие вдовы людей, живших по ту сторону закона.

Она по глупости в свое время сделала аборт, считая, что слишком молода для детей. Потом забеременеть стало проблемой, но она не теряла надежды. А сейчас со жгучей яростью сжимала кулаки, понимая, что ей даже не дали шанса попробовать зачать от Кирилла!

Она не раз слышала истории, что дело может быть в мужчине, что стоит попробовать с другим, и забеременеешь, хотя с мужем пыталась это сделать годами. Но у нее украли такую возможность, украла какая-то неизвестная замухрышка. Кирилл всегда встречался с красивыми женщинами, их приятно было считать соперницами, хоть как-то находить объяснение тому, что он снова предпочел ей кого-то другого. Она делала вид, обманывая даже саму себя, что ее мало волнуют похождения Кирилла. Он же мужчина, в конце концов, нагуляется и найдет тихую гавань в ее лице.

Она с отстраненным видом давала поручение своей помощнице узнать все о новой пассии Кирилла, а потом, стоило той выскользнуть из кабинета, вонзалась взглядом в строчки отчета, которые от волнения плыли перед глазами. Искала, изучала, пыталась понять, чем она хуже, ну чем же, чем, в конце концов?! Чем она хуже на этот раз?!

Напивалась вусмерть, разглядывая предоставленные ей фотографии Кирилла и очередной девки. Они были разные, он не придерживался определенных стандартов, Нелли не удавалось понять его типаж. Впрочем, их всех можно было назвать красивыми пустоголовыми куклами, но в чем-то она им точно проигрывала. Наверное, в возрасте… Часики тикали, как говорится. Недавно, когда Кирилл решил баллотироваться в мэры, она стала бывать у него чаще. Забрезжил свет в конце тоннеля, почти угасшая надежда снова возродилась, а тут новая напасть…

Новая женщина, которая не укладывалась ни в какие рамки. Пока Кирилл проводил с ней томительно долгие часы, Нелли от злости чуть не сломала наращенные ногти, вонзая их в столешницу. Она не могла позвонить помощнице Инге и попросить собрать данные по девице, поскольку ничего о ней не знала. Кирилл выскочил из машины, спас замухрышку, как чертов рыцарь, и привез к себе домой.

А ей даже слово не сказал, кивнул только в сторону кухни, мол, посиди там, подожди… Сколько ждать? Сколько?! Истерика потихоньку подкатывала, цепляясь ей в душу коварными липкими щупальцами, рвала и без того истерзанную душу на части. Почему бы ей не влюбиться в адвоката Костантина или бизнесмена Бориса Абрамова? Но нет же, она сидит на кухне, ждет Кирилла и наблюдает, как рослая и важная Марта Рафаиловна крутится возле плиты, готовит суп-пюре для Сони и что-то сложное для самого Кирилла. Эта женщина служила верой и правдой еще самому Святому, отцу Кирилла, поэтому ее невозмутимости могли бы позавидовать даже президенты великих держав.

Не раз спокойно занималась хозяйством во время и после криминальных разборок или попоек в доме, не унывала, когда старый хозяин, обладающий жестким характером, пытался выгнать ее с работы, а просто молча шла готовить его любимые блюда. Знала, что не так-то просто будет найти домработницу, которая согласится работать для бандитов и глазом не моргнет, если рядом раздадутся выстрелы. Откуда такая взялась, Нелли толком не знала, но не могла представить дом Булацких без этой матроны с ухоженными темными кудрями на голове.

– Чай с мелиссой, выпей, душечка, – Марта Рафаиловна поставила перед ней чашку с ароматным напитком и с изумлением вперила взгляд в ее побелевшие пальцы, терроризирующие деревянную поверхность стола. Тонкие рисованные брови приподнялись, губы, тщательно обведенные матовой бордовой помадой, растянулись в сочувственной улыбке. – Что такое, девочка?

– Марта Рафаиловна, Кирилл женится, эта… – поморщилась, не желая ругаться при домработнице. – Которую он домой притащил, от него беременна, я не знаю, какой срок, но, видимо, маленький, потому что живота нет, – проговорила она скороговоркой, согревая руки о чашку и заглядывая в мудрые глаза домработницы в ожидании ее реакции.

Та нахмурилась, выключила конфорку под томящейся сковородой и присела на стул напротив Нелли.

– Ну, когда-то это должно было случиться. После Кристины прошло столько лет. Мужчине нужна семья.

– Он делает это не для себя, а для карьеры. Мэру лучше быть женатым, – поторопилась высказать свое мнение Нелли, не желая вспоминать давно погибшую невесту Кирилла, которая когда-то перешла ей дорожку. При чем тут вообще она? Марта намекает, что после Кристины он ни разу не задумывался о серьезных отношениях? Так они ему попросту были не нужны. И сейчас не нужны, он всего лишь следует совету лучшего пиар-менеджера в городе.

– Кажется, ты сказала, что та женщина беременна? Это непохоже на политический ход. Что ж ты не подсуетилась, Нелька? Разбазаривала себя на других мужиков, а надо было дома сидеть паинькой, Кирилла к себе приглашать, у нас чаще бывать, поскромнее одеваться. Сама из себя изображала независимую стерву, так что удивляться, что кого-то другого выбрал? Он давно хотел семью, это было понятно, но ты упустила шанс. Эх, Нелька, проворонила мужика!

– Какую семью, Марта Рафаиловна? Постоянно с какими-то бабами шатался.

– Не так уж и много их было, ты преувеличиваешь. И никого домой не тащил. Только вот ты здесь всегда желанная гостья, всегда была. И теперь эта краля. Что за мамзель?

– Вообще не понимаю. Ехали себе спокойно в порт, Кириллу нужно было по какому-то делу туда заехать, а там эту девчонку прижали люди Хасанова, Кирилл пулей из лимузина, ее вырвал из лап кавказцев, а она сразу прикинулась дохлой рыбой и упала в обморок, вся такая «я жду трамвая», он и поплыл, уверен, что ребенок его. Теперь беседуют, – зыркнула взглядом в потолок, намекая на комнату на втором этаже, – уже как часа три, не считая того времени, что он катался снова в порт.

– Так, красавица, давай-ка разгладь лицо, а то у тебя вон уже носогубные складки проявляются и залом между бровей. Думай своей головой, Неля, зачем она еще тебе нужна? Ну, притащил, ну, закрылись они в комнате. Раз в обморок девка хлопнулась, явно не в постели кувыркаются. Ты не знаешь, что такое беременность на раннем сроке. Тошнота, слабость, сонливость, грудь болит. Ребенка еще не всегда сохранить удается. Сейчас, наверное, она в больницу загремит, а ты иди и уговори Кирилла спать лечь. Я так понимаю, он сразу после приема в порт поехал? Кровать не заправлена, я видела. Не спал человек, устал. Накорми, обогрей, в душ отведи… спинку помыль, – подмигнула Марта Рафаиловна и с деловым видом смахнула рукой несуществующую пыль с натертой до блеска столешницы.

– Марточка Рафаиловна, – тихим страдальческим голосом зашептала Нелли, подаваясь к своей спасительнице. – Вы так правда думаете? Вы на моей стороне? Поможете мне справиться, да?

– Естественно, Нель! Ты мне как родная. И с Сонечкой дружишь. А вот и она, – ласково улыбнулась домработница, когда сестра Кирилла на всем ходу вкатилась на кухню в инвалидном кресле и начала возмущаться:

– Марта Рафаиловна, что за люди приехали в дом? Какие-то вещи грузят, какой-то пожилой мужчина, парень в коляске. Это что, мне компания? Я не просила! Что тут происходит и где Кирилл?

Глава 9. Кирилл

Он очень спешил, после стычки с Есенией, весь взбудораженный, в какой-то странной лихорадке, принял холодный душ, не удержавшись от того, чтобы снять напряжение рукой, иначе ходил бы весь день с натянутой ширинкой. Давно не занимался ничем подобным, да и не приходилось ни за кем бегать. Можно было бы найти готовую на все девку. Где угодно, даже из дома не выезжать.

Кирилл не сомневался, что правильно сегодня оценил намерения Нелли: и ее фривольный вид, и намеки на замужество, и неприязненные взгляды в сторону Есении. Но Нелли как женщина его давно не интересовала. Он с ней сроднился, воспринимал как друга и интересного, умного собеседника. Но у них бы ничего не вышло, она слишком независима, да и не особо проявляла желание быть с ним, встречаясь с десятком мужчин. Кирилл отдавал себе отчет, что размышляет двойными стандартами. Ему, значит, можно трахать чуть ли не каждый месяц новую бабу, а у своей женщины он бы такого разнообразия не потерпел. Но, в конце концов, не он придумал этот патриархальный уклад, право мужчины как более сильного и несправедливость в оценках количества партнеров у разных полов.

Он хотел чистую, неискушенную малышку Есению, а не прожженную стерву Нелли – и точка.

Быстро привел себя в порядок, одевшись в деловой костюм. Рабочий день в разгаре, а он вовсю занимается своей личной жизнью. Хотя и на благо политической карьеры. Лишь мимоходом отметил, что бодрствует уже почти сутки, сердце бухало как бешеное, кровь приливала к ушам. Явно подскочило давление. Даже не нужно было измерять, он научился чувствовать свой организм. Сегодня явно еще раз прокапается по настоянию верного Борисыча.

Эта гонка его погубит. Смешно, ей-богу. Столько лет лезть на рожон, спасаться от шальных пуль и выстрелов в упор – и скопытиться от сердечного приступа. Вот посмеются его недоброжелатели, животы надорвут, потешаясь над незадачливым Булацким.

До жути хотелось кофе, крепкого, черного, чтобы свело от горечи зубы. Но такую роскошь он давно не мог себе позволить, зная, что давление сразу зашкалит. Поэтому прошел в кухню и плеснул в большую кружку тошнотворного травяного чая, к тому же теплого, а не горячего. Часть содержимого пролилась на стол, и Кирилл найденной тряпкой вытер капли. Не любил оставлять за собой беспорядок и уважал труд Марты Рафаиловны.

Задумался невзначай о том, что слишком долго был холостяком. И пока не представлял, как жена впишется в его жизнь. Мысль оказалась слишком новой и непривычной, но его мозг не отторгал ее. Был слишком порабощен желаниями плоти.

Выпил залпом чай, все еще чувствуя на губах фантомный вкус Есении. Строптивица отдыхала наверху, а он уже отсчитывал минуты до их новой встречи. Душ ни черта не помог, она все еще занимала его мысли и будоражила тело. Давно с ним такого не случалось…

Кирилл обернулся на шум из гостиной, сообразив, что прибыли родственники Есении. Войдя в большое светлое помещение, он застал престранную картину. Напряжение повисло густым мрачным смогом и сочилось из всех щелей.

Единственная фраза, вырвавшаяся невольно, идеально отразила его реакцию:

– Кто-то умер?

Находящиеся в гостиной люди будто бы хранили минуту молчания непонятно по кому. Видимо, ему придется стать зачинщиком беседы.

– Кир, объясни, пожалуйста, кого привез Алексей? – первой подала голос сестра, сидевшая нахохлившись, как маленький взъерошенный воробей. Хрупкая и тоненькая, с длинной русой косой и прозрачными зелеными глазами, Сонька все больше становилась похожа на маму. Только в ней не хватало жизни, еще бы – с восемнадцати лет она прикована к инвалидному креслу. И все по его вине… Каждый раз, видя сестру такой, Кирилл  проживал момент аварии, в которой пострадала Соня и погибла его невеста. И их нерожденный ребенок… Он постоянно читал в глазах сестры укор, казалось, все ее фразы были пропитаны обвиняющими оттенками…

Стряхнув тяжкие воспоминания и груз вины, Кирилл возвратился в реальность. От него ждали ответов. Нелли стояла со сложенными на груди руками и напоминала красивую большую кошку, от злости бьющую по земле хвостом.

– Хорошо, что вы все здесь собрались, – обратился он к троим женщинам, которых считал родными. – Я принял решение жениться, и сегодня, к моему большому счастью, моя невеста ответила согласием. Я пригласил ее родственников пожить какое-то время с нами, потому что бывший муж Есении ввязался в неприятности и дома им может грозить опасность.

Его слова были встречены шумом и гамом. Каждый норовил вставить свое слово, и только степенная Марта Рафаиловна ходила от одного к другому, услужливо предлагая выпить чаю или перекусить. Она делала вид, что ее не касаются слова хозяина дома, но Кирилл прекрасно понимал, что невозможно что-то утаить от пронырливой и вездесущей домработницы. У нее определенно имелся талант быть незаметной, при этом занимать важное место в этом доме. Он хотел, чтобы она приняла Есению по-хорошему и не портила ей жизнь, но боялся, что Марта Рафаиловна, всегда нахваливающая «Нелечку», будет показывать свое отношение к Есении и тем самым ее расстраивать… Ладно, с этим он разберется после, а пока выслушает претензии каждого.

– Я не просил привозить меня сюда! – возбухал красивый молодой парень, в чертах которого явно прослеживалось сходство с Есенией. И почему-то именно в его сторону сестра направляла негодующие взоры. Очень интересно…

– У вас какие-то дела? – невозмутимо спросил Кирилл, стараясь с уважением отнестись к своим гостям. Он не хотел портить отношения с родными Есении и старался донести до них, что они в гостях ради их же безопасности, а не в плену.

– Естественно! Нам даже не позволили нормально собраться. Приехали, дали команду и погрузили, как мешки с картошкой!

– Если это так, я сделаю виновным выговор. Конечно, мне нужно было подъехать самому. Но ситуация требовала быстрых и кардинальных мер. Я потом все объясню подробнее, но пока прошу вас располагаться. Александр, для вас здесь не будет никаких неудобств. В крыле, где живет моя сестра, все оборудовано для людей с ограниченными возможностями.

Давно общаясь с сестрой, он знал, что калеки не любят хождение вокруг да около. Называл вещи своими именами. Естественно, принимая в доме инвалида, нужно обеспечить ему соответствующие условия. Когда парень немного успокоится, с ним можно будет обсуждать возможность лечения, но он пока слишком хорохорится.

– Вы не ответили на вопрос. Какие конкретно вещи вам привезти из дома? Что вам необходимо? – настаивал Кирилл, переводя разговор в деловое русло и пресекая ненужные препирательства. Парень заметно растерялся. Вряд ли Кирилл неправильно оценил его потребности. Он распорядился забрать из комнаты брата Есении всю технику, одежду и медикаменты. И сомневался, что там осталось что-то жизненно важное, разве что попранная гордость парня.

Пока он тушевался, на сцену выступил отец Есении. Кирилл покопался в памяти, вспоминая отчеты, собранные на семью Воронцовых. Евгений Платонович с женой родили детей уже в зрелом возрасте. Рождение двойни подкосило здоровье женщины, и вскоре она умерла. Сиротами занималась мать по отцовской линии.

Евгений Платонович казался простым мужиком, спокойным и неспособным на скандал. Было заметно, что он крайне неуютно себя ощущает и даже стесняется скромного вида – простых серых штанов и растянутого цветастого свитера, все время поправляет седую шевелюру. Зря. Кирилл никогда не делил людей по категориям и считал, что богатство дает не преимущества перед другими, а обязанности. Именно поэтому он решил стать мэром – чтобы обеспечивать лучшую жизнь таким вот простым работягам. А толстосумы и без его помощи обойдутся.

– Я думаю, нам лучше вернуться домой, – спокойно объяснял Евгений Платонович, сканируя Кирилла немигающим стальным взглядом. – С Есей.

– Вы не слышали? Дома вам грозит опасность. Что вам нужно? Скажите, если мои люди что-то забыли в вашем доме.

– Курей, гусей забыли. Урожай мой выбросить, что ли? Ягоды, овощи, яблоки, – резко спросил мужчина. – Инструмент даже убрать не успел. Гришка сосед все потырит.

Кирилл выслушал эту фразу и еще раз прокрутил в голове, пытаясь осмыслить важность выданной ему информации. Выращенный собственноручно урожай и голодных курей он отцу Есении не заменит. Потерев подбородок в задумчивом жесте, он предложил компромисс:

– Если я своих парней отправлю вместе с вами в качестве охраны и помощников, такой вариант устроит?

Отец и сын переглянулись. Они явно не привыкли к благотворительности и всегда полагались на самих себя. Кириллу ничего не стоило помочь этим людям, но он прекрасно знал, насколько гордыми могут быть бедные, и не хотел давить. Вместе с тем нужно было выполнять обещанное: безопасность всех членов семьи, новый дом и лечение Александра. Постепенно, шаг за шагом. Эта семья еще поупрямится и потреплет ему нервы.

– Я не знаю даже… – неуверенно начал Евгений Платонович и осекся, увидев, как сестра хозяина дома и его сын уткнулись колесами колясок, как два барана – рогами. Удивленно приподнял брови.

– Кирилл! Я не буду жить в одном доме с этим неандертальцем! – вопила его милая тихая сестра, заставляя волосы шевелиться на затылке.

– Что такое, Соня? У тебя целое крыло. При желании можете вообще не пересекаться, – устало вздохнул Кирилл.

– А если он врубит музыку на всю катушку? Посмотри на его футболку. Он же «Нирвану» слушает.

– Для этих целей у нормальных людей есть наушники, – процедил парень, а Кирилл закатил глаза, почувствовав себя воспитателем в детском саду. Эти двое впервые друг друга видят, а уже что-то не поделили.

– И все же я хотел увидеть дочь, – бубнил Евгений Платонович, подойдя ближе к Кириллу. – Я не совсем понимаю, что происходит. У Еси есть муж. Что с Андреем?

«Объелся груш», – зло подумал Кирилл, снова с завидным терпением поясняя:

– Для блага вашей семьи лучше воспользоваться моим покровительством. Есения отдыхает наверху. Скоро она спустится и все объяснит. После мы отправимся в больницу.

– В больницу?! Саша, что такое? – испугался отец Есении, и Кирилл понял, что тот не в курсе беременности дочки.

– Ваша дочь ждет от меня ребенка, – объявил он во всеуслышание, но молодняк продолжал спорить, а Марта Рафаиловна шушукалась с Нелей.

– Но…

– Я вам все потом объясню, но прошу не нервировать дочь, не расспрашивать о муже и прочем, – сказал он, облекая фразу в сталь.

– Я уйду из дома, если он тут поселится! – снова привлекла внимание сестра, а другие женщины кинулись ее успокаивать. Евгений Платонович с серьезным видом направился делать выговор сыну. А Кирилл, понаблюдав за этим современным Вавилоном, прошел в холл, встречая там водителя и телохранителя Алексея. Высокого крепкого парня с манерами бульдога.

– Лёш, скоро ты мне понадобишься. Поедем в больницу. Что там с Воронцовыми? Чего не дали им время собраться?

– Дали, но они не собирались. Занимались молча своими делами. Пришлось настаивать…

– Ладно. Ты…

Что-то упало, послышался звон и женский вскрик. Кирилл бросился обратно в гостиную.

Кажется, его ждут веселенькие деньки с новыми родственниками…