Текст книги "Дороги, которые нас выбирают. Хроники смежных миров"

– Мне нужно с ним поговорить, Влад, я не могу так это оставить, нужно разобраться. Один на один. Ты меня понимаешь?

Мужчина отчетливо скрежетнул зубами, но кивнул в знак согласия, открывая передо мной дверь.

– Далин Деспил, – чуть удивленно произнесла я, заметив демона в приглянувшемся ему кресле с папкой документов в руках.

– Дейна, – мужчина склонил голову. – Я ждал Вас.

– Не сомневаюсь, – пробормотала я, стараясь выглядеть как можно менее враждебно. Мне нужно было вызвать его на откровенность, а для этого приходилось добиваться расположения собеседника, а не его неприязни. – Мне нужно с Вами поговорить. Влад, оставь нас, пожалуйста.

– Что ж, давайте поговорим. У меня для Вас тоже есть новость.

Деспил проводил хмурого Проводника заинтересованным взглядом, а я в который раз попыталась рассмотреть собеседника в новом свете. Собеседника, с которым в будущем нас должно было связать очень и очень многое. И пока я не выясню что именно, спать я спокойно не смогу.

– Чай, кофе?

– Нет, благодарю.

– Тогда извольте пройти в мой кабинет. Разговаривать там будет куда как комфортнее.

Я жестом указала на лестницу, но Деспил замялся.

– Хм… Боюсь, Ваш кабинет сейчас занят.

– Кем? – удивленно спросила я.

– А это, дейна, и есть моя новость. Мастер Ойди прислал Вам ещё одного кадета с индивидуальной программой. И с даром, подобным Вашему. Сила пока не пробудилась и сейчас сложно говорить о её уровне, но не мне Вам объяснять, как подобные люди важны для Обители.

– Он что, издевается?! – от возмущения я даже забыла, о чём собиралась говорить. – У меня тут и так полтора десятка недоученных бойцов в одном доме, куда я должна впихнуть ещё одного, да ещё и с отдельной программой? В Магистрате совсем ума лишились?

– А Магистрат пока не в курсе. И Министерство тоже. Это личный приказ Вашего Мастера.

Мужчина оставался спокоен, несмотря на моё очевидное желание срочно свернуть кому-нибудь шею. Я постаралась взять себя в руки и медленно выдохнула.

– Судя по тому, зачем Вы ко мне приставлены, Магистрат недолго будет оставаться в неведении.

– А это уже зависит от Вас, дейна Савелия. Мы заинтересованы в новом Видящем. И если Мастер, воспитавший лучшую из ныне живущих обладателей дара, считает что эффективнее заниматься обучением в закрытой форме, то я к нему прислушаюсь.

– И толку тогда от Вашего шпионажа… – хмуро пробормотала я, усаживаясь на диван.

– Дейна, мне казалось, Вы хотели что-то со мной обсудить? Или я ошибаюсь?

Мужчина удобно расположился на диване рядом со мной и закинул ногу на ногу.

Честно признать, я не очень представляла с какой нитки начинать распутывать этот клубок, так что дернула за первую попавшуюся.

– С утра Вы предлагали мне перейти на ты, Деспил.

– Верно, – мужчина кивнул. – И Вы дали мне понять, что не заинтересованы в панибратстве между нашими расами.

– Я передумала.

– И от чего же, Савелия? Неужели в человеческой ипостаси я нравлюсь Вам больше?

Я спешно коснулась одного из амулетов на груди, активируя над гостиной купол беззвучия. Лишние, да ещё неизвестно чьи именно, уши нам были не нужны.

– Нет. Но я решила, что раз уж ты носишь на себе следы моей ауры, то отгораживаться безликим «Вы» немного поздновато.

Демон молчал так долго, что я уже собиралась ткнуть его куда-нибудь, чтобы вывести из анабиоза.

– Как ты узнала? – в конце концов произнес он. – Человек не может засечь отголоски своей ауры. Чужой – да, но не своей. А ваш Проводник явно не из Видящих. Да даже будь он таковым, ему бы потребовалось знать тебя до неприличия хорошо, чтобы засечь столь тонкие нити, даже нимфа не обратила на них внимания… – на его лице мелькнуло понимание, и глаза затопил густой лиловый туман. – О… Мне стоило догадаться.

– Как и откуда я узнала сейчас не столь важно. Я хочу знать, откуда этот отпечаток взялся, вот и всё.

Я твердо выдержала его взгляд, намереваясь добиться ответа.

– Нет, не хочешь. Поверь мне.

– Нет, хочу!

Он что, издевается надо мной?

Деспил прикрыл глаза и через секунду полностью взял себя в руки.

– Я не смогу рассказать тебе всего, Савелия, – осторожно начал он. – Есть определенная цепочка событий, которая будет нарушена, если ты узнаешь о них раньше времени. К тому же с потоками всегда сложно – что-то из связывающих нас событий находится в далёком прошлом, а что-то и для меня до сих пор остается загадкой. Значит, моя временная линия до этого ещё не дошла. Скажу только, что события, наложившие на меня отпечаток твоей ауры, начались для тебя неделю назад. Для меня же прошло около трёх тысяч субъективных лет.

Он говорил об этом так спокойно, что я даже растерялась. Три тысячи лет. Я даже не могла представить себе, что должно происходить с памятью на такой дистанции. Нужно собраться и, наконец, понять, что делать.

– Но разве цепочка не нарушена уже тем, что я о ней узнала?

– Очевидно, нет.

– Почему ты так уверен?

– Потому что я всё ещё здесь и всё ещё помню, что произошло. В противном случае временной парадокс изменил бы меня или вовсе стёр из мира.

– Получается, я должна была об этом узнать… Ничего не понимаю. Что будет дальше?

– Я не знаю, – спокойно ответил он. – Я проживаю это время вместе с тобой. Та Савелия, которую я знал, была чуть старше. Совсем не намного, но я вижу различия между вами. Когда я встретил тебя впервые, для тебя этот наш разговор был уже в прошлом, но рассказать о нём ты мне не могла. Не спрашивай почему, всё равно не отвечу. Могу только уверить, что всё произошедшее с нами было твоим добровольным выбором. Тебя никто не принуждал.

– Я не верю тебе, – да этого просто быть не может. Он играл со мной в какую-то игру, вот только правила пока от меня ускользали.

– Я предвидел такой исход, – он смотрел мне в глаза и придвинулся так близко, что шепот едва можно было различить. – И я был к нему готов… Севастьяна. Хотя, помнится, тебе больше нравилось, когда тебя звали Яной.

Я окаменела.

Моё истинное имя. Имя, данное мне матерью от рождения. Я не произносила его с тех пор, как попала в Обитель, оставив на память лишь первую букву – хрупкое, почти эфемерное напоминание о далёком детстве. Откуда он мог его узнать? Моя временная зона была закрыта, и выведать его он не мог, если только сам не был ее частью. Если не жил в том времени вместе со мной.

– Кто ты?

Я смотрела на него, как на призрака. Сейчас я не видела в нем демона, прожившего больше трёх тысяч лет. Я видела в нём нить, связывающую меня с почти забытым прошлым.

– Я – часть твоей плоти. Часть твоей крови.

– Это не ответ.

– Это всё, что я могу тебе сказать в этом времени. Не злись. Если бы ты знала все обстоятельства, то сама бы заставила меня молчать. Моё нежелание раскрывать тебе правду лишь способ выполнить просьбу близкого мне человека.

– И кто же этот человек, позволь узнать? – во мне вновь начала поднимать голову ярость. – Кто, по-твоему, имеет право решать за меня как должна сложиться моя жизнь?!

Взгляд Деспила внезапно стал теплым, и он привычно заправил мне за ухо прядь выбившихся волос. Так, словно делал это уже тысячу раз.

– Ты сама.

Глава 6

От услышанного голова пошла кругом. Он был в моём времени. Знал моё имя. Он, быть может, знал что-то о моей семье.

Руки непроизвольно сжались в кулаки, пресекая нестерпимый порыв вцепиться в Деспила и трясти его до тех пор, пока он всё не расскажет. Я не видела свою семью с двенадцати лет. Ничего о них не слышала и не знала даже живы ли они сейчас. Это было табу. Перед получением таны все агенты проходили процедуру зачистки – им стирали часть памяти, хранящую воспоминания о родственных связях. Так было проще и Обители, и самим агентам, которых после этого ничто не отвлекало от работы. Всем, кроме Видящих. По неизвестной причине дар весьма капризно реагировал на любое вмешательство в сознание, и попытки провести зачистку на его обладателе могли привести к чему угодно – агрессии, полной амнезии, сумасшествию… Господи, сколько раз я мечтала просто не помнить о том, что где-то там остались люди, которых я так сильно любила! Люди, которые наверняка за последние десять лет успели смириться с моей смертью. Да и что они помнили обо мне?

Дар проснулся во мне на восьмой День Рождения. Поначалу это были лишь «цветные облачка» вокруг мамы, папы и брата – аура, как я узнала позже. Потом у меня появился друг, который почему-то сильно настораживал родителей. Мы повсюду были вместе – дома, во дворе, за обедом или за сбором яблок и груш в мамином саду. По вечерам он сидел на моей кровати и рассказывал мне чудесные истории о местах, в которых я обязательно побываю вместе с ним, когда подрасту. К десяти годам я поняла, что мама с папой не наказывают меня своим неверием. Они просто его не видят. А ещё почему-то они видят кротов, пропахавших в очередной раз длинные борозды поперек огорода, но не замечают отвратительных маленьких «гремлинов» снующих туда-сюда по саду и присасывающихся к деревьям зубастыми ртами. Яблони потихоньку высыхали, а мама злилась.

За год до моего исчезновения друг рассказал мне о месте, где живут люди с таким же даром, что и у меня. О месте, где меня поймут, и не будут считать сумасшедшей. Он уговаривал меня уйти туда вместе с ним, но я уже понимала, что маму это расстроит и даже папа, привыкший не слишком выражать свои эмоции, будет очень грустить от того, что ему станет не с кем по вечерам смотреть «ужастики». Да и я так любила эти смешные, ненастоящие, кукольные фильмы…

В последний вечер, когда я видела «друга», он был зол. Он говорил, что я предаю его, бросаю в одиночестве. Говорил, что всё равно уйдёт – со мной или без меня. В тот вечер я будто впервые заметила его выступающие клыки, а яростные глаза отливали красным.

Он ушёл, и я долго плакала, свернувшись калачиком на маминых коленях.

А через месяц пришли другие.

Крупные, лохматые звери и мелкие, похожие на крыс, прожорливые монстры из папиных фильмов, клацающие зубами по ночам возле моей кровати. Я упросила родителей спать с ними, сказала, что боюсь темноты, но стало только хуже. Закрывая глаза и прижимаясь к маме спиной, я из последних сил укутывалась в её руки, стараясь не замечать отвратительных серых насекомых, ползающих по груди моего спящего отца. Я всхлипывала и дрожала до самого рассвета, но родители этого не замечали.

Они не видели этого. Они мирно спали.

Мне исполнилось двенадцать в июле. Мама накрыла стол в саду и испекла огромный, вкусный торт, пригласила соседских мальчишек. Я задувала разноцветные свечи, а на соседних стульях сидели друг на друге несколько десятков чудовищ, скалясь и издевательски хлопая в ладоши.

Все они каждую ночь говорили одно и то же:

Ты должна уйти. Тебе здесь не место. Мы доберемся до всей твоей семьи, если не подчинишься. Знаешь ли ты, какие вкусные косточки у твоего любимого старшего братца?…

Зимой меня оставили дома одну. Всего на вечер. Родители переживали, но брать меня с собой в город в минус тридцать все-таки опасались. Я сидела на кровати, а толстоногое чудовище перебирало мои волосы, рассказывая, как его друзья провожают мою маму, держась за подол её юбки.

Ты можешь это прекратить. Уйди, и мы оставим их в покое. Уйди, и они будут счастливы.

Я не взяла с собой даже воды и хлеба. В двенадцать я уже была в состоянии понять, что в такой мороз мне вряд ли грозит смерть от голода. Просто надела дубленку, завязала под подбородком мамину шерстяную шаль, вставила ноги в валенки и пошла вперед, не разбирая дороги. Посадка начиналась через улицу от дома и мне туда ходить не разрешали. Говорят, там водились лисы, а они злые и кусаются. За посадкой началось поле, а за полем глухой лес. Я стучала зубами, но упрямо шла вперёд, стараясь уйти как можно дальше от дома. Моя свита молчаливо шла следом за мной. Силы кончились на рассвете, хотя зимой в лесу он был каким-то приглушенным и серым. Помню, я подумала, что мама с папой, наверное, уже сходят с ума и обзванивают всех друзей, прося помощи в моих поисках.

Ничего. Им так будет лучше. На папе перестанут спать насекомые, а чудовища больше не будут дергать мою маму за юбки.

Я свернулась калачиком под каким-то деревом, закрыла глаза и отстраненно наблюдала, как вокруг меня, прямо в снег, рассаживаются мои неизменные спутники. Ног я не чувствовала уже пару часов, а челюсти свело, поэтому зубы стучать перестали и не мешали мне проваливаться в тягучую зимнюю дрему. Последней мыслью было жгучее желание всё исправить, найти выход, позвать на помощь, выжить… Но сил на это уже не осталось.

– Девочка! Девочка!!! – сильные руки трясут меня за плечи, одновременно стараясь как можно плотнее завернуть во что-то большое и очень тёплое. – Очнись!

Я открываю глаза и вижу мужчину с пронзительным, тёплым взглядом. Он напоминает мне папу, и слёзы непроизвольно застилают глаза. Мои тюремщики столпились вокруг нас и злобно рычат. Они не довольны, они ждали другого.

– Уходите, пожалуйста! Они и Вас убьют! И маму! И папу! Уходите скорее!!!

– Кто, милая? Кто меня убьёт?

– Чудовища, – обреченно говорю я, понимая, что этот человек не поверит мне так же, как и все до него.

– Хм… Так ты их видишь?

– Да…

– Это хорошо.

– Почему? – я так удивлена, что даже не сразу замечаю, как к ногам возвращается чувствительность, а руки уже могут сжать край этого солнечного одеяла, натягивая его до самых ушей.

– Потому что они видят всех нас, всегда. А их могут разглядеть считанные единицы. Ты очень особенная, ты об этом знаешь?

Я слушаю его с открытым ртом и понимаю, что он мне верит.

– Пойдём со мной, милая. Тебя нужно отогреть и накормить.

– Вы отведёте меня домой? – обреченно спрашиваю я.

– Нет. Я отведу тебя туда, где тебе поверят и научат бороться с твоими монстрами.

Я киваю и поднимаюсь на ноги. Хорошо. Главное увести их от мамы и папы. Мужчина поддерживает меня под руки и сжимает в ладони какой-то камешек, висящий на шее. Прямо посреди леса воздух начинает мерцать.

– Как тебя зовут, малышка?

– Я… Савелия, – в последний момент я интуитивно понимаю, что так будет лучше. Я не хочу, чтобы там, в другом месте, меня называли по имени. Яной называла меня мама, которая ласково гладила перед сном мои плечи. Папа, хмуря насупленные брови, строго звал Севастьяной и журил за стащенные у него ручки и блокноты. Брат дразнился Янкой-обезьянкой и учил метать ножички в деревянный щит во дворе. Моё имя будет только для них. Я должна хоть что-то им после себя оставить.

– Хорошо, – мужчина понимающе кивает. – Ты выбрала очень красивое имя. А я Ойди.

– А Ваше имя странное, Вы знаете? И звучит непривычно.

– В мире много всего странного, Савелия, и тут ничего не поделаешь. Нам пора идти.

Новое имя с непривычки режет слух, и я смело беру Ойди за руку.

– Деспил…

В какой-то момент сознание нехотя вернулось в моё тело, и я поняла, что по щекам уже давно льются слёзы, а демон успокаивающе гладит меня по голове.

– Да?

– Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещал.

Мужчина нахмурился и отодвинулся в сторону.

– Я не смогу выполнить то, что будет противоречить другим твоим просьбам, ты же понимаешь?

– Нет-нет, ничего такого, я… просто хочу, чтобы ты не произносил моего имени. Никогда и никому. Я отказалась от него очень давно и хочу, чтобы всё оставалось так. На то есть причины.

Его плечи чуть опустились и он кивнул.

– Если тебе так будет легче.

– Будет.

Я вытерла слезы тыльной стороной ладони и постаралась привести себя в порядок. Однако, мне нужно собраться. Такое поведение уже ни в какие ворота не лезет.

– Прости за этот концерт. Я не хотела, чтобы ты это видел и больше такого не повторится.

Наверное, я выглядела забавно: с распухшими глазами, в попытках придать голосу нужную жёсткость – поскольку Деспил улыбнулся, легко возвращаясь к непринуждённому тону беседы.

– Да ничего. Не впервой.

– Да, и об этом… – я выдохнула. – Я не хочу, чтобы кто-то знал о нашем разговоре и о том, что происходит. Если можешь замаскировать ауру – сделай это. Влад уже в курсе и тут ничего не попишешь, но остальные не должны ничего заподозрить. У меня слишком мало информации, чтобы делать какие-то выводы, но я, уж не обессудь, вижу в тебе в первую очередь демона, которого приставили шпионить за моей группой. Я тебе не доверяю, и не знаю, что должно случиться, чтобы это изменилось. Что бы там ни было прописано в наших линиях времени, решения я буду принимать исходя из своей совести и без оглядки на них. Ты меня понимаешь?

– Разумеется. Другого я и не ожидал.

– Вот и отлично. А теперь, прости, но мне нужно поспать. До утренней тренировки осталось всего три часа, а я просто валюсь с ног. Спокойной ночи.

Демон проводил меня взглядом до выхода из гостиной, словно раздумывая над тем, стоит ли добавлять что-то к нашей беседе.

– Савелия!

Я обернулась, уже не понимая, где заканчивается явь и начинается сон.

– Всё, что я рассказал тебе – правда. Хочу, чтобы ты верила мне хотя бы в этом.

Я кивнула и устало прикрыла глаза. Его аура была под цвет глаз – лиловая, с глубокими тёмно-синими всполохами.

– В этом я тебе верю.

Я не помнила, как добралась в ту ночь до кровати, но подумать обо всём услышанном уже не смогла – просто не хватило сил.

Провалившись на пару часов в спасительный сон, я, тем не менее, проснулась раньше времени и всё, произошедшее вчера, навалилось на меня с новой силой. Надо бы как-то систематизировать данные, разложить их по полкам, тогда я, наверное, смогу как-то разобраться, что делать дальше. Но сознанию нужно было время на то, чтобы прийти в себя, а времени этого у меня не было. Я чувствовала себя так, будто иду по лабиринту, набитому до отказа ловушками, с наглухо завязанными глазами и без дара.

Воспоминания, которые я опрометчиво призвала вчера из глубин памяти, теперь не хотели так легко возвращаться на место и кололи сознание острыми иглами, словно я пыталась пробраться через непролазные заросли шиповника.

– Проходи. Теперь ты будешь жить здесь.

Я обвожу взглядом пустую серую комнату, в которой из мебели только кровать, шкаф да стол со стулом.

– А чудовища? – спрашиваю робко, с подозрением.

– А их сюда не пускают.

Ойди бесхитростно улыбается и треплет меня по голове.

…удар, ещё удар. Блок, блок, удар

Я сгибаюсь пополам, когда длинный деревянный шест добирается-таки до моих рёбер. На них ещё не заросли иссиня-черные отметины с прошлых занятий, но мой учитель непреклонен и тут же добавляет мне резкий удар поперёк хребта.

– Встань. Блокируй меня. Давай же!

– Арти, я не могу… – тело буквально горит от боли, дыхание вырывается рваными хрипами.

Мне четырнадцать, и я уже умею сдерживать слёзы, но вот отстраняться от боли до сих пор не получается. Молодой мужчина, измывающийся надо мной на спаррингах шесть дней в неделю, хмурится и заносит шест в немом предупреждении. Не выпрямлюсь – схлопочу ещё.

– Могу – не могу… Не думай! Делай!

…перед первым заданием у меня тряслись руки, ноги и, кажется, что все внутренности. Проводник была чуть старше меня и её звали Ирмой. Вместо эмпата к группе был приставлен молодой, но подающий надежды, ликарский маг. По иронии судьбы на первое задание я отправилась в свой День Рождения – мне исполнялось пятнадцать, и Ойди решил, что я готова настолько, насколько это возможно.

Он провожал нас в зале перехода, давая последние напутствия перед стычкой с вывернами в седьмом веке. Тогда я впервые решаюсь шепотом задать вопрос, терзающий меня уже неполных три года.

– Мастер, они живы? Моя семья?

Ойди смотрит на меня с укором, не одобряя подобные темы. Тану мне поставили всего неделю назад, и запястье продолжает зудеть, заставляя поминутно одергивать себя, чтобы не расчесать его до крови.

– Савелия, ты же всё знаешь. Как только мы находим Видящего, всю его временную зону приходится перекрывать, чтобы избежать вторжений. Иначе Вас бы ещё в колыбелях душили. Я не знаю, что стало с твоей семьёй, но надеюсь, что у них всё в порядке.

– Но я видела демонов с восьми лет, Ойди! Как это возможно в закрытой зоне, скажи мне? И раз уж на то пошло, то почему они меня не придушили?

– Граница купола проходит по тому дню, когда я нашел тебя. Мы хотели сдвинуть купол дальше, до твоего рождения, но что-то мешает. Мы не знаем что. А по поводу того, почему тебя не убили – спроси у демонов, когда увидишь. Это вопрос не ко мне.

В тот вечер я не вернулась в Обитель. Выверны оказались в деревушке не одни. Ирма погибла ещё на выходе из портала, а маг, чьего имени я не могла вспомнить, сражался со мной бок о бок, пока мы не зачистили всё в радиусе видимости. Он умер к утру, несмотря на все мои неумелые попытки его подлатать, а я тогда напилась до беспамятства какой-то терпкой невкусной браги, найденной в подвале опустевшего дома. Ойди пришел за мной через сорок восемь часов, как и полагалось по протоколу, молча вытащил из угла и вернул в Обитель.

До Влада со мной работали четыре Проводника, и ни один не успел уйти в отставку. Как и два эмпата до Тали.

Я провожала их традиционной стопкой солёной воды из Моря Жизни, но больше никогда не напивалась так, как в тот вечер.

Я лежала на кровати уже минут двадцать и вставать не хотела совершенно, но что-то подсказывало мне, что спрятаться от проблем под одеялом наверняка не получится.

Все эти воспоминания… Они приносили с собой боль и тяжесть, и именно потому жили в самом дальнем и пыльном уголке моей памяти. Там им самое место, и я не буду их больше призывать. Мне просто нужно время.

Заставив себя встать и выйти из комнаты, я обнаружила Тали на кухне за приготовлением кофе. Нимфа одарила меня оценивающим взглядом.

– Выглядишь просто чудовищно. На тебе самой скоро группу тренировать можно будет.

– Знаю, – я сощурилась от пробивающегося через окно солнечного света и старательно потянулась. – Кофе дай.

Нимфа протянула мне высокую чашку и как бы между делом поинтересовалась.

– А ты случаем не знаешь, с чего у тебя кабинет изнутри заперт?

Пару секунд я осоловело моргала, глядя на девушку, а потом обреченно застонала, опускаясь на стул.

– Чёрт… Тали, мне нужна помощь.

– Кто бы сомневался.

– Через полчаса тренировка, и я не могу ее провести.

– С чего это вдруг? – нимфа пригубила кофе и посмотрела на меня с интересом.

– С того, что это не кабинет заперт, это новый Видящий в нём заперт… Ойди вчера подкинул подарочек, а Деспил додумался расположить его в моём кабинете.

– Ну, дела… – Тали задумчиво крутила в руках чашку чая. – Иди, конечно, разберись что к чему. Правда, сама понимаешь, на тренировке от меня толку…

– Я подменю Савелию, – голос Деспила прозвучал как гром среди ясного неба, заставив меня подпрыгнуть. – Я здесь именно на такой случай. Однако, мне всё-таки нужна будет Ваша помощь, дейна Тали. Хотя бы потому, что кто-то должен представить меня группе.

Нимфа кивнула и как-то подозрительно на меня покосилась.

– Просто Тали, Деспил. Раз уж вы с Савелией перешли на ты, то я не хочу оставаться в стороне.

– Как скажешь.

Мужчина открыто улыбнулся, присаживаясь за стол и пододвигая к себе свободную чашку. Я решила воспользоваться моментом с пользой.

– Что уже знает этот ваш новый Видящий? Или Видящая.

– Это юноша, – уточнил Деспил. – Совсем необученный, но Ойди уже успел обрисовать ему в общих чертах все прелести новой жизни, загрузить под завязку книгами и кристаллами, и объяснить что от него требуется.

– Ясно… – я встала со стула, смиряясь с тем, что отдохнуть душой и телом смогу только на том свете. – Что ж, не будем заставлять новичка ждать. Как, говоришь, его зовут?

– Я не говорил, – ещё одна улыбка. – Его зовут Марк.

Сбившись с шага, я тряхнула головой, пытаясь разложить по полкам все насмешки жизни, которые она мне в последнее время подбрасывает, и чуть ли не опрометью кинулась к лестнице. Во мне ещё тлела надежда на то, что в мире есть больше одного известного мне обладателя этого имени.

Марк задумчиво пролистывал содержимое обучающего кристалла. Уже раз в десятый, как видно. Я стояла в дверях кабинета и молча наблюдала за попытками парня уложить в голове то, что совершенно отказывалось в неё укладываться. Мне было знакомо это чувство – когда мир вокруг тебя вдруг становится совершенно иным, а ты даже представить себе не можешь, что делать с этим дальше.

– Нашёл что-нибудь интересное? – спокойно спросила я, заставляя Видящего вздрогнуть.

– Дейна Савелия… Это честь для меня.

Мальчишка подскочил со стула и отвесил мне церемониальный поклон. Я поморщилась.

– Так, парень, вот давай без этого вот… Во-первых, мы с тобой уже знакомы, – Марк вздрогнул, видимо, вспомнив обстоятельства нашего «знакомства». – А во-вторых, нам с тобой тесно общаться ещё очень и очень долго. Проще сразу откинуть официоз.

Новый Видящий нерешительно кивнул и вернулся на своё место.

– Хорошо, дейна, как Вам будет угодно.

– Савелия, – поправила я. – Так меня зовут. И на «ты».

– Савелия… Я нашёл многое, но вот понял далеко не всё, – сокрушенно ответил на мой вопрос парень, останавливая свой взгляд на странице с классификацией разумных рас.

Я коротко кивнула и присела на стул напротив него.

– Спрашивай.

– Я понял, что все разумные расы делятся на Изначальные и Сотворённые. Первые в большей степени наделены природной или стихийной магией, вторые либо склонны к магии тёмных материй, либо не обладают способностями вообще, – Марк устало потёр переносицу, кинув на меня быстрый взгляд, словно надеясь на подтверждение того, что он не совсем сошёл с ума. Я кивнула ещё раз. – У Сотворенных рас есть создатели. Это мне понятно. Но откуда взялись расы Изначальные?

– А откуда взялись смежные миры? Или нижние? Или Кардиналь? – я равнодушно пожала плечами.

– Откуда? – в глазах парнишки зажегся такой яркий, почти детский огонёк предвкушения, что я не удержалась и прыснула со смеху.

– Не имею ни малейшего понятия, – честно ответила я. – Ликары живут долго. Демоны ещё дольше. Одно их поколение способно спокойно прожить до полутора миллионов лет, что в масштабе обычной человеческой жизни выглядит почти как бессмертие. Но даже старейшие из них помнят мир примерно таким же, какой он есть сейчас.

– Неопределенным? – машинально спросил Марк.

– Страшным, – коротко отрезала я и быстро пролистала учебные материалы до второго раздела. – Ты уже знаешь, кто такие самайны?

Парень кивнул, хотя особой уверенности я в нём не заметила и начала излагать материал в максимально сжатой форме.

– Самайны возникли как плод эксперимента демонов над ликарами. Демоны никогда не имели доступа к чистой природной магии, и целью эксперимента было подчинение сознания ликаров для получения доступа к силам природы. Но, как это часто бывает, экспериментаторы увлеклись. Жизненная сила ликаров связана с магией Природы – извечным порядком жизни и смерти. В ней есть система, красота и абсолютно нерушимые, в рамках одного мира, устои. А магия нижних миров – это полная её противоположность. Демоны уродуют материю, лишают ее красоты, лишают ее духа, которым доверху напитана природная магия. В общем, смешивать одно с другим – это полный магический оксюморон и чисто теоретически это невозможно. Однако демоны проявили завидное упорство, и один из их бесконечных экспериментов увенчался успехом. Они создали существо, способное в равной мере влиять как на тёмную материю, так и на природную магию. Если смотреть на самайнов глазами Видящих, то они поистине уродливы. Каждая безупречная нить ауры, доставшаяся им от ликаров, оплетена вьюном тёмной материи, пожирающим чистую силу. Они… как бы это сказать? Съедают себя изнутри. Магия природы питает их, как и ликаров, но магия тёмной материи поглощает большую часть этой энергии, оставляя им в пользование лишь жалкие объедки Силы. Если бы ни этот аспект, самайны давно бы поглотили все смежные миры, а вместе с ними и нижние, пожалуй. Но их силы борются друг с другом, поэтому самайны предпочитают управлять лишь темной магией, используя светлую как батарейку. Это проще. Однако, представь себе каково это – каждую секунду чувствовать, как изнутри тебя разрывают на части исполинские силы, которые яростно ненавидят друг друга?

– Подожди, – парень в непонимании нахмурил брови. – Если, как ты говоришь, ликары способны влиять на природу только внутри каждого отдельного мира, то как же они перемещаются между ними?

– С помощью порталов. Как и мы, – я улыбнулась, уже предчувствуя его следующий вопрос. Мальчишка – молодец. Быстро соображает.

– Но кто создаёт эти порталы? То есть мне понятно, что для этого есть амулеты – я видел, как работает Ойди. Но откуда эти амулеты берутся?

– Согласно заключенному договору амулеты для Обители поставляет Цитадель. В очень ограниченном количестве. Ровно по числу действующих Проводников.

– А Цитадель – это….?

– Ооо! Да ты ещё не добрался до самого интересного, как я посмотрю, – я расслабленно откинулась на спинку стула, чувствуя, как затекли мышцы спины. На пробежку бы сейчас… Или хоть ту чашку чудесного кофе, которую я зачем-то оставила на столе внизу. – Цитадель – это центральная ось нижних миров. Дом королевской семьи демонов.

Марк замер и, кажется, даже перестал дышать.

– Что? Обитель сотрудничает с демонами?

– Они – единственная раса, сумевшая в нужной степени подчинить себе тёмную материю, без них направленные переходы между смежными мирами невозможны. Не смотри на меня так. Это никому не нравится. Но без их амулетов мы как без рук.

– Но почему они нам помогают? Нет, я решительно ничего не понимаю. У нас же война!

– Им этого не скажи, – я брезгливо поморщилась. – Никакой войны нет. Есть отдельно взятые столкновения с вышедшими из под контроля демонами, бесами, низшими тварями… Мы возвращаем их восвояси или убиваем, освобождая королевскую семью от кучи хлопот, а они взамен снабжают нас амулетами. Да, и ещё у нас пакт о ненападении в открытой форме. Они не трогают Обители, мы – Цитадель.

– А разве Обитель не одна?

– Нет. Их восемь. Каждая располагается на одном из витков спирали смежных миров. Миры, в которых существуют Обители, называют Императивами – то есть точками отсчёта для создания порталов. Не путай с Кардиналью! Кардиналь – это ось всех смежных миров, центр мирозданья. Все остальные миры расходятся от неё по спирали, как в модели некоторых звездных галактик. Но агентура одной Обители не знает о расположении других.

– Почему?

– Работать вместе нам не приходится, а незнание информации зачастую лучший способ её защиты.

– Как-то это всё… – Марк сморщился. – Неправильно. Работаете вслепую, не знаете толком на кого, да ещё и с врагами сотрудничаете…

Я пожала плечами, собираясь встать. С его последним предложением я была полностью согласна, но своё мнение предпочла не озвучивать.