Текст книги "Зверь в отражении. Одержимый"

– 10 —

Чехия. Прага.

Возвращение из царства сновидений было мучительным. Разлепить веки оказалось непосильной задачей, ужасно хотелось пить. Мариус приподнялся и снова рухнул на подушки. Рядом мирно спала светловолосая девушка. Он пытался припомнить события минувшего вечера, но безуспешно.

Моргот надеялся, что алкоголь и бурная ночь помогут избавиться от видений и снов. Последние несколько дней стали для него настоящим испытанием. Непрошеные образы и чужие воспоминания затягивали в водоворот событий, не спрашивая согласия. Они сводили с ума.

Дверь с грохотом распахнулась, и заклинателю показалось, что его ударили по затылку. Девица подскочила на постели, в недоумении осмотрелась. Валентин пересек комнату, она возмущенно вскрикнула, подтянула простынь, прикрывая наготу.

– Выметайся! – инквизитор даже не взглянул в ее сторону.

Когда Мариус вновь открыл глаза, девушки и след простыл.

– Я не успел взять ее номер.

– Как долго это будет продолжаться?

Лучник открыл окно, и холодный зимний воздух тотчас ворвался в комнату.

– Тебя что-то не устраивает?

– Твои выходки!

– Так проваливай, – равнодушно пожал плечами заклинатель.

Моргот поднялся с постели, натянул брюки и поплелся к бару. В гостиничном номере творился настоящий бардак: раскиданная одежда, пустые бутылки, многочисленные коробки из-под китайской еды и книги. Старые дневники отца, гримуары и магические справочники. Он не надеялся, что выстоит против Кхалессы, но стоило освоить несколько новых приемов.

Магия Древней была подобна вулкану в момент извержения: он до сих пор ощущал ее пальцы на шее, боль и ошеломляющий поток силы, погружающий в пучину видений. Тогда Мариусу показалось, что это конец и подобная мощь просто расщепит его на атомы, не оставив даже мокрого места. Обошлось, но последствия оказались плачевными. Ничего не помогало: Моргот не знал, как избавиться от постоянных наваждений. Кхалесса обещала, что поведает ему истину, но пока он видел ничего не значащие события. Многие из них не стоили толики внимания.

– Мы здесь уже несколько дней и все это время, ты только пьешь и развлекаешься!

– Никто не мешает тебе делать то же самое. Когда ты в последний раз отдыхал? Ты выглядишь еще смурнее Маккивера.

Маг и сам выглядел не лучше, но сравнение показалось ему забавным. Он достал первую попавшуюся бутылку, но не успел опомниться, как Валентин выхватил ее и швырнул в стену.

– У меня приказ! И чем раньше мы выполним то, что тебе поручили, тем лучше!

Мигрень усилилась: заклинатель опустил голову. Лучник отшатнулся, как будто кто-то невидимый толкнул его в грудь. Напрямую магия не действовала на племянника Редмонда, но Мариусу очень хотелось поставить его на место. Осколки разбитой бутылки взмыли в воздух, повинуясь одному мановению руки мага, устремились к надоедливому инквизитору. Валентин замер: острые обломки зависли в дюйме от его лица и глаз.

– Теперь давай по существу, – Моргот отвернулся, как ни в чем не бывало, достал другую бутылку, откупорил и сделал глоток. – Ты здесь затем, чтобы приглядывать за мной, а не диктовать условия. Я волен делать что пожелаю. И пока я хочу развлекаться, я буду развлекаться. В мою голову влезла Древняя ведьма и едва не вскипятила мне мозги. Стоит закрыть глаза, как меня настигают видения и образы из далекого прошлого. Знаешь, это совсем не так интересно, как может показаться.

Он отпустил плетение. Острое крошево превратилось в блестящую пыль и осело на ковер. Инквизитор не проронил ни звука, а Мариус больше не обращал на него внимания.

Над Прагой поднимался холодный рассвет: в Москве давно бушевали метели, а тут зима только вступала в свои права. За ночь старый город припорошило первым снегом.

Последний раз он был здесь пять лет назад, но казалось, что прошло намного больше. Город остался прежним, таким он его и запомнил: мостовые укрытые белым тонким покрывалом, мерцающие огни… Если бы он мог, то остался бы здесь. Послал бы во Тьму Совет, Братство, все то из-за чего его жизнь представляла треклятые американские горки. Переменчивая и полная постоянных испытаний. После двух месяцев заключения перспектива затеряться среди смертных и отказаться от использования силы казалась невероятно привлекательной.

Валентин все еще маячил за спиной: он и не думал уходить.

– Скажи, в Ордене все такие фанатики как ты?

– Плевать я хотел на Орден, как и на Братство! Рималли обещал мне кое-что…

Мариус усмехнулся и сделал очередной глоток: горло обожгло.

За минувшие дни Моргот успел изучить своего надзирателя. Инквизитор пребывал в том состоянии, когда отчаяние граничит с безысходностью. В чем кроется причина, он не знал, но полагал, что тот сам в скором времени поведает обо всем, и не ошибся.

– Девушка, которую я люблю, смертельно больна.

– Магия заклинателей не исцеляет болячки смертных, – Мариус продолжал равнодушно смотреть в окно.

– Ваша магия их порождает!

– Верно, – спокойно согласился Моргот. – Знаешь, я всегда считал, что этот мир чужой для нас. Мы сеем лишь разруху и смерть.

Лучник промолчал: вряд ли он что-то понял. От безумия, посланного Древней, Мариусу все же удалось урвать несколько стоящих внимания деталей.

Этот мир никогда не принадлежал Истинным и тем более заклинателям. Мортимер рвал бы на себе волосы: люди, которых он так презирал, считал недостойными, могли иметь с ним общих предков. Истинные, которые отказались от силы, сохранили в крови частичку магии. Они разбрелись по свету, обзавелись детьми, внуками и правнуками, а те в свою очередь своими семьями. Сила дремала в каждом. Теперь Мариус мог с уверенностью объяснить феномен Видящих. Все люди, так или иначе, были потомками Истинных, просто в ком-то искра горела ярче. При иных обстоятельствах можно было написать целую диссертацию и представить ее на Совете. Моргот не отказался бы посмотреть на рожу Лиама и остальных.

– Рималли пообещал, что магия Кхалессы решит твою проблему, верно? Но судя по всему, Древняя мумия не спешит помогать.

– Я заключил с ней сделку. Ты находишь кинжалы, я приношу их ей. Лиам мне больше не указ, как и Орден. Так что советую тебе приступить к поискам как можно скорее.

Кхалесса ясно дала понять, что ей нужны потерянные клинки, а с теми, кто заседает в Совете, разберется сама. С чего начать, он не имел представления. Вирс, Коэн, Айштар… Последние, как ковен, не существовали уже много столетий. Потомкам тех, кто приложил руку к созданию Ордена, пришлось несладко. Оставались еще Виладжио и Колхид. Несмотря на то, что сын Миара продался Братству, чутье подсказывало, что старик вряд ли отдал отпрыску столь ценную вещь. Значит, придется побегать и за ним.

– Сперва надо узнать, откуда начинать поиски.

– Ты не знаешь?

– Я что похож на ясновидящую?

– Так это ее мы здесь дожидаемся? – усмехнулся Валентин.

Моргот не ответил.

Неизвестно, о чем думал Лиам, когда отпускал Многоликую: скорее всего, хотел потешить самолюбие. Оракул немало насолила ему, но он все равно добился желаемого. Вот только Рималли так и не понял главного: все было предрешено. Многоликая не пыталась помешать ему, она влияла на судьбы тех, кто остановит противостояние, которое началось еще на заре времен. Получилось ли у нее? Где она?

Без провидицы он чувствовал себя слепым котенком: она находилась рядом всю сознательную жизнь. Наставляла, помогала. Несколько лет назад, здесь, в Праге они начали все это потому, что так было нужно. Но что теперь? Неужели Лиаму удалось сломать ее?

Мариус отказывался в это верить.

– Мы должны ждать.

Валентин недовольно хмурил брови. Лучник долго молчал, а затем ушел, чему Мариус был несказанно рад.

Оставшийся день тянулся медленно. Моргот провел его за чтением старых дневников. Когда буквы начали расплываться, он решил подышать свежим воздухом. После нескольких часов бесцельных блужданий по городу, в надежде ухватить неведомую тень, он вернулся в гостиницу. Перспектива вновь остаться наедине с видениями не радовала, но особого выбора не осталось.

Знакомый силуэт у дверей в номер заставил замереть посреди коридора. Многоликая подняла голову, облизала губы. Нити морока затрепетали, но Оракул вовремя совладала с чувствами и не позволила магии рассеяться.

– Я уже стал опасаться, что больше не увижу тебя.

Моргот приблизился, и провидица схватила его за руку.

– Помоги мне, Мариус.

VII. Игра в кошки-мышки

– 11 —

Базель-Штадт. Беттинген.

Заклятие перенесло их во внутренний двор особняка Совета, и назвать посадку мягкой было нельзя. Мари повезло больше, она очнулась в сугробе на куче мусора и веток. Фенрира отбросило к дому, прямо на груду камней: он лежал на спине, широко раскинув руки, а из груди торчали прутья арматуры.

К горлу подкатила тошнота. Она разрывалась между желаниями броситься ему на помощь и убежать как можно дальше. Он очнется, и тогда одному Богу известно, что он с ней сделает.

В снегу блестело лезвие атаме. Не раздумывая, Марилли схватила оружие и побежала в дом. Здравый смысл подсказывал, что спрятаться не удастся, как и убежать. Особняк – единственное строение на пустыре, а до шоссе не меньше мили, к тому же на улице начиналась самая настоящая метель. Выбитые окна занесло снегом. Она чувствовала себя загнанной в угол мышью.

В пустых помещениях гуляли сквозняки. Некогда поражающие убранством комнаты и залы являли удручающее зрелище: разрушенные стены, обвалившиеся потолки, ковер из битого стекла под ногами и засохшие бурые пятна крови на белом мраморе. То, что раньше было иллюзией, стало реальностью. После их побега разразился пожар, и он уничтожил почти все северное крыло. Импровизированное заклятие Мариуса оставило в полу зияющую трещину, которая змеей расползалась по первому этажу.

От прогорклого воздуха, насыщенного запахом гари неприятно першило в горле. Марилли опустилась на пол, за перевернутым столом в главном зале Совета, где единственной уцелевшей вещью оказалось полотно. Чудилось, что монстры пристально наблюдают за ней. Жуткие морды, ощерившись, ухмылялись, обнажив острые клыки.

Дрожащей рукой Мари вытащила из ладони острый осколок и тихо всхлипнула. Рана кровоточила, и как она ни пыталась собраться, чтобы исцелиться, ничего не выходило. Ее колотило от холода и от того что произошло. Она не была готова столкнуться с ним лицом к лицу. Умом она понимала, что этот мужчина не Гаррет, но когда он был так близко, прикасался, хотелось покориться своей слабости и его силе. Настоящее безумие!

Прислонившись к стене, Марилли прикрыла глаза, постаралась успокоиться. Глупо снова надеяться на помощь Демиурга. Фенрир смог обвести его вокруг пальца и проникнуть в защищенный дом. Видимо, Эрнесса выдала себя. Пострадал и Эдгар: оставаться равнодушной к стражу не получалось.

Мари поежилась, изо рта вырвалось облачко пара. Не хватало только заболеть. Если, конечно, Фенрир не убьет ее раньше.

Заклятие, позволяющее перемещаться в пространстве, очень сложное. Используя его, маг должен четко представлять, куда именно желает попасть. Любая заминка, шальная мысль – непростительные ошибки. Мгла, запечатанная в артефакте, работает так же, но иногда, при должном умении, заклинатель может заложить в склянку и место назначения. Такое волшебство создала для них Мадлен, подобным пользовались люди и инквизиторы, когда выполняли грязную работу Братства.

Марилли полагала, что в пузырьке у Фенрира похожее плетение. Она не понимала что делает, когда схватила его за руку. Возвращаться к Лиаму или оказаться перед Древней ведьмой, она совершенно не желала, как и подвергать опасности тех, кто находился в доме. Подумать о чем-то не было времени. Только когда сила вырвалась, и стекло артефакта рассеялось пылью, выпуская на свободу серый туман, в мыслях мелькнули картинки. Мари не могла сказать, почему выбрала именно это место. Все получилось само собой.

– Марилли! – донесся с улицы яростный крик.

Она вжалась в стену, сильнее стиснула рукоятку атаме: лезвие клинка на мгновение вспыхнуло синим, и сразу погасло. Сила зависела от чувств, совладать с которыми никак не получалось. Страх буквально парализовал, а сердце оборвалось, когда она услышала тяжелые шаги. Собрав последнее мужество, Марилли поднялась и на ватных ногах вышла из укрытия, крепко сжимая кинжал.

– 12 —

Фенрир не сдерживал рвущийся наружу рык. Кровь пузырилась и стекала по подбородку. Он с трудом сел, задыхаясь, выдернул из груди железный штырь. Перед глазами потемнело. Каждый вздох давался с большим трудом. Поврежденные ткани восстанавливались быстро, но легче не становилось. Даже когда затянулась последняя рана, болезненное эхо не желало униматься.

Фенрир поднялся на ноги, зачерпнул горсть снега и протер лицо. Холод помог немного прийти в себя, но злость не ушла. Слишком рано он обрадовался победе. Даже позволил себе поиграть с добычей, полагая, что та будет безропотно подчиняться. Марилли сумела его удивить. Девушка плохо владела своей силой, и их перемещение было тому доказательством. Только это не помешало ей переплести заклятие.

Боль отступила, и он осмотрелся. Во дворе особняка Совета царило запустение: заклятие «Иллюзии» дало трещину после того, что случилось много месяцев назад. Магия исказилась, тонкое полотно миража расползалось и грозилось со временем рассеяться.

Нужно было выбираться из этой дыры, но Фенрир не спешил. Прибегнуть к связи с Кхалессой он мог в любую минуту, а пока стоило проучить строптивую девчонку.

Проклятый направился к особняку, на ходу стянул с себя свитер, превратившийся в рваную окровавленную тряпку. В доме пахло смертью, страхом и магией, сила буквально парила в воздухе, излучала легкие вибрации и цеплялась за рваные края иллюзорной завесы. Такая энергия могла бы пригодиться в любом ритуале. Бездарные прихвостни Лиама давно утратили самое ценное – знание, потому распорядиться этим богатством с умом было некому. Как только артефакты потеряют между собой связь, вся энергия бесследно растворится в эфире.

Фенрир остановился и прислушался. Он чувствовал присутствие Мари и ее запах, сводящий с ума. Тонкая ниточка ее страха переплеталась с нитью Истинной силы. К тому же, она была ранена, и наверняка прекрасно понимала, что спрятаться не удастся.

Ступая по стеклу, припорошенному снегом, Проклятый миновал коридор и холл. Он желал растянуть эту игру в кошки-мышки: охота не менее увлекательна, чем когда жертва оказывается во власти хищника.

Она пряталась в зале Совета и встречала его во всеоружии: растрепанная, но от этого не менее привлекательная. Фенрир усмехнулся, окинул полотно беглым взглядом и вновь повернулся к Мари.

– Не подходи! – Мари угрожающе выставила вперед атаме.

Каждый удар ее сердца эхом звучал в голове, бил по барабанным перепонкам и разжигал внутри дикое желание. Проклятый с наслаждением смаковал происходящее и медленно сокращал разделявшее их расстояние.

– Ты ничего мне не сделаешь, – он покосился на атаме, которое оказалось в опасной близости от его горла.

Может, он и был ее врагом, но все еще выглядел как мужчина, которого она любила. Это только добавляло остроты. Фенрир хорошо запомнил, как она трепетала от его откровенных прикосновений и отводила взгляд, сжимая кулаки.

– Не будь так в этом уверен!

Мари едва доставала макушкой до его подбородка. Задрав голову, она смотрела с вызовом. Ради этого стоило оказаться непонятно где и перенести несколько неприятных минут с арматурой в груди.

Проклятый улыбнулся и перехватил ее запястье, не позволяя вырваться. Лезвие коснулось кожи. Магия, заключенная в кинжале, обожгла: пришлось стиснуть зубы. Мучительно медленно он провел им от ключицы вниз, наблюдая, как глаза девушки округляются от ужаса. Она попыталась разжать пальцы и выпустить клинок, но он обхватил их второй рукой. Несколько долгих мгновений Фенрир упивался ее трепетом, и совершенно позабыл о царапине.

– Ты не сможешь навредить ему, а значит и мне, – он разжал хватку, и Марилли отшатнулась в сторону. Атаме упал на пол, и Фенрир, перешагнув через него, вновь навис над ней.

– Ты чудовище!

– Такова моя природа, – он развел руками, – и я не отрекаюсь от нее, как некоторые.

Мари сделала шаг назад, но дальнейшее отступление ей отрезала стена. Она нервно сглотнула, закусила губу, а взгляд метался по сторонам.

– Тебе некуда бежать, – все это невероятно забавляло. – Мы оказались здесь твоими стараниями. Если ты хотела остаться наедине, могла бы просто попросить.

Фенрир прикоснулся к ее щеке, наклонился ближе, с наслаждением вдыхая приятный аромат и ощущая дрожь податливого тела.

– Нет, – в хриплом звуке слились мольба и протест.

Сопротивление он всегда воспринимал как вызов, увлекательную игру. Ему нравилось видеть ужас и страх жертв, когда они понимали, что их ждет неизбежный конец. С Мари все было иначе. Ему очень хотелось пойти на поводу у своих желаний, но он не мог этого сделать. Она была нужна живой, а Фенрир не ручался, что сохранит ей жизнь. Оставалось только дразнить ее.

– Боишься?

Ответом послужил судорожный вздох.

– Только Демиург куда страшнее меня. Ты еще этого не поняла? Знаешь кто он, Марилли? Хранитель, спасший свой народ. Он уже рассказал тебе об этом? – Фенрир грубо схватил ее за подбородок, заставляя смотреть в глаза. – Он лжец, манипулятор и убийца! Он изгнанник, одержимый желанием вернуться домой!

– Разве ты не такой!? Не убийца?

– Я уже сказал, что не отрекаюсь от своей природы, но когда-то я был человеком. Я принял проклятие, чтобы защитить любимых.

– Какое благородство, – она усмехнулась ему в лицо.

Фенрир сомкнул пальцы на хрупкой шее. Игра подошла к концу.

– Я могу убить тебя здесь и сейчас, и решить сразу несколько проблем. Только тогда шансы вновь заточить психованного ублюдка будут ничтожно малы.

Он отвернулся и подобрал атаме. На один клинок больше. Чем быстрее они соберут их вместе, тем скорее все закончится.

– Как только Кхалесса ответит на мой зов, мы уберемся отсюда. Возиться с тобой дальше, я не собираюсь.

Фенрир не успел позвать подопечную. Голос Марилли заставил его замереть:

– Гаррет!

Он в недоумении повернулся.

– Гаррет! Что с ним?

– Он мертв.

– Нет, я не верю тебе!

– Верь, во что пожелаешь.

– Гаррет! Если ты слышишь меня, Гаррет, борись, пожалуйста! Ради Кэт, ради меня. Ты нужен мне, Гаррет!

– Замолчи! – Фенрир резко повернулся, но не сумел сделать и шага.

На секунду ему показалось, что он вновь оказался в ловушке чистилища. Там, где время утрачивает свою власть, и каждый миг длится целую вечность. Знакомая боль взорвалась ослепительной вспышкой, выворачивая наизнанку. С него словно заживо сдирали кожу и опускали обезвоженное тело в соляной раствор. Колени подогнулись, собственное дыхание оглушало. Каждый звук, малейший шорох отдавался эхом. Он слышал, как Мари подобрала выпавший из его рук кинжал. Удаляющиеся шаги, слишком громкие: она побежала по лестнице, несколько раз споткнулась и едва не упала. Хлопнула одна из дверей.

Встать не получилось. Острые осколки стекла впивались в кожу. Пытка лишь набрала обороты, и вместе с непроглядной тьмой пришли воспоминания. Они кружились вереницей, искажались и проносились со скоростью звука.

Он видел себя на берегу моря, и даже ощущал теплоту песка под ногами. Рядом была Кхалесса, совсем еще девчонка, которая пытливо смотрела на него большими и чистыми глазами. Мгновение – и он уже держал ее за руки и произносил слова клятвы. Говорил, что никогда не оставит и не предаст, обещал быть рядом вечность и даже больше. Она обнимала его, ее дыхание дурманило и затмевало разум больше, чем любое зелье. Сдавленные стоны, перерастающие в… вопли? Дождь хлестал по лицу, смывая кровь и слезы. И вот он уже прижимал к себе мертвую Амелию и молил Бога о той же участи.

Он будто видел себя со стороны. Один, запертый в четырех стенах, наедине со своим отчаянием. Разъяренный и готовый на все, чтобы выбраться на свободу. Мираж растаял.

Сколько времени прошло? Стараясь не делать резких движений, поднялся, опасаясь вызвать очередной приступ. Вновь подобного он не выдержит. Все из-за нее! Неугомонная девчонка! Стоило свернуть ей шею сразу после ритуала, чтобы избавиться от проблем. Плевать, как все бы обернулось! Ее влияние на него слишком велико.

От металлического привкуса крови затошнило. На негнущихся ногах, опираясь о стены, Проклятый кое-как добрел до уборной, облокотившись на единственную целую раковину, он посмотрел в треснутое зеркало и ужаснулся. На него смотрел совершенно незнакомый мужчина: взлохмаченные волосы, темные круги и налитые кровью глаза. Руки не слушались, он с трудом повернул кран и на ладонь упали несколько ржавых капель. В трубах свистел воздух. Фенрир от души выругался, чувствуя, как зарождается новая волна боли.

– Ты так сильно желаешь сдохнуть? – стиснув края раковины, прорычал он, всматриваясь в собственное отражение. – Это непременно произойдет, если ты не оставишь жалких попыток совладать со мной! Смирись, наконец! Ты давно проиграл!

Отражение криво усмехнулось, и Фенриру показалось, что он сходит с ума. Впервые за долгое время он испугался. Злость захлестнула, заставив позабыть обо всем. Эти эмоции не принадлежали ему. Фенрир непроизвольно сжал руку в кулак, а в следующий миг мельчайшие осколки зеркала усеяли пол. Отрешенно наблюдая, как разбитые костяшки пальцев исцеляются вновь, он осознал, что спасти его может только одно – магия подопечной.

« – Кхалесса?!»

Тишина в ответ.

« – Кхалесса? Слышишь меня? У нас проблемы!»

Она не отозвалась, но другой голос прозвучал очень громко и отчетливо.

« – У тебя действительно проблемы…»