Текст книги "Кольцо для Афродиты. Часть 1. Пробуждение"

– Алло, мамулечка, это я, мы завтра приедем, ладно? Мамочка, ну что ты кричишь… Я не маленькая девочка… Мама, успокойся… Мама, возьми себя в руки, пожалуйста… Мам, я взрослая женщина… Да, представь себе, взрослая женщина и имею право на личную жизнь… А мне все равно, что они скажут… А кто это мне запретит? Я совершеннолетняя… Мама, я вас всех очень люблю, но это уже шантаж… А я выйду за него, он уже мой муж, только без штампа… да мы расписаться можем в любом городе хоть завтра… Мама, я не хочу с тобой ссориться, но я не дам тебе разрушать мою жизнь и мое счастье… Кто бандит? Ромка бандит? Кто это тебе сказал? Ах, Ангелина Петровна тебе сказала… Ангелина Петровна тебе раньше говорила, что лично видела меня в непотребном виде с Юркой Корзухиным в его машине, а я все время на глазах у двух бабушек сидела дома и резала яблоки на варенье… забыла? Мама, я не хочу тебя обижать, я просто не понимаю, почему ты несешь такую чушь… Ты что же, запретишь нам любить друг друга? Да, это мое окончательное решение… Ух ты, даже так? Хорошо, в таком случае нам не о чем больше говорить, и мы завтра заедем за моими вещами… Не заработала? Ну, значит, обойдусь и без вещей… Нет, на коленях не приползу, ты меня знаешь. Все. Пока. Привет всем.

Глава 9

Это называется поговорили. Ничего подобного я от мамы не ожидала. Она никогда не была истеричкой, а тут вдруг такой концерт. Ромка с сочувствием на меня смотрел, потому что он тоже слышал, что говорила и кричала моя мамуля, а потом сказал, что он все уладит завтра, а сегодня надо заняться делом. Он взял свой телефон и ушел на кухню и торчал там почти полчаса. Потом вернулся, подошел ко мне, положил руки мне на плечи и спросил очень серьезно:

– Дита, скажи мне правду, ты на самом деле согласна и хочешь быть моей женой или это все назло маме, так сказать?

– Ром, если честно, мама, конечно же, имеет отношение к моему решению. Если бы она не истерила так, я бы не торопилась со свадьбой, все слишком быстро у нас происходит, – понимаешь? Но сейчас я хочу узаконить наши отношения побыстрей, чтобы нас никто не смог разлучить, а то мама нажмет на все рычаги и встанет между нами, просто из принципа. Я не знаю, люблю я тебя или нет, мне сравнить не с чем, я никого не любила раньше, но ты мне очень нравишься, и мне хорошо с тобой, и я не хочу с тобой расставаться, понимаешь?

– Ну что ж, для начала этого более чем достаточно. Я очень рад. Я все сделаю, чтобы ты меня полюбила так, как я тебя люблю, так что, солнышко, отправляйся приводить себя в порядок и одеваться. Через полтора часа нас с тобой распишут прямо здесь. Сейчас приедет мой друг с женой и сестрой. Друг и его жена будут свидетелями, а его сестра Лена работает в сельсовете – кстати недалеко от твоей деревни, – и регистрирует браки, рождения и тому подобное в процессе своей работы. Она приедет и привезет все бланки, гроссбухи, печати и штампы, и мы станем мужем и женой уже сегодня, а свадьбу сыграем после, когда ты захочешь, и все будет, как ты захочешь. Шампанское и легкие закуски я заказал в ресторане, скоро подвезут. Кольца я купил раньше, заказал в Греции, если тебе не понравится, я после другие куплю. Так, я тоже пошел одеваться.

Оделась я очень быстро, хорошо, что Ромка раньше повесил мое платье в платяной шкаф. Оно отвиселось там и выглядело вполне еще прилично. Паспорт при мне всегда, если я за рулем, на всякий случай. Жалко, что волосы завить не удастся, но я зачешу их наверх и свяжу в узел на затылке. Так, сейчас подкрасимся и попудримся, и глазки подведем. Ну что же, госпожа Помидоркина, будущая Энгельгард, готовы ли вы к дальнейшим приключениям? А почему бы и нет? Господи, что я делаю, я ведь его знаю всего ничего…

У меня было странное настроение, совсем не свадебное, да и как оно может быть свадебным, если о своей свадьбе я узнала только пять минут назад, но я чувствовала душевный подъем, энергия била через край, все во мне пело, душа просила музыки и танца. Я включила телевизор, там показывали музыкальный клип из очень старого фильма. Разудалая певица выдавала в микрофон:

 
Нам бы, нам бы, нам бы, нам бы
Всем на дно.
Там бы, там бы, там бы, там бы
Пить вино.
Там под океаном
Ты трезвый или пьяный
Не видно все равно.
Эй, моряк, ты слишком долго плавал,
Я тебя успела позабыть.
Мне теперь морской по нраву дьявол,
Его хочу любить.
 

Под этот «шедевр» я танцевала что-то непонятное, помесь танго с полькой-бабочкой и чечеткой. Раздались аплодисменты, и я испуганно обернулась. У двери в гостиную стояли незнакомые мне две женщины и мужик лет шестидесяти, женщины были лет на пять моложе его, или казались моложе. Рядом с ними стоял смеющийся Ромка.

– Ну, Роман, огонь-девка твоя невеста, да красавица какая, – сказал мужик и засмеялся, – теперь понятно, почему ты ее захомутать хочешь поскорей. А мы решили пораньше приехать, посмотреть, что и как. Мы же рядом совсем. Ну давайте знакомиться с невестой. Меня зовут Сергей, для тебя, милая, дядя Сережа, а это моя жена Шура и сестра Лена, а тебя как величают?

– А меня величают Афродита, дядя Сережа, – назвали родители в честь греческой Богини Любви.

– Ну что ж, имечко тебе родители выбрали под стать, да и будущая фамилия тебе очень подойдет.

– Дита, дядя Сережа раньше архитектором работал в Питере, а учился в Германии, а теперь у него ферма своя, молоком, творогом и сметаной весь город снабжает и очень любит играть роль малограмотного мужичка от сохи, не удивляйся потом, предупреждаю заранее, – пояснил мне хохочущий Ромка, – а тетя Шура наша была артисткой оперетты раньше, а сейчас в музыкальной школе преподает на полставки, в соседнем районе, чтобы не скучать, и Леночка с мужем приехали к нам из Новгорода. Она в сельсовете работает, а муж местным клубом заведует, до пенсии оба учителями были. Они мои старые друзья еще по Питеру. Сюда их я сманил переехать, можно так сказать.

В дверь позвонили, Ромка пошел открывать. Вошли двое с корзинами и пакетами и сразу направились в столовую, наверное, не первый раз сюда приезжают. Зазвенели хрусталем, зашуршали пакетами, запахло чем-то вкусным…

Потом официанты уехали, Лена села на диван, взяла у нас паспорта, начала записывать данные в толстый зеленый журнал, а я вдруг занервничала и затряслась. Ромка это заметил, обнял за плечи, прижал к себе, посмотрел в глаза, шепнул: «Не бойся, я с тобой». Я вроде бы успокоилась, но трястись не перестала. Тетя Шура улыбнулась мне, а дядя Сережа подмигнул, и мне стало полегче, трястись стала меньше. Вдруг дядя Сережа ударил себя по лбу, метнулся в прихожую и тут же вернулся с букетом цветов, который подал мне. Я взяла букет, и меня снова начало потрясывать, да так, что дрожали даже цветы в букете.

Лена красивым звучным голосом спросила нужные вопросы, сказала нужные слова, мы подписались, где надо, а потом свидетели подписались тоже. Потом Ромка вытащил кольца, надел мое мне на палец, а я надела его кольцо ему. Потом Лена объявила нас мужем и женой, поставила штампы в паспорта, заполнила свидетельство о браке, поставила печать, подписала, отдала Ромке паспорта и свидетельство… и вдруг улыбнулась и сказала:

– А теперь, ребята, – горько! Подсластить надо бы, Ромашка.

Ромка стал меня целовать, и губы его дрожали, и синие глаза потемнели, а потом он поднял меня на руки и понес в столовую, где уже был накрыт стол.

Стол был заставлен множеством закусок, салатов и фруктов. В двойной вазе на льду была приличная горка красной икры, стояли тарелки с рыбными и мясными нарезками, горшочки с паштетами, т. е., хозяин ресторана старался угодить. Мягкие булочки, еще теплые, поджаренные тонкие сухарики, и огромная, литра на три, бутылка шампанского в ведерке со льдом. Дядя Сережа оглядел стол, вышел в коридор на минутку и вернулся с двухлитровой банкой черной икры.

– А вот тут вам, ребята, икорочки хорошей к свадебному столу. Ребята с Каспия подвезли полведерка по дружбе. Тебе, Ромка, в особенности она необходима во время медового месяца, – захихикал дядя Сережа.

Это очень странно, что процесс бракосочетания у меня прошел, как в тумане, а вот стол с закусками я видела ясно и четко до малейших деталей. И все пили и ели, и шутили, а мы с Ромкой еще и целовались под крики «горько». Дядя Сережа был за рулем, так что выпил очень мало. Ромка, со своей конституцией, мог бы запросто выпить ведро шампанского и не опьянеть, а мы, девочки, набрались все трое. Тетя Шура пела арии из своего бывшего репертуара, а мы с Леной под эти арии изображали кордебалет. По сути дела, три литра шампанского мы все-таки выпили, в основном, втроем. Ромка хотел достать из холодильника еще, но нам уже было достаточно. Дяде Сереже надо было возвращаться на ферму, и он стал двигать своих женщин по направлению к выходу, и в конце концов преуспел. Мы прощались и целовались еще минут десять, а потом дядя Сережа схватил обеих дам в охапку и практически понес вниз по лестнице.

Мы остались одни с Ромкой. Он, наверное, тоже чувствовал себя странно, потому что заварил нам по большой кружке зеленого чая с лимоном и положил на стол наши паспорта и свидетельство о браке. Мы их внимательно просмотрели и убедились, что да, мы женаты, вон и штампы стоят и свидетельство имеется. Я решила посмотреть на свое кольцо, оно было платиновое, очень широкое и все покрыто мелкими бриллиантами до приподнятых платиновых краев. Бриллианты были мелкие, но ограненные, не крошка. Они не блестели и не сверкали, а как бы светились в кольце, и это было очень необычно и очень красиво. На внутренней стороне кольца была черненая гравировка с моим новым именем «Афродита Энгельгард» и перевернутая восьмерка – знак вечности. И кольцо мне было по размеру, сидело на пальце, как родное, как будто так и надо.

После выпитого зеленого чая в голове у меня немного прояснилось. Я ждала, что буду сейчас сожалеть о сделанном и ругать себя; и ругать мать, из-за которой я так «скоропостижно» оказалась замужем; но ничего такого не произошло, сожалеть и ругать себя совсем не хотелось, а хотелось, чтобы подошел Ромка, взял меня на руки и унес в спальню, раздел и целовал, ну и другое тоже… надо же привыкать.

Какая же я развращенная женщина оказалась, а ведь почти двадцать пять лет прожила и даже не догадывалась. Вот уж не повезло моим родителям, да и мужу тоже – хотели греческую богиню, а получили вавилонскую блудницу. Сказать девчонкам, так ведь не поверят.

Ромка убирал со стола, а я подошла к нему и прижалась к его спине, обняв двумя руками. Он обернулся, чмокнул меня в лоб и сказал, что ему осталось только пять минут закончить уборку, а потом он будет в полном моем распоряжении, и помощи ему не надо, а надо, чтобы я заварила еще чаю и сидела тут рядом, чтобы он мог меня видеть. Чай я заварила и ему и себе, мы его пили и поглядывали друг на друга, а потом Ромка вдруг ни с того ни с сего выпалил громко и четко:

– Здравствуй, жена.

– Здравствуй, муж, – сказала я в ответ и улыбнулась.

А потом была наша настоящая брачная ночь, и я, кажется, поняла наконец, что такое любовь, и никогда не забуду этой ночи. Нашел меня мой Принц, разбудил, поделился щедро своей любовью, и пустота у меня в душе либо заполнилась, либо просто исчезла, или это лед во мне растаял… не знаю… знаю только, что я другая стала. Лучше или хуже, не знаю, но другая совсем, – сомнения пропали, что ли? И еще это странное чувство принадлежности. Я принадлежу ему, а он принадлежит мне, – действительно странно…

А утром… проснувшаяся Спящая Красавица, смотрит на своего Принца, а тот… бедняжка. Лицо осунулось, глаза, как у пьяного, волосы влажные от пота, щетина колючая на лице, губы даже потрескались, улыбается устало. Так… что там врачиха говорила – надо подкармливать… в промежутках…

– Ромка, я на кухню иду, что тебе принести поесть? Я голодная, а ты?

– Я тоже. Так… давай кофе большую кружку и три бутерброда с икрой, нет, лучше четыре бутерброда с икрой… Или нет, я тоже встаю, пойдем на кухню и поедим, как следует. Я голодный, как волк, думаю, что нам лучше поесть побольше, дел сегодня будет куча, а у меня колени дрожат от голода, наверное.

– Поздно, Вася, пить» Боржоми», – тихо пропела я, запахивая халат и следуя за моим мужем на кухню. – Раньше надо было думать, Ваше Высочество, Уважаемый Принц, потому что будить Спящих Красавиц это вам не хухры-мухры.

Глава 10

После плотного завтрака Ромка отправился в ванну приводить себя в порядок, а я поняла, что у меня появилась проблема. Эти дни мы с Ромкой практически жили голышом или в халатах, поэтому я забыла белье постирать, а вчера перед нашей брачной ночью сбросила платье на пол, и оно мятым комом так там и валяется, кошмар просто. И куда я пойду в туфлях? За ночь снегу навалило и сейчас еще падает. Красиво на улице стало, и, может, снег нам на счастье падает, но все равно придется Ромку отправить за покупками. Я нашла лист бумаги и ручку на Ромкином письменном столе и стала составлять список самых необходимых вещей, чтобы можно было переодеться и до магазинов добраться без проблем.

Когда Ромка вышел из ванной чистенький, вымытый, выбритый, хорошо пахнущий, веселый и такой красивый, что я даже загордилась, вон какой у меня муж, но когда он хотел меня поцеловать, я вспомнила, что я немытая, зубы нечищеные, волосы сбились в паклю, и отскочила от него дикой козочкой.

– Ромка, сначало дело, потом поцелуи… у тебя фен для волос есть?

– Нет вроде, а тебе нужен?

– Конечно, я тут список составила, что мне нужно, ну самое необходимое, а потом я сама куплю, что надо. У меня есть деньги свои на счету, не очень много, но должно хватить. Мне дедушка зарплату платил раньше, а как теперь будет, я не знаю, работу надо искать, я думаю. Папиной карточкой я платить не хочу и не буду.

– Солнышко, не смеши меня. Ты теперь замужем. У меня денег столько, что нашим детям не потратить, а будет еще больше, я тебе обещаю. Я тебе на днях карточку сделаю, покупай, что хочешь. Зачем тебе работать? Ты учиться хотела, вот и учись. Сейчас я тебе быстро закуплю что надо, привезу, переоденешься и поедем, сегодня многое надо сделать.

– А что именно? Или это связано с работой и мне знать не положено по принципу «меньше знаешь – крепче спишь»…

– Солнышко, я хочу твой паспорт поменять прямо сегодня, фотографии нужны. В банк надо съездить, счет тебе открыть, денежек тебе положить, карточку заказать, купить тебе одежонку, штучки-дрючки разные, ну и все такое. Все, я поехал, надеюсь, за час управлюсь, целую, не скучай.

Ромка уехал с моим списком, а я отправилась приводить себя в порядок. Хотела в ванне полежать и понежиться, но вспомнила, что времени у меня всего час и лучше снова под душ. Короче, я вымылась и «перышки почистила». Волосы подсушила, оказывается, фен у Ромки есть, но встроенный, как в гостиницах бывает, в прошлый раз я его не заметила, толку от них мало все равно, особенно с моими волосами, густыми и длинными до талии, для них особый фен нужен.

Когда я вышла из ванной чистая и уже подкрашенная, но еще с влажными волосами поверх халата, то прямо подпрыгнула от испуга. У окна стояла женщина и вытирала пыль с подоконника. Она повернулась ко мне и тоже чуть ни подпрыгнула с испуга. Ну надо же, Дуся пришла убирать квартиру, ну теперь все будут знать, что я сплю с Ромкой. Сплетни пойдут ой-ой какие, Дуся у нас очень общительная.

– Дита, это ты, что ли? А что ты тут делаешь? – удивленно спросила Дуся.

– Я теперь тут живу, Дуся.

– А мать с отцом знают, где ты теперь живешь?

– Знают, мы с Романом женаты, не смотрите на меня такими глазами, я не девушка по вызову, а вполне законная жена.

– Да когда же вы поженились-то? Мне ведь никто ни словечка не сказал.

– Да мы только вчера поженились, мало кто еще знает.

Дуся смешно ахала, смотрела на обручальное кольцо и поздравляла меня, и видно было, что ее прямо распирает желание поскорей уйти и сообщить всем, кто не знает, такую новость. Она даже пыль с полок стала вытирать быстрее.

И тут вернулся Ромка, ввалился в квартиру с таким количеством пакетов и пакетиков, что его самого за ними трудно было рассмотреть. У Дуси непроизвольно открылся рот. Пакеты и пакетики были из самых дорогих наших бутиков.

– Солнышко, я купил, что нужно, тебе на пару дней хватит, потом сама купишь, что я забыл, но мы с тобой после слетаем в Милан и купим все, что тебе понравится. Илюха говорил, что ты любишь все итальянское. О, Дуся, вы уже здесь, здравствуйте. С моей женой вы давно знакомы, так что знакомить вас мне не надо. Сегодня вы, пожалуйста, убирайте, как обычно, а в следующий раз Дита вам скажет, что нужно сделать, если вы не возражаете, конечно.

– Да, конечно, Роман Евгенич, все сделаю, как скажете. Поздравляю вас с законным браком и желаю счастья вам обоим и деток здоровеньких.

– Спасибо вам, Дуся! Солнышко, разбирай пакеты, одевайся, а мне надо парочку звонков сделать.

Я стала разбирать пакеты, а Дуся так косила в мою сторону глазами, что мне стало смешно. Ей же надо все соседкам рассказать, такие новости ведь не каждый день бывают. Ладно уж, пусть смотрит. Так, белье итальянское… а зачем он семь гарнитуров купил? На пару дней, значит. Кашемировые свитерочки, пара кофточек, три майки, две пары джинсов, носок пачка, колготки разные, – а кожаный костюм зачем? Ладно, верну в бутик потом. А это что? Ага, Ромочка любит чулочки на подвязках, и то и другое купил. А здесь что? Сапожки замшевые на меху… то, что надо. Сапожки кожаные до колен, на шпильке… с ума он сошел, на шпильке по снегу… кроссовки зимние, вещь нужная, брюки узкие черные, брюки широкие синие, туфли просто прелесть, еще туфли… надо же, бирюзовые, две пары тапок разных, это хорошо. А тут у нас что? Ну дает, муженек!

Я захохотала и посмотрела на Дусю. У нее глаза вылезали из орбит. Из пакета вывалилась, нет, выплыла на диван известная всему городу шуба из роскошных соболей, 3/4 длиной, с шелковой подкладкой и ручной вышивкой, с капюшоном, на подкладке шубы карманы пришиты и застегиваются они на золотые пуговки с рубинами. Шуба очень красивая, это правда, свободного покроя, в одном экземпляре сделана, даже сертификат к ней имеется, сама видела. Она уже полгода висела в особом стеклянном шкафу в меховом бутике. На нее глазели, о ней говорили, но не покупали.

Две причины тому: первая – цена ну просто зашкаливала, вторая – размер очень маленький. Те дамочки, которые могли бы заплатить такую цену, не смогли бы в шубу влезть, а те, которым шуба подошла бы по размеру, не имели таких денег. Наверное, когда Ромка ее купил, француз Жюль, которого русская жена называла Жюлик, а все в городе Жулик, владелец бутика, католик, благодарственную молитву Деве Марии прочитал, и не один раз. Теперь, когда я выйду в этой шубе на улицу, всем будет известно, кто мне ее купил. Если молчать о том, что мы женаты, все будут думать, что я очень дорогая девочка. Вот языки почешут…

Ромка вернулся в комнату, еще прощаясь с кем-то по телефону.

– Солнышко, а ты еще не одета? Я что, не то купил?

– Да я просто фен не найду никак, ты про него забыл?

– Ничего я не забыл, вот он, твой фен. Давай я тебе волосы помогу просушить, а ты отбирай, что сейчас наденешь.

– Ром, а шубу на фиг ты купил? У меня же дубленка совсем новая и куртка на меху дома, и бобровое вязаное пальто и норковый жакет есть.

– Ага, есть… норковый полуперденьчик называется, а эта легкая, но очень теплая. У тебя здоровье слабое, – ты что, простудиться хочешь? На улице зима, морозит, давай свитер надень, колготки под джинсы не забудь, сапожки меховые. Упс, вот дурак… я тебе забыл перчатки купить, котенок.

– Ромка, я колготки под джинсы никогда не надеваю, носки надену, а перчатки у меня есть, в жакете в кармане.

Дуся с любопытством слушала наш разговор и с интересом наблюдала, как Ромка сушит мои волосы, а я отложила в сторону белье, носки, голубой свитер и узкие джинсы и ждала когда наконец Ромка досушит мою гриву. Когда он окончил, я забрала все отложенное и направилась в ванную переодеваться. Волосы снова завязала узлом на макушке, надела трусики и бюстгальтер, веселые полосатые носки, джинсы, голубой кашемировый свитер, посмотрела в зеркало и сама себе понравилась. Когда вышла из ванной, Ромка посмотрел на меня, вздохнул и тихо так сказал: «Какая же ты у меня красавица, Афродита Энгельгард, смотрел бы и смотрел… Никому даже пальцем не дам до тебя дотронуться, на куски порву любого, – ты меня понимаешь?»

Я только головой кивнула, потому что все поняла правильно. Не даст он Эжену зло мне причинить или даже подойти ко мне близко. Наверное, Мать Всех Матерей его мне в помощь прислала, спасибо ей. Ромке я о своих мыслях не сказала. Дуся, глядя на нас, даже пыль вытирать перестала. Сказала, что быстро уборку закончит, когда мы уйдем. Я была уверена, что уборку она действительно сделает очень быстро, ведь мы ей такой спектакль показали, что о нем просто необходимо рассказать всем ее знакомым.

Я надела меховые сапожки и шубу эту соболью, размер подходил идеально. Шубка была легкая, почти невесомая, и главное, шла мне очень, ну как будто специально меня дожидалась. Ромка был доволен, Дуся ахала, а я вертелась перед зеркалом, разглядывая себя в шубе со всех сторон. Потом Ромка подошел к письменному столу, открыл верхний ящик и достал оттуда коробочку и подал ее мне. Сказал, что купил в Лондоне, хотел подарить на Новый год, но дарит сейчас, а на Новый год он мне купит другой подарок. Я открыла коробочку, и сама ахнула, просто не удержалась, а Дуся от любопытства со стула вскочила. В коробочке лежал кулон с большим сапфиром чистейшего синего цвета, обрамленный бриллиантами. Я посмотрела на Ромку, но не знала, что сказать, а он подошел, поцеловал меня в висок, вытащил кулон из коробочки и застегнул цепочку на моей шее.

– Богиня Любви может носить только то, что дарит настоящая любовь, а любовь всегда дарит все лучшее, что может найти на земле. Вы со мной согласны, Дуся?

– Ой, Роман Евгения, вы с Дитой меня до слез довели. Ну ведь прям как в кино, ну такая любовь у вас, ну такая любовь, не пересказать в словах.

Ромка захохотал и повернул меня к зеркалу, бриллианты искрились разноцветными огнями, а сапфир переливался и выбрасывал синие лучи под ярким светом ламп, и казался глубоким, как море. Я посмотрела на Ромку и прошептала очень тихо, но он услышал и сжал мои руки в ответ:

– Я буду тебе верной женой, сделаю все, чтобы ты был счастлив со мной, только люби меня всегда так, как любишь сейчас. Мне это очень нужно.

Да, именно это я ему и сказала, и чувствовала, что не вру, не играю, а говорю то, что у меня в душе. Сама себя не узнаю. Романтика из меня стала фонтаном бить, но как сказал Козьма Прутков: «Если у тебя есть фонтан, заткни его, дай отдохнуть и фонтану», поэтому я справилась с непонятным комком в горле, улыбнулась и напомнила Ромке, что нам давно пора идти по делам. Мы оставили Дусю убирать в квартире, а сами, хохоча, сбежали вниз по лестнице и вышли на улицу. Красота была необыкновенная, жаль, что через несколько часов снег уберут, сметут в грязные сугробы, но сейчас он дарит мне свою красоту в качестве свадебного подарка.

Ромка чистил свой джип от снега и на очищенную крышу сел воробей, весело зачирикал, я сказала ему «спасибо», и он улетел. Ромка удивился на мое «спасибо», а я рассмеялась и сказала, что воробей поздравил нас с законным браком, а я его поблагодарила. Ромка заулыбался и покачал головой. Мы сделали мои фотки минут за пятнадцать, оставили машину на стоянке и пошли оформлять мне новый паспорт. Там уже знали, что мы придем, и подготовились. Я заполнила форму для нового паспорта, оставила старый паспорт и свидетельство о браке, и мы пошли в банк. Мы шли и дурачились, как дети.

Должна признаться, я оказывается не только вавилонская блудница и романтик, я еще и тщеславна. Открываю в себе новые стороны и поражаюсь, – неужели это я? Я поняла, что мне очень приятно, что на нас смотрели, даже оборачивались. Ну, женщины, наверное, шубу узнали, – а мужчины почему? Ромка сказал, что я сегодня такая красивая, что у него перехватывает дыхание, когда он на меня смотрит. Наверное, и у них тоже, и они ему страшно завидуют, но я должна помнить, что его мать считает его, Ромку, жутким ревнивцем, и она права, потому что сейчас он даже завидует сам себе. И мы хохотали, и Ромка меня целовал на глазах у прохожих, да так целовал, что я засмущалась и сняла перчатку, чтобы видно было обручальное кольцо на пальце.

В банке мы появились с опозданием и открыть новый счет для меня не успели, но Ромка заказал карточку, чтобы я не оставалась без денег, если вдруг они мне понадобятся, а его нет рядом. А новый счет для меня откроем завтра или послезавтра. Потом мы болтались по магазинам, и я купила себе сумочку к соболям, так сказать, и новую губную помаду. Продавщица сказала мне, что у моих духов необыкновенный аромат, и спросила, как они называются, и я сказала, что духи называются «Афродита». Она очень удивилась, сказала, что даже не слышала о таких, и я гордо ответили, что эти духи сделаны только для меня. Я же говорю, что открыла в себе тщеславие, кошмар какой.

Потом мы пошли в кафе пить кофе и есть изумительный шоколадный торт. Только у них торт получается таким вкусным, и всегда полно желающих его отведать. Мы произвели фурор среди женского населения, так сказать, но дело было не в моих соболях, и даже не в моем кулоне, а в моем родном муже. Его здесь знали, с ним многие здоровались, но и меня знали тоже, как оказалось. Мы доели торт и допили кофе, и собрались уходить, когда женский голос у меня за спиной насмешливо произнес:

– Эй ты, пивная принцесса, ну что, все-таки купил тебе папочка мужика? А то ведь у самой не получалось, с подружками или одна раньше приходила, чухонка белобрысая… Такой мужик небось дорого стоит, или он папочке скидку дал?

Ромка резко вскочил, стул отлетел в сторону, а я схватила его за руку, чтобы удержать, и обернулась. Сразу поняла, кто это сказал. Женщина была привлекательная, черноволосая, кареглазая, фигуристая, но было в ней что-то неприятное, ненависть проглядывала на лице, ко мне или к Ромке, не знаю, и я ее громко спросила в ответ:

– А вам денег не хватило, да? В следующий раз берите кредит в банке, – и, обернувшись к Ромке, добавила: – Да не злись ты, это она просто завидует, что мы счастливы, а она нет.

В кафе стояла тишина такая, что тише не бывает, некоторые снимали сцену на телефоны, очень жаль, если попадет в прессу, родителям будет неприятно. Ромка заплатил по счету и посмотрев на женщину, процедил медленно и надменно сквозь зубы:

– Вам повезло, милая, я не бью женщин, но, если вы еще хоть раз оскорбите мою жену, я вам устрою такую жизнь в этом городе, что вы сами отсюда уедете, как можно дальше. Я вас узнал, вы ведь работаете в гостинице горничной. Я там однажды останавливался, и вы предлагали мне свои интимные услуги. Вы были так настойчивы, что мне пришлось вызвать охрану, и они вывели вас из номера, – помните? Вас разве не уволили?

Мы вышли из кафе и пошли забирать мой паспорт с моей новой фамилией. Ромка хмурился, а мне вдруг стало весело. Мне одной, что ли, гадости говорят? Вон в Англии даже Принца с женой не жалеют, а у них уже и ребенок есть. Между прочим, где же мои мозги, я ведь таблетки противозачаточные не пью, и Ромка ничем таким не пользовался, – может, надо начать пользоваться? Надо у Ромки спросить.

– Ромочка, я совсем забыла тебе сказать… я это… таблетки гормональные не принимаю совсем, – а вдруг во мне ребенок заведется, тогда как?

Ромка глянул на меня удивленным взглядом, помолчал, помотал головой:

– Как это заведется? Он что, мышонок? Окей, я понял, ты хочешь спросить, что делать, если ты вдруг быстро забеременеешь, да?

– Да, – пискнула я, от слова «забеременеешь» мне сразу поплохело.

– А ты что, детей не хочешь?

– Я не знаю, я боюсь… не знаю, как за ними ухаживать, за детьми то есть.

Ромка посмотрел в мои испуганные глаза и начал смеяться, потом начал меня целовать, потом взял на руки и поносил немного на руках, поставил на землю и снова стал целовать.

– Глупенькая моя, а давай так, заведется, значит заведется, будем ухаживать за ним или за ней вместе. У нас с тобой будут красивые и умные дети, и мы их будем очень любить. Смотри, Илья и Милена, у них ведь двойняшки через год после свадьбы родились, и ничего, Милена справилась, Илюха помогал. Но если ты хочешь подождать, то я, конечно, приму необходимые меры. Ну как, принимать меры или нет?

– Да нет, наверное. Ты ведь детей четыре штуки хочешь, а Мелка твердит, что детей надо рожать до тридцати лет, потому что дети вырастут, а родители еще молодые. А мне будет скоро 25, если каждый год рожать по ребенку, то четвертый родится, когда мне будет 29, а когда младшему исполнится 18, мне будет 47. Слушай, я буду моложе моей мамы. Ромка, начинаем сразу, ладно?

– Солнышко, клянусь тебе, сегодня ночью и начнем.