Текст книги "Черный омут зависти"

Как большевики подняли власть, бесхозно лежащую на питерской мостовой в далеком 1917 году, так и Чечеткина подняла газету с лондонской брусчатки и, отполировав немного замызганные края, вновь бросила титул в омут конкурирующих русскоязычных изданий. И не проиграла. Газета вновь встала на ноги, и причем очень быстро. Таким образом Варя стала главным редактором.

Но, как оказалось, у Роковой были наследники, которые сейчас связались с новой владелицей газеты и потребовали уступить права.

– А вот с этого момента поподробнее, – попросила Анна. – Какие права?

– Ну, оказывается, у Роковой был какой-то то ли муж, то ли любовник, который унаследовал газету.

– Тебе представили документы, завещание, если это любовник, или свидетельство о браке?

– Нет, мы пока только поговорили несколько раз по телефону.

– Ну хорошо, допустим, есть наследник Роковой. Географически он где находится?

– В Москве.

– Замечательно. Итак, есть человек, который утверждает, что владеет газетой «Русский Мир». И что, он переедет в Лондон и будет ее издавать?

– Нет, он хочет тридцать тысяч фунтов.

– То есть он предлагает тебе выкупить газету?

– Да.

– Итак, предположим, что он сможет доказать, что он – наследник Роковой. Вопрос номер два: в какой форме существует предприятие?

– Общество с ограниченной ответственностью.

– Акционеры?

– Рокова 100%.

– А она – мертва. Так что да, ее акции переходят к наследникам. И какие активы у этой компании?

Варя вздохнула:

– Да практически никаких. Несколько поломанных столов да древние компьютеры. Они в офисе просто как собиратели пыли стоят. Все дома работают.

– Итак, остается только бренд «Русский Мир».

Варя кивнула. Так и есть.

Анна задумалась.

– Ну что же, если ты хочешь удержать газету именно с этим названием, тогда тебе надо просто нанять специалистов, которые рассчитают стоимость бренда. Обычно это эквивалент пятикратного оборота последних пяти лет. Ну, а потом уже только вопрос переговоров. С этим я могу тебе помочь. Как зовут-то наследника?

Варя покопалась в телефоне, прежде чем ответить. Наконец она нашла нужный имейл и радостно провозгласила:

– Александр Скворцов!

11:04. 26 декабря 2016. ЦКБ. Лондон

– Александр Скворцов?

Среди собравшихся в «Аквариуме», в общей комнате для проведения летучек, встреч и других мероприятий Бюро, пробежал шепоток изумления.

Александр Скворцов был подозреваемым как организатор серии убийств бизнесменов и политиков, которые произошли в течение нескольких дней ровно шесть месяцев назад. В данный момент он все еще находился под следствием как единственный подозреваемый, и, оказывается, он замешан и в другом убийстве!

– Тихо, успокойтесь. Это не наш, точнее, – Анна быстро поправилась, увидев выражение лица Бекки, – не ваш Сан Саныч. Это его сын. Его тоже Александром зовут. Помните, я рассказывала, что, когда его папаня решил заниматься бизнесом в Англии, он успешно грыз гранит науки? Так вот, в 2008 году, когда папенькины первые стартапы посыпались во время кризиса, Александр II только-только закончил Лондонскую школу экономики и провернул несколько довольно-таки успешных операций – как известно, во времена кризиса зарабатывают те, кто играет на понижение. Сын оказался намного умнее отца и в тот момент он буквально «выкупил» его из проблем, связанных с потерей капитала Власова, «смотрящего» за газпромовскими деньгами. Сейчас Александр Александрович (так мы будем его называть, чтобы отличать от Сан Саныча) довольно-таки успешный банкир, проживающий в городе-герое Москве.

– Я наконец-то поняла! – воскликнула маленькая Эмили, самая умненькая девочка-аналитик Бюро. – Квартира в Челси принадлежит сыну, а не отцу! Я никак не могла понять – имена одинаковые, у вас какие-то странные двойные имена, а дни рождения разные!

– Эмили, дорогая, поэтому я здесь, чтобы объяснять вам очевидные вещи, – спокойно ответила Анна, про себя отметив, что, если даже такому вундеркинду как Эмили придется объяснять такие базовые вещи, как наличие отчеств у русских, быстро это расследование не закончится. Если вообще начнется.

– Хорошо, – Бекки, начальник Бюро, уже повышенная до должности суперинтенданта за раскрытие серийных убийств в июне, взяла быка за рога. – Эмили, ты собираешь сведения об Александре-сыне, Дерек…

– Уже, – пискнула аналитик.

Когда она успела?

– Хорошо, давай, – кивнула Бекки.

Чему быть, тому не миновать. С девочкой-одуванчиком надо обращаться осторожно, не дай боже обделишь вниманием. Обидится.

Эмили моментально настроила что-то в своем планшетнике, и изображение перенеслось на большой интерактивный экран, на котором появилось изображение довольно-таки симпатичного парня лет тридцати, не больше. Факт, что он был сыном Сан Саныча, не требовал подтверждения – тот же курносый нос и блондинистая прядь через широкий лоб.

Аналитик начала:

– Александр Александрович (отчество она выговорила с трудом) Скворцов. Президент банка «Недотеп», специализация банка – богатые частные клиенты, международные транзакции, перевод крупных сумм по всему миру, крупные вклады и так далее. То есть обслуживанием людей с улицы банк не занимается. У банка есть несколько филиалов за границей, естественно, Кайманы и Британские Виргинские острова, но у них также есть крохотный филиал в Англии, на Чарльз-стрит, это Мэйфэр. Банк размещается в маленьком особняке, который принадлежит, естественно, офшорной компании, зарегистрированной на Кайманах. Отчетности в «Компани Хаус» нет, так как филиал, как и компания, зарегистрирован и оперирует под шапкой офшора. Я уже нашла отчетность по филиалу, в прошлом году они задекларировали смешной профит в 240 тысяч английских фунтов. Сам Александр проживает в Москве, так что не подлежит налоговому режиму Англии, поэтому ничего в этом плане о нем сказать не могу. У него британский паспорт, в страну приезжает когда хочет. В последний раз он сюда приехал… – Эмили посмотрела в планшетник и продолжила внезапно севшим голосом, – позавчера в 9 утра.

– Где он сейчас находится? – быстро среагировала Бекки.

Аналитик быстро застучала пальчиками по зеркальной поверхности планшета.

– Хм. Если он пользуется тем же мобильным, что и всегда, то сейчас он находится в своей квартире в Челси. Вместе с папой.

Бекки успокоилась.

– Ну, если с папой, то все в порядке, там наших наблюдателей минимум трое. Дерек, свяжись с ними и скажи, чтобы фиксировали каждый шаг пацана.

Детектив кивнул и исчез из «Аквариума», как корова языком слизала.

Анна кашлянула.

– Да? – Бекки взглянула на нее не без раздражения.

– Можно? – Анна уже вышла перед экраном, вопрос разрешения был формальностью.

– У тебя что?

Анна, как всегда, проигнорировала политесы. На лишние вопросы она не отвечала из принципа – жизнь слишком коротка. Она приступила прямо к делу.

– Александр Александрович довольно-таки яркая фигура на московском небосклоне, – начала она, не обращая внимания на то, как скрипнули зубы у Эмили. – Я здесь порылась в компромате, есть такой сайт компромат.ру, – показала она страницу на планшетнике Эмили, та кивнула, мол, сама разбирайся со своей кириллицей, – молодой человек довольно-таки заметен в кругах богемы, короче, тусовщик. В 2005 году, однако, его поведение резко меняется, и на смену различным моделям в его жизнь входит красавица Рокова Анастасия, женщина вамп и вообще светская львица. Вот про ее происхождение сказать вообще ничего нельзя, появилась из ниоткуда, но она как раз довольно-таки положительный персонаж: активно занимается благотворительностью, посещает культурные мероприятия и даже развлекается на них очень с достоинством. В том же году Рокова начинает жить на два дома – она переезжает в Лондон и начинает издавать газету «Русский Мир». Все знают, что игрушка оплачивается из капиталов гражданского мужа. В чете Скворцов – Рокова царит любовь-морковь, скорее всего частые и долгие разлуки для них – это рецепт долгой и счастливой семейной жизни. В Лондоне вокруг Роковой постепенно собирается кружок из похожих прожигателей жизни – столица Англии кишит богатенькими отпрысками влиятельных родителей. Образовывается очень специфическая русскоязычная тусовка. На каждом мероприятии, что в Лондоне, что в Москве, Анастасия и Александр – которых прозвали клуб АА – появляются вместе и ведут себя по отношению друг к другу просто прекрасно, ни разу не попав в желтую хронику. Так что на компромате.ру на эту тему никакой перчинки на счет их отношений нет. Есть немного на Александра – по мнению ресурса, банк Саши специализируется на выводе денег за границу, офшоры и прежде всего в Англию. Практически, крошечный банк Скворцова считается самым лучшим каналом для перечисления крупных средств за границу, далеко оставляя позади всех конкурентов.

– То есть? – не поняла Бекки. Анна попыталась было ответить, но Эмили не дала ей этого сделать.

– У человека или организации, которая хочет перечислить крупную сумму в Англию будут как минимум две проблемы. Первая – это вывести деньги из России…

– Но это решается определенными телодвижениями: чем крупнее сумма, тем сложнее телодвижения, – встряла Анна.

Эмили не собиралась уступать и опять вклинилась в монолог соперницы:

– Вторая – это ввести сумму в банковскую систему Англии. В данный момент все английские банки обязаны проверять происхождение транзакций свыше десяти тысяч фунтов. Если банк подозревает, что этот перевод состоит из денег, которые могут иметь отношение к организованной преступности, быть незаплаченным налогом или иметь какие-либо другие черты незаконной сделки, банк должен заморозить сумму и расследовать происхождение денег.

Эмили сделала микропаузу, чтобы перевести дыхание, и Анна моментально подхватила инициативу.

– По сведениям компромата.ру, переводы, которыми занимался «Недотеп» были намного больше, чем десять тысяч фунтов. Это были миллионы. И банк занимался этим долго, успешно и постоянно наращивая обороты, так что это означает…

– Что у Скворцова был оптимальный, железобетонно работающий канал! – последнее слово все-таки осталось за Эмили.

Все собравшиеся в «Аквариуме» явно были под впечатлением только что исполненного дуэта. В воздухе повисла звенящая тишина.

Аплодисментов не было.

– Все в порядке, – провозгласил Дерек, входя в «Аквариум», нарушив прелесть момента.

– Что? – очнулась Бекки.

– Я сказал ребятам наблюдателям регистрировать Скворцова-младшего. Передал приметы. Они подтвердили, что пацан как раз вернулся с пробежки и находится в квартире.

– Замечательно, – выдохнула Бекки. – У нас пока нет никаких улик и оснований, чтобы его арестовывать и тянуть сюда, так что разговаривать надо будет на его территории. Узнать что, как, зачем приехал в Лондон, что его связывало с Роковой и, самое главное, все подробности конфликта с Чечеткиной. Неформально. И этим займешься ты.

Бекки ткнула пальчиком в Дерека.

– Спасибо.

Он явно тяготел к оперативной работе.

– И ты, – перст Бекки уткнулся в Анну.

– Почему она? – немедленно запротестовала Эмили.

– Потому что я так сказала, – отрезала шефиня, но увидев как скуксилось лицо девочки-мотылька, смягчилась. – Анна единственный человек среди нас, который обладает информацией из русских источников и умеет распознавать русские эмоции. Славяне – другой психотип. Плюс если подозреваемый скажет что-либо на своем языке, она поймет, а это важно.

– Но там же Скворцов-старший? – напомнила Анна.

– Ну, ничего, лишний раз поздороваешься. Дальше, – переключилась Бекки. – У нас есть другие данные? Версия, что Скворцов-младший убивает Чечеткину из-за украденной газеты, которая и тридцатника не стоит, хорошая, но хлипкая. Не с его миллионами и возможностями разрулить конфликт двадцатью другими способами. Что у нас еще есть?

Слово взял Фредди.

– Я покопался во взаимоотношениях Чечеткиной по профессиональной линии. Сначала о конкурентах.

На экране возникла картинка с несколькими логотипами. Фредди начал последовательно указывать на них, объясняя коллегам:

– Газета «Русский Мир» находится где-то во второй, если уже не в третьей лиге русскоязычных изданий. На вершине пирамиды находится «Великобритания»: у них и авторы покруче, и объем потолще, и жирных рекламодателей побольше. Недавно появился новый журнал «Russian Slot», и только затем следует «Русский Мир». Есть еще пара-тройка других изданий, но многие газеты практически уже исчезли из оборота. Плюс к этому куча интернет-изданий, которые появляются и исчезают постоянно. Так что основным конкурентом для «Русского Мира» является «Великобритания». Но практически у всех изданий есть одна общая черта: у них есть спонсор. «Великобритания» была создана как медиаплощадка для системы международных денежных переводов. Спонсором «Русского Мира» до момента смерти Роковой был Скворцов, который, наверное, просто финансировал прихоть любовницы. Денег рекламодателей на все расходы не хватает, поэтому между газетами очень острая конкуренция именно из-за денег, особенно, если что-то случается со спонсором.

– А когда Чечеткина украла газету, ей как раз пришлось переместить газету только на рекламные рельсы, – заметила Эмили.

– Именно, – кивнул Фредди, – и это очень отразилось на качестве газеты. Она становится тоньше и качественно хуже. Если при жизни Роковой «Мир» был примерно в той же самой лиге, что и «Великобритания», то, начиная с 2015 года, газета скатывается вниз. А так как качество газеты ухудшается, соответственно, рекламодатели уходят в «Великобританию».

– Ты что-то говорила, что Чечеткина пыталась из тебя сделать рекламодателя? – обратилась Эмили к Анне.

Нет, но какая девочка. Все помнит, все замечает!

Анна вздохнула.

– Пыталась. Но потом начался полный звездец. У меня давно не было такого геморроя. Запустили мы этот краудфандинг по книге, даже собрали несколько сот фунтов, которые сразу же поделили. На этом этапе Чечеткина была довольна. Потом я дописала книгу. И оказалось, что Варенька не имела никакого понятия где, как и за сколько ее издавать. В этот момент появляется Даша Дункан, моя клиентка, и начинает все это разгребать. После долгих мытарств Даше удалось найти людей, которые книгу сверстали, отредактировали и напечатали. Бюджет был смешной – тысяча фунтов. Ну, я тогда позвонила Чечеткиной и сказала: «Давай, мол, пятьсот фунтов своей доли, будем книгу издавать. Продадим – половину мне, половину тебе». А она на это предлагает: «Нет уж, ты оплачиваешь все расходы, потом я забираю весь тираж себе, а тебе выплачу десять процентов авторских».

– В смысле? – не поняла Эмили.

– Я тоже сначала не поняла. Но потом Варя все объяснила. По ее логике, в связи с тем, что книга была собрана из статей, которые ранее печатались в «Мире», у нее были все права на книгу.

– Но ведь размещение текста в газете в виде статьи и размещение текста в книге – это разные предметы авторского права?

– Эмили, ты периодически адекватный человек, а вот Чечеткина была, скорее всего, не очень. Я честно попыталась объяснить ей на пальцах, что она не права, но потом она мне поставила ультиматум: или будет по ее, или никак. Ну, я ее и послала. Так как Даша уже все организовала, да и людям по краудфандингу я обещала именно распечатанную версию книги, я просто сама запустила проект. Эта тысяча мне потом возвратилась за месяц. А Чечеткиной я экземплярчик из вредности послала.

– То есть у тебя с ней был конфликт? – сладенько пропела Эмили.

– То есть у меня с Варей после этого вообще ничего не было – ни конфликта, ни любви, ни каких-либо других взаимоотношений. Полный бан. Можешь пообщаться с Дереком, он знает, что если я баню людей, то, скорее всего, раз и навсегда. Что в реале, что в виртуале.

Эмили посмотрела на Дерека со странным выражением лица.

Бекки моментально вмешалась. Не хватает еще разборок между детьми. Работать надо.

– Так что же стало с книгой?

– Да ничего. Как всегда, сначала был довольно-таки большой интерес, потом все утихло. Периодически раздариваю знакомым и клиентам экземпляры, книга ведь лучший подарок? Даша, конечно же, копытом бьет, чтобы сделать рекламную компанию, организовать презентацию, но мне этого особо не надо. Мне есть чем заняться без всей этой лишней суеты.

– Ну хорошо, пока это оставим, – протянула Бекки.

«Как бы не так, сама перепроверю всю информацию».

Она кивнула Нику, новому сотруднику Бюро.

– Что там судебно-медицинская экспертиза говорит?

Ник, молодой парень со звучной фамилией Клегг, поднялся со стула.

– Тело опознано по найденному в квартире эстонскому паспорту на имя Варвары Чечеткиной. Смерть произошла в районе между 7 и 9 часами вечера, 25 декабря, в результате остановки сердца. Скорее всего, женщина очень испугалась в момент нападения. Но сердце остановилось первым, рана на голове, хотя и смертельная, произошла уже через секунду после момента смерти. Насчет черепно-мозговой травмы, если убрать весь жаргон, повторюсь, рана смертельная, но это не первоначальная причина смерти. Нанесена тупым тяжелым предметом, интересная деталь: в ране остатки какого-то синтетического материала, как если бы бейсбольная бита была обернута в холщовую ткань черного цвета. Дубинка была весом килограммов пять-семь, тяжелая вещь. Отпечатков море, большинство принадлежат Чечеткиной и еще другому человеку, предположительно, женщине.

– Это, наверное, Регина Климова, – подала голос Анна.

Все собравшиеся в «Аквариуме» дружно обернулись.

– Кто такая Регина Климова? – спросила Бекки.

– Девушка Чечеткиной. По крайней мере, так их взаимоотношения описываются на фейсбуке.

Анна повернула планшетник полицейским.

На странице фейсбука они увидели двух обнимающихся девушек на фоне Биг Бена. Одна была в стиле «буч», это была Варя Чечеткина, а вторая была очень миловидной и женственной «фамм». Под фотографией стояла надпись: «Варя и Регина – третья годовщина!» Дата поста была вчерашняя.

– И где эта Климова сейчас? – подала голос Бекки.

Как всегда, ответила всезнайка Эмили.

– Некая Регина Климова вчера вечером в 22:30 вылетела из Хитроу в Таллин. Через Москву. Странно.

Суперинтендант дала себе время переварить информацию, прежде чем в «Аквариуме» раздалось ее фирменное:

– Твою же ж мать!

12:00. 26 декабря 2016. Лондон

Почему у меня так дрожат руки? Неужто из-за вчерашнего? Так ничего такого вчера и не произошло.

Почему она не поднимает трубку? С нее станется. Не только красивая баба, но и умная.

Только из-за нее все произошло и только для нее.

Если бы не она, то все случилось бы по-другому.

А вообще она мне должна.

Всем должна. Даже жизнью.

Позвонить еще раз?

Нет. Подожду.

Надо утихомирить мысли, которые разбрыкались как пьяные кони.

Пьяные… Кони…

Да и мне бы протрезветь не помешало.

Рано или поздно свершится правосудие, и все станет на свои места.

А сейчас, спать.

Баю-бай…

12:10. 26 декабря 2016. Лондон. Орвингтон

Тони, все еще председатель муниципалитета одного из крупнейших округов Лондона, пил водку абсолютно по-русски, из маленьких смешных рюмочек, и думал о былом.

«Как же я докатился до такой жизни?»

Он вспомнил свои лихие подвиги. Чего только не совершалось по молодости!

Тони Браун, с недавнего времени лорд Тони Браун (этот титул купила ему драгоценная супруга), происходил из типичной пролетарской семьи, когда-то принадлежащей к самому низшему слою английского рабочего класса. Только резкое смешение социальных иерархий, произошедшее в восьмидесятых годах прошлого века, позволило ему присосаться к консерваторам и сделать неплохую политическую карьеру. Родись он на пять лет раньше и быть ему, в лучшем случае, начальником местного Пост Офиса, как его брат Роджер. Но ему повезло. В восьмидесятых, из-за политики Тэтчер, консерваторам отчаянно надо было расширять электорат. И как любые представители мутирующего вида, жаждущие выжить в меняющихся условиях, они сделали все возможное, чтобы их политика внезапно стала интересна не только английским магнатам, но и представителям рабочего класса.

Тони в то время как раз был типичным расхлябанным пацаном с окраины мегаполиса без каких-либо перспектив на светлое будущее. В одно памятное лето он с упоением занимался пиратством.

В Англии конца семидесятых – начала восьмидесятых двадцатого века почти в каждой деревеньке или районе была пиратская радиостанция. Тони, у которого проснулся недюжинный талант к электронике, за несколько вечеров собрал не только нужную для вещания в массы аппаратуру, но и кучку соратников, и понеслось.

В пиратских радиостанциях самым большим приколом было даже не приготовление программ потому, что программы записывались дома, загодя. Это тоже было весело, так как никакими сценариями и не пахло, все было сшито на живую нитку, и это было самое классное.

Самым прикольным в пиратских радиостанциях было вещание. Происходило это так. Надо было выехать в лес, куда-нибудь подальше в глушь и выбрать симпотную полянку на холме. Несколько соратников стояли на стреме, высматривая полицейские машины. Тони, будучи в те времена чрезвычайно спортивным парнем, залезал на самые высокие деревья и устанавливал антенны. Как только вся аппаратура была установлена нужным образом, в кассетник вставлялись заранее приготовленные кассеты и начинался эфир.

А точнее начинался мультик под названием «Том и Джерри», где радиолюбители были мышонком, а полиция долговязым котиком.

Полиция засекала сигнал где-то минут за пять. Еще минут десять-двадцать, в зависимости от состояния дорог и удаленности от полицейского участка, копам нужно было, чтобы добраться до места преступления. Когда они приезжали на поляну, то им доставались только оборванные антенны. Таким образом игра продолжалась несколько лет. Станция Тони была одной из самых популярных в Дагенаме, типичном рабочем районе Лондона. Но один раз их чуть было не поймали, наверное, как раз неподалеку проезжал патруль, который и засек пиратскую станцию на ходу. Тони до сих пор помнит эту гонку как из фильмов с Джеймсом Бондом, когда все улептывали от полицейских, которые появились из ниоткуда в самом начале вещания. Радиолюбителям только чудом удалось от них убежать, но какие это были эмоции!

Эти времена, полные приключений, Тони вспоминал с удовольствием, поэтому в это Рождество он в очередной раз пересмотрел фильм «Рок-волна», плача от ностальгии и вспоминая былые подвиги. Да, было времечко.

Но то происшествие немного охладило пыл паренька к нелегальной деятельности.

Таким образом Тони попал в другую волну, когда консерваторы усердно заигрывали с рабочим классом, и ему в очередной раз поперло. В принципе, консерваторы как представители высшего сословия чрезвычайно эффективно и умело подчиняли и контролировали серые рабочие массы – благодаря мудрой политике восьмидесятых за нецелые двадцать лет те районы Лондона, которые всегда были оплотом лейбористов, вдруг стали поддерживать партию Железной леди. И в этом была заслуга таких людей как Тони.

Так как он сам был выходцем из низов и даже поначалу не спешил избавляться от типичного ист-эндовского акцента, за него с удовольствием голосовали быстро богатевшие представители низшего среднего класса. Люди, обладающие похожим происхождением и ценностями. Ну а то, что ему удалось сделать за десять лет в Орвингтоне вообще подвиг: один из самых бедных районов Лондона вдруг переродился в процветающий пригород с самым низким уровнем преступности и лучшими школами в стране. И это все его заслуга, Тони.

И вот теперь он сидит неизвестно где и с кем и глушит водку. М-да, политика– это очень изменчивая женщина: не помнит былых заслуг, ей новое мясо подавай.

В серой действительности Тони сидел в комнатке у Бобика11
  Политический соратник Тони. Его приключения описываются в книге «Три правила войны»


[Закрыть], своего заместителя и слишком молодого друга.

Друзья, несмотря на раннее утро, уже допивали бутылку. Им надо было запить кризис, который разгорался не только в личной жизни лидера, но и в его политической карьере. А если точнее, то кризис как раз и начался в политической плоскости, и теперь надо было решать, как выбираться из этой ловушки.

С утра пораньше Тони позвонил другу из центрального офиса и шепнул в режиме полной конфиденциальности, что у лидера Орвингтона серьезные проблемы.

– Так какие проблемы-то? – в очередной раз спросил Бобик.

Тони посмотрел на него уже несколько окосевшим глазом и решился. Ему надо хоть кому-то рассказать о несчастье, к черту с этой конфиденциальностью.

Как только он открыл рот, чтобы поделиться наболевшим, в комнату заглянула мама Роберта, еще молодая и красивая женщина. Несмотря на то, что Бобику уже давно перевалило за тридцать, съезжать от родителей он не спешил, с удовольствием тратя все заработанные деньги на себя любимого. Мама ему и готовила, и убирала, и вообще заботилась. Расходов на жилье и коммуналку никаких, а с девушкой можно и в гостинице развлечься, все дешевле приходится!

С неодобрением посмотрев на бутылку, где только на самом донышке мелководно плескались остатки спиртного, она спросила:

– Может, вам поесть что-нибудь приготовить?

– Да! – хором воскликнули собутыльники. Есть захотелось страшно.

Мама кивнула и исчезла. Через секунду из кухни донеслись божественные звуки – загремела сковородка, зашипело масло и заскворчал бекон.

Завороженно внимая кулинарной симфонии, Тони интенсивно, насколько позволяла проспиртованность мозгов, пытался понять, что же произошло в последнее время. Все было настолько сумбурно, непонятно и неожиданно, что даже во время рассказа он несколько раз терял суть и логику изложения.

Перед Рождеством, таким богатым на разные общественные события, резко активировался Энди Ньюман22
  Член парламента от округа Орвингтон. О взаимоотношениях Энди Ньюмана рассказано в первой книге «Три правила войны»


[Закрыть], который с утроенной наглостью стал пихать своего любовника Даррена Смита на все более и более важные политические посты в муниципалитете. В какой-то момент было совершенно ясно, что Энди готовит переворот. В группе консерваторов наступал раскол: хотя исторически все члены группы любили, уважали и поддерживали Тони, определенные личности явно решили подстраховаться и переметнулись служить новому хозяину. Таким образом, Даррен чуть не стал заместителем Тони, для этого ему не хватило только одного голоса. Энди не сдался и назначил повторное голосование по этому вопросу на 28 декабря, и это было очень умно: главные помощники Тони, чета Дейвисонов, которые также контролировали голоса трети группы были в отпуске, так что в городе оставались только приспешники Даррена. А как только Даррена назначили заместителем лидера, все поняли, что следующее голосование будет уже на тему смещения его, Тони, с поста и замена его на этого молокососа. Такие заговоры лидер Орвингтона и сам устраивал несколько раз, так что просчитать игру Энди не представляло никакой сложности. Но даже не это было самым печальным.

Бобик тряхнул друга за плечо.

– Так что же там с центральным офисом?

– Что? – не сразу понял Тони.

– Ты говорил, что у тебя какие-то проблемы с центром.

– Ах да! – в голове немного прояснилось, но одновременно вспомнилось о несчастье и захотелось еще выпить. Тони разлил остатки водки.

– Давай сначала закончим то, что начали.

Бобик кивнул и взял свою стопку.

В этот момент вошла мама. На подносе были две порции классического английского завтрака: яичница, бекон, сосиски, брауни, помидорки и грибы. Как кстати!

Слезно поблагодарив добрую женщину, Тони взял у нее поднос и аккуратно закрыл дверь.

Допив водку и закусив колбаской, он посмотрел на Бобика немного расфокусировавшимся взглядом и произнес:

– Короче, помнишь, мне обещали безопасный округ на следующих национальных выборах? Так вот, меня предупредили, что никакого округа не будет. И даже в местных выборах меня выставлять больше не будут. Все, тридцать лет политической карьеры и все, пшик, – Тони развел руками и всхлипнул.

– Да что случилось-то?

Тони вздохнул и поискал глазами спиртное. Утолить печаль было нечем.

– Я понятия не имею, что случилось. Ты ведь их знаешь, никогда не скажут правды, даже если её знают. Вообще, атмосфера полной секретности такая, что MI6 позавидует. Единственное, на что мне намекнули, что это как-то связано с Анной.

– С Анной? А она-то здесь при чем?

– Ты меня что, не слушаешь? Я же только что сказал, что подлецы ничего не говорят! Мне только сделали намек чрезвычайной прозрачности, что если я хочу дальше заниматься политикой, то мне надо избавиться от русской жены, чем-то она там, – Тони показал указательным пальцем наверх, – какого-то серьезного игрока не устраивает.

Бобик ошарашенно молчал. Тони в тишине доедал свой завтрак и трезвел – жиры английской пищи нейтрализовали английскую водку с эффективностью «Ментоса», брошенного в кока-колу.

Дожевав завтрак, Бобик спросил:

– Ну и что ты делать будешь?

Тони отправил в рот последний грибочек и, прожевав, задумчиво ответил:

– Буду думать, что же мне ближе – карьера или жена.