Текст книги "Перспектива смерти"

– Что еще говорит этот охотник? – спросил Поляков.

Попов задумался и почесав лоб – радостно воскликнул:

– Да, он говорит, что у него очень хорошая память на лица. И несмотря на то, что далеко все видел – запомнил этих милиционеров. И если ему фото разные показать – наверняка вспомнит. В общем, весьма забавный дядька!

– Мне нужно с ним поговорить.

– Пожалуйста. Поехали к нам в отдел. Мы вас и чаем напоим! – гостеприимно воскликнул Попов.

Толстиков сухо ответил:

– Спасибо за приглашение – на обратном пути мы обязательно к вам заглянем. Нам тут еще кое-какие вопросы надо решить, – полковник дал понять, что разговор закончен.

Попов пожал плечами, и направился к «УАЗику». Поляков недоуменно посмотрел на Толстикова:

– Это, что, за неотложные дела у нас?

– Нам еще надо поговорить со следователем прокуратуры. Она тут в штабной машине. Описывает протоколы. С ней обязательно нужно поговорить. Без этого нельзя – иначе она нам палки в колеса будет ставить! – ответил полковник и кивнул на белую ГАЗель.

На борту машины красовалась надпись – «Прокуратура России». Поляков понял, что совсем забыл об этикете сыщика. Ведь главный всегда прокурорский следователь и он решает, что и как. Без его санкции обычно лучше не работать. Виктор закурил сигарету и спросил:

– А кто у нас главный от прокуратуры?

– Хм, первая мисс – как ее зовут. Подающая надежды красавица – Вера Лесина.

– Что Верка Лесина?! Только этого не хватало! – с досадой в голосе проворчал Виктор.

– Что, я вижу у вас с ней давние антипатии?

– Да какие там антипатии! Просто мы терпеть друг друга не можем.

– Ну, это уже ваши проблемы майор! На работе все должно быть ровно! И никаких личных обид! – казенным тоном буркнул Толстиков. – Пошлите, поговорим с ней.

Вера Лесина сидела в машине и писала протокол места осмотра. Она склонилась над столиком, который был прикручен к боковой стенке ГАЗЕли. Оторвавшись на секунду, она взглянула на Полякова и как не странно – улыбнулась. Затем вновь принялась писать. Ее изящная ручка быстро выводила на бумаге мелкие буквы. Не отрываясь от писанины – Лесина сказала:

– Ну, что Витя. Опять мы вместе. Видно это судьба. Только вот на этот раз прошу тебя – ничего от меня не надо утаивать. Говори все начистоту. Иначе – попрошу твое руководство отстранить тебя от расследования.

Полы ее длинной норковой шубы лежали прямо на грязном поле салона. Фирменная темно синяя юбка слегка задралась – оголив красивые, полукруглые коленки. Виктор взглянул на изящные ножки Лесиной одетые в сапоги на длинном каблучке. Женщина, почувствовав его взгляд – рассмеялась, но продолжала писать:

– Ты не меняешься Поляков. Лучше скажи мне, только честно и сразу – эта бойня, связана с убийством Кубарова? Только не лги!

Поляков выбросил окурок и расстегнув дубленку присел напротив Лесиной. Посмотрев на ее лицо, тяжело вздохнул:

– Да, Вера. Боюсь, что да. Но пока только предположение.

– Уже хорошо.

– Что ж хорошего то? Вместе с Кубаровым – семь трупов!

Лесина закончила писать. Посмотрев на протокол – осталась довольна своей работой. Аккуратно убрала бумаги в кожаную папку и положив ее на сиденье – взглянула на Попова. Он все это время ждал – что она скажет. Вера улыбнулась и покачала указательным пальчиком с длинным – темно красным ногтем:

– Ай, ай! Уже пытаешься меня запутать!

– Что значит запутать?

Поляков краем глаза посмотрел на Толстикова. Тот сидел на заднем сиденье и опять, вроде, как, не слушая разговор, с отрешенным видом смотрел в окно. Виктор понял – так его в свое время учили спецшколе КГБ. Делать вид, что ему все безразлично. На самом деле – он наверняка анализировал каждой слово. Поляков посмотрел на следователя и переспросил у Лесиной:

– Что значит запутать?

– А те два трупа, на Аэровокзальной? Я как понимаю – они тоже из этого огорода? Не так ли Витенька?

Виктор ухмыльнулся:

– Ну, я вижу, ты действительно очень подготовлена. Вся в курсе. Очень, хорошо. Значит, мне не нужно тебе многое объяснять.

– Нет, Витя. Не так. Как раз тебе многое мне нужно объяснить. И как можно быстрее.

– Подожди Вера. Сейчас не нужно упускать время. Я тебе все объясню у тебя в кабинете, или у меня. Нам еще долго работать. А сейчас я думаю надо ковать железо покуда – оно горячо!

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду нашего основного свидетеля. Охотника. Который и вызвал сюда всех. Который и видел все. Вот с кого надо начинать.

– Понятно. Давай начнем. Где он?

– Он в местном отделе милиции. Тебе же опера, наверное, уже рассказывали.

– Да так не много. А почему он там, а не тут?

– Он не в себе. Перенервничал мужик.

– Хорошо. Но потом ты мне рассказываешь все! – Лесина кивнула на Толстикова. – А, вы простите кто? Я как-то вот с вами не сталкивалась?

– Это полковник Толстиков, Евгений Петрович. Он начальник управления собственной безопасности ГУВД края.

– Ух, ты! – присвистнула Лесина. – Очень приятно. И как я понимаю – наше расследования будет несколько в другой плоскости, нежели обычно?

Толстиков сухо улыбнулся – оголив ровные и белые зубы. Поляков про себя отметил, что гэбешник следит за ними и наверняка постоянно ходит к дантисту. И тут ребята из конторы – не такие как обычные менты. Одно слово – другая каста.

– Очень приятно. Вас, по-моему, Вера Григорьевна зовут? – Толстиков попытался изобразить на своем лице любезность.

Но у него это не получилось. Вышла дежурная гримаса администратора дешевого ресторана.

– Да Вера Григорьевна. Вижу, про меня уже кто-то чего-то наговорил – Вера с укоризной посмотрела в сторону Полякова.

Тот развел руки:

– Ничего я не говорил.

– Нет. Вера Григорьевна. Я об вас навел справки. Майор Поляков забыл добавить. Я являюсь, старшим в расследовании этого дела, по линии ГУВД. Поэтому все действия Полякова координировать буду и я.

Вера улыбнулась и неожиданно для Виктора сказала:

– А не много ли у бедного Витеньки теперь руководителей? Генерал, я, его шеф, да и еще и вы? Тут он и работать то не сможет, если каждый ему указывать будет?

– Нет. Все нормально. Я сильно вмешиваться не буду. Лишь так, в случае совсем не оправданных действий, – парировал ее укор Толстиков.

– Ну, что ж посмотрим. И на сколько я понимаю – дела будет громкое. И дело будет темное. Раз уж собственная безопасность за это взялась, – выдохнула Лесина. – А сейчас, что ли, поехали в местный отдел. Поговорим с этим свидетелем?

– Ну, вы езжайте, а я на своей, я ведь, на своей машине приехал, – сказал Поляков и открыл дверку.

Лесина улыбнулась:

– Слушай Вить, ну тогда прикати и меня на своей тачке. Не охота мне на этом гробу ехать.

Поляков увидел, что Толстиков немного занервничал. Ему не понравилось, что Вера собирается ехать с Виктором в машине. Скорее всего – полковник не хотел оставлять их наедине. Но тоже напросится, в автомобиль Полякова, он не решился.

Вера в машине Полякова сняла шапку и положила ее на заднее сиденье. Ее красивые, длинные, волосы спадали с плеч и блестели на фоне норкового меха. Женщина, деловито достала тонкую сигарету из пачки и подкурила. Выпустив дым, она нажала на кнопку стеклоподъемника. Виктор времена отрывался взглядом от дороги и поглядывал в зеркало заднего вида. Вера, видя это – подмигнула ему:

– Ну, давай говори, что так все переполошились? Какие там у вас тайны.

Поляков сразу не ответил. Он тоже подкурил сигарету и стараясь не дергать автомобиль на поворотах – плавно вращал рулем. Зимняя дорога уходила вниз черным серпантином асфальта. По краям трассы, нагнувшись от снега, висели ветки деревьев – словно сказочные декорации.

– В общем, так. Переполох будет большой. Генерал не хочет выносить сор из избы. Ко мне приставил этого Толстикова. Он бывший гэбешник. Настоящий контрразведчик. Копает против своих. Всех подозревает. И меня, как я понял, в том числе. У него, нет чистых. Но главное, как ты поняла – есть крысы. Причем, очень матерые крысы. Целая группа. Эти оборотни, скорее всего сотрудники РУБОПа. Неудачная операция с агентом на Аэровокзальной показала – они очень четко владеют информацией и просто так их не взять. Агент должен был их раскрыть. Но ему всадили пять пуль. Кубаров – тоже их рук дело. Они перед его смертью на него плотно наехали. И заказали нашему агенту – которого и грохнули на Аэровокзальной. Скорее всего, есть утечка. Среди нас есть крыса. Но кто? Вот, в сущности и все. Если что-то хочешь подробнее спрашивай. Но учти, прошу тебя – пока никому информацию не давай. Фильтруй. Я тоже склонен к тому, что может все выплыть этим крысам.

Лесина задумалась. Рассматривая свои ногти, она спросила:

– А что у тебя вообще никакой наработки нет? Кто вообще-то попал в поле зрения?

– Нет. Пока плотно никого. Глухарь полный. Я даже не знаю – за что браться. Правда есть тут один кандидат. Но пока все очень сыро. Есть кое-какие по нему зацепки – но очень неубедительные.

– Кто это? Можешь назвать его фамилию? Я его знаю?

– Да, знаешь. Это капитан Казанцев. Из экономического отдела.

– А почему отстранили Саблина?

– Не понятно. Генерал трусит. Он не хочет, чтобы вообще информация уходила. Сначала хочет поймать крыс, а потом говорить и докладывать. Страхуется старый лис.

– А, что с Казанцевым и почему именно он.

Поляков, задумался. Помолчав, с неохотой ответил:

– Просто интуиция.

– Нет, Витя. Опять ты от меня, что-то скрываешь. Я же просила – не таи.

– Извини, Вера, пока не могу сказать. Может быть потом.

– Ну ладно. И все-таки, что есть уже на Казанцева.

– Да есть немного. Во-первых, в день и предположительное время убийства Кубарова он отсутствовал на работе. Во-вторых, во время операции с агентом, на Аэровокзальной, его тоже не было. И самое главное – пока этого еще никто не знает. Казанцев знаком с Кубаровой. Более того, он бывает у нее дома.

– Вот это да. Ну что ж у тебя действительно чутье. И что теперь надо делать?

– А вот это, я не знаю. Понимаешь попросить санкцию на наружку за Казанцевым – значит полностью открыть карты. Толстиков такой аллигатор, она сразу уцепится и все. И вообще я не хотел бы полностью посвящать его в планы операции.

– И что ты собираешься делать?

– Пока что я хочу сам покопаться. Сам. Как только убежусь на сто процентов. Что это Казанцев один из крыс – все, тогда можно и докладывать. Но и тут есть одно, но. Ведь судя по всему – оборотней не меньше пяти человек.

«Тойота» въехала в город. Маленький и опрятный Дивногорск был похож на швейцарский городок. Красивые, немного синеватые, из-за чистого зимнего воздуха горы – создавали, своеобразную, ауру. И если бы не типичные, панельные хрущевки – Дивногорск вполне бы смахивал, на какой ни будь Куршавель.

Здание местного отдела милиции напоминало санаторий. Трехэтажный особняк из желтого кирпича с большим крыльцом и крутой лестницей. Над ней завис широкий козырек.

В вестибюле их встретил дежурный сержант. Поляков показал ему свое удостоверение и спросил:

– Скажите, а где мне найти свидетеля по делу об убийстве на трассе? Мне сказали, он должен быть в дежурной части?

Сержант немного занервничал и покосившись на Лесину кивнул рукой:

– Проходите, там, на втором этаже у нас уголовный розыск. В кабинете номер двадцать три вас ждут. Больше я ничего не знаю.

Начальник уголовного розыска Дивногорска встретил их как радушных гостей. Грузный мужчина с пышными усами и черной, кудрявой шевелюрой был похож на купца. Толстый свитер под пиджаком и унты на ногах. Эдакая, провинциальная безвкусица в одежде.

– Павел Трошин. Начальник угро. Проходите товарищи!

Поляков скинул дубленку и помог Лесиной снять шубу. Та в благодарность его галантности улыбнулась. Вера, положила свою папку на стол. Села без приглашения на стул – закинув, ногу на ногу. Трошин немного смутился – красивая следователь явно не вписывалась в его прокуренный кабинет.

– Чай, кофе? – суетился Трошин.

– Кофе если можно, – капризным голоском ответила Лесина.

– Да и мне. И попросите привести сюда этого свидетеля, – добавил Поляков.

– Какого свидетеля? – не понял Трошин.

– Ну, охотника этого. Который, все видел. Мне, ваш сотрудник, сказал, что он здесь.

– А, Этот? Так отпустили его пока домой. Сняли показания и отпустили, – виновато ответил Трошин.

– То есть, как отпустили? – не поверил своим ушам Поляков. – Я же просил его пока не отпускать. Мы хотели бы с ним лично поговорить.

– Понимаете, у него состояние – не очень. Нервничает. Под впечатлением мужик находился. Пришлось даже скорую вызывать. Врачи сказали – мол, пока ему покой нужен. И отвезли его домой, – наливая в чашки кипяток, оправдывался хозяин кабинета. – Сахар и кофе кладите сами по вкусу.

– Черт! А фамилия. Как фамилия и где живет этот мужик? – нервно спросил Поляков.

– Трубацкий. Игорь Владимирович Трубацкий, – Трошин взял со стола лист.

Это был протокол опроса свидетеля. Лесина положила себе в стакан кофе и размешивала его ложечкой:

– Где живет?

– Да тут. На Чкалова пятьдесят квартира сорок.

– А работает где?

– Да пенсионер! Охотник черт бы, его побрал, – Трошин стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу.

– Ладно, что он тут вам успел рассказать? – Поляков немного успокоился.

Он отхлебывал горячий кофе из чашки. Трошин, развел руками и немного заикаясь, сказал:

– Так, вот и рассказал. Говорит, видел всех этих злодеев. Говорит – всех может опознать.

– И сколько их было?

– Пятеро. Все одеты в милицейскую форму. Один в звании капитана. Двое лейтенанты вроде. Остальные сержанты. Хотя я ему немного не доверяю. Рассмотреть звездочки с расстояния ста метров на бушлатах – трудно. И если это гаишники – то накидки зеленые светоотражающие на них должны были быть, – Трошин немного успокоился.

Лесина глотнула кофе и кивнула на стул:

– Да вы садитесь. Что вы так нервничаете?

– Ну, это, не каждый день ко мне из краевой прокуратуры и РУБОПа приезжают, – улыбнулся Трошин и сел рядом.

– То, что он рассмотрел звезды – говорит, что не было на них этих накидок. А значит. Это были не гаишники, – задумчиво сказал Поляков. – Ладно, спасибо за кофе, но нам нужно поговорить с этим – Трубацким. И как можно быстрее. – Поляков встал и кивнул Лесиной на шубу, показывая, что пора уходить.

Вера, допила кофе и улыбнувшись Трошину, сказала:

– С вашего позволения – я возьму этот протокол опроса. Мало ли что.

– Конечно, конечно, – Трошин протянул ей листок.

В этот момент у Полякова зазвонил сотовый. Виктор достал трубку из кармана и нажал кнопку:

– Да.

– Ты где? – прозвучал тревожно голос полковника Саблина.

– Я в Дивногорске Евгений Петрович. Мы тут по делу о массовом убийстве. Вы, наверное, уже знаете? Вот – со следователем прокуратуры сейчас поедем к основному свидетелю.

– Бросай все! И возвращайся срочно в город.

– Я не могу. У меня тут под боком Толстиков. Вы же знаете – он теперь главный.

– И Толстикову говори – пусть едет в город.

– Что случилось то?

– Труп у нас.

– Труп? Кто на этот раз?

– А ты как сам думаешь?

– Хм, ну не знаю уж! Не томите Евгений Петрович!

– Кубарова. Только что нашли. В своей квартире.

– Что? Кубарова? Как, как ее убили?

– Хм, все так же. Ей перерезали горло. В общем, приезжай – все сам увидишь.

Лесина смотрела на Полякова во время его разговора с Саблиным. Она поняла, что случилось, что-то серьезное. Они поняли с Виктором друг друга без слов. Не допив кофе, они быстро собрались и вышли из кабинета. Начальник розыска тоже ничего спрашивать не стал. Он опомнился лишь через минуту. На его столе остался лежать протокол опроса свидетеля. Трошин, схватил бумагу и выбежал в коридор. Но было, уже поздно. Машина Полякова уже отъехала от здания ГОВД.

Она лежала на полу. Волосы немного прикрывали, белое, словно мел лицо. Глаза приоткрыты. Но в них не застыл ужас смерти. Даже мертвая Людмила Кубарова слегка улыбалась леденящей, холодной улыбкой. Короткий шелковый халатик распахнулся. Стройные ноги изящно сложены одна на одну. Руки покорно лежали на груди. Издалека казалось – что эта красивая женщина просто отдыхает. Но огромная, темно-бордовая лужа крови разбивала в прах эту иллюзию. На шее толстый, темный рубец. Страшная полоска от уха до уха.

– Господи, ее убили точно так же, как и ее мужа? – пробормотала Лесина.

Вера явно находилась под впечатлением от увиденного. Поляков это понял и крепко сжал ее локоть. Лесина благодарно кивнула и сила на стул.

Над телом склонился судмедэксперт. Техник криминалист усердно щелкал фотоаппаратом. Двое сотрудников с погонами лейтенантов тщательно мазали порошком дверки у мебели в желании снять хоть какие-то отпечатки пальцев. У окна стоял грустный полковник Саблин. Зашедший в квартиру вслед за Поляковым и Лесиной Толстиков подошел к нему и тихо спросил:

– Кто обнаружил?

– Соседи.

– Когда?

– Три часа назад.

Толстиков махнул рукой и подозвал к себе Полякова.

– Попроси Лесину – тоже взять это дело.

Виктор удивился:

– Хм, вы же знаете, я тут вне игры. Тут прокурорские решают. Наверняка следователь будет другой. Если портом объединят – то возможно, а пока, не могу.

– Нет попросите. Я вам приказываю.

– Хм, да поймите. Если она и согласится, все равно ей могут оказать. Тут уж как ее руководство решит.

Толстиков нахмурился. Жилки на его висках вздулись. Несколько секунд помолчав, он спросил:

– Кому позвонить?

– Хм, не знаю. Наверное, зам прокурора края. Или самому прокурору. Кто там у них?!

– Хорошо. Я позвоню. Вы попросите пока Лесину.

Поляков взглянул на стоящего рядом Саблина. Полковник нахмурился и кивнул головой.

– Хорошо. А как же тот? Следователь то уже есть! – Виктор кивнул на мужчину в форменном прокурорском кителе с погонами капитана.

Это, скорее всего, был дежурный следователь. Он что-то писал сидя на кресле. Рядом стояла, молодая, красива девушка и что-то ему шептала.

Толстиков махнул рукой. Поляков пожал плечами и вернулся к Вере. Лесина молча смотрела на судмедэксперта – который, копался в своем чемоданчике.

– Вера, возьмешь это дело?

Лесина удивленно посмотрела в глаза Полякову:

– А сам то, как думаешь?

– Я думаю, что придется объединять в одно с нашим.

– Ну а что тогда спрашиваешь, – грустно буркнула Лесина.

– Да так на всякий случай.

– Да пошел ты Витя. Что-то я устала от общения с тобой. Как пообщаешься – так все трупак у меня. А мне это надо? И все началось с Кубарова. Ты там тоже суетился! Не счастливый ты.

– Вера, такова наша чертова работа. Ладно, Толстиков, вон твоему шефу звонит. Упрашивать будет, что бы тебе дело передали.

Лесина махнула рукой:

– Зря. Сейчас все равно дежурный следователь все это оформлять будет. А утром, а утром уж мне и передадут, без всякого протеже!

Поляков вернулся к Саблину. Потянув полковника за рукав, он показал жестом, что ему надо, что-то сказать. Евгений Петрович незаметно кивнул и показал глазами на соседнюю комнату.

Виктор сделал вид, что осматривает помещение и медленно, двинулся к двери. В спальне он увидел еще трех сотрудников, которые рылись в содержимом комода. Полякову вдруг стало немного неприятно – вот оно и есть копание в чужом белье.

– Ну, что ты хочешь мне сказать, – прошептал Саблин.

– Евгений Петрович, срочно дайте команду, кому ни будь, из своих верных людей, чтобы нашли Казанцева. Срочно!

Саблин внимательно посмотрел на Полякова:

– Опять Казанцев. Что на этот раз? Что опять его подозреваешь в чем-то?

– Да. И мало того подозреваю. Я уверен – он причастен к этому убийству!

– Но, но Витя. Ты конечно классный опер, но обвинения бросать – надо иметь основания. И Казанцев будет прав, если пожалуется на тебя в ту же прокуратуру потом, за твои, вот такие ничем не подтвержденные наезды! Ты ведь мне так и не сказал – на чем обоснована твоя нелюбовь к Казанцеву?

– Я расскажу. Потом. А сейчас дайте команду проследить за Казанцевым и по мере возможности контролировать его. Вскоре придется, как я подозреваю – его арестовать!

– Что? Арестовать? За что? У тебя, что-то есть на него?

– Да есть. Он здесь был.

– Кто? – не понял Саблин.

– Казанцев.

– Здесь? С чего ты взял?

– Я видел.

– Когда?

– За час до убийства, а может и раньше. Но я видел. Он здесь был. И вышел – очень встревоженный!

– Черт Витя! Как так видел? Ты, что за ним следил?

– Да! Следил. И видел, как он приехал к Кубаровой. А потом выбежал от нее!

– И куда он поехал?

– А вот этого я не знаю. Меня вызвал Толстиков на то убийство под Дивногорском. Я вынужден был бросить Казанцева. Поэтому и прошу – найдите его! Найдите! С ним срочно надо побеседовать! Срочно!

– Вот черт! Вот дела. Ладно. А что с уфесбешником делать-то? Ведь от него не скроешь!

В этот момент неожиданно раздался голос Толстикова. Особист стоял рядом и внимательно смотрел за перешептыванием Саблина и Полякова.

– Вы, что тут секретничаете? Что-то серьезное?

Саблин осекся и немного покраснел:

– Да вот Петр Кузьмич. Поляков просит меня в разработку внести знакомого Кубаровой некого Файзулина.

– Хм, что за Файзулина? – подозрительно переспросил Толстиков.

– Это родственник ее убитого мужа. Он претендует на завод, который остался Кубаровой.

Поляков был удивлен. Такого он не ожидал. Саблин знал дело Кубаровой до мелочей. Он наверняка навел справки, об этом, Файзулине – если так легко врет Толстикову. Нет, Саблин был еще тот – старый лис!

– Ну, я думаю надо взять товарищ полковник. Возьмите. Только вот вы майор, прежде всего и мне должны докладывать. А я вот до сих пор не знаю об этом Файзулине. Кто он и как! – проворчал уэсбешник.

Поляков кивнул головой:

– Хорошо товарищ полковник исправлюсь. Отныне – только вам.

– Вот и хорошо. А сейчас мне нужно с вами поговорить. Посоветоваться. И кое-что решить, – Толстиков потянул Полякова за локоть, уводя в сторону.

Саблин понял, что этим жестом он дал понять ему, что он, вне игры.

– Вот, что майор. Вы начинаете не с того. Я вижу, вы пытаетесь скрыть от меня информацию.

– Какую информацию? – Виктор сделал вид, что не понял уэсбешника.

– Свои догадки, или доводы. Назовите их, как хотите. А это неправильно. Я же вижу, вы, за что-то зацепились и не хотите мне говорить!

Поляков натянуто улыбнулся:

– Если честно. То я еще просто к вам не привык. И могу вот так выкладывать свои мысли. Да и ведомство у вас сами понимаете. А ведь тут стоит честь офицеров. А если предполагаемые окажутся невиновными? А вы начнете на них копать? Мне потом ребята не простят!

– Вот что Поляков! Вы тут сантименты эти о чести не разводите! Затронуть, испугаться! Мы тут серьезным делом занимаемся! Наши сотрудники сколотили банду и мочат людей! Это какой по счету труп? Восьмой! Лучше если будут пара невинных подозреваемых, чем два безнаказанных убийцы! Понятно! – Толстиков шипел как змея.

Неожиданно его всегда спокойное лицо превратилось в злобную маску колдуна Вуду. Но это было, лишь несколько секунд. Через мгновение он пришел в себя и добродушно, и ехидно добавил:

– Так, что Виктор Степанович, еще раз требую – держите меня в курсе.

Поляков ничего не ответил. Он лишь молча кивнул. Толстиков похлопал его по плечу:

– Так, то лучше. Да, и что там в Дивногорске? Вам удалось допросить этого свидетеля? Что он говорит? Можно из него, что-то вытянуть?

– Нет, не удалось. Ничего он не говорит.

– Что такой не разговорчивый? А мне опера напротив говорили, что он даже может опознать!

– Его нет. Его отпустили домой. Ему плохо стало. Он переволновался и его, на скорой, увезли. Придется еще раз ехать.

Толстиков задумался. В его глазах мелькнула растерянность:

– Это скверно, это скверно… – пробормотал уфэсбешник.

Поляков покосился на Саблина. Тот незаметно махнул ему рукой. Виктор понял, что полковник его предупреждения о Казанцеве понял и все сделает. Поляков облегченно вздохнул:

– Петр Кузьмич, могу я, на часик отлучится: мне, по семейным обстоятельствам, надо, – спросил он у Толстикова.

Уфэсбешник недоверчиво посмотрел на Виктора, смерил его своим пронизывающим взглядом и неожиданно ласково ответил:

– Ну конечно. А что за обстоятельства, если не секрет? Они надеюсь, с нашим делом то не связаны?

– Нет. У мен неприятности у невесты, на работе. Надо поддержать. – Поляков ухмыльнулся.

Ему вдруг в голову пришла мысль. Что он соврал Толстикову не произвольно и вполне естественно. Ведь неприятности на работе у Ольги – касались именно этого дела. Убийство в Дивногорске страшной полосой затронуло и его личную жизнь. То, что убитый коммерсант, бывший муж Ольги – Владимир Сечин, Виктор не сомневался. Он чувствовал это, как старый сыщик.

Теперь самое страшное – это был разговор с Ольгой. Как его поставить? Ведь она обвинит и его в смерти Сечина, Ведь Поляков мог помочь, но не помог! Не успел.

Виктор тяжело вздохнул и набрал на сотовом номер Ольги. Поляков отошел в сторону, что бы, его никто не услышал. В это время санитары положили на носилки тело Кубаровой и, накрыв его простынею – вынесли из квартиры. На белой ткани выступили темно бурые пятна крови.

Длинные гудки уходили в бесконечность. Ольга телефон не брала. Поляков еще раз набрал номер. Но на том конце неожиданно противный голос оператора сотовой компании монотонно ответил:

– Извините, абонент временно не доступен или находится вне зоны вызова.

Виктор удивленно посмотрел на трубку. Он понял, что срочно нужно ехать к Сечиной на работу. В эти минуты с ней нужно было быть рядом. Ольге требовалась поддержка, она могла уже узнать о смерти Владимира и наделать глупостей.

Противный длинный звонок настойчиво верещал над дверью, в прихожей квартиры. Звуки безжалостно резали тишину.

Пожилой мужчина вздрогнул и очнулся от тревожного сна. Его лицо было растерянным и испуганным. Седые волосы всклочились, посиневшие губы недовольно пробормотали:

– Вот черт! Кого еще несет! Иду, иду! – крикнул он в направлении входной двери.

Мужчина надел трико, встал с кровати и посмотрел на часы. Недовольно поморщившись, он поискал под кроватью тапочки. Запихнув в них ноги – пошаркал в коридор.

Подойдя к входной двери, он посмотрел в глазок. Несколько секунд вглядывался в человека на лестничной площадке.

– Кто вы? Что надо? – недоверчиво спросил он.

– Игорь Владимирович Трубацкий? Откройте! Я из милиции!

Мужчина недовольно пробурчал в ответ:

– Я же сказал вам, что приду завтра! Что такое! Только заснул после укола! Мне доктора сказали поспать! Я не хочу с вами говорить!

– Игорь Владимирович, хорошо я не буду с вами разговаривать и вас тревожить не буду. Я хочу с вашими родными поговорить. Откройте на минуту. Много времени это не займет.

– Хм, нет у меня никого дома. Один я живу. Сын в Красноярске, дочь тоже. А жена умерла два года назад! Так, что давайте я завтра приду! – отвечал мужчина, подставив губы к щели косяка.

– Жаль. Ладно, что ж сделаешь. Извините за беспокойство.

Человек на площадке собрался уходить. Мужчина, увидев это в глазок, крикнул непрошеному гостю:

– Эй, послушайте, как там вас? А, что вам надо то от моих родных?!

– Да надо было кое, что спросить. Ну не буду же я вам через дверь говорить.

Мужчина потянулся к замку и щелкнул задвижку. Дверь распахнулась. Человек на площадке улыбнулся. Но хозяин квартиры недоверчиво смотрел на него и внутрь не приглашал. Перед ним стоял высокий мужчина в короткой дубленке и светлой норковой шапке.

– Можно я зайду? – спросил он у хозяина Трубацкого.

– Хм, удостоверение еще раз покажите?

Незнакомец протянул ему красные корочки. Хозяин квартиры долго вглядывался в них и недовольно буркнул:

– Вот, уже из Красноярска приперлись! Я же сказал местным ментам – приду сам ничего дергать.

– Так вы впустите меня? Или тут поговорим?

– Ладно, проходите! – Трубацкий отошел в сторону и запустил милиционера в квартиру.

Тот, осмотрелся в прихожей и, сняв ботинки – аккуратно поставил их на коврик возле вешалки.

– Раздеваться я не буду. Разговор долго времени у нас не займет, – милиционер посмотрел на хозяина. Трубацкий вглядывался в его лицо – словно пытаясь вспомнить, что-то.

– Так, что тут будем говорить?

– А, нет, проходите в комнату, – кивнул рукой Игорь Владимирович.

В комнате Трубацкий включил свет. Тусклая лампочка под потолком рассеяла сумрак лишь не на много.

Гость достал из большой, кожаной папки лист бумаги:

– Я в сущности вот, что пришел. Если вам нужна защита – то вот надо заявление подписать. Вот я и хотел у родственников спросить.

Трубацкий сел на стул и удивленно посмотрел на гостя:

– Какая еще защита?

– Как какая? Вы ведь говорите – видели тех убийц в лицо и их опознать можете? Думаете, они вот так не смогут на вас напасть? Вы наверно детективов, не смотрели, что ли?

Трубацкий задумался. Он, продолжал рассматривать лицо гостя. Словно пытаясь понять его мысли.

– Так, что Игорь Владимирович? Давайте напишите заявление на имя генерала. И мы тут круглосуточный пост выставим у вашего дома. Можем и в квартире сотрудников наших оставить. Если вы, не против?

Трубацкий почесал голову и покачал седыми волосами:

– Нет. Не нужно мне этого всего. Вы тут меня не пугайте. Я, конечно, опознать то их могу. Лица то запомнил, но вот откуда ж им знать то, что я их видел? Они ведь то меня, то не видели! Они-то не знают о моем существовании? Что-то вы вот так перестраховаться решили! – хриплым голосом ответил он.

– Нет, Игорь Владимирович, вы не понимаете, это серьезно все. Они ведь сотрудники милиции и смогут узнать, что есть такой свидетель!

Трубацкий сощурил глаза и подозрительно спросил:

– А с чего это вы взяли, что они сотрудники милиции? Это что уже известно?

Гость, немного растерялся. Его глаза забегали. Он нервно улыбнулся:

– Ну, скажем так – есть оперативная информация. Есть.

– А вот что! А я-то думал, что это просто разбойники какие-то! Достали – вот так форму милицейскую и грабят. Теперь вот вижу все серьезно!

– Да, вот так! – милиционер нервно постучал кончиками пальцев по кожаной папке. – Так говорите, не будете писать заявление?

– Нет, нет, не буду. Все теперь мне нужно отдохнуть прошу вас, уходите! – замахал руками Трубацкий.

Он вдруг весь сжался. Опустив глаза в пол, тяжело и часто задышал.

– Вам плохо? – милиционер в нерешительности стоял посреди комнаты.

– Нет, ничего! Прошу вас – уходите, уходите! Я сам завтра как договаривались, приду в милицию! – Трубацкий встал со стула и замахал руками – словно отгоняя надоедливых мух.

– Ну, как хотите, – милиционер повернулся и вышел в коридор.

Одевая, ботинки, он старался не выпустить папку из рук. Хозяин квартиры с удивлением смотрел за это неловкими движениями.

Трубацкий потянулся к замку, чтобы открыть дверь. Неожиданно гость взял его за руку.

– Игорь Владимирович, вы не могли бы мне стакан воды налить. Пить, что-то хочется.

Пенсионер, недовольно поморщился и повернувшись, пошел на кухню. Наливая воду, он тревожно поглядывал в сторону коридора. Воду в кружке нес бережно, стараясь не расплескать. Когда Трубацкий поднял глаза, то с удивлением увидел, что гость стоит с маленькой синей подушкой в руке, той подушкой что подарила ему дочь. Она лежала в комнате на кресле.