Текст книги "Мой личный штат Синема. Джармуш. Обзоры. Финляндия"

«Окча»: смотреть до конца

Бон Чун Хо зарекомендовал себя как режиссер, умеющий снимать кино, пригодное и для высоколобых фестивалей, и для поп-корновых цитаделей. Еще дебютной работой 2000 года «Лающие собаки никогда не кусают» он показал, что любит и умеет приправлять серьезные темы своеобразным юмором и чуждается внешних эффектов, не подкрепленных драматургической мотивировкой.

Он более здоров, чем Ким Ки Дук или Пак Чхан Ук, но при этом отнюдь не тривиален. В своем новом фильме «Окча» режиссер не боится рассмотреть, казалось бы, заезженную тему бесчеловечности и безликости мясной промышленности. Но благодаря тому, что от режиссера также хорошенько достается и «зеленым», и современным масс-медиа, «Окча» не превращается в экологический памфлет.

Полгода назад, когда зритель только предвкушал выход «Окчи», многочисленные анонсы рождали в головах неверные представления об этом фильме. Казалось, что речь идет о неком уродливом существе, чью красоту под силу разглядеть лишь маленькой доброй девочке, девиз которой – «Все равно его не брошу, потому что он – хороший», и вот она против всего мира выступает, защищая любимого монстра.

И что же мы видим во второй сцене, после того как отдали должное искрометно-лукавому монологу Люси Мирандо, героини Тильды Суинтон, о вреде ГМО?

Мы видим корейскую девочку Ми-джу, резвящуюся в высокогорных кущах с милейшим бегемотоподобным бобиком, одновременно похожим на Тоторо Миядзаки и на летающего бизона Аппу из «Легенд об Аанге».

Идиллия. Единственный камень преткновения (он же краеугольный для сюжета и драматических коллизий) – то, что милому зверю предназначено стать утехой для утробы потребителя. В начале очереди, понятное дело, гурманы из высшего общества, а затем деликатес, глядишь, и до прилавков местных «Пятерочек» доберется.

Зрителя ждет путешествие в город – традиционно порочный, бездушный и полный приключений, таких как столкновения с коррумпированными полицейскими, дуболомной вневедомственной охраной под зловещей вывеской «Черный мел», беспринципными винтиками корпораций, сотрудниками жуткой скотобойни, как будто снимавшейся в декорациях «Хостела» Илая Рота.

А еще вас ждет выживший из ума телеведущий передач о дикой природе (Джейк Джилленхол): тщеславный, нелепый, трусливый, с садистским наклонностями. Этакий антипод нашей героини (но не антагонист, им является все современное мироустройство). Помогать же Ми-дже будет летучий анархистский отряд «зеленых» (во главе с героем Пола Дано), показанный, надо сказать, довольно иронично.

Казалось бы, все это уже было: и корпорации, и анархисты, и наивные старички, которыми помыкает власть, и опасные стервы, облеченные этой властью, и хрупкие бесстрашные герои. Но в том и талант режиссера Бон Чун Хо, что он умудряется всему этому дать новую жизнь, пропустив через призму очищающего юмора. «Окча» органично сочетает в себе несколько пластов: фэнтезийный, сатирический, приключенческий, комедийный, притчевый. Филигранно орудуя специями и сладостями, южнокорейский мастер умудряется даже хэппи-энд сделать горьким на вкус. Кстати, не поленитесь, досмотрите до конца – после титров есть презабавная сцена!

«Плохая партия»: А был ли прав Тарантино?

Ана Лили Амирпур уверенно завоевывает свое место в большом кино. У нее отличный вкус (в числе ее любимцев – Гиллиам, Брессон, Линч, Полански), а одержимость кинематографом достигает такого градуса, что ее окрестили новым Тарантино

Сравнения неизбежны. Мы еще слишком мало знаем об ирано-американском феномене, чтобы не цепляться за привычные системы координат (а они ведь рано или поздно станут неактуальны). Ана Лили Амирпур находится в стадии формирования собственного стиля, она работает с проверенными жанрами американского кино, но не подвергает их деконструкции, скорее красиво стилизует собственные поиски.

Ее первый полнометражный фильм «Девушка возвращается одна ночью домой» снят, по ее собственным словам, в стиле иранского вампирского спагетти-вестерна. Ей присущи изобретательность и чувство юмора, достойные лучших из лучших. И хоть она не называла в числе своих любимцев Тарантино и Родригеса, заимствования и подмигивания очевидны. Роберт Родригес запросто мог снять такое кино лет 10—15 назад.

Жанр «Плохой партии» обозначен как антиутопия. Действие происходит в постапокалиптической Америке, где все пространство разделилось на две неравные части: маленькая «зона комфорта», где наслаждаются жизнью сливки общества и на бескрайнюю пустыню, где, купаясь в собственных нечистотах, борются за существование изгои, калеки, нищие, бомжи, нелегальные мигранты, – «плохая партия». Пищи в пустыне нет, только мусор, попадающий сюда из «зоны комфорта». Так что каннибализм здесь – норма жизни.

Фильм начинается с того, что одинокая милая девушка Арлен (Сьюки Уотерхаус) идет по пустыне, ища нечто. Она напоминает девочку из хорошей семьи, которой захотелось свободы. В первые же 10 минут фильма она становится жертвой каннибалов: ей отрезают ногу и руку под песенку «All That She Wants» Ace of Base. Прозвучит бесчеловечно, но это одна из самых эффектных сцен фильма.

Весь остальной фильм героине придется справляется с трудностями без руки и ноги. На своем пути она встречает несколько весьма неоднозначных персонажей.

Человек-из-Майами (Джейсон Момоа), с которым героиня вынуждена заключить союз, метает ножи совсем как Дэнни Трехо в «Отчаянном» и отчаянно пытается найти свою дочь.

Властелин «мира комфорта» (Киану Ривз) проповедует некий социальный фатализм, согласно которому у одних судьба жить в прохладных особняках, а у других – выживать среди собственных и чужих нечистот, пожирая себе подобных.

Страшный бомж в исполнении неузнаваемого Джима Керри, у которого в фильме нет ни одной реплики.

Налицо заявка на старый-добрый эксплуатейшн с изобилием динамичной резни, крови и оторванных ступней, красиво летящих по воздуху в слоу-моушн. Однако есть существенное отличие работы Амирпур от постмодернистов 90-х, не раз уже упомянутых здесь. Она пытается снять не просто крутую историю с эффектными сценами и цитатами, но и поставить волнующие ее вопросы о судьбе человечества. Может быть, именно это смущает критиков. Тарантино на данный счет не заморачивался, что придавало цельности его киноработам. Но сколько можно работать «под Тарантино»! Ана Лили Амирпур это хорошо понимает.

«Плохая партия» оставляет много вопросов у зрителя: кто главная героиня и почему ее так тянет из мира комфорта в пустыню. Блудная дочь? Идеалистка? Любительница экстрима? Арлен явно пытается противопоставить себя и цинизму проповедника комфорта, и скотству «плохой партии». Финал открытый: Арлен уходит вместе с Майами-мэном и его дочерью, навсегда покидая территорию комфорта (ко всеобщему недоумению).

К сожалению, история, несмотря на относительно позитивный исход, оставляет мало простора для оптимизма. Приемы, разработанные в конце ХХ века Тарантино и его единомышленниками, сегодня уже не актуальны, и Амирпур это отлично понимает. Может быть, действительно правы были постмодернисты 90-х, которые, отказавшись от поисков правды, создавали переполненную цитатами развлекаловку, которая отлично подходила и для самовлюбленных интеллектуалов, и для невзыскательного зрителя? Амирпур выводит этот вопрос на повестку дня, но сама пока ответить на него не может. Быть может, смайлик на левой ягодице героини должен на что-то намекнуть.

Музыкальное оформление картины тоже весьма концептуально. В «мире комфорта» слушают гедонистический клубняк, в пустыне – евро-поп, который крутят разве что в странах Третьего мира на каком-нибудь «Ретро FM».

«Бегущий по лезвию 2049»: Красота на костылях

В новые времена иссякает в господствующем сознании творческое дерзновение. Думают о чем-то, пишут о чем-то, но были времена, когда думали и писали что-то, когда было то, о чем теперь вспоминают…

Н. А. Бердяев. «Философия свободы»

2017-й запомнится как год выхода сиквелов к фильмам, совершившим в свое время революцию в жанрах и ставшим культовыми. Сначала вышел «Т2 Трейнспоттинг», потом – «Твин Пикс: возвращение», теперь настала очередь «Бегущего по лезвию 2049», экранизированного сновидения канадца Дени Вильнева по мотивам нуарной сказки Ридли Скотта, знакомство с которой случилось у будущего режиссера в 14-летнем возрасте.

Когда режиссеру «Прибытия» предложили замахнуться на культовый киберпанк, он некоторое время сомневался, и его можно понять. Главный вопрос – зачем? Творение Скотта можно пересматривать бесконечно и все время находить в нем новые смыслы. Но это взгляд с позиций синефильского ригоризма, проповедующего, что все лучшее было снято до 80-х, или даже до 70-х. А с точки зрения самого художника, это вызов, и в первую очередь – самому себе.

Вильнев выбрал беспроигрышный вариант. Правда, не в финансовом смысле. Он сделал авторское кино с огромным бюджетом, которое даже если и провалится в прокате, то войдет в историю, как сиквел, превзошедший оригинал по количеству долгих планов и практически полному отсутствию экшна. Новый «Бегущий» еще медленнее, чем оригинал, и в нем еще больше обращений к мировой культуре (в частности, русской). Чего в нем нет, так это концептуальной цельности, в которой не откажешь оригиналу.

Со времен событий первого фильма прошло тридцать лет. Экологический кризис достиг апогея: от дикой природы не осталось и следа, хлеб насущный теперь исключительно ГМО, а производит его компания Wallace. Они же выпускают и новое поколение репликантов. В новых моделях нет той тяги к свободе, которая была присуща более старым моделям компании Tyrell, подлежащим уничтожению. Новые репликанты не бунтуют против своего удела, они встроены в систему и даже допускаются до ответственных должностей, они вообще умнее (а одновременно и конформнее) людей.

Вот и К. (Райан Гослинг) служит в полиции и потихоньку добивает остатки старых моделей (с чего, собственно, и начинается фильм). В доме убитого им репликанта тайрелловского образца он обнаруживает ящик с информацией, которая кардинально меняет его картину мира. Ему приходится крепко подумать, чтобы разобраться во всем. А когда попытки оказываются тщетными, он отправляется на поиски Декарда (Харрисон Форд), чтобы тот ему помог.

Фильм может вызвать недовольство как у требовательных интеллектуалов из-за эклектичности и концептуальной аморфности, так и у массового зрителя, ищущего развлечения. Возвращаясь к эпиграфу, можно сказать, что работа Дени Вильнева – это все-таки не дерзновение, не что-то, это мысли о чем-то, изобретенном до него. О чем-то, что он сам пока не до конца понял. Поэтому пытается прочувствовать, активизируя до предела правое полушарие мозга. Слоганом «Бегущего по лезвию 2049» следовало бы поставить «Чувствую, следовательно существую».

Почему-то на ум приходят костыли из картин Сальвадора Дали, о которых великий провокатор в кратком словаре сюрреализма писал, что они являются символом поддержки, без которой мягкие структуры не смогут держать форму и вертикальное положение. Костылями вильневского opus magnum (несмотря ни на что), является синефильский багаж, которым, похоже, и Ридли Скотт в свое время не обладал, а также более подробный анализ литературного первоисточника. А еще в картине Вильнева масса разнообразных деталей, на которые при первом просмотре можно и не обратить внимания. Например, многочисленные отсылки к русской культуре: на рингтоне у К. стоит «Петя и волк» Прокофьева, его голографическая девушка читает антироман В. Набокова «Бледный огонь», сам по себе нашпигованный аллюзиями. Нельзя также не заметить гомеопатических доз советского мифа – от кириллической надписи «Целина» на ангаре до неоновой рекламы «Soviet Happy». Но самый убедительный костыль в работе Вильнева – это визуальная часть, вот она с лихвой оправдывает поход в кинотеатр.

Современные технологии позволили стилизации превзойти оригинал по глубине погружения зрителя в атмосферу киберпанковского неонуара. Аскетичные монументальные здания, заснеженные пространства, излучающие нечеловеческую красоту, старый добрый art déco. Отдельное спасибо надо сказать Роджеру Дикинсу постоянному оператору Вильнева, который также плотно сотрудничает с братьями Коэн и может быть вам известен по работе в «Побеге из Шоушенка» или «Таинственном лесе». Музыка в новом «Бегущем» не звучит таким откровением, как это было в случае с Вангелисом, работавшим над саундтреком к оригиналу. Тем не менее совместные усилия Уолфиша и Циммера оправдались: звуковое сопровождение способствует медитации, которой фильм, в некотором роде, и является.

Перед премьерой «Бегущего по лезвию 2049» в сети появилась фотография со съемок, на которой изображен Райан Гослинг, только что случайно получивший от Харрисона Форда по лицу. «Я сделал 80 ударов, и 79 из них не попали», – отшучивался Форд на многочисленных ТВ-шоу. Говорят, когда на площадку принесли лед, чтобы приложить его к лицу Гослинга, Форд оттолкнул напарника и прижал кулак ко льду.

Ана де Армас («Овердрайв»), актриса кубинского происхождения, сыгравшая очаровательную киберподругу К., не стушевалась и вполне достойно выглядит на фоне заслуженных коллег. Робин Райт («Карточный домик») хорошо смотрится в роли начальницы главного героя. Приятным сюрпризом оказалось эпизодическое появление Томаса Лемаркуса («Ной – белая ворона»), звезды исландского кино. Главный минус фильма – отсутствие ярко выраженного харизматичного антагониста, каким был Рутгер Хауэр в фильме Скотта.

«Любовь – это болезнь»: girlfriend in a coma

Посмотрели хит американского инди-проката «Любовь – это болезнь» (The Big Sick) с рейтингом на «Метакритике» в 86 баллов. Делимся впечатлениями.

Любовь – это болезнь.

Любовь – такая страшная болезнь.

Я, наверное, возьму больничный лист.

Петр Мамонов. «Больничный лист»

Для инди-кино больше характерны привкус и послевкусие, чем ярко выраженный вкус. Если это вестерн, то, как «Строго на запад», чересчур медлительный и рафинированный, если хоррор, то, как «Ведьма», – не бьющий в лоб, а нагоняющий жути с отсроченным эффектом. Вот и The Big Sick как бы намекает, что собрались мы перед экраном не совсем для того, чтобы посмеяться. Но и плакать не хочется. Новый фильм инди-режиссера Майкла Шоуолтера, слишком серьезный для комедии и чересчур мелодраматичный для серьезного кино.

Заголовок фильма можно было бы перевести, воспользовавшись названиями двух песен группы «Кино» – «Когда твоя девушка больна» и «Мы все сошли с ума». Но российские прокатчики, похоже, предпочли «Звуки Му», взяв строчку из песни Мамонова.

Главному герою, пакистанскому комику Кумайлу (Кумайл Нанджиани), подрабатывающему на Uber, приходится лавировать между интересами его консервативной семьи и собственными раздолбайски-светскими привычками. До определенного этапа эта игра удается. Он делает вид, что пакистанские невесты, которых строгая мать скрупулезно подбирает для смотрин, ему интересны; не очень убедительно, но косит под серьезного юношу, нацеленного на стезю врача или юриста. Это довольно просто, пока в жизни не появляется Эмили (Зои Казан). Роман на одну ночь оборачивается стопроцентной любовью, что вообще-то не входило в планы обоих. Если узнают родители – Кумайлу не поздоровится. Если он им не скажет о своих отношениях – Эмили просто его пошлет. И он продолжает пытаться как ни в чем не бывало, усидеть на двух стульях.

И тут начинается самое интересное. Эмили подхватывает неизвестную хворь, и ее помещают в медикаментозную кому. Кумайл знакомится с Бетт, ее экстравагантной матерью (Холли Хантер) и Терри, педантичным отцом (Рей Романо). И, наконец, принимает решение. Теперь мы, кажется, понимаем, каких обстоятельств не хватало герою Басилашвили из «Осеннего марафона».

Одна из особенностей фильма, хронометраж которого рискованно велик для такого рода кино, состоит в том, что события после завязки воспринимаются как одна большая бессонная ночь. В жизни среднестатистического человека бессонную ночь, как правило, заполняет либо вечеринка, либо серьезные размышления. В темное время суток зачастую решаются судьбы, рушатся устои, пишутся песни о том, как люди ночами делают новых людей. Деревья, как звери, царапают темные стекла, врачи борются за жизнь Эмили. А она вроде как просто спит.

Все сходит с ума. Эксцентричная мизантропка Бетт, сменив гнев на милость, души не чает то ли в несостоявшемся, то ли в будущем зяте. С виду правильный Терри в порыве откровения рассказывает Кумайлу о том, как изменил жене сколько там лет назад. В конце концов ночь меняет жизнь всех героев: у отношений Бетт и Терри открывается новое дыхание, Кумайл становится успешным комиком, символически изгоняется из семьи и, кажется, возвращает свою любовь.

Можно предположить, что любовь зрителя фильм Майка Шоуолтера снискал за счет компромисса, который он, пусть и на бытовом уровне, предлагает миру, разрывающемуся между консерватизмом и космополитизмом, между правым и левым: уважай устои, но не давай им довлеть над твоей жизнью, люби свою семью и культуру, но думай своей головой. Если в жизни случилась любовь, отдайся этой болезни без остатку. А если твоя девушка больна – не иди на вечеринку, останься с ней, даже если впереди долгая бескрайняя ночь. Пока не поздно.

В основу Big Sick легла реальная история, приключившаяся с реальным комиком Кумайлом Нанжиани и его девушкой Эмили. Продюсером выступил режиссер «Сорокалетнего девственника» Джуд Апатоу.

«По ту сторону надежды»: «последний» фильм Аки Каурисмяки

Посмотрели новый фильм Аки Каурисмяки «По ту сторону надежды», делимся впечатлениями.

Картина «По ту сторону надежды», получившая «Серебряного медведя» в Берлине, по словам самого Аки Каурисмяки, станет последней в его карьере. Но режиссер настолько часто лукавит в своих интервью, что, к счастью, в сказанном приходится сомневаться.

Кто еще мог бы снять картину, где тесно переплетаются актуальные проблемы современности и комедия Чаплина, рок-н-ролл и финское танго, горечь и смех, стиль и искренность, разочарование и надежда? Юхо Куосманен, снявший «Счастливый день в жизни Олли Мяки», – ближайшая кандидатура на роль преемника Аки, но он не умеет готовить такие коктейли, он мастер ретро-стилизации, не более того.

Впервые со времен «Огней городской окраины» действие картины Каурисмяки снова происходит в Финляндии. Тема нелегальных мигрантов, начатая в «Гавре», снятом после переезда Каурисмяки в Португалию, поднимается в новом фильме в полный рост, актуализируя ранние находки режиссера: меланхолию и ностальгию картин «Береги свою косынку, Татьяна» и «Ариэль», знакомство с городом как некий опасный квест в «Союзе Каламари», солидарность и взаимовыручку маленьких людей, красной нитью проходящую почти через все фильмы Аки. Если касаться эмиграции вообще (в том числе и внутренней), герои практически всех фильмов финского режиссера куда-то едут, куда-то пытаются вырваться, но исход всегда – либо фатален («Огни городской окраины», «Девушка со спичечной фабрики»), либо многозначительно неопределен («Ариэль», «Тени в раю», «Береги свою косынку, Татьяна»).

В фильме два центральных персонажа. Первый – Калед (дебютант Шерван Хаджи), беженец из Сирии, оказавшийся по стечению обстоятельств в Хельсинки и добивающийся вида на жительство (также он ищет свою сестру, которую потерял, пока пересекал границу). Второй – Викстрем (звезда многих фильмов Аки, Сакари Куосманен), бизнесмен средней руки, мечтающий открыть ресторан и начать новую жизнь. Выиграв в казино, он воплощает мечты в жизнь и берет себе на работу Каледа, находящегося на нелегальном положении.

Что касается женских персонажей, то это вообще отдельная тема: в глаза они не бросаются, но убери их, и картина рухнет, потеряв всякий смысл. Сюжет держится на жене Викстрема (Кайя Пакаринен) и Мириам (Нироз Хаджи), сестре Каледа.

«По ту сторону надежды» имеет множество киноотсылок. Например, прибытие нелегала Каледа на угольной барже, сам момент его появления из залежей угля, подобен восстанию из мертвых в каком-нибудь зомби-хорроре. Это неслучайно: мигранты в общественном сознании – «другие», от которых непонятно, чего ожидать, бомба замедленного действия. Зомби – по сути, крайнее выражение идеи «другого». А сцена расправы финских националистов над бедным Каледом как две капли воды (или бензина) схожа с эпизодом из «Короля-рыбака» Терри Гиллиама, где героя Джеффа Бриджеса чуть не сожгли заживо, приняв его за бомжа.

Аки Каурисмяки – один из немногих режиссеров, кому удается, говоря словами Тарковского, по-особенному запечатлеть время. Так, чтобы это выглядело естественно, но не сводилось к фиксации быта, и в то же время стильно, без вымороченности и экспериментов над терпением зрителя. Есть предметы и существа, которые кочуют из фильма в фильм Аки Каурисмяки: радиоприемники, собаки, старые музыкальные автоматы, ретро-автомобили («кадиллаки» и «Волги»). В его фильмах вы не найдете смартфонов, вейпов и гироскутеров. Только старые стильные тачки, только курение в баре (вопреки повестке дня).

Любовь режиссера к немому кино 30-х хорошо видна в бессловесных сценах, где героям довольно обмена взглядами, чтобы выразить самое важное. Одна из наиболее характерных сцен именно в этом фильме – уход Викстрема от жены в самом начале фильма. Не сказано ни одного слова, он отдает ей обручальное кольцо, она молча кладет его в пепельницу и тушит там сигарету. Все. Прошлое – как выкуренная сигарета.

Почти во всех картинах Каурисмяки есть сцены в баре (как правило, эти эпизоды снимаются в его собственном питейном заведении «Москва», который они держат вместе с братом Микой). В этом фильме бар – не просто бар, но образ тщетных попыток уйти от себя, измениться, стать кем-то другим. Викстрем дает распоряжение превратить бар «Золотая пинта» в суши-бар, но ничего из этого не выходит: роллы отдают финской селедкой, с васаби повара обращаться не научились, а кимоно на финском швейцаре сидит уж очень комично.

«По ту сторону надежды» – это фильм о неправильности мышления в рамках координат «они – мы». В мире Каурисмяки как будто бы нет нелегалов, есть только люди, оказавшиеся в трудной ситуации, в которой им помогают другие люди. Аки будто бы пытается расколдовать общественное сознание, дескать, посмотрите, «они такие же, как мы». В этом нет пафоса правозащитников, нет плакатности. В чем, наверное, и состоит надежда: люди еще могут помогать друг другу, не будучи политически и как-либо еще ангажированными.

«Удача логана»: мармеладной бомбой по мейджор-студиям

Посмотрели «Удачу Логана», новый фильм Стивена Содерберга, автора «Трилогии Оушена» и «Траффика». Делимся впечатлениями.

В 2013-м Содерберг, сняв «Побочный эффект», объявил, что завязывает с кино и уходит на телевидение. Четыре года спустя он вернулся с твердым намерением расширить жизненное пространство среднебюджетного жанрового кино. «Удача Логана» – вполне весомый аргумент.

Любопытно, что именно в Западной Вирджинии, где происходит действие фильма, «Удачу Логана» подвергли бойкоту за то, что посредством ее Голливуд якобы снова высмеивает простых людей. Однако и первая, и вторая часть утверждения неверны: фильм снят без участия мейджоров, дистрибуция и маркетинг были проведены за счет продажи фильма на стриминговые сервисы, а сам Содерберг имел в виду несколько иное, чем просто стеб.

«Удача Логана» – это картина, нарушающая все законы фильмов об ограблениях. Если в «Друзьях Оушена» грабители обладают соответствующими навыками, то в «Удаче Логана» все иначе. Семейство Логанов – исключительные неудачники: Джимми Логан (Ченнинг Татум) – хромой (за это его увольняют из шахты), Клайд Логан (Адам Драйвер) – однорукий (часть руки до локтя потерял в Ираке, когда уже демобилизовался).

В послужном списке у братьев уже фигурирует одно неудачное дело, за которое Клайд успел оттрубить от звонка до звонка. Но Джимми разработал гениальный план (до боли напоминающий планы ограблений, составлявшиеся героем Оуэна Уилсона в «Бутылочной ракете»), в котором есть взрывчатка из мармелада, дважды учтено обстоятельство «shit happens» и наличествует важный последний пункт «умей вовремя остановиться». Но на пути воплощения плана в жизнь обнаруживается небольшое препятствие: его важное звено, Джо Бэнг (Дэниел Крейг), необходимый для подрыва сейфа, мотает срок.

Также в команде есть два деревенских дурачка – Фиш Бэнг (Джек Куэйд) и Сэм Бэнг (Брин Глисон), проявляющие в нужный момент чудеса сообразительности, и любительница быстрой езды Милли Логан (Райли Кио), которая выглядит единственной, на кого не распространяется проклятие семьи. В общем, поводов для волнений и переживаний за героев не меньше, чем для веры в оптимистический финал.

В картине три логические части. В первой мы знакомимся с героями и погружаемся в жизнь шахтерского городка. Во второй наслаждаемся виртуозно проворачиваемым дельцем (которое нужно окончить, пока в тюрьме не заметили отсутствие Джо Бэнга) и его неожиданным исходом. В третьей наблюдаем за тем, как филигранно заметаются все следы, как у однорукого грабителя завязываются отношения с симпатичной, но строгой девушкой из ЦРУ (Хилари Суэнк), а Джимми поспевает на выступление дочки, которая в самый последний момент из любви к отцу отдает предпочтение его любимой песне Джона Денвера, а не Рианне, как хотела изначально. Трогательно до слез.

«Малыш на драйве»: «люди будут танцевать и ломать кресла»

Посмотрели «Малыша на драйве», новый фильм Эдгара Райта, создателя «Зомби по имени Шон» и «Скотта Пилигрима». Делимся впечатлениями.

Будет излишним долго рассуждать о роли саундтрека в кинематографе. Многие хорошие режиссеры известны как заядлые меломаны. Тарантино, Джармуш, Линч, Бойл, братья Коэны – невозможно представить их фильмы в отрыве от музыки. Она наполняет сцены дополнительным смыслом, ритмом, настроением. Хороший материал можно испортить неверно подобранным саундтреком, средний – хоть и трудно, но можно сделать более удобоваримым с его помощью.

Фильмы Эдгара Райта со времен «Зомби по имени Шон» славятся своими музыкальными подборками. Но в случае с «Малышом на драйве», названным в честь одноименной композиции группы Simon & Garfunkel, режиссер поставил перед собой сверхзадачу – сделать музыку не просто важнейшим вспомогательным элементом картины, но и сюжетообразующим началом, и даже одним из полноценных героев. И превратил таким образом историю о крутом гонщике, взятом криминалом в оборот, в многослойное повествование с непредсказуемым исходом и драйвом, подобным тому, который царил на лучших концертах, скажем, The Stooges или Nirvana. Исполнитель главной роли Энсел Элгорт в одном из интервью так и пошутил: «Люди на просмотре будут танцевать и ломать кресла». А ведь и правда, очень хотелось!

Главный герой, Малыш в детстве попал в автокатастрофу, в которой лишился родителей. Из-за травмы головы у него с тех пор постоянный звон в ушах, унять который может только непрерывное прослушивание музыки (это порядком бесит матерых бандитов, им видится в этом снобизм). В свои двадцать с небольшим Малыш – искушенный меломан и самый крутой водитель. Он работает на Дока (Кевин Спейси), которому задолжал кругленькую сумму. Его работа – помогать грабителям скрываться с места преступления, и в этом плане он вне конкуренции.

Историй на такой закваске снято немало: от «Водителя» Уолтера Хилла до «Драйва» Николаса Виндинга Рефна. Райт сознательно использует все мыслимые штампы крутого гангстерского кино – от сцен планирования ограблений (всевозможные «друзья Оушена») до парочки, поливающей свинцом из больших автоматов отряды полиции («Прирожденные убийцы», например), но подает их в таком виде, что они не кажутся повторением.

Например, в сцене, где Док объясняет исполнителям схему «идеального преступления», мы не слышим ни слова – вместо этого в уши зрителя льется музыка, которую Малыш слушает в своем айподе, наигрывая мотив на воображаемом синтезаторе. Но юный гений читает по губам, и всю суть сказанного мы узнаем именно от него, когда его, как нерадивого школьника, просят повторить все изложенное.

Нельзя пройти и мимо сцены, где Малыш объясняется с ничего не подозревающим Доком цитатами из «Корпорации монстров».

Оригинальность фильма держится на трех китах – на сценарии, на главном герое и на музыке. Похоже, это первый случай, когда каждая сцена фильма связана с определенной песней. Если сцена должна была длиться три минуты, под нее в медиатеке Apple Music Райтом искалась подходящая композиция с таким же хронометражем.

Например, песня «Hoсus Pocus» группы Focus своим рваным ритмом полностью формирует логику одной из самых крутых сцен, где Малыш, одевшись в свежестыренные шмотки, уносит ноги от полиции и разъяренных подельников (Эйса Гонсалес и Джон Хэмм). Надолго запоминается и сцена ограбления инкассаторов в масках Остина Пауэрса под «Neat Neat Neat» от культовых панков The Damned.