Текст книги "Дневники Империи"

1.

Холод, пронизывающий до костей. В щель между окном и вбитой в него фанерой пробирался холодный ветер с улицы. В комнате под одеялом кто-то шевельнулся. Лежащий под пледом человек попытался залезть под него полностью. Ветер не уступал, пытаясь найти хоть щелочку межу матрасом и пледом. Он не отставал, и медленно, но верно пробирался под одеяло. Наконец стихия восторжествовала. Под пледом послышалось недовольное ворчание невыспавшегося человека. Ветер, довольный собой как никогда, с чувством выполненного долга пошёл гулять по пустым коридорам.

Макс проснулся. Хотя по ощущениям, как будто восстал из мёртвых. Сегодня он должен был идти за едой и прочими благами цивилизации, коих с каждым днём становилось всё меньше. Еду уже давно растащили в первые недели осени те, кто был пошустрее. Домашних животных съели в следующие две недели. Макс сам видел, как все, кто мог тогда передвигаться, нещадно истребляли всю фауну города. А что делать то? Есть все хотят.

Дров тоже не хватало, особенно сейчас – зимой. Все деревья, которые мог свалить народ, были давно вырублены на дрова. У тех деревьев, что были побольше, обломали все ветки до которых смогли достать. Про перила, стулья, кресла, скамейки и говорить нечего: их сожгли в первые недели. Потом в топки печей пошли и книги. Макс лично видел, как библиотекарь топил ими. При этом работник культуры, проработавший в библиотеке не одну сотню лет, выглядел как человек, которому провесится от горя мешало лишь то, что верёвку он сжёг ещё на прошлой неделе. Из тех библиотек, что не принадлежали людям, способным оплатить труд охранников, или хотя бы самим встать на защиту книг, книги растащили сразу после того, как закончилась мебель. Пока в домах была мебель, люди ещё могли себя сдерживать, но потом, прожив пару недель холодной осени без огня и тепла, народ побежал сжигать книги. Ну да ладно, не об этом надо сейчас думать, а о том, куда идти на поиски.

Макс встал с матраса, быстро оделся и пошёл на кухню. Впрочем, комната стала кухней недавно, месяца три назад – в конце осени. До этого момента она именовалась общей гостиной. На кухне было безлюдно. Остальные ещё пытались продлить счастливое время сна. У небольшой печурки, съёжившись на стуле, спал Серёга, только вечером вернувшийся из «Похода за благами цивилизации». Он бродил по городу три дня, и под конец четвёртого пришёл голодный, почти насмерть замёрзший, но зато с сумкой и рюкзаком полными еды, одежды, дров, и прочих нужных вещей. Теперь в поход должен был отправиться Макс. Снаряжение, приготовленное с вечера, лежало у стула, а на печурке стояло ведро ещё тёплой воды. Серёга, несмотря на все запреты Макса, вставал с утра пораньше и готовил всё для «Похода», зная, насколько даже такие мелочи могут повлиять на успех экспедиции.

Погрозив пальцем спящему, Макс пошёл умываться. На этот раз он решил не тратить время впустую, и лишь смыл с лица грязь, каким-то магическим образом появлявшуюся там каждое утро. К волосам он даже не притронулся. Ведь кому приятно, когда максимум через два часа они превращаются в ком льда? Умывался он весело, покрывая всю ванную равномерным слоем воды, но при этом почти бесшумно. Единственными звуками, которые доносились из ванной, пока там был Макс, были звуки брызг, разлетавшихся во все стороны.

Помывшись, Макс поставил ведро с остатками воды на печку, долив туда холодной, чтобы тот, кто первый встанет, имел возможность погреть ещё и Серёгу, который примостился на стуле у печурки. Взяв сумку с вещами и накрыв товарища одеялом, Максим покинул кухню. Когда он уже почти вышел из дома, с кухни донёсся кашель.

– Говорил же я ему, чтоб горло лечил, так нет, геройствует: «Да пройдёт, что ты нервничаешь!». Легкие не то, что можно оставлять без внимания. Как бы хоронить не пришлось. Герой, блин, недорезанный! Сляжет он с горлом своим, и не спасём мы его: препаратов не хватает, дров тоже. Да и время не то, чтобы валяться в постели, травя анекдоты про своё здоровье. Как пить дать сляжет, если за ум не возьмётся, – пробурчал Макс, оглядываясь на кухню, где спал Серёга.

Одевшись, парень взял снаряжения и вышел на улицу. Хотя снаряжение – громко сказано. Нож, верёвка, зажигалка, брикет сухого горючего, лом, немного еды, воды. И ещё полупустой рюкзак с сумкой, которые надо наполнить «благами цивилизации»: едой, медикаментами, водой, одеждой, и прочими вещами. А также хорошо бы найти оружие, но Макс прекрасно понимал, что это навряд ли. Разве что повезёт найти чей-то схрон, ну или у трупа можно забрать, мёртвым-то сражаться не с кем.

Но, на второе надеяться не стоило: сейчас Холод и Голод забирают гораздо меньше людей, чем в самом начале. Тот, кто смог, научился выживать среди снега и зданий, а кто нет – того уже нет. Макс видел, как те, кто не мог больше бороться, просто падали в снег и больше не вставали. Кто-то пытался ползти, встать, но закон ледяных лабиринтов города одинаков для всех: если ты упал от усталости, голода, холода, значит, ты уже не встанешь.

Поначалу на улицах лежало много трупов, но потом пошёл снег и скрыл их всех от лишних взглядов. Но ненадолго. Когда закончилась пища, многие сошли с ума и бросились рыть снег, отыскивая мертвецов. Кто-то пытался помешать этому, но одному или даже дюжине человек полных сил не остановить толпу доведённых до отчаяния людей, которым нечего есть. Конечно, их истребляли, но не уничтожили полностью, поэтому, выходя на улицу, Макс с опаской посмотрел по сторонам. Никого не было видно, и он бодро, насколько может быть бодр человек, спящий по пять часов в день на холоде, да и питающийся от случая к случаю, двинулся в путь.

– Как мы докатились до такого? – Спрашивал себя Макс. – Почему пока одни набивают животы на званых ужинах и балах, другие умирают от голода и холода? Почему даже самые щедрые богачи лишь выносят голодающим то, что осталось от их пищи?

Ответ приходил сам собой: Царь, во всём виноват Царь. Но неглупый Макс прекрасно понимал, что в данной ситуации не мог быть виноват только правитель. Да, конечно, Царя можно обвинять в чём угодно. Но не мог же он довести страну до такого? Нет.

Но кто тогда? Великие Древности, которые, согласно легендам, предначертали судьбу мира на много тысячелетий вперёд? Нет, эти сказки уже давно стали не более чем нелепым бредом. Может, во всём виноваты соседи, которые уже давно засматривались на золотоносные рудники страны? Но десантные флоты Государств Союза Ома и экспедиционные корпусы Западных Княжеств лишь стояли на границе и угрюмо рассматривали плодородные земли врага. Тогда, кто обратил в руины некогда стабильное государство? Для того, чтобы узнать ответ, надо вернуться назад, в самое начало.

В первые дни лета на престол взошёл, сменив отца, новый царь – Нерон Третий. С его воцарением страна резко изменила курс развития. Уйдя от искусства и торговли, государство перестраивалось под нужды военного времени. Один за другим ужесточались законы, одна за другой вспыхивали войны. А тем временем общество всё беднело и беднело, отдавая последние богатства в оплату непомерных налогов. Но война требовала всё больше и больше денег, пожирая их, словно бездонный колодец.

И тогда Царь совершил главную ошибку: он подписал «Договор о Единстве Государств». В нём значилось, что все жители Западных Княжеств признавались гражданами страны со всеми правами и привилегиями, гарантированными обычному населению. Помимо этого, Царь обязывался выделять деньги на те направления, которые ему посоветуют Княжества, а также полностью передать управление некоторыми отраслями их представителям. Взамен же гарантировалась военная и материальная помощь, а также иные формы политической поддержки. Однако, как оказалось, никто и не думал вступаться за своего «союзника».

С этого момента общественный порядок в стране начал рушится как карточный домик. Повсюду вспыхивали восстания, мятежи, бунты, которые подавлялись с невиданной жестокостью. Отличившиеся при этом командиры стремительно шли вверх по карьерной лестнице. Особенно выделялся среди них «Маршал Народной Армии» Тулий. О нём Макс знал лишь то, что даже среди разгонявших восстания он отличался невероятной жестокостью. Всех восставших он либо вешал, либо сажал на кол. А главным его отличием ото всех было то, что, выполнив задание, он отправлял Царю скелет командира мятежников.

Наконец, волнения начались и в «Городе Героев» или Второй Столице, как его часто называли. На улицах начались акции протеста, и Маршала вместе с не очень угодными Царю, но действенными управленцами отправили разобраться с восстанием. После ряда поражений, нанесённых Тулию мятежниками, он, недолго думая, приказал закрыть город и «никого не впущать, никого не выпущать», что дисциплинированные солдаты и выполнили. Это случилось в конце октября.

Все, кто успел вовремя узнать о планах военных, пытались выехать из города. Но удалось это немногим. Большинство людей встретили заграждения Маршала и его солдат. Кто-то пытался прорваться, однако никому не удалось вырваться из железного кольца Легиона, сомкнувшегося вокруг города. Оставив трупы на линиях обороны, горожане разошлись по домам. Началось вымирание города.

Погрязнув в воспоминаниях, Макс на полном ходу влетел в чудом уцелевшее дерево.

– Вот блин, задумался. За дорогой надо следить, а не о прошлом думать, – сказал Макс. Его взгляд привычно скользнул по сторонам, оценивая, есть ли тут, чем поживиться. К сожалению, рядом ничего не было, и потирая лоб, парень пошёл дальше по пустынной улице, на которой, кроме него были только Снег, Голод и Холод.

2.

– Господа! – воскликнул сэр Сандр. Он был высокий, подтянутый с благородной бледнотой кожи, что делало его похожим на голодающего вампира. Если бы не одно «но»: его лицо, которое начисто ломало всё предыдущее впечатление. Отчасти это происходило из-за больших щёк, отчасти из-за глаз, которые, как казалось, были прорезаны остриём копья на его пухлом лице. Они походили на кошачьи, блестя малахитовым огнём. Испепеляющие собеседника, они могли в одно мгновение сковать мысли и желания льдом. Брови же были узкими и в минуты гнева, словно прорезая лоб, взмывали вверх. Оставалась последняя особенность – его речь. Она могла лить мёд лести на собеседника, а могла резать сильнее самых острых клинков. В остальном же оратор был похож на старого благородного лорда. Но лишь немногие знали, что на самом деле ему едва перевалило за три десятка лет, и среди всех остальных собравшихся в зале он был почти мальчишкой.

– Господа! Я собрал вас здесь, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие, – сказал Сандр, когда все затихли.

– К нам приехал ревизор? – спросили из зала.

– Если бы это был ревизор, я бы вас здесь не собрал, – сухо сказал Сандр, вглядываясь в толпу. Понять, кто спросил, было невозможно, и Сандр продолжил: – Дела гораздо хуже. У нас мятежники.

– Мятежники? – Спросили у него из толпы. – Неужели Старший Советник Царя боится повстанцев?

– Нет, Тулий, обычный сброд меня не пугает. Но, к сожалению, в этот раз мы не можем поступить с ними, как всегда. Этого-то я и боюсь.

– Почему? – Спросил, поднимаясь на помост, у него Маршал Тулий. – Чем они опаснее остальных? Сколько раз мы подавляли восстания и мятежи и ничего, а тут ты неожиданно заявляешь, что опасаешься этих разбойников. В чём причина?

Сандр кинул взгляд на Тулия. Низкий, крепкий – истинный воин. Мощные руки, привыкшие держать меч, а не перо. Маленькое, прямоугольной формы, с натёртостями от шлема, лицо.  Покрытое шрамами и ссадинами, оно подошло бы больше какому-нибудь архивному писаке. Утончённый подбородок, тонкая нитка рта, почти полное отсутствие щёк, правильной формы нос, впрочем, не раз ломанный в драках и сражениях, большие, круглые ярко синие глаза и тонкие брови. Совершенно неуместное лицо для воина.

– Почему? Да пойми ты, наконец, Тулий, нельзя так поступать с любым мятежом! Вооружённые восстания ты прекрасно подавляешь, я не спорю. Но это не тот случай! Тут надо по-особому действовать, аккуратно, понимаешь? Аккуратно, Тулий! Интригами, пропагандой, на худой конец убийствами отдельных людей. А не просто брать и перекрывать все въезды и выезды из города. Ну, заблокировал ты дороги в город и что? Чего ты добился? Ничего! Город вымер, Тулий. Там людей осталось от силы одна десятая от прежнего населения. А народ поддерживать мятежников не перестал. Наоборот, он теперь ближе к повстанцам, чем к Царю. Власти уже никто не верит. А бандиты, хоть и творят ужасные вещи, помогают. Едой, дровами, одеждой – не важно. А Царь? От него горожанам не пришло ни грамма еды. А знаешь, почему? Я скажу, почему! – В этот момент лицо Тулия скривилось, как будто он съел очень кислый лимон. Однако Сандр сделал вид, что не заметил этого и продолжил: – Потому что кто-то останавливает караваны Царя на границе города. Кто не пускает их в город? Не я, Тулий, а ты. Ты, Тулий, – причина всех несчастий. Послушай ты меня, мы бы уже давно пировали во дворце. Так нет, Маршал же лучше знает, что делать, он у нас самый умный, его послал Царь. А на советы остальных ему плевать. Да, Тулий? Скажи честно.

В следующий миг у шеи Сандра оказался меч. Советник понял, что зашёл слишком далеко. Но было уже поздно. Ещё секунда, и его голова покатится по ковру. Затаив дыхание, зал с нетерпением ждал развязки. Но Тулий вдруг убрал оружие в ножны.

– Попридержи язык, Сандр, если жизнь ещё не наскучила, – сказал Тулий. – Следи за тем, что говоришь. А то утром нас станет на одного человека меньше, – Тулий сказал эти слова тихо, но чётко. Все поняли, что он не угрожал, Маршал просто предупреждал. Все знали, что слова у него редко расходятся с делом: сказал, что завтра его легионы будут у стен врага, значит так и будет, сказал, что убьёт, значит убьёт.

– Но всё же можно было послушать меня, да? Избежали бы этой тягомотины. А то, как идиоты, сидим на месте уже не один месяц. И никаких результатов. Сделали бы, как я советовал…

– Хватит! – крикнул Тулий. – В конце концов, Царь мне, а не тебе, поручил разобраться восстанием. Так что, сэр Старший Советник, попрошу почтительней относиться к моей персоне. Меня отправили на выполнение важной для всей страны задачи, а Вы пытаетесь мне мешать.

– Да пойми ты, Тулий, тебя послали сюда не потому, что никто другой бы не справился. Царь просто захотел тебя отодвинуть на задний план. Ты больше ему не нужен, поэтому он тебя сюда и отправил.

– Ты врёшь! – Вскрикнул Маршал.

– О нет, сударь. Я говорю чистую правду. Не забывай, кто из нас работает Советником Царя. Я знаю, как плетутся политические интриги. Тебя захотели сместить, вот и послали сюда.

– Я понял, кто ты. Ты предатель! – яростно прошипел Тулий. – Вот почему ты отговаривал Его от подписания Договора о Единстве Государств. Поэтому ты и пытался остановить меня. Ты просто спасаешь своих хозяев. Но теперь уже поздно. Царь узнает об этом, и ты отправишься на виселицу. – Лицо его пылало от гнева.

– Успокойся, мой гневный друг, – Сандр улыбнулся. – Никакой я не предатель. Иначе тебя бы уже давно отстранили от должности и сослали на рудники. А я бы правил городом и в ус не дул.

– Ты не смог бы такое совершить! – в голосе Тулия послышалось сомнение.

– Смог бы, поверь мне. С моими связями это было бы легче лёгкого. Но я этого не сделал. И знаешь почему? Потому что я не предатель. Я просто пытаюсь донести до тебя правду жизни.

– И что ты хочешь сказать?

– Ну, вот это другое дело. А то повесить меня хотел, – на этом моменте Сандр снова улыбнулся. – Так вот, объясняю, как для первого класса, – кто-то в толпе позволил себе лёгкий смешок. Через секунду санитары уже выносили из зала его тело. – Не люблю, когда кто-то меня перебивает, – пояснил Сандр. – Так на чём я остановился? Ах, да. Так вот. Когда определённый человек, сделавший много для страны и правительства, становится не нужен, скучен, слишком опасен для власти или просто чересчур влиятелен, государь решает от него избавиться. Если правитель, в нашем случае – Царь, считает, что этот человек ему ещё пригодится, то его отправляют в отставку или посылают куда-то далеко на выполнение «очень важного задания». Если же человек представляет собой опасность, то его убивают или после суда ссылают на каторжные работы, или же просто в ссылку, желательно туда, где люди долго не живут. Например, на Север или же на юг, в джунгли, где только насекомые да болезни. Это пока понятно? – ехидно спросил Сандр.

– Ну да, – в тон ему ответил Тулий.

– Вот и отлично. А теперь давай разберём ситуацию. Ты – чрезвычайно полезный человек по подавлению мятежей. Ты очень уважаем и влиятелен в кругу военных, верно?

– К чему ты клонишь?

– Подожди, дай договорить, – нетерпеливо сказал Сандр. – Так вот, ты у нас влиятельная личность. Я же человек, неплохо знающий государственное устройство и умеющий управлять людьми. То есть я могу заставить почти любого сделать то, что мне нужно. А ещё я обладаю большим влиянием на Царя.

– Обладал, – насмешливо напомнил ему Тулий.

– Ну, хорошо. Обладал, так обладал. Ты у нас, с точки зрения Царя, – человек, могущий провернуть государственный переворот. Я же – революцию. Вместе мы, опять же, по мнению верхушки государства, можем легко свергнуть Царя и подчинить страну себе. Поэтому нас и отправили сюда, чтобы мы не угрожали власти.

– Но почему нас тогда не убили, как ты говорил? – спросил Тулий. Он как человек, хоть и не самый умный, всё же понимал, что сейчас Сандр прав.  Поэтому его отряд и не вбежал в зал, и не схватил собеседника. Этот отряд Маршал всегда таскал с собой, так как трудно перечить человеку, рядом с которым ошивается пятьдесят верных воинов. Но сейчас Тулий не подал команду, хотя мог. Он знал, что отряд он всегда вызвать успеет, а вот Сандр не каждый день такие вещи говорит.

– Вы мыслите верно, Маршал. Но Царь не так глуп, как кажется. Он прекрасно понимает, что, убей он нас, мятежников или иных наших сторонников станут поддерживать лишь больше, что увеличит его шансы на поражение. Тем более он прекрасно понимает, что второго такого, как ты, ему уже не найти. Меня же он не убил, так как, если бы он всё же сделал это, то Союз Ома начал бы выдвигать новые требования и претензии на территории, а я могу их кое-как от этого удерживать.

– То есть ты утверждаешь, что нам говорят: «Отстань, противный»? – изумился Тулий.

– Совершенно верно. Вот видишь, и ты это понял. А теперь, с твоего позволения, Маршал, мы вернёмся к вопросу о мятежниках.

– И что Вы предлагаете делать, Старший Советник?

– Я предлагаю снять с города осаду, – сказал Сандр, улыбаясь.

– Зачем? Зачем, Сандр? Объясни мне! – воскликнул Тулий, вмахнув руками.

Кто-то позволил себе лёгкий смешок, ведь ему показалось, что Маршал, взмахивая руками, очень походил на птицу. Через несколько юмориста вывели из зала, по дороге объясняя, почему не стоит сравнивать полководца с птицей.

– Смотри, дорогой мой Тулий. Если мы не снимаем блокаду, то весь город рано или поздно вымрет. А нам этого не надо. У этих мятежников есть сторонники и за городом. Поэтому если мы оставим город умирать, то народ просто возненавидит и Царя, и нас с тобой. А тогда нас повесят либо те, либо другие.

¬– То есть ты утверждаешь, что надо прекратить осаду? Тогда я не готов это делать раньше конца весны, – сказал Тулий, морща лоб, из-за всем присутствующим стало понятно, что Маршал изволил серьёзно раздумывать.

¬– Ну да. Только снимем мы её раньше: в первый же день весны, – сказал Сандр, и, предвосхищая вопрос Тулия, продолжил: – Почему? Во-первых, народ не успеет весь погибнут. Во-вторых, такой срок станет чем-то вроде предупреждения. И в-третьих, народ искренне полагает, что ты решил уничтожить всё население города. А тут ты заявляешь, что прекратишь осаду. Таким образом, мы поднимем и поддержку Царя, и нашу. Так что, чем раньше мы откроем город, тем больше выиграем.

– Ну, раз ты хочешь снять блокаду в первый день весны, почему бы так и не сделать? Или у тебя есть какой-то хитрый план? – с азартом спросил Тулий. Ему всё больше нравилась идея Сандра, и он пытался понять, что же тот ещё придумал.

– Да ты сегодня гениален как никогда! Конечно, у меня есть план. Ты объявляешь, что снимешь окружение в конце весны, а потом я «уговариваю» тебя сделать это пораньше. Ты, после продолжительного заседания по данному вопросу, согласишься открыть город в первый день весны. В результате, я получаю дополнительную поддержку народа. Но инициатором изменений должен быть ты, иначе вся идея пойдёт коту под хвост.

– Ну, я, в принципе, не против, если ты выпросишь у Царя ещё пару когорт под предлогом поддержания общественного порядка. А то стыдно как-то. Состоявшийся маршал, а таскаюсь с пятью когортами, как идиот, – сказал Тулий. Он уже добился от Сандра всего, чего хотел, и теперь выторговывал себе дополнительные подразделения.

– Конечно, Тулий. Кто я такой, чтобы лишать тебя радостей жизни? – сказал Сандр. Он тоже добился всего, чего хотел, а потому был готов вытребовать у Царя хоть легион. Выглядел же он, как довольный кот. Но тому, кто захотел бы их сравнить, не позавидовали бы даже дезертиры.

– Тогда все собравшиеся здесь могут идти, да?

– Да, все могут идти. Спасибо, что посетили меня сегодня.

Все стали быстро расходиться. Последним покинул зал Тулий, напоследок напомнив про войска. Как только за ним закрылась дверь, Сандр потребовал себе чаю и рухнул в кресло. В отличие от всех остальных ему не надо было трястись в карете или же на коне, ёжась от холода, чтобы доехать до дома. Вздохнув от облегчения и осознания этой мысли, Сандр приказал растопить камин и принести, наконец, ему его чай. Немного подумав, он закутался в плед и замер.

Когда камин был растоплен, а чай был принесён, Сандр вылез из-под одеяла и подошёл к очагу, присев возле него на корточки. Огонь плясал в его глазах, отражаясь и приобретая зеленоватый оттенок. Благодаря этому лицо чиновника изменялось, становясь похожим на морду кого-то демона. Сандр долго смотрел, как горят дрова в камине, и, наконец, вздохнув, сказал:

– Ну что же. Дело с городом идёт как я и планировал. Этот маршал… – на этом моменте его губы дрогнули в презрительной улыбочке, – не смог мне ничего противопоставить. Правда, за ним надо следить, чтобы он ничего не заподозрил. Ну да ладно, пускай мальчик поиграет в политику, – сказал Сандр, хотя «мальчик» был старше его две дюжины лет. – Когорты я ему перешлю, пусть он порадуется, пусть подумает, что он у меня что-то выторговал. Возгордится, перестанет обращать на интриги внимание, и я смогу беспрепятственно делать, что захочу. А пока надо отыгрывать роль.

После этих слов он поднялся, потушил огонь в камине, допил свой чай, и, поглядывая на окна, за которыми бушевал снегопад, пошёл к себе в библиотеку.

– Как же я люблю это дело, – донеслось из конца зала, когда Сандр открывал дверь. – Как же я его люблю…

3.

– Чтоб тебя! – вскрикнул Макс, пнув валявшуюся рядом мятую жестяную банку. Та, уныло звякнув, исчезла в толстом слое снега, покрывавшем улицу.

С момента его отправления в «поход» прошло больше двух дней, а он так ничего и не нашёл. Словно невидимая рука спрятала всё с человеческих глаз. Разумеется, это не могло быть правдой. Но почему-то на пути Макса встречались лишь пустые дома да никому не нужные деньги.

– Ну, не может же быть такого, что всё закончилось. Город-то большой был, – не очень уверенно сказал Макс. – Я всерьёз начинаю задумываться над тем, что кто-то прошёл здесь совсем недавно. Тем более, вчера шёл снег. Он мог запросто замести следы. А это означает, что придётся снова залезть в чей-то дом и надеяться, что хозяина нет на месте.

Макс ещё раз окинул улицу взглядом, будто надеясь на то, что вдруг из ниоткуда появится что-то, способное оттянуть его экскурсию по опустевшим и частично разрушенным зданиям. К сожалению, ничего такого не случилось, и Макс, открыв чудом сохранившуюся дверь ближайшего дома, вошёл в парадную.

Внутри было темно, сыро, и как-то по-особенному тихо. Это была не та тишина, которая обычно обитает в новых, только что построенных домах. Однако и на тихое гудение пригорода это гнетущее молчание не походило. Это было какое-то особенное отсутствие звуков, что, наверное, было за минуту до рождения вселенной. Ещё ничего не происходит, нет ни малейшего движения, но само время напряжённо дрожит от нетерпения и предвкушения. Спустя секунду вспыхнет свет, возникнет жизнь, ну, а пока хаос наслаждается гнетущей пустотой. Вот такая тишина царила в том доме, куда забрался Макс.

Аккуратно ступая по припорошённому снегом полу, из-за времени и мародёров потерявшему добрый десяток половиц, неосторожно шагнув по которому, можно было сломать ногу, Макс шёл по первому этажу. Проходя мимо очередной двери, он осторожно заглядывал в комнату, оценивая, есть ли, чем поживиться. К его несчастью, ни ничего существенного не попадалось. Только в одной комнате он наткнулся на необычную шкатулку. Она была выполнена довольно искусно: резьба по дереву идеально сочеталась с драгоценными камнями и вставками из минералов, которых на ней было немало.

На крышке находилась статуя дракона. Он, как будто охраняя содержимое, стоял на всех четырёх лапах, вскинув голову вверх. Крылья же были расправлены, и создавалось ощущение, что дракон вот-вот взлетит. В глазах, смотревших прямо на того, кто открывает шкатулку, горел ярко-зелёный огонь. Казалось, будто дракон смотрит на тебя, решая, можешь ли ты открыть шкатулку или не достоин прикоснутся к богатствам рептилии.

Открыв шкатулку, Макс обнаружил там лишь ключ, лежащий на специальной подкладке. Однако, его внешний вид вызывал удивление: он был очень длинный, и, в отличие от других собратьев, на нём не было выступов. Зато он был весь усеян какими-то знаками и углублениями.

– Ну, хоть что-то, – сказал Макс, убирая шкатулку в рюкзак. – Надеюсь, дверь для этого ключа всё же существует. – Вздохнув, пробормотал он  и пошёл дальше.

Однако дальнейшие поиски так ни к чему и не привели. На первом этаже поселились пустота и разруха. Помимо них здесь обитала пара крыс и какая-то птица, из гнезда которой Макс тут же вытащил все яйца. Не считая последней находки и той самой шкатулки с ключом, найти ничего не удалось.

– Вот гады, даже паркет весь содрали, совсем нечем поживиться, – с досадой пробурчал Макс. Он уже понял, что несмотря на свою лень и сегодняшнее невезение, ему придётся делать то, что хотелось меньше всего: идти на второй этаж. – Ну да ладно, может наверху что-нибудь осталось. Заодно и дверь к ключику поищу, – сказал парень и, нехотя, начал подниматься по лестнице.

На втором этаже его снова постигла неудача. Макс целый час бродил среди перевёрнутой мебели, брошенных бумаг, картин и прочего мусора. Но желание встретить следующий рассвет уже дома, в тепле, пересилило разочарование, и он пошёл дальше.

Там, к его удивлению, было чисто, как будто хозяева только что покинули дом.

– Странные вещи творятся в этом доме, – пробормотал Макс. – На первом этаже полный хаос, на втором этаже очень много мусора, – на этом моменте на его лице зажглась улыбка. Он уже набил сумку обломками мебели и забрал несколько картин, достаточно компактных, чтобы их можно было унести в рюкзаке. Также там покоилась пачка бумаг, подобранных им с пола. – На третьем же – образцовый порядок. Как-то это подозрительно. Ну, да ладно, надо по-быстрому закончить осмотр и идти дальше.

Впрочем, обыск не продлился долго. Так произошло потому, что на этаже было всего три двери, и все они были заперты. Поэтому, при всём своём несуществующем желании остаться здесь подольше, Макс не мог этого сделать.

– Очень весело, – ухмыльнулся парень. – Здесь вообще всё закрыто. И как, мне интересно обыскивать теперь дом? – сказав это, Макс неожиданно для самого себя вспомнил про ключ. – Точно! Как я мог забыть? Я же нашёл ключ. Осталось найти для него замочную скважину. А то какой-то он совсем бесполезный тогда будет, – пробормотал Макс и, вытащив ключ, попробовал открыть им хотя бы одну из дверей.

Через пару минут, окончательно разочаровавшись в своей идее, он остановился. Ключ не подошёл ни к одной двери. Сначала Макс попросту не поверил в это. После третьей попытки он всё-таки успокоился. Он не мог понять, почему ключом, который оказался здесь не случайно, нельзя открыть двери. Ему не улыбалась перспектива остаться в этом доме до завтра, но и уйти, не решив задачу, он не мог.

Внезапно он понял, в чём была его ошибка. Пытаясь разгадать загадку ключа, он совершенно забыл про то, что в доме есть ещё двери. Проклиная свою дырявую голову, Макс побежал проверять новую теорию. Через полчаса он вернулся обратно. По его разочарованному взгляду было понятно, что он не смог найти ту дверь, к которой подошёл бы ключ.

– Да что же это такое! – крикнул парень. – Почему эта вещица лежала здесь, если она абсолютно не нужна? Быть такого не может, чтобы её подложили сюда из озорства. Такими вещами не разбрасываются, – сказал он уже спокойнее. – Ещё понять бы, что тут написано, тогда полегче станет. А то понапишут на непонятных никому языках, а я потом изображай из себя переводчика, – с этими словами Макс снова начал рассматривать ключ.

И тут ему пришла в голову мысль: «А что если этот ключ, он и не ключ вовсе?» Не мешкая, парень принялся осматривать диковинку на предмет скрытых рычажков или кнопок. Не найдя ничего подобного, он предпринял попытку отделить рукоятку от самого «ключа» единственно доступным методом, потянув их в разные стороны. К его великому сожалению, эта попытка не принесла результатов. Но Макса было уже не остановить. И он попробовал снова, пытаясь открутить рукоятку. Это произвело должный эффект. Рукоятка вместе с основанием спокойно отделилась, открывая взору тайник, где покоились три маленьких ключа.

– Как же я не подумал об этом сразу? – воскликнул Макс. – Почему я вообще решил, что это ключ? Надо было сразу посмотреть, есть ли что-то внутри, – и, продолжая ругать себя, он приступил к осмотру комнат на третьем этаже.

Заглянув в первую из них, он замер от удивления. Внутри у стен стояли манекены в различной броне, а на столе покоилось различное оружие, начиная со старых добрых мечей и заканчивая арбалетами диковинных конструкций. Забрав пару образцов для того, чтобы похвастаться перед друзьями, он перешёл во вторую комнату.

Там лежала еда. Её было так много, что, несмотря на голодное время, Макс смог взять едва ли половину. Впрочем, не только съестное привлекло внимание парня. В комнате ещё стояли книжные шкафы. К огромному сожалению Макса, соскучившегося по художественной литературе, это были всего лишь книги, содержащие кулинарные и иные хитрости. Раздосадованный отсутствием желаемого, он вышел, не взяв ничего больше.