Текст книги "Легенда ночи"

– Что же это? – задумчиво проговорила мама, трогая мой лоб. – Давление скачет? А тебе ведь всего восемнадцать! Уже вегето-сосудистая дистония? Быть того не может. Я постоянно контролирую.

– Мама, ты так не волнуйся, – сказала я и встала, – а то у самой голова заболит. Тем более у меня уже все прошло, и я чувствую себя намного лучше. Сейчас чаю выпью и вообще буду в норме. Тебе когда на дежурство?

– Да уж скоро, – озабоченно ответила она. – Я в универсам ходила, колбаски свежей, сыра купила. И вафельный тортик, шоколадный, твой любимый.

– Вот и чудненько! – как можно более радостным тоном произнесла я. – Как раз к чаю.

– Может, мне позвонить и поменяться сменами? – задумчиво проговорила она.

– Это еще зачем? – удивилась я. – Мам, я абсолютно здорова! Сейчас чай выпью и примусь за учебу. К тому же домашние задания у нас весьма интересные. Это вам не в школе. Мы сейчас проходим итальянских мастеров. Так что в плане Франко Дзеффирелли. Но его фильм «Ромео и Джульетта» я смотрела несколько раз и отлично его помню, а вот «Бесконечную любовь» ни разу не видела. Ира принесла мне сегодня диск. Так что хочу посмотреть вечерком.

«Вот бы вместе с Грегом!», – мелькнула мысль.

И я украдкой вздохнула.

Когда мама ушла на работу, я поставила диск с фильмом «Бесконечная любовь», уселась на диван в гостиной и начала смотреть. Верхний свет включать не стала, зажгла лишь маленькое бра в виде золотистого шара, висящее над диваном. Я обняла подушечку и не сводила глаз с экрана. История совсем юных влюбленных, против связи которых категорически возражали родители, оказалась очень трогательной и романтичной. Но я думала о Греге и без конца теребила цепочку с кулоном, который он мне подарил в новогоднюю ночь. Округлый прозрачный флакончик, выточенный из алмаза, был заполнен кровью Грега и выглядел как рубиновый. Кровь не меняла свой цвет, не густела, а оставалась все такой же свежей, словно Грег только что накапал ее в алмазный сосуд. Правда, я его с тех пор ни разу не открывала. Я знала, что кровь вампира ядовита, Грег сразу предупредил об этом. Но в малых дозах она является чем-то типа антисептика. Он хотел оберечь меня, когда не находился рядом. Но для меня это необычное украшение стало чем-то вроде живой частицы моего любимого, и когда мне становилось особенно тоскливо, я начинала гладить его всегда холодную поверхность и даже целовать.

– Милый мой, – шептала я, поглаживая кулон, – как мне хочется быть с тобой! Ну почему мы так редко вместе?

Я отлично знала ответ на этот вопрос, но все-таки постоянно задавала его себе и мечтала, что наступит такое время, когда мы не будем расставаться ни на миг.

На экране в этот момент главные герои встретились после длительной вынужденной разлуки. Это происходило в номере дешевого отеля. Главная героиня твердо решила, что их любовь обречена, и поэтому им лучше расстаться навсегда. Я прижала кулон к щеке и с трудом сдерживала слезы, наблюдая, как она озвучивает свое решение. Юноша выглядел таким страдающим, раздавленным, растерянным, что я не выдержала и тихо расплакалась. И вдруг девушка на экране тоже не выдержала. Они бросились в объятия друг друга и начали жадно, страстно целоваться.

– Не плачь, – раздался рядом тихий голос.

И я вздрогнула и вытерла влажные глаза, уже начиная улыбаться. Грег сидел возле меня.

– Я так мучаюсь, когда ты плачешь, – сказал он. – Я не могу этого выносить! Даже если это происходит из-за просмотра фильма.

– Любимый! – с восторгом прошептала я и придвинулась к нему.

Грег обнял меня и начал баюкать, приговаривая, что все будет хорошо.

– Ты ведь хочешь, чтобы мы проводили как можно больше времени вместе, – тихо произнес он.

– Больше всего на свете! – подтвердила я. – Счастье – это когда ты рядом.

– Твоя мама вернется лишь утром? – уточнил он, и у меня сильно забилось сердце от волнения и предвкушения.

– Не раньше десяти утра, – ответила я и посмотрела в его засиявшие глаза. – Неужели ты хочешь…

– Останусь с тобой на всю ночь, – ласково прошептал он.

– Люблю тебя, – одновременно сказали мы, не сводя глаз друг с друга.

В эту нашу первую ночь мы легли в постель, не раздеваясь. Я боялась, что во сне мы можем не выдержать, если будем обнаженными. Я даже заменила домашнее, довольно короткое платье на трикотажный комплект из футболки и брючек. Грег остался в джинсах и водолазке. Мы выключили свет, забрались под тонкое стеганое покрывало и прижались друг к другу.

– Сладких снов, – прошептал он мне на ухо.

Я хотела ответить тем же, но вспомнила, что вампиры никогда не спят. Я уютно устроилась у него на плече и, как ни странно, довольно быстро уснула.

Проснулась на рассвете, открыла глаза и сонно заулыбалась, глядя на едва различимое белое лицо Грега. Он смотрел на меня, его глаза блестели, губы улыбались.

– Любимый, – прошептала я, чувствуя, что внутри все тает от его близости.

– Поспи еще, – ласково сказал он. – Не могу на тебя налюбоваться. Ты во сне похожа на ангела.

Грег коснулся моего лба поцелуем и прижал меня к себе.

– Если бы так было всегда, – еле слышно проговорила я и снова уснула.

Я очнулась от резкого звонка будильника и сразу почувствовала холод и пустоту постели. Я была одна. Зажав кулон, повернулась на бок и обняла подушку. Мне показалось, что ткань все еще хранит тонкий аромат парфюма Грега, и я уткнулась в нее носом, глубоко вдыхая запах. На душе было светло и спокойно, ночь, проведенная в объятиях любимого, принесла умиротворение. Душа словно купалась в огромном море нежности, заполняющем ее до отказа.

– Любимый, – пробормотала я и поцеловала кулон.

Когда все-таки заставила себя встать, а мне нужно было в институт к первой паре, то, зайдя на кухню, тихо рассмеялась. Раньше Грег мне дарил цветы, а сейчас я увидела коробку с моими любимыми пирожными, целую гору винограда, яблок и груш и корзинку свежей клубники.

– Бог мой, как я все это объясню маме? – пробормотала я и отправила крупную ягоду в рот.

Пахла клубника восхитительно и выглядела так, будто только что снята с грядки.

На первую пару, это был компьютерный дизайн, я все-таки немного опоздала и когда заглянула в аудиторию, увидела, что занятие уже началось. Я извинилась и быстро юркнула на свое место. Внимательно слушая преподавателя, попыталась вникнуть в то, что он говорил. Ира толкнула меня локтем и зашептала:

– Чего опоздала-то?

– Проспала, – тихо ответила я. – Мама в ночную была, никто не разбудил вовремя.

– А будильник на что? – еле слышно хихикнула она. – Или ты с мальчиком своим была?

Ее неуемное любопытство уже выводило из себя, я недовольно глянула и ответила довольно грубо:

– Не твое собачье дело!

Ира моргнула, ее лицо приняло растерянное и обиженное выражение, и я тут же устыдилась.

– Ну, прости. Нет, не с мальчиком, – уже мягче ответила я. – Просто вчера за компом засиделась.

– Лада! – громко произнес преподаватель. – Мало того, что вы опоздали, так еще и болтаете!

– Извините! – быстро сказала я и села ровно, глядя в монитор ноутбука.

Преподаватель кивнул и начал говорить о важности освоения графического редактора. Мы с Ирой молча слушали, но иногда переглядывались и улыбались. Мое настроение становилось все лучше. И хотя Грег исчез так рано, что я даже с ним не попрощалась, воспоминание о его присутствии рядом всю ночь, вызывало в душе восторг и прилив нежности.

«Мама часто дежурит по ночам, – думала я, улыбаясь, – и никто не мешает нам вот так проводить время. Это было восхитительно. Столько часов в его объятиях!»

– А ты вся сияешь, – услышала я шепот и повернула голову.

Ира смотрела с хитринкой. Ее небольшие карие глаза буквально впивались в мое лицо.

– И все-таки ты помирилась со своим мальчиком, – продолжила она. – Такой счастливый взгляд.

Мне не хотелось омрачать свое настроение, поэтому я не стала ничего ей говорить. Пусть думает, что хочет.

Две пары пролетели незаметно. Нас ждал довольно большой перерыв, около двух часов, и я задумалась, куда пойти. Воспоминание о горе фруктов и коробке с пирожными заставили вновь улыбаться. Но я знала, что мама спит после ночного дежурства, и не хотела ей мешать.

– Ты сейчас куда? – поинтересовалась Ира. – Ты же тут совсем рядом живешь. Наверное, домой?

– Скорее всего, нет, – задумчиво ответила я. – Мама отдыхает, у нее была ночная смена.

– А-а, – протянула она. – Ясненько!

– Что, девчонки, пошли в кафешку? – предложил Дима.

Он был у нас «главным по красоте», и почти все девушки заглядывались на него. Казалось странным, что Дима, внук одного очень известного «народного артиста России», не выбрал актерскую стезю. Поначалу он скрывал принадлежность к актерской династии, тем более носил другую фамилию. Но шила в мешке не утаишь, и скоро все знали, кто его родной дед. Этот факт вызвал настоящий ажиотаж у наших девушек, но Дима держался несколько обособленно и холодновато. Такое поведение лишь подогревало пыл «поклонниц». Ира, насколько я знала, тоже пала жертвой его обаяния и красоты.

Дима остановился и с ожиданием посмотрел на нас. Я увидела, как полные щеки Иры заливаются краской, как она умоляюще смотрит на меня, и решила согласиться ради подруги.

– Можно и в кафе, – ответила я и улыбнулась.

Дима тоже улыбнулся, подхватил Иру под руку и двинулся к выходу из аудитории. Я пошла следом, невольно отметив, какой фурор произвело на однокурсников внимание «звезды» к нашим скромным персонам. Причем на нас неприязненно смотрели не только девушки, но и парни. Мне, по большому счету, было все равно, а вот Ира просто млела от счастья. Я видела, как она оглянулась и окинула замерших ребят торжествующим взглядом, потом подмигнула мне и расплылась в улыбке.

«Кафешкой» в понимании Димы оказался ресторан «Тиффани». Он находился не так и далеко от института на Нижегородской улице, но Дима усадил нас в свою «Тойоту». Ира уже потеряла дар речи от восторга. Она заняла на переднее сидение и не сводила глаз с Димы. Про мое существование она словно бы забыла. Я сидела сзади, думала о Греге и периодически поглядывала на профиль Иры, которая смотрела исключительно на Диму. Мы мгновенно доехали до ресторана. Дима помог нам выйти из машины.

Когда мы оказались внутри, Ира замерла, изучая зал. Множество светильников ручной работы, разноцветные витражные окна, стойка бара с полупрозрачной вставкой из оникса, колонны, мраморно-гранитный пол, пейзажи на стенах, гобеленовые скатерти, мебель из массива бука – все выглядело дорого и изысканно. Когда мы уселись за столик и начали изучать меню, Ира наконец-то вышла из ступора и придушенным голосом заметила, что она никогда не бывала в подобных заведениях.

– А может, мы сейчас всегда будем тут обедать в перерыве между лекциями, – попробовала я пошутить.

Но Ира не уловила юмора и глянула на меня испуганно.

– Ты цены видела? – прошептала она. – Накладно не то что обедать, но и просто чашку кофе выпить.

– Девочки, я вас пригласил, поэтому не волнуйтесь, – немного снисходительно произнес Дима. – За все плачу я.

– Спасибо, – прошептала Ира и начала расслабляться.

– А я предлагаю взять готовый бизнес-ланч для всех, – сказала я. – К тому же это вполне доступно по цене.

– Ну вот, – недовольно заметила Ира, – весь кайф обломала! Я-то уже нацелилась на блюда японской кухни с весьма заковыристыми названиями.

– Милая Ира, не стесняйся, возьми себе, что хочешь, – улыбнулся Дима.

И она залилась краской, но кивнула и уткнулась в меню.

Когда официант принес наш заказ, а я все-таки настояла на бизнес-ланче для себя, мы вначале ели молча. Но во время десерта расслабились и начали болтать обо всем. Я периодически поглядывала на Диму. Мне такой тип внешности никогда не нравился. У Димы были правильные, но мелкие черты лица. К тому же большие темно-карие глаза с густыми загибающимися ресницами – девчонки как-то в аудитории на спор положили на эти ресницы по спичке, и они не упали – чрезмерно пухлые губы и длинные вьющиеся каштановые волосы выглядели слишком женственно. Но Ира так не считала. Она смотрела на Диму, как кошка на миску сметаны. Мне даже показалось, что ее глаза замаслились. Дима общался с нами ровно, никого особо не выделяя, и я недоумевала, зачем он нас вообще пригласил на этот помпезный обед и на кого хотел произвести впечатление.

Дима довез нас до института, помог выбраться из машины и отправился с нами в аудиторию. Когда мы вошли, взгляды девушек были довольно красноречивы и явно враждебны. Но меня это, по правде говоря, мало волновало. А вот Ира смотрела на всех с гордым видом. Она даже попыталась пересесть от меня к Диме, но он сделал вид, что не понимает ее довольно прозрачных намеков, и устроился на последнем ряду, как всегда в одиночестве. Он не особо стремился общаться с сокурсниками, и в этом мы были похожи. Для Иры лекция прошла мимо сознания. Она без конца вертелась, оглядывалась, шептала мне, что еще с осени без ума от Димы и, в конце концов, получила строжайшее предупреждение от преподавателя. Но и это не привело ее в чувство. На ближайшей перемене она все еще пребывала в состоянии неконтролируемого возбуждения, замучила меня разговорами о достоинствах Димы, упорно строила ему глазки и раз сто сказала мне, что приняла твердое решение и с этой минуты находится на строжайшей диете и в кратчайшие сроки сбросит лишний вес. Что не помешало ей съесть плитку шоколада.

«И это тоже, наверное, любовь», – думала я, наблюдая за ее разрумянившимся оживленным лицом.

Я глянула на довольно равнодушное лицо Димы, он в этот момент разговаривал с одной из наших одногруппниц и не обращал никакого внимания на Иру, и в душе пожалела ее. Я отлично понимала, у нее нет никаких шансов. Ира была симпатичной, но простоватой, с милым, но маловыразительным лицом. Одевалась она довольно консервативно, но ее полнота ничего другого и не позволяла. И выглядела она значительно старше своих 19 лет. Я знала, что ее родители разбогатели не так давно, открыв хостел. Ира мне об этом не раз принималась рассказывать с какой-то непонятной для меня гордостью и обязательно упоминала, что ее семья «в престижном гостиничном бизнесе». Они оплатили ее обучение, хотя считали, что это просто каприз, и работу клипмейкера всерьез не воспринимали. У меня тоже вызывало недоумение, зачем Ира выбрала именно эту профессию. Да, она занималась старательно, записывала за преподавателями все лекции, но звезд с неба не хватала. На мой взгляд, творческое начало в ней напрочь отсутствовало.

А вот Дима оказался на своем месте и в своей среде. В третьем модуле у нас появился предмет «Режиссура». Ее преподавал один довольно известный театральный режиссер, и Дима был с ним на «ты». Все знали, что «звездный препод» – лучший друг их семьи, а Диму в раннем детстве чуть ли не на коленях качал. Учился парень отлично, получая удовольствие от процесса и абсолютно не мучаясь над творческими заданиями, как это часто бывало с Ирой.

Я вновь посмотрела на Диму. Он сидел на краешке стола в небрежной позе, картинно откинув на плечи длинные вьющиеся пряди, и по-прежнему о чем-то оживленно разговаривал с одной из девушек. Она активно с ним кокетничала и поглядывала в нашу сторону. Ира злилась и периодически шипела мне на ухо весьма нелестные замечания о Диминой собеседнице. Он в этот момент поймал мой взгляд и вдруг широко улыбнулся. Я растерялась, а Ира глянула на меня с недоумением. Следующую пару она только и делала, что вновь восхищалась вниманием Димы.

– Мы первые, кого он пригласил составить ему компанию, – шептала она. – А может, он всегда там обедает?

– И тебе никто не мешает, – с улыбкой ответила я. – От института рукой подать, а деньги на подобное заведение у родителей возьмешь.

Я хотела подшутить над ней, но Ира восприняла мои слова всерьез. Она округлила глаза, привалилась плечом ко мне и возбужденно сказала:

– А ведь точно! Мне никто не мешает обедать именно в «Тиффани». Место-то не куплено. А предки меня и так регулярно снабжают кругленькой суммой. Главное, создать у Димочки привычку видеть меня постоянно там, чтобы он сам хотел обедать в моей компании.

– Ира! – тихо рассмеялась я. – Да ведь не факт, что он постоянно там питается.

Это, видимо, не приходило ей в голову. И она замолчала, нахмурив брови. Остаток лекции прошел более-менее спокойно.

После окончания занятий я решила сразу отправиться домой. Было уже почти пять вечера. Мама и сегодня дежурила до утра, и я предвкушала, как Грег вновь появится у меня и, возможно, снова останется на всю ночь. Мы ни о чем таком вчера не договаривались, но я уже привыкла, что он возникает из пустоты тогда, когда считает нужным, и так же внезапно исчезает. Но ведь мой любимый это «иная форма жизни», как он сам мне не раз говорил, и я ничему не удивлялась. В конце концов, ко всему привыкаешь. Грег, как и его близкие, создавал видимость обычной жизни. Он ездил на машинах, хотя я уже знала, что ему не составляет труда перемещаться в пространстве методом, похожим на телепортацию, он пользовался Интернетом и мобильным телефоном, но мог читать мысли людей, он имел квартиру, хотя, в принципе, подобное жилище ему не требовалось. Но Грег вынужден был пользоваться видимыми благами цивилизации, чтобы не вызывать подозрения у окружающих. И я знала, что ни он, ни его близкие, не могут долго жить на одном месте, ведь вампиры не старятся и находятся всегда в том возрасте, в котором произошло превращение. И через несколько лет они покидали насиженное место и перебирались куда-нибудь, где их никто не знал. Грегу вечно было восемнадцать, Ренате – двадцать. Я знала, что у них есть еще двое родичей. Их звали Порфирий и Атанас. Но с ними меня пока не знакомили, я представления не имела, как они выглядят и сколько им лет. Грег рассказал лишь, что они стали вампирами из-за родового проклятия, которое наложил на все поколения один из предков. И все самоубийцы этого рода становились вампирами.

Я не застала маму, так как пришла позже, чем рассчитывала. Решила, что неплохо бы придать квартире романтический вид, и заглянула по пути в торговый центр. Я накупила свечей в виде розовых сердечек, потом зашла в отдел нижнего белья и долго стояла возле необычайно нежного воздушного комплекта из белой короткой сорочки на узких бретельках и такого же короткого пеньюара из кружевной бледно-розовой ткани. Я представляла, как появлюсь перед любимым в таком облачении, что он скажет, как посмотрит. У меня дома лежали подходящие белые чулочки с розовой кружевной резинкой по краю. Они идеально подошли бы к такому наряду. Но меня смущала цена. Этот комплект был мне не по карману.

Последнее время денежные вопросы вызывали у меня раздражение. Отец был вполне обеспеченным и состоявшимся человеком, и я гордилась им. Он никогда не жалел для меня денег, но настаивал на секретности, и мама не знала, что он спонсирует какие-то мои покупки. Когда мне исполнилось шестнадцать, он открыл счет в банке на мое имя и положил туда кругленькую сумму. И это сразу решило многие вопросы. Я снимала со счета втайне от мамы, когда в этом возникала необходимость. Но позже я увидела отца совсем с другой стороны. Открытие оказалось настоящим ледяным водопадом, внезапно обрушившимся на меня. Отец в молодости занимался бизнесом, у него было свое концертное агентство. И вот совершенно случайно я узнала о танцовщицах, отправляемых на работу в шоу за рубежом. Но на самом деле девушки попадали в публичные дома. Я пришла в ужас. Отец всегда вызывал восхищение, являлся для меня идеалом. И вдруг этот «бог» превратился в самого настоящего монстра, предателя, «работорговца». Я мгновенно возненавидела его, вернула пластиковую банковскую карточку и отказалась не только от какой-либо помощи, но и от общения. Мама пыталась поговорить со мной, но я ничего не хотела слушать и твердо стояла на своем: у меня больше нет отца.

«Если бы не Грег, – подумала я, поглаживая розовые кружева пеньюара, – я никогда бы не узнала правду об отце… Стоп! – сказала я сама себе. – А ведь именно Грег открыл мне глаза. Но зачем ему это было нужно? Что им двигало? Ведь он не мог не понимать, какую боль мне принесет подобное открытие! Тогда зачем?»

Я впервые задала себе этот вопрос.

– Вам помочь? – раздался над моим ухом голос продавца-консультанта, и я вздрогнула от неожиданности, так как задумалась очень глубоко. – Отнести на кассу? Вы берете? – настойчиво продолжила она.

– Да, – решила я, хотя внутренне сжалась, цена казалась мне непомерной.

Продавец мило улыбнулась и взяла вешалку с комплектом. Я походила еще между кронштейнами с нижним бельем, но уже особо не выбирала, а смотрела на модели скорее машинально. Когда подошла к кассе, то вначале хотела отказаться от покупки, но увидев белую сорочку из натурального шелка и розовые кружева пеньюара и вновь очаровавшись, все-таки оплатила. Потом в задумчивости остановилась возле цветочной палатки, дома не было ни одного букета. А мне хотелось создать особую изысканную атмосферу. Но все-таки решила цветы не покупать, денег практически не осталось.

Оказавшись дома, первым делом бросилась в ванную. Вымыв голову, я высушила и подвила волосы, но косметикой решила не пользоваться. Потом примерила купленный комплект. Он сидел отлично, и я выглядела соблазнительно, но и элегантно. Белая полупрозрачная сорочка красиво облегала мое тело, а розовые кружева пеньюара подчеркивала нежный тон кожи. У меня не было подходящей обуви под этот комплект, и я осталась босиком. А потом все-таки надела белые чулочки. Я стояла перед зеркалом и смотрела на горящий алой кровью кулон на моей груди. Он дисгармонировал с моим воздушным утонченным нарядом, но снимать его не хотелось. Я привыкла к его холодящей округлой тяжести.

Украсив комнату свечами, расставленными довольно хаотично на полу, на журнальном столике, на тумбочке возле телевизора, я зажгла их и выключила свет. После небольшого раздумья поставила диск английской группы My Dying Bride[2]2
  My Dying Bride (анг) – «Моя умирающая невеста».


[Закрыть], играющей в стиле death doom metal. Я любила именно это направление рок-музыки, и как выяснилось, Грег тоже. Я начала слушать композицию под названием «A Kiss To Remember»[3]3
  «Поцелуй на память»


[Закрыть] и машинально переводить текст с английского: «Раскрой меня, выпей мой пурпур. Поцелуй меня, поцелуй глубоко и люби меня вечно. Кровавая любовь внутри тебя. Проглоти меня…»

Я смотрела на мигающие огоньки. Комната начала наполняться сладким запахом розового масла от ароматических свечей. И я закрыла глаза и начала ждать, сама не зная чего.

Аромат вдруг усилился, по моему лицу скользнуло легкое дуновение и вдруг что-то прохладное коснулось моей разгоряченной кожи. Я, начиная улыбаться, открыла глаза, и увидела, что на меня сверху летит целый ворох мелких цветочных лепестков, похожих на вишневые. Они падали на диван, скользили по ткани сорочки, застревали в моих волосах и розовых кружевах пеньюара. Я тихо засмеялась, увидев улыбающееся лицо Грега.

– Я знала, что ты появишься, – прошептала я и потянулась к его приоткрывшимся губам.

Он осторожно снял с моего локона лепесток. Я тихо вздохнула и закрыла глаза. Поцелуй был легким, словно это продолжали падать лепестки и скользили по моим губам.

– Ты очень красивая, и будто олицетворяешь эти лепестки сакуры. Мне отчего-то захотелось осыпать тебя именно ими, – услышала я шепот.

– Как они пахнут! – улыбнулась я. – Мне кажется, я очутилась в саду с цветущей вишней.

– И мне нравится этот кружевной халатик, – не меняя тона, продолжил Грег.

Я почувствовала, как его пальцы снимают пеньюар с моих плеч… и вот начали сползать тонкие бретельки сорочки… Холодные губы коснулись моей шеи, спустились ниже… Я замерла, впитывая эту легкую ласку. Сорочка соскользнула, обнажая грудь, но я не шевельнулась. Мне так хотелось более откровенных ласк. Грег вздохнул, и я открыла глаза. Он отстранился и не сводил с меня горящих глаз.

– Никогда не видел девушки прекраснее, – прошептал он.

– Люблю тебя, – тихо ответила я и придвинулась к нему.

Я провела пальцами по его холодной щеке, чуть потерлась носом. Его приоткрытые губы невыносимо притягивали, но я заметила, как верхняя губа начинает приподниматься.

– Этому не будет конца! – с горечью произнесла я и отодвинулась от него.

– Я обожаю doom metal. Это ведь My Dying Bride? – уточнил Грег, не ответив на мое замечание. – Но сегодня отчего-то эти композиции наводят на меня черную тоску. И я не хочу, чтобы моя невеста умирала…

Он замер, не сводя с меня глаз, потом обнял и нежно поцеловал. Я ответила более страстно, тут же забыв о его приподнимающейся верхней губе. Чем дольше я знала Грега, тем меньше боялась. Но ослабление чувства собственной безопасности мало волновало, я полностью доверяла любимому и знала, что он всегда сможет вовремя остановиться.

Мы начали целоваться более страстно. Моя сорочка спустилась уже до трусиков, и Грег гладил мое тело, сжимал его. Я начала стягивать его свитер. Он помог мне. Потом прижался обнаженным торсом. И холод его кожи обжег меня. Я начала гладить его плечи, спустилась пальцами ниже по спине, прижавшись к нему и припав к губам. Мы замерли, сцепив объятия. Поцелуй был настолько глубок, а наши тела так плотно прильнули друг к другу, что мне показалось на миг, будто мы превратились в одно существо. Это дико возбудило, и я совершенно потеряла голову. Перевернув Грега на спину, легла сверху, ерзая на нем. Он со свистом втянул носом воздух, его лицо запрокинулось, безупречно прекрасные черты исказила мука, а рот начал раскрываться в такой знакомой мне, устрашающей гримасе. И я с ужасом увидела растущие и заостряющиеся клыки, их кончики вдавились в нижнюю покрасневшую губу, раздалось тихое рычание. Я тут же вскочила и убежала в другой конец комнаты, на ходу поднимая соскользнувшую до бедер сорочку и накидывая лямочки на плечи.

Я забралась с ногами в кресло и сжалась в комочек. Грег лежал на диване и упорно смотрел в потолок. Его клыки не уменьшались, и мне на миг стало страшно. Я вдруг осознала, с каким хищником нахожусь в одной комнате. Моя система безопасности вновь включилась, и я сидела, почти не дыша, не шевелясь и ничем не привлекая к себе внимания.

«Ему так плохо, – думала я, глядя на него с жалостью, – я и представить не могу, с чем ему приходится бороться! Но должен же быть какой-нибудь выход из этой ситуации. Пора что-то делать. Я уже не выдерживаю».

Грег судорожно вздохнул, его рот начал закрываться, лицо успокаиваться. И вот он медленно сел и привалился к спинке дивана. Он выглядел смертельно утомленным.

– Милый, давно хочу спросить, – как ни в чем не бывало начала я, и тут же заметила, как он вздрогнул, поднял на меня глаза, а его верхняя губа вновь дернулась.

Я в испуге замолчала. Но Грег мгновенно справился с собой. В этот момент альбом группы My Dying Bride закончился. Я встала, подняла с пола пеньюар, надела его. Потом поставила диск Leona Lewis. Ее дебютный альбом назывался «Spirit» и состоял, в основном, из медленных романтичных композиций. Нежный чувственный голос певицы завораживал, и я надеялась, что Грегу понравится эта музыка и принесет умиротворение.

– Хорошо, – тихо одобрил он при первых звуках голоса певицы. – Так о чем ты хотела меня спросить?

Я замялась, не зная, как начать. Но необходимо было срочно перевести наше общение в другое русло.

– Давно хотела выяснить, зачем ты открыл правду о моем отце, – собравшись с духом, сказала я.

– Я открыл? – сделал он вид, что не понимает.

Часто наше взаимодействие выглядело так, будто он вводил меня в гипнотический транс. И я волшебным образом оказывалась в настоящей на вид реальности. Правда, оставалась невидимой и неосязаемой для участников событий этого параллельного мира. Грег объяснил мне, что при помощи экстрасенсорных способностей вызывает у меня состояние измененного сознания. И я поверила ему. Несколько раз он оказывался вблизи моего отца. И тут же у меня возникали вполне определенные видения, они навели меня на подозрения. Потом я начистоту поговорила с мамой, и она вкратце рассказала мне правду о темном прошлом отца.

– Видения о моем отце, – пояснила я. – А ведь могла так ничего и не узнать о его мерзких деяниях и любила бы его по-прежнему.

– Но ты сама много раз пыталась выяснить у родителей, почему они развелись, – уклончиво ответил Грег.

И я увидела, что он полностью успокоился и вновь походит на обычного парня.

– Они всегда утаивали от меня истинную причину, – упрямо проговорила я. – Не юли! Говори все, как есть.

Грег вскочил и быстро заходил по комнате. Я следила за ним и в душе не могла не восхищаться звериной грацией его движений. Вдруг он резко повернулся и сделал шаг ко мне. Остановившись напротив кресла, он оперся руками о поручни и навис надо мной. Я сжалась, мне не понравилось выражение его лица. Оно было жестким, и я бы даже сказала презрительно-жестоким.

– Твой отец не заслуживает доверия и любви такой дочери, как ты, – четко проговорил он. – Я не хочу, чтобы ты общалась с подобными людьми… И решил показать тебе… правду. Что в этом плохого лично для тебя? А забраться в его мозг, открыть нужные мне полочки памяти оказалось очень просто. Давно заметил, что именно с тезками проделывать это легче всего. А твоего отца, как и меня, по странному совпадению зовут Григорий. И пусть я считаюсь кровожадным убийцей, существом без жалости, но даже я ужаснулся, увидев жуткие картинки истязания, принуждения и изнасилования этих девушек. Твой отец отлично знал, что с ними происходит, но продолжал продавать «живой товар» ради наживы.

– Не хочу больше ничего слышать! – закричала я. – К тому же я больше не общаюсь с отцом, и ты это знаешь.

– Этого я и добивался, – спокойно заметил он и отошел от кресла.

Он встал посередине комнаты, скрестив руки на груди. Его лицо было мертвенно-бледным, губы – бескровными, глаза горели ярким голубым огнем. Я вновь видела того загадочного странного утонченного парня, в которого влюбилась, еще не зная, кто он. Но сейчас я уже не понимала, какой из его обликов мне нравится больше, и часто склонялась к мысли, что вид милого нежного простого парня мне кажется более привлекательным.

– Я поступил правильно, открыв тебе глаза, – мрачно продолжил он. – И не понимаю твоих претензий.

– Мы с тобой сейчас ссоримся, словно обычные… ну как самая обыкновенная парочка, – заметила я, пытаясь разрядить обстановку, но в душе продолжая испытывать раздражение от его вмешательства.

Я все еще помнила ту боль, которую испытала, когда узнала правду, ведь я с детства обожала отца, считала его примером для подражания. И когда все открылось, появилось ощущение, будто он для меня умер.