Текст книги "Продай и беги. Академия магических риэлторов"

Глава 4

Многие думали, что физкультура и внеплановая тренировка работы в тандеме – последнее наше испытание на сегодня.

Но ошиблись. Пейтрал и Стресс на ножках, впрочем, как и любой физрук, даже землянин – про гуманизм слышали едва ли. И, скорее всего, понимали это слово как непереводимый фольклор слабаков и ботаников.

Честно говоря, я всегда подозревала, что преподаватели физкультуры, неважно в вузе они работают или в школе, слегка маньяки. Но не думала, что все настолько запущено.

Едва оставшиеся тандемы прибыли с заданий, в зале появился Пейтрал. И как он только учуял, что студенты вернулись! Не иначе как по запаху Оксаны с Вердисом. Стресс на ножках вошла следующей.

Представьте себе это фееричное зрелище. Двадцать три девушки-индикатора, из которых на ногах твердо держалась только Летисия – да-да, русскую девушку с белой кожей, светлыми волосами и спортивной фигуркой так назвали. Одногрупница рассказывала, что сработала очередная истинно-русская черта: безудержная и беззаветная любовь к сериалам. Помню этих бедных Луисов Альберто, Марисабелей и прочих жертв мыльного фанатизма, которых в школе дразнили почище, чем занудных ботаников и заучек.

Что характерно, Летисия твердо держалась не на своих двоих – отнюдь – на ногах гимнастического коня, которые крепко обнимала, сидя на мате. Ее напарник – даргол Герт – гора мускулов с коротким ершиком белокурых волос – застыл рядом, устало опираясь о спортивный снаряд.

Изрядно потрепанные, но не побежденные боевики ожидали преподавателей с лицами военнопленных, которым предстоят жестокие пытки.

Пейтрал в темпе марша… именно так он шагал – маршировал – добрался до центра зала. Ри-ал ди Стрест очутилась рядом в мгновение ока, грациозно оперлась о плечо коллеги и застыла в непринужденно-угрожающей позе. Синяя женщина с головой, гладкой, как футбольный мяч, желтыми глазами и мускулами штангиста уже никого не пугала.

Похоже, тандемы впали в глубокий транс.

Физруки прошлись вдоль шеренги, осмотрели, принюхались… Летисия приняла руку Герта и с трудом поднялась на ноги.

– Опять замок Фолькенштейн шашлыки затеял? – уточнила у Оксаны Стресс на ножках.

Шеренга начала похохатывать.

– А с тобой что? – кивнул на Лата Пейтрал. – Портал попался острый или призрак тупой? Не сразу осознал твое преимущество.

– Ерунда, – отмахнулся Лат. – Клиент принял меня за вас, а Эйлетту – за Ульяну.

Теперь уже все оглушительно захохотали.

– Ну-с… На этой чудесной ноте… Продолжим тренировку? – радостно предложила Стресс на ножках, а Пейтрал закивал.

– А можно последнее желание? – взмолилась Летисия.

– Русское имя? – усмехнулась Оксана.

– Русскую баню, – оскалилась Летисия. – А то очень хочется помыться… Перед смертью. Вообще у нас принято покойников обмывать, если что…

Физруки еще раз оглядели нашу дивную компанию. С минуту чудилось – занятие уже не закончиться. Никогда и ни при каких обстоятельствах…

Пейтрал и Стресс на ножках только вошли во вкус… А запах шашлыка из Оксаны с Вердисом, кажется, здорово подогрел аппетит физруков.

Я даже начала скучать по магическому праву и лекциям Наины. Там хотя бы удавалось сидеть, пусть и под пулеметным огнем взглядов мадам Сафроновой. К ним мы как-то уже привыкли, пожалуй, даже пристрастились… Русские студенты шутили: «Бьет лазерным взглядом, значит любит».

Стресс на ножках и Пейтрал хитро переглянулись.

– Ладно, отдыхайте! – отмахнулась зерталка.

Секунды не прошло, как нас смыло словно Цунами прибрежные города. В последний раз я так выскакивала из автобуса в час пик, когда боялась, что меня внесут назад новые пассажиры.

Мы выбежали из спортзала, будто еще недавно не отзанимались физкультурой положенное время, не изучали тыквандо и квангфу в придачу и не оказались на внеплановом задании.

– Жаль… у них еще оставались силы на… прыжки через коня, – вздохнула Стресс на ножках.

В раздевалке никто не задерживался. Шкафчики опустели мгновенно. А уже спустя пару минут мы с Оксаной и напарниками шли по коридору Академии, в направлении общежития, что располагалось в другом корпусе.

– Ужинать-то пойдем? – вдруг предложил Лат. Я посмотрела на фета. Оксана оглянулась на зертала.

– В комнате отдыха перекусим! – почти хором ответили мы с приятельницей.

– Хорошо! Мы принесем еды! И даже заказывать не надо! – радостно сообщил Вердис.

– И напитки! – вторил ему Лат.

Парни исчезли в направлении мужской части общежития. Я покосилась на радостную приятельницу.

– Мы от них никогда не отделаемся? – спросила без всякой надежды.

– Ну почему же? – Оксана вскинула глаза к потолку. – Их могут убить на задании… Хотя… в этом случае парни способны стать призраками и преследовать нас в Академии…

Язва-самоучка… Сама такая…

Я-то понимала – Оксана радуется, что Вердис вернется. Очень похоже, что у них все на мази. А вот я… Я даже не знала, как реагировать на вечер в обществе Лата.

Посетило странное, забытое ощущение. Потерянное где-то на берегах юности, когда отправилась в плавание по океану бурной взрослой жизни… Волнение, трепет, на грани тревоги и удовольствия. Эдакое тревожное удовольствие… Брр… Да что со мной?

Мы с Оксаной жили в соседних квартирах с общей гостиной для отдыха. Расстались у бронзовых дверей с табличками в виде имен. Сокращенных. Причем, как попало.

У меня значилось «Эй. Да». Первое время Оксана постоянно шутила, что это ответ на некоторые непристойные предложения.

На двери Оксаны висело «О. Ром». Тут даже шутки не требовались, разве что закодироваться от алкоголизма.

Квартиры в студенческом общежитии выглядели близнецами, даже в плане меблировки.

Зеленые стены, как в коридоре, высокие потолки, паркетный пол, ванна с душевой кабинкой и кухня. Готовили здесь крайне редко, предпочитая ходить в столовую или заказывать еду в комнаты. Но все необходимое для кулинарных подвигов имелось. Плита, что работала на магической энергии, ящик, что разогревал и размораживал – аналог микроволновки в микромире. Узкий холодильник, словно случайно вытянутый по вертикали каким-то силачом со странным чувством юмора.

Однажды Корви сказала, что это для будущих семейных пар, дабы проверить: сколько проживет жених, попробовав еду невесты. Все-таки общежитие расположено рядом с медкорпусом… Основатели вуза шутили не хуже Наины…

В спальне подпирал потолок гардероб – явно старший брат холодильника, судя по форме и размерам. Простенькая, но большая кровать притулилась у дальней стены, два стула и две тумбочки пристроились по сторонам. Рабочий стол у окна намекал, что иногда нам задают домашние задания.

Вся мебель была сделана из белого дерева, и жемчужины светильников на потолке подсвечивали ее голубоватым. Я не хотела думать, вспоминать, предвкушать встречу с Латом. Понимала – он ведь нарочно! Фет знает, как действует на женщин. Осознает свою привлекательность, «манкость» для слабого пола, как выражаются некоторые.

Еще бы он не осознавал! Девушки так и липли к Лату! Почти каждая старалась заговорить, привлечь внимание, очутиться поближе. А как они на него смотрели!

Я схватила белый махровый халат с огромными ромашками – точь-в-точь такой же когда-то покупала на Земле и этот заказала как дань ностальгии. Пока мылась, мысли продолжали крутиться, раздражать и взвинчивать.

Ведь многие красавицы: студентки и преподавательницы окидывали Лата томными взглядами, вздыхали по нему, восхищались каждым действием фета.

Определенно, он нарочно меня соблазнял. Естественно! Я ведь одна из немногих не благоволила парню, не любовалась его шикарной фигурой, благородным лицом, волосами, что всегда струились непокорными кудряшками и отливали синим в свете потолочных светильников.

К моменту, когда переоделась в свободную бежевую тунику с черными лосинами – так часто ходила дома на земле и здесь не хотелось менять привычки – я окончательно разозлилась.

В гостиной, куда вели смежные двери из наших с Оксаной квартирок, уже ждала вся честная компания.

Ребята расположились на угловом диване, что раскинулся практически на две стены. Разумеется, белым, как и вся мебель в общежитии. Мы с Оксаной шутили: мол, в этом вузе знают, что такое студенческие вечеринки. Там вечно тусуются не только все курсы вперемежку, но и левые парни с девушками, что взялись непонятно откуда. И самое забавное – никто не знает кто они такие и когда появились.

Высокий круглый стол придвинули к дивану. Я сразу заметила, что парни не сплоховали. Бутерброды с нежной семгой, пицца со шкворчащими кусочками колбаски и половинками помидорок черри, огромная плетеная ваза с румяными персиками, грушами, в основании черенков которых застыли капельки сахарного сока, ломтики манго, что источали кисло-сладкий аромат… Ммм… Шиповниковый чай и кисель для Оксаны. Своим вкусам ребята тоже не изменили. Зажаренная тушка и жаркое с овощами, похожими на кусочки кокосовых орехов напоминали, что зерталы и феты трапезничают по-своему.

Приятельница, в бирюзовом сарафане, выглядела просто отлично. Высокая грудь ее не вываливалась из декольте, зато отлично подчеркивалась. Глаза казались более голубыми, а щеки заливал розовый румянец, словно подруга недавно не побывала на сложном задании. Мда… Общество зертала явно нравилось Оксане. Синекожий великан тоже казался довольным.

Лат задумчиво скользил взглядом по комнате, пока не вошла я. Тогда фет немедленно сосредоточился на мне. Надо сказать, парни переоделись.

Вердис сменил традиционные для зерталов свободные брюки и рубашку светлого оттенка на такие же, только без подпалин и выжженных кусков. Решил, что винтажные вещи – не для него.

Лат расстарался. На фете красовалась белая рубашка, расстегнутая ровно настолько, чтобы все видели, какие мощные у парня грудные мышцы, и совершенно нет волос на теле. Свободные черные брюки из тонкой ткани очень шли фету, и он об этом определенно догадывался.

Стоило войти, как Лат похлопал ладонью по дивану, неподалеку от себя. Я опустилась между ним и Оксаной. Все равно выбора не оставалось. Не пристраиваться же рядом с зерталом… Еще приятельница приревнует. Как ни удивительно, но между Оксаной и ее синим телохранителем буквально искры проскакивали. Или это остаточное, после пожара в Фолькенштейне?

Ребята положили нам с Оксаной на тарелки бутерброды и пиццу, налили в местные белые граненые кружки чай с киселем и только после этого обслужили себя.

Некоторое время мы молча жевали, окутанные густым полумраком, исчерченным слабыми полосками фонарного света. Округлые фонари крепились прямо к зданию Академии на тонких кружевных металлических ножках и каким-то чудом, необъяснимым с точки зрения физики, умудрялись освещать абсолютно все. Даже университетские дворики, что располагались вдалеке от построек.

Не знаю почему Оксана не включила свет в гостиной – в остальных комнатах он зажигался и гас автоматически. Похоже, приятельнице нравилась атмосфера романтичной загадочности. Ребята не возражали, и я решила воздержаться от предложений.

Мало помалу общая атмосфера раскованности и непринужденности сделали свое дело. Мы болтали ни о чем, рассуждали об учебе, делились впечатлениями и воспоминаниями.

Мы с Оксаной многое узнали о зертале и фете.

Оказалось, что Вердис из хорошей семьи – из рода токку. Так называли на Оморре аристократов расы зерталов. В кланах токку существовала жесткая иерархия. Старших сыновей обязывали жениться по расчету, с малолетства готовили к управлению семейными поместьями.

Младшие жили на широкую ногу: учились и работали, где пожелают, имея небольшой личный доход со всего, что зарабатывало родовитое семейство. Вердис, как выяснилось – третий сын, поэтому занятие выбирал себе по сердцу. И жениться имел право на любой женщине.

Оксану эти новости вдохновили несказанно.

Лат тоже немного рассказал о себе.

Он происходил из рода деттарлов – принцев расы фетов. Всего у сородичей Лата существовало четыре династии и правили они по очереди. Причем, народ имел право сменить короля по собственному желанию, если объявлял ему своеобразный импичмент – вартагу. Для этого требовалось 78 процентов голосов фетов от данных переписи. Выборы происходили магически и анонимно. Колдуны расы фетов собирали информацию у тех, кто выказал им доверие в виде энергетически зашифрованных посланий и анонимно отправляли Большому совету, куда входили члены самых уважаемых кланов. Не обязательно наделенных волшебным даром или благородных – отличиться могли и смертные, и простолюдины. Например, пожарные спасли огромное количество людей. Того, кто проявил себя лучше всех, вполне могли выдвинуть в Большой совет, а его семейство причислить к самым уважаемым кланам фетов Оморры.

Это момент мне очень понравился. По всему выходило, что Совет не подыгрывал королям и не подчинялся. Лоббировал интересы разных сословий, а не только вельможного. Наверное, поэтому, у фетов никто не бедствовал, не голодал и не жил где придется. В отличие от моей родной России, где каждый депутат, президент и все его помощники заботились о благоденствии… Своем, естественно. Принцип: если не любишь себя, то и другим не симпатизируешь, действовал как-то уж очень ограничено. Себя власти любили страстно и необузданно, народ любили также, но в противоположном смысле этого слова. Правительство имело дома, миллиарды, шикарную жизнь и… народ… Тоже в нехорошем смысле этого слова…

Когда мы с Оксаной познакомились с политикой и культурой зерталов и фетов, приятельница хитро прищурилась и спросила у Лата:

– А как вы женитесь? То есть как выбираете себе пару?

Фет сверкнул белозубой улыбкой, и, естественно, ответил в мою сторону:

– У нас нет четких правил. Обычно мы чувствуем свою половинку. Это скорее, как желание… ммм… постоянно быть рядом, узнать о ней все, потакать и поддерживать…

Я поневоле ощущала, как мурашки бегут по телу, лицо фета внезапно залилось краской, губы стали ярче и чуть припухли. Он слегка наклонился в мою сторону и закончил гораздо тише, почти интимно:

– Мы, в основном, однолюбы… Хотя всякое встречается. Но все равно – любовь для фета одна. Увлечения… их может быть и несколько. До того, как встретил ту самую…

И Лат замолчал…

В комнате воцарилось звенящее беззвучие. Словно кто-то дернул гитарные струны, и все ждут, пока стихнет музыка. Лат воззрился на меня, не смаргивая, облизывал губы и тяжело дышал. Оксана с Вердисом сидели приобнявшись и будто не замечали неловкости ситуации.

Наконец, приятельница пришла на помощь:

– То есть вам все равно какой расы избранница?

– Я слышал, что феты создавали семьи даже с зерталами… – поделился Лат.

Вердис усмехнулся.

– Я тоже об этом слышал. Вы только ниссов чураетесь. Боитесь разориться на средствах для эпиляции?

Смех разрядил обстановку. Лат вернулся на место, а Оксана внезапно спросила:

– А если женщина не отвечает фету взаимностью? Не увлечение, а именно та самая… Что дальше? Ищите другую?

Лат чуть нахмурился, отмахнулся и ответил куда-то в сторону:

– Обычно добиваемся до последнего.

– А если ну это… ни в какую? Женщина упрямая как сто ослов? – Оксана недвусмысленно метнула в меня взгляд. Но я сделала вид, будто ничего не заметила. Вердис понял и многозначительно усмехнулся. Лат тоже поймал намек. Посмотрел так, что отвести взгляд казалось немыслимым.

– Иногда у нас с женщиной возникает особенная связь – родство энергетики, аур, магии… Тогда замену мы не находим…

Я ощутила тепло, даже жар – он подленько так расползался по телу от одного лишь взгляда фета. Лат дернулся – и его ладонь накрыла мои пальцы. Боже! Какой он горячий… Рука Лата нагревалась как печка, окутывала пальцы непривычным теплом. Чужим и одновременно почему-то желанным.

Хотелось чего-то еще… Объятий – не робких и юношеских, а сильных, мужских, настоящих… Возможно даже и большего…

В голове затуманилось, романтичные мысли закрутились роем бабочек, стало знойно и томно.

Лат слегка придвинулся, губы его приоткрылись, а голубые глаза заполнили весь мир. От фета пахло зелеными яблоками, спелыми дынями и чем-то еще, едва уловимым… Нет, это был не шампунь – естественный запах тела. Я забыла, что где-то рядом Оксана и ее синий ухажер-великан. Видела только лицо Лата, чувствовала на щеках сбивчивое дыхание и в голову лезли всякие глупости…

О том, что моя квартира рядом. Мы можем уединиться, целоваться взасос, сколько влезет, а потом… потом… как пойдет…

Фет запыхтел подобно самовару, чуть наклонился, но не коснулся. Похоже, ожидал ответного шага… И вот это меня резко отрезвило.

Уверенный в собственных чувствах мужчина не станет тянуть, рассчитывать на женщину – решительно возьмет то, что нравится. Раз мнется – значит сомневается. Хочет, чтобы сама выказала симпатию. А потом скажет: «Ну что ты, дорогая! Ты же сама напрашивалась! Я не причем. Я просто дал тебе то, о чем мечтала… Надо и других осчастливить… Вон сколько девушек неприкаянно по мне вздыхают. Не бросать же бедняжек в горе и забвении…»

Черт! Надо срочно брать себя в руки. Не покупаться на эту муру с родством магии, ауры… Очнись же, Эйли, не зевай! Если бы тебя окучивал земной мужчина, то сказал бы: родство душ и тел… Это же все так – сверкающие конфетти флирта с красивым парнем. Осыплются на землю, а через пару дней превратятся в грязные истоптанные бумажки.

Не верю я в эти сказочки про редкое родство аур и прочую дребедень. Не мое это.

Я высвободила ладонь из-под пальцев Лата. Он посмотрел обиженным щеночком. Вот так и надо дурить головы девушкам. Хорошо, что я женщина – взрослая и опытная. На такие финты не попадаюсь – дешево.

Если мужчина убежден в своих чувствах, ни медлить, ни раздумывать он не станет. Лат продолжал смотреть так, словно получил пощечину. Я сделала вид, что ничего не заметила. Встала и сообщила честной компании:

– Устала. Пойду на боковую. Завтра у нас снова Наина, надо морально подготовиться и найти черные очки против лазерных взглядов. Потом занятия по аурной защите и теории возникновения аномальных зданий. И сразу две пары по их идентификации. Расписание составляли явно с пристрастием. С желанием вначале подкосить нас морально, затем испытать терпение на прочность и под конец – истощить энергетически.

Лат вздохнул и обреченно ответил:

– Отдыхай. Только не забудь, что завтра у нас новое задание. Сразу после всех твоих истощающих занятий.

– Завтра? – вскрикнула Оксана.

– Новое? – удивилась я.

Обычно нас отправляли на практику не чаще пары раз в неделю. А тут – третий раз за три дня. Не слишком ли? Не иначе как Стресс на ножках с Пейтралом подсуетились!

Последний любил говаривать: «Если вам кажется, что второе дыхание уже закончилось, вы просто еще не знаете моих методов. Я открываю у студентов и третье, и четвертое… Главное, чтобы не сбежали в результате моей мотивации. Скорость у них развивается тоже нешуточная».

Я скрылась в комнате, спиной ощущая взгляд Лата и почему-то снова и снова возвращаясь мыслями к пресловутому «родству аур и магии». Надо же такое выдумать… Вот только я вдруг поймала себя на мысли, что испытываю де жав ю. Я где-то уже слышала о таком явлении у фетов… Стоп! Неужели все правда? Тогда почему он остановился? Почему не поцеловал меня?

Я ведь почти ощущала губы Лата. Запах зеленых яблок и дыни окутывал… а нотка… корицы – ну, конечно же! – это была корица – придавала им больше пикантности.

Я разделась, накинула ночную сорочку – фланелевую, с умильными кошачьми мордочками, о какой мечтала еще на Земле – и юркнула под одеяло.

Теплое, шерстяное, с разводами синего и голубого, оно всегда настраивало на крепкий сон. Свет погас – светильники обнаружили, что владелица в постели – и отключились. Внезапно пришла мысль, которая не посещала ни разу с момента поступления в Академию… Так… а вот если бы мы с Латом… ну того… занялись любовью… Светильники включились бы или нет?

Даже не знаю почему об этом подумала. Но тело окатило горячей волной, вспомнились голубые глаза, что затягивали омутами и губы… яркие, чувственные, припухшие…

Я зажмурилась и попыталась отвлечься.

Надо подумать о расследовании, о том, как преступники заставляют призраков перерождаться и чем нам это отзовется.

Романтичный настрой слетел в мгновение ока. Безумные привидения встречались редко, но каждое способно убить тысячи существ. Смертных и магов, без разницы.

Обезвреживать подобных призраков дезинфекторы отправлялись всем отделением. И не всегда возвращались с победой. Порой требовалось несколько вылазок. Ранения на таких заданиях считались делом обычным. Смерти… тоже случались. Я слышала о трех погибших дезинфекторах. Трагедия случилась много лет назад, еще до моего появления в Академии, но вспоминали бедолаг и по сей день. Тогда включилась некая «бродячая аномалия». Зона с аномальной энергией, которая, к тому же, еще и перемещается. И надо же было ей воздействовать на призраков в нескольких мирах одновременно. Те обезумили, начали нападать на владельцев зданий, крушить постройки и наводить страх по всей округе. Полицейский отдел при Академии тонул в жалобах, как земные дачные поселки в весенних талых водах. Дезинфекторы ходили на задания словно саперы. Боевые маги – как на войну.

Ситуацию удалось стабилизировать. Вроде аномальную зону привязали к какому-то миру. Как это сделали и чего это стоило, никто толком не знал. Но жертв помнили.

Страшно подумать, что подобное повторится. И еще не дай бог в гораздо большем масштабе. Ведь преступников ничто не ограничивает. Если это маги, способные использовать естественные порталы – кротовые дыры между мирами и измерениями, то работать они могут на любой планете. Сделал дело – ушел, а дальше хоть трава не расти. Получилось – заработали кучу денег. Не вышло – нам разбираться.

Черт! Надо срочно их приструнить!

С этими мыслями я и отключилась.

Сны в эту ночь походили на театр абсурда. И развлекли, и удивили, и озадачили.

Я видела даму со стрелой в голове – она то и дело пыталась набросить на мою бедную шею любимую цепь. Но неизменно промахивалась – и металлическая удавка оказывалась… на тальвинах, что слились в страстном поцелуе.

После этого появлялся Мельрат и клялся, что подобных оргий в его доме прежде не происходило. Я оглядывалась на «оргию» и видела Оксану, что взасос целуется с Вердисом. Костлявая дама с уникальной укладкой при этом перекинула цепь на собственную шею. Видимо, пыталась избежать похабного зрелища единственным доступным ей способом – самоубийством. Но… запамятовала, что уже умерла.

Я собиралась запротестовать вместе с Мельратом, оглянулась и вдруг поняла, что это не Оксана с Вердисом, а мы с Латом целуемся. От фета пахло зелеными яблоками, корицей и дынями. Горячее мужское тело вжималось в мое всеми выпуклостями. Руки Лата бродили по телу, а губы не отрывались от моих…

Я попыталась высвободиться, одновременно желая, чтобы фет не останавливался…

И… очутилась одна, в аудитории, вместе с Наиной.

Госпожа Сафронова грациозно спрыгнула с преподавательского стола. Рюшки на ее тонкой белой кофточке взметнулись вверх крылышками, а узкая черная юбка слегка сморщилась.

– И чему вас только учат в нашей Академии! – всплеснула рукой в балетном жесте Наина. – Мужчина – он ведь как клиент. А клиент всегда должен оставаться довольным. И если жертва упорно не понимает собственного счастья, наша задача объяснить, что не бывает плохих зданий, есть слабая настойка валерьянки…

– Да какая там настойка! – поучал сзади Пейтрал. – Есть слабаки, которые бегут от трудностей. Трудности – это повод лишний раз поддержать физическую форму. Вот когда еще клиенту удастся побегать от призрака несколько километров? Это же какая разминка? А попрыгать от предметов, что летят вдогонку? Это же почти тренировка! Сущий паркур! Еще несколько часов приседаний от всего, чем привидение метит в голову – и можно сказать, фитнесс, степ и пробежка – в одном флаконе. Хорошая фигура тоже… А как красиво будет выглядеть такой клиент в гробу… Эм… Если призрак все-таки добьется своего.

– Эйлетта! – Реал-Ди-Стрест хватает меня синими ручищами и сажает на парту… напротив Лата. Откуда он вообще тут взялся? Там же Наина сидела! Как сейчас помню.

– Ты не понимаешь своего счастья, Эйлетта! Вот если бы в тебя влюбился зертал… Представь! Ночь, темнота, и ты его… вообще не видишь. Синего то… Пытаешься заняться этим… самым… интимным… Щупаешь то, что нужно и то за палец хватаешь, то за нос, то еще за что-нибудь… Умора же! А Лат – светлокожий. Самое то для твоего слабого человеческого зрения. И очертания различишь и все, что не хочется не потрогаешь…

– Честно говоря, призраки, что сошли с ума от перерождения – еще далеко не самое страшное! – внедрялся в мое сознание голос Клементины. Я оглядывалась и обнаруживала себя в кабинете ректора. Гролла выходила из-за стола, оправляла юбку-карандаш поверх ботфорт и кивала, едва не задевая меня высокой прической. – Самое страшное для фета – пройти слияние магии, аур и не остаться с этой женщиной. Озверевших иных видела? Феты в таком состоянии гора-аздо хуже. Во-первых, их сложнее убить. Во-вторых, их банально жалко. Ну как же? Бедные, неудовлетворенные мужчины. Они же не виноваты… Это все женщины… Напридумывали себе черт знает чего… Сами фантазируют и сами же обижаются.

– Как бы это тебе сказать, – Клементина вдруг превратилась в Корви, с распущенными белокурыми локонами, в платье, узком, как чулок. – Наши ребята такие… Любую соблазнят. Не нытьем так катаньем… И отказ для них – самое правильное. Пусть помучаются. Наконец-то встретят ту, что разобьет им…

– Пылесос! – вскрикивала из-за спины Оксана.

Я пораженно оглядывалась на приятельницу. Какой еще пылесос надо разбить у Лата? Зачем ему вообще пылесос? Он ведь не убирается! В вузе этим занимаются уборщицы.

– Хорошая вещь в нашей Академии. В межпространственный мешок можно поместить что угодно… В том числе и твои сомнения, – рассуждала приятельница… – Оттуда уже не выберутся…

– Поставь тысячу колов к его реферату и напиши гадкую рецензию… Нет, лучше двадцать гадких рецензий… Если простит – значит любит! – советовала Ульяна, одновременно регистрируя один фейковый аккаунт за другим и почему-то делала это с компьютера ректора.

… В общем повеселилась я ночью на славу… Даже не знаю – откуда взялись все эти бредовые грезы. Ну да ладно. Проснулась я как всегда точно вовремя. Еще на Земле не пользовалась будильниками – приучила себя ложиться и вставать в определенное время. И организм безупречно исполнял ритуал.

Очередные псевдоикеевские часы на стене показывали полвосьмого. Первая пара начиналась в десять. Нас баловали. В особенности, учитывая, что физкультуру ставили последней. Не всякий способен после этого вообще встать утром с постели. Не то чтобы добраться в соседний корпус на учебу. За это стоило выдавать отдельные награды – как ветерану обороны собственного тела… От Стресса на ножках, пока та пытается ткнуть в глаз или в ухо.

В отличие от Корви и других кокеток, что опаздывали, даже поднимаясь в шесть, я всегда успевала. И не только собраться, но и разбудить Оксану. Я бодро пересекла гостиную, толкнула дверь в комнату подруги и… застыла на пороге под аккомпанемент оглушительного храпа.

В кровати приятельницы развалился Вердис, едва прикрытый тонким шелковым одеялом в самых нескромных местах. За секунду я узнала об этой расе больше, чем за месяцы обучения в Академии. Как выяснилось, у зерталов почти балетный подъем, но размер стопы такой, что на пуанты ушла бы вся древесина ближайших миров… Оказалось, что у синих великанов нет волос на теле, даже под мышками. И храпят они почти как люди, только раз в пять громче. Оксана открыла глаза и даже не застеснялась. Выскользнула из-под одеяла, шепнула:

– Спасибо, что разбудила. Я тебе потом все расскажу. В подробностях, – и сделала недвусмысленный жест рукой – мол, давай уже, уходи откуда пришла.

Я юркнула за дверь, вернулась к себе и подумала. Вот ведь истинная русская женщина! Храп зертала ее не разбудил, а мои легкие шаги – потревожили. Умеет не замечать мужские недостатки.

Редко бреется – ничего страшного, зато какой пиллинг во время поцелуев и ласк! Сильно потеет – тоже не беда. Зато как красиво стекают капельки по мускулистому торсу.

Есть животик – да не проблема! Зато можно брать одежду мужа во время беременности.

Есть у нашего народа этот не убиваемый позитив… И не только у женщин.

Мужчины тоже отличаются.

Пришла домой пьяная – ничего страшного. Значит была с подружками и не изменяла.

Во время ПМС кричит как потерпевшая – тоже мне проблема! Зато скорую и полицию можно вызывать без мобильника. Какая экономия бюджета!

Встречает подвыпившего мужа со сковородкой наперевес – так это вообще здорово. Какая страстная женщина! Огрела – враз отрезвила, замахнулась – вдохновила на любовные подвиги, а там и до постельных проказ недолго. Да и сковородка с вмятиной от головы мужа пригодится как форма для кексиков.

Умеет наш народ превращать недостатки в достоинства, а хлам – во что угодно, полезное в быту.

Использовать вместо неисправной головки душа металлическую баночку от колы, проделав в ней достаточно дырок. Жвачкой приклеивать все, что плохо прибито, включая картины, дверцы шкафов и… детали самолетов. И что самое интересное – ведь держатся! Получше чем у «бройлерных» БОИНГов!

Табуреткой подпирать машину в процессе починки. В принципе, нашу оку можно и на детскую поставить…

Варить суп и кашу… на утюге, разместив его на плечиках для одежды и ведре для мусора, чтобы не качался.

Сделать из мужчины – человека, а из женщины – сильную личность в процессе превращения мужчины в человека… Ну или наоборот. Кому уж как везет.

Может, и я научусь… когда-нибудь…

Пока мылась и приводила себя в порядок, усиленно соображала – выйти на завтрак в гостиную или перехватить что-нибудь по дороге на лекцию. Мало ли, голубки не налюбились и решат повторить все уже в гостиной…. Хотя, они, наверное, синицы – парень-то синий…

Впервые за годы учебы я подумала – во что нарядиться, а не схватила из шкафа первое, что попалось под руку. Очень не хотелось бы думать, что все из-за фета. Я утешила себя тем, что, возможно, придется завтракать в обществе зертала и следует выглядеть соответственно…

Под это определение по моим меркам подошла розовая туника с вышивкой на вороте, наподобие тех, что продавали в земном Египте и черные лосины с кожаными вставками. Синие кроссовки, заплетенные во французскую косу волосы. Ну и хватит…

Я придирчиво осмотрела себя в овальном зеркале, которое почему-то висело на кухне. Наверное, чтобы хозяйка оценила, как выглядит после кулинарных подвигов и не выходила к гостям в таком виде. Мало ли… попадутся слабонервные – например, снаммы. Вызывай потом медиков, психолога, не дай бог – вообще реаниматолога…