Книга: Тысячекрылый журавль. Стон горы - Ясунари Кавабата

История начиналась, как размеренная, и я ожидала мудростей в стиле: «солнце заходит, но всегда вновь встает» - пауза для прочувствования момента. Книга так и начиналась – обычная жизнь с описанием быта японцев середины 20-го века, когда пылесос и электричка соседствуют с чайным домиком, гейшами и сватовством через сваху. А потом как отдельные кусочки повествования заблестели, засверкали и сложились в увлекательное психологическое путешествие.

Итак, главный герой – жених. По началу он казался мне этаким Фудзи-Печориным, который сейчас как поразбивает девчонкам сердечки, чванливый, циничный пользователь, который относится к девчатам, как к красивым вещам и не прочь после использования вывесить их на бельевой веревке и наблюдая за тем, как колышет их ветер и как обсыхают они от слез и разочарований, выдать что-нибудь философское… Примерно как Лермонтовский Герой нашего времени философствовал над страданиями княжны Мэри. А автор раз, и переворачивает героя, как будто подвешивает его на бельевой веревке, подвешивает с помощью любви и привязанности к роковой взрослой женщине. К бывшей любовнице покойного отца. Да, горе сближает. И да, именно эта женщина разбудила в нем живую душу. И одновременно как будто ранила и занесла в его рану яд. И вот в нем проснулось что-то живое. Но при этом он остался беспомощным – он ждет, что даст ему жизнь. Решительность, воля, выбор – нет, он же просто бумажная салфетка, приколотая салфеткой и колышащаяся на ветру.

Роковая дама – зрелая любовница главного героя – не женщина, а заложница сценария страдания. Сломает, все стабильное и спокойное, чтобы выжимать из себя высокие страсти, проживать душещепательную драму. И перед ее простотой, беззащитностью, податливостью сложно устоять любому мужчине. Ух… Жаль, что она не могла вылупиться из себя самой как из скорлупы, перерасти собственный сценарий.

Что дальше? Страсть вспыхивает между дочерью дамы и главным героем. Но тень смерти отца героя, матери героини, связи героя с матерью героини ложиться мрачной тенью на их связь: их и манит друг к другу и чувствуется драма. В ней его привлекает схожесть с его зрелой, покинувшей мир любовницей – с ее матерью. Я была уверена, что герой останется именно с трагичной героиней, останется в лапах странной страсти, в тенях страсти родителей. Его отец любил ее мать, теперь они любят друг друга. В детстве он ненавидел ее мать. Она недолюбливала его отца и страдала от общественного осуждения, от жестоких слов, от того, что в детстве в ней видели порок и продолжение матери. И тут автор делает финт. И именно Фумико, дочь, разрывает порочный круг. Но разрывает она его на чувстве вины, на боле, на каком-то фатализме. Разрывает, сохраняя власть над душой героя. Да, он символически освобождается от этой власти, сжигая письма бывшей любовницы.

Но… освобождается с ее разрешения. Если она однажды передумает и вернется в его жизнь, то он покорно окажется в поле ее воли. Герой напомнил мне старика-Синго из второй повести «Стон горы». Вот так состарившись и наш герой будет вспоминать свою Лилит по имени Фумико.

Самый сложный для меня персонаж – женщина, открывающая повествование и плетущая интриги, играющая в свои игры всю книгу – Тикако – бездетная и безсемейная бывшая любовница отца главного героя. Любовница, которая как собака, до сих пор предана памяти его отца. Интересно, что отец героя стал изменять жене с Тикако. А потом променял Тикако на манкую взрослую любовницу с дочерью Фумико. И именно к ней ушел из семьи. И за это Тикако обозлилась, стала травить любовницу и ее дочь, подружилась с официальной женой. Именно эта дама злила и вызывала странно-теплые чувства одновременно. Именно она, пусть по-хамски и беспардонно, вывела сына своего любимого мужчины, из-под влияния двух сложных женщин. Именно она организовала для парня безмятежное стабильное счастье и породнила его с состоятельной и спокойной семьей (без игр в трагедии).

Тикако – хамка, злая и мелочная, склочная. Она грубовата. Она как та самая торговка с рынка, которую женщины боятся в себе обнаружить, как визуализация всего постыдного, отталкивающего, раздражающего. И в то же время она – как дух хранитель очага. Не зря она мастер чайных церемоний. Как сварливый домовой. И в то же время она как та самая тетушка, которая вместо причитаний в стиле «ещё не женился? Ну что ж так?» берет и делает, подбирает хорошую невесту, организовывает знакомство. Вовремя выходит из игры, чтобы молодые назло ей не разбежались окончательно. А потом на правах «ангела хранителя семейного очага» с ноги ломится в семейное гнёздышко молодых.

Для меня именно она самый сложный и, наверное, загадочный персонаж. Хотелось бы увидеть историю её глазами. Понять природу ее любви, заботы и черствости. Но остается только бомбить и фантазировать. Фантазировать и бомбить.

Текст навеивает мысли о Чехове, когда в рутинной суете прячутся инсайты и простые истины. Сны переплетаются с отношением к смерти. В природе грезится живой усталый дух.

«Так мы и состарились, ни разу не взобравшись на гору Фудзи» - цитата, которая бьется, как мне кажется, с людьми в любом уголке планеты. Парижане не замечают Эйфелевой башни. Абхазцы не купаются в море.

Москвичи дай бог в школе посещали достопримечательности столицы. Эту историю нужно читать в расслабленном или меланхоличном состоянии, когда на душе спокойно и возможно погружение в текст. Весь он построен на тонких ассоциациях, и если сосредоточиться только на сюжете, то большая часть пройдет мимо. Это неспешное чтение, которое должно раскрыться в голове. Чашка травяного чая, горящая свеча, уютный свет бра, или нежного солнца. И неторопливое погружение страница за страницей. Дальше будут спойлеры с моим отношением к персонажам. Так что интересно их читать будет тем, кто уже знаком с текстом.

Главный герой, и глава семьи – старик Синго – меланхоличная душа. Меня зацепила двойственность его любви: к жене и к ее давно умершей сестре. Одну он любит по Луне – повседневно, просто, по-родственному – жену (её он способен бережно любить изо дня в день, воспитывать с ней детей и делить быт). Другую любит по Венере (тайная страсть, пронесенная сквозь всю жизнь, пробуждающая что-то глубинное, неизвестное ему самому, поднимает взвесь со дна собственной души и манит) – погибшую сестру жены. Не зря мысли о ней, давно умершей, сопровождают мысли о собственной кончине. Это довольно тонкое переплетение, неявное. Он разочарован в детях – как же сложно быть старым родителем, который следует долгу, но у которого сердце не лежит к родным отпрыскам. Долг и вина. И ведь ничего не сделаешь – нельзя любить по принуждению разума. Сердце старика не омрачено войной, не очерствело, в отличии от сына.

Сын Синго – Сюити. Бравый воин. Наблюдательный, насмешливый и при этом внимательный. Ему хватает мудрости и выдержки примиряться с жизнью такой какая она есть. И о многих его наблюдениях догадываешься по диалогам, в которых он вскользь, полунамеком, касается той или иной темы. И ты понимаешь, у Сюити есть свое отношение, например, к отношениям между юной женой и собственным отцом, каждый из которых душевно ближе друг к другу, чем к нему – сыну и мужу. Он не обличает отца, но исподволь цепляет родителя. Большую часть книги я как читатель относилась к этому герою с раздражением и презрением. Он казался мне черствым, эгоцентричным изменником: взял молодую девочку в жены, которую сам считает чуть ли не ребенком, и унижает ее показными изменами. Но потом… У измены оказалась своя функция – странно и больно муж пытался разбудить в жене женщину, разбудить в ней ревность. Уходя к любовнице, он уносил к ней всю боль и злость – вымещал на ней, на взрослой манкой вдове злость, досаду, в её доме выгуливал своих злых духов (уж она то раскрылась в своей Венере, пробудила женскую силу и власть).

«Кикуко блуждала в потемках ревности оттого, что Сюити едва успев жениться на ней, завел другую женщину, и при таком бездушии, при такой жестокости Сюити или, вернее, благодаря им – в ней, Кикуко, видимо, проснулась женщина».

Любовница Сюити вызывала у меня сочувствие. Сломленный человек, потерявший все, растоптанный войной и обществом, депрессией и горем, которая ухватилась за призрак мужа в выжившем солдатике. И пытающаяся выкарабкаться из трясины собственной боли, хватаясь за последнюю соломинку – за маленькое чудо – за беременность. Это сильная эмансипированная женщина, умеющая выживать, талантливая и яркая. И я была так рада, что она злится. Что хотя бы злость придает ей силы.

«… но ведь сейчас очень мало найдётся женщин, которые откажутся от мужчины из-за того, что у него хорошая жена. «Я возвращу чужого мужа, а мне за это пусть вернут моего, погибшего на войне. Если бы мне вернули его живым, каким бы непостоянным он ни был, скольких бы женщин себе не заводил, я все равно бы его любила (…) Скажи ей – тебе не пришлось ждать с фронта мужа. Ты ждешь мужа, который все равно вернется к тебе. Скажи ей, непременно скажи».

Синго (старик-отец) боится смерти, он настороженно вслушивается в предзнаменования, но у него живая ранимая душа. Сюити (сын) – молодой мужчина, который много раз смотрел в лицо смерти и боролся за жизнь. Но кажется, что его душа мертва. Старое тело – трепетная живая душа. Молодое тело – огрубевшая мертвая душа.

В книге упоминаются маски театра Но (это традиционный Японский театр, менее известный, чем Кабуки, с более тонкой игрой и сюжетами – меньше шоу, больше символики и смыслов – на сколько я поняла). Эти маски закрепляют определенный характер и образ, например мудрец, злой дух, молодая целомудренная женщина, безумная ревнивая женщина и так далее. Так вот, мне показалось, что Сюити как будто застрял между двумя героинями такого театра – с одной стороны невинная жена, которую ему жаль, но из жалости к которой он не может разделить с ней свою боль, принесенную с войны. С другой стороны – обезумевшая от горя любовница. Не зря и имена у них созвучны – в русской транскрипции отличается всего одна буква.

«Синго передается отчаяние Сюити. Сам он ни разу в жизни не звал жену с таким отчаянием и любовью. Может быть потому, что ему не пришлось испытать такого отчаяния, какое охватывало Сюити, когда тот воевал на чужой земле».

Тени смерти. Характеры, проглядывающие сквозь повседневность так выразительно, так ярко. Женщины, которые присваивают себе силу и власть над собственной жизнью. И любовный треугольник – во второй повести из этой книги – Тысячекрылый журавль героев тоже раскрывают через любовный треугольник. И интересно увидеть, как в культуре, где гейши – часть культурного кода, а ревность – признак безумия и позора для женщины, мужчина мотыльком мечется меж разных огней. И это не выглядит не знаю… пошло что ли. Как будто отношения встроены в особый ряд, не в тот же, что в европейской культуре. Отдельное такое место. И при всем при этом - уютная книга, наполненная бытовыми мелочами.

История без четкого начала и без конца, в которой как будто вырван клочок жизни без сюжетной арки. Мне очень понравилось. Мне для таких книг нужен особый настрой.

ПыСы: На вторую повесть «Тысячекрылый журавль» написала отдельную рецензию.

книга больше про красоту, чем про сюжет. сначала читалась легко и непринуждённо, но потом поскучнела и утомила. тут ещё просто немного не совпало моё состояние с ней.

зато здесь множество чайных церемоний. значения каждого действия, чашек, предметов, сказанных слов и брошенных взглядов.

много разговоров о посуде и сто миллионов способов попросить прощения (это в японской культуре намертво).

книга наполнена поэтикой и японской философией. такое красивое страдание, увядание. перечитывая цитаты, не торопясь, открывала красоту заново. бывают такие книги, они написаны для красоты. её не сразу получается уловить.

утренний туман омыл зелёные деревья. наверное, потом он вошёл в его голову и тоже всё промыл там дочиста. в голове не осталось ни одной мысли.

Кикудзи глядел на цветок и думал: в трёхсотлетней тыкве нежная повилика, которая проживёт не более одного дня... может быть, в таком сочетании есть своя гармония? может быть, это гораздо изящнее, чем ставить европейские садовые цветы в кувшин сино, которому тоже не меньше трёхсот лет.

вот в цитате выше хорошо видно японскую культуру. красота увядания природы, быстротечности мира, одухотворение предметов и всего вокруг.

эта книга в каком-то смысле и есть японская поэзия.

о чём же она? — спросите вы.

Кикудзи, потеряв отца, получил в наследство и двух отцовских любовниц, отношения с которыми крайне странны и запутанны. и вот тут будет разыгрываться драма и страдание взаимоотношений, его самоощущений и рефлексии.

белый тысячекрылый журавль — это вышивка, которую он увидит у девушки — чистой, красивой, невинной.

достоин ли он её? по его мнению, уж точно нет. но она его полюбит. а он?

Был определенный страх не понять, особенно, после прочтения Мисимы, который вдохновлялся в своём творчестве работами Кавабаты. С одной стороны, теперь понимаю почему он это делал, с другой стороны, когда смотришь за завесу сюжета, открывается множество интересных смыслов и мыслей.

Молодой человек теряет отца, в придачу к наследству ему достаются и любовницы покойного. Казалось бы, ну узнал он о любовницах, а дальше то что. Но Кикудзи начинает рефлексировать и физически обладать. Оота-сан словно символизирует греховное искушение, а Куримото голос разума, который он яростно отталкивает от себя.

Повесть строится на зарисовках разных эпизодов, постепенно выстраиваясь во что-то целостное и гармоничное. Ключевым же аспектом в работе стала память в разных своих проявлениях. Она может быть и тяжелым грузом сожалений и разочарований, и символом приятных воспоминаний, и объединяющим звеном, неким мостом для двух людей.

Остался ли Кикудзи счастливым? Сомневаюсь. Сделал ли он счастливой Юкико? Однозначно нет. Груз воспоминаний настолько его задушил и сковал, приведя к вопросительному финалу.

С одной стороны, Кикудзи сватают прекрасную Юкико, а с другой — он влюбляется в бывшую любовницу своего отца, а после её смерти — в дочь этой женщины, Фумико. Он оказывается перед необходимостью принять решение. Кажется, что это простая история, но на самом деле всё не так просто.

В этот сюжет проникает японский колорит с его специфическими традициями и верованиями. И вот перед европейским читателем загадочная японская душа. В этой истории нет страстей, скандалов, интриг — всех как будто несёт течение. Сам главный герой, Кикудзи, не обладает яркими чертами ни во внешности, ни в характере. Но всё, что происходит, автор передаёт его глазами. Как и все герои этого романа, Кикудзи тонко чувствует красоту природы.

Книга читается очень легко, в ней много красивых описаний природы и японских древних традиций. Язык романа очень образный и поэтичный.