Текст книги "Небесное чудовище"

Эпизод 11
Предупрежден – вооружен

Я не святая и никогда не стремилась такой стать, да и вообще не человек, но подобное пренебрежение со стороны мужчины – очень привлекательного, волнующего, пусть он и чудовище, – задевает. И, как замечаю, не только меня.

Янь Мин тоже поджимает свои красивые полные губы, в ее глазах вспыхивает огонь гнева.

– При всем уважении, господин Хушэнь, не могу с вами согласиться, – чеканит ледяным тоном служанка.

О, кажется, у малышки прорезаются зубки, и кое-кто может быть покусан! Спор определенно принимает интересный оборот.

Шагаю ближе к девушке, кладу ладонь ей на плечо, демонстрируя прислужнику все свое отношение к подобным высказываниям. Мы переглядываемся с Янь Мин – малышка чувствует мою поддержку и гордо задирает прелестный носик.

Хушэнь следит за нами с коварной, дико идущей ему ухмылочкой, выгнув дугой рыжую бровь.

– Потрудись обосновать, – произносит он мурлыкающим тоном и складывает руки на груди.

– И не подумаю! – заявляет почуявшая поддержку служанка. И я почти горжусь ею: смертной идти против бога – это все равно что веткой пытаться перешибить оглоблю. Но она идет. – Я с детства слежу за Святой Девой. Она совершила много подвигов. Тысячи смертных славят ее и благодарят – кого-то она исцелила, кому-то помогла наладить личную жизнь. Ее добрые дела неисчислимы.

– Пф-ф! – фыркает Хушэнь. – Уверен, половина из них – легенды, придуманные сплетницами. Ничто не бывает так лживо, как людская молва. Уж поверь мне, малышка, – он подмигивает, – о моих подвигах тоже судачат юные особы, только обычно краснеют при этом.

– Да вы… Вы!.. – взрывается Янь Мин. – Как вы можете!

Другие служанки хихикают, прикрыв рты руками и не забывая строить глазки красивому господину.

– Как бы ты ни возмущалась, до-ро-гу-ша, – ехидно тянет Хушэнь, – но все обстоит именно так, как я говорю. Это вы, женщины, мешаете совершенствованию бессмертных. Да что там – даже богов сводите с ума. Все беды от женщин. Поэтому ни за что не поверю, что какая-то девица – святая. Наверняка она первая грешница, оттого и прячет под вуалью изуродованное пороками лицо.

Янь Мин сопит и сжимает кулаки. А я никак не могу понять: чья прелестная ножка наступила на хвост этому тигру – не зря же он так взъелся на несчастную девицу? Он же бог, а для богов нет разницы, мужчина ты или женщина. И те и другие могут быть наделены невероятной силой. Матушка Нюйва не даст соврать. Тогда почему?

Хушэнь переводит на меня взгляд и ехидно усмехается: что, госпожа, не понимаешь? А я действительно не понимаю. Что вообще происходит?

– Хочешь, поспорим, а, Янь Мин? – предлагает он, облизывая губы в предвкушении. Будто уже сожрал бедняжку и не подавился.

– Согласна, – отзывается та прежде, чем я успеваю ее остановить. Видимо, готова биться за своего кумира до последнего. Не позволит опорочить тот светлый образ, что сложился в ее голове.

Мне остается лишь отойти и наблюдать со стороны. Ситуация действительно становится интересной.

– Я готов доказать, что твоя Святая Дева не такая уж и святая и через три дня падет в мои объятия. А потом мы вместе с ней отправимся выпивать в «Дом весенних лепестков». Как тебе такое?

Янь Мин сначала краснеет до кончиков ушей, потом бледнеет, сжимая и разжимая кулаки, и явно принимает вызов.

– Это… неслыханное бесстыдство! Но я готова. Хочу увидеть, как спесь спадет с вас, когда Святая Дева вас отвергнет. Тогда не вините ее за жестокость, а меня – за то, что буду смеяться.

– Решено! – подхватывает Хушэнь. – Тогда делаем ставки. Если проиграю, я готов выполнить любое твое желание, малышка. – И голос такой томный, с придыханием. Я замечаю, как от одного только его тона юные служаночки вспыхивают – настоящее зарево разливается на нежных щечках – и начинают хихикать и возбужденно перешептываться.

Но моя Янь Мин даже бровью не ведет. Сейчас она напоминает воина, который уже обнажил клинок и ждет нападения: он сосредоточен на противнике и не отвлекается на пустяки.

– Хорошо, – наконец произносит она.

– А что ставишь ты, малютка Янь Мин? – Хушэнь приближается к ней и нависает алой глыбой. Отражается в ее больших, широко распахнутых глазах, подкрашивает их красным. И нежная Янь Мин вдруг становится кровожадной, будто, окунув чудовище в свои зрачки, и сама заразилась чудовищностью.

– Если Святая Дева и впрямь падет, мне, Янь Мин, уже нечего будет терять, потому что моя вера в лучшее в людях разобьется в прах. Поэтому моя ставка – невинность.

Шепотки за спиной становятся тревожными.

Мне хочется закричать: «Ты с ума сошла?!» Но потом решаю для себя: невинность смертной против исполнения желания от бога – не совсем равноценно.

Только вот Хушэнь соглашается.

– Принято. – Он поворачивается и смотрит мне за спину. – Брат Юэ Ту, будь свидетелем и прими наши ставки. Обещаю тебя не сожрать. – Последнее звучит не для слуха смертных. – Брат Маогуй, будь свидетелем и прими наши ставки. Обещаю больше не драться с тобой.

И одновременно сверкают две вспышки – белоснежная и зеленоватая, скрепляя этот договор.

Заяц и Кот материализуются и становятся рядом с Хушэнем, поддерживая его. А сам Тигриный Бог приподнимает подбородок Янь Мин, заставляя посмотреть себе в лицо, и говорит:

– Надеюсь, малышка, следующая наша встреча будет более… сладкой.

– Хм… – уворачивается от его рук служанка, – надеюсь, при следующей нашей встрече вы будете менее самоуверенным.

Хушэнь только коварно ухмыляется, трясет огненной шевелюрой и удаляется в сопровождении братьев-чудовищ, уверенный в своей победе. А Янь Мин оседает на плиты садовой дорожки, будто груда безвольных тряпок, и начинает трястись в рыданиях.

– Мин-эр! – бросаюсь к ней, обнимаю за плечи и прижимаю к себе. Она же почти ребенок, особенно в сравнении с нашим тысячелетним существованием, но стояла до последнего за свои идеалы. Это не может не восхищать. А вот ехидные шепотки остальных служанок злят. Я немного выпускаю Ее – смертным не разглядеть, а вот почувствовать – запросто. То-то притихают и начинают клониться к полу.

– Вон! – Чуть повышаю голос. Девушек будто ветром сдувает. Вот и хорошо. Мне есть о чем поговорить с Янь Мин – она должна знать, во что ввязалась.

Усаживаю всхлипывающую служанку на скамейку в ближайшей беседке, заглядываю в лицо.

– Мин-эр, ты ведь умная и давно поняла, что Хушэнь не простой смертный!

Янь Мин зло вытирает слезы и смотрит на меня решительно и строго.

– Да будь он хоть Небесным Императором или Владыкой Преисподней – никому не позволю оскорблять Святую Деву! – чеканит она. – А то вон что о себе возомнил!

– Мин-эр, послушай меня внимательно. – Сжимаю ее ладошки. – Ты же видишь, какое впечатление производит Хушэнь на женщин, даже я попадаю под его очарование. А ведь у меня есть…

Мысль мечется в поисках верного ответа, хотя он очевиден: у меня есть Пепел, мой первый и единственный мужчина на века. Только сказать это Янь Мин я не могу, поэтому выпаливаю:

– …дознаватель Фэн. А ты сама знаешь, как он хорош! Так почему ты уверена, что эта твоя Дева устоит?

– Потому что не он первый! Внимания Святой Девы добивались многие мужчины: и бравые генералы, и наследные принцы, и знаменитые ученые. При этом все как на подбор красавцы, чью внешность сравнивали с небожителями. Она всех отвергла!

– Ты опять путаешь, дорогая. – Ласково щелкаю по лбу эту упрямицу. – Речь идет о простых смертных. Хушэнь же – бог с даром обольщения. Его тысячелетний путь вымощен осколками девичьих сердец.

– И пусть! – стоит на своем Янь Мин. – Все равно ему не покорить Святую Деву!

В чем я сильно сомневаюсь, но ладно.

– И все-таки, – добавляю в свой тон коварства, – как насчет того, чтобы помочь ей? Самую малость?

– О чем вы? – Сообразительная малышка уже чует занятное приключение.

– Слыхала такое высказывание: предупрежден – вооружен? Давай сообщим ей, что один наглый тигр вышел на охоту. И тогда пускай он покрутится.

– Тигр, – хихикает Янь Мин, – верно вы его определили.

– Так он и есть Тигриный Бог. – Я развожу руками. – Древнее и опасное чудовище.

Думаю, если моя личная служанка будет знать правду, ей станет легче.

– Про Маогуя ты и сама поняла, а Юэ Ту – Лунный Заяц, самый известный врачеватель Трех Миров.

Глаза Янь Мин – и без того не маленькие – становятся и вовсе огромными и усиленно ползут на лоб.

А я продолжаю пугать ее:

– Я тоже не человек.

– А дознаватель Фэн?

– Он из древнего клана бессмертных. В какой-то мере они тоже уже не люди, так как живут тысячи лет.

Янь Мин вскакивает и мечется по беседке туда-сюда, бормоча себе под нос:

– Да как же так? Что мне теперь делать? А они меня не съедят?!

– Стоять! – Останавливаю ее мельтешение властным взмахом руки. – Сядь и дослушай.

Служанка кивает, присаживается опасливо и отодвигается от меня подальше.

– Никто не причинит тебе вреда, пока я рядом. Об этом не стоит беспокоиться.

О себе – молчу. Но я знаю, пока Фэн Лэйшэн здесь, он не позволит мне тронуть никого из смертных, поэтому могу почти гарантировать для них свою безопасность.

– Хорошо, я постараюсь, – кивает девушка.

– И молчи о том, что только узнала. Чем меньше людей знает, тем больше останется в живых. Поняла?

– Да-да, эта служанка поняла. Янь Мин сделает все как велит госпожа, – усиленно кланяется девушка и произносит быстро-быстро, словно хочет поскорее окончить наш разговор.

Подхожу к ней, вновь беру за руки:

– И давай договоримся: когда мы наедине, никаких «госпожа», хорошо? – Вижу непонимание в ее глазах. – Зови меня сестрицей Ю, этого будет достаточно.

– Сестрица Ю… – робко произносит Янь Мин, будто пробуя на вкус новое обращение.

– Верно, малышка Мин-эр. – Подмигиваю ей. – Сестры навек?

– Навек, – отзывается та, и мы скрепляем клятву объятиями. – А теперь, – шепчу ей на ухо, – иди и найди нам одежду как у сопровождающих Святой Девы.

– Что задумала моя сестрица Ю? – лукаво произносит Янь Мин.

– Скоро узнаешь.

Понятливая девушка быстро исчезает, а я остаюсь крайне довольной собой. Служанки разбежались подальше, и сейчас я одна, значит, могу изучить поместье, заглянуть в каждый его уголок и постараться узнать, какова настоящая цель Фэн Лэйшэна. В то, что он наплел, не верю ни капли.

И, даже не пряча довольной улыбки, отправляюсь исследовать окрестности. Хочу хоть раз оказаться на шаг впереди моего благоверного. Предупредить его действия. Предупрежден – вооружен. Так я сказала Янь Мин. И теперь говорю себе.

Эпизод 12
Чем прекраснее цветы, тем гуще тень от их лепестков

Кабинет Фэн Лэйшэна встречает меня идеальной чистотой.

Еще с момента нашего первого знакомства я приметила в нем эту особенность: стремление к порядку. Во всем. Все и всегда чисто, аккуратно, на своих местах. И любой хаос извне инороден и должен быть истреблен.

Тем страннее видеть в его кабинете портрет. Мой. Едва ли не в полный рост. Перед ним горят благовония и лежат цветы лотоса. А еще табличка с надписью: «Возлюбленная жена Жу Сюли». Значит, все-таки похоронил ту меня. Лжец.

Я помню этот портрет. Помню, как Фэн Лэйшэн изнурял меня, заставляя позировать. Он рисовал меня по ночам, когда на небе вовсю светила луна. Ты затмеваешь ее. Я краснела от удовольствия и будто отрывалась от земли. Сначала рисовал меня, потом вонзил нож в сердце, а теперь хранит мой портрет.

Разве это не хаос, Фэн Лэйшэн? Как можно совместить столь нелогичные вещи?

Впрочем, если ему нравится любить призрак и гоняться за иллюзией – пусть, мешать не стану. К тому же Жу Сюли действительно умерла тогда. А Никчемная Ю – совсем другой человек, не имеющий с Фэн Лэйшэном ничего общего.

Обхожу комнату, заглядывая в каждый угол, просматриваю бумаги на столе, скольжу глазами по корешкам многочисленных книг. Ничего! Ничто не указывает на его миссию здесь, не дает представления о намерениях. Я злюсь. Предупрежден – вооружен, а если не знаешь, чего ждать, то безоружен и немощен. А я не люблю бессилие. И неизвестность тоже.

Фэн Лэйшэн, что же ты задумал? Уж точно не поиграть в хорошего мужа, в это я не поверю никогда.

В свою комнату возвращаюсь расстроенная, но настроение все-таки ползет вверх, когда застаю там Янь Мин. В руках у моей названой сестренки два солидных узла.

– Показывай, что раздобыла? – Потираю руки, предвкушая знатное приключение.

Она сгружает свою добычу на постель и развязывает узлы.

Два наряда в бирюзово-серых тонах. Один – мужской, другой – женский. Ну да, логично: я со своими короткими волосами и жалкой грудью как раз сойду за мальчишку-послушника. А Янь Мин хоть и миниатюрная, но более женственная.

Нам на руку, что скрывает лицо не только Святая Дева, но и ее сопровождающие. Небольшие полумаски прячут нижнюю часть лица, оставляя открытыми только глаза и лоб. Но я решаю все-таки скрыть под широкополой бамбуковой шляпой и голову – уж слишком приметны мои волосы.

В таком виде мы выдвигаемся в сторону резиденции, где разместилась Святая Дева. Я в очередной раз глазею по сторонам и удивляюсь тому, как преобразилась деревня Бамбукового Ветра. Не иначе кто-то божественный руку приложил. Только вот кто? Неужели Пепел? Зачем ему?

Ладно, эти вопросы потом. Сейчас важнее другое.

Мы с Янь Мин без труда проникаем во внутренний двор павильона Утренней Росы. Здесь, по заверениям моей служанки, и разместилась Святая Дева. Павильон обширный, а у нас нет времени бегать и искать, где именно сейчас находится Святая, поэтому немного выпускаю Ее и прошу: «Помоги найти».

Ага, вот несколько служек с подносами. Они явно идут куда-то вглубь двора. Несут чай и закуски. Стало быть, у Девы гость. И она щедро угощает его.

Мы с Янь Мин выскакиваем прямиком перед незадачливыми слугами, чуть ли не сбивая их с ног. Крайняя девушка охает, врезаясь в меня и плеща на одежду чаем.

– Смотри, куда идешь! – возмущается Янь Мин, очень грозно и, надо признать, натурально. Недаром она старшая служанка. Умеет поставить на место других. – Не видишь, что ли? Перед тобой господин Личный Помощник. Извинись немедленно!

Ошарашенная служанка начинает истово кланяться. Остальные же просто столбенеют.

– Давайте сюда! – Янь Мин отбирает у них подносы. Один передает мне, а другой берет сама. – Свободны! Без вас справимся! Заодно расскажем госпоже, какие вы криворукие.

Девушки причитают и падают ниц, умоляя пощадить. А мы разворачиваемся и спешим прочь, пока наш спектакль не раскрыли. Завернув за угол дома, попадаем в длинную галерею, идущую вдоль красивого пруда с лотосами и упирающуюся в беседку. В которой я замечаю двоих: женщину в шляпе с белой плотной вуалью и мужчину.

Надо же, как интересно! Вот, значит, где он проводит время? Так-так, праведник мой, тоже решил наставить мне рога? А рассказывал про свою верность! Хотя если Хушэнь утверждает, что женщина не может быть святой, мне пора начать доказывать, что мужчина не может быть верным. Так ведь, Фэн Лэйшэн? И нет, я не ревную. Просто за справедливость.

Подходим еще ближе, настолько, что можно расслышать обрывки фраз:

– …скажу вам, – произносит Фэн Лэйшэн, подаваясь к Святой Деве. Близко-близко. Кладет ей руки на плечи, притягивает к себе и, наклонившись, что-то шепчет на ухо. Так интимно и волнующе. Хрупкая и белоснежная она в объятиях сильного и темного его. Выгибается, как стебелек цветка.

Кажется, не только мой муженек рогат – мне свою голову впору проверять! Даже хочется вскинуть руки и ощупать себя, только вот поднос мешает.

Не такая уж и праведница эта Святая Дева! А я еще хотела ей помочь. Недаром же говорят: чем прекраснее цветок, тем гуще тень от его лепестков. Сейчас я вижу наглядное подтверждение этому. Хватит! Нужно проучить голубков!

Показательно ахаю и роняю поднос.

Фэн Лэйшэн и Святая Дева, вздрогнув, отстраняются друг от друга. Буквально отскакивают. Девица неловко опирается на стол и переворачивает его – посуда летит на пол и бьется с отчаянным, пронзительным звоном. Хоть уши затыкай.

Виновники хаоса оборачиваются к нам.

Я криво усмехаюсь, радуясь, что под маской не видно. Но кривит мои губы не ехидство, а страх, особенно когда черные глаза Фэн Лэйшэна впиваются в меня. Взгляд охотника – как блеск клинка: острый и смертоносный. Он вскрывает душу одним махом, до самых ее потаенных уголков. Я столбенею. Последний раз я видела у него такие глаза в ту роковую ночь, которая должна была стать нашей брачной. Не забуду вовек! Б-р-р… Умеет же! Виноват он, а вину ощущаю я, притом всем своим существом.

Сзади раздаются топот и крики, и я даже благодарна прислужницам Святой Девы, все-таки настигшим нас.

– Госпожа, госпожа! – наперебой гомонят девицы, как стая глупых воробьев, дерущихся за зернышко. – Они! – Наверняка тычут сейчас в нас пальцами, забыв о приличиях. – Они обманули нас! Он, – палец одной из них упирается прямиком между моих лопаток. Ох и не люблю я это! – он сказал, что ваш Личный Помощник! Но у вас ведь нет помощника, госпожа?

Слышу, как сзади бухаются на колени и чей-то лоб встречается с досками беседки. Неужто Святая Дева так запугала несчастных? Я вон чудовище, и то такого страха не внушаю. Вернее, если прогневаюсь – не успею внушить. По крайней мере, такого. Внушу другой – глубинный, древний, абсолютный.

Чувствую, как внутри довольно ухмыляется Она.

Святая Дева поворачивает голову в нашу сторону и говорит:

– Что здесь происходит? – Голос приятен, нежен, под стать святоше. – И что вы здесь делаете?

– Да вот, – вытягиваю вперед руки с подносом, – чайку вам принесли.

– Госпожа, госпожа, – пластаются по полу служанки, – это ложь! Они забрали подносы у нас.

Кожей ощущаю, как Янь Мин трясется от страха. Кажется, она остолбенела. Значит, говорить придется мне. Но я не успеваю – Фэн Лэйшэн шагает ко мне, забирает поднос, ставит его на стол, а потом произносит, обращаясь к Святой:

– Ваше Высочество, а вот как раз тот гость, о котором я рассказывал вам. – Его голос, как всегда, звучит ровно, с нотками металла. – Велите слугам удалиться, нам нужно продолжить разговор.

– Всем уйти, – командует Дева, однако не очень уверенно.

И поэтому ее не спешат слушаться – служанки, хоть и стоят на коленях, сломленными и побежденными себя явно не чувствуют, даже смеют возражать:

– Но госпожа! Как же так? Их надо наказать! Они обманом проникли сюда…

– Ваша госпожа велела вам уйти, – вклинивается в разговор Фэн Лэйшэн, – почему вы все еще здесь? Или мне следует преподать вам урок?

Вот умеет мой благоверный, не повышая голоса, буквально вдавливать других в землю. Запугивать до икоты.

На этот раз девицы убираются так быстро, что меня буквально обдает ветром. Вот это скорость! Впечатляет!

Лэйшэн переключается на меня:

– А ты, Ли-эр, снимай маску и иди сюда.

Конечно, узнал меня. Иллюзий я никогда не питала – недаром он всегда был лучшим из лучших.

Но я должна защитить свою младшую сестренку, поэтому снимаю маску и шляпу, смотрю смело и прямо, загоняя страх перед ним поглубже.

– Только не наказывай Янь Мин, – почти требую. – Это была моя затея.

– Нет-нет, – отмирает малышка, – сестрица Ю, ты не должна…

Фэн Лэйшэн взмахивает рукой, заставляя нас обеих проглотить слова, которые уже плясали на языке.

– Никто не собирается вас наказывать. Так, Ваше Высочество?

Святая Дева кивает.

– Более того, – добавляет она дружелюбно, – приглашаю присоединиться к нашей трапезе.

– Присоединиться? – мы обе удивлены, но каждая своему. Разве я не наблюдала только что нечто интимное между этими двумя?

– Ли-эр, – считывает мои мысли Фэн Лэйшэн, – не глупи. Я лишь сказал Ее Высочеству то, что не предназначалось для чужих ушей. Не более. Не придумывай того, чего нет и быть не может.

И, будто подтверждая свои слова, нагло притягивает меня к себе, едва ли не силой усаживая рядом.

А Янь Мин складывает что-то в голове и выдает:

– Ее Высочество? То есть принцесса? Неужели та самая?

– Я слышу в вашем голосе разочарование, дитя мое, – грустно произносит Святая Дева. – Но да, я та самая принцесса…

И, горько хмыкнув, избавляется от своей маскировки.

Мы обе замираем: я – прямо в объятиях Фэн Лэйшэна, даже забывая возмущаться его наглости. А Янь Мин так просто каменеет, приоткрыв рот и прижав руки к груди.

Принцесса вовсе не уродина, иные небожительницы могли бы позавидовать ее красоте: по хрупким плечам юной девушки льются искрящиеся серебром светлые кудри, а глаза у нее цвета спелых вишен. Но при этом она – человек.

Зато теперь понятно, почему прячется ото всех: за одну только внешность ее могут признать демоницей и убить.

Кажется, что-то подобное и произошло с той самой принцессой, если я правильно помню байки, которые травил сказитель, забредавший в деревню Бамбукового Ветра. Но я хочу услышать историю из ее уст.