Текст книги "Дороги. Часть вторая."

Ничего, милый, вытащу тебя. Как хочешь – вытащу. Жить будем.

Ильгет уже все знала, сообщили с борта корабля. Арли убита. Тяжело ранены Иост и сам Дэцин. Арнис жив и здоров.

Как было бы хорошо, если бы не эта смерть. Как Ильгет могла бы сейчас быть счастлива… и так-то, конечно, счастлива. Но вот стоят родители Аурелины, они все равно пришли… хотя тело дочери закопали там, на Визаре. Но они все равно пришли. Ильгет отвела взгляд. Лучше смотреть в карантинную зону.

Первым появился Ойланг. Он сразу помахал рукой кому-то невидимому за ксиоровой стеной – его встречали брат и девушка, появившаяся у него недавно. Особенно веселым Ойли не выглядел. Ильгет знала, что весь обратный путь летели молча и мрачно. За капеллийцем прошли Данг и новенький Рэйли. Потом врачи, сопровождаемые гравиносилками с ранеными. Ильгет обернулась к крестникам и их бабушке.

– Вон ваши идут… встречайте маму с папой.

Бабушка кивнула и стала с детьми проталкиваться ближе к выходу. А в карантинной зоне прошла Иволга с белой собакой, тенью скользящей за ней, и потом – Арнис…

Арнис!

– Это же Арнис! – закричала Ильгет, потрясенная. Белла положила руку ей на плечо.

– Ну, успокойся, Иль. Сейчас он выйдет.

Ей показалось, что Арнис сильно похудел (наверное, так оно и было), и какой-то мрачный свет появился в его глазах, что-то совсем новое.

Он ведь не писал ничего… кто знает, что он там пережил.

Ильгет не знала, куда посадить Арниса, как обласкать его. Дома давно уже все было сделано, свечи на столе, и самые лучшие, своими руками приготовленные ярнийские блюда. Как он любил. Белла не пошла к ним, сразу попрощалась и отправилась домой. Какие прекрасные ни были у них отношения, Белла была удивительно тактичным человеком, понимала, когда их нужно оставить наедине. Арнис вымылся в ванной, переоделся. Теперь он сидел на кухне. Ильгет успела заметить большой стягивающий шрам на колене.

– Это что у тебя? Ты не писал.

– Да чего писать, ерунда это. Просто кожу содрало.

– Но хорошо содрало-то…

– Ну да, довольно глубоко. Дэггер зацепил. Вот Иосту не повезло… видела?

– Ногу оторвало. Ага. Но хоть он выжил. И наверное, из-за Арли…

– Да уж, с ума сходил. Я ему мозги слегка вправил, – хмуро сказал Арнис.

– Ты ешь, милый, ешь… – тихо сказала Ильгет, глядя на него с любовью. Арнис кивнул.

– Арли, – он снова перестал есть, – она, Иль, погибла из-за меня. Она меня прикрыла. Понимаешь? Меня дэггер с ног сбил и хотел прикончить, а она меня закрыла.

– Я знаешь что подумала, сразу, как только услышала… про малышку.

– Да. Малышку мы так и назовем.

– Тебе тоже досталось… – сказала Ильгет, глядя, как Арнис неторопливо ест мясо, разрезая его ножом.

– Мне? Да нет, все как обычно, в общем. Слава Богу, сейчас Визар почти полностью очищен. Наши туда направили кучу спасателей и прочих специалистов. Местные просто в ужасном положении…

– А скоро Эннори туда полетит, он уже заканчивает учебу.

– Ему тяжело придется. Местные, по-моему, ненавидят всех пришельцев без разбору. Но может быть, спасатели как-то вытянут…

Арнис приласкал Ноки, которая по обыкновению попрошайничала у стола.

– Хорошенькая, – его глаза потеплели, – рыжая.

– Она потом светлее будет. И сейчас уже немного посветлела.

– Все равно, отличная собака. И тебе подходит, тоже золотистая.

– Я выпью, Иль, ладно? – он налил себе полный бокал рома. Ильгет приготовила напитки покрепче, и пиво, впрочем, тоже, – жаль, что тебе нельзя.

– А я сока с тобой за компанию.

Они чокнулись.

– За Арли, – Арнис выпил ром залпом. Ильгет посмотрела на него с некоторым удивлением. Арнис налил еще бокал.

– Не бойся, я еще не алкоголик… сегодня только. А то опомниться никак не могу. Не могу поверить, что я здесь, на Квирине, с тобой.

Арнис очень быстро пришел в норму, стал прежним. Почти. Что-то все равно изменилось безвозвратно. Ничего не поделаешь, мы постоянно становимся иными, и нельзя, как в реку войти, дважды повторить одно и то же свое психическое состояние.

Но в первый вечер, ночь, день, последовавший за этим, Ильгет еще явственно ощущала отчуждение – к ней вернулся словно совсем другой человек. Мутный, будто не узнающий своего дома, взгляд, отрешенность, вроде бы и попытки по-прежнему улыбаться ей, называть ласковыми словечками – но какие-то… словно ненатуральные. Словно он над собой усилие делал, чтобы стать прежним. Все, что ощущала Ильгет – острую жалость к вернувшемуся.

И думала, что наверное, Пите тоже было нелегко с ней… когда она вот так возвращалась. Хотя, вроде бы, она старалась быть нормальной? Да и не было той тонкости в их отношениях, чуткости и глубины, чтобы Пита вообще мог что-то заметить.

И потом, Пита и не смог бы понять, чем вызвано такое вот ее состояние. А Ильгет понимала… очень хорошо она понимала это. Арнис пробыл на Визаре почти полгода. И наверное, ни дня не было (вопреки бодрым письмам), чтобы он не смотрел смерти в лицо. И то, что сейчас он вот такой – ошеломленный, словно не понимающий, где находится – это более, чем естественно. Да и гибель Арли, еще и ради него гибель – наверное, рвет душу.

Ильгет как-то спокойнее, она успела привязаться к Арли, но после того, как первый взрыв горя прошел, все же легче. Но она не видела гибели девушки своими глазами.

– Пойдем, – она обняла мужа за плечи. Арнис с благодарностью посмотрел на нее, пошел покорно.

Ничего, мой родной. Я сделаю так, что ты забудешь весь этот кошмар. Ты поживешь теперь на Квирине, в тихом и светлом счастье, и родится малышка, тебе будет хорошо… ты опять станешь прежним.

Ильгет прижалась к Арнису. Стала осторожно гладить его плечи. Он обнял ее в ответ, но лежал неподвижно. Ильгет подумала, что может быть… как-нибудь сделать так, чтобы… ведь мужчины к этому относятся иначе, им это нужнее. Ей вспомнился Пита. Неужели она для Арниса не сделает все, что делала для Питы по требованию? Ласки ее стали смелее. Но Арнис вдруг взял ее руку, остановил, поднес к губам и поцеловал.

– Не надо, Иль, – сказал он, – я сейчас… видишь, вареный совсем.

Ильгет прильнула щекой к его плечу. Арнис погладил ее по голове.

– Хорошо с тобой, – прошептал он, – просто вот так лежать бы и лежать.

Ильгет ощутила, как комок подкатывает к горлу. И ей было очень хорошо.

Но Арнис очень быстро изменился. Уже дня через два он совершенно вошел в ритм нормальной квиринской жизни. Теперь уже не он вызывал жалость Ильгет, нет, он был прежним – сильным и веселым – она постоянно чувствовала его заботу. Арнис опять начал «сходить с ума». Малышка, получившая теперь имя – Арли – похоже, постоянно занимала его мысли.

У Магды и Нелии к этому времени тоже вернулись мужья. Несколько раз они встречались семьями. Ходили вместе и на занятия. Арнис сам позвонил Эоли – педагогу – и побеседовал с ней на предмет повышения своих отцовских навыков.

Вещи из кабинета Арниса перетащили в комнату Ильгет, столы они поставили рядом. Вместе заниматься даже приятнее… В просторной квадратной солнечной комнате устроили детскую. Пол – из цветных ромбов, стены остались просто белыми, потому что – по рекомендациям Эоли – они должны были постоянно использоваться в качестве учебных пособий. На одну из стен повесили крест и картину с изображением Богородицы с младенцем. Возле двери, в простенке – картину, выбранную Ильгет для малышки уже давно, правда, не оригинал («Королева Весна» Латтера). И третья, самая длинная стена (четвертая представляла собой сплошное окно), у которой стояла кроватка, должна была служить учебным пособием. Пока на нее поместили числовой ряд и несколько букв-гласных, голографические изображения животных, предметов, машин с подписями. Ильгет немного смешило то, что для еще не рожденного ребенка покупают азбуку… но в конце концов, у каждого народа свои обычаи.

На Ярне дети учились читать в школе, лет с шести. Ильгет, правда, выучилась раньше, почти самостоятельно, и это считалось чем-то феноменальным.

Из мебели в комнате появилась кроватка, шкаф, пеленальный столик с ванной (пришлось установить дополнительный кран, провести воду), на полу – целый маленький спортивный комплекс, валики, подушки, мячики, барьеры и лесенки.

Кроме этого, предстояло еще купить целый набор разных игрушек и предметов, остро необходимых для развития ребенка… Причем с первых же дней жизни.

Как-то незаметно промелькнули март и половина апреля. Отпраздновали Пасху, раннюю в этом году. Дня через два после Пасхи Ильгет проснулась ночью от резкой тянущей боли в животе. Стиснув зубы, она перетерпела схватку… уже началось?

Да нет, схватки могут идти сутками. Если это начало, то роды могут быть и через неделю. Ой, снова потянуло… Первый раз схватки шли вообще постоянно, каждый день, начиная месяцев с шести. Хотя Ильгет все время почти лежала.

Арниса не стоит будить.

Боль возвращалась часто… Ильгет просто сжималась и терпела, не стонала. Пусть Арнис поспит. Но через некоторое время он проснулся, увидел, что Ильгет, свернувшись на боку, тяжело дышит сквозь стиснутые зубы, сразу же вскочил.

– Иль? Уже началось? Поедем в больницу?

– Да нет, Арнис, ложись… – с досадой сказала Ильгет. Схватка отпустила, – ерунда это. Рано еще. До утра в любом случае ничего не будет.

Но до утра не заснули ни она, ни Арнис. Схватки не прекращались, отошла пробка… временами они становились реже, но ни разу не прекращались совсем. Ильгет и пыталась заснуть в промежутках, но новая боль будила ее. Арнис же совершенно потерял сон. Он сидел на кровати возле Ильгет, сжимал ее руку, гладил, поминутно спрашивал, не хочет ли она пить, не принести ли чего-нибудь… Ильгет смеялась и заверяла его, что она ведь не ранена, это совершенно нормальный физиологический процесс, она и сама может ходить. Вроде бы Арнис должен это знать! Да, он это знал… но продолжал вести себя с ней так, будто у нее снова заболели старые раны. Наконец рассвело. Арнис выпустил Ноки в сад, покормил ее. Вернулся к Ильгет.

– Все, Иль, как хочешь, но сейчас поедем.

– Ну давай хоть Мирану сначала позвоним!

Они позвонили, и Миран подтвердил мнение Арниса – надо ехать.

С губ Ильгет рвалась счастливая улыбка. Малышка уже так близко! А вот Арнис выглядел бледным и слегка испуганным, но вел себя, тем не менее, вполне достойно – к острым ситуациям ему не привыкать. Он довез Ильгет до больницы на флаере. Их встретила Анна – врач-перинатолог, она и должна была принимать роды.

– Раскрытие уже 4 сантиметра, – сообщила она, обследовав Ильгет сканером, – еще немного, и… давайте сразу в родовую.

Ильгет легла на широкую жесткую кровать. В другом конце комнаты была ванна, и какие-то медицинские агрегаты, на всякий случай, наверное. А здесь все устроено очень уютно. Раскрыта дверь на балкон, и чуть тянет весенним ветерком. По стенам раскинулись традесканция и вьюн, над кроватью – сетевой экран. Арнис сел рядом с Ильгет в кресло.

– Если хотите, можно музыку включить, или фильм какой-нибудь посмотреть – Сеть работает, – сказала Анна, – я буду заходить время от времени.

Ильгет то вставала и ходила по комнате, то снова ложилась. Схватки становились все сильнее. Анна предложила ей даже полежать в ванне, но Ильгет отказалась.

Сравнивать боль сложно – нельзя сказать, что она была меньше или больше той, которую Ильгет случалось переживать. Но эта боль, несомненно, была легче всего раньше пережитого. Ильгет радовалась каждой новой схватке. Ведь это приближало встречу с ее маленькой, любимой девочкой. Поэтому и боль воспринималась как-то совсем иначе. Радостно даже…

Арнис, похоже, страдал больше, чем она сама. Каждый раз, когда Ильгет замыкалась и терпела, он весь покрывался бледностью, и даже на лбу выступали капельки пота.

– Господи, Иль… лучше бы я сам, – вырвалось у него как-то. Ильгет улыбнулась.

– Ну что ты за глупости говоришь, это же нормальное женское дело.

– Ну да, ты-то выполняешь мужские дела, – проворчал он.

– Все равно не так и не столько, как ты. Вот сейчас ты воевал, а мне пришлось дома остаться.

Ильгет только сейчас подумала, что ведь даже на Ярне роды давно обезболивают. Но на Квирине большинство женщин отказывалось от этого, хотя возможность такая и существовала. Совсем без осложнений для ребенка это, к сожалению, сделать нельзя.

Около полудня Анна сказала, что все, раскрытие совершилось. Больше она не выходила из родовой. Через некоторое время Ильгет ощутила первую потугу. Не сдержавшись, она застонала… Но только в первый раз. В следующий она приложила все усилия, чтобы направить боль вниз, вытолкнуть ребенка. Арнис непрерывно вытирал ей пот со лба, она вцепилась изо всех сил в его ладонь. Теперь он уже не нервничал, хотя ей было намного больнее, чем раньше.

– Все хорошо, Иль, – шептал он тихонько в перерывах между потугами, – все будет хорошо. Ты моя хорошая, умница моя.

Наконец особенно сильная, невозможная боль стрелой пронзила все тело, так, что потемнело в глазах… Анна воскликнула:

– Головка родилась! Еще чуть-чуть…

Еще чуть-чуть – Ильгет вдруг ощутила небывалое облегчение и одновременно с этим услышала слабый, словно кошачий, писк.

– Иль! – вскрикнул Арнис незнакомым пронзительным голосом, – у нас дочка родилась!

– Держи, папаша, – Анна положила ему на руки малышку, всю в крови и слизи, завернув ее в пеленку.

– Господи, какая красивая, – прошептал Арнис. Ильгет не замечала, как по лицу катятся слезы… И вот тогда, в этот момент она поняла, что в жизни женщины не бывает более счастливой минуты, чем эта – когда только что закончилась родовая боль, и появился здоровый малыш. Человек. Она сама только что создала Человека.

– Да положи ты ее… на грудь, вот так. Пусть сосет.

– Арли…

Малышка посмотрела в глаза Ильгет удивительно осмысленным взглядом темных глазок. Вдруг сморщилась и заревела. Ильгет стала совать ей грудь, ребенок зачмокал и успокоился.

– Вот хорошо, – с удовлетворением сказала Анна, – первое молозиво – самое драгоценное.

Потом Арли взвесили, искупали, измерили. У Арниса сердце замирало – какие невероятно крошечные, и в то же время совершенные, прекрасные пальчики, ручки, ножки, носик и ротик. Анна ловко надела на девочку первый костюм, белый, весь в кружевах, впитывающие трусики.

– Как вы ее назовете?

– Аурелина, – ответила Ильгет.

– Ну что – ребенок совершенно здоров, вес при рождении 3400, рост 50. Побудьте здесь вдвоем, часа через два перейдем в палату. Родственникам не забудьте позвонить!

Анна вышла – ее уже дожидались следующие роды.

– Иль, смотри, какие у нее глаза! Она же все понимает.

– Говорят, у детей при рождении такие глаза, а потом это проходит.

– Арли, – Арнис взял малышку на руки, – Господи, какое счастье! Спасибо, Господи! Человек ведь родился…

– Да уж, не сагон, – улыбнулась Ильгет.

– Сагоны вообще не рождаются. И женщин у них нет. Их и убивать-то не жалко.

Арнис с дочкой на руках вышел на балкон. Отсюда видна была большая часть Коринты, и синяя полоска моря вдалеке.

– Арли, посмотри, видишь? – он поднял девочку, придерживая головку, – вот это твой мир. Это Квирин. Ты будешь здесь жить. Это твой город, Коринта, и твое море. А это – видишь, синее – твое небо. В этом небе тебе летать. Правда! – подтвердил он, посмотрев в темные серьезные глазки, глядящие на него будто с недоверием.

– Будешь летать, Арли? Ну пойдем к маме. У тебя самая лучшая мама в мире. И мы плохо сделали, что совсем о ней забыли. Пойдем скорее.

Вскоре малышка заснула рядом с матерью, еще раз пососав молока. Арнис сидел, положив ладонь на лоб Ильгет, другой рукой сжимая ее пальцы. В этот миг их счастье было самым совершенным, самым полным, какое только может быть в мире. Ради этого часа – чувствовали они оба – стоило и терпеть, и сражаться. И жить вообще-то стоит – хотя бы только ради этого. Если ты хоть однажды в жизни испытаешь такое – значит, жизнь твоя прошла не зря.

Только когда Ильгет оказалась уже в палате, Арли – рядом в маленькой прозрачной кроватке, Арнис принес обед, и оба они с большим аппетитом поели – только тогда сообразили, что пора сообщать всем о своей радости.

Но Ильгет уже клонило в сон. Арнис позвонил только матери и, сообщив о случившемся, попросил прийти вечером – а пока позаботиться о Ноки. Так они и договорились заранее. Ильгет заснула. Арнис долго смотрел на спящее любимое лицо жены, на посапывающую рядом девочку, потом и его сморило, ведь и он не спал ночью… В палате, впрочем, как обычно, стояла койка для сиделки.

Арнис проснулся раньше Ильгет, сбегал вниз, принес огромный букет белых, розовых и красных роз. Поставил рядом с кроватью Ильгет, на тумбочку.

К вечеру пришла Белла. Ильгет уже проснулась и снова покормила малышку. Белла тоже принесла цветов – самых лучших, голубых и серебристых террисов из своего сада. Потом народ потянулся косяком.

Пришел Дэцин, они с Иостом выздоравливали вдвоем в той же больнице – только в другом крыле. Явился Гэсс с гитарой и развлекал их новыми лимериками. Пришли почти все – по очереди (только Иволга прилетела на следующий день со всеми детьми). Очень поздно, уже около одиннадцати, явился Иост.

Ильгет только что покормила ребенка, Арли спала. Взрослым спать не хотелось – за день хватило. Иост смущенно заглянул к ним.

– Простите, не отпускали с процедур… не слишком поздно?

– Нет, нет, заходи. Да можно вслух говорить, она еще от этого не просыпается.

– Думал завтра зайти, но… не удержался.

Иост неловко сунул Арнису букетик цветов и подарок малышке (все свободное пространство в палате уже было уставлено букетами). Ковыляя на костылях, подошел к кроватке, внимательно всмотрелся в личико Арли.

– Я сбегаю за чаем? – предложил Арнис, – Иль только что кормила, ей нужно попить. А ты будешь?

– Не откажусь, – сказал Иост, – меня там не кормили…

Арнис вышел. Иост подошел к Ильгет, лежащей на высоких подушках. Сел рядом.

– Иль, знаешь что я хотел сказать… спасибо. И Арнису тоже передай.

– За что спасибо?

– Ну что дочку назвали так… И еще знаешь, Арнис ведь меня вытащил. Если бы не он…

– Он не рассказывал.

– Мы выполняли задание. Вдвоем. Ну, там было много дэггеров, одним словом. Их накрыли сверху, а мы там были рядом. Взрывом мне ногу оторвало. И Арнис меня тащил, я был без сознания, и он вытащил. Ты ему тогда ничего не говори, я как-нибудь сам потом… а то еще будет ругаться, что я тебе рассказал.

– Да ничего, – вздохнула Ильгет, – он уж слишком меня бережет. В этом есть что-то, но я ведь не нормальная женщина. Я ведь все это хорошо знаю и представляю. А он несколько месяцев пишет: делать нечего, сидим, от скуки маемся. Ну что я, не знаю, как от скуки маются?

Дверь отползла. Вошел Арнис, перед ним плыл в воздухе поднос с чаем и пирожками.

Через два дня Ильгет отправилась с ребенком домой.

Еще до родов ее терзали некоторые опасения – справится ли? Она вспоминала ужасные рассказы ярнийских женщин, и особенно своей мамы и родственниц – о том, как это тяжело, возиться с младенцем, света белого не видишь…

Но с Арли оказалось вовсе не тяжело.

Ильгет даже предпочла бы, чтобы ребенок спал поменьше, а то и не пообщаешься толком. Но Арли спала как убитая – ежедневно в короткие периоды бодрствования Арнис делал с ней специальную гимнастику, учил плавать (собственно, рефлекторное плавание), и девочка, видимо, сильно уставала. А может быть, ей и по возрасту полагалось столько спать. Кушала она очень хорошо, и с молоком все было прекрасно.

К тому же Арнис взял на себя буквально все заботы.

Дэцин вышел из больницы, и начались учения – но Арнису он разрешил заниматься лишь раз в две недели. Все же остальное время новоиспеченный отец посвящал семье. Ильгет просто поражалась этому.

– Арнис, ну все-таки это ненормально… ведь это моя обязанность, женская. Я, конечно, рада, что ты помогаешь…

– Иль, тебе кормить надо, ты это понимаешь? Надо, чтобы у тебя молоко было. Тебе нельзя напрягаться, недосыпать сейчас. А насчет женских обязанностей и мужских… я тебе это припомню, когда ты опять на акцию соберешься.

Арли просыпалась по ночам – Арнис вскакивал мгновенно, как по тревоге, быстренько менял ребенку трусики и подкладывал Ильгет – кормить. Пока она кормила в полусонном состоянии, Арнис вызывал тележку-робота с чаем или молочным коктейлем. Он неукоснительно следил за тем, чтобы после кормления Ильгет что-нибудь выпила или съела.

Утром он снова просыпался первым, обычно еще до крика Арли (ребенок довольно быстро установил вполне разумный режим сна и бодрствования и примерно с точностью до получаса его соблюдал). И опять подкладывал Арли матери, а сам валялся рядом и с удовольствием наблюдал процесс кормления.

И весь день, едва малышка просыпалась, Арнис брал ее на руки… Лишь иногда дочка доставалась Ильгет (если Арнис случайно куда-то вышел, или она просто оказалась ближе к кроватке). Ну, правда, слишком уж много было всяких обязанностей, которые нужно было выполнить в короткое время, пока Арли не спала и не начинала еще кричать от голода.

Плавание и гимнастику Арнис взял на себя полностью. Кроме того, Арли недель с двух стали учить ползать – и к двум месяцам как раз и пригодился весь «спортивный комплекс» на полу. Ильгет поражалась – ей казалось, что «ползунки» – это все-таки дети постарше. Но на Квирине все было иначе. Арли развивалась стремительно. Кроме этого, нужно было слушать с ней музыку, петь песни и носить по комнате на руках, демонстрируя познавательные картинки на стенах.

И по большей части все это делал Арнис. Еще и потому, что Ильгет все это казалось диковатым каким-то… да, конечно, рекомендации педагога, да, это наша родительская обязанность… но разве можно так – с такой крохой? Ильгет хотелось только ласкать, целовать малышку, сюсюкать и забавляться… и она делала все это в полной мере. Все же эти «занятия»… что-то в этом казалось ей слишком суровым, искусственным, неправильным.

Но Ильгет понимала, что она все-таки неправа… просто надо привыкнуть, понять. Здесь, на Квирине другая жизнь, другое воспитание.

На Ильгет все равно лежала главная обязанность – кормление дочки. В эти минуты мама наслаждалась по-настоящему. Невозможно выразить это тихое счастье, сидеть, расслабившись, в кресле, держа в руках теплый родной комочек, посапывающий у груди, и смотреть на бесконечно милые удивительные носик, глазки, губки, так трогательно охватившие грудь. А еще рядом сидит Арнис, любимый, и с таким же нежным удивлением смотрит на малышку…

Вскоре после рождения Арли окрестили. Крестными выбрали Иоста и, подумав как следует – Иволгу. Та совершенно растерялась.

– Но Иль… ты нашла тоже, кого выбрать. Ведь я христианка-то совсем недавно. И ничего не знаю. И вообще… ты же знаешь, какая я безалаберная. Ну вот у нас Мира есть…

– Давно, недавно – какая разница? – возразила Ильгет.

– Ну все равно… знаешь… я и сейчас-то не очень ревностно… службы пропускаю, молитвы тоже.

– Иволга, – вздохнула Ильгет, – ну тебе трудно, что ли?

Конечно, Иволга согласилась.

Ильгет стояла на краю поля и ждала, когда вернется Ноки.

Совсем недавно начали обучать ее свободному поиску. Сегодня Ноки должна была отыскать на поле – пока совсем небольшом, апортировочный предмет, пропитанный запахом хозяйки. Предмет сбросили с флаера – поиск шел не по следу.

В высокой траве собаки не было видно. Ильгет присела на пенек. Долго она что-то…

Наконец из травы показалась довольная гладко выбритая рыжая морда. От плеч собака была закована в серо-зеленую броню, Ноки приучали сразу работать в костюме, это ей придется делать часто.

В зубах годовалая собака крепко сжимала резиновую палочку. Ильгет бурно обрадовалась.

– Хорошо, Ноки! Умница, золотце ты мое!

Забрала предмет, собака радостно запрыгала вокруг нее.

– Ну вот и все. Стоять. Стоять! – прикрикнула Ильгет. Сняла защитный костюм, освободив высокую копну золотистой шерсти. Ноки к году сильно посветлела, приобретя распространенный у пуделей абрикосовый окрас. Ильгет активировала спайс и связалась с Айлиной.

– Мы все закончили… да, нашла. Семнадцать с половиной минут. А какой норматив? Ага. Ну, до свидания, до вторника.

Ильгет пошла к выходу с полигона. Навстречу ей попадались другие эстарги с рабочими собаками в шлейках или костюмах, она вежливо кивала коллегам. Вскарабкалась во флаер, Ноки привычно запрыгнула на заднее сиденье.

Интересно, как там Арнис… У него сегодня учения, тоже на полигоне, только южнее города. Сегодня впервые они занимаются с новым видом табельного оружия, любопытно, как оно… Ильгет и самой хотелось бы попробовать, это даже не «Молния-бис», которая доставалась только счастливчикам. «Ураган-1», Рэг, как его прозвали, учетверенный ствол и просто фантастическая скорострельность. Ильгет видела его действие на записи – действительно ураган огня, вырывающийся из стволов, отдельных спикул даже не различить. Наверное, здорово держать такую штуку в руках…

Но у Ильгет нет десяти свободных часов, чтобы поучаствовать в тренировке. Арнис сегодня улетел к шести утра.

Сейчас у них уже должно все закончиться. Заберу его, решила Ильгет, а потом уже за Арли. Еще часок она потерпит.

Ильгет посадила машину на кромке полигона. Вылезла… Можно пойти в центр, там наверняка все уже сидят, разбирают учения, или же просто обмениваются шуточками, поют песни, спорят.

Но Ильгет как-то избегала в последнее время частого общения с друзьями. По отдельности, или, скажем, в храме – другое дело. Но вот так – слишком уж она ощущала свое отчуждение от них.

Их уже разделяет целая акция. А вскоре им предстоит новая… Ильгет же так и останется на земле.

Это дело самое обычное. Лири вот тоже не летала почти три года. Все понимают, что детей надо растить. Но… так неприятно чувствовать себя в стороне. На акцию Ильгет не хотелось, да и вообще сама по себе вся эта деятельность не привлекала ее. И только вот это чувство оторванности от друзей было неприятным.

Арнис не будет сидеть с ними долго. Он не остается надолго, когда Ильгет нету рядом. А другой дороги к флаерной стоянке нет…

Вскоре знакомая высокая фигура в зелено-коричневом бикре появилась на дороге. Ноки первой понеслась к хозяину, золотистым пламенем расстилаясь в воздухе. Прыгнула, пытаясь лизнуть в лицо. Смеясь, Арнис приласкал собаку. Ильгет подошла к нему.

– Здравствуй, ласточка, – лицо Арниса озарилось улыбкой, – ты меня ждешь?

– Да. Хотела вместе с тобой забрать Арли.

– Ну давай… на твоем флаере полетим?

Арнис сел за управление. По дороге он возбужденно рассказывал Ильгет о «Рэге».

– С такой штукой, в общем, я бы вышел один на один с дэггером. Честное слово…

– Ты уже и без такой штуки выходил…

– Да. Но это, честно говоря, было очень опасно.

Они миновали узкую старинную улочку, позвонили в знакомую дверь. Вошли – Белла не встретила их, она была в гостиной, откуда доносились голоса детей.

Сегодня у нее были дети Нилы – Лукас и Ласси играли в какую-то сложную стратегию у циллоса, годовалая Лизбета с серьезным видом разбиралась с пустыми бутылками, запихивая в них шарики. Рядом с Лиз лежала Арли и сосредоточенно наблюдала за движениями кузины, временами взмахивая ручками. В одной ручке была зажата ярко-красная погремушка.

– Айре, бойцы, – приветствовала их Белла, – как жизнь?

Лиз увидела собаку и решительно направилась к ней. Арли занялась погремушкой, активно ею встряхивая. Лиз вцепилась ручками в золотистую гриву, Ноки лишь терпеливо отстранилась.

– Хорошо, мам, – сказал Арнис, – ну что, Арли не орала?

– Да что ты… золото, а не ребенок.

– Ей уже кушать пора, – Ильгет взяла дочку на руки.

– По виду она не голодна.

– Да, но уже четыре часа прошло… Пора.

Ильгет села с ребенком на диван, расстегнула кофточку и стала кормить.

Арнис и Белла сели возле нее. Мать тут же заказала домашнему циллосу чай с олло и блинами, и вскоре тележка въехала в комнату. Арнис вкратце рассказывал об учениях. Ильгет похвасталась достижениями Ноки.

– Так ты берешь Ноки с собой? – спросила Белла сына. Арнис кивнул.

– Ну что ж, ей всего год, но послушание у нас на уровне. А нам много не надо, лишь бы на дэггеров кидалась.

Ильгет слегка помрачнела. Неприятно думать о том, что скоро Арнис опять уйдет. Ско или другой эстарг взял бы отпуск, пока ребенку не исполнится год. Так принято. Но боец ДС не может отказаться от акции.

– Иль, я не могу, когда ты так хмуришься, – Арнис положил руку ей на плечо, -не надо, маленькая. Мы ведь говорили, что в этот раз ничего страшного не будет. Просто профилактика.

Да. На Визаре уже все закончено. Самое главное, по оценкам, убиты все живые сагоны, которых там было шесть. Конечно, сагонской империи ничего не стоит заслать туда новых… только сагонов-то вообще мало, и все они находятся на самых разных стадиях развития. Скорее всего, теперь от Визара они отступятся надолго.

А развоплощенные сагоны – неизбежное зло… в конце концов, и бесы существуют. Развоплощенным сагонам обычно не удается как-то всерьез влиять на обстановку в том или ином мире. Так, мелкие пакости устраивать…

На всей планете восстанавливается нормальная жизнь, биосфера. Правда, фактически совершено вмешательство Квирина в естественный ход истории, но что же делать, не оставлять же население голодать и вымирать после войны. Производство на Визаре будет поднято, полностью перестроено, люди получат образование. Планета вступит на сложный путь технологического прогресса. Постепенно вмешательство квиринцев будет сходить к минимуму, процессы на планете станут естественными.

Примерно так объяснял Арнис, стараясь говорить попроще.

– Я вот чего не понимаю, – сказала Белла, – и многие этого не понимают. Эти твои естественные процессы – это же войны, диктатуры, эксплуатация и прочая гадость. Почему бы нам не взять процесс полностью под свой контроль? Промыть мозги населению, поставить нужных людей в правительстве, установить справедливый строй и справедливое распределение. А то ведь они так и будут барахтаться много веков.

– Мам, – терпеливо ответил Арнис, – Это невозможно. Эта теория давно известна и называется прогрессорством. Она…

– Ну да, противоречит Этическому Своду. Но его можно и поменять, об этом и речь.

– Да у нас сил не хватит. Ну, Визар мы переделаем. А дальше что – на всю Галактику не замахнешься. Ведь мы ж бесплатно всем поставляем технологии, да, опережаем других, но всего на пару десятков лет… те же глостийцы не хуже наших ско оснащены. А если одну планету за другой реформировать, как сагоны поступают – рано или поздно остальные объединятся и на нас обрушатся. Так что… соображения вполне меркантильные.

– Я вот чего не могу понять, – сказала Ильгет, не сводя глаз с чмокающей дочки, – почему это у нас все так стремятся объяснить любые действия, особенно государственные – меркантильными соображениями? Что это, почетно – все делать только из соображений выгоды? Ведь ясно же, что Квирин очень многое делает не из соображений выгоды. Например, делится безвозмездно технологиями…