Текст книги "Дороги. Часть первая."

Йэнна Кристиана
Дороги I

ДОРОГИ.

Я – солдат Вселенной в мировой войне добра и зла.

Никольский, Воскресенье.

.

Моим детям, Кристиану и Алине, с любовью посвящаю.

Выражаю благодарность моему терпеливому консультанту Grey, без чьей помощи эта книга не была бы написана.

Часть первая. Все дороги во тьме

Содержание.

Глава 1. Осень в Лонгине.

Глава 2. Большие перемены.

Глава 3. Смертельная грань.

Глава 4. Земля святого Квиринуса.

Глава 5. Война в городе.

Глава 6. Тихие дни.

Глава 7. Цена свободы.

Глава 8. Когда дом превращается в клетку.

Глава 9. Визар. Иная вера.

Глава 10. Отпуск на Ярне.

Глава 11. Выстрел в спину.

Глава 12. В сторону весны.

Глава 1. Осень в Лонгине.

Ильгет растерянно огляделась по сторонам.

Глупо, конечно. Никого здесь нет, кроме нее, и собаки, и мокрого стремительного листопада. И незнакомого человека, лежащего без сознания на толстом влажном слое отмерших листьев.

И что же теперь делать? Он жив вообще-то? Ильгет присела на корточки, осторожно, опасливо, как к змее, прикоснулась к лежащему. Откуда он здесь взялся, вот вопрос? И что за одежда странная… Больше всего это похоже на скафандр или высотный костюм, камуфляжного цвета, шлем с прозрачным лицевым щитком плотно охватил голову. На ощупь скафандр холодный и скользкий, в самом деле – словно змея. Пульс, вспомнила Ильгет. Она понятия не имела, как оказывать первую помощь, в школе учили что-то, но давно уже забылось. Надо, наверное, проверить сердцебиение. Ильгет неуверенно подняла расслабленную тяжелую руку пострадавшего: кисть бледная, с длинными крепкими пальцами. Нащупала на запястье тоненькую бьющуюся ниточку – жив. Жив, просто без сознания. Ильгет окинула лежащего взглядом. Правое бедро как-то неестественно выгнуто. Что это значит – перелом?

И что же теперь делать?

Вызвать «скорую» – это, конечно, неплохо, но до города не меньше километра. И вряд ли в лесу кто-то попадется, погода сегодня – не дай Бог.

У осени истерика – дожди, лучи, дожди.

Какая-то мистерия… (1)

Откуда он здесь взялся-то? Просто загадка. Детектив, можно сказать. Никаких следов вокруг. Ильгет осмотрелась. Ничего. Кусты рядом целехоньки. Посмотрела вверх зачем-то. Прямо над головой лежащего в ветвях зиял пролом, узкий колодец, уходящий в серое, снова нахмурившееся небо.

С неба свалился, значит…

Ну что ж, в эту идею и непонятный костюм вписывается. Хотя идея нелепа сама по себе. Но в последнее время военные учения вполне естественны, ведь мы же готовимся к очередной войне. Где теперь-то Лонгин будет свободу и демократию насаждать? Вроде, в Цезии… Ну вот, значит, это какой-нибудь десантник или пилот, потерпел аварию, катапультировался… момент, но тогда должен быть какой-нибудь парашют? Ничего подобного рядом не было. Может, он упал без парашюта, ветки затормозили падение… кто его знает, возможно ли такое? Вряд ли. И одежда у него очень уж странная, чего стоят эти черные отверстия в плечевых пластинах, похожие на дула, и множество непонятных штук, укрепленных на костюме. Ильгет такого никогда не видела, но ведь сейчас техника сделала рывок вперед, а уж тем более, военная техника, Ильгет в ней ничего и не понимала. Откуда бы ей, простой домохозяйке, уметь разбираться в таких вещах…

Ильгет посмотрела на Норку. Буро-серебристая пуделиха озабоченно помахивала хвостом, глядя на хозяйку с выжиданием. Умная все-таки собака. Нашла пострадавшего, залаяла, дождалась хозяйки. Давай, уважаемая, думай теперь, что делать, я свою задачу выполнила.

Положить, наверное, поудобнее надо. Он как-то развернут нехорошо, а вдруг у него сломан позвоночник?

Ильгет подхватила пострадавшего под мышки. Глянула в лицо – и остановилась на секунду. Лицо это под прозрачным щитком, очень бледное, с закрытыми глазами и струйкой засохшей крови, тянущейся от угла губ, внезапно поразило ее – необычностью. Он не лонгинец, подумала Ильгет. А кто? Может быть из этих, «космических консультантов». По типу лица скорее уж похож на цезийца, они там все такие, на Севере, очень светлые блондины, с тонкими некрупными чертами почти треугольного узкого лица. Но как здесь мог оказаться цезиец? Ерунда же. Да и что-то такое было в нем… слишком уж непривычное. Ладно, некогда разглядывать… Ильгет подтянула пострадавшего под мышки и тут же едва не выронила его от неожиданности – раненый дернулся и застонал. Открыл глаза. В ту же секунду его рука скользнула к поясу, и диковинный пистолет страшно уставился на Ильгет черным дулом. Ильгет отшатнулась. Глаза чужака оказались серыми, как и ожидалось при таких светлых волосах и коже. Серыми, внимательными, и какая-то муть в них плавала, видно, он еще не вполне пришел в себя. Или просто больно ему было.

Незнакомец вдруг шевельнул пальцами, и шлем в долю секунды раскрылся, просто убрался за голову, словно капюшон, уйдя в пазы высокого ворота.

С открытыми глазами лицо чужого казалось еще необычнее.

Надо было хоть эту пукалку у него забрать. Сейчас пальнет в меня за милую душу. Ну и дура я, надо же быть такой доверчивой.

– Лонгин? – спросил парень хрипло. Ильгет поспешно кивнула.

– Лонгин.

– Ты одна? – вроде бы, без акцента говорит… надо же.

– Одна. С собакой, – Ильгет кивнула на Норку, присевшую настороженно поблизости.

– Хорошо, – прошептал парень. Потом произнес несколько слов, которые Ильгет не разобрала. Похоже, язык чужой… даже не определить – какой.

– Как тебя зовут? – вдруг спросил он, выговаривая слова с некоторым усилием.

– Ильгет, – растерянно ответила она.

– Меня зовут Арнис. Иль-гет. Можешь мне помочь?

– Да. А как?

– Там на правом боку ниже подмышки карманчик такой. Он на… как это сказать… на липучке. Открой. Достань коробочку.

На этом «высотном костюме» вообще было множество разных карманчиков, пряжек, непонятных деталей прицепленных. Ильгет нашла нужный карман и вытащила плоскую синюю коробку с выдавленной на крышке спиралью.

Арнис… имя тоже не лонгинское, но чего-то такого Ильгет и ожидала. Красивое имя, подумала она. До неправдоподобия даже красивое.

– Открывается сдвиганием кнопки, видишь? Там в первом ряду сверху такие прозрачные капсулы. Дай мне одну, пожалуйста.

Ильгет вынула прозрачную капсулу, положила на язык раненого.

– А что это?

– Атен. Отключает болевую чувствительность. Через пять минут я буду как бревно.

Он поднял с усилием левую руку, перетянутую толстым браслетом, в браслет встроено нечто, отдаленно похожее на часы. Посмотрел на эти «часы». Ильгет закрыла коробку и засунула ее обратно в карман.

– Ты откуда? – тихонько спросила она. Арнис помолчал некоторое время, внимательно глядя на нее. Потом ответил.

– Я с Квирина.

Ильгет вздрогнула.

Что ж, это все объясняет. Только вот одно непонятно – откуда в нашем захолустье, в пригородном лесу может появиться квиринец? И что он делает здесь, на Ярне? Неужели шпион? Как-то не верится… хотя почему не верится, глупо это, понятно же, что есть шпионы, не зря в газетах об этом пишут.

– Я ско, – объяснил Арнис, – знаешь, что это такое? Нет? Космическая полиция, СКОН. К Ярне я не имею отношения. Мы с напарником преследовали бандитов… они ушли в вашу систему. Мой напарник… – тут взгляд Арниса снова помутнел, словно боль вернулась, – он погиб. Прямое попадание в Пост. Я преследовал шибагов на ландере, мы вошли в атмосферу… ну и меня сбили. Катапультировался неудачно, видишь, ногу сломал, и похоже, ребро…

Ну что ж, тоже объяснение. Во всяком случае, решила Ильгет, не мое это дело, нужно доставить его в больницу, а там пусть разбираются, кто он и что.

– Ильгет, – сказал Арнис, – мне нужно послать сигнал о помощи. Спасателям. Чтобы меня забрали отсюда. Ты поможешь?

Она подумала. А почему бы и нет? То есть, конечно, может быть, что он шпион какой-нибудь… Но почему-то хочется помочь. А, плевать на все.

– А как это сделать?

– У меня на поясе видишь – такой круглый выступ. Открой его. Это энергетическая капсула. Возьми ее осторожно, в ней энергии на весь ваш Лонгин хватит. Положи вот здесь на землю. Мы сейчас соберем подпространственный маяк и пошлем сигнал.

Оказывается, детали этого самого маяка были укреплены на бикре – а бикром назывался странный костюм, и в самом деле – скафандр, только куда более совершенный, чем ярнийские, поэтому и не такой громоздкий. Кстати, парашюта у Арниса не было, потому что прыгал он с гравипоясом, очень широким, вроде бы металлическим ремнем из вертикальных выпуклых полос, охватившим талию. Ильгет снимала с бикра по указанию Арниса проводки, шнуры, металлические треугольники, стойки, держатели, и постепенно собирала из них единое целое. Опоры маяка ушли в землю и прочно застряли там. Вскоре рядом с Арнисом появилась небольшая пирамидальная конструкция, с энергетической капсулой в центре и уходящими вверх усиками антенн.

– Отлично, – сказал Арнис. Теперь он разговаривал бодро, весело даже, видимо, боль прошла, – теперь мы запустим маяк.

Он повернулся к пирамидке – двигаться тоже начал шустро, даже слишком. Раскрутил белое колесико, что-то там подергал. Снова откинулся на спину.

– Ильгет, – он как-то странно произносил это имя. Так, будто осторожно и ласково прикасался рукой к ее плечу, – спасатели будут здесь примерно через десять дней. Мне нужно где-то пробыть это время. В больнице – возможно?

– Да, – сказала Ильгет, – но…

Тебе там не поверят, хотела она сказать. Кто поверит, что ты – просто полицейский, просто преследовал каких-то там космических бандитов в ярнийской атмосфере? При нашей-то политической обстановке… Впрочем – а почему не поверят? Пусть свяжутся с правительством, с квиринскими наблюдателями, посольства у нас нет, но наблюдатели-то живут точно.

– Что-то не в порядке?

– У нас сейчас, понимаешь, такая политическая обстановка, – смутилась Ильгет, – все так настроены против Квирина… извини… я-то сама не знаю.

– Это неважно, – сказал ско, подумав, – в крайнем случае, меня отправят в тюрьму, это неприятно, но лучше, чем лежать в лесу. А спасатели найдут меня везде. Но если можно, я бы хотел оставить им какой-то конкретный адрес… у вас большой город, больниц несколько? Что это за город, кстати?

– Зара. Я не знаю, в какую больницу тебя увезут. Если хочешь, можно оставить мой адрес.

– Спасибо.

– Ты хорошо говоришь по-лонгински, – заметила Ильгет.

– Я был у вас. В прошлом году, примерно месяц. По делам СКОНа, задание выполнял.

– И так быстро… а, у вас же какие-то методики есть.

– Да, конечно, – подтвердил Арнис, – я выучил ваш язык заранее, это несложно с мнемоизлучателем.

Ильгет только вздохнула. Антенны на пирамидке вдруг задрожали, затряслись, как под сильным ветром, раздался мелодичный звон.

– Сигнал прошел, – обрадовался Арнис, – теперь давай расширим сообщение, чтобы они знали, где меня искать…

– Мой адрес сказать? Квартал Первостроителей, Красный корпус, А2.

– Спасибо, – Арнис протянул руку, снял с маяка устройство, похожее на микрофон и начал говорить. Надо понимать, на линкосе. Ильгет внимательно вслушивалась – тоже лингвист-недоучка. Линкос она должна была проходить только на пятом курсе и только ознакомительно. Кому на Ярне нужны галактические языки? А красиво звучит, мелодично так. Вот Арнис произнес ее адрес на лонгинском. Положил микрофон на место.

– Все в порядке, – он откинулся на землю с облегчением, – заберут дней через десять… ну, может, через две недели.

Норка подошла, робко понюхала бикр, посмотрела в лицо лежащему.

– Хорошая собачка, – сказал он ласково, – красивая.

– Теперь как бы мне до больницы добраться? Ползти тяжеловато будет… Далеко до города?

– Километр. Наверное, мне надо пойти, вызвать машину. Полежишь здесь пока?

– Полежу, конечно. Спасибо, Ильгет.

– А зеркало могла бы и вымыть.

Ильгет старательно упаковала банку с мясо-овощным рагу. Знаем мы, как кормят в этих больницах. Пирог. Чего бы еще? Пита сказал глуховато.

– Ну, может быть, ей некогда…

Пару яблок и шоколадку. До завтра наверняка хватит.

– Ну не знаю, – гремела свекровь. Она всегда так громко говорит, привычка, выработанная на Великих Стройках, – у меня трое было, да я еще работала целый день, однако такой грязи не разводила.

Да, подумала Ильгет, героическая женщина. Осколок Великой Эпохи. Куда уж нам…

Ильгет вздохнула и вышла в коридор. В глаза ей свекровь ничего не скажет, это уж как водится – боится конфликтов. Говорит всегда за стенкой, так, чтобы Ильгет слышала, но возразить не могла. И все в доме всегда идет так, как хочет свекровь. Не Ильгет, и не Пита – а его мама.

Ильгет начала одеваться.

– Ты куда? – поинтересовался Пита.

– Я? На Биржу труда, потом прошвырнусь немного, купить надо кое-что.

– Ну ладно.

– До свидания, – вежливо сказала Ильгет свекрови и вышла. На лестничной площадке она остановилась, прижалась лбом к стене. Хотелось заплакать. Ильгет сделала несколько глубоких вдохов. Не дождетесь.

А в самом деле, думала она, выходя из подъезда, почему у меня бардак? Ну не то, чтобы совсем уж бардак, но вот действительно – зеркало не вымыто, то одно валяется, то другое… Ведь время есть.

Просто настроения нет убираться. Не хочется. И Пите это безразлично. Сам он никогда не возмущается бардаком, наоборот, у него в кабинете бардак достигает своего апогея, и там он Ильгет не разрешает ничего трогать.

Ему вообще на все наплевать в последнее время. Работает много. Из-за компьютера не встает, не говоря уже о том, что дома-то бывает редко… Если раньше он постоянно ныл, что не хочет на работу, то теперь, как попал в этот Центр Биотехнологии (а биотехнология, как известно, залог нашего светлого будущего) – у него просто бзик начался. Разрабатывает вроде бы те же базы данных, но для Центра, и счастлив до безумия. И похоже, с любовницей своей завязал, не до того ему теперь. Он и к Ильгет-то пристает не чаще раза в неделю. Но и это ее не радует. Отчуждение наступило.

Действительно, так нельзя, думала Ильгет. Бардак у меня. И не надо на свекровь обижаться… она ведь права по-своему. Не надо, но трудно.

Не заладилась моя жизнь, не удалась. Мне всего 24 года, а кажется – все кончено. Навсегда. Зачем понадобилось вообще переезжать в Зару? Глупость какая. Надо было хоть доучиться, а то что это – бросила на третьем курсе. В Заре университета нет. Но Пита настаивал: а зачем тебе вообще этот университет? Вот родится ребенок – и что, как ты будешь учиться? Кто с ним сидеть-то будет – твоя мать ведь не будет. Тут он прав, матери некогда. Няньки очень дорогие, да и не найдешь. А ему нужно было в Зару, тут его мама, сестра… мама одинокая, несчастная, ей нужно общение, помощь… То кухню перестроить, то вешалку прибить, то на даче, то с машиной… Сестра старшая тоже – не замужем, но с ребенком, Пита ей фактически заменяет мужа. То, что называется, мужик в доме.

То есть все правильно. Конечно, надо было переехать.

Потом еще этот кошмар с ребенком. Мари родилась на два месяца раньше срока и три недели лежала под беспощадно ярким светом ламп, в кювезе, и страшный огромный аппарат через шланг ритмично надувал ее грудку воздухом. А потом Ильгет сказали, что скорее всего, детей у нее больше не будет… И действительно, с тех пор ни разу ничего не получилось. Пите это, похоже, совершенно безразлично.

Господи, что же мне делать-то? – спросила Ильгет. И как обычно, не получила никакого ответа.

Белый корпус больницы вырос из коричневой листопадной круговерти. Вот здесь, в этом здании умерла моя девочка… Арнис, скорее всего, в хирургии. В травматологии, это третий этаж.

Ильгет отыскала справочное окно, выяснила нужные сведения. Скинула плащ, оставшись в белом халате, припасенном заранее. Стала подниматься на третий этаж.

Интересно, почему я не рассказала мужу об Арнисе? Нехорошо получается. Но это не моя вина, я хотела рассказать, но вчера он так поздно пришел, и злой был, совсем не о том говорили. Хорошо еще, удалось избежать скандала. Не до рассказов было. Да и как он все это воспримет? Скорее всего, отрицательно.

Он ведь добрый человек, раньше Ильгет сразу рассказала бы ему. Он бы, возможно, предложил помощь. Но сейчас… Лучше не говорить. Он очень увлекается политикой в последнее время, у них в Центре об этом много говорят. Говорят, что существует какая-то Ось Зла, и против нее ведутся все эти бесчисленные войны, захваты чужих территорий. И эта Ось Зла якобы поддерживается Квирином. Неизвестно, так ли это, но о квиринцах вообще Пита говорит очень злобно. Опять наедет, конечно, на церковность Ильгет, мол, вот церковь вам приказывает помогать кому попало, а ты не думаешь, что это враг твоей страны, и мало ли, что он тебе наплел… Словом, ничего хорошего от Питы по этому поводу не услышишь. И неизвестно, сможет ли она потом посещать Арниса в больнице, а посещать все-таки надо, ведь он здесь совсем один, раненый, ему плохо… Ильгет в детстве лежала в больнице, был осложненный аппендицит, и хорошо помнила, как ждешь посетителей, когда ты беспомощен и прикован к постели. Да и какой тут уход? Нет, сходить к Арнису она должна. Но Питу это, скорее всего, будет раздражать. Не из-за ревности, он вообще не ревнив, к сожалению. Просто – лучше не говорить.

Ильгет постучала в палату. Осторожно заглянула.

Три койки. Арнис лежал на крайней, ближней к двери. Нога на подвеске, с грузом. Лицо бледное, нездоровое, но взгляд бодрый. Он улыбнулся, увидев Ильгет.

– Привет!

– Привет! – Ильгет подошла к раненому. Поставила пакет на стол.

Койка у окна выглядела обжитой, но сейчас пустовала. Рядом же с Арнисом лежал высохший старик, без сознания, весь обклеенный датчиками, капельницами, проводками. Рядом аппарат ИВЛ наготове. Монитор над головой старика мерно попискивал.

– Как дела? – спросила Ильгет, – операцию уже сделали?

– Да, вправили. Какая гадость этот ваш наркоз. Я просил без наркоза, атена бы вполне хватило. Но не послушали.

– Неужели это ваше лекарство так надежно действует?

– Конечно, – сказал Арнис, – оно блокирует проводящие пути на уровне продолговатого мозга. Ты все чувствуешь, но боль не осознаешь. У нас люди под атеном со сломанным позвоночником бегали… правда, потом восстанавливаться долго приходилось.

– Я тут тебе принесла… поесть хочешь?

– Не, мы обедали недавно.

– Может, попить? Тут виноградный сок.

– Ну давай, – согласился Арнис. Ильгет налила сока в поильник, дала раненому.

– И может ты это… ну, в туалет хочешь?

– Нет, – сказал Арнис, – спасибо, эту процедуру я недавно осуществил.

Ильгет посмотрела на старика, лежащего совершенно неподвижно.

– Что с ним?

– Он в коме, – сказал Арнис, – машиной сбило, вроде, то ли ушиб мозга, то ли что-то подобное. Не знают еще, выживет или нет, старый

Ильгет сочувственно кивнула.

– А у окна Антолик лежит, хороший человек. Он на стройке работает, свалился там с крыши. Вон книжку мне дал, видишь?

Ильгет посмотрела – на тумбочке лежал детектив в пестрой обложке.

– Ой, я не подумала… надо было тебе принести что-нибудь почитать.

– Принеси, ладно? А то этот детектив я уже того… прикончил с утра.

– Так быстро?

– Долго ли умеючи? – спросил Арнис, Ильгет подумала, насколько все-таки хорошо он знает язык. Поправила сползшее одеяло. Теперь Арнис был раздет, и под яремной ямкой резко выделялся на бледной коже простенький серебряный крестик с Распятием, на тонкой цепочке. Ильгет замерла на миг. А ведь у них на Квирине тоже есть Церковь, она что-то слышала об этом.

– А что тебе принести почитать?

– Что ты любишь сама, хорошо?

– Я много чего люблю… ну ладно, подберу что-нибудь. И побольше, да?

– И побольше, – согласился Арнис. Они помолчали. Вдруг Арнис спросил.

– Ильгет… а ты замужем?

– Да.

Что-то неуловимо изменилось в лице Арниса. Потом он сказал.

– А я вот нет. Не женился. Не получилось. А дети есть?

– Нет. Я родила дочь… раньше срока. Она умерла, – коротко объяснила Ильгет. Арнис взглянул на нее сочувственно.

– Боже мой, это так ужасно… когда ребенок… у моей сестры дитя умерло в утробе, она так плакала. Мы все переживали. А тут, когда уже родился…

Ильгет опустила глаза.

– Нико вот… тоже… – с внезапной тоской сказал Арнис, – это мой напарник, Нико. Он погиб.

– Твои спасатели прилетят, значит…

– Дней через десять или две недели. Я передал, чтобы они не торопились. А то ведь ломанутся лабильным каналом, спасатели у нас все сплошь герои. А зачем рисковать зря? Хотя ты же не знаешь, что такое лабильный канал.

– Что-то такое слышала, вроде.

– Ну, в пространстве есть каналы постоянные, проложенные, через которые мы всегда и ходим, но они редко располагаются вблизи от планетных систем. А есть лабильные… их можно ловить, если повезет, поймаешь и пройдешь быстро. Но это опасно, там есть приличная вероятность схлопывания. А если не просчитал толком, то и не знаешь, где вынырнешь. Бывает такое.

Господи, подумала Ильгет, глядя на бледное, спокойное лицо Арниса, о чем мы? О пространстве, о смерти, о детях… Как все это важно. Как давно я не говорила с кем-нибудь о таких важных вещах.

А Пита?

А при чем здесь Пита? Он как-то говорил, что хотел бы, чтобы я ему изменила. Может, говорит, тогда ты станешь раскованнее… сам уже то ли четвертую, то ли пятую любовницу сменил. Для него все это в порядке вещей. Это я была шокирована… в первый раз, когда узнала. А теперь это уже у нас в порядке вещей. То есть сердце болит, конечно, но эта боль уже привычна. Ревность – это нехорошо, некрасиво. Чувство собственности. Правда, Бог ревнив… и в Евангелии стоит… но какое дело Пите до всего этого?

Но почему-то вот сейчас я чувствую две вещи. Первое – я никогда не изменю Пите с Арнисом. И второе – Пита не был бы доволен, если бы такое случилось. Он и так-то не будет доволен, если узнает…

Лучше бы ты стала шлюхой. Лучше бы согласилась участвовать с Питой в групповухе, как он предлагал когда-то.

Ильгет вдруг отдала себе отчет, что все это время она смотрит Арнису в лицо и держит его за руку – сильную, бледную кисть с длинными пальцами. И он смотрит ей в глаза не отрываясь. Ильгет поднялась.

– Я завтра приду к тебе опять.

– Спасибо, – сказал Арнис тихо, – спасибо большое, что ты пришла. Я, честно сказать, не ожидал.

– Глупости, – сказала Ильгет, – ты ведь здесь один, что же я тебя брошу?

Арнис прикрыл глаза. Антолик возился на своей койке с наушниками, оттуда доносилась едва слышная, но весьма бодрая музыка. И тихо попискивали и гудели мониторы у койки тяжелобольного старика. Арнис улыбался.

Так хорошо, а с чего спрашивается? Потому что она пришла. Ильгет. Ильке. Надо же, какой идиот.

Сейчас мы будем с этой мыслью целенаправленно бороться. Она замужем. Повторить 150 раз.

Да и вообще – с чего вдруг такое? Что это на меня нашло? Она похожа на золотистое осеннее солнышко. Иль.

Лицо ее – как музыка, как вечерний солнечный свет сквозь золотую листву. Тонкое лицо, чистое. Волосы – русые, с удивительно золотистым оттенком, типичным для Лонгина.И глаза (а они чем-то похожи… только светлее… не думать об этом!) – золотисто-карие.

Впервые за два дня Арнис перестал думать о Нико. Начал засыпать, но посторонний звук снова заставил открыть глаза. Рядом с койкой стоял незнакомец, белый халат небрежно наброшен поверх официального хорошего костюма.

– Здравствуйте, – вежливо произнес посетитель, – я вас разбудил, кажется.

– Нет-нет, я не спал, – ответил Арнис, – здравствуйте. Вы присаживайтесь.

Незнакомец сел, достал небольшой прибор, в котором Арнис определил примитивный диктофон.

Только теперь заметил, что Антолика в палате снова нет.

– Господин Кейнс, я должен предупредить, что наш разговор будет записан, – незнакомец демонстративно щелкнул кнопкой диктофона, – Меня зовут Утиллер, я представитель Лонгинской Службы Безопасности, – посетитель показал Арнису издали какой-то маленький документик.

– Пожалуйста, – равнодушно ответил Арнис.

– Вы хорошо владеете лонгинским… – заметил Утиллер, – давно выучили?

– Я был на Ярне год тому назад, – ответил Арнис, – по делам. Это связано с деятельностью глостийской мафии и не имеет отношения к вашему государству. Обратитесь к моему начальству…

– Тогда, год назад, сколько длилось ваше пребывание здесь?

– Чуть больше месяца, – ответил Арнис.

– И вы за месяц так замечательно изучили язык, произношение…

– Я готовился заранее. Используя квиринские методики скоростного обучения. Информация о нашей подготовке у вас должна быть.

– С какой целью вы находились в атмосфере Ярны?

– Я и мой напарник, – начал Арнис (при мысли о Нико болью кольнуло в сердце), – патрулировали обычный участок в сигма-пространстве, получили вызов в систему Ярны, вышли по лабильному каналу и вступили в космический бой, который вел слабовооруженный курьерский корабль с Артикса против корабля, предположительно приписанного к одной из планет Глостии. Курьерский корабль получил возможность уйти, мы атаковали пирата. Я перешел на малый истребитель. Мой напарник был убит… прямое попадание в пост. Наш корабль безнадежно разрушен. Двое противников преследовали меня на своих ландерах, мы вошли в атмосферу Ярны. У меня не было другого выхода. В атмосфере меня сбили.

Рассказав свою историю, тщательно продуманную заранее, Арнис прикрыл глаза. Кажется, свет слишком яркий. Арнис мог бы ответить на любой возникший у контрразведчика вопрос, это не проблема. Вот только Нико… Нико действительно больше нет.

– Значит, вашим противником были…

– Я не могу точно утверждать, они не вступали в переговоры. Но судя по конфигурации… я опытный полицейский, господин Утиллер, я девятый год в Пространстве. Это были глостийцы.

– Ни одного глостийского корабля в околоярнийском пространстве не зарегистрировано, – важно заметил Утиллер. Арнис слабо улыбнулся.

– У них и нет привычки регистрироваться… И вообще как-то заявлять о себе. А ваши станции слежения несовершенны. Возможно, глостийский корабль находился в вашей системе недавно, он мог только что выйти из канала…

– Да, много вариантов, – с иронией сказал Утиллер, – почему же вы получили травму?

Арнис усмехнулся.

– Вот этого я не знаю. Потерял сознание при катапультировании… Думаю, приземлился неудачно. Не знаю. Может быть, задело осколком ландера.

– Почему вы, господин Кейнс, не обратились к правительству Ярны, а вызвали спасательную службу в частном порядке?

– Это обычная практика. Лонгин и ряд других ярнийских государств подписали соглашение со спасательной службой. В таких случаях мы имеем право вызывать спасателей без согласования с местными властями… Разве вам это неизвестно, господин Утиллер?

– Но все же – почему? Мы могли бы способствовать вашему переводу… э… в более достойное помещение…

– Спасибо, меня вполне устраивает эта больница, – ответил Арнис, – а что касается «почему», мне хотелось бы как можно скорее эвакуироваться на Квирин, ведь я ранен, и заниматься бюрократией сейчас для меня не лучший вариант.

– Когда вы ожидаете появления спасателей? – поинтересовался Утиллер.

– От двух дней до двух недель, – сухо сказал Арнис.

– Господин Кейнс, – службист немного помолчал, – наша организация… и наше государство были бы вам крайне признательны, если бы вы согласились осветить некоторые известные вам аспекты… э… разумеется, только те, которые разрешены к разглашению. Но… вы не устали?

– Нет, ничего, – сказал Арнис. На самом деле он устал. Но если закончить разговор сегодня, может быть, завтра этот тип не придет…

– Что конкретно вас интересует? Наша техника, организация – все эти сведения вашему правительству предоставлены…

– Вы не могли бы перечислить направления деятельности Службы Космической Полиции – вашего СКОНа?

– Конечно, мог бы. Это известно каждому и не составляет секрета. Охрана безопасности жизни и имущества граждан Федерации на планетах, принадлежащих ей, а также и во всей обитаемой части Галактики. Контроль за соблюдением и выполнением законов и постановлений Федерации в контролируемом ею пространстве. С этой целью – регулярное патрулирование пространства. Профилактика преступлений в пространстве. Работа по вызову на планетах, не присоединившихся к Федерации, – Арнис умолк. Что-то плохо припоминается Устав…

– А борьба с сагонами, – вкрадчиво поинтересовался Утиллер, – она не входит в число задач СКОНа?

– Нет, – ответил Арнис, – этим Милитария занимается. Но я об этом ничего не знаю. Ведь войны сейчас, вроде бы, нет… и не предвидится.

– Но ведь должна быть служба, которая занимается, так сказать, разведкой, поиском сагонского влияния на неприсоединившихся планетах? Да и на планетах самой Федерации? Неужели вы не предполагаете, что сагоны засылают агентов?

Арнис неуверенно кивнул.

– Да… вы, конечно, правы. Должны быть такие агенты, и должна быть такая служба. Но в СКОНе ее нет. Наверное, среди военных… не знаю. Честно говоря, тут я не смогу вам помочь. Я ничего об этом не знаю.

– Ну хорошо, а военно-промышленный шпионаж? Я имею в виду, вы же ведете разведку на других мирах, с целью выяснить экономический и военный потенциал, степень угрозы…

– Возможно, что и ведем, – сказал Арнис. Боже, кто прислал мне такого идиота? – но я этим не занимаюсь, и ничего об этом не знаю. Я простой патрульный ско.

– Так-таки ничего об этом никогда не слышали? – улыбнулся Утиллер. Арнис почувствовал, что уже – все, через край, уже надоело.

– Да, не слышал. Но даже если бы я и знал что-то об этом, господин Утиллер, это наверняка были бы сведения, не подлежащие разглашению.

– Видите ли, господин Кейнс, – сказал службист сухо, – я обязан предупредить вас… Ваше появление в воздушном пространстве Ярны абсолютно незаконно, ваши объяснения неудовлетворительны. У меня нет никаких оснований медлить с вашим арестом.

– Ну так арестуйте меня, и покончим с этим, – сказал Арнис спокойно.

– Тем не менее, я не тороплюсь. Вы видите, я иду вам навстречу… Если бы вы были более откровенны.

Арнис закрыл глаза.

– В чем? – спросил он, – я все вам рассказал. Если вас интересуют сагоны – это не ко мне. Я предпочитаю не иметь дела с сагонами.

– Что ж, дело ваше, – подчеркнуто вздохнул Утиллер. Потом он задал еще ряд каких-то незначащих вопросов – Арнис лишь удивлялся, зачем и для чего – о структуре СКОНа, о кораблях и оружии, вся эта информация была открытой. Спросил, есть ли у Арниса семья.

– Мама, – ответил квиринец, – и сестры. Больше никого нет.

– И все они живут на Квирине?

– Да, все они живут там.

Утиллер вежливо попрощался, что-то еще бормоча под нос и вышел. Арнис закрыл глаза и попытался расслабиться. Тревога не отпускала его.

Дело не в угрозах. Даже если его и арестуют, это еще не смертельно. Конечно, спасатели не смогут его забрать, начнутся долгие и муторные переговоры, и не факт, что они закончатся в пользу Квирина, хотя безусловно, СКОН сделает все возможное, чтобы вытащить Арниса из этой дыры. Но были и печальные прецеденты, когда людей в таких случаях вытащить не удавалось. Однако об этом Арнис сейчас не думал – проблемы следует решать по мере их возникновения. Захотят расстрелять – тогда и будем об этом думать. Пока все обстоит благополучно.