Текст книги "Пловец"

19 декабря 2013 года
Брюссель, Бельгия

От завибрировавшего в кармане пальто телефона усталая Клара подпрыгнула. Всю неделю она без передышки строчила отчеты, ходила на встречи, просиживала часы в душных кабинетах, обедала на бегу и допоздна сидела за компьютером. Единственным светлым пятном было свидание с Кириллом у нее в квартире, которое Клара до сих пор вспоминала с замиранием сердца.

Они не впервые сбегали из офиса и на разных такси приезжали к ней домой, чтобы заняться сексом. Именно так. Нечего тут изображать скромницу. И сначала сексом все и ограничивалось. И вся эта секретность добавляла их роману пикантности. Сбежать из офиса, забросить важные обязанности, позволить себе забыться на пару часов. Греховно, но безопасно. Невинная игра, которая никому не навредит. Да и осторожность никогда не помешает. Слухи и сплетни разлетались по Европарламенту с молниеносной скоростью и погубили немало карьер. Шведская практикантка и французский парламентарий – лакомый кусочек для сплетников.

Клара нащупала телефон. Сердце бешено билось в груди. Может, ужин кончился раньше? Может, Кирилл едет к ней? Но надежда умерла в тот же миг, как она прочитала имя на экране. Йорген Эпельбум. Черт. Она совсем про него забыла.

– Прости, Йорген, – ответила она, вложив в эти слова как можно больше фальшивой радости.

Прижав телефон к уху, она начала искать ключи в сумке.

– Мне очень жаль. У меня столько дел…

– Да-да, – перебил Йорген. – Столько дел. Бла-бла-бла. Ты всегда так говоришь. Во вторник ты меня тоже подвела.

Он продолжал обвинять ее, стараясь изобразить обиду. Но из него плохой актер. За иронией сразу видно было искреннее разочарование. Ей стало неловко.

Разумеется, она позволила Йоргену пригласить себя обсудить за бокалом в баре отчет об анонимности в интернете, который почему-то был очень важен для Пиратской партии. Она была в долгу перед ним, потому что Йорген всегда помогал ей с информацией об интернете и безопасности в сети, когда эти вопросы поднимались в Европарламенте. Он наверняка хотел, чтобы социал-демократы проголосовали так же, как и партия Пиратов, по этому вопросу. Услуга за услугу. Так здесь все работало. И Клара была не против взаимовыручки. Но в последнее время Йорген стал настаивать на том, чтобы они встречались каждую неделю. Одного раза в месяц ему было мало. И встречи он назначал на поздний вечер. И проходили они во все более неформальной обстановке. У Клары возникло ощущение, что Йорген проявляет к ней интерес, и явно не профессиональный. А теперь еще это нытье в трубку.

– Что тут сделаешь? – перебила она его стенания и поразилась раздражению в своем голосе. Клара вздохнула и толкнула дверь. – Серьезно, Йорген, я забыла. Прости, такое со всеми случается. На часах полдевятого. Почему ты раньше не позвонил, раз это так важно?

На лестнице было темно. Клара потянулась, чтобы включить свет.

Но безрезультатно. Видимо, лампочка перегорела. От сквозняка дверь за ее спиной захлопнулась. И внезапно у Карлы появилось ощущение, что что-то не так.

– Я был на встрече, – ответил Йорген в телефоне.

Встрече геймеров, подумала Клара, но ничего не сказала. Ступеньки заскрипели под ногами. Она медленно начала подниматься на четвертый этаж.

– Давай сделаем так, – предложил он. – Поскольку ты подвела меня уже два раза, ты приглашаешь на ужин на следующей неделе.

Где-то наверху раздался скрип осторожно открываемой двери. Легкий щелчок замка, и дверь снова закрылась. Скрип ступенек – словно эхо ее собственных шагов. Клара замерла в пролете между третьим и четвертым этажом. Кто-то спускался сверху. Старые доски скрипели под ногами. Но наверху жила только Клара. Ее неподготовленный мозг начал медленно соображать. Дверь, которую закрыли. Это может быть только ее собственная дверь.

Клара повернулась и бросилась бежать вниз по лестнице. В темноте она споткнулась и чуть не упала, но в последний момент удержалась. Во рту появился привкус металла. Кровь билась в висках. Она бежала, перепрыгивая через две ступеньки. На пролетах ее резко заносило, но Клара не останавливалась. Она бежала не оборачиваясь, даже не слушая звуки за спиной. Спуск занял пару секунд, но Кларе они показались вечностью. Клара чуть не подвернула ногу, спрыгивая на мозаичный пол подъезда, но не обратила на это внимания. Прихрамывая, она подбежала к входной двери и дрожащими руками открыла запор. В подъезде было тихо.

Эта тишина напугала ее еще больше, чем шаги по ступенькам. Распахнув дверь, Клара выбежала в дождливый брюссельский вечер.

А там все было как обычно. Фонари перед парком горели. Молодые нарядные люди направлялись в бар или на ужин. Огни испанского тапас-бара по соседству заливали улицу. Клара бросилась туда. Сквозь стекло видно было бокалы с вином, блюдечки с хамоном, тортильей и оливками. Обычная мирная картина. Мужчины в галстуках с ослабленным узлом, женщины в сверкающих сережках. Клара стояла перед окном, надеясь, что в публичном месте она в безопасности. Медленно она повернула голову к подъезду.

– Алло, Клара? Ты там? Что происходит? – раздался голос из телефона. Клара прижала трубку к уху.

– Извини… – сказала она.

В этот момент дверь подъезда открылась.

– Я перезвоню, – выдохнула она и отключилась.

Клара сделала вид, что читает меню. Приподняла ворот пальто, чтобы скрыть лицо. Бросила взгляд на подъезд.

Молодая девушка. Ее лет. Светлые волосы убраны в хвост. Дорогая спортивная одежда. Светоотражатели на лосинах и кофте сверкали в свете проезжающих автомобилей. Прямая осанка. Рюкзак на спине. Она наклонилась и сделала вид, что растягивает мышцы на ногах. Затем выпрямилась и спокойно побежала по улице, мимо Клары, не обращая на девушку перед баром никакого внимания. За ней тянулся шлейф аромата американской жвачки с корицей.

Клара подождала, пока девушка завернет за угол, а сердце немного успокоится в груди. Затем она достала телефон. Поколебавшись, набрала номер Кирилла. Он взял трубку после шестого гудка. Шепотом, с легким раздражением, ответил:

– Клара, я сейчас не могу говорить.

– Прости, но кое-что случилось. Мне нужно тебя спросить.

– О чем? Что случилось?

В голосе было нетерпение.

– Я могу переночевать у тебя?

– Что?

Она представила морщину у него на лбу и удивление, вызванное ее просьбой.

– Что случилось?

Клара сделала глубокий вдох. Она ведет себя как ребенок. Но поведение Кирилла тоже ее взбесило. Зачем он задает эти глупые вопросы? Не может просто сказать: «Конечно, приходи!»

– Ко мне в квартиру кто-то залез.

Кирилл что-то сказал кому-то по-французски. Звон бокалов.

– Ты позвонила в полицию?

– Не важно, – ответила Клара. – Забудь мой звонок. Я сама с этим разберусь.

Кирилл подавил вздох.

– Нет, конечно, ты можешь переночевать у меня. Сможешь взять такси? Мы уже ждем десерт. Дай мне полтора часа. Хорошо?

Клара закатила глаза.

– Я даже не знаю, где ты живешь!

19 декабря 2013 года
Брюссель, Бельгия

Георг сглотнул и потянулся за папкой. Почему-то он уже догадывался, что внутри. Но все равно не мог поверить, что это возможно.

Увидев логотип адвокатской конторы Готтлиба на первом же листе, Георг понял, что все кончено. Он медленно вытащил документ из папки. Казалось, стены в комнате дрожат.

В руках у него была копия секретного соглашения между ним и Микаэлем Перссоном, партнером в адвокатской конторе Готтлиба.

Соглашение существовало только в двух экземплярах. Первый был заперт в банковской ячейке Георга в Стокгольме, а второй у него на глазах Перссон запер в сейф в своем офисе на Норрмальмсторг.

Георг пробежал документ глазами. У него не было никакого желания ни видеть его, ни читать его снова, ни сидеть в этой скудно обставленной комнате в Брюсселе напротив злобного двойника Джина Хэкмана с этим соглашением в руках. Но все равно нужно было убедиться, что его догадка верна и что это именно то соглашение. Разумеется, догадка была верна.

Все было там. Каждое слово. Никаких подробностей, но четко написано, что ни Георг, ни Перссон не имеют права разглашать свои отношения с инвестиционным фондом «Оуктри Мьюшиал». Нельзя было даже никому говорить о существовании этого соглашения. Что, разумеется, было нелепо, но Георг был не в том положении, чтобы выдвигать требования, когда подписывал его.

Соглашение было не таким уж и опасным для Георга, но его пугало до судорог то обстоятельство, что у Рейпера был к нему доступ и копия на руках.

У Георга не было никакого желания изучать остальное содержимое папки. Он и так знал, что там. Но сдержать любопытство не мог.

Как он и подозревал, остальные документы представляли собой распечатки электронной переписки и банковские выписки, доказывающие, что Георгу заплатили за то, чтобы снабжать «Оуктри Мьюшиал» информацией о будущем слиянии крупных компаний, юридическим оформлением которого занимался Перссон. «Оуктри Мьюшиал» инвестировала в сделку. Но при этом через подставные компании она продавала акции обоих предприятий. И информация от Георга помогала ей нажиться. Это была рискованная игра краплеными картами. Георгу не хотелось думать о том, сколько денег они заработали с его помощью. Он же получил за свои услуги копейки, хоть они и казались вчерашнему выпускнику университета баснословной суммой.

Тем более что поток денег быстро прекратился, потому что Перссон начал его подозревать. Старый лис. Он прекрасно разбирался в финансовых операциях и быстро понял, что «Оуктри Мьюшиал» работает на два фронта. Это была не его проблема, если бы не одно но. Информацию они получали из его собственного кабинета. Как он выяснил, кто был утечкой, Георг не знал. В проект были вовлечены десять юристов и три партнера. Может, он просмотрел всю электронную почту сотрудников, может, просто вычислил Георга интуитивно.

Как бы то ни было, его вызвали в офис к Перссону. И по его мрачному выражению лица Георг понял, что дело плохо. На столе перед ним лежали те же документы, которые Георг сейчас держал в руках.

Перссон сухо сообщил, что такой проступок карается по закону. От шести месяцев до четырех лет тюрьмы плюс штраф. И можно забыть о карьере адвоката и вообще любой карьере в шведском бизнесе. Не говоря уже о гневе отца. В двадцать семь лет Георг уже умудрился загубить свое будущее.

Георг даже поблагодарил Перссона, когда тот велел ему немедленно увольняться и никогда никому не рассказывать о том, что произошло. Перссон сказал, что сперва хотел пойти в полицию и сдать Георга, чтобы его судили публично. Но потом решил, что если в прессе узнают об этих махинациях, это нанесет вред адвокатской конторе Готтлиба. Адвокатская фирма такого уровня не могла позволить себе скандала. Жена Цезаря всегда вне подозрений, добавил Перссон.

Георг подписал соглашение. Получил выходное пособие и поблагодарил счастливую судьбу. И он почти уже забыл ужас, который пережил в тот день, но Рейпер ему о нем напомнил.

– Прошу прощения, Георг, но, как я уже говорил, мне нужна ваша помощь, но также ваша преданность. У нас не должно быть сомнений в вашей лояльности.

Георг вздрогнул. Он и не заметил, как Рейпер подошел совсем близко и встал у него за спиной.

Георг обернулся.

У Рейпера был довольный вид. Он явно торопился покончить с формальностями.

– Как? – выдохнул Георг.

Ему стало трудно дышать. Он поспешил ослабить узел желтого галстука от Ральфа Лорена.

– Как вы получили этот документ?

Рейпер отмахнулся от вопроса.

– Это не важно. У нас свои методы, как вы уже, наверное, догадались. Так что давайте поговорим о вашей роли в нашем проекте.

Он посмотрел на часы.

– Простите, но у нас долгая ночь впереди, так что нужно поспешить.

Все, на что Георг был способен, это кивок.

Горло саднило. Он вытер пот со лба ладонью. Он чувствовал, что заболевает.

– Вот, – сказал Рейпер, протягивая флешку Георгу. – На ней записана одна программа, которая позволяет видеть, что делается на компьютере. Я хочу, чтобы вы попали в Европарламент и установили ее на компьютере и ноутбуке Клары Вальден.

– Но как? – выдавил Георг.

– Придумайте что-нибудь. Мы располагаем значительными ресурсами, но всегда удобно иметь агента на месте. Вы и будете нашим агентом в Европарламенте. У вас есть туда допуск. Вас часто видят в коридорах.

Вот на что Эпплби намекал за ужином. Но Георгу было сложно представить, что кто-то из начальства «Мёрчант-энд-Тэйлор» вламывался в чужие офисы.

– А это, – сказал Рейпер, ставя на стол небольшие пластиковые цилиндры, – жучки.

Они были похожи на крышки от пластиковых бутылок.

– Их нужно прикрепить под столом в комнате Клары. Завтра рано утром. Она оставила ноутбук на работе. И не переживайте за качество. Аппаратура превосходная.

Прикрыв глаза, Георг откинулся на спинку кресла.

– Извини, Георг, сейчас не время спать. Джош должен познакомить вас с техническими деталями.

Георг не помнил, как попал домой. Помнил только, как посреди ночи обнаружил себя сидящим в машине с включенным мотором перед домом. Георг был без сил. В кармане лежала флешка. Если бы не она, он был решил, что все это ему приснилось.

20 декабря 2013 года
Брюссель, Бельгия

Махмуд ворочался без сна на жесткой кровати в отеле. Он был совершенно измотан. Настолько, что не было сил даже спать. И мозг тоже не желал расслабляться. Он не сомкнул глаз ни на минуту с тех пор, как поселился в этом дешевом отеле в центре Брюсселя рядом с бульваром Анспах. Махмуд приподнял руку, чтобы взглянуть на часы. Циферблат показывал 04:35.

Только он опустил голову на подушку, чтобы заснуть, как услышал это. Скребущий звук шин по асфальту. К отелю подъехала машина с выключенным мотором и замерла под его окном. За ней последовали звуки осторожно открывающихся и закрывающихся дверец. Слишком осторожно.

Махмуд сел и напряг слух. Окно пропускало все звуки с улицы, несмотря на то, что номер располагался на пятом этаже. Он различил топот ног, шепоты солдат, щелчок курка и тут же понял, что это значит. Они готовятся к атаке.

Махмуд быстро оделся и выглянул из-за шторы в окно на улицу. Он ожидал увидеть полицейские машины, но там стоял только один черный фургон. А трое людей в черном как раз огибали угол, направляясь ко входу в отель.

Четвертый стоял перед фургоном и что-то делал с фонарем. Он стоял спиной к Махмуду, и не видно было, чем он занят. Но все стало понятно, когда фонарь внезапно погас, и улица погрузилась в темноту.

Что-то зеленое мигнуло на секунду там, где до этого видно было голову. Прибор ночного видения, понял Махмуд, возвращая штору на место. Мужчина отключил фонарь, чтобы можно было следить за окном Махмуда. Это явно не полиция.

Прислонившись ухом к тонкой двери в коридор, Махмуд услышал шаги внизу на первом этаже. Стремительный, едва слышный шорох резиновых подошв по коврам. И потом скрип и треск старой лестницы. Даже профессионалам было не под силу не выдать себя в таком дряхлом здании.

Времени у него мало, сообразил Махмуд. Он стиснул зубы до боли. Кровь закипела от выброса адреналина. Сейчас его убьют. Нельзя сидеть и ждать, пока придут убийцы.

Быстро покидав вещи в рюкзак, он надел его на спину и осторожно выглянул в коридор. Там было пусто, но шаги приближались. Враги были этажом ниже.

В глаза бросился запасной пожарный выход в другом конце коридора. Ровно напротив главной лестницы. Он решил бежать туда. Три шага на трясущихся ногах. Махмуд распахнул дверь и выбежал под дождь.

Спиральная пожарная лестница была пуста. Надо полагать, что они поставили своих людей на рецепции и у черного входа. Махмуд решил бежать вверх. В коридоре послышался топот ног. Убийц было много. И они были в десяти метрах от него.

Стараясь двигаться бесшумно, Махмуд в темноте преодолел два пролета, перешагивая сразу через две ступеньки. Он споткнулся и упал на колени, ободрав кожу. На лестнице было темно, но он не осмелился включить свет.

Он услышал, как кто-то выбивает дверь в номер. Раздался треск дерева. Стаккато приглушенных голосов, отдающих приказы. Несмотря на холод, Махмуда бросило в пот. Он продолжил подъем. На полпути к последнему, восьмому, этажу он услышал, как внизу открылась дверь, и лестница на миг осветилась. Кто-то стоял в дверях и осматривался.

Махмуд был почти наверху. Под ним были люди, явно намеревавшиеся убить его. Если открыть дверь на седьмом этаже, убийцы увидят свет и догадаются, где он. Махмуд присел на корточки и задержал дыхание. Может, они его не заметят?

Махмуд начал на ощупь искать дверную ручку, но рука нащупала прямоугольный шкафчик со стеклянной дверцей. Он медленно повернулся к нему и напряг глаза, чтобы разглядеть в темноте, что это. Сигнал пожарной тревоги. В голове у него раздался голос из другого времени: «Если сила на стороне противника, попробуй вызвать хаос».

Хаос. Махмуд сунул руку в карман и вытащил ключ. Хаос. Он сделал глубокий вдох. Занес руку с ключом и со всей силы ударил по стеклу.

Раздался старомодный звонок, сигнализировавший пожарную тревогу. Но он был таким громким, что Махмуд испугался и зажал уши руками.

Прошло несколько секунд. Тени побежали вверх. Включили свет, и Махмуда ослепило. Стук ботинок по ступенькам. «Они идут сюда, – подумал Махмуд. – Все кончено. На этот раз все действительно кончено. – Звонок продолжал звенеть. – Он сведет меня с ума», – подумал он.

Махмуд бросился к двери, распахнул ее и выбежал в коридор на восьмом этаже.

«He is up there! Let’s go!»[6]6
  Он наверху! Пошли! (англ.)


[Закрыть] – донесся с лестницы мужской голос.

Махмуд в панике огляделся по сторонам. Пожилой мужчина выглянул в коридор и что-то крикнул. Махмуд не разобрал слов из-за сигнала пожарной тревоги. В конце коридора он увидел лестницу на крышу и побежал к ней. Лестница оказалась короткой – всего пара ступенек. Она упиралась в дверь, которая была закрыта на висячий замок. Возле двери он увидел огнетушитель. Махмуд поднял его и со всей силы ударил по замку. Он промазал, выронил огнетушитель на пол, поднял его и снова занес. Со второй попытки у него получилось. Цепочка порвалась, и замок шлепнулся на ковер.

Махмуд рванул на себя дверь, и в тот же момент открылась дверь с пожарной лестницы. В панике он выбежал на крышу. Холодный воздух обжег легкие. Здесь пожарную тревогу было не слышно. Махмуд издал вздох облегчения и огляделся по сторонам. Он был на крыше, точнее, на террасе размером с половину теннисного корта. Здесь явно давно никто не убирался. До земли восемь этажей. По краям – ограждения из ржавой сетки. Снизу раздался вой пожарной сирены. Значит, кто-то вызвал пожарных. Скоро разразится хаос.

Слева на стене были прибиты скобы в виде импровизированной лестницы. Выбора у Махмуда не было. Оставалось двигаться вверх. Каким-то чудом ему удалось вскарабкаться по ним на крышу. Черепица опасно скользила под ногами, но думать об этом ему было некогда.

Махмуд возблагодарил небеса за то, что крыша не была крутой. Он залез на козырек и пополз вперед. Он не знал, куда ползет, пока в свете луны не увидел квадратную крышку люка. Может, это вентиляционная шахта, может, выход на чердак. Махмуд пополз ближе к ней. Тем временем внизу его преследователи тоже выбежали на крышу.

– Что происходит? Пожарные приехали. Что за цирк? – спросил кто-то по-английски.

Кто-то подбежал к краю крыши. Звук дергающейся сетки.

– Никого. Вниз он не прыгал, – сказал другой голос.

– Значит, полез наверх.

Махмуд услышал, как кто-то начал карабкаться вверх по скобам. Но он был уже у люка. Если удастся открыть его, можно спрятаться внутри. Борясь с ветром, он приподнялся над крышкой и заледеневшими руками вцепился в ее края. Сердце готово было выпрыгнуть из груди.

С третьей попытки ему удалось ухватиться за скользкие края и сдвинуть крышку. И в этот момент рядом с ним раздалось:

– Locked on target![7]7
  Цель найдена! (англ.)


[Закрыть]

20 декабря 2013 года
Брюссель, Бельгия

Клару разбудил сигнал смс. Потерев глаза, девушка потянулась за телефоном. Эва-Карин.

8:30 в офисе. Окей?

Как обычно, кратко. Кнопки на телефоне были слишком маленькими и неудобными для пальцев начальницы. Но, разумеется, она никогда в этом не признается.

Клара закрыла лицо руками. Как же ей хотелось спать. На часах было без нескольких минут семь. Кирилл пытался ее разбудить, но она только повернулась на другой бок и снова заснула. Он уехал первым поездом обратно в Париж. Какая-то встреча… избиратели… не важно.

Эва-Карин наверняка хочет раздать указания перед отъездом. Ее самолет улетает в обед. Но, видимо, она решила заглянуть в парламент по дороге в аэропорт и поставить галочку в листе присутствия. Парламентарии получали суточные за все дни работы в Брюсселе. И многие предпочитали вылетать утром в пятницу вместо вечера четверга, чтобы получить суточные за еще один день работы.

«Как будто им мало их огромной зарплаты, – подумала Клара. – Жлобы».

«Окей!», – послала она в ответ и присела на кровати.

Включив лампу, она оглянулась по сторонам. Светлая большая комната. Никакой одежды на полу. Прозрачный пластиковый стул марки «Картелл» в углу. Зеркальный шкаф. Абстрактная картина в красных и голубых тонах с подписью художника и номером на стене у двери. Окна затянуты плотными белыми шторами, придававшими спальне сходство с безликим номером в отеле.

Комната вообще обставлена была дорого и нейтрально. Типичный интерьер жилища состоятельного среднего класса. Все дорого и со вкусом, но без претензии и без уюта. Сразу видно, что здесь не живут, а ночуют.

Клара не помнила, сколько простояла перед тапас-баром вчера вечером. Наверное, пока не убедилась, что девушка с конским хвостом не вернется. Потом собралась с мужеством и пошла в квартиру. Сходя с ума от страха, она прокралась по лестнице и остановилась перед дверью в свою квартиру на самом верхнем этаже. Набрав в грудь воздуха, она вставила ключ в замочную скважину, повернула его и толкнула дверь.

В квартире было тихо и темно. Клара зажгла свет в гостиной. Она не знала, что ожидала увидеть. Беспорядок? Квартиру вверх дном? Разбитый телевизор и вспоротый матрас? Но все было как обычно.

Подушки аккуратно лежали на диване. Свежий номер «Нью-Йоркера» открыт на рецензии на новую книгу Джона Ле Карре, которую она читала утром. Клара поднялась по лесенке в спальню. Смятые простыни. Розовые трусы от «Agent Provocateur» валялись там, куда их бросил Кирилл восемь часов назад. Все как обычно. Ничего подозрительного.

Может, она все это придумала? Может, ей это только послышалось, а девушка выходила из соседской квартиры?

Сидя на унитазе в стерильно чистой ванной комнате Кирилла, Клара кончиками пальцев массировала виски. Голова начала болеть сразу, как она встала, и боль грозила перерасти в серьезную мигрень. Клара чувствовала, что нужно срочно принять обезболивающее, пока не стало слишком поздно. Спустив воду, она подошла к раковине и заглянула в зеркальный шкафчик над ней.

На верхней полке лежала пачка «Панодила». Клара взяла две таблетки и проглотила, запив водой из-под крана. Закрывая дверцу, она обратила внимание на остальное его содержимое и вздрогнула. Две зубные щетки. Голубая и розовая.

С замиранием сердца она взяла розовую и поднесла к свету. Ею уже пользовались. Кладя ее на место, она заметила в глубине еще одну зубную щетку, поменьше. Тоже розовую, с картинкой Белоснежки на ручке.

В панике Клара выбежала в кухню, объединенную с гостиной. Белая кухня от «Миле». Кухонная стойка. Окна в пол, через которые видно было голые деревья на площади Амбиорикс. Дорогой раскладной диван. Телевизор на стене. Обеденный стол из дуба. Шесть прозрачных стульев «Картелл» – таких же, как стул в спальне. Афиша в рамке с выставки Дюшампа в музее MoMa в Нью-Йорке. Везде стерильная чистота. И ни одного личного предмета.

Но Клара знала, что здесь должно быть что-то еще. В голове звучали слова Кирилла: «У всех, кто живет за границей, есть фотографии семьи».

Клара вернулась в спальню и остановилась перед кроватью. Две тумбочки у изголовья. Два металлических белых ночника с модными абажурами в виде цилиндров.

Клара подошла к тумбочке со стороны Кирилла. На подушке еще осталась вмятина от его головы. Нагнувшись, Клара ощутила его запах. Зажмурившись, она выдвинула ящик и медленно открыла глаза.

Там лежала единственная фоторамка снимком вниз. У Клары ослабели колени. Ноги больше не держали ее. Обессиленная, она рухнула на кровать и перевернула рамку.