Книга: Осень Средневековья. Homo ludens. Эссе (сборник) - Йохан Хёйзинга

Если отступить от содержательной части книги, то невозможно не упомянуть о чарующем слоге автора. Порой, конечно, было сложно продираться сквозь обилие малознакомых имён, множество цитат и осознание серьезных пробелов в собственной эрудиции (если бы не подробные комментарии, подготовленные Д.Э. Харитоновичем, было бы сложно уловить многие моменты, о которых пишет автор). Но, несмотря на некоторые сложности, я однозначно могу сказать, что эта книга изменила мои представления о Средневековье. Средневековый человек перестал быть для меня совершенно непонятным, противоречивым и нелогичным.

Возвращаясь к содержанию, хотелось бы отметить обилие интересных историй, традиций, приведенных автором. Приведу небольшой пример:

Даже при совершении казни строго принимается во внимание честь, которую следует воздавать рангу и званию: эшафот, воздвигнутый для коннетабля Сен-Поля, украшен богатым ковром, на котором вытканы лилии; подушечка, которую ему подкладывают под колени, и повязка, которой ему завязывают глаза, из алого бархата, а палач еще ни разу не казнил ни одного осужденного - для знатной жертвы весьма сомнительная привилегия

И подобного рода курьезов, описанных автором, - десятки! Отдельное спасибо Й.Хёйзинге за сравнительный анализ поэзии и живописи того времени, за интересные рассуждения, почему современники не способны трезво оценить произведения искусства своей эпохи.

Й.Хёйзинга нетрадиционно выстраивает свою работу: здесь вы не найдете заключений и обобщений- всё это остается на откуп читателю. Главный вывод,к которому лично я пришла после прочтения, это то, что древние традиции, обретая новые изысканные формы, продолжали существовать как в эпоху Средневековья, так и позже, что создавало причудливые обряды, уходящие гораздо дальше вглубь веков, чем может показаться на первый взгляд.

И всё равно читать мне было сложно. При наличии некоторого количества авторских размышлений, в книге нет "воды". Текст плотно насыщен фактами и отсылками к разным историческим событиям. Чтобы нормально усваивалось то, о чём рассказывает автор, надо бы уже знать хронологию и генеалогию европейских монарших особ. Бурбоны, Валуа и Люксембурги; Плантагенеты, Ланкастеры и Йорки; генеалогические таблицы есть, но невозможно же в них каждую минуту заглядывать. А автор в своём повествовании не придерживается строгой хронологической последовательности.

Да и язык ближе к научному, а не к нынешнему популярному, когда авторы стараются облегчить жизнь своему читателю.

Справочно-вспомогательный аппарат занимает примерно 1/5 часть книги, то есть 200 страниц. Это разные таблицы и указатели, а также авторские примечания и комментарии переводчика. Такое обилие сносок осложняет чтение в электронном виде, да и бумажную книгу не очень удобно всё время листать туда-сюда. Множество цитат на нескольких языках: французский, немецкий, английский, не говоря уж о латыни.

Тем не менее, читать "Осень Средневековья" интересно и приятно. При всём своём богатстве знаний Хёйзинга не высокомерен. Наоборот, в тексте чувствуется желание поделиться с читателем имеющимися у автора знаниями. Запахи, цвета, звуки, мысли, танцы, песни, приметы - автор ведёт читателя по всему материалу, показывая эпоху со всех сторон, неторопливо и тщательно. Книга хорошая, качественная, богатая информацией. Я её очень рекомендую, но, пожалуй, не для знакомства с темой, а уже "для продолжающих".

Я читала увесистый томик, вышедший в издательстве Ивана Лимбаха. Качественное издание, приятное оформление. Хорошей книге хорошее издание.

Для кого: для ценителей качественных культурологических исследований.

Согласна, что читать эту книгу, скорее всего, нужно было в бумажном виде, чтобы удобнее было пользоваться комментариями. Либо тогда уж начинать с них, а потом переходить собственно к авторскому тексту. За поставленные книге 3 из 5 выдам себе индульгенцию, пожалуй. Моя оценка - это прежде всего оценка моего опыта прочтения этой книги, а ни в коем случае не её содержания.

Восприятие мира достигло состояния покоя- словно собор,залитый лунным сиянием, внутри которого мысль могла наконец погрузиться в сон.

Долго ещё передо мной мерцало видение собора, увитого плющом, всеми покинутого, обласканного лунным светом. Перед нами книга не только интересная, но и поэтичная, чтение само по себе превращается в удовольствие. Читая, двигаешься от одного красочного образа к другому, и постепенно охватываешь взглядом общие контуры того, что мы сейчас называем средними веками.

В общем, я брал в руки эту книгу с одним лишь намерением – более глубоко понять культуру Средневековья во всех ее проявлениях. Разумеется, не малую роль тут сыграла и чрезвычайно сильная, глубокая аннотация, которая своим семенем была рассажена по уголкам души и заставляла то и дело возвращаться к ней.

Переходя собственно к анализу данного произведения невозможно не обратить внимание на его структуру. Сама она построена по типу научной публикации, т.е. тут четко разграничено само произведения, примечания и некоторые разъяснения. В конце так же присутствуют иллюстрации, которая помогают лучше понять сказанное автором дотоле, а так же визуализировать сам труд. С одной стороны, в книжном варианте это довольно неплохо и, думаю, даже удобно, но в варианте электронном, который лишь и был у меня, не представляет особого удобства.

«Осень Средневековья» представляет сама по себе культурную эссенцию сложную для понимания как раз из-за наполненности научной, литературной, исторической лексикой. Именно в этом смысле прочитать и понять с первого раза данное произведение представляется сложной, если вообще реальной задачей. Многие произведения цитируются в оригинале с последующим переводом, что лично мною оценено высоко.

В своем собственном предисловии Хейзинга говорит, что нельзя рассматривать Средневековье в качестве «преддверия Ренессанса», но и дело, о чем я упоминал в самом начале, он сравнивает эти два времени в истории культуры и искусства. Разумеется, этот труд сам по себе ограничен из-за невозможности выразить всю историю культуры Средневековья в одной лишь книге. Поэтому исследователь ставит себе рамки, как хронологические, так и географические. Первые стоят от 1400 до 1500 гг., а вторые ставят рамки в виде Бургундии и Франции. Но то и дело нидерландский философ вынужден отходить от них, скажу я, что это происходит настолько естественно, что остается практически незамеченным. Безусловно этому есть простое объяснение в виде некоего симбиоза культура, которая не может быть окрашена лишь в один фальшивый национальный цвет.

Но по истине тема культуры охвачена не полностью. Вне нашего взора остается культура повседневная, культура обычного человека, ремесленника или даже селянина. Но это проблема не столько автора, а сколько источников, самой науки – источниковедения. Хейзинга только и опирается на тексты богословов либо людей, связанных с дворами.

Культура же рассматривается в непрерывной цепочке. Средневековье стает пред нами одновременно как последствие действия Церкви (т.е. христианства), язычества и примитивного уклада. Поэтому Средневековье не становится просто непонятным фактом, который возник сразу после Античности. Это непрерывная цепочка, которую благодаря Хейзинге я могу сравнить лишь с цепочкой ДНК, где каждая аминокислота имеет свое значение. Тем не менее, каков же этот геном? Имеет ли он ту негативную, нездоровую, поврежденную Ренессансом структуру? Историк доказывает, что нет. Но он не забывает и о тех фактах, которые противоречат его точке зрения, пытаясь воссоздать историческую объективность, если она вообще существует в реальном мире.

Это злой мир. Повсюду вздымается пламя ненависти и насилия, повсюду – несправедливость; черные крыла Сатаны покрывают тьмою всю землю. Люди ждут, что вот-вот придет конец свет. Но обращения и раскаяния не происходит; Церковь борется, проповедники и поэты сетуют и предостерегают напрасно.

Мы узнаем от автора и некоторые подробности, которые либо ввергают нас в шок, либо заставляют ухмыльнуться, либо делают и то, и то одновременно. Среди этого особо выделяется существование миньонства, вульгарная любовь к роскоши и примитивная детализация, а также обычай вываривания умерших на чужбине. Хороша солянка, не так ли?

В целом же, исторический прогресс рассмотрен в виде идей, который исследуются будто под микроскопом в трудах различных писателей. Но и тут Йохан Хейзинга решает самый главный вопрос: Средневековье уникально само по себе и не является лишь причиной Возрождения, или как говорит сам автор, кватраченто. На все произведения того времени философ смотрит под этой точкой зрения: в постоянном сравнении он не находит той полноты Гуманизма, какую видят некоторые другие авторы, в этой Осени Средних веков, а «Осень Средневековья» есть нечто иное, нежели ода индивидуализму исторической эпохи.

Наткнулась в сети на беседу с историком Климом Жуковым, он говорил об отличии людей того времени, век которых был почти вдвое, в сравнении с нашим, короче, зато уж и прожить его стремились так ярко, чтобы успеть испытать все многообразие впечатлений. И о красочности той жизни, и об утрированных, с современной точки зрения, любовных переживаниях.

Желание знать подробности превзошло боязнь трудного чтения, это ведь как путешествие в другую реальность: жизни отмерено вдвое меньше, уже к сорока - сорока пяти для большинства она заканчивается и это норма. Не принимая во внимание эпидемий (опустошавших города), войн (которые не прекращались), голода. Такой же фантастический посыл, как мир, в котором особенности атмосферной рефракции создают впечатление горизонта, чашей поднимающегося вверх. Как на Саракше Стругацких. Только это не фантастика - реальность нашего с вами прошлого.

Я поняла, едва начав читать, почему эта книга стала бестселлером и выдержала столько переизданий, и переведена на такое количество языков. Она захватывает. В сравнении с «Человеком играющим» это не просто интересно, но сущностно затрагивает автора и читателя. В том трактате Хейзинга выдвигал некий не бесспорный тезис и обосновывал его полутысячей страниц аргументов, примеров, ссылок. Здесь - искренне увлеченный и прекрасно владеющий темой рассказчик, делится знанием с читателем. А говорить о любимом легко и приятно.

Легкость этого чтения подсвечивает рассказ о самых непростых аспектах и неприглядных сторонах тогдашней жизни, этот труд написан после Первой Мировой. А читала его Европа, которой предстояло научиться существовать со знанием о реальности кошмара, которому человечество не смогло помешать осуществиться, несмотря на все достижения цивилизации.

«Смотрите, - словно бы говорит «Осень средневековья», - Люди жили недолго и трудно, но они находили место для безудержного веселья, для куртуазных отношений и для доводимой, порой, до абсурда, рыцарственности. И они не теряли надежды. Мы с вами несем генетическую память тех людей и мы не хуже их». С этой позиции «Осень средневековья» - не только культурологическое исследование, но в неменьшей степени опыт психологической реабилитации и адаптации поколения.

Энциклопедический уровень охвата книги затрагивает массу аспектов тогдашней жизни (отраженных в культуре, оговорюсь, потому что сведений об особенностях функционирования городской канализации, земледелии и скотоводстве, повседневном быте средневекового города мы тут не найдем - об этом не писали литераторы и не запечатлевали художники). Но и того, что удастся увидеть, будет более. чем достаточно, поверьте.

В двадцати двух главах, одно перечисление которых заняло бы несколько абзацев) Йохан Хейзинга последовательно рисует картину жизни: с уличными проповедниками и рыцарскими орденами; поединками и войнами; обычаями, модами и едой; искусством и литературой; идиллическим образом Жизни и макамбрическим - Смерти (о происхождении термина "макамбрический" мы тоже отсюда узнаем).

Это потрясающая книга, она как шкатулка со многими секретами: внутри и музыка и живые картины; выпрыгивающий неожиданно чертик; много других шкатулок, что диковинным образом больше той. внутри коей содержались (читая, сделала себе много заметок об авторах и произведениях, с которыми хочу познакомиться ближе); а еще зеркальце.

Портрет Лисбет фо Дювенворде. Надпись на бандероли гласит: "Я долго искала того, кто откроет сердце"

"Осень средневековья" расширяет горизонты, примиряет с действительностью и протягивает тонкую прочную нить от того, что было в бесконечность. И все мы волокна этой нити.