Текст книги "Иероглиф счастья"

Йоко Сан
Иероглиф счастья

© Йоко Сан, 2018

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2018

* * *

Нормандские письма

Лакомый кусочек Франции, открытый римлянами и галлами, дважды чуть было не перешедший английской короне.

Когда я вижу раскинувшиеся бесконечные поля и луга, то представляю милые сердцу тарусские дали.

Нормандия.

Средневековые замки, так называемые шато, ухоженная возделанная земля, магнолии, пальмы, гортензия и кукурузные поля. По этим дорогам мчались верхом мушкетеры со срочным донесением королеве, сменяя наскоро лошадей в аббатствах на пути из Ла-Манша в Лувр. Здесь Сена завершает свой путь и впадает в океан. Верхняя Нормандия считается священной землей импрессионистов.

И здесь с некоторых пор нахожусь я, чтобы знакомить вас с нормандским запахом осени и яблок…

* * *

 
Как вы там пели, ваше благородьице?
Кругом одна чужбина да разлука?
Во Франции Успенье Богородицы,
Такая католическая штука.
Пока не видно осени предвестников,
И не летает пепел Жанны Д'Арк,
Родители ведут своих прелестников
Исследовать соседний зоопарк.
Их ожидают звери, как положено,
Во всеоружии шерсти и клыков.
И, как положенное, ждёт детей мороженое.
Мороженое ждёт, без дураков.
А что в Москве, какая ода к радости?
Куда ведут родители детей?
Что там такое с праздниками в августе?
Чем веет от вечерних новостей?
Погода, знаю, портится и портится.
Уже летит понурый чахлый лист.
Не будет вам Успенья Богородицы –
Я говорю как старый атеист.
 

Это стихи Вероники Долиной из ее «Нормандской тетради».

Да-да, не удивляйтесь, русские во Франции – отнюдь не экзотика. Были эмигранты в революцию, продолжается и поныне поэтический разговор о счастье, о радости. Французское солнце. Под ним даже самые невесёлые воспоминания, размышления, беспокойство о Москве выглядят иначе.

Чуть иронично:

 
Ну хорошо, не будет Балтазара –
Пускай хотя б дадут вино и сыр!
Давно на нас дивится целый мир,
Что мы едим и пьём, венец кошмара.
 

Нормандия, в частности, это место, где дышат чистым воздухом, едят вкусную пищу, живут размеренной жизнью без надрыва и переживаний за все человечество и о судьбах мира. О, эти маленькие ухоженные городки, с непременными цветами, зелеными палисадниками, открытыми лужайками!

Сытые тучные коровы пасутся на зеленых лугах, одновременно поворачиваясь к солнцу, как подсолнухи, и кажутся нарисованными, мультяшными. Здесь любят свою историю и бережно восстанавливают старину, устраивая из бывших госпиталей и ферм прекрасные отели, а во дворце – музей ликера Бенедиктин.

Отдельная песня – это блошиные рынки.

Бесконечные ряды с залежами из кладовок и подвалов, антиквариатом приводят к размышлениям, что никакие Лувры, замки Луары, равно как и кулинарные туры не дадут и сотой доли понимания уклада жизни целых поколений, истории развития художественных промыслов. Воскресные блошиные рынках – это музеи под открытым небом. К сожалению, высочайшую филигранность прежних лет вытесняет современный ширпотреб.

* * *

…А за окнами просинь. Яркое солнце падает на стриженый зеленый газон и отсвечивает в висящих низко яблоках, грушах, сливах, киви, инжире, айве.

Яблок в этом краю изобилие. Нормандия – это сидр и кальвадос.

Просыпаешься под колокольный звон как в Тарусе. Там, в средней полосе России, храм православный на Воскресенской горе. И каждое утро малиновый звон. Спасибо, Господи, что живу!

Здесь, в Нормандии, католических храмов не счесть. Они в каждом городке. Были революции, войны были, но средневековые аббатства и монастыри уцелели и стали еще краше. В Фекане, в древней аббатской церкви Святой Троицы покоятся Ричард I (не путать с Ричардом Львиное Сердце) и Ричард II – герцоги Нормандии. Здесь же католическая реликвия – сосуд с каплями крови Христа, по легенде прибитый к берегу волнами Ла-Манша. Крестоносцы его потеряли. Чудеса!

А помните детскую мечту – найти запечатанную бутылку с посланием?

Пока что выглянешь в окно – рассвет. Солнце особенное, прорывающееся через все и вся, такое милостивое, бесконечно щедрое, что душа радуется.

 
Santa Maria, Mater Dei,
ora pro nobis peccatoribus,
ныне и в миг мой последний,
Jesus, будь же со мной. Я молюсь.
 

Золотые лучи падают на зеленую густую траву, и лужайка вспыхивает, словно усеянная бриллиантами. Роса держится на удивление долго. Влажность в Нормандии высокая, понятно, рядом Гольфстрим, Ла-Манш. Розам благодать. Цветут почти круглый год. Всему живому и сущему хорошо. Воткни прутик – вырастет, благословенная земля. Вокруг шато каштаны-гиганты, дубы столетние, трехвековая секвойя. Все буйно зеленеет и цветет.

Наверное, таким описывают рай. Там такая же тишина, прерываемая лишь пением птиц.

Сегодня слышала звук пролетавшего низко истребителя – досадный диссонанс, когда ты в тихом согласии с собою.

Управляющий шато пригласил искупаться в местной речке. Кто ж откажется в такую теплынь?

– Значит так, – скомандовал он тоном, не терпящим возражений. – Обычно я вот здесь прыгаю в воду и быстро-быстро доплываю вот до того места, выхожу и одеваюсь, так как место не совсем пляжное.

Сказано – сделано. Нырнув вслед за ним, я поняла, что означало «быстро-быстро»: вода оказалась ледяной и, будь дистанция подлиннее, я бы побила мировой рекорд!

Оказывается, в этой воде водится форель.

В следующий раз поедем к океану, пора бы уже, а то мы все вокруг да около…

* * *

 
И вот
океан
улыбнулся умытенький
и замер
на время
в покое и в штиле, –
 

так Маяковский очеловечил Атлантический океан.

Итак, Ла-Манш.

Первая встреча, Сен-Валери-ан-Ко (Saint Valery en Caux).

Маленький городок департамента Верхняя Нормандия, совершенно прелестнейший по тишине, уюту и спокойствию. Неторопливая, размеренная жизнь французов, я бы назвала её так: жизнь до обеда и после. Потому что обед – это священное время каждого француза. Перекусы на ходу здесь немыслимы. В ресторанчиках в это время не бывает свободных мест.

Вернемся к путеводителю. Своим названием город обязан монаху (Valeri VII век). Из достопримечательностей – старинный дом XVI века в стиле коломбаж (деревянная каркасная конструкция). Дом Генриха IV Наваррского, мужа королевы Марго.

Где вы, счастливые детские времена, упоенное чтение французских романов! В памяти живы дворцовые интриги, блеск королевского двора, учтивые диалоги и льстивые вкрадчивые речи: шевалье, монсеньор, сир, моя королева…

Из сбывшегося сегодня:

«… Чудесный край! Эти лесистые берега – сущий рай. Море жемчужное, с голубыми бликами, и белый песчаный берег, усеянный кремневой галькой в форме полипов. Белые меловые утесы. Все в нежных и блеклых тонах…», – так описывала эти места Жорж Сан д.

Нормандия утопает в зелени лугов и омывается водами Ла-Манша.

На набережной Сен-Валери-ан-Ко свежевыловленный улов: устрицы, камбала, угорь, небольшие акулы.

С утра было дождливо, но солнце уже выглядывает из-за облаков и туч.

О невероятно интересном явлении, сточки зрения метеорологической и не только, мы поговорим в следующий раз.

Будьте здоровы!

* * *

На прошлой неделе были по делам в Дьеппе.

12 отелей, 128 ресторанов, казино, ипподром, 18 полей для гольфа. Такой вот необыкновенный курортный город-порт XI века. В величественной средневековой цитадели сейчас городской музей.

Каждые два года в Дьеппе бывает международный фестиваль воздушных змеев. В этот раз мы попали на фестиваль ретро-автомобилей.

На идеальном газоне ровными рядами расположились автомобили. Их освежил внезапно нахлынувший дождик, но через пять минут в зеркалах вновь отразилось солнце. Как переменчива погода в Нормандии! Утром выйдешь уже одетым по осени, ан нет, приедешь в соседний городок Виль-де-Роз-сюр-Мер, а там тепло, на набережной – молодожены, невеста в открытом пышном платье, и видно, как им хорошо!

Слепящее солнце, меловые скалы, Ла-Манш изумрудного цвета, терпеливые рыбаки – в прилив ждущие свою удачу.

Освежаемся мороженым. Два шарика любимого фисташкового, и будет нам счастье!

Рядом ресторан «Виктор Гюго». Автор «Собора Парижской Богоматери» и «Отверженных» очень любил эти места и специально приезжал полюбоваться изумительными барельефами в средневековом храме Святого Жака. Здесь же, в Нормандии, случилось непоправимое: его девятнадцатилетняя дочь погибла в кораблекрушении.

* * *

Никогда не думала, что католичество так сильно во Франции. Скульптурная статуя распятого Христа стоит при въезде в каждый населённый пункт. Католические храмы с устремлёнными ввысь шпилями как послания Господу нашему.

У всех на слуху страшная Варфоломеевская ночь, когда было убито более девяти тысяч человек. Произошло это событие 24 августа 1572 года, а память жива. Апофеозом свадьбы короля Генриха Наваррского и Маргариты Валуа стала резня ни в чем не повинных гугенотов. Протестантское меньшинство в результате покинуло Родину, выбрав эмиграцию.

Современный Лазурный берег Франции более чем светский. Чуть ли не ежедневно небо освещают фейерверки и грохочут залпы салютов в честь безымянных здравствующих миллионеров.

Здесь, в глубинке, все гораздо скромнее. Если небо озаряют сполохи, то это заря или раскаты грома под мелодичный звон колоколов. Отсутствие столичного лоска и курортного блеска с лихвой компенсирует роскошная природа. Русскую поговорку «нет худа без добра» новым звучанием дополняет английская «Every dark cloud has a silver lining», то есть у каждого темного облака своя серебристая каемка.

Как прекрасен мир после сильного дождя! Воздух так насыщен ароматами, полон свежести, что хочется пить его. Нигде я не встречала таких переменчивых облаков. Помните, у Марины Цветаевой:

 
Неподражаемо лжёт жизнь:
Сверх ожидания, сверх лжи…
Но по дрожанию всех жил
Можешь узнать: жизнь!
 

Невероятно изменчиво море с его приливами и отливами; бездонное синее небо вмиг затягивают пепельно-серые жемчужные облака, через которые прорывается яркое, озорное и беспечное солнце.

Словно по летучей гряде облаков путешествую я по Нормандии. Недалеко от этих мест Гавр, который стал первым пунктом на пути возвращения Цветаевой на Родину.

Если говорить о соотечественниках, то Нормандией был вдохновлён поэт Максимилиан Волошин, Иван Тургенев приезжал погостить к другу Гюставу Флоберу, подолгу жили в этих краях художники Илья Репин и Василий Поленов.

Пора-пора нам отправиться в Живерни, в усадьбу Клода Моне, где сад меняет окраску в зависимости от времени года. Уже скоро!

P.S.

В Нормандии осень. Вчера зарядил дождь нешуточный и затмил всю прелесть живой природы. Слава богу, дороги здесь отличные, не размоет.

 
Ты тоскуешь, что кончилось лето.
У меня среди роз бродит ветер, летят лепестки.
Я варенье варю, к Покрову его, может, закончу.
Оно будет зимой так красиво на просвет розоветь.
В предосенней тоске облетевших до срока берез
будет дождь, и плачет где-то рябина.
 
 
Вы не знаете, как пахнет варенье из лепестков чайных
роз? Приходите же пробовать.
Я тоскую, что кончилось лето.
 

* * *

Привет!

Если бы вы видели лица водителей, следующих за моей машиной вчера, то прониклись бы жалостью. Это была еще та картина. Я должна была следовать за Chrysler, который направлялся в ремонт и не мог двигаться более 50 км в час на трассе, где разрешенная скорость 130. Два часа позора компенсировались с лихвой, когда автомобиль был благополучно сдан в сервис, а мы оказались в центре Руана, столицы Нормандии.

Это то самое место, где была сожжена Жанна д'Арк. Шесть веков тому назад на рыночной площади стояла девятнадцатилетняя девушка, в моем воображении очень похожая на Милу Йовович. Думаю, что ей было нестерпимо больно и страшно, когда огонь подбирался к лицу. И жить хотелось как никогда. Человеческое сознание так устроено, что всегда нуждается в сказке. Так появилась воскресшая Орлеанская Дева.

Нынешний Руан это пламенеющая готика, её лучшее послание человечеству.

Столетняя война прошлась по Руану, чума косила его жителей тысячами, во вторую мировую союзники не пожалели шрапнели, и до сих пор пробоины от нее видны в стенах, а Бонапарт как стоял, так и стоит. Французы не изменяют своим героям.

Удивительно, что мы с мужем совершенно не устали физически, хотя гуляли до самого вечера, лишь однажды присев в ресторанчике на полчаса.

То ли энергетика потрясающая в Руане, но хотелось смотреть еще и еще. Таких домов, а называются они фахверковые, нет во всей Франции, архитектура запоминающаяся и необычная.

И, наконец, знаменитый Руанский собор. Строился он четыре века, с XII–XVI, это самый высокий собор во Франции, воспетый Клодом Моне.

Погода чудесная, совсем летняя и позволяет видеть все в совершенно неожиданных ракурсах и цветовых гаммах. Ничего подобного мы нигде больше не видели, к такому заключению приходим единодушно.

В городе, где практически каждый дом музейный экспонат, работает метро! Рассекают Руан новые трамваи, туристов снующих с камерами вроде нас, великое множество. Старый город плавно переходит в променад шопоголиков. Сейчас большие распродажи. Люблю смотреть на оформление витрин. Здесь они тоже необычны. Ну и попозировать конечно хочется…

А если вы когда-нибудь будете в Руане, а вы непременно будете, встречайтесь возле Золотых часов в Старом городе. Они уникальны, отбивают не только каждые четверть часа с одной стрелкой, но и показывают фазы Луны и дни недели.

Мы не прощаемся. До свидания, au revoir!

* * *

Мечты сбываются!

Не верите?

Три географические точки на карте мира были мною открыты в детстве, это пролив Па-де-Кале, Баб-эль-Мандебский пролив и острова Тристан-да-Кунья. Даже просто читаемые нараспев, они вызывали невыразимый восторг. Что было в этих странных незнакомых словах? Соленые брызги ласкали лицо, сильный ветер бил наотмашь по фок-мачте корабля и там, вдали, маячила невыразимо прекрасная, моя удивительно сказочная Мечта.

Позже мне скажут, что на самом деле те острова из голого камня и необитаемы, но пролив Па-де-Кале вот он, передо мной! Голубой, ничуть не изменившийся и не потускневший от времени. Отсюда рукой подать до Англии, прибрежные очертания которой сегодня, когда солнце так щедро и милосердно греет октябрь, отчетливо видны невооруженным глазом.

Кале самый северный город Франции. Побережье называется Опаловым. Не с легкой ли руки Анри Матисса, художника, родившегося здесь? И здесь же, у этого пролива, гасконец д'Артаньян со своими друзьями-мушкетерами, спасал честь королевы.

Регион называется Пикардией, со своим редким диалектом, в каждом маленьком городке знаменитые колокольни Беффруа, охраняемые Юнеско. Это сторожевые башни с набатным колоколом, в который когда-то били, предупреждая об опасности, а сейчас оповещают жителей о важных событиях и праздниках.

 
«Звучал как колокол на башне вечевой
Во дни торжеств и бед народных», –
 

лучше Лермонтова все равно не скажешь.

В небольших городках такое разнообразие архитектурных стилей, и готика, и классицизм, и арт-деко, и романский: ценителям и любителям архитектуры – сюда.

Но более всего поражает природа. Если Верхняя Нормандия со своими ухоженными и прибранными полями выглядит как большой обеденный стол, то Пикардия для меня слилась со среднерусским пейзажем, пленительными заокскими далями. Если там, в далекой Тарусе, все связано с именами Цветаевой, Паустовского, то в Пикардии это дорога писателей Руссо, Шатобриана, Лафонтена, Расина. Какой роскошный список: Жюль Верн, Марсель Пруст, моя любимая Колетт… Определенно, надо еще сюда вернуться!

Идеальный рельеф холмов и полей действует умиротворяюще, словно перед тобой гигантская панорама Земли и ты видишь Родину с высоты птичьего полета. На самом деле, мы просто земляне и неважно, на каком языке мы говорим, проводя свои дни здесь. Хотя бывает и комичное, когда французский управляющий предупреждает на автобане: «Осторожно, Радарович!». «Осторожнее», –хочется предупредить и парапланеристов, рассекающих вольготно здесь на своих крыльях, но им всё нипочем, кроме собственного ощущения свободы.

В Пикардии меня преследует божественное «Padam» Эдит Пиаф. Оставь печаль на потом, «Padam, padam, padam»…

В лучах закатного солнца растворился и день годовщины нашей свадьбы.

В поэзии солнца, меда и луны храни тебя Любовь моя!

* * *

Неподалеку расположен уникальный Музей ликера Бенедиктин в городе Фекан. Монахи-бенедиктинцы из века в век передавали рецепт этого дивного напитка, отнюдь не дамского, крепостью более 40 градусов.

Вспоминается мятежный поэт Франсуа Вийон, приговоренный к повешению за кражу таинственного манускрипта с рецептом шартреза – элексира долголетия. Возможно, что-то похожее использовали монахи-бенедиктинцы, ликер на самом деле божественный!

Имя Франсуа Вийона советскому читателю открыл в свое время Булат Окуджава. Многочисленные байки о похождениях французского поэта можно прочитать и в уважаемой Википедии.

Карл Орлеанский, один из даровитых поэтов Средневековья, богатый и независимый вельможа устраивал роскошные поэтические состязания, одно из которых выиграл Вийон, пьяный в стельку, но поразивший всех нежной и чистой балладой:

 
От жажды умираю над ручьем,
Смеюсь сквозь слезы, и тружусь играя.
Куда бы ни пошел – везде мой дом,
Чужбина мне – страна моя родная.
Я знаю все, и ничего не знаю,
Из всех людей, мне всех милее тот,
Кто лебедицу – вороном зовет.
Ничто не жду, и все же верю в чудо.
Я всеми принят, изгнан отовсюду.
Но слава его уже бежала впереди…
 

* * *

Возвращаемся через всю Францию на юг, к Ницце и Монако, откуда и началось путешествие.

Последний крупный город по маршруту в Нормандии – Довиль. Светский, тусовочный, где ежегодно проходит американский кинофестиваль, в противовес Каннскому.

Для модниц интересен факт, что знаменитая Коко Шанель первой открыла сезон купания в Довиле. Вспомним пляжные костюмы того времени, напоминающие нынешние мини платья. Романтический фильм шестидесятых Клода Лелюша «Мужчина и женщина» тоже был снят здесь. Город изначально задумывался дальним родственником Наполеона как респектабельный, богатый, но он и сегодня поражает туристов своей основательностью. Парад кабриолетов и престижных автомобилей сменяют джаз фестиваль, фестиваль кино и затем ралли старинных автомобилей Париж – Довиль. У города свой ипподром, казино. Устроено все для занятий большим спортом. Роскошные яхты – первое, что попадается на глаза при въезде в город.

Но гламур и блеск остаются позади, мы выезжаем на автобан. Исколесив тысячи километров, надо честно признать, что дороги платные здесь хороши и себя оправдывают на все сто. Из пункта А в пункт В попадаешь по накатанной. Понятные указатели, просторные полосы в обе стороны, идеальное покрытие. Ехать одно удовольствие, особенно сейчас, в период золотой осени, когда даль в сиреневой дымке и щедрое солнце, выглядывая из-за облаков, гоняет их, превращая то в овечье стадо, то в причудливые, летящие ввысь фигурки странников, с посохом и бородой. Жаркое золотое сменяется пламенем буйного красного, а затем снова возвращается в зелень лугов и пастбищ. На них царствуют лошади красоты необыкновенной, их блестящие лоснящиеся черные спины напоминают о легендарных арабских скакунах. Они галопируют с высоко поднятыми хвостами: длинная изогнутая шея, плотное, сухое сложение – красавцы! Но не будем отвлекаться, на спидометре все 135.

Спешим на остров Мон-Сен-Мишель. Собственно говоря, поездка в Нормандию состоялась благодаря горячему желанию увидеть это чудо.

Нам не совсем повезло, а может и наоборот. Была довольно пасмурная погода, туман, и ожидаемый замок никак не появлялся на горизонте. Возник он внезапно, подобно громаде гор, которую не заметить уже было невозможно.

Был отлив, и Мон-Сен-Мишель принимал гостей как бы без фраков. Сразу скажу, ничего подобного мы не видели. Во время отлива обнажается дно океана, и по сухому проливу можно пешком добраться к замку, хотя материк и остров соединены мостом, по которому курсируют автобусы с многочисленными туристами.

Это потрясающее зрелище! На самой вершине скалы возвышается аббатство Мон-Сен-Мишель – восьмое чудо света, средневековая суровая архитектура. В переводе, это гора святого Михаила – Мон-Сен-Мишель.

Давным-давно, на скалистой вершине монахи устроили монастырь. Сам поселок на острове существует с 709 года. Сейчас здесь проживает несколько десятков человек, они обслуживают остров и туристов.

Когда смотришь на замок снизу вверх – это молитва, молитва восхищения рукотворному памятнику. Гранитное образование конической формы устремлено ввысь, к самому небу. 930 метров, выше – только облака и парящие орлы.

Скорость прилива раньше сравнивали с галопом мчащейся лошади. Скорее это просто красивое сравнение. Скорость прилива около 6 км час, лошади – 21.

Зато зыбучие пески, открывающиеся в отлив опасны, и лучше не ходить поодиночке.

С XI по XIV века возводился и укреплялся бенедиктинский монастырь. С 1969 года здесь проходит ежедневная служба, и каждый, независимо от веры, может причаститься. После Французской Революции монахи покинули остров и последующие 70 лет он использовался в качестве тюрьмы. В каменных клетках заключенный не мог ни стоять, ни сидеть и был прикован к цепи, вечно звеневшей. Ввоз продовольствия и общение с внешним миром осуществлялось по пандусу. Тележка приводила в движение канат, наматывавшийся на ось колеса, которое приводилось в движение лошадью. Позже лошадь заменили заключенными.

Во время Столетней войны крепость оставалась верна французской короне, и события тех дней еще послужат сюжетом не одного романа для новых Дюма.

Весь сумрачный колорити облик Мон-Сен-Мишеля настраивают на философский лад.

Восьмое чудо Запада действительно стоит увидеть из-за великолепия Средневековья, его неповторимой истории в странице мировой культуры.

История аббатства замечательно изложена аудиогидом на всех языках, в том числе и на русском.

Сложная и долгая история монахов счастливо оканчивается с приходом Наполеона III, когда монастырь объявляется народным достоянием. С 1979 года аббатство находится под эгидой ЮНЕСКО.

Мой стих, посвященный крепости:

Сен-Мишель

 
тебе кажется, знаешь каждую складочку
и уходя, ты жаждешь снова вернуться,
выпивая всю без остатка, вот жадность-то
ты пьянеешь всего лишь на миг, но это обман,
потому что безоглядно доверчиво тело
бывает лишь в минуты крайнего горя…
но встречаясь со мною глазами
ты читаешь в скрижалях судьбы
эта женщина – волшебный родник
и, возможно, не встретившись с ним
погибают, в полушаге от жажды,
и сама не пойму, отчего глаза мои влажны
может быть я любила тебя, Сен-Мишель
впрочем, ты не читаешь стихи и вряд ли
узнаешь, как старательно я рисовала
по ночам твой портрет на белом песке
 

* * *

«У каждого человека две родины – его собственная и Франция»

Анри де Борнье

Что может поразить воображение туриста во Франции? Конечно замки! По всей стране их не счесть, самые примечательные расположены на берегах Луары. Все они по-королевски величественны, но объехать их с толком не хватит отведенного времени. Выбираю два замка.

Амбуаз, Королевский замок Chateau Royal.

Здесь место упокоения Леонардо да Винчи. Гениальный итальянец был приглашен королем Франциском I в качестве советника и мудреца и получал немалое жалованье. Король же купил у Леонардо да Винчи его шедевр, Мону Лизу. Обласканный королем, Леонардо предлагал алаверды построить вертолеты, пулеметы, танки и подводные корабли, чем немало насмешил визави. Опередивший свое время, покойся с миром и будь славен во веки веков, Леонардо да Винчи!

Следующий замок по пути следования – знаменитый «дамский» – Шенонсо.

Две женщины, жена и любовница правили в жизни короля Генриха II. Одной из них, несравненной Диане де Пуатье был подарен этот великолепный замок, другая, уже после смерти короля, Екатерина Медичи, этот замок у нее отняла на правах вдовы.

Перебираясь из одного великолепного зала в другой, еще более роскошный, отмечаешь замечательную работу флористов. Великолепные букеты в каждом будуаре, в каждом уголке замка Шенонсо не просто создают настроение, они так искусно подобраны, что сами по себе уникальны. Невозможно описать просто замок Шенонсо. Это творение, вдохновленное любовью. «Кто сюда когда-нибудь придет, пусть вспомнит обо мне», – гласит надпись на высокой башне Бойе, первого владельца.

Великолепный арочный мост через реку Шер создаёт впечатление, что дворец плывет по воде, а низко висящие облака поднимают замок к самому небу и проносят через века.

* * *

Уже темнеет, и пора искать отель для ночевки.

Съезжаем с трассы в город Тур. Это административный центр Долины Луары. Город, дважды чуть было не ставший столицей Франции.

Здесь 20 мая 1799 года родился Оноре де Бальзак. По его «Человеческой комедии» мы, иностранцы, знакомились с Францией, влюблялись в Париж, узнавали в чертах героев романа себя и современников. У Бальзака учились и Диккенс и Достоевский. Мне особенно нравятся две его фразы: «Деньги нужны для того, чтобы о них не думать» и еще, «Любовь слепа, но семейная жизнь – прекрасный окулист».

В красивом городе родился гений, светлом, утонченном, без тяжести традиционных фахверковых домов, с широкими улицами и замысловатыми дворами, уходящими вглубь.

Приятное удивление от знакомства с Туром усилило посещение базилики святого Мартина. Паломничество сюда совершают верующие со всего мира, здесь покоятся его мощи.

В городе много молодежи, ведь рядом университет имени Франсуа Рабле.

Именно в таких местах, где старина соседствует мирно с современными ритмами, а это и напольные трамваи, и вездесущий McDonald's, – жизнь бьет ключом. А еще Тур это центр виноделия. Из винного погреба местного фермера нам достались две бутылки: редчайшее желтое вино Les vins jaunts 2003 и Vouvray, урожая 2011. Вино не просто отменное, коллекционное. И это только начало путешествия по долине Луары. То ли ещё будет, встретимся, когда будет отдыхать автомобиль…

* * *

Если существует провидение, то оно привело нас к высоким крепостным стенам замка Амбуаз.

Королевский Амбуазский замок величественно возвышается на реке Луаре.

По нему можно проследить историю Франции. Во времена римской империи здесь возвышалась галльская крепость. Позже хозяйничали вестготы. В X веке Амбуаз переходит во владение виконта Орлеанского Ингельгера. С начала XII века замок отходит роду Амбуаз. Во времена Людовика его владелец был обвинён в государственной измене и приговорён к смертной казни. Позже король его помиловал, но Амбуазский замок с 1434 года становится королевской резиденцией.

Именно король Франциск I сумел убедить Леонардо да Винчи принять приглашение и переехать во Францию из солнечной Италии. Приглашение короля совпало с трудным периодом в жизни Леонардо, его покровитель, могущественный Джулиан Медичи умер, а французский король назначил ему годовую ренту в тысячу золотых экю. Долгое время мир знал Леонардо как гениального художника, упустив из виду его инженерный талант. В Амбуазском замке прототипы его изобретений: автомобиля, самолета, вертолета, танка, пулемета, подводной лодки, парашюта, разводного моста, лестницы с четырьмя спиралями – десятки изобретений в области военной техники, городского строительства, механики, гидравлики и воздухоплавания. Художник намного опередил своё время, создав механического ходячего льва, из груди которого во время приветствия короля показывался букет лилий – чем не робот?

Леонардо великолепно устраивал придворные празднества, по нынешним временам он был бы, несомненно, человеком востребованным. Ничто человеческое не было чуждо Леонардо, будучи убежденным вегетарианцем он даже придумал собственное блюдо: мясо от Леонардо. Красота природы, мягкий климат и щедрость короля помогли Леонардо закончить шедевр жизни, знаменитую Джоконду. Хотя он не был плодовитым в свои последние годы, уже частично была парализована правая рука (впрочем, Леонардо левша). По свидетельству Бенвенуто Челлини творчеству сильно мешал король, почти не оставляющий Леонардо одного. Через тайный подземный ход Леонардо да Винчи, поселившегося неподалеку от замка, в очаровательном особняке Клу (Кло-Люсе), ежедневно посещал его венценосный патрон.

Согласно легенде, король Франции Франциск I присутствовал у смертного одра Леонардо. Леонардо умер в возрасте шестидесяти семи лет в 1519 году. Согласно его воле, гроб сопровождали 60 нищих до церкви монастыря Святого Флорентина. Что касается места захоронения, вопрос так и остался риторическим. Существующее надгробие только для туристов. На самом деле это долгая и запутайная история о могиле, потерявшейся во времени. Было много энтузиастов, весьма влиятельных, участвовавших в поиске истинного захоронения Леонардо, но все тайны они унесли с собой.

Существует место, где три последних года прожил великий Леонардо, этого достаточно, телесное становится второстепенным, когда на тебя смотрят прекрасные Мона Лиза (она же Джоконда), Дама с горностаем, Портрет Дамы…

И тот факт, что Леонардо никогда не был женат, по одним сведениям был девственником, по другим гомосексуалистом, не имеет никакого значения. Имеет значение только то, что Леонардо был гениален. Увековечив в веках прекрасные образы, художник сам обрёл бессмертие и дал прикоснуться нам, смертным, к божественному Искусству.

* * *

Как же Господь щедро одарил Францию! Языком, ласкающим слух, землей плодородной, отдающей щедро, водной гладью и горными кручами.

Всякая улица Гренобля упирается в Альпы, по мнению знатоков. Шартрез, Верков и Бельдон – три горных массива, привлекающие сюда туристов со всего света.

Мы едем через Гренобль. Здесь родился Стендаль. Сколько женских слез пролито над чтением «Красного и черного», полюбив саму Мечту о Любви, как можно после всего сказанного не любить Францию?

Последняя сотня километров проходит через Вердонское ущелье с неправдоподобно голубой водой внизу. Дорога не для слабонервных. Каньон по-настоящему мощный, вьет петли дорога, вот он, драйв по-русски, ой, мама дорогая, главное сцепление с газом не перепутать, внизу ведь пропасть. Наиболее красивый маршрут пролегает по Критской дороге со смотровыми площадками.

Но наш путь оказался долгим, и мы спешим домой, на Сен-Жан-Кап-Ферра.

Вот он, последний указатель: MONAKO. Ура! Мы дома.