Текст книги "Введение в культурологию"

5. Другие проявления культуры

К другим проявления культуры, в соответствии с ее определением, следует в первую очередь отнести общую постановку и состояние образования и просвещения в каждой данной стране. Ведь через них происходит воспроизводство духовности и создаются условия для ее дельнейшего обогащения.

Но образование и просвещение неотделимы от науки, можно даже сказать, что в современном обществе они в первую очередь «работают» на нее. При всем при том, однако, отнесение науки к области культуры не представляется безоговорочным. Социально-гуманитарное знание – это, в общем и целом, конечно, культура, в особенности если делать акцент на собственно гуманитарном знании (филологическом, искусствоведческом, психологическом, философском, социологическом, историческом). Если же речь идет о дисциплинах иного профиля (т.е. преимущественно о естествознании и техническом знании), то они слишком специальны (читай, односторонни), и далеки от человека (изучают вещи, а не людей), чтобы приписывать им атрибут культуры. Более того, узкая специализация и высокий профессионализм в этих областях научного познания, не дополняемые гармонично другими проявлениями духовности (искусством или гуманитарным знанием), могут отдалять науку от культуры. Вместе с тем в широкой исторической перспективе прогресс науки в целом можно считать одним из показателей развития культуры. То же самое правомерно утверждать в отношении техники: в собственном смысле это, конечно, еще не культура, и возможны даже противоречия между техникой и культурой. Но, если смотреть на технику исторически, то ее достижения неотделимы от развития культуры. В обоих случаях исторический аспект высвечивает движение творческой мысли и свидетельствует о преодолении узкой специализации и узкого профессионализма, без чего культурный прогресс невозможен.

Подобные аналогии можно продолжить: относить, скажем, политику и право целиком к явлениям культуры, значит, стирать различия между культурным, с одной стороны, и общественным вообще, с другой, т.е. неоправданно расширять сферу культуры. Но исторические достижения в этой области, например, феномен демократии в Древней Греции, или право в Древнем мире – это уже демонстрация культуры.

В отношении политики и права, при характеристике их в контексте культуры, помимо исторического аспекта, появляется еще один, касающийся их повседневного проявления. Речь идет о степени укорененности в массовом сознании и массовом поведении уже принятых обществом форм политической и правовой жизни, что именуется в обиходе, соответственно, политической и правовой культурой.

Особый аспект культуры – биологическое существование и здоровье человека. Несомненно, состояние здравоохранения в обществе, особенно если к этому вопросу подходить исторически, есть показатель культурности общества. Что касается профилактики болезней и поддержания нормального биологического состояния граждан, то все это входит в понятие «здоровый образ жизни», которое очень близко по значению к понятию «культура». Тренинг же тела (неотделимый, согласно известному афоризму, от тренинга души: в здоровом теле здоровый дух) давно уже получил непосредственно «культурническое» наименование – «физическая культура».

И так – во многом другом. Можно говорить о культуре быта, культуре речи, культуре общения, культуре погребения (умерших), культуре виноделия и винопития (потребления спиртного), культуре отправления культа (не совпадающей с религией и религиозностью как явлениями культуры), культуре приема гостей, чайной церемонии (культуре чаепития у японцев), икебане (культуре формирования букетов у тех же японцев), культуре дипломатических приемов и т.д., и т. п. В обобщенном виде эти «снятые» с жизни моменты проявления культуры найдут отражение в последующих разделах пособия (прежде всего в теме «Культурное восхождение человечества»).

6. Конспект содержания

Культурология как учебная дисциплина, история и задачи преподавания культурологии в высшей школе России.

Четыре основных значения понятия культуры (как возделывания земли, как всего искусственно созданного в отличие от всего естественно данного, как совокупности материальных и духовных ценностей и как меры проявления человеческого в человеке). Культура как способ и степень освоения человеком условий своей жизни.

Искусство как наиболее «культурническое» проявление культуры. Эстетическое и художественное. Два взгляда на сущность эстетического (объективистский и субъективистский). Эстетическое как взаимодействие объективного и субъективного. Искусство как концентрированное проявление эстетического. Удвоение мира в искусстве и объяснение потребности в таком удвоении. Специфические признаки искусства (предмет искусства, язык искусства, образ в искусстве, значение вымысла, авторской позиции и формы в искусстве, функции искусства). Роды (виды) искусства.

Мораль как явление культуры. Специфический моральный способ воздействия на человека (через его сознание). Моральное равенство людей и отражение этого равенства в «золотом» правиле нравственности. Специфика моральной нормы (в отличие от правовой). Общечеловеческое и конкретно-социальное в морали. Мораль – как индикатор благополучия – неблагополучия в обществе. Моральные понятия (добро и зло, справедливость, долг, совесть, честь и достоинство).

Религия как феномен культуры (религиозный способ возвышения над реальностью и опора на него, единение людей в религии, концентрация в религии и через религию других форм культуры, религиозные корни современных цивилизаций). Удвоение мира в религии и объяснение потребности в таком удвоении. Религиозная вера как компенсация неизбежности ранней или поздней смерти человека. Взаимодополнение научного и религиозного объяснения мира в сознании верующих людей. «Бог в душе» как выражение духовности (культурности) любого человека.

Другие проявления культуры (постановка образования и просвещения, состояние медицины и медицинского обслуживания, физическая культура и спорт, культурнические аспекты развития науки и техники, понятия политической и правовой культуры).

Тема II.
Миф как изначальный и всеобщий (синкретический) феномен духовной культуры

1. Общая характеристика мифа

Миф – от mythos (греч.) буквально сказание, предание. Этим словом обозначается форма мировоззрения древних людей, а более точно, еще не вышедших из стадии первобытнообщинного (или родового) строя (в обычном словоупотреблении миф – просто вымысел).

Интерес к мифу в Европе появился в эпоху Возрождения, когда заново стало открываться духовное наследие Античной Греции и Рима. Первоначально к мифам относились как к забавным выдумкам, нашедшим в силу стечения исторических обстоятельств отражение в древнегреческой и древнеримской литературе и ваянии. Собственно, европейцев, выходящих из средневековья, интересовали не сами мифы, а как раз их художественное воплощение. Уже в Новое время (XVIII – XIX вв.) историки и этнографы открыли для себя мифы и других народов, причем не только «мертвые» мифы предков современных германцев, славян, индийцев, китайцев, но и вполне «живые» мифы североамериканских индейцев, или жителей Полинезии, еще находящихся в ту пору на стадии родового строя. Со всей очевидностью стало ясно, что мифологический период был в истории любого народа, и что мифы – интереснейшее явление в культурной истории человечества. В частности, исследователи с удивлением констатировали, что, хотя миф похож на искусство, но это не искусство; бросалось в глаза сходство мифа с религиозными верованиями, но опять-таки, полностью отождествить миф с религией не удавалось; обнаружились в мифе элементы философствования, но и философией его назвать было нельзя. В конце концов исследователи пришли к выводу, что миф – это особый вид духовности, «особость» которого заключается в том, что он представляет собой изначальную (в смысле, исторически самую первую) форму духовной культуры, синкретично (слитно, нерасчлененно) содержащую в зародышевом состоянии все последующие формы (в первую очередь религию и искусство).

Но все-таки как определить миф? А.П.Чехов однажды с долей шутки сказал, что самое лучшее описание моря он нашел в сочинении одной гимназистки: «море было большое». По той же аналогии скажем, что лаконичное, и, в общем-то, правильное определение мифа дал на экзамене один студент-заочник: «Миф – это сказка, которую принимают за правду». Оттолкнемся от этого определения и, преодолевая его нестрогость и «школьность», попытаемся проанализировать миф.

Действительно, по понятиям современного человека, миф – это сказочное повествование, которое, однако, сказитель (мифотворец) принимает за «чистую монету». Происходит это потому, что тогдашний человек не располагал научными знаниями о мире, следовательно, не мог научно объяснить явления окружающей природы. Но сознание требовало объяснения (в силу своей активности), и потому человек прибегал к вымыслу (и в наше время разного рода слухи и домыслы, подчас самые невероятные, появляются при дефиците достоверной информации). Парадокс заключается в том, что «мифологический» человек не подозревал о своей познавательной ограниченности, напротив, был уверен в том, что знает о мире все, принимая мифические представления за истинные (о чем мы уже вели речь в иной связи).

Далее, нужно иметь в виду, что в мифологическую эпоху абстрактное мышление, т.е. мышление в собственном смысле слова, еще не отделилось от конкретно-чувственного восприятия мира, проще говоря, для первобытного человека размышлять, означало образно представлять, а образно представлять – означало думать, размышлять (отсюда сходство мифа с искусством). Больше того, то и другое, взятые в своей слитности, были неотделимы от каких-то ритуальных обрядовых действий (иными словами, человек выражал свой внутренний мир, делая какие-то телодвижения, совершая действия с какими-то предметами).

Наконец, первобытный человек не выделял себя из природы и переносил на природу свои представления о человеческом мире, вследствие чего природа у него представала как живая (вспомним, что герой документальной повести В. Арсеньева «Дерсу Узала» – нанаец Дерсу всех зверей, птиц и даже растения называет «люди»).

В результате всех этих обстоятельств восприятие родовым человеком сил, свойств и других явлений природы, а также феноменов общественной жизни порождало в его голове причудливые картины, о которых сегодня можно сказать словами «нарочно не придумаешь». Например, космос, мироздание могли представать в мифе в виде великана, из частей которого слагались отдельные фрагменты мира; тотемы (мифологические предки людей) могли являть собой существа, имеющие двойную природу – зооморфную и антропоморфную, и легко менять облик; болезни приобрели в мире вид чудовищ, сила выражалась многорукостью, хорошее зрение – многоглазием и т. п.

Целый ряд тем, мотивов, сюжетов повторяются в мифах разных народов, в чем видится принципиальная общность условий, порождающих мифы, и проблем, стоящих в то время перед людьми (при всем разнообразии и несхожести их конкретных проявлений). Наиболее древними являются мифы о животных. В этих мифах варьируется мотив происхождения людей от животных, и наоборот, содержатся объяснения тех или иных признаков и повадок животных.

Очень древними признаются мифы о происхождении солнца, луны и звезд (так называемые солярные, лунарные и астральные мифы). Согласно этим мифам, светила либо когда-то были людьми, либо их кто-то создал (боги, герои).

Центральную группу мифов – уже более поздних и развитых, составляют мифы о происхождении мира, вселенной (космогонические мифы) и человека (антропогонические мифы). Ответы на эти вопросы даются следующие: либо земная твердь и небеса со всеми их атрибутами и живыми обитателями созданы сверхъестественным существом (богом, колдуном), либо они сформировались из бесформенного и вообще какого-то однородного состояния (хаоса, мрака, воды), развились «эволюционно», вылупились из яйца и т. п.

Обычно в космогонические мифы вплетаются теогонические сюжеты (о происхождении богов). Сравнительно поздние мифические образования – о загробном мире, о судьбе. К ним примыкают эсхатологические мифы – пророчества о конце света, всеобщей катастрофе и т. п.

Особое место в мифологии занимают мифы о происхождении культурных благ: огня, ремесел, земледелия, а также правил, обычаев, обрядов и т. п. Введение этих благ, либо их первоначальное культивирование, приписывается культурным героям.

К рассматриваемой группе мифов примыкают так называемые близнечные мифы, в которых герой как бы раздваивается на братьев – доброго, благожелательного к людям, и ему противоположного – злого.

Наконец, надо выделить календарные мифы, символически воспроизводящие различные природные циклы, например, смену времен года (в виде умирающего и воскрешающего бога, героя и т.п.).

Рассмотрим подробнее вопрос о соотнесении мифа с религией и искусством. Повторяем, миф и религию при не очень пристальном взгляде можно ошибочно отождествить, поскольку ряд их признаков идентичны (см. раздел о религии). При более строгом подходе предположение о тождестве снимается, ибо все-таки удается найти различия. Их можно свести к двум пунктам: миф возник в ответ на потребность в объяснении мира, а религия – как позыв к духовной компенсации неизбежности смерти; в мифе человек воспринимает мифологизированный мир как естественный, в религии – как сверхъестественный (с которым, однако, можно «договориться»).

Но, настаивая на этих принципиальных различиях мифа и религии, следует все-таки еще раз обратить внимание на их сращенность, не позволяющую провести четкую грань между ними в каждом конкретном случае, особенно если речь идет о соотношении мифа и ранних религий. Самыми ранними религиями считаются анимизм (одушевление явлений природы, физических объектов вообще), фетишизм (почитание тех же самых явлений и объектов), тотемизм (поклонение животному, считающемуся прародителем рода, племени) и магия (совокупность представлений и действий, с помощью которых, якобы, можно повлиять на анимизированный, фетишизированный и тотемизированный мир). Но все признаки этих религий являются одновременно и в равной степени признаками мифа (не случайно при характеристике последнего мы их, так или иначе, касались). Миф и более поздние – так называемые национально-государственные религии (например, древнеегипетская или древнегреческая) также оказываются по содержанию во многом совпадающими, но уже при более или менее выраженной дифференциации их специфики (см. выше). Что касается мировых религий, то каждая из них – буддизм, христианство и ислам – впитала множество мифов, подвергнув их, однако, переработке, догматизации, и подчинив тем самым своей функциональности. В этих религиях мифические образы приобрели символическое значение, а сами мифы наполнились назидательным смыслом, предполагающим достаточно четкое различение добра и зла (что для «классического» мифа нехарактерно).

Нахождение пунктов различия между мифом и искусством представляется задачей более легкой, чем между мифом и религией. Собственно, самый существенный пункт «ухвачен» в ответе того студента, который назвал миф сказкой, принимаемой за правду: ведь сказка – это жанр художественного народного творчества (фольклора). К этому можно добавить, что в мифе чувственно-образная типизация объекта производится мифотворцем стихийно-бессознательно, а в искусстве она осуществляется художником на основе целевой установки (хотя реализация этой установки тоже происходит, в значительной степени, интуитивно-бессознательно). Но в историческом генезисе миф и искусство (словесно-игровые его жанры) также были сращены. В частности, той же сказке предшествовал миф, но попробуйте отыскать такую сказку, которая больше бы тяготела к мифу, и наоборот (решить эту задачу – это все равно, что определить с точностью до метра, где речная вода становится озерной или морской).

Искусство, возникнув из мифа, долгое время пользовалось его языком и его содержанием. Причем, вывод этот в первую очередь касается так называемого героического эпоса (примеры: древнегреческий эпос «Илиада» и «Одиссея», древнеиндийские эпосы «Махабхарата» и «Рамаяна», карело-финский эпос «Калевала», калмыцкий эпос о Манасе, армянский эпос о Давиде Сасунском, русские былины, ближневосточный эпос «Шахнаме»). Но в последующие эпохи, когда произошла «демифологизация» искусства, оно, тем не менее, никогда с мифом не порывало, а иногда вновь обращалось к нему лицом (например, в творчестве Дж. Джойса, Ф. Кафки, Г. Маркеса, А. Ануя).

В заключение соотнесем миф еще с одним близко стоящим к нему явлением духовной жизни – легендой (преданием). В отличие от мифа легенда всегда повествует только о прошлом и имеет в своем содержании какое-либо реальное историческое событие (хотя и «обогащенное» молвой) с реальными персонажами (по крайней мере, центральными).

Некоторые из мифов также могут быть связаны с какими-то действительными, как правило, неординарными событиями в жизни людей (природными катаклизмами, войнами), но лишь внешним образом – в качестве пускового момента, обусловившего всплеск народной фантазии, привносящей в миф чисто «мифическое» содержание. Немаловажным представляется также то обстоятельство, что миф как таковой значительно древнее легенды (последняя возникает уже в «историческое» время, когда миф постепенно исчезает или переходит в эпос, сказки, поверья и т.п.).

2. Мифы Древней Греции

Мифологический период пережили в своей истории, как уже указывалось, все народы мира. Но почему в курсе культурологии особое внимание уделяется мифам Древней Греции? Дело в том, что эти мифы дошли до нас наиболее полно, что, в свою очередь, оказалось возможным благодаря их ранней записи, а главное, отражению в искусстве (о чем речь уже была).

Мифы германских и славянских народов не могли столь детально и прочно запечатлеться в исторической памяти людей, поскольку временной разрыв между расцветом мифологии и появлением письменности у этих народов оказался чересчур большим. А главное, письменность к ним пришла извне (из той же Греции и Рима) вместе с христианством, которое постаралось вытеснить местную мифологию как проявление язычества. Но есть еще одна причина, ставящая греческую мифологию в преимущественное положение по сравнению с другими, – это весьма высокий уровень ее развития, дающий ей право именоваться своего рода мифологической классикой. Мифы Древней Греции отличаются большой жизнеутверждающей силой, ясностью содержания, яркостью образов, особой ролью человека в сюжетах – как гордого, сильного, свободолюбивого, деятельного существа, живущего полнокровной жизнью. Возможно, эти характеристики в какой-то степени были приданы им, или, по крайней мере, усилены средством транслирования их последующим поколениям, т.е. искусством, но данное обстоятельство не меняет существа дела. «Почему детство человеческого общества там, где оно развилось всего прекраснее, не должно обладать для нас вечной прелестью, как никогда не повторяющаяся ступень?» – писал К. Маркс о древнегреческом искусстве, подчеркивая при этом, что мифология составила «не только арсенал» этого искусства, «но и его почву».

Таким образом, мифы Древней Греции имеют непреходящее культурное значение. Из их сокровищницы человечество черпало и черпает до сих пор многочисленные образы, понятия, сюжеты, символы и т.п., и знание греческой мифологии – один из признаков культурности человека.

ТЕОГОНИЯ. Изложение греческих мифов начнем с «родословной» языческих богов – теогонии (неотделимой от космогонии – понимания мироздания).

Вначале существовал вечный безграничный Хаос. Из Хаоса возникла богиня Земли Гея, и стал формироваться остальной мир. От брака Геи с богом неба Ураном родились могучие и грозные титаны, которые продолжали творение: от брака титана Океана и богини Фетиды возникли реки, титан Гиперион и богиня Тейя дали миру Солнце – Гелиоса и Луну – Селену.

Но Уран стал бояться своих детей – титанов и заключил их в подземелье. Однако, самый младший из них Хрон (Время) хитростью низвергнул отца и отнял у него власть.

В свою очередь Хрон стал остерегаться собственных детей и потому проглатывал их новорожденными, но его жена Рея уберегла от такой участи самого младшего – Зевса. Когда тот вырос, он заставил отца вернуть поглощенных братьев и сестер – Деметру, Геру, Аида, Посейдона. Объединившись, дети Хрона начали борьбу с ним, закончившуюся их победой. Затем они поделили мир: самому могущественному Зевсу (в Римской аналогии – Юпитеру) досталось небо, Посейдону (Нептуну) море, Аиду (Плутону) подземное царство мертвых Тартар (отсюда происходит русское выражение «провалиться в тартарары»). Земля же осталась в общем владении.

Зевс стал отцом Аполлона (Феба) – бога-покровителя искусств (на здании Большого театра в Москве Аполлон изображен с лирой в руке), Артемиды (Дианы) – богини охоты, Афины (Минервы) – богини мудрости, Ареса (Марса) – бога войны, Гефеста (Вулкана) – бога металлургии и кузнечного дела, Диониса (Вакха) – бога вина и празднеств с возлияниями (отсюда пошло слово «вакханалия»), Гермеса (Меркурия) – бога торговли (он же посланник богов и покровитель путешественников).

Гею, Урана, Хрона принято считать архибогами, а Зевса, его братьев, сестер и его детей (но не всех, а только названых) – первобогами. К первобогам причисляется также рожденная от Урана из пены морской богиня любви и красоты Афродита – Венера (по другой версии она все-таки дочь Зевса). Первобоги живут на Олимпе и блаженствуют, вкушая «божественные» амброзию и нектар.

Низший отряд божеств – младшие боги. Их множество, и все они олицетворяют собой либо какие-то явления природы, либо явления из жизни людей. Некоторые из младших богов помимо собственных имен имеют имена нарицательные. Например, мойры – богини судьбы, иринии – богини мести, нимфы – богини природных объектов (гор, лесов, полей, рек, озер), музы – богини искусств (муз девять, в том числе Мельпомена – муза трагедии, Терпсихора – муза танцев, Клио – муза истории, Урания – муза астрономии).

Боги всех рангов завязывают между собой и с людьми сложные отношения, в которых находится место и любви, и дружбе, и смертельной ненависти. Уделим внимание некоторым из подобных сюжетов.

ИО. Полюбил Зевс прекрасную смертную женщину Ио, но, чтобы скрыть свою страсть от жены Геры, превратил Ио в корову. Гера распознала обман и наслала на Ио чудовищного овода. Гонимая оводом Ио-корова пробежала в муках многие земли и страны, и только в Египте вернулся к ней прежний человеческий облик. Из рода Ио впоследствии вышел самый могущественный греческий герой Геракл.

АКТЕОН. Охотился юноша Актеон в лесу и случайно наткнулся на спящую в скальном гроте богиню Артемиду. Проснулась богиня и, разгневанная тем, что простой смертный смог так запросто увидеть ее, бессмертную, превратила его в оленя. Актеона затравили собственные собаки.

АРАХНА. Нравилось богине Афине заниматься ткачеством, никто не мог сравниться с ней в этом искусстве. Все же однажды соперница богине нашлась – смертная женщина Арахна. Не проиграв, но и не выиграв состязание, Афина с досады превратила Арахну в паука. Его удел – всю жизнь ткать паутину (до сих пор «арахна» – иносказательное обозначение паука; специалист-биолог, изучающих паукообразных, называется арахноведом).

ПИГМАЛИОН. Художник с Кипра Пигмалион изваял из слоновой кости статую женщины и влюбился в нее. Принес Пигмалион в жертву Афродите белую телку и стал молить богиню оживить статую. Растроганная Афродита приняла жертву и уважила просьбу скульптора. Пигмалион обрел красавицу жену и был тем счастлив (вспомним по этому поводу пьесу Б. Шоу «Пигмалион», и поставленный по этой пьесе красивый американский мюзикл, шедший на экранах России под названием «Моя прекрасная леди»).

НАРЦИСС. Юноша-красавец Нарцисс с надменной холодностью отвергал любовь преклоняющихся перед ним женщин. Не принял он в дар и сердце одной из нимф. Та прокляла его «Полюби же и ты, и путь тебе не ответят взаимностью». Проклятью вняла Афродита и сделала так, что Нарцисс влюбился в себя, увидев в воде собственное отражение. Этого испытания он не вынес и умер. На месте, где Нарцисс склонил голову к воде, вырос прекрасный цветок (отсюда и название известного вида цветов – нарциссы, и употребление понятия «нарциссизм» для обозначения самовлюбленности и самолюбования).

ФАЭТОН. Сын бога Гелиоса (Солнца) Фаэтон упросил отца позволить ему самому прокатиться на его колеснице. Но не удержал Фаэтон огнедышащих коней, понеслись кони, сжигая своим дыханием все на своем пути. Дым заволок землю, вскипела вода в реках и озерах. Беде не дал разрастись Зевс: метнул он молнию в колесницу Гелиоса и разрушил ее. Бездыханное тело Фаэтона упало в воды реки Эридана (по одной из версий – Западной Двины). А фаэтоном еще в прошлом веке называли тип повозки-экипажа. В основе мифа некоторые исследователи усматривают столкновение в далеком прошлом Земли с астероидом.

МИДАС. У Бога Диониса в свите был сатир Силен (существо с человеческими и козлиными признаками). Однажды Силен захмелел и, отстав от своих, заснул. Нашли его крестьяне и, связанного цветочной лозой, отнесли царю Мидасу. Тот приказал освободить сатира от пут и оказал ему всяческие другие услуги и почести, а потом сам отвел к Дионису. Бог предложил Мидасу самому выбрать награду за столь богоугодное деяние. Выбор царя оказался неординарным: «Хочу, чтобы все, к чему я буду прикасаться, обращалось в золото».

А затем для Мидаса настали кошмарные дни, он не мог ни есть, ни пить, ни умываться, ибо еда, вино, вода – превращались в золото. И только после страстных молений несчастного Дионис согласился взять свой дар обратно (имя Мидаса стало символом безрассудной жадности).

ПАНДОРА. Недовольный людьми, Зевс решил принести людям несчастья с помощью специально сотворенной для этой цели женщины Пандоры. Афина соткала ей одежду, Афродита наделила прелестью, а Гермес дал ума и лживости. Пандора вышла замуж за брата титана Прометея Эпиметея, у которого в доме хранился сосуд с заключенными в нем бедствиями. Однажды Пандора тайно сняла с сосуда крышку, и разлетелись бедствия по свету, только одна надежда осталась на дне – потому что крышка сосуда захлопнулась. Имя Пандоры с тех пор стало символом глупого женского любопытства, приводящего к беде, а выражение «раскрыть ящик Пандоры» приобрело сходное значение со словами «выпустить джина из бутылки».

ЕВРОПА. Приглянулась Зевсу дочь финикийского царя Европа, и решил он ее похитить. А чтобы девушка не испугалась громовержца, он принял облик прекрасного быка с золотистой шерстью. Бык ласкался к Европе, и она пошла за ним. Сопровождаемые самим Посейдоном бык и сидящая на его спине Европа переплыли море и вышли на Критский берег. У Европы от Зевса родились три сына (а именем ее стал называться материк).

НИОБА. Гордая жена царя Фив Ниоба, имевшая семь дочерей и семь сыновей, отказалась однажды приносить жертвы Аполлону и Артемиде. В отместку Аполлон расстрелял из лука всех сыновей Ниобы, а Артемида расправилась точно также с шестью ее дочерьми. Последняя дочь укрылась в коленях у родительницы, но и эту, седьмую, не пощадила богиня-охотница. Окаменела от горя Ниоба, а имя ее стало символом скорбящей матери.

АДОНИС. Полюбила Афродита прекрасного юношу Адониса, но однажды на охоте Адонис был смертельно ранен разъяренным кабаном. Не могла смириться с такой потерей богиня. Упросила она Зевса дать повеление Аиду отпускать ежегодно на полгода Адониса из царства мертвых в царство живых, где бы она могла насладиться с ним счастьем совместной жизни.

Согласно этому мифу, с выходом Адониса из Тартара природа расцветает, а с возвращением в Тартар – увядает.

ПЕРСЕФОНА. У богини плодородия Деметры родилась от Зевса дочь Персефона. Став взрослой, приглянулась она владыке подземного царства Аиду, и, без ведома родителей, он увлек ее в свои чертоги и сделал своей женой. Опечалилась мать, покинула светлый Олимп и, облачившись в траурные одежды, стала бродить неприкаянная среди смертных.

Всякий рост на земле прекратился. Облетели листья на деревьях, пожухли травы, не дали урожая поля, сады и виноградники.

Спохватился Зевс, и принял компромиссное решение: две трети года Персефона будет жить с матерью, а одну треть – с мужем.

А на Деметру снизошло успокоение, и она вернула земле плодородие.

По мнению исследователей, в этом мифе, как и в предыдущем, нашла отражение извечная смена времен года (впоследствии еще более сложным мифическим образом то же явление найдет отражение в евангельском повествовании о смерти и воскрешении Иисуса Христа).

ЭРОТ. Сын богини Афродиты Эрот (Амур, Купидон) – веселый, шаловливый и коварный мальчик – был посланником матери (наподобие того, как Гермес, посланником Зевса). Эрот без промаха стрелял из лука, не уступая в этом Артемиде и Аполлону, а те, в кого он попадал (ими могли быть как люди, так и боги), испытывали либо радость и счастье, либо страдания и любовные муки (в зависимости от капризов стрелка).

Всевидящий Зевс хотел, чтобы Эрота умертвили еще при рождении, но Афродита укрыла сына в дремучем лесу, где он и был вскормлен молоком львицы.

Вплоть до конца XIX в. изображение пухлого обнаженного малыша, вооруженного игрушечными луком и стрелами, служило в Европе наглядным символом любовной связи, а слово «эротика» («эрос», «эротизм») употребляется и поныне для обозначения комплекса половых влечений (наряду с уже ставшим более привычным словом «секс»).