Текст книги "Неодолимый соблазн"

Глава 5

Уже пробило полночь, а Мерси все еще вертелась в постели, словно ее сжигала лихорадка. Душная майская ночь тянулась бесконечно. Вокруг стояла тишина, прерываемая лишь сочным храпом сестры Кларабелль, который доносился сквозь тонкую перегородку, разделявшую их комнаты.

Филипп, должно быть, уже успел бросить Джулиану Деверо вызов на смертельный поединок. А может, эти двое дерутся уже сейчас, в эту самую минуту? Впрочем, скорее всего дуэль отложили до утра, ведь надо же дать обоим секундантам время договориться о деталях.

Мерси знала – Джулиану и в голову не придет уклониться от вызова, брошенного ему в лицо. Сделать это значило публично объявить себя трусом. Мерси и раньше доводилось читать о подобных вещах в «Нью-Орлеанс кресчент» (это выглядело как обычное объявление в рамочке): человек, отказавшийся драться на дуэли, с этого дня официально считался «малодушным трусом». Уклониться от участия в дуэли значило поставить себя вне общества. Так было везде, но креолы, люди с горячей кровью, принимали особенно близко к сердцу все, что хоть как-то задевало их гордость и честь.

Наконец, поняв, что заснуть не удастся, Мерси откинула одеяло и, соскочив с узкой постели, принялась мерить шагами комнату.

Что же делать? Она ведь не может допустить, чтобы убили Филиппа, хотя Джулиан, вне всякого сомнения, именно это и собирается сделать.

И все-таки она обязана что-то предпринять…

Нужно пойти к Джулиану и умолять его не стреляться с Филиппом!

Мерси похолодела от ужаса. Она спятила, если задумала такое! Достаточно вспомнить, в какое бешенство пришел Джулиан, застав ее наедине с Филиппом, а кроме того, теперь он знает о ее сумасбродном плане самой выбрать себе мужа! И вдобавок ко всему, если она, тайком выбравшись из монастыря, отправится к нему одна, да еще ночью, по пустынным улицам города – да Джулиан попросту сотрет ее в порошок!

И тем не менее выбора у нее нет. Какой бы дорогой ценой ни пришлось расплачиваться за это, Мерси должна поговорить с Джулианом, броситься к его ногам, просить, умолять – сделать все, лишь бы спасти Филиппа!

Мерси глубоко вздохнула, стараясь подавить обуревавший ее страх. Нельзя терять ни минуты.

* * *

Через несколько минут Мерси бежала по залитой светом газовых фонарей улице Шартре. Она была в темном плаще и туфлях на мягкой подошве, серый шарф, которым она обмотала голову, скрыл огненную гриву ее волос. У кафедрального собора Мерси повернула на север, и вот наконец перед ней предстала Королевская улица. Мерси бегом бросилась вдоль длинного ряда домов.

Отыскав дом Джулиана, она в нерешительности остановилась. Мужество разом оставило ее. Что он сделает, когда, открыв дверь, увидит ее и поймет, что она, сбежав из монастыря, ночью одна пробиралась по улицам города? Наверняка Джулиан не на шутку разозлится. Мерси похолодела от страха. Неужели все ее усилия окажутся напрасными?

Дернув за шнурок колокольчика, Мерси с замирающим от страха сердцем стала ждать. Наконец дверь распахнулась, и важный дворецкий, разглядев, кто перед ним, остолбенел.

– Пожалуйста, – торопливо забормотала она, – я должна увидеть месье Деверо! Это очень, очень срочно!

– Вы ведь мадемуазель Мерси, верно? – нахмурившись, спросил слуга.

– Да.

– Что вы делаете на улице в такой час, и притом одна? – сурово спросил он. – Хозяину это не понравится. Совсем не понравится.

Мерси с трудом подавила дрожь.

– Знаю. Но мне нужно увидеть его. Я… я сама ему все объясню.

– Ну что ж, – скептически хмыкнул он, пропуская ее в дом.

* * *

Джулиан Деверо был пьян.

Он метался по своей элегантной гостиной, не замечая вокруг ничего. Ночь выдалась душной, и Джулиан сбросил сюртук, жилет и даже галстук. Расстегнутая почти до пояса рубашка открывала мускулистую, поросшую черными завитками грудь. Волосы его были взъерошены, подбородок и щеки потемнели от щетины. Сейчас своими порывистыми, нервными движениями и опасным блеском в глазах он напоминал дикого зверя, угодившего в западню.

Джулиану до сих пор не верилось, что он попал в такую историю. Подумать только, какой-то щенок Бруссар вызвал на поединок его, Джулиана Деверо! Нет, похоже, мальчишка окончательно рехнулся!

Всем в Новом Орлеане было отлично известно о подвигах Джулиана, которые он совершил, защищая свою честь. У него было три дуэли – и все три закончились смертью его противников. И не то чтобы он гордился этим, совсем нет! Но когда речь идет о чести, тут уж ничего не поделаешь. Первым из этих бедняг был молодой повеса, решивший сплутовать в карты и отказавшийся признать свою вину, хотя Джулиан поймал его с поличным. Другой – не в меру пылкий итальянец, обвинивший Джулиана в том, что тот решил поволочиться за его возлюбленной. И наконец, третий – какой-то наглец, имевший неосторожность оскорбить его. И ни разу за все это время не случалось так, чтобы вызов бросал Джулиан! Наоборот, все три раза он сделал все возможное, чтобы закончить дело миром.

И все три раза был вынужден убить своего соперника.

– Проклятие! – прорычал он.

История повторяется снова. С угрюмой усмешкой он припомнил разговор с секундантом молодого Бруссара, прыщавым конторщиком из гостиницы его отца.

– Месье Бруссар вовсе не заинтересован в том, чтобы решить дело полюбовно, – заикаясь от страха, лепетал конторщик. Потом, помявшись, добавил: – Разве что месье решит извиниться и даст согласие на брак мадемуазель Мерси и месье Бруссара…

Гордость не позволила Джулиану пойти на попятную.

– Надеюсь, вы понимаете, что вашему приятелю конец? – прошипел он в ответ.

Несчастный юнец нервно сглотнул.

– Да, месье.

Джулиан налил себе полный стакан бренди и залпом осушил его, слегка поморщившись, когда спирт обжег ему горло. Было решено, что дуэль состоится завтра на рассвете. Что ему было делать? Остальные его жертвы, вне всякого сомнения, заслуживали смерти, но молодой Бруссар… Вся вина несчастного мальчишки заключается в том, что он вздумал жениться на Мерси. Будь он на месте Бруссара, наверняка поступил бы точно так же. Так как же он не подумал о том, какое несчастье может повлечь за собой его согласие принять вызов?!

Да и с чего ему вообще взбрело в голову оставить Мерси для себя? Разве ему нужна жизнь, полная ненависти и злобы? Или он все еще хочет наказать себя за то, что когда-то отнял жизнь у ее отца?

Положив перед собой лист бумаги с гербом и обмакнув перо в чернильницу, Джулиан принялся писать.

«Месье Бруссар.

Прошу простить меня за то, что невольно оскорбил ваши чувства отказом отдать вам в жены мою воспитанницу Мерси О'Ши. Считайте, что я даю вам свое согласие на брак. Думаю, это дело можно считать улаженным.

Джулиан Деверо».

Перечитав записку, Джулиан грубо выругался, смял ее и швырнул на пол. Может быть, стоит пустить себе пулю в лоб прямо сейчас? Иначе утром молодой Бруссар будет мертв. Вспомнив этого зеленого юнца, Джулиан поморщился. Не дуэль, а самое настоящее убийство, как ни поверни! Может, честнее уйти самому, оставив мальчишку радоваться жизни?

И тут же Джулиан понял, насколько абсурдна эта мысль. Он не имел права оборвать свою жизнь. Это было бы трусостью. К тому же он не имеет права забывать, как много людей зависит от него – Арно, Жюстина, его мать…

И даже Мерси О'Ши, будь прокляты ее колдовские зеленые глаза!

Дьявольщина, что же делать?!

Мучения Джулиана прервал голос Генри:

– Хозяин, тут мадемуазель Мерси. Говорит, что хочет вас видеть.

Глава 6

– Что ты здесь делаешь? – изумился Джулиан.

Застыв в дверях за спиной у Генри, Мерси испуганно сжалась, увидев, что ее опекун направляется к ней, а в глазах его горит опасный огонь. Похоже, Джулиан успел изрядно набраться. Не то чтобы он был смертельно пьян, но выпитое уже ударило ему в голову, так что вряд ли он способен сохранять хладнокровие…

– Месье, мне нужно с вами поговорить, – стиснув руки, пролепетала Мерси.

Джулиан повернулся к Генри:

– Оставь нас.

Тот с поклоном закрыл за собой дверь.

Мерси шагнула вперед:

– Месье, я пришла…

Он остановил ее нетерпеливым взмахом руки.

– Для начала тебе придется объяснить, какого дьявола ты бегаешь по улицам в такой час, да еще одна! Тебя следовало бы высечь!

Мерси с трудом подавила праведный гнев, который всегда вызывало у нее высокомерие Джулиана. «Не зли его, – напомнила она себе. – Только не сейчас».

– Месье, я пришла извиниться, – пробормотала она. – Я так дурно вела себя сегодня утром.

– Да уж, что верно, то верно.

– Видите ли, сестры никогда бы не позволили мне прийти. А мне так нужно было поговорить с вами. Положение… отчаянное…

– Отчаянное? – повторил он, пытаясь понять, о чем идет речь. И вдруг на губах его появилась хищная усмешка. – Ах да, ты права. Положение и впрямь отчаянное.

Подойдя к столу, Джулиан взял в руки графинчик с бренди.

– Может, хочешь выпить? – беспечно предложил он.

Мерси покачала головой, гадая, что за этим последует.

– Вероятно, ты явилась просить за молодого Бруссара?

Мерси кивнула.

– Просить, чтобы я отменил поединок?

Снова кивок.

– Да уж, конечно, просить за меня тебе бы и в голову не пришло! – с едкой иронией в голосе сказал он.

Подбородок Мерси взлетел вверх.

– Не понимаю вас, месье. Всем известно, что до сих пор на дуэлях вы всегда одерживали победу!

– Стало быть, не из-за чего и волноваться, – надменно протянул он. – К тому же моя смерть вряд ли испортит тебе настроение, не так ли?

Поежившись от смущения, Мерси закусила губу.

– Что вы рассчитываете услышать от меня?

– Ах, да к дьяволу все это! – пробормотал Джулиан себе под нос, одним глотком осушив бокал с бренди, и снова повернулся к ней. – Значит, тебя привела ко мне забота о ближнем, так? Как странно – просить о милости, когда в собственном сердце нет ни капли сострадания!

– Я… я не понимаю, о чем вы… – растерянно пролепетала сбитая с толку Мерси.

– Неужели? – Джулиан подобрал с пола смятый клочок бумаги, аккуратно разгладил его и протянул Мерси. – Именно за этим ты сегодня явилась ко мне, моя сладкая Мерси?

Быстро пробежав глазами письмо, Мерси кивнула:

– Да. Но оно помято. – И решительно протянула письмо Джулиану: – Вы должны его переписать.

Ее повелительный тон подействовал на нервы Джулиана, как удар хлыста на породистого жеребца.

– Переписать? – Брови его изумленно взлетели вверх. – Значит, это письмо тебя не удовлетворяет? – Отвесив девушке насмешливый поклон, он разорвал письмо на мелкие кусочки и швырнул на пол. – Вот… Надеюсь, теперь ты довольна?

У Мерси дрожали руки от желания дать Джулиану пощечину, чтобы стереть с его лица эту наглую усмешку.

– Господи, и зачем я только сюда пришла? Вы как были, так и остались высокомерным негодяем!

Джулиан насмешливо присвистнул:

– Не очень-то умно бросаться такими словами, когда приходишь просить о милости!

Мерси глубоко, прерывисто вздохнула.

– Вы… вы убьете Филиппа?

Теперь и Джулиан не на шутку рассердился.

– Нет, будь оно все проклято! Он меня убьет, этот ваш вздыхатель. Ведь первый выстрел за ним, и вы отлично это знаете!

Слезы бессильной ярости подступили к глазам Мерси.

– Нет, это вы его убьете! Я своими ушами слышала, как сестра Кларабелль рассказывала, что вы уже убили троих на дуэли.

– Ах да, моя репутация… а я и забыл, – усмехнулся Джулиан. – Джулиан Беспощадный! Так, кажется, меня называют? – Он шагнул к ней. – Что ж, ты права, Мерси. Я его убью! – Не обратив внимания на ее испуганный возглас, он продолжил: – Впрочем, если ты хочешь спасти своего Бруссара, уговори его отказаться от дуэли!

– Он этого не сделает! – с несчастным видом воскликнула Мерси. – Я его знаю. Он ни за что не пойдет на попятную.

– Что ж, его можно понять. В конце концов, это вопрос чести.

– А не могли бы вы отказаться…

– Я – отказаться? – не веря собственным ушам, вскричал Джулиан. – Чтобы меня публично заклеймили как труса? Кровь Христова, ты в своем уме, Мерси?

Она нетерпеливо топнула ногой:

– Тогда дайте согласие на наш брак. Ради всего снятою, почему вы упрямитесь?

Джулиан пожал плечами:

– Я считаю, что из него выйдет никудышный муж. Мерси изо всех сил старалась держать себя в руках.

– Тогда я уйду в монастырь! – Она гордо вскинула голову.

– Ты – в монастырь? – расхохотался Джулиан.

– Эта мысль кажется вам нелепой, месье?

– Разумеется. – Джулиан оглядел ее с ног до головы. – Ты слишком соблазнительна, чтобы позволить запереть себя в монастыре.

Мерси холодно взглянула ему в глаза:

– Месье, с меня достаточно ваших оскорблений. Я ухожу. Доброй ночи, месье!

И вдруг Джулиан потерял контроль над собой. Что было тому виной – жестокие ли слова, которые только что бросила ему Мерси, или та стена холодного презрения, которая разделяла их все эти годы, – неизвестно. А возможно, причиной была сжигавшая его страсть. Нет, решил он, будь что будет, но он раз и навсегда выяснит, есть ли сердце у этой девчонки.

Джулиан схватил ее за руку:

– Не так быстро, моя сладкая Мерси. Мне кажется, я нашел решение нашей маленькой проблемы.

Мерси замерла.

– Правда?

– Вероятно, тебе и в самом деле нужен муж. Да только молодой Бруссар в двадцать один год, думаю, не успел еще устать от жизни.

– И что же вы предлагаете?

Он посмотрел ей в глаза:

– Выходи за меня!

– Вы с ума сошли! – ахнула Мерси.

– Это точно. И тем не менее это может оказаться… забавным.

– Невероятно! – процедила она. – Неужели вы могли вообразить, что когда-нибудь я перестану…

– Ненавидеть меня? – подсказал Джулиан. – Обвинять меня?

– Да! – крикнула Мерси, и вдруг ей стало стыдно.

Джулиан привлек ее к себе. Блеск в его глазах сводил ее с ума, горячее дыхание обжигало щеку.

– Неужели ты действительно думаешь, что только тебе знакомо чувство потери?

– Я… я не понимаю…

– Неужели? Брось, дорогая Мерси. Ты ведь не настолько глупа, чтобы не видеть, как твои глаза год за годом терзали меня, словно острый нож, вонзенный мне в сердце.

– Но я не хотела…

– В самом деле? – Он рассмеялся, но это был невеселый смех. – Ты уверена, что ты одна знаешь, что такое горечь и сожаление?

– Сожаление? Но о чем вы можете сожалеть? – воскликнула она.

– А тебе когда-нибудь приходило в голову, каково это – год за годом чувствовать чью-то ненависть?

Мерси смутилась до слез.

– Но разве я могла относиться к вам иначе?

– Ну конечно! – с горечью хмыкнул Джулиан. – Какое тебе дело до того, что решил суд? Или до того, что все эти девять лет я заботился о тебе!

– Никто вас не просил…

– Твоя мать попросила меня об этом! – сказал он. В глазах Джулиана сверкала ярость. – В ту самую ночь, когда она умерла, я дал ей слово, что не брошу тебя. Но конечно, тебе на это наплевать! В твоих глазах я всегда был убийцей! Глупо с моей стороны было рассчитывать, что Мерси может быть милосердна!

– Прошу вас, месье. Вы смущаете меня…

– «Прошу вас, месье», – передразнил Джулиан. Он схватил ее за плечи. – Зови меня Джулиан.

– Никогда!

– Никогда? – обманчиво мягким голосом повторил он, и Мерси вдруг стало страшно. – Ты всегда называла меня «месье», будто у меня нет имени… будто меня и самого-то нет! Так вот, я существую, и будь я проклят, но ты узнаешь, какой я на самом деле!

– Вы пьяны или сошли с ума! – закричала Мерси. – Я ненавижу вас! Я люблю Филиппа и буду любить его всю жизнь!

– Вздор! – сердито бросил он. – Откуда тебе знать, что такое любовь?

– Похоже, вы намерены сами показать мне, что это такое? Вы… Да при одном только взгляде на вас мне становится тошно!

– Проклятие, девчонка! Довольно!

Только сейчас Мерси сообразила, что на этот раз зашла слишком далеко, и ей вдруг стало страшно. Впрочем, сожаление, как водится, пришло слишком поздно. Что-то глухо прорычав, Джулиан приник к ее рту.

Еще ни один мужчина не целовал ее в губы, а Джулиан был настоящим мастером своего дела. Его руки сжимали ее так крепко, что она едва могла дышать. Твердые губы с жадной настойчивостью впивались в ее рот, горячий язык скользнул внутрь. От него исходил слабый, пряный аромат бренди и еще чего-то неотразимо чувственного.

Мерси забилась, пытаясь вырваться, испуганная и в то же время странно взволнованная происходящим. Грудь ее прижималась к его обнаженной груди, крохотные соски болезненно затвердели. Мерси задрожала, испуганная, ошеломленная, и, застонав, прижалась к нему.

И вдруг поцелуй оборвался.

– Сладкая моя Мерси, – пробормотал Джулиан, погладив ее по щеке. – Ты хоть догадываешься, что ты делаешь со мной?

– Пожалуйста… не надо.

Но он только крепче прижал ее к себе.

– Неужели ты так сильно ненавидишь меня, Мерси? Разве ты никогда не замечала, что твои изумрудные глаза сводят меня с ума? А это твое форменное платьице… как мне хотелось сорвать его, посмотреть, что там, под ним.

– Месье, это…

– Честно? – подсказал Джулиан. – Да, думаю, пришло время перестать притворяться. – Он заглянул в ее распахнутые глаза. – Итак, расскажи мне, какая же ты на самом деле. Суровая, холодная и неумолимая или горячая и страстная… как твои волосы?

– Месье… – только и смогла пролепетать Мерси.

Его губы снова прижались к ее губам, и стон замер у нее в горле. Она хотела оттолкнуть его и не смогла. Почувствовав, как слабеет ее сопротивление, Джулиан разомкнул крепко сжатые губы, и кончик его языка скользнул ей в рот.

И вдруг ей показалось, что его руки везде. Они ласкали ей спину, зарывались в волосы. Приподняв ладонью ее грудь, Джулиан ласкал напрягшийся сосок, в то время как другая рука, обхватив ее за ягодицы, прижала ее…

Боже милостивый, что это такое?! Что-то твердое, горячее уперлось ей в живот. Мерси сжалась, но Джулиан удерживал ее, не давая вырваться. А губы его с голодной жадностью терзали ее рот.

Мерси почувствовала, что теряет сознание. Груди ее болезненно ныли. Внизу живота возникла сладкая боль, будто что-то в самой глубине ее естества просило, умоляло, требовало впустить в себя то твердое, что сейчас настойчиво толкалось в ее тело. Что с ней происходит? Почему ей одновременно и больно, и сладко? Откуда эта уверенность, что только ему под силу облегчить эту боль, подарив ей наслаждение?

– Скажи, – потребовал он.

– Джулиан, – простонала она.

– Еще!

– Джулиан, – дрожа, прошептала Мерси.

Он снова поцеловал ее – долгим, чувственным поцелуем. Мерси больше не сопротивлялась.

– Ты будешь моей женой, – сказал он, оторвавшись от ее губ.

Эти слова отрезвили ее.

– Вы с ума сошли! – отшатнулась она.

– Из тебя выйдет неважная жена для мальчишки Бруссара. Ты ему не по зубам. Чтобы справиться с тобой, нужен настоящий мужчина!

– Такой, как вы? – фыркнула Мерси.

– Именно.

– Когда рак на горе свистнет, месье!

Джулиан расхохотался:

– Ты снова назвала меня «месье»!

– И что же? Вы побьете меня?

Джулиан печально усмехнулся.

– Нет. Хотя идея сама по себе весьма соблазнительна. – Он слегка коснулся ее влажных припухших губ. – В наказание первое, что ты сделаешь, – возьмешь с собой одну из сестер и отправишься к молодому Бруссару. И заставишь его поверить, что сгораешь от любви ко мне…

– Что-о-о?!

– Ты поклянешься, что без ума от меня, и потребуешь, чтобы он взял обратно свой вызов.

– Ни за что!

Но Джулиан, будто не слыша, продолжал:

– Ты сделаешь это – если не хочешь увидеть его мертвым!

Она смотрела на него, слишком потрясенная, чтобы дать достойный ответ.

– Ты станешь моей женой – или он умрет!

Мерси растерянно моргнула.

– Но почему? – наконец решилась она. – Вы ведь не можете не понимать, что я всегда буду вас ненавидеть.

Он притянул Мерси к себе, и сердце ее снова гулко забилось. Она ненавидела его – и себя тоже…

– Ненависть – сильное чувство, – повторил он слова, которые недавно сказала ему Жюстина. – Достаточно сильное, чтобы связать…

– Или заставить убить.

– И уж конечно, совершенно восхитительное, когда речь идет о постели.

– Будьте вы прокляты!

– Что ж, я вижу, мы отлично поладим, моя дорогая, – хрипло прошептал Джулиан и, прижавшись губами к ее уху, добавил: – Потому что теперь ты принадлежишь мне… сладкая моя Мерси.

Глава 7

Проснувшись на следующее утро, Джулиан застонал – голова разламывалась от боли. Залитая солнечными лучами комната, казалось, плавала в розовом тумане, и это почему-то безумно раздражало его. Джулиан поморщился. Его преследовало неприятное чувство – будто он загнал себя в ловушку, из которой нет выхода.

Отдернув дрожащей рукой москитную сетку, Джулиан сполз с постели и, кряхтя, проковылял к зеркалу. Во рту было сухо, как в старом колодце. Ухватившись за край секретера, чтобы не упасть, он взглянул в зеркало и ужаснулся, увидев поросшее густой черной щетиной лицо и налитые кровью, припухшие глаза, горько пожалев, что милосердному Господу не пришло в голову погрузить его в вечный сон. Услышав стук в дверь, Джулиан вдруг сообразил, что на нем ничего нет. Подобрав с пола роскошный халат, он с кряхтением завернулся в него, потратив на это последние силы, и крикнул:

– Войдите!

Дверь распахнулась, и на пороге с серебряным подносом в руках появился Генри. Комнату наполнил аромат свежего кофе, и настроение Джулиана немного улучшилось.

– Доброе утро, хозяин! – жизнерадостно пропел Генри. – Надеюсь, мы хорошо себя чувствуем?

Джулиан заставил себя улыбнуться. В голосе Генри звучала откровенная насмешка, но обижаться на него он не мог.

– Сам знаешь, что сегодня мы чувствуем себя на редкость паршиво, – проворчал Джулиан, взъерошив спутанные волосы.

Хмыкнув, слуга поставил поднос на столик возле окна. Но когда он протянул руку, чтобы отдернуть занавеси, Джулиан протестующе заворчал.

– Как угодно, хозяин, – понимающе улыбнулся Генри.

На подгибающихся ногах Джулиан пересек комнату и рухнул в кресло. Трясущимися руками взял чашку с кофе и опрокинул в себя обжигающе горячий напиток.

Генри предупредительно наполнил ее снова. Джулиан покосился на него и наконец отважился задать вопрос, который мучил его с того момента, как он открыл глаза:

– То, что я помню… Мне не приснилось?

– Нет, хозяин.

– Неужели все так плохо? – жалобно простонал Джулиан.

По губам Генри скользнула улыбка.

– Гораздо хуже.

– Иисусе! – Джулиан в ярости отшвырнул пустую чашку.

Бдительный Генри молниеносно убрал со стола сахарницу и кофейник.

– Хотите поговорить об этом?

– Только не сейчас!

– Как угодно. – Наполнив чашку в третий раз, Генри благоразумно поставил ее на середину стола. Потом быстро застелил постель и приготовил Джулиану одежду и белье.

Он уже собирался незаметно выскользнуть из комнаты, когда услышал напряженный голос хозяина:

– Ты, надеюсь, догадался проводить мадемуазель Мерси в монастырь?

– Да, хозяин.

– Мадемуазель… э-э-э…

Генри не смог сдержать усмешки.

– Мадемуазель шипела, как кошка на раскаленной сковородке.

– Спасибо. Это все.

Кивнув, Генри молча прикрыл за собой дверь.

Погрузившись в невеселые мысли, Джулиан тупо смотрел в потолок. Господи Иисусе, это ж надо было так напиться, подумал он, перебирая в памяти события прошедшей ночи.

Подумать только – целовать Мерси, требовать, чтобы она вышла за него замуж! Джулиан вспомнил холодное презрение, сверкавшее в ее глазах. Она всегда его ненавидела, а теперь к тому же будет презирать. Не пройдет и недели после свадьбы, как они поубивают друг друга. Союз их превратится в настоящий ад, хотя при мысли о том, что Мерси может оказаться в его постели, ад начинал казаться ему раем.

«Раем, как же!» – скривился Джулиан. Кровь снова ударила ему в голову, стоило ему только вспомнить, как всего несколько часов назад он жадно целовал ее податливые губы. Как она яростно отбивалась, заставляя его еще сильнее хотеть ее. Он сгорал от желания растопить лед в зеленых глазах, любить ее так сильно, чтобы лицо ее смягчилось и ненависть покинула его навсегда, сменившись нежностью и прощением.

Кровь Христова! Они оказались в западне, и виноват во всем он один. Если он убьет Филиппа, жизнь Мерси будет сломана.

Как же ему выпутаться из этого кошмара? Выход у него только один. Он должен дать согласие на брак Мерси с молодым Бруссаром и молить Бога о том, чтобы тот взял обратно свой вызов.

* * *

А в это время Мерси, приняв его вчерашние угрозы за чистую монету, тряслась в открытом экипаже, направляясь к дому Бруссаров. Рядом с ней сидела сестра Кларабелль. А старый негр Жако, щелкая длинным кнутом, погонял ленивую серую кобылу, неторопливо трусившую по мощеным улицам.

Наконец экипаж остановился перед домом Бруссаров. Сердце Мерси глухо забилось. Она ненавидела себя за ту ложь, которую ей сейчас придется преподнести Филиппу.

Жако распахнул дверцу экипажа, и женщины выбрались на тротуар. Перед ними было трехэтажное здание, окрашенное в бледно-желтый цвет. Мерси толкнула тяжелую дверь, и они вошли внутрь. Пройдя ро длинному коридору, Мерси в сопровождении монахини вошла в гостиную, где тощий лысый мужчина просматривал какие-то письма. Мерси узнала отца Филиппа.

– Доброе утро, месье Бруссар, – смущенно произнесла она.

Поправив старомодные очки, Шарль Бруссар с изумлением воззрился на вошедших:

– О, Мерси! Сестра Кларабелль! Какой приятный сюрприз! Что привело вас ко мне? Наверное, вы хотите видеть моего сына?

Мерси натянуто улыбнулась:

– Да, мне бы хотелось поговорить с Филиппом.

– Он внизу. Проверяет бухгалтерские книги. Сейчас я его позову…

– Спасибо, мне бы хотелось поговорить с ним наедине, если вы не возражаете.

Бруссар, поколебавшись, кивнул. Мерси направилась к лестнице, сестра Кларабелль последовала за ней. Мерси тронула ее за рукав:

– Сестра, умоляю вас, я должна поговорить с ним наедине.

Монахиня неодобрительно поджала тонкие губы.

– Хорошо, Мерси. Только недолго. И не закрывай дверь, – недовольно проворчала она.

– Да, сестра.

С каждым шагом сердце Мерси колотилось все сильнее. Наконец она подошла к комнате Филиппа и открыла дверь.

Молодой Бруссар изумленно посмотрел на нее:

– Мерси! Что ты тут делаешь?

– Я должна поговорить с тобой, Филипп.

– Насчет сегодняшней дуэли?

– Да, Филипп. Давай поговорим, прошу тебя.

– Это ни к чему, Мерси. – Заметив ее умоляющий взгляд, Филипп сдался. – Ладно. Входи.

Он проводил ее в небольшой кабинет и усадил в кресло возле письменного стола, заваленного бухгалтерскими книгами и стопками счетов, а сам устроился напротив в кресле, обитом потертой кожей.

– Итак, Мерси? Если ты пришла просить, чтобы я отказался от поединка, заранее предупреждаю, что все твои усилия напрасны.

Мерси нагнулась к нему:

– А твои родители знают?..

– Конечно, нет! Они бы никогда не позволили мне бросить вызов самому Деверо! – Филипп подозрительно посмотрел на нее. – Только не вздумай проболтаться. Я тебе этого никогда не прощу!

– Филипп, ты действительно не простишь меня, когда услышишь то, что я сейчас скажу!

– Что ты имеешь в виду?

Мерси храбро встретила его взгляд.

– Я собираюсь выйти за него замуж.

Брови Филиппа взлетели вверх.

– За кого?

– За Джулиана Деверо. Моего опекуна.

– Мой Бог! – Филипп подскочил как ужаленный. Лицо его исказила дикая ярость. – Да ты, никак, сошла с ума?!

Мерси тоже встала и надменно вскинула голову, чтобы не расплакаться.

– Нет. Я действительно собираюсь стать его женой.

– Но почему? – Потемневшее лицо Филиппа стало страшным. – Ага! – завопил он, тыча в нее пальцем. – Мне следовало самому догадаться! Мерзавец давно приберегал тебя для себя! И конечно, не преминул пустить в ход все свои козыри, чтобы заставить тебя нарушить слово!

Краска стыда залила щеки Мерси. Филипп, даже не подозревая об этом, попал в точку.

– Говори, это так?

Мерси небрежно покачала головой:

– Нет. Джулиан не принуждал меня к браку. Я согласилась на это добровольно.

Руки Филиппа бессильно повисли вдоль тела. Лицо превратилось в безжизненную маску.

– Но почему? – прошептал он.

– Это… это трудно объяснить, Филипп, – тихо пробормотала она.

Исполненный горечи смех Филиппа полоснул по ее натянутым нервам.

– И ты отшвырнула меня в сторону словно ненужную тряпку!

Мерси умоляюще стиснула руки:

– Филипп…

– Скажи мне… – гневно прорычал он. – Скажи мне только одно – каким образом месье Деверо удалось так быстро покорить твое сердце?

Мерси сжалась от стыда, но решила играть до конца. Речь она приготовила заранее.

– Филипп, видишь ли, когда мы познакомились, я и вправду увлеклась тобой. Но мне было так одиноко в монастыре… может, именно это и толкнуло меня… Вероятно, я просто хотела любой ценой сбежать оттуда… и от моего опекуна – тоже. Я всегда ненавидела Джулиана…

– Потому что он убил твоего отца, – подсказал Филипп.

Мерси кивнула, припомнив, сколько раз рассказывала ему о той зловещей роли, которую Джулиан сыграл в ее судьбе.

– Да.

– Что ж, продолжай.

– Ну вот, мне хотелось любой ценой избавиться от его опеки, и когда ты сделал мне предложение, я подумала, что, может быть, выйдя за тебя замуж, я смогу подавить те чувства…

– Чувства? Какие чувства?

О святые небеса, как же это трудно! У нее язык не поворачивается произнести эти слова. Но, сделав над собой последнее усилие, она равнодушно произнесла:

– Видишь ли, я влюбилась в Джулиана.

– Что-о?! – прохрипел Филипп и ошеломленно уставился на Мерси. – Ты, должно быть, сошла с ума! Как ты могла влюбиться в убийцу твоего отца?

Она дернулась как от пощечины.

– Это… это была случайность… несчастный случай. Я решила, что пришло время похоронить прошлое.

– Похоронить прошлое? – вскричал Филипп, не веря своим ушам. – Какое великодушие! – усмехнулся он. – Вздор, Мерси, я тебя знаю, – продолжал он сурово, – тебе неведомы ни снисходительность, ни сострадание! И сейчас ты лжешь мне в глаза!

В глазах Мерси плескалось отчаяние.

– Говорю тебе, я люблю его! И можешь не сомневаться – это чистая правда!

– Похоже, ты действительно в это веришь, – обреченно проронил он.

– Конечно, верю, – обиженно заявила Мерси. – Теперь у тебя нет другого выхода, кроме как взять свой вызов назад. Немыслимо, чтобы ты стрелялся с человеком, который скоро станет моим мужем!

Она вглядывалась в искаженное мукой лицо Филиппа и чувствовала, как слезы подступают к глазам. При мысли о том, какой удар она ему сейчас нанесет, Мерси стало страшно. Но она должна довести дело до конца. Надменно вскинув голову, она снисходительно улыбнулась:

– Видишь ли, пора признаться наконец… я просто хотела возбудить в Джулиане ревность. Только он был мне нужен всегда – его богатство, его положение в обществе… – И с презрительной усмешкой обвела взглядом комнату. – Неужели ты думал, что я буду счастлива, став женой трактирщика?

– Похоже, я недооценил тебя, – помолчав, проговорил он, глядя на нее с презрением.

– Да, – согласилась она, ненавидя себя за то, что так жестоко разбила его надежды.

– К тому же дерзну заметить, что вы с месье Деверо на редкость подходите друг другу, – с горькой иронией добавил он.

– Возможно, – с кривой улыбкой ответила Мерси, чувствуя, как у нее разрывается сердце. Филипп поднялся из-за стола.