Текст книги "Неодолимый соблазн"

Глава 3

Новый Орлеан, 1851 год

Сидя в элегантной столовой своего городского дома на Королевской улице, Джулиан Деверо с горькой усмешкой в который раз пробегал глазами записку, полученную от начальницы школы Святой Девы Марии:

«Месье Деверо.

Я должна немедленно встретиться с вами. Речь идет о деле чрезвычайной важности. Оно касается вашей воспитанницы, Мерси О'Ши.

Мать-настоятельница».

С тяжелым вздохом Джулиан отложил записку в сторону и поднес к губам чашку с кофе. Интересно, о каком это «деле чрезвычайной важности» идет речь? Он знал, девчонка была истинным проклятием для добрых сестер. Правда, теперь она превратилась в очаровательную девушку.

Весьма и весьма очаровательную, с горечью подумал Джулиан. Беда лишь в том, что она упорно продолжала ненавидеть его.

Джулиан за последние годы из худощавого, гибкого юноши превратился в крепкого, мускулистого мужчину. Ему исполнилось двадцать девять лет, и в густых черных волосах еще не видно было седины, а чеканный профиль казался высеченным из мрамора. Однако глаза его, по-прежнему синие, уже потеряли теплый блеск, и его заменил циничный огонек, свойственный тем, кто уже успел растерять свои иллюзии.

Надо ехать в школу Святой Девы Марии, тоскливо подумал он. Интересно, что учинила шальная девчонка на этот раз? Обучение Мерси в монастырской школе подходило к концу. Пора было подумать о ее будущем.

Память перенесла его в тот трагический день, когда он впервые увидел Мерси. С тех пор как в ту роковую ночь девочка вошла в его жизнь, произошло много событий. Джулиан объявил, что готов стать ее опекуном, и его просьба тотчас была удовлетворена. Он отвез ее в монастырскую школу урсулинок, а потом – в школу Святой Девы Марии. Джулиан следил, чтобы девочка ни в чем не нуждалась. Вначале она относилась к нему с нескрываемой враждебностью, потом – с холодной подозрительностью, а теперь, став старше, – с вежливым равнодушием, за которым, он не сомневался, крылась глубокая ненависть.

Со временем мать Аниза сообщила девочке официальную версию смерти ее отца во время пьяной драки в кабаке, объяснив, что власти, проведя расследование, пришли к выводу, что ее опекун Джулиан Деверо невиновен. Все было напрасно. Для Мерси он навсегда остался негодяем, застрелившим ее отца.

Какая ирония судьбы, с горечью подумал он. Девочка до сих пор не подозревает, что ее отец – тоже убийца…

Рана, которую он нанес бедняжке Женевьеве, оказалась роковой. В нее попала инфекция, и неделю спустя она умерла от заражения крови.

Смерть Женевьевы развеяла последние юношеские иллюзии Джулиана…

* * *

Погрузившись в черную тоску, он несколько лет жил как последняя скотина – ифал, распутничал, дрался на дуэлях – и в результате заслужил прозвище «Беспощадный».

Вольная жизнь Джулиана закончилась в тот день, когда его отец неожиданно умер от сердечного приступа и ему пришлось стать главой семьи и заняться семейным хлопковым бизнесом. Вскоре он познакомился с Жюстиной Бегу, и очаровательная смуглянка моментально взяла в плен его сердце. Он поселил ее в прелестном бунгало за чертой города и был счастлив. Сейчас их сыну Арно шел уже пятый год.

Что же до Жюстины… Джулиан вздохнул. Его сердце раздирали противоречивые чувства. В тот день, когда он узнал, что Жюстина беременна, он чуть было не женился на ней. Но общество Нового Орлеана было соткано из предрассудков. Жюстина могла быть его любовницей, но не женой. Женившись на ней, он был бы вынужден уехать отсюда, увезти ее во Францию, подальше от местных кастовых предрассудков. А это значило навсегда порвать с семьей.

– Вам что-нибудь нужно, месье? – окликнул его с порога знакомый голос.

Обернувшись, Джулиан увидел Генри. За последние годы этот хитрый, пронырливый мулат из кучера превратился в личного камердинера и доверенное лицо хозяина. Они были примерно одного возраста, и Джулиан порой шутил, что та роковая ночь в борделе мадам Софи связала их нерасторжимыми узами.

– Мне понадобится экипаж, Генри, и очень скоро, – сказал Джулиан. – Меня ждут в школе Святой Девы Марии.

– Экипаж будет ждать у дверей.

* * *

Мерси О'Ши, стоя в обнесенном каменными стенами саду монастырской школы, нетерпеливо ожидала появления Филиппа Бруссара. Воспитанницам монастыря было строжайше запрещено встречаться с молодыми людьми. Но Мерси доставляло удовольствие нарушать те бесконечные запреты, которые без конца изобретали сестры в школе монастыря Святой Девы Марии.

К восемнадцати годам Мерси превратилась в очаровательную девушку – чуть выше среднего роста, с тонкой талией, пышной грудью и стройными ногами. Но лучшим ее украшением была роскошная масса огненно-рыжих вьющихся волос, которые Мерси упорно отказывалась прятать под головной убор, как это было принято в монастырской школе. Зеленые ирландские глаза Мерси унаследовала от отца, аристократические черты лица достались ей от матери. Девушка была очаровательна – прямой точеный носик, нежный рот с полными розовыми губами. Длинные густые ресницы, изящные дуги бровей и нежный румянец на шеках делали ее похожей на прекрасную дикую розу.

За стеной загрохотали колеса, и Мерси нетерпеливо щелкнула пальцами. Ну когда же наконец появится Филипп?! Прошло уже несколько месяцев, как во время мессы впервые встретились их руки, и когда неделю назад он сделал ей предложение, Мерси с восторгом согласилась. Она не могла дождаться того дня, когда, став его женой, вырвется за стены опротивевшего монастыря. Но для этого придется вначале получить согласие ее опекуна – этого отвратительного, надменного… словом, настоящего дьявола – Джулиана Деверо. Во всяком случае, так ей сказала мать Аниза.

Стоило Мерси подумать о Джулиане, как в глазах ее вспыхивал гнев. Ей никогда не забыть ту ужасную ночь, когда она потеряла сразу обоих родителей. Не забыть слова Джулиана, от которых кровь в ее жилах разом превратилась в лед: «Не моя вина?! Но ведь это я отправил О'Ши к праотцам!»

С того дня как городской совет официально назначил Джулиана ее опекуном, его отношения с Мерси можно было назвать вооруженным нейтралитетом. Раз в месяц они встречались – на несколько минут. При этом всегда присутствовала одна из сестер. Фразы, которыми они обменивались, почти никогда не менялись.

– Надеюсь, у вас все в порядке, Мерси?

– Да, месье.

– Вам что-нибудь нужно?

– Нет, месье.

– Сестра Кларабелль жалуется, что вы порой ведете себя не так, как положено.

– Я буду стараться, месье.

Вначале на этих встречах Мерси демонстрировала ледяное презрение. Однако позже, когда сестры, изрядно намучившись с ней, стали призывать Джулиана на помощь всякий раз, как она поднимала мятеж, между ними начали вспыхивать ссоры, в которых обе стороны имели полную возможность продемонстрировать свой темперамент.

Однако за последний год, вынуждена была признать Мерси, напряженность между ними немного спала. Повзрослев, она взглянула на него глазами женщины и вдруг увидела, что Джулиан Деверо дьявольски привлекателен. Достаточно ей было увидеть его, и у нее начинали дрожать колени. А порой, когда его холодный, чуть циничный взгляд вдруг останавливался на ней, ее начинал бить озноб. Бедняжке приходилось прилагать невероятные усилия, чтобы не дать ему заметить, что с ней происходит. Отчасти поэтому она поощряла ухаживания Филиппа. Он предлагал ей возможность спастись – спастись от надоевших монахинь, от Джулиана и от этих новых, сводивших с ума чувств, так странно перемешавшихся в ее душе с мрачными воспоминаниями детства.

Наконец ворота распахнулись, и появился Филипп Брусcap. Это был высокий худощавый молодой человек со светлыми волосами, лет двадцати на вид.

При виде его у Мерси вырвался вздох облегчения.

– Филипп! – нетерпеливо крикнула она. – Сюда! Скорее!

Увидев ее, Филипп бегом кинулся к Мерси и быстро поцеловал в щеку.

– Ты скучала по мне, правда?

Мерси подняла на него глаза, отчаянно моля Бога о том, чтобы его поцелуй, ощущение его рук, обнимавших ее за талию, пробудили в ней хоть какие-то чувства. Впрочем, не важно, подумала она, все это еще придет – после свадьбы.

– Да, милый! Еще как скучала!

И в тот момент, когда Филипп, забыв обо всем, привлек девушку к себе, ворота монастыря распахнулись и на пороге появился Джулиан Деверо.

Мерси и Филипп отскочили друг от друга как ошпаренные. Оцепенев от ужаса, Мерси остановившимся взглядом смотрела на своего опекуна. Джулиан появился на редкость не вовремя, а от его взгляда, как она уже знала, мало что могло укрыться. Так оно и вышло – заметив парочку, он быстро направился к ней. На губах его играла жестокая усмешка, стук каблуков отдавался в ушах перепуганной девушки погребальным звоном. Наконец Джулиан остановился перед ними. Глаза их встретились, и сердце Мерси ухнуло в пятки.

– Что это значит? – спросил он, переводя холодный взгляд с Мерси на Филиппа.

Мерси заставила себя гордо вздернуть подбородок.

– Месье Деверо, позвольте представить вам Филиппа Бруссара… моего друга.

Филипп шагнул вперед, неуклюже протянув Джулиану руку:

– Месье Деверо, весьма польщен знакомством с вами. Мерси рассказывала… рассказывала о вас немало хорошего…

– Да неужели? – с ядовитой усмешкой перебил его Джулиан, не обращая внимания на дрожащую руку Филиппа. Когда тот, окончательно смутившись, опустил ее, Джулиан добавил: – Прошу меня извинить, месье Бруссар, но я не могу позволить, чтобы вы оставались наедине с моей подопечной без надлежащего присмотра. Это совершенно недопустимо! Так что будьте любезны оставить нас.

Филипп судорожно глотнул.

– Да, месье… конечно, месье. Я… Мы поговорим позже.

И Филипп едва ли не бегом бросился к воротам.

Джулиан повернулся к Мерси, и та чуть не зарыдала от злости, увидев на его губах всю ту же ядовитую усмешку.

– Какой пугливый юноша! Вы уверены, что ему не станет дурно от страха?

Мерси едва сдержалась, чтобы не стукнуть кулаком по этому ухмыляющемуся лицу. Из груди ее вырвался возмущенный вопль:

– Как вы посмели, месье? Как вы могли так грубо, так презрительно разговаривать с Филиппом?

– Зато ваше поведение, моя дорогая, конечно, выше всяких похвал, да? Встретиться… с любовником… тайно…

– Но он вовсе мне не любовник, месье!

– В самом деле? – Джулиан шагнул к ней. – Тогда объясните, ради всего святого, что у вас за отношения с месье Бруссаром?

– Это совсем не то, что вы думаете! – гордо вскинув подбородок, заявила она.

Джулиан насмешливо фыркнул:

– Не юный ли месье Бруссар причина того, что меня вдруг так неожиданно вызвала к себе мать Аниза?

– Да, – смущенно призналась Мерси.

– Ну что ж, пойдемте. – Насупившись, он взял ее под руку и повел за собой.

Мерси пришлось почти бежать, чтобы не отстать от Джулиана, быстро шагавшего по дорожке.

Они остановились перед массивной входной дверью, и тут вдруг Джулиан обратился к ней:

– Отправляйтесь к себе в комнату, Мерси! Я сам поговорю с матерью Анизой. И о царящих в ее заведении возмутительно свободных нравах, и об отсутствии надлежащего надзора за воспитанницами, чему я сам был свидетелем! А потом побеседую с вами.

Мерси задохнулась от ярости. Но за эти годы она уже успела понять, что в такие минуты протестовать не только бесполезно, но даже опасно.

– Да, месье, – пробормотала она и исчезла.

Глава 4

– Как вы могли допустить такое?!

Джулиан Деверо мерил быстрыми шагами кабинет матери-настоятельницы. Мать Аниза и сестра Кларабелль, съежившись в углу, не сводили с его разгневанного лица широко раскрытых, испуганных глаз.

– Прошу вас, месье Деверо, не могли бы вы присесть, чтобы мы могли обсудить этот вопрос спокойно?

– Спокойно?! – взвился Джулиан, всплеснув руками. – Неужели вы ничего не поняли?! Я только что застал свою воспитанницу с каким-то молодым хлыщом весьма сомнительного вида… а ни одной наставницы и близко не было!

– Да, месье, уверяю вас, мы все понимаем. Мы с сестрой Кларабелль приносим вам наши глубочайшие сожаления, – перебила его мать Аниза.

– Как такое могло случиться? – недоуменно пожал он плечами.

– Случиться, месье? Но что именно? – удивленно посмотрела на него сестра Кларабелль.

Хмурый взгляд Джулиана остановился на бледном лице пожилой монахини.

– Как моя воспитанница смогла познакомиться с молодым Бруссаром?

Монахини испуганно переглянулись.

– Могу только предположить, месье, что это произошло во время мессы. Но все было совершенно невинно, уверяю вас… – сказала сестра Кларабелль.

– Молодой Бруссар просил руки Мерси. По моему мнению, для вашей воспитанницы это была бы весьма удачная партия… – вмешалась в разговор настоятельница.

– Удачная партия?! – загремел Джулиан. – Неужели вы осмелились подумать, что я соглашусь выдать свою воспитанницу за сына какого-то трактирщика?

– Месье Деверо, – всполошилась сестра Кларабелль. – Но отец Бруссара пользуется всеобщим уважением в квартале…

– У меня насчет нее уже есть кое-какие планы, – проворчал Джулиан. – Я введу ее в свет и, когда придет время, сам выберу для нее подходящего жениха.

– Что ж… если таково ваше желание… – Мать-настоятельница развела руками.

– Все, что мы собирались сделать, – поддержала ее сестра Кларабелль, – это довести до вашего сведения просьбу Мерси и узнать, сочтете ли вы молодого Бруссара подходя…

– Довести просьбу Мерси до моего сведения? – с усмешкой повторил Джулиан. – Очень хорошо. Так вот, мой ответ – нет. – Поднявшись, он надел шляпу. – Всего доброго, сестры.

Едва за Джулианом захлопнулась дверь, обе монахини ошеломленно уставились друг на друга.

– Кровь Христова! – выдохнула наконец мать Аниза. – В жизни не видела человека с таким дьявольским темпераментом! Похоже, он сам ею заинтересовался!

* * *

Джулиан, мрачно усмехаясь своим мыслям, торопливо шагал к выходу из монастыря, но вдруг из-за кустов вынырнула Мерси и стремглав бросилась к нему.

– Месье! Подождите, прошу вас!

Она остановилась рядом с ним – прелестное, восхитительно юное создание. Но отчаянная надежда, горевшая в ее глазах, не имела к нему ни малейшего отношения, и мысль об этом неожиданно больно задела его.

– В чем дело, Мерси? – нетерпеливо спросил он. – Кажется, ты должна была ждать меня в своей комнате.

– Но я услышала, как вы уходите… и мне пришло в голову, что, может быть, вы не захотите меня видеть…

Джулиан, вдруг почувствовав себя неловко, отвел глаза в сторону.

– Мне кажется, тебе следует поговорить с матерью Анизой.

– Нет! – Пальцы Мерси нервно теребили кружевную оборку белоснежного передника. – Я хочу услышать все от вас – и теперь.

Он поднял голову, и Мерси увидела холодные синие глаза и твердо сжатые челюсти.

– Что ж… тогда вынужден тебя огорчить – твой приятель получит отказ.

– Что?! – ахнула она. – Но почему?

– Я не позволю тебе связать жизнь с сынком какого-то трактирщика!

Мерси скрипнула зубами.

– Не позволите? Неужели вам никогда не приходило в голову, что все, о чем я мечтаю, – это избавиться от вашей опеки?

В глазах Джулиана блеснул опасный огонек.

– Нисколько в этом не сомневаюсь! Но ты еще не в том возрасте, чтобы самой принимать решения.

Изумрудные глаза Мерси сверкали презрением.

– Ах так? Учтите, я все равно выйду замуж за Филиппа – с вашего разрешения или без – все равно!

Волна гнева захлестнула Джулиана, и он, схватив Мерси за руки, прижал ее к себе. Несколько мгновений длился этот поединок горевших яростью глаз. И вдруг Джулиан понял, что умирает от желания поцеловать эти дерзкие юные губы, стереть презрение с этого прекрасного лица. Ему с трудом удалось взять себя в руки.

– Только попробуй, Мерси! – прошипел он. В голосе его звенела сталь. – Ты не посмеешь!

– Разве вы не понимаете, что я ненавижу вас – с самого первого дня? – закричала она.

Он разжал руки так резко, что Мерси едва удержалась на ногах.

– Я прекрасно это знаю, – ухмыльнулся он. И, отвернувшись от нее, зашагал к выходу, а дрожащая от ярости Мерси беспомощно смотрела ему вслед.

* * *

– Папа! Папа!

Четырехлетний мальчик, одетый в черные панталоны до колен, сюртук того же цвета и рубашку, повязанную у ворота красным бантом, увидев отца, бросился к нему в объятия.

Рассмеявшись, Джулиан крепко обнял малыша и расцеловал его в нежные румяные щеки.

– Соскучился, сынок? – ласково спросил он.

Арно поднял к нему светившееся радостью лицо, на котором, как синие звезды, сверкали отцовские глаза.

– Ты так долго не приезжал, папа, – грустно протянул он, – целых три дня. Мама помогла мне подсчитать.

– Прости, малыш, – серьезно ответил Джулиан. – В последнее время я был очень занят. Но я даю тебе честное слово исправиться.

– Хорошо, – с недетской серьезностью заявил Арно. – Вчера я отыскал в саду трех червяков, хотел тебе показать, а ты не приехал.

– Какое разочарование! – вздохнул Джулиан и взъерошил густые черные кудри сына. Как он любил этого мальчика!

Услышав шуршание юбок, он поднял голову. Жюстина появилась на пороге, держа в руках серебряный чайный поднос. Задолго до рождения Арно Джулиан оформил соответствующие документы, и сейчас Жюстина хотя и оставалась цветной, но была свободной женщиной. И годы оказались бессильны остудить ее любовь к Джулиану.

При виде отца с сыном, которые сидели, тесно прижавшись друг к другу, в глазах ее вспыхнула невольная гордость.

– Арно, – ласково сказала она, – я оставила тебе на кухне молоко и рисовое печенье. Генри побудет с тобой, пока ты ешь.

– Но, мама, я хочу побыть с отцом! – запротестовал мальчик.

– Потом, милый. Папа поиграет с тобой, но позже.

– Поиграешь, папа? – с надеждой спросил малыш.

– Непременно, – отозвался Джулиан, погладив сына по щеке. – А теперь беги на кухню.

Улыбнувшись, мальчик спрыгнул с отцовских колен и вприпрыжку бросился к двери.

Поставив поднос на чайный столик, Жюстина опустилась в изящное кресло и принялась разливать чай. Наполнив чашку ароматным напитком, она с улыбкой протянула ее Джулиану.

– Ты прекрасно выглядишь, Жюстина, – сказал он. – А малыш, как всегда, цветет.

– У тебя встревоженный вид, Джулиан.

Из груди его вырвался вздох.

– Опять проблемы с Мерси. Держу пари, шальная девчонка и святого может вывести из себя! Вбила себе в голову, что хочет выйти замуж, только выбрала, представь себе, сына какого-то трактирщика!

Жюстина подняла на него глаза.

– Не думаю, что сын трактирщика – неподходящая партия для твоей воспитанницы, – задумчиво сказала она, – особенно учитывая ее происхождение.

– У меня насчет нее другие планы, – пробурчал Джулиан.

Жюстина пытливо вгляделась в его лицо и понимающе улыбнулась:

– Ты бережешь ее для себя.

– Чушь! – ощетинился Джулиан.

– Совсем нет, – печально проговорила Жюстина. – Я давно уже заметила это. – Голос ее дрогнул, и она покачала головой.

Джулиан наклонился к ней. В глазах его была мольба.

– Жюстина, нет! Во всем этом нет и крупицы правды.

Она пересела на подлокотник его кресла.

– Все в порядке, Джулиан. Я знаю, ты никогда не бросишь нас с Арно. Но вспомни – весь прошлый год мы с тобой прожили как брат и сестра.

Виновато взъерошив волосы, Джулиан отвернулся. Жюстина говорила правду. Из пылких любовников они давно уже превратились в близких друзей, и почему-то оба знали, что возврата к прошлому не будет. Наконец он решился поднять на нее глаза.

– Мне очень жаль, милая. Правда, жаль, – тихо добавил он.

– Все в порядке, Джулиан.

Итак, их с Жюстиной отношения перешли в новую стадию. Но это не конец, с какой-то яростной одержимостью твердил себе Джулиан. Нет, нет, это не конец!

– Ты хочешь эту девочку, Джулиан. Так почему бы тебе на ней не жениться? – ласково сказала Жюстина.

Он подскочил как ужаленный.

– Как ты можешь говорить такое? После всего, что было между нами?

На губах Жюстины расцвела прелестная улыбка.

– Но ведь я желаю тебе счастья!

Джулиан, помявшись, неуверенно спросил:

– А ты, Жюстина? Может, позже, когда Арно немного подрастет, ты найдешь себе другого? – И вдруг улыбнулся: – Только уж будь добра, непременно найди достойного человека, иначе ему придется иметь дело со мной!

Жюстина отвела глаза.

– Джулиан, не забивай себе голову моими проблемами…

Оба вздохнули с облегчением, когда в комнату вошел Генри. Бросив влюбленный взгляд на Жюстину, он поклонился ей, потом повернулся к Джулиану:

– Хозяин, вы просили напомнить, что вечером у вас важная встреча на хлопковой бирже.

– Проклятие! – Бросив взгляд на часы, Джулиан вскочил на ноги. – Ты прав, я уже опаздываю. Жюстина, прости, но…

– Тебе незачем извиняться, – улыбнулась она.

– Я должен попрощаться с сыном.

– Конечно. Арно! – позвала она.

Мальчик вихрем ворвался в комнату, но, заметив отца, стоявшего в дверях с цилиндром в руке, разрыдался:

– Папа, нет! Не уезжай!

Отбросив шляпу, Джулиан подхватил сына на руки.

– Мне пора идти, мой мальчик, у меня важное дело. Но не плачь – завтра я прямо с утра заеду за тобой, и мы весь день проведем вдвоем в парке. А если захочешь, покатаемся на каруселях.

– Честное слово? – замирая от восторга, спросил Арно. Его глаза сверкали.

– Честное слово.

Малыш просиял и кинулся отцу на шею, зная, что тот никогда не нарушает данного им обещания.

* * *

– Так он отказал! Этого не может быть!

Мерси и Филипп снова стояли под тем же яблоневым деревом в садике монастырской школы. Мерси только что Преподнесла несостоявшемуся жениху новость о том, что Джулиан Деверо отклонил его предложение. Филипп метался по двору, словно дикий зверь в клетке.

– Филипп, мне так жаль, – протянула она. – Мы что-нибудь непременно придумаем и уговорим Джулиана. В ответ тот бросил на нее разъяренный взгляд.

– И что за причину этот чертов опекун назвал тебе? Почему он мне отказывает?

Вздохнув, Мерси опустила глаза.

– Он сказал… что ты для меня неподходящая партия.

– Неподходящая?! – вскричал Филипп.

– Ш-ш-ш! – встревоженно зашипела Мерси, с расширившимися от ужаса глазами оглядываясь по сторонам.

– Неподходящая, значит! Нет, каков негодяй! – бушевал жених.

– Что ж, тогда к дьяволу Джулиана! – пылко воскликнула Мерси. – Он отказал тебе просто из вредности. Тогда нам придется бежать, Филипп.

Он изумленно вытаращил глаза.

– Ни за что! Твоя репутация будет погублена!

– Ладно. Что ты предлагаешь?

Филипп гордо вскинул голову.

– Твой опекун задел не только мою честь, но и честь нашей семьи. Я должен вызвать его на дуэль.

– Вызвать на дуэль? – вскричала Мерси. – Пресвятая Богородица! Да он же убьет тебя! Ведь он… – она невольно вздрогнула, – очень грозный противник.

Филипп почувствовал себя оскорбленным.

– А меня ты кем считаешь? Сосунком?

– Нет… конечно же, нет. Просто… Ты понимаешь, у него в таких делах больше опыта. Говорят, он меткий стрелок…

Но Филипп кипел таким возмущением, что доводы рассудка на него уже не действовали.

– Это вопрос чести, Мерси! Джентльмен не может простить подобное оскорбление, и я весьма удивлен, что ты этого не понимаешь.

– Филипп, умоляю…

– Прощай, Мерси. – И он, повернувшись, направился к воротам.

Мерси бессильно привалилась к дереву. Боже, что она натворила?! Сама разрушила свое счастье!

И теперь Филипп умрет. В этом она нисколько не сомневалась. Он вызовет Джулиана на поединок, и тот без тени сожаления пустит пулю ему в сердце. А все по ее вине!

Конечно, Джулиан – жестокосердый негодяй, но не глупо ли с ее стороны было постоянно дразнить и раздражать его? И разве все эти годы, когда строгие сестры без конца читали ей нотации и наказывали за каждую провинность, не лучше ли было слушаться их, ведь они желали ей только добра? Увы, раскаяние пришло слишком поздно. Дикий ужас сжал ей сердце, когда Мерси сообразила, что ее упрямство может обернуться трагедией.

* * *

Возвращаясь домой с биржи, Джулиан вспоминал последнюю встречу с Мерси. Пришло время признать – он и в самом деле хотел, чтобы она принадлежала ему. Другого объяснения накатившей на него ярости, когда он узнал о сватовстве Филиппа, просто не было. Узнав, что у него есть соперник, он повел себя как дикий зверь, проведавший, что кто-то покушается на его территорию.

Джулиан пытался понять, когда же в его душе зародилось чувство к Мерси. Может, когда ей исполнилось шестнадцать и она, вспылив, вылетела из комнаты во время одной из их редких встреч? Или годом позже, в день своего семнадцатилетия, когда презрительно отвергла его дар – модную дамскую шляпку?

Впрочем, разве это так уж важно? Главное, что теперь имело значение, – это то, что он безумно желал эту девушку, желал давно. Он нуждался в ее неукротимом характере, ее гордости, ее красоте, ее страстности. Он мечтал о ее любви – любви, которой она никогда не питала к нему, – и о ее прощении, которое ему не суждено получить.

Первым, кого он увидел, когда карета подкатила к его дому, был Филипп Бруссар. Казалось, мысли Джулиана заставили его материализоваться из воздуха. На губах Джулиана появилась печальная улыбка. Что ж, быть по сему, подумал он. Он даст согласие на их брак, пусть прелестная Мерси наслаждается счастьем, стоя за стойкой трактира.

Не дожидаясь, пока Генри распахнет дверцу кареты, Джулиан спрыгнул на землю и двинулся навстречу сопернику. Но прежде чем он открыл рот, Филипп Бруссар вдруг быстро поднял руку и хлестнул Джулиана перчаткой по лицу.

– Примите мой вызов, сэр, – процедил он, резко повернулся и зашагал вниз по улице.

Потирая щеку, Джулиан ошеломленно смотрел ему вслед. Только спустя несколько секунд до него наконец дошло, что ему бросили вызов.

– Проклятие! – прошипел он.