Книга: Золотой храм - Юкио Мисима

Думаю, нет никакой нужды подробно пересказывать сюжет, едва ли будет много тех, кто не осведомлен о печальной участи старейшего храма Кинкакудзи - исторического и культурного памятника, сожженного монахом в 1950 году. Желание не столько осветить те давние события, сколько упасть в темноту чужой безумной души, разобраться в ее сумрачных мотивах одолевало японского классика, предложившего читателю псевдоисповедь послушника Мидзогути… Что толкает человека на отчаянные поступки? Что становится импульсом? Сдается мне, из века в век причины будут одинаковы: психические расстройства, физические недостатки, беспощадность общества к непохожим, превратности судьбы, потери и одиночество. Будущий послушник Золотого Храма родился в семье бедного священника, настоятеля захолустного прибрежного храма в восточном пригороде Майдзуру. С ранних лет он не мог похвастаться ни отменным здоровьем, ни приятной внешностью, ни легким нравом. Врожденное заикание отдалило его от других детей, поспособствовав замкнутости и любви к уединению, но при этом никак не повлияв на честолюбивые помыслы, в которых он воображал себя то могущественным и жестоким владыкой, то великим художником, повелителем душ, молча созерцающим Вселенную… А еще у Мидзогути был свой идеал Прекрасного, позаимствованный еще у отца, - Храм Кинкакудзи - чудесный образ, нередко посещающий во сне и наяву и не имеющий ничего общего с изображениями на картинах и фотографиях. Вряд ли судьба сына провинциального бонзы могла стать завидной, и все же пройдя через череду разочарований и потерь, Мидзогути значительно приблизился к своей мечте - стал жить при Золотом Храме и поступил в школу при буддийской академии. Жизнь у святыни приводит юного послушника к пониманию, что никто не способен полюбить Храм так, как он, ибо чувство его зиждилось на осознании собственного уродства. Со временем неизменный и вечный перед лицом сменяющих друг друга времен Золотой Храм перестал быть для Мидзогути памятником архитектуры и превратился в символ эфемерности реального мира. Он увидел в нем живое существо, непостижимое и божественное, овладевшее его разумом и отдалившее от реальности, мешающее жить полноценно, поступать так, как желается, и иметь интимные отношения с женщинами. Самозабвенное поклонение Кинкакудзи легло на хрупкие плечи юноши тяжкой ношей. Оно могло бы в служении иметь положительные результаты, если бы не потеря друга, ссора и разочарование в наставнике и учителе… Вот тогда до великого Деяния и остался один шаг. И да, это было одно из самых непростых чтений в моей жизни. Сколь часто мне хотелось петь дифирамбы тексту Мисимы (и, конечно же, переводу Григория Чхартишвили), напоенному сочными метафорами и образами прекрасной Японии, столь же часто я впадала в уныние от рассуждений и философствования, оформленных во внутренний монолог главного героя или диалог между Мидзогути и его университетским другом Касиваги. Очевидно, без них текст был бы невозможен. Цель автора прозрачна: раскрыть мотивы преступника и поделиться своим умозаключением, что гибель делает Прекрасное еще более совершенным… Но эти продолжительные разглагольствования читать мне было нестерпимо скучно, грустно и беспросветно. Моя душа, почитающая искусство, требует и всегда будет требовать, чтобы Прекрасное жило, вдохновляло, напоминало, восхищало, требовало возвращения к себе, но никак не умирало в угоду даже самой продуманной и обоснованной теории. Мир скорее рухнет, чем возродится в новом обличии, если чья-то твердая в приступе безумия рука, будет уничтожать прекрасные храмы, картины, мозаики, памятники и прочие детища талантливых рук и минувших эпох.

По словам Эндрю Рэнкина, произведения Мисимы характеризуются «роскошной лексикой и декадентскими метафорами, слиянием традиционного японского и современного западного литературных стилей, а также навязчивым утверждением единства красоты, эротики и смерти». И как с ним не согласиться! Только и неоднозначные людские поступки, и книги, неважно являются ли они классикой или нет, заслуживают разных оценок со стороны. Я в своей не сомневаюсь.

Золотой Храм занял теперь прочное и определенное место в тайниках моей души. Я явственно видел каждую колонну, каждое оконце, скаты крыши, волшебную птицу. В моей памяти мельчайшая деталь отделки находила свое точное место в сложной конструкции Храма; стоило мне вспомнить один штрих, как весь облик Кинкакудзи вставал перед моим взором, – так одна-единственная музыкальная фраза заставляет услышать вновь всю знакомую мелодию.

На наших глазах Мидзогути прошёл путь от разочарования при первом «знакомстве» («Неужели, подумал я, прекрасным может быть нечто, настолько лишенное красоты?») до поклонения, от желания обладать до жажды разрушения.

Роман показывает, какими могут быть отношения с красотой у человека с изъяном, причём изъян может быть сколь угодно незначительным.

Знаете, меня пугает то, как люди жаждут красоты и боятся её; как их шатает от восхищения и одержимости до собственничества и «не достанься же ты никому!» (из опыта такое поведение присуще всё же чаще мужчинам, хотя на объективность я не претендую).

Я не в состоянии понять, как красота может отгораживать кого-то от жизни; почему так мешает некоторым жить, а не наполняет и уравновешивает несовершенство мира. Чем так уж угрожают хрупкому человеческому эго большие и, по ощущению, вечные концентрации прекрасного?

Тяжело давалось чтение — всё же легче читать о ком-то, с кем себя можешь хоть немного ассоциировать, а здесь что ни строчка — то оторопь. Ещё и от первого лица. После прочтения пришла в голову аналогия с «Коллекционером» Фаулза: та же одержимость, жадность, поглощающий страх и, как следствие страха, желание разрушить, освободиться.

В японской литературе я новичок, и это первая (но не последняя, надеюсь) книга Мисимы. 100% я пропустила кучу символов и тонкостей, но что поделать, все с чего-то начинают.

Но хорошего я получила мало. Конечно, каждый видит своё, но я, к сожалению, не поняла сути произведения. Перед нами взросление ребёнка, которого не любят. Добавляется сюда заикание как большой недостаток (я не поняла почему это не решалось родителями, возможно, в то время это не лечилось). И вот эта нелюбовь идёт на отовсюду - дома от родителей, в школе от одноклассников. И даже дружба с Цурукава, который принимает его таким какой он есть, не помогает выбраться из внутренней чёрной ямы, что только разрастается. И вот это всё становится решающим фактором в поджигании храма (это не спойлер, об этом говорится в аннотации).

Всю книгу я наблюдала метания героя, но если честно, не очень их понимала. Наверное, это какие-то особенности менталитета, а, может, я не настолько сильна в психологии... Но в целом для меня был такой посыл книги - любите детей, любых!

Конец книги был понятен с самого начала, но почему-то мысли Мидзогути так и остались для меня загадкой.

Странная книга, странный герой, автор не мой от слова совсем.

По идее, книга повествует не о японском Геростате, а об опыте соприкосновения человеческого сознания с идеальным, с его, можно сказать, навязчивой силой. Бойцовский клуб, кстати, примерно о том же самом, только идеальное чувствуется там на немного более интуитивном уровне, возможно, потому, что главные герои не соприкоснулись с "тем самым" напрямую, в отличии от главного героя Золотого Храма, у которого идеал и его предметное отражение слились в одно целое и были представлены ему явно.

Финальная сцена Бойцовского Клуба (фильма, а не книги), можно сказать, цитирует финальную сцену Золотого Храма: через уничтожение материального проявления главные герои пытаются "освободится" от его идеального источника. У монаха в Золотом Храме это получилось.

текст просто прекрасен по своей форме, местами нас встречает нелинейное повествование, местами захватывает до мурашек, местами хочется отложить историю и больше никогда не вспоминать о ней, но шанс дать стоит. даже если тяжело, даже если мораль временами ускользает :)

лично для меня это произведение обо всем и ни о чем одновременно. однако больше всего — о человеческих поступках. и да, я знаю, что автор вкладывал туда совершенно иной посыл, но мне в данном случае важнее то, что увидела я сама.

Что бы ни испытывал во время прочтения, послевкусие у книги интересное, даёт возможность обдумать точно ли тебе не понравилось или это отторжение из-за вопросов которые в целом испытывают многие, но боятся признаться или они заведомо выбирают сторону Прекрасного.