Текст книги "Кривые дорожки к трону"

Эта часть дворца оказалась мне знакома – именно здесь находились покои отца. Сориентироваться и понять, как найти лестницу, оказалось довольно просто. Очевидно, что присутствующие в храме уже воспользовались порталами и теперь должны были ждать нас в зале. Так что если я хотела предупредить о нападении папу и короля, то следовало поспешить именно туда.

– Лайдис Илгерта? – недоверчиво спросил, словно сам у себя, неожиданно шагнувший из соседнего коридора стражник, совершавший обход. Какой в этом был смысл днем, я не знала, но если муж Нейни считал по-другому, значит, все-таки имелся.

– Да, я, – не желая терять времени на объяснения, я несколько раз кивнула головой. – Его величество и отец?

– В главном бальном зале, – явно удивленный моим растрепанным видом (а я была уверена, что он именно такой) и вообще присутствием здесь, а не в свадебном кортеже, откликнулся мужчина.

– Веди.

Пожалуй, мне стоило бы гордиться собой. Стражник даже не подумал спорить, развернувшись вполоборота и зашагав в том же направлении, что и я минуту назад.

От бесконечного, казалось, числа ступеней едва не начала вновь кружиться голова. Пожалуй, стоило бы выразить благодарность руководству академии, которое не позволило убрать спортивные занятия с теоретических факультетов. Но сосредотачиваться на собственном самочувствии времени не было. Куда больше меня беспокоило, как обстоят дела у оставшихся там, на дороге. Конечно, прошло едва ли больше пяти минут, но и этого могло хватить с лихвой, когда речь шла о магической стычке. Да что там – иногда исход ситуации решали секунды.

Повезло, что стражник воспринял меня всерьез. Пока мы преодолевали лестничные пролеты, он успел связаться по эхо с коллегами, охраняющими зал, где должно было проходить торжество. И те, кого я искала, сами вышли нам навстречу.

– Гера, что происходит? – Тон у отца был строгий, и я уже знала, что ответа он ждет соответствующего – по существу.

– Нападение на кортеж. Пятеро мужчин, черная одежда без опознавательных знаков. Один точно огневик, выпустил в нас три огненные воронки. Ирвин отправил меня сюда порталом. – И, не выдержав, все-таки голос сорвался: – Папа, последняя срикошетила в девочек…

Он кивнул, словно заиндевев, и мимолетом коснулся моего плеча в жесте поддержки. А затем подозвал сопровождавшего меня стражника и отдал ему приказ найти мою горничную. Как будто она здесь была…

– Папа…

– Все будет в порядке, смотри. – Он развернул меня, позволяя увидеть, как король, стоящий вплотную с открытым порталом, наблюдает за скрывающимися в его рамке магами. А затем пришел черед и стражников. – Я сейчас уйду с ними, а ты дождись горничную и приведи себя в порядок. Гостям нет необходимости узнавать о произошедшем прямо сейчас. Хорошо?

– Хорошо, – осознавая, что спорить бесполезно, согласилась я. И через несколько секунд осталась в коридоре наедине с неизвестным мне юным магом, закрывшим портал за спиной его величества. Уж королю точно не требовалось ничье разрешение, чтобы отправиться прямиком навстречу опасности.

К тому моменту, как хлопнула дверь покоев Ирвина – а именно туда, как я верно догадалась, отправил меня супруг, – вызванная горничной Сейла успела поправить прическу, освежить макияж и убрать появившиеся на платье складки. Так что выглядела я свежей и бодрой, хотя на самом деле была вымотана едва ли не до предела. Артефакт блокировал эмоции, но не спасал от мыслей. А лезли в голову, как назло, только негативные. К тому же сказывалось и магическое истощение, возникшее из-за использованного в одно мгновение резерва.

Поэтому, когда супруг первым шагнул в собственную гостиную, я с трудом удержалась от желания броситься к нему. Вместо этого лишь поднялась с дивана, на котором провела последние, самые тяжелые десять минут. В конце концов, пусть он лучше и дальше считает меня отмороженной, чем истеричкой.

Вслед за Ирвином проскользнули сестры в компании с остальными моими тенями, а затем и тени мужа.

– Гера, ты как? – Рейлин первой бросилась ко мне, подавая пример Кларе и Лизе.

– Я как?! – Я схватила ее за руку. – Вы как? Я волновалась, вас так долго не было. И эта воронка, летящая в ваш экипаж…

– Лайд Седрик оказался просто мастером щитов, так что с ним мы были в безопасности, – чрезмерно восхищенным тоном успокоила меня Кларамей.

– Лайд Седрик?

– Седрик Самани к вашим услугам, лайдис. – Тот самый мужчина, первая тень Ирвина, что подавал кольца жрецу, приблизился.

– Витте-арл Самани, – словно уточняя, скорее всего, для заинтересованно стреляющей глазками сестры, произнес Ирвин. А затем обратился уже ко всем: – Сейчас я открою портал к воротам дворца, туда, где должны были остановиться экипажи. Откуда пойдем пешком, как и планировалось. Прошу.

Рамка портала распахнулась в воздухе, и тени молча и послушно заскользили сквозь нее. А меня Ирвин придержал за локоть, явно желая поговорить наедине.

– Не смейте больше спорить со мной в таких случаях, – холодно произнес он.

– Не смейте больше разговаривать со мной в таком тоне, – отозвалась я, и не думая отвести взгляда.

Муж помолчал несколько секунд, а затем хмыкнул и прошел через портал, прекращая нашу первую семейную ссору.

А зал сиял, как дебютантка, дорвавшаяся до семейных бриллиантов. Несмотря на то что сквозь высокие окна проникал дневной свет, все световые огни были зажжены и отражались то от расставленных на столах бокалов, то от драгоценностей гостей. Подчиненные Нейни потрудились на славу, этого не могла не отметить даже я. Сочетание тканей, цветов, мебели и прочего было столь тщательно выверенным, что присутствующие, похоже, оказались под большим впечатлением.

И всему этому великолепию приходилось соответствовать. Хотелось надеяться, что фальшь в моей улыбке заметят лишь близкие и хорошо знающие меня люди. В который раз за день пришлось чувствовать себя идущей по руслу реки, по обоим берегам которой стояли разумные. И хотя выглядели они по большей мере благожелательно, уютнее от этого не становилось. Отшельницей я не была, вовсе нет, но и получать удовольствие от нахождения в толпе тоже не умела. Это Нейни чувствовала себя здесь как рыба в воде. Я же, если следовать той же аналогии, скорее была уткой – нырять умела, но делать это предпочитала редко.

Наш путь по залу сопровождали игра лучших дастарских менестрелей, рукоплескания и иллюзорные лепестки цветов, падающие с потолка. И, пожалуй, будь это чья-то чужая свадьба, я непременно отметила бы, насколько это красиво.

К счастью, несмотря на то что для гостей был устроен праздничный фуршет, для нас с мужем и теней накрыли стол. На возвышении, не иначе для того, чтобы любой желающий мог наблюдать за каждым нашим жестом. Но в моем нынешнем состоянии я не была бы против присесть даже на стол, что уж говорить об удобном, по крайней мере на вид, декорированном лентами и тканью стуле.

– Прошу вас, моя лайди. – Явно играя на публику, улыбающийся Ирвин помог мне присесть и лишь затем расположился рядом сам.

– Вы так милы, словно мы еще не женаты, – слащаво улыбаясь в ответ, похлопала глазами я, вспоминая азы флирта, которыми чаще всего предпочитала не пользоваться. Простое и искреннее дружеское общение импонировало мне куда больше.

– Ну что вы, мил я вне зависимости от семейного положения, – совершил ответный укол муж.

– Главное, чтобы направлена эта черта была исключительно на супругу, а не на тех лайди, что ранее были обделены вашим вниманием.

– Гера! – возмущенно прошипела сестра, которой помог устроиться за столом лайд Самани. – Откуда столько яда?

– Не беспокойтесь, лайди Кларамей, – не успела я и рта открыть, откликнулся Ирвин. – Думаю, со временем моя супруга сама убедится, что для ее ревности нет и малейших оснований.

– Уверена, что так и будет, – чувствуя предупредительно упершийся в меня локоть сестры, послушно согласилась я.

Свадьба шла своим чередом. Тосты и поздравительные речи перемежались с выступлениями именитых менестрелей и комедиантов, а затем сменялись вручением подарков. Я вынуждена была в очередной раз признать, что с размером помоста для даров Нейни угадала точно – за первый час заполнен он был почти полностью. Явно соревновавшиеся в причудливости упаковки подданные и гости Дастара, видимо, не задумывались, что складываться это все в итоге будет в одном месте.

Я меланхолично перемещала вилкой содержимое тарелки, сожалея о том, что не послушалась Азиру и не позволила ей расслабить корсет. Взбодрилась лишь тогда, когда объявили первый супружеский танец.

Что сказать? Танцевать я любила. Не буду утверждать, что делала это лучше всех или с небывалой грацией, но на достойном королевского дворца уровне, так уж точно. Тем более что ведущая роль все равно оставалась за мужчиной, так что многое зависело от способностей в этом деле Ирвина. И с реверансом принимая предложенную руку, я надеялась, что в танцах муж окажется не менее искусен, чем в словесных остротах.

Под скрипку, запевшую первые ноты медленной и тягучей мелодии пиарса[28]28
  Пиарс – медленный первый танец, в котором состав пар неизменен на всем протяжении мелодии.


[Закрыть], мы вышли в центр зала, от которого спешно отхлынули гости. Я скрестила руки, укладывая одну на свое правое плечо, а вторую на правое плечо мужа. И на секунду прикрыла глаза, глубоко вздыхая и успевая отметить, как Ирвин тоже принимает начальную фигуру. Его правая рука устроилась на моей талии, а левая оказалась заведена назад и прижата к спине. Скрипка всхлипнула, замолчала на секунду, а затем вновь заиграла уже в сопровождении остальных инструментов.

Что ж, танцевал супруг хуже, чем целовался, но тоже очень неплохо. Так что первую минуту я просто наслаждалась затейливыми па и крепкими мужскими руками, ведущими меня. А потом, когда танец перешел в более спокойную стадию, вспомнила:

– Так кто это был? – Ирвин встретился со мной взглядом, в котором отражалось все непонимание вопроса. Пришлось уточнять: – Те люди, что напали на нас.

– Преступники, я полагаю.

– Да? Странно, я думала, это самые законопослушные подданные нашей страны решили так выразить свою любовь к вам.

– Вы всегда так язвительны?

– Что вы, это исключительно ваша прерогатива. Я просто выразила сомнение в том, что стоит так скоропалительно вешать ярлыки на людей, которые всего лишь пытались сделать жарко́е из племянника короля.

Ирвин улыбнулся. Кажется, вполне искренне.

– А почему вы считаете, что дело во мне? Быть может, это вы перешли дорогу не тем людям?

– Кому? Сомневаюсь, что тот однокурсник, которому я не подсказала на экзамене, был настолько этим обижен.

– Обманутые любовники? – предложил он вариант, едва не заставив меня сбиться с шага. Какие, к архайну лысому, любовники?!

– Почему же сразу обманутые? С ними я была исключительно правдива, даже не сомневайтесь.

Рука на моей талии сжалась сильнее, что ощущалось даже через плотный корсет. Ну и кто из нас ревнует?

– Не боитесь, что я решу отомстить им?

– Не боюсь, – покачала я головой. Взгляд мужа приобрел значение «Вы во мне сомневаетесь?». – Сложно будет мстить тому, кого не существует. Но если у вас получится, расскажете?

– Несомненно, – вновь расслабился Ирвин.

– И все же, может, то, что я тоже находилась в экипаже, дает мне право на информацию?

– Добыванием информации в настоящее время занимаются мои сотрудники.

– Вы хотели сказать – выбиванием?

Ирвин многозначительно усмехнулся, подтверждая, что моя версия куда ближе к истине.

Едва закончился танец, и наша «светская» беседа соответственно, в поле зрения возник его величество. И пригласил меня на следующий танец, не давая супругу попытки возразить. Впрочем, с чего я решила, что он был бы против? Нисколько не расстроенный, Ирвин направился к Нейни. Что ж, этот вариант меня вполне устроил.

– Надеюсь, это маленькое недоразумение не испортило вашего настроения? – Моя надежда отмолчаться исчезла, едва возникнув.

Интересно, посчитал бы он случившееся недоразумением, если бы огненная воронка летела в него? Впрочем, наверное, посчитал. Для него такое едва ли было бы в новинку.

– Разве что самую малость, – слукавила я, не желая лгать в открытую. В конце концов, мое настроение и без того было не самым радужным, так что испортить его еще сильнее и впрямь было бы сложно. – Но лайд Ирвин доказал, что с ним мне не о чем беспокоиться.

– Вы не ладите, – догадливо отметил король.

– Полагаю, со временем это изменится, – дипломатично откликнулась я, – и мы найдем общий язык или же придем к выводу, что проще сократить общение до необходимого минимума.

– У моего племянника не самый простой характер, Илгерта. Но если суметь найти к нему подход, он станет замечательным мужем. А в вашей способности сделать это не сомневаюсь ни я, ни ваш отец.

Мне бы их уверенность…

– Благодарю, лайд Инзор. Я постараюсь оправдать ваше доверие.

Следующим перехватил меня, как ни странно, Тиль. Уж не знаю, как ему это удалось. Что-то подсказывало, что супруг такой рокировке рад не был, но ограничился тем, что пригласил разомлевшую Лизандру, и расположился неподалеку.

– Рассказывай, – наклонившись к моему уху, насколько это было приличным, велел друг.

– Что?

– Что с вами случилось по дороге?

– Уже в курсе? – Надо же, как быстро распространяется информация. – Пятеро, один из них огневик, про остальных ничего не знаю. Целью явно был наш экипаж. И я, как ты догадываешься, вряд ли в этом замешана.

– Это странно.

– Согласна. Зачем нападать на Ирвина, если он…

– А если нет?

– Тогда как объяснить?..

Со стороны разговор наверняка напоминал речь сумасшедших, но нам это было только на руку.

– Архайн его знает. И где теперь эти несчастные?

– Несчастная – прямо перед тобой. А нападающие – в застенках вашего ведомства, полагаю. Ирвин сказал, что ими занимаются его сотрудники. Попытаешься узнать? Не думаю, что он будет делиться со мной протоколами допросов.

– Попытаюсь, но ты же знаешь, что это не моя сфера. К тому же твой муж явно имеет на меня зуб.

– Ревнует? – усмехнулась я.

– Когда я сказал тебе то же самое, ты принялась отрицать такую возможность.

– Тиль, я шучу. С чего бы ему ревновать?

– Какая же ты еще наивная…

– Это почему?!

– Да потому. Ты теперь – его. И без разницы, какие между вами взаимоотношения. Ни один мужчина не способен спустить посягательств на собственность.

– То есть он считает меня собственностью?

– Боги, ты меня слушаешь вообще?

– Слушаю. Ты сказал, что Ирвин…

Взгляд Тилистера заставил меня замолчать на полуслове.

– Гера, за что я всегда тебя ценил, так это за отсутствие глупых женских штучек. Пожалуйста, не надумывай себе того, чего нет.

Я вздохнула, принимая правдивость его слов.

– Прости. Я на взводе со всей этой кутерьмой. Скорее бы этот день закончился.

– Так не терпится перейти к брачной ночи? – Теперь пришел мой черед сверлить его взглядом. – Молчу-молчу. Все, улыбайся, твой муж идет.

За следующие несколько часов я потанцевала, наверное, с бо́льшим количеством малознакомых мужчин, чем за всю свою жизнь. И подавляющее большинство из них были сильными мира сего. Традиции – штука своеобразная, и мое мнение в данном случае играло последнюю роль, но то, что компания некоторых партнеров мне не слишком приятна, скрывать приходилось с трудом. Если в обществе князя вампиров я отчего-то чувствовала себя комфортно и спокойно вела с ним беззаботный светский разговор ни о чем, а от кронпринца эльроу осталась почти в восторге, то про калифа Арисмана такого сказать не могла. Невысокий, почти на голову ниже меня полный мужчина, как назло выбравший одну из самых продолжительных композиций, обладал маслянистыми глазками и руками, которые хоть и не распускал, но ощущать их на талии было банально неприятно. К тому же он вдруг решил просветить меня относительно нравов калифата и истинного места женщины. Да с такой убежденностью в непоколебимой истинности своих слов, что даже вся моя успокоенная ныне натура взбунтовалась.

Когда танец закончился и подошедший Ирвин избавил меня от дальнейшего присутствия Арисмана, я была совсем недалека от точки кипения. Что от взгляда мужа не укрылось.

– Калиф вас чем-то обидел? – ведя меня к столу, поинтересовался он.

– Конечно нет. Разве могло меня обидеть замечание, что омовение ног супруга – есть святая и первейшая обязанность каждой жены? – не сумев сдержать сарказма, негромко откликнулась я. – Надеюсь, вы справляетесь с этим самостоятельно?

– Естественно. – Ирвин быстро оглянулся по сторонам, а затем наклонился к моему уху и, ей-богу, тоном шкодливого подростка добавил: – У меня же нет такого живота, как у Арисмана.

Я поднесла ладонь к губам, скрывая улыбку. Надо же, от кого от кого, а от этого мужчины подобного замечания я точно не ожидала. Не вязалось это с тем образом, что я успела себе нарисовать. Впрочем, это не первая черта, которую стоило добавить в воображаемую картинку.

Я не могла не отметить, что Ирвин был ко мне внимателен. Не знаю, может, и вправду сказывалось беспокойство о чем-то своем (слово «собственность» так и мелькало в мыслях, тщательно отгоняемое), но теперь он выказывал куда больше расположения, чем прежде. С одной стороны, такое поведение рассчитано было скорее на окружающих, но с другой… Положение и стиль жизни отразились на том, что я не умела готовить или, например, шить – просто необходимости такой не было. А со шваброй и тряпкой подружилась лишь в общежитии академии. Но и беспомощной тоже не была. С детских лет никто не ходил за мной, чтобы напомнить о времени обеда или ужина или необходимости заниматься. Нас воспитывали самостоятельными, и такими в итоге мы стали. Так что забота мужа была хоть и непривычна, но определенно приятна. Тем более он как-то очень чутко улавливал моменты, когда мне нужна была передышка в танцах или разговорах с гостями, когда пересыхало в горле и требовался бокал шатэ. А еще, кажется, меня считали излишне худой. Потому что каждый раз, когда мы возвращались к столу и чистым тарелкам, которые своевременно меняли слуги, супруг наполнял мою заново. Причем почти не ошибаясь в моих предпочтениях.

– Я могу попросить об одолжении? – пользуясь тем, что мы были одни, спросила я.

Ирвин с готовностью отложил вилку и обратил на меня все свое внимание. Кажется, таким началом он был заинтригован.

– Вы не могли бы намекнуть лайду Самани, что его обязанности тени предусматривают не давать скучать другим гостям, а не своим коллегам.

Муж перевел взгляд в зал. С нашего места прекрасно было видно темноволосого лайда, ведущего в танце Клару. Не то чтобы я следила за сестрой, но это была далеко не первая композиция, которую они провели вместе.

– Вам неприятен сам факт такого поведения на нашей, – выделил он голосом, – свадьбе или же речь о кандидатуре Седрика?

– Я не сомневаюсь, что лайд Седрик, без сомнения, весьма положительный мужчина, – уклончиво начала я. – Но Клара… мне бы не хотелось, чтобы привязанность негативно сказалась на ней позже.

– Почему вы думаете, что она скажется именно негативно? Седрик стал бы для нее хорошей партией, выскажи Кларамей такое желание.

– Ирвин, не играйте со мной. Я никогда не поверю, что вы не в курсе некоторых маленьких традиций нашей семьи.

– Вы о договоре? – как нечто малозначительное отметил он. – Бросьте, Илгерта, ни одну из ваших сестер не выдали замуж за другого мужчину, если она уже была влюблена. Даже Венейна, будучи четвертый год в договорном браке с первым мужем, познакомилась с Арлеком и иначе устроила свою судьбу. И остальные, насколько мне известно, вполне счастливы в семейной жизни и не расстроены тем, что ей поспособствовало.

Я замолчала, пытаясь осмыслить его слова. Не знаю, почему это раньше не приходило мне в голову, но Ирвин был прав. Если Нейни и была несчастлива в браке, то вовсе не потому, что лайд Соран оказался мерзавцем. И после развода они сохранили вполне нормальные человеческие отношения. А уж в сыне сестра и вовсе души не чаяла.

Что же касается остальных… Так получилось, что ни Трисс, ни Беренис, ни Гвен не встретили избранника до двадцати пяти. Может, сказался передавшийся папин характер, может – воспитание, но факт остается фактом – большую часть времени и сил сестры тратили не на флирт и свидания, а на учебу. Совесть или гордыня, но что-то не позволяло им расслабиться и не стараться стать лучшими из лучших.

А когда Дениза, наша воинственная красавица, встретила судьбу в лице дроу, папа действительно не стал подыскивать ей более подходящего жениха, а нашел плюсы в их браке.

Интересно, а если бы я уже была влюблена? Пошел бы папа против моих чувств к неподходящему, на его взгляд, мужчине? Впрочем, представить себя испытывающей настолько сильные чувства, чтобы они затмили собой чувство долга, я была не в силах.

– Так что будь у вас на примете достойная кандидатура на роль жениха, лететь бы планам Навастира и моего дяди в бездну, – словно подслушав мои мысли, констатировал Ирвин. И, как ни странно, я склонна была с ним согласиться. Впрочем, не сомневаясь при этом, что они бы все равно развернули ситуацию в нужную сторону.

А еще спустя недолгое время Ирвин поймал меня на том, как я, прикрываясь ладонью, зевнула. И вместо того, чтобы пройтись по моему воспитанию, вполне миролюбиво поинтересовался:

– Устали?

– Немного. Жаль, что это не просто бал и нельзя уйти в любой момент.

– Почему?

– Может быть, потому, что это наша, – вполне неплохо спародировала его тон, – свадьба? И все эти люди пришли сюда ради нас?

– Эти люди, – не согласился супруг, – пришли сюда развлечься. И наше присутствие им давно уже безразлично. Так что пойдемте. – И он встал, предлагая мне руку.

– Куда? – Признаться, я уже думала, что мы сейчас начнем пробираться к выходу в надежде, что никто этого не заметит.

– Последний танец вы мужу подарите, я надеюсь?

Если этот день и был моим, то явно не в том смысле, на который стоило надеяться. Либо же супруг специально дожидался нужной мелодии. И дождался, чтоб его…

Этот танец не был предназначен для случайных партнеров или друзей. Только супружеские пары, сохранившие чувства, и любовники. Так что в центре зала осталось не так много людей, и когда Ирвин вывел туда меня, держа не под руку, а за нее, то не стоит и гадать, на ком сосредоточились все взгляды.

И мне потребовалась вся выдержка, чтобы отстраниться от окружающей действительности, сосредотачиваясь на одном только человеке.

Истоки этого танца уходили глубоко в старину. В прошлое Заривии, когда его танцевала жена для мужа за закрытыми дверями спальни. Это уже потом он стал парным и перешел в бальные залы, не растеряв при этом чувственности и откровенности.

Я отвернулась от Ирвина, позволяя ему встать за моей спиной почти вплотную, не касаясь ничем, кроме обвившей плечи прямо над грудью правой руки. И постаралась расслабиться, отдавая ему управление собственным телом. Кажется, мне это удалось.

Резкое движение, и мы оказываемся лицом к лицу. Его рука спускается на талию, одновременно вынуждая меня прогнуться назад, – так, что будь волосы распущены, определенно коснулись бы плит пола. Проведя невидимую дугу, муж возвращает меня в вертикальное положение и вновь ускользает за спину. Его руки сползают вниз, останавливаясь на моих бедрах, и я послушно повторяю вслед за ними движения, похожие на медленно раскачивающийся маятник. Новый разворот, кончики пальцев, приподнимающие мой подбородок, и вновь маятник, только уже плечами.

Движения связываются в затейливую вязь, где Ирвин то притягивает меня к себе почти вплотную, заставляя радоваться, что я с головы до ног укутана в несколько слоев ткани, иначе, ей-боги, могла бы обжечься об него, то отталкивает, пусть и на доли секунд.

Он играет со мной и играет мной – в предписанных рамках, но позволяя смотреть в глаза, хотя мне и положено опустить их долу. Кажется, только сейчас я начинаю окончательно понимать, почему этот танец считается одним из самых страстных. Потому что, когда ты отдаешь себя в руки мужчины, особенно такого, как Ирвин, хочешь ты того или нет, а его прикосновения действуют возбуждающе. И как-то очень быстро отходит на второй план все, кроме вас – тебя и его.

Когда музыка прерывается на высокой пронзительной ноте, я сама тянусь к его губам, все еще находясь где-то там, в плену танца и фантазий, но никак не в зале, полном народа. И он отвечает не как степенный муж, а скорее как любовник, сумевший украдкой сорвать поцелуй в темноте коридора, со всей страстью и, пожалуй, агрессивностью. А я совсем не против этого, лишь обвиваюсь руками вокруг его шеи, чтобы быть еще ближе, хотя кажется, что ближе уже и некуда. А затем раздаются рукоплескания – сначала редкие и одинокие, но постепенно набирающие обороты.

Меня словно холодной водой облили. Боги, что я творю?!

– Вот вам и повод уйти, – насмешливо прошептал Ирвин, нимало не смущенный ситуацией, пока я прятала пламенеющее лицо, уткнувшись в его плечо.

– И что подумают люди?

– О, нам на руку все, что они подумают. – Слегка отстраняясь, он вынудил меня развернуться к зрителям лицом. – Лайды и лайди, – голос Ирвина разнесся по всему залу, хотя я могла бы поспорить, что он не повышал его, – мы с супругой благодарны всем, кто был с нами в такой важный день. И хотя вечер продолжается, мы продолжим его уже в другом месте. Еще раз спасибо всем, кто почтил нас своим присутствием. – Он слегка наклонил корпус, лишь изобразив поклон, и подал знак одному из теней. А в следующий момент перед нами распахнулся портал, куда муж жестом предложил войти мне первой.

И слава богам, потому что среди вновь раздавшихся рукоплесканий мне явно не почудились понимающие смешки присутствующих.

Портал привел нас в чьи-то покои. И они точно не были дворцовыми покоями Ирвина, в которых мне уже пришлось сегодня побывать. Окна, за которыми плескалась темнота, затрудняли идентификацию, а других зацепок я пока найти не смогла.

– Добро пожаловать в арл Виарди, – словно прочитав мои мысли, произнес супруг, расстегивая камзол и откидывая на ближайшее кресло. Через секунду туда же улетел шейный платок, явно создававший Ирвину дискомфорт, хоть он и не позволил себе это проявить.

– Вы это специально? – Игнорируя его фразу, как и начало разоблачения едва ли не на пороге спальни, я непримиримо сложила руки на груди.

– Снял платок? – приподнял брови Ирвин, параллельно расстегивая запонки на рубашке и подкатывая рукава до локтей. – Определенно.

– Устроили это… это представление перед гостями!

– Вы же сами желали уйти, разве нет?

– Но не таким же способом! Можно же было сделать это как-то более скромно.

– А еще лучше уползти под столами, верно? Илгерта, сколь бы скромным способом мы ни удалились, все бы все равно сделали для себя определенные выводы. Так что не забивайте голову всякой ерундой, оно того не стоит.

– И чем же мне ее тогда забивать, позвольте спросить? – стараясь не слишком коситься опасливо в сторону кровати, поинтересовалась я.

Ирвин ухмыльнулся и уже явно был готов ответить что-то едкое, но тут ожил его эхо. Подняв указательный палец, словно намекая, что разговор не окончен, он ответил на стук.

– Слушаю?

– Ир, ты занят? – Мужской голос разнесся, против ожидания, по всей комнате. Непонятно, правда, почему Ирвин не принял стук на ментальной волне.

– Сейв, ты ничего не перепутал? У меня вообще-то первая брачная ночь, – бросив на меня беглый, но отнюдь не недовольный взгляд, в ответ поинтересовался муж.

– Вы удалились несколько минут назад, не думаю, что ты уже успел приступить к делу. – Неизвестный Сейв беспардонно хохотнул. – И ты сам сказал стучать, если станет что-то известно о тех полоумных, что напали на тебя сегодня.

– Говори! – Ирвин замер, словно пес, учуявший опасность.

– Двоих раскололи, остальные пока молчат. Но уже есть кое-что интересное. Давай, ты подскочишь, как закончишь? Лучше расскажу лично.

– Через пять минут в моем кабинете. И чтобы ни одна душа не узнала!

Супруг развернулся ко мне, словно подсчитывая, успеет ли за пять минут. А я старалась выровнять дыхание и убедить себя, что влепить ему сейчас пощечину будет хоть и очень заманчиво, но несколько не к месту. Во-первых, меня тоже интересовало, что рассказали нападающие, следовательно, позже можно будет попытаться выудить из него хотя бы часть информации. А во-вторых… Стоит ли говорить, что к логичному завершению свадьбы я относилась весьма хладнокровно (подвеска-то с шеи пока никуда не делась), но совершенно без желания. На самом деле все казалось каким-то нереальным, происходящим не со мной. И хотя определенные познания в теме я имела и, что должно произойти, знала, но вот как?

– Вы не против? – погрузившись в самокопание, я, очевидно, пропустила вопрос Ирвина.

– Простите?

– Я спросил, не против ли вы, если я покину вас?

– Сейчас?

– Нет, через пару часов, – слегка раздраженно пояснил муж. – Конечно, сейчас, вы же слышали разговор. Если только вам не требуется мое внимания в срочном порядке. – И взглядом указал на кровать.

– Нет-нет, конечно, идите, вдруг там что-то важное, – обрадованная возможностью отсрочки, зачастила я.

– Отлично. В таком случае светлых снов, Илгерта. – И, не дожидаясь ответных пожеланий, он исчез в портале.

Несколько секунд я продолжала стоять, не в силах окончательно поверить, что он ушел. Просто развернулся – и ушел. В нашу, архайн ее побери, первую брачную ночь! Наверняка это такая глупая шутка, с минуты на минуту вновь откроется портал, и Ирвин вернется с этой своей дурацкой усмешкой на губах.

Но ни через минуту, ни через две этого не произошло. Я подошла к креслу, на спинке которого висел камзол мужа, а на подлокотнике платок, и буквально упала в него. А затем притянула к себе на колени шелковую ткань и в считаные мгновения превратила ее в измятую тряпку, хотя бы этим выразив отношение к его поступку.

Хорошо можно было успокоить себя тем, что такой расклад сыграл в первую очередь именно в мою пользу. И ночь, судя по всему, я могу провести спокойно и без нежелательных посягательств. Но это ни капли не умаляет того факта, что подобное поведение иначе, как свинским, назвать нельзя! В самом деле этот индюк в очередной раз наглядно продемонстрировал – я ему настолько неинтересна, что даже в такой момент он просто променял меня на работу. И это после того, как буквально недавно я сама – сама! – поцеловала его.

Где-то внутри поднималось обычно несвойственное мне желание сделать обожаемому супругу какую-нибудь гадость. Учитывая то, что подобным я не увлекалась ни в академии, ни даже в школе, можно представить, насколько меня задело такое отношение. И убедить себя в том, что воспитанной лайди не подобает опускаться до мелкой мести, оказалось весьма трудно.

Пытаясь окончательно успокоиться, я прошлась по покоям, пользуясь отсутствием хозяина и заглядывая в каждый уголок. Впрочем, то ли здесь ничего не прятали, то ли прятали слишком хорошо, но ничего интересного найти не удалось. Разве отметила, что одна из дверей вела в смежную спальню, очевидно, предназначенную для меня. Это подтверждали и мои вещи, развешанные в просторной гардеробной комнате – слуги сработали как никогда четко.