Текст книги "Кривые дорожки к трону"

В общей сложности осмотр занял едва ли больше часа. И возник вопрос, был ли смысл вообще дожидаться Ирвина? Да, его пожелание предусматривало, что спать я лягу одна, но… Но кто поможет мне справиться с платьем? Представляю реакцию слуг, если я сейчас вызову камеристку, дабы та помогла разоблачиться. Мелькнула мысль так и сделать, да еще и намекнуть легонько, дескать, новоиспеченный муж с этим сам не справился. Но лайдин Силета не зря вдалбливала в наши головы, что, позоря супруга, ты позоришь в первую очередь себя. А этого делать я ни в коей мере не планировала.

Тихо помянув Ирвина словами, что в приличном обществе произносить не принято, я достала ночную рубашку (из тех, в которых привыкла спать дома, а не ту, что была подготовлена для сегодняшней ночи) и направилась обратно в его спальню. Верхнее платье снять оказалось просто – расстегнуть фибулу[29]29
  Фибула – металлическая застежка для одежды, одновременно служащая украшением.


[Закрыть], да и все дела. С нижним пришлось помучиться из-за чуть ли не двух десятков мелких крючков, находившихся на боку слева. К счастью, мастерица расположила их именно там, полагая, что складка сзади будет некрасиво просвечивать сквозь кружево. А дальше ждала самая большая проблема – корсет. На нем тоже были крючки, как раз на спине. Но вдобавок к ним шла еще и лента, коей достигался желаемый объем талии.

Хотела бы я полюбоваться выражением лица преподавательницы, которая вела у нас основы воздушной стихии, будь у нее шанс увидеть разыгравшееся перед зеркальной гладью зрелище. Едва ли она предполагала, что кто-то попытается манипулировать воздушными потоками, чтобы ослабить корсет. Впрочем, усилия были тщетны – в этом я убедилась примерно на пятой попытке. Точнее, развязать затейливый бантик вышло с первого раза, а вот остальное… Намучившись и убедившись в том, что других вариантов нет, я взялась за нож для писем. Странно, что кто-то вообще держит подобные вещи в спальне, но это было мне на руку.

Металл оказался достаточно острым, а корсет – плотным, чтобы не бояться поранить спину. Уже через несколько секунд по полу рассыпались остатки ленты, дышать стало существенно легче. И, стянув с ног чулки, а с кровати – покрывало, я так и улеглась спать прямо в корсете поверх камизы да с кучей шпилек в волосах. Разве что диадему и серьги отложила на тумбочку. И последней мыслью засыпающего сознания было обещание высказать мужу свое честное мнение относительно его поступка. А гарантированная головная боль вместе с болью в ребрах послужит хорошим стимулом про это обещание не забыть.

Глава 5

К сожалению, пенять на незадернутые шторы было некому. Когда солнечные лучи добрались до кровати, а рассветало в это время года довольно рано, выразить недовольство я могла только себе. Конечно, можно было попытаться снова уснуть, но тут уж дали о себе знать прогнозируемые с вечера неприятности, дополненные ночевкой в чужой кровати. Сразу стало очевидно, что матрас слишком мягкий, подушка слишком твердая, а одеяло – теплое. А еще справа раздавалось тихое, но отчетливое дыхание…

Как можно осторожнее развернувшись, чтобы не разбудить Ирвина (а я искренне надеялась, что рядом лежит именно он, а не какой-нибудь посторонний мужчина), я уставилась на мужа. Надо сказать, во сне он выглядел на редкость мило и невинно. С по-детски подложенной под щеку ладонью – так уж точно, и особенно, глядя на припухлые ото сна губы и тени от ресниц. Сразу и не скажешь, что за этими самыми губами скрываются ядовитые клыки и раздвоенный язык. Метафорически, разумеется.

Окончательно проснувшийся организм начал подавать вполне определенные знаки, так что пришлось покидать кровать. Но стоило мне выскользнуть из-под одеяла и сделать пару шагов в нужном направлении, за спиной раздался голос:

– Это какая-то новая мода, о которой я не слышал, спать в корсете?

Вот о чем я и говорила. Стоило ему проснуться, как начал плеваться ядом. Сделав глубокий вздох, я повернулась.

Ирвин успел принять сидячее положение, одеяло немного съехало, являя полное отсутствие рубашки. И хотелось надеяться, что хотя бы белье он оставил – как-то не по себе становилось от мысли, что он мог спать рядом со мной полностью обнаженным. Меж тем муж, кажется, ждал ответа, параллельно разглядывая меня без малейшего стеснения. Дурацкий корсет и без того подчеркивал грудь под непрозрачной, но тонкой камизой, а я еще и руки скрестила по привязавшейся в последнее время привычке, а потому посмотреть, пожалуй, и вправду было на что. Стоит ли говорить, что это сразу же вызвало волну раздражения?

– Нет, что вы, новая мода нынче совсем другая. – Припомнилось обещание, данное себе перед сном, которое я тут же решила выполнить: – Приглашать в первую брачную ночь камеристку, дабы она помогла невесте разоблачиться. Про такую вы наверняка слышали, верно?

Выпад попал в цель. Насмешливо-ленивое выражение лица Ирвина сразу изменилось, а взгляд сместился с меня на лежащее в кресле платье, которое я не сподобилась убрать, а затем и на варварски разрезанную ленту.

– Простите, – наконец произнес он, – об этом я как-то не подумал.

– Я так и поняла, – довольная извинениями, но не желающая прощать его так быстро, я сделала вторую попытку удалиться, но супруг вновь не дал этого сделать.

– Погодите! – Та секунда, пока он откидывал одеяло и поднимался с кровати, заставила меня буквально замереть, но, к счастью, в отличие от рубашки, нижнее белье на нем было.

Я приподняла вопросительно бровь, а Ирвин уже оказался рядом со мной, разворачивая спиной к себе.

– Что вы делаете?!

– Исправляю свои ошибки. Не вертитесь.

Впрочем, вертеться я уже и не собиралась, чувствуя, как его пальцы проворно и быстро расстегивают один за другим проклятые крючки. Несколько секунд – и ткань свалилась мне под ноги, а я едва сдержала стон блаженства. Точнее, не сдержала, судя по хмыканью за плечом.

– Если бы вы хоть раз использовали этот предмет по назначению, едва ли вам было бы смешно, – отреагировала я.

Но Ирвин вновь умудрился удивить, небрежно бросив:

– Я и использовал.

Я развернулась, недоверчиво уставившись на него.

– Под выражением «по назначению» я имела в виду нечто другое, а не снять его с женщины.

– Вы же тоже учились в академии, – проигнорировав мои слова, вдруг вспомнил муж.

– И?

– И какой фант вам достался?

Теперь я поняла, о чем речь. Неофициальной традицией выпускников была своеобразная игра в фанты, затевающаяся после защиты дипломных работ. Причем отказаться участвовать считалось трусостью, так что играли все. А задания колебались от невинных (вроде заимствования носового платочка из комнаты первокурсницы с последующим его возвратом, разумеется) до сложно осуществимых и не слишком законных (например, одалживания того же платочка, только из запертой на кучу заклинаний комнаты преподавателя чужого факультета).

– Ходила просить драконью чешуйку у куратора, – призналась я. Сложным это не было, поскольку лайд Сааран ко всем старательным ученикам относился благожелательно, а ко мне – особенно. Так что запрашиваемое дал без лишних вопросов, только велел после предъявления оставить у себя. Как известно, добровольно отданная чешуйка может использоваться для связи с драконом вместо эхо, и ничто не сможет стать для этого помехой.

– Ну а я должен был пройтись по коридору в женском платье. А милые одногруппницы настояли, что надевать такое платье без корсета – это дурной тон. Седрик смеялся громче всех, пока не вытянул свой фант – спеть серенаду под окном Грейзы.

Грейзой, более известной как Грымза, звали смотрительницу общежития. Персоной она была настолько колоритной, что я не удержалась от улыбки, одновременно жалея так понравившегося Кларе лайда. Впрочем, эта мысль быстро сменилась другой – как смотрелся в тот момент Ирвин. Наверняка прелюбопытнейше. И озвучив эту информацию мужу, я наконец-таки удалилась.

Знакомство с домочадцами – а слуг в доме оказалось немного, и мне даже не составило большого труда сразу запомнить их имена – прошло относительно хорошо. Относительно, потому что я никак не могла отделаться от мысли, что рассматривают меня украдкой не как хозяйку в первую очередь, а как супругу Ирвина – хороша ли? Не знаю, в чем дело, явно ведь не в хорошем характере Аратэра, но здесь его, кажется, любили.

А еще, несмотря на мое беспокойство, никто и взглядом не выразил удивления, что в холл я спустилась непосредственно из покоев Ирвина, а не вошла в дом, как положено. Правда, перед этим мужу пришлось провести через портал камеристку, чтобы та помогла мне собраться. И большая часть времени у нее ушла на разбор прически – спать с ней оказалось не самой лучшей идеей. Впрочем, младшая сестра верной Азиры (а мне совесть не позволила разлучить ту с мужем или лишить папу главного садовника) оказалась хоть и молодой, но бойкой и умелой, так что долго возиться нам не пришлось.

А затем буквально сияющий Ирвин предложил мне устроить экскурсию по дому. И причин его радости я не понимала ровно до тех пор, пока он не привел меня в картинную галерею. Судя по нудности его рассказов и количеству мелких деталей в историях, мне мстили – мелко и недостойно мужчины. Но сдаваться так просто я не собиралась и с энтузиазмом включилась в игру, то и дело принимаясь расспрашивать то о болезнях тетушки Ирнэт (нет, Илгерта, это ее естественный цвет лица, она ничем не болела), то о количестве жен прадедушки Зиана (их было три, но это к делу совершенно не относится), то еще о чем-нибудь безумно интересном исключительно с точки зрения проверки нервов мужа на прочность. Впрочем, окончательно победить мне так и не удалось, так что мы заключили мировое соглашение и отправились на обед.

Не знаю, была ли тут какая-то особая задумка или же Ирвин привык трапезничать именно тут, однако накрыли нам на террасе, выходящей во внутренний двор дома. И на какое-то время я попросту выпала из жизни, любуясь работой явно искусного садовника. И отвлеклась от разглядывания, только когда супруг окликнул меня:

– Исходя из вашей реакции, я могу передать Каре, что хозяйка осталась довольна?

– Каре? Ваш садовник – женщина? – Я уже успела сложить об Ирвине мнение как о человеке, который предпочтет окружить себя скорее мужчинами.

– Наша садовница, Илгерта. Точнее, тут служит супружеская пара, но этот сад заслуга именно Кары. Так что, вам понравилось?

– Да, здесь очень красиво. И очень естественно, нет ощущения того, что деревья заставляют расти способом, противным их природе.

– Ну что ж, я рад, хотя бы одно любимое место, пока мы здесь, у вас будет. Хотя, признаться, я полагал, что вы городская жительница.

– Вы правы. Большую часть жизни я провела в городе, но и в арле отца тоже бывала частенько, особенно в детстве. Папа никогда не запрещал нам водиться с другими детьми независимо от положения их родителей, так что там было весело. Наверное, когда у меня будут дети, я бы хотела им такой же жизни. – Я замолчала, осознав, что этот момент теперь может наступить куда скорее, чем я надеялась. И дети будут уже не «у меня», а «у нас». К счастью, супруг проявил невиданную доселе деликатность и комментировать это не стал.

– Завидую. После определенных событий дядя предпочел держать нас с кузеном в непосредственной близости от себя, так что в этом арле я начал бывать только по достижении совершеннолетия.

Под «определенными событиями» Ирвин явно имел в виду гибель родителей и брата, но особой горечи в его голосе я не заметила. Может, и вправду трудно было сожалеть о ком-то, кого не помнишь, ведь ему в тот момент не было даже трех лет, но я не могла представить себя в подобной ситуации. На протяжении всей моей жизни рядом был папа, и была зайни, а кто был у него? Почувствовав начавшую возникать жалость, я одернула себя – едва ли этот мужчина оценил бы, реши я ему посочувствовать. Такие, как он, не любят показывать посторонним свою слабость. А я пока была именно посторонней, несмотря на браслет на запястье.

– Могу я задать вопрос? – нарушил молчание муж, когда нам принесли тай и ароматные булочки с джемом.

– Только если пообещаете потом ответить на мой, – не раздумывая ни секунды, откликнулась я.

Ирвина это, кажется, позабавило.

– Даже не подозревал, что вы столь меркантильны.

– Это не меркантильность. – Тон его был скорее шутливым, а потому обижаться я и не подумала. – Учителя всегда говорили, что у меня обостренное чувство справедливости. Не знаю, так ли это, но разве не будет справедливо, если вы окажете мне ту же услугу, что и я?

– Что ж, если рассматривать с такой точки зрения… Хорошо, один ваш ответ равен одному моему. Так подойдет?

Ну, конечно, Ирвин не был бы самим собой, если бы не пытался оставить последнее слово за собой. Впрочем, меня устраивал и такой вариант. Страшных тайн у меня нет, постыдных секретов тоже, так почему бы не сыграть в предлагаемую супругом игру?

– Разумеется. Вы первый.

– О чем говорила с вами королева Аюми?

– О, вы тоже не поверили, что в ней проснулись материнские чувства? – иронично отозвалась я. – Ее величество сватала мне трон своей страны.

Удивленным муж не выглядел. То ли был уже в курсе нашего разговора и теперь просто проверял меня, то ли настолько хорошо знал королеву и смог спрогнозировать ее поведение. И архайн знает, какой вариант устроил бы меня больше.

– И что вы ответили?

– Второй вопрос? Как видите, я отказалась. В противном случае едва ли сейчас сидела бы перед вами, вы не находите?

– И почему?

– По многим причинам. – Я сделала паузу, решая, какие из этих причин стоит озвучивать. – Во-первых, я ни на грамм не верю, что королева действительно хотела бы видеть меня на троне. Тут явно другие мотивы, но какие именно… Сложно делать выводы на пустом месте, а информации у меня нет. Во-вторых, наш договор уже был подписан к тому времени, не говоря уже о том, что обещаний я не нарушаю. Хотя, как сказала ее величество, вы в качестве зятя ее бы тоже устроили. На крайний, так скажем, случай.

Ирвин вопросительно приподнял бровь, но вслух вопроса не задал, позволяя мне догадываться о нем самой.

– Что? Я была не права, когда ответила, что вы ни за что не согласитесь на роль консорта?

Он, по-прежнему молча, пожал плечами, но выражение лица подтвердило верность моего предположения.

– И в-третьих, хотя это стоило бы поставить на первое место… Из меня вышла бы плохая королева. Не потому, что я чего-то не знаю или не умею – этому можно научиться. Просто есть люди, которые предназначены для трона. Которые будут там на своем месте. А я не из их числа.

– Так категорично, – наконец заговорил Ирвин. Но лучше бы молчал, потому что легкой издевки в голосе не уловить было невозможно. – Может, вы просто пытаетесь сейчас убедить в этом меня и себя? Неужели не заманчиво – получить корону и власть?

Надо же, супруг решил переквалифицироваться в инкуба? Тоже мне, искуситель нашелся. Или же стоит отнести эти слова к очередному подтверждению его участия в заговоре и меня только что пытались ненавязчиво перетянуть на свою сторону?

– И что потом с ними делать?

– Что значит – что делать? – Нет, все-таки он насмехался надо мной. Уголки губ подрагивали, словно сдерживая улыбку. – Корону – носить, властью – пользоваться.

– А-а-а, – протянула я. – У меня от диадем к вечеру голова раскалывается. Представляю, что будет, если придется таскать на себе еще больше металла и камней.

– Вы неправильная девушка, – рассмеялся уже в открытую Ирвин. – Хорошо, корона вам не угодила. А власть? Решать судьбы, казнить и миловать, награждать героев и наказывать злодеев?

– Отличная речь. – Я даже хлопнула в ладоши пару раз. – Обязательно запишите, вдруг пригодится.

– Вам никто не говорил, что вы язва?

– Будете вторым, Лизандра мне это говорит регулярно. – Надо сказать, что Лиза действительно была единственной, кто отмечал мою язвительность. Но лишь потому, что пререкалась я в основном именно с ней. Точнее, это сестра зачастую умудрялась вывести меня из себя, за что и получала отпор. Так что, полагаю, если бы Ирвин сам не занимался провокациями, то и разговоры с ним велись бы на возвышенные темы и с должным пиететом. Это я и озвучила, добавив, что, быть может, ему самому нравится ход наших бесед, если он всячески его культивирует.

– Все может быть, – многозначительно отозвался муж. – Приступим к вашим вопросам? Не люблю быть должным.

Сразу возникла идея отложить продолжение разговора, дабы немного его помучить. Но проблема состояла в том, что в таком случае мучиться пришлось бы и мне – от любопытства.

– Вчера ночью, когда вы так быстро покинули меня…

– Я же извинился!

– Это не значит, что я вас простила, – парировала я. – Так вот… Что удалось узнать? – И подняла ладонь, осознав, что Ирвин собирается возмутиться. – Я не прошу дать почитать протоколы допросов или что-то подобное. Но я тоже была в этом экипаже и имею право знать, из-за чего могла погибнуть.

– Никто бы не позволил вам погибнуть, – почти недовольно проворчал он.

– Знаете, когда тебе в лицо летит огненная воронка, как-то не до размышлений. К тому же я на ваш вопрос ответила!

– Хорошо, я понял. Честность и справедливость. Что вам известно о ситуации в стране?

– Я не слишком интересуюсь политикой, – ни словом не солгав, обошла я острую тему.

– Даже не сомневался, – отчего-то хмыкнул Ирвин. – Так вот, некоторые наши подданные не слишком довольны нынешней правящей династией. И в отличие от вас, явно мечтают о власти, хотя и не имеют на нее прав.

– То есть нападающих интересовали вы как представитель королевской семьи?

– И да и нет. Интересовали их мы оба, так как вы теперь тоже Аратэр. В случае, если с дядей и кузеном что-то случится, вы сядете на трон вместе со мной. Но целью данного нападения было скорее предупреждение, чем ликвидация. Как понимаете, нелогично было бы убрать второго наследника, не расправившись прежде с первым.

Ход его рассуждений почти совпадал с нашими с Тилем предположениями. Другой вопрос, был ли Ирвин честен? Ведь с таким же успехом нападение могло оказаться обманным маневром, дабы отвести от младшего Аратэра подозрения.

– А что говорят сами нападавшие? Те двое, которых удалось «расколоть»?

– Они описали человека, который их нанял. Наверняка мелкая сошка, но даже такая зацепка имеет свою ценность. Кстати, один из этих двоих шинтаец.

– Вы думаете, что это как-то связано с моей… с королевой Аюми?

– Что? – Ирвин вскинул на меня глаза. – Нет, сомневаюсь. У Дастара и Шинтая сейчас довольно налаженные отношения, у Аюми нет резона предпринимать что-либо, что имеет под собой опасность их испортить. Так что не беспокойтесь.

Легко сказать – не беспокойтесь. Но я сделала вид, что и вправду осталась довольна его ответом. И задала следующий, пока супруг выглядел задумавшимся:

– Что у вас с моей сестрой?

– С… с кем? – Он опешил почти до заикания. Вот уж не думала, что Ирвина можно чем-то ввести в такое состояние. Видимо, подумал, что речь шла о ком-то из сестер по отцу, тогда как я имела в виду совсем другую личность. И поспешила уточнить, пока он не подавился остывшим таем, которым начал наполнять кружку.

– С Ируми. В тот день, когда мы принимали посольства, принцесса прямо-таки мечтала если не убить меня взглядом, то хотя бы покалечить. Чем-то ее очень не устроил мой статус вашей невесты…

Супруг сделал глоток и опустил кружку на стол, медленно поворачивая ее по часовой стрелке.

– Пару лет назад Аюми обратилась к отцу с предложением о помолвке дочери со мной. Ну и место принца-консорта шло в комплекте соответственно. Для еще большего укрепления дружбы между нашими странами.

– Оу… – закусила я губу. Теперь становилось понятно, почему королева не удивилась, когда я сказала, что Ирвин не согласится быть на вторых ролях. Она уже и так это знала. – И вы отказались. Почему? Претила мысль, что над вами будет женщина?

– Я не против, когда женщина надо мной, – не то чтобы двусмысленно, скорее, с очень даже определенным смыслом ухмыльнулся Ирвин, почти заставив меня смутиться. – Но это должна быть достойная женщина. А лайди Ируми я таковой, уж простите, не считаю.

На языке крутился вопрос, кого же тогда считает подходящей, но я смогла удержаться. Не хватало еще, чтобы мне назвали имя какой-нибудь весьма уважаемой лайди. Нет, спасибо, без этой информации как-нибудь обойдусь.

В общем-то, как оказалось, никаких кардинальных изменений в моей жизни пока не произошло. Супружеского долга вот прямо здесь и сейчас никто не требовал, быт в арле был налажен, и моего вмешательства здесь не требовалось, и даже основной инструментарий артефактора при содействии мужа я смогла забрать, чтобы на досуге заниматься любимым делом. Да и сам Ирвин хоть и вел себя не очень уж приветливо, но совсем индюком быть перестал.

В тот первый день замужней жизни после сытного обеда и небольшого разговора по душам мы вновь отправились на экскурсию. Только на этот раз не по комнатам и коридорам дома, которые я вполне могла исследовать и сама, а по территории арла. На подаренных домингах, которых разместили в пристройке на заднем дворе, так что путешествовать предстояло пусть и недалеко (крупное село Раней располагалась всего в получасе неспешной езды), но с комфортом.

Супруг, переодевшийся в простую льняную рубаху, заправленную в штаны (я хотела прокомментировать, что ему не хватает соломенной шляпы, но сдержалась), совсем перестал походить на астэт-арла и наверняка легко бы смешался с местным населением. Пришлось соответствовать, достав из глубин гардероба самое непритязательное идаско. Конечно, многие женщины позволяли себе носить облегающие брюки с туниками, достигавшими лишь середины бедра, но у меня на подобное смелости не хватало. Видимо, вся она досталась Денизе.

В селе меня вновь ждали сюрпризы – Ирвина здесь не просто хорошо знали как хозяина земель, а приняли как родного. А меня – вместе с ним. Но что самое любопытное, Аратэр, «забывший» бо́льшую часть манер и необходимость держать лицо, понравился мне куда больше своей привычной ипостаси. И пусть шутки, которыми обменивались мужчины, были зачастую грубоваты, а пожелания «молодой семье» заставляли краснеть, здесь я чувствовала себя намного свободнее, нежели во дворце.

Так что вечером, когда староста усадил нас с мужем ужинать, а последний приобнял меня за талию и придвинул поближе к себе, мимолетом пощекотав дыханием волосы, противиться я и не подумала. Тем более когда заметила умиление, с которым любовалась нами жена самого старосты.

– Вы что, всех жителей арла по именам знаете? – Возвращались мы уже ближе к закату – уставшие, но вполне довольные жизнью.

– В Таире, городке почти на границе, не всех, разумеется, а в деревнях и селах да, почти. Они же тут поколениями живут, так что несложно выучить за столько-то лет.

Двенадцать лет, прикинула я в уме. Да, за такой срок и впрямь можно узнать наперечет всех жителей. Только зачем? Это я и высказала, пользуясь тем, что под медленно темнеющим небом разговаривать отчего-то проще.

– Что значит – зачем? – даже как-то удивился Ирвин. – Это же мои люди. Ну, точнее, не мои, официально я здесь только королевский управляющий. Но раз я несу ответственность, то должен знать, за кого конкретно.

– У меня бы памяти не хватило, – честно призналась я, перебирая шерсть Мирайны.

– Лукавите, Илгерта. На всю эту артефакторную муть хватило, а на имена и лица – нет?

– И вовсе это не муть, – возмутилась я ради проформы. Спорить не хотелось совсем. – И запоминается довольно легко, если это интересно. А вот на лица и имена у меня правда память плохая. Что я человека где-то видела, может, и вспомню, а вот как зовут…

– Ну, вот и здесь – было бы желание, – парировал Ирвин. – Зато без хвастовства могу сказать, что сельчане в большинстве своем мне доверяют. И если возникнут какие-то проблемы, знают, что всегда могут попросить о помощи. А значит, можно ждать и ответного доверия. Здесь серьезных преступлений уже много лет не происходило. Ну, поколотит муж жену спьяну, – он лукаво покосился в мою сторону, словно проверяя реакцию на такой пример, – а она его утром ухватом по спине пару раз поприветствует, и все, живут снова душа в душу.

– Что же вы тогда сами в село не переехали? Если там так уж замечательно. Скотину бы держали, репку растили, да жену… того, поколачивали. – Выпитая за ужином наливка «совсем легкая, госпожа, даже не сомневайтесь!» опьянила как-то запоздало.

– Главное, чтобы жена меня не поколачивала, – усмехнулся Ирвин. – Спьяну-то. Вы не упадете?

– Не дождетесь, – мотнула я головой.

– Даже не сомневался… – себе под нос, но вполне отчетливо, пробормотал муж. А потом произнес уже громче: – Вы им понравились.

– А не должна была?

– Да нет, просто я не ожидал, что вы сумеете вести себя настолько вольно. Вот теперь верю, что вы в детстве дружили с детьми не аристократов.

– Это меня сейчас похвалили или оскорбили? – вслух засомневалась я.

Ирвин хмыкнул.

– Оказывается, с вами можно дружить, – вырвалось у меня, когда мы вернули домингов в вольер и медленно шли к дому. Алкоголь вовсю бродил в крови, так что не все мысли удавалось вовремя удержать от озвучивания. – Никогда бы не подумала.

– Сомнительный комплимент, но спасибо, – по-светски возложив мою руку к себе на локоть, поблагодарил супруг. – То есть теперь я могу не опасаться, что вы подбросите какой-нибудь артефакт для чесотки или что-то подобное?

– Такого артефакта не существует! И с чего вы вообще взяли, что я собираюсь что-то подкинуть?

– Когда у тебя в женах талантливый артефактор, который не слишком доволен такой ситуацией, всего можно ожидать, – философски откликнулся он.

А вот это уже был комплимент не сомнительный – меня назвали талантливой, пусть и мимолетом. И этот эпизод порадовал, ведь я не была уверена, что Ирвин, как и многие стихийники, будет рассматривать меня всерьез, а не как «паршивого теоретика». Поэтому решила признаться в ответ:

– Не буду лицемерить и говорить, что мечтала об этом браке, но не слишком довольной себя тоже не считаю. Вы – не самая плохая кандидатура.

– О, еще один комплимент, – наигранно восхитился Ирвин. – Да вы просто фонтанируете ими сегодня.

– Пользуйтесь, пока я… добрая, – в последний момент заменив «пьяная» на более приличную формулировку, разрешила я.

– Непременно, – пообещал он.

Когда я вернулась из ванной, облаченная в украшенную кружевом ночную рубашку, Ирвин уже спал. Или чрезвычайно хорошо притворялся.

Примерно в таком ключе и развивались наши взаимоотношения следующие пару дней. Когда рядом находился кто-то из слуг, муж ненавязчиво проявлял ко мне внимание, обнимая, держа за руку или делая вид, что лишь на секунду прервал наше воркование, пока не удалятся посторонние. В общем, вел себя как в меру влюбленный мужчина. Но как только мы вновь оставались наедине, Ирвин удалялся из зоны моего комфорта, не вторгаясь в нее без необходимости или разрешения. Конечно, с одной стороны меня это настораживало, а временами обижало – неужели я настолько для него непривлекательна? Но бо́льшую часть времени такой расклад казался наилучшим. Что ни говори, а переводить отношения в другую плоскость я вовсе не жаждала, хоть и старалась подготовиться к этому морально. В конце концов, он взрослый мужчина, да еще и связанный условиями договора. Но пока супруг не давил и даже не пытался подтолкнуть к таковому, я была относительно спокойна.

Общение и впрямь все больше походило если не на дружеское, то на приятельское точно. Мы по-прежнему обращались друг к другу на «вы», но уже совсем не стеснялись вести пикировки. А язвой меня Ирвин звал регулярно. Впрочем, звучало это не как оскорбление, а скорее как шутливое восхищение. Кажется, он, как и я, получал от наших пререканий куда большее удовольствие, чем от степенных бесед.

Четвертый день замужества казался похожим на предыдущие три. Мы расположились в библиотеке – Ирвин за столом со стопкой каких-то бумаг и теперь хмуривший брови при их чтении, а я прямо на ковре, облокотившись спиной на один из стеллажей. Со стороны казалось, что я полностью поглощена историческим романом, но на самом деле меж страниц было вложено наконец-то присланное Тилистером письмо, и мысли мои были заняты именно им. Никакой важной информации, кроме обещанного списка, бумага не содержала, но и тут было над чем поразмыслить. Четырнадцать имен, включая самого Тиля и Ирвина. Некоторые были мне известны, другие – первый раз слышала. И лишь половина из них были аристократами, что затрудняло ситуацию. Если арлов можно было найти в томах энциклопедии «Титулы и эйды» и попытаться проследить между ними связи, то с простыми людьми дело обстояло хуже.

Решив начать с малого, я поднялась, расправляя немного измявшееся платье, и направилась вдоль стеллажей вглубь помещения на поиски необходимой книги. Но едва успела дойти до нужной секции, позади открылся портал.

Шагнувший из него оказался ко мне спиной, так что идентифицировать его не представлялось возможным. Но этого и не требовалось – Ирвин, судя по всему, незваного гостя прекрасно знал. Он буквально вскочил со стула, но сказать ничего не успел.

– Ир, ты не представляешь, что я нарыл! – почти восторженно воскликнул не подозревавший о моем присутствии мужчина.

– Дамир, заткнись… – почти не разжимая губ, едва слышно процедил супруг, а затем уже громче добавил, обращаясь на сей раз ко мне: – Дорогая?

– У нас гости? – Сунув роман с письмом на первую попавшуюся полку, я растянула губы в улыбке и направилась к нему. – Светлого дня, лайд.

Разумеется, гостя я узнала, стоило только взглянуть на его лицо. Но сумела сдержаться и не выдать себя, вместо этого прильнув к мужу.

– Илгерта, позволь представить тебе витте-арла Ладамира Радаско, – холодно, словно дальнего знакомого, представил Ирвин того, кто несколько секунд назад назвал его «Ир». – Лайд Радаско, это моя супруга астэт-арлисса Илгерта Аратэр.

– Лайдис, мое почтение. – Радаско склонился к поданной ему ладони в поцелуе, перед этим бросив беглый взгляд левее моего плеча, будто и не на Ирвина вовсе.

– Рада знакомству, лайд Ладамир. Вы коллега моего мужа? – Стоило сразу дать понять, что я первый раз слышу его имя. Точнее, попытаться убедить в этом обоих мужчин.

– Не совсем, – признался Радаско. – Но наша работа изредка пересекается, поэтому я здесь. Ирвин, я могу переговорить с вами?

– Дорогая, ты не против, если я покину тебя? Ненадолго, обещаю.

– Ну что ты, конечно, иди. Я все равно еще не дочитала тот роман. – И я улыбнулась приторно мило.

– Я скоро, – еще раз пообещал муж, не более натурально улыбнувшись в ответ, и, поцеловав меня в макушку, повел гостя на выход.

А я, выждав с минуту, направилась вслед за ними. И надеялась только, что никто из слуг не заметит, как хозяйка, подобрав подол, крадется в направлении кабинета супруга.