Текст книги "Совсем другая жизнь"

И я её пройти

Совсем мало надо. Дом, речку или озеро – в общем, какую-то воду, чтоб уносила, не задерживала раздражение. Да тропинку, затёртую до пыли, ведущую к слоистой платформе.

Купи там билет, обогнув нерабочие терминалы, в стеклянной кассе, стукнувшись в искажённое своё лицо, всего-то за сто рублей с копейками.

И – вот уже тебе показывают кино с запахом дыма и металла, и долгую дорожную муть. Кабы не любовь к движению и порывам, ты сидела бы в глубине своего красного кресла, тихо старея.

Но нет, торчишь на перроне, как в первый день творения, в пальцах крошево печенья, и часто бываешь ненакрашенная и злая, тогда как вполне счастлива. А времени – не то чтоб много, но чтобы накраситься, хватит.

Ещё раз про

На вопрос, чего бы я больше всего хотела, отвечу честно и сразу. Больше всего на свете я хотела бы сейчас стоять в аэропорту, в огромном стеклянном переходе, откуда видны все прибывшие последним рейсом самолёты.

Я стояла бы у этого слезящегося продуваемого стекла, над лётным полем, в тонком светлом пальто и белых резиновых сапогах.

В моей мягкой дорожной сумке лежит необходимый молескин и толстый свитер, красный мобильный, зелёная книжка и подаренный сыном бумажник.

В осторожной весне всё изменчиво и зыбко, но я уже решила, и скоро мой рейс.

Двое

Некоторые города стремятся к конкретике, зримости, ярмарке, сиюминутности, такая – Москва.

В Питере не бывает погоды: её заменяют глубина, прозрачность и болотистый привкус каналов, безупречный стиль.

В Москве всё легко разваливается, потому что «город болен центробежными энергиями», ничего нельзя собрать в кучу.

В Питере и собирать ничего не надо, он гасит конкретику и уносит пену.

И убегала ты, и убегала

Девушки, чья молодость проходила параллельно моей, по необходимости скорбно отмечают свои (не чужие) шестидесятилетия.

Запал, рассчитанный на века, истончается, и боевые снаряды уже зря не тратятся.

Да ну нафиг, сейчас надо действовать осмотрительно, чтобы враг не догадался о наступлении не лучших времён.

Да и воспоминания какие-то возрастные: вчера, например, приснился мой поселковый детский сад. Ночь темна и кругом тишина, спит советская наша страна. Пограничник с собакой всё время сторожил границу какую-то, и сейчас я догадалась, какую.

Не возвращайся. Деревянная калитка забита, тополя в небо спилены, из лоскутков твоих детских платьев связаны деревенские одеяла, а на детсадовских фотографиях ты всё время смотришь в другую сторону.

Настоящая работа происходит только в одиночестве. Сидишь такая, на окне цветулёчки, в комнате тишина и скука. Без музыки, без звякающего телефона, без агента и скайпа. А то взяли моду – чуть где зачесалось – вынос Вконтакт.

Я помню, три года работала на разных чумных работах, без выходных. Нет, не спорю, тоже хорошо, бойцово. Холодно сатанеешь и становишься очень гибкой. Не то сломают.