Текст книги "Жизнь женщины в Средние века. О чем молчат рыцарские романы?"

Посвящение в рыцари

Когда я блещу, тебе должно светиться,

Когда я плещу, тебе – бурно излиться,

Когда ты вдыхаешь, то сердце мое

впитываешь в свое.

Мехтхильд из Магдебурга (пер. Н. Гребельной)

Когда оруженосец доказывал, что он достоин стать рыцарем, его ждало посвящение. Обычно этот обряд старались приурочить к торжественным государственным событиям: коронации, объявлению мира, рождению, крещению или бракосочетанию принцев и принцесс, а также к большим церковным праздникам.

На этом этапе молодой человек получал следующий, как бы промежуточный, статус – новик или кандидат. Его освобождали от всех работ и обязанностей, после чего юноша на заранее оговоренное время – обычно не больше недели – приступал к строгому посту. Он должен был молиться и раскаиваться в своих прошлых грехах. По окончании поста кандидат исповедовался, приобщался Святых Тайн, и его облачали в белую льняную одежду как символ непорочности, обязательной для рыцаря. Новик отправлялся в церковь, где проводил бессонную ночь в молитвах.

На рассвете старые рыцари – восприемники – приходили за новиком и отводили его в баню, которую в этот день, выказывая особое уважение к новому рыцарю, готовил Великий камергер. Затем рыцари выводили помытого и переодетого в чистое кандидата из бани и сопровождали в специально приготовленную залу. Там ему надевали на шею перевязь с мечом, после чего укладывали в постель и покрывали сверху простым белым полотном или черным сукном в знак того, что прежний юноша умер для мира, но скоро он возродится для новой жизни рыцаря. Через некоторое время кандидата поднимали и вводили в церковь, где уже находились его родственники, друзья и приглашенные на посвящение соседи.

Шпоры эти означают, что поощряемый честью, ты обязан быть неутомимым в предприятиях.

Первым делом священник благословлял меч новика, читая псалмы и поучения. По окончании молебна восприемники отводили юношу в отдельную комнату, где на него надевали сначала темную куртку, напоминающую фуфайку, а поверх нее – газовую, тканную золотом рубашку и кольчугу. На плечи накидывали мантию, расшитую цветами и гербами. Преображенный таким образом юноша возвращался в церковь, где король или сеньор удостаивал его троекратным лобзанием. Далее освящались щит и копье. Совершалась литургия во имя Святого Духа. Новик выслушивал ее, стоя на коленях у самого алтаря. По завершении обедни церковнослужители выносили аналой с книгой рыцарских законов и зачитывали рыцарский кодекс. Выслушав все пункты, кандидат произносил:

Обещаю и клянусь, в присутствии Господа моего и государя моего положением рук моих на Святое Евангелие, тщательно блюсти законы и наше славное рыцарство[22]22
  Здесь и далее цитируется по книге Ж. Ф. Мишо, Ж.-Ж. Руа «История рыцарства», М. 2008.


[Закрыть].

После этого государь вынимал свой меч и трижды ударял им по плечу нового рыцаря со словами «Встань, рыцарь». С этого момента юноша становился полноправным рыцарем, но церемония еще не завершалась, праздник продолжался.

На рыцаря надевали золотые шпоры – символ рыцарского достоинства, – его чело помазывали елеем. При этом восприемник давал разъяснения происходящему:

Шпоры эти означают, что поощряемый честью, ты обязан быть неутомимым в предприятиях.

Обещаю и клянусь, в присутствии Господа моего и государя моего положением рук моих на Святое Евангелие, тщательно блюсти законы и наше славное рыцарство.

Потом другой рыцарь выходил с металлическим или кожаным нагрудным щитом, на котором был изображен родовой герб молодого рыцаря. Щит навешивали на шею юноше со словами:

Господин рыцарь, даю тебе этот щит, чтобы защищать тебя от ударов вражеских, чтобы нападать тебе на них отважно, чтоб ты понял, что большая услуга государю и отечеству в сохранении дорогой для них твоей особы, чем в побиении многих врагов. На этом щите твой родовой герб – награда доблестей предков твоих; сделайся его достойным, умножь славу твоего рода и прибавь к гербу праотцев какой-нибудь символ, который напоминал бы, что твои доблести подобны рекам, узким в истоке и расширяющимся в течении.

После этих слов подходил третий рыцарь, надевал посвящаемому на голову шлем и говорил:

Господин рыцарь, как голова есть главнейшая часть человеческого тела, так шлем – ее изображение – есть главнейшая часть рыцарских доспехов; вот почему его изображают над щитом герба – представителя прочих частей тела; так как голова есть твердыня, в которой пребывают все душевные способности, то покрывающему голову этим шлемом не должно предпринимать ничего, что не было бы справедливо, смело, славно и высоко; не употребляй этого доблестного украшения головы на низкие, ничтожны деяния, а старайся увенчать его не только рыцарским венцом, но и короной славы, которая да дастся тебе в награду за доблести.

Господин рыцарь, как голова есть главнейшая часть человеческого тела, так шлем – ее изображение – есть главнейшая часть рыцарских доспехов; вот почему его изображают над щитом герба – представителя прочих частей тела; так как голова есть твердыня, в которой пребывают все душевные способности, то покрывающему голову этим шлемом не должно предпринимать ничего, что не было бы справедливо, смело, славно и высоко; не употребляй этого доблестного украшения головы на низкие, ничтожны деяния, а старайся увенчать его не только рыцарским венцом, но и короной славы, которая да дастся тебе в награду за доблести.

Символическое значение каждой части рыцарского вооружения объяснялось особо:

Меч этот имеет вид креста и дается тебе в поучение: как Иисус Христос побеждал грех и смерть на древе Креста, так ты должен побеждать врагов твоих этим мечом, который для тебя представитель креста; помни также, что меч есть атрибут правосудия, а потому, получая его, ты обязуешься быть всегда правосудным.

Панцирь этот на тебе – защита против вражеских ударов – означает, что рыцарское сердце должно быть недоступной порокам крепостью; ибо, как крепость окружается крепкими стенами и глубокими рвами, чтобы преградить доступ неприятелю, так панцирь и кольчуга закрывают тело со всех сторон в знак того, что рыцарское сердце должно быть недоступно измене и гордости.

Это длинное и прямое копье есть символ правды; железо на нем означает преимущество правды над ложью, а развевающееся на конце его знамя показывает, что правда должна не скрываться, а всем показываться.

Кольчуга означает силу и мужество, ибо как она выдерживает всякие удары, так сила воли защищает рыцаря от всех пороков.

Перчатки, защищающие твои руки, указывают ту заботливость, с какой рыцарь должен беречься всякого нечестивого прикосновения и отвращаться от кражи, клятвопреступления и всякой скверны.

Далее все выходили из церкви. Новообращенный рыцарь шествовал рядом с королем или сеньором. Когда они оказывались в центре площади, где все присутствующие могли вдоволь налюбоваться неофитом, один из старых рыцарей подводил к нему великолепного коня. Четыре конца богатой попоны скакуна были расшиты или разрисованы родовыми гербами молодого рыцаря. Голову животного украшал нашлемник с эмблемами своего хозяина.

Вот благородный конь, назначаемый тебе в помощники для твоих славных подвигов. Дай Бог, чтобы он помогал твоему мужеству; води его только туда, где стяжаются честь и добрая слава!

Подводя коня, пожилой рыцарь произносил церемониальные слова:

Вот благородный конь, назначаемый тебе в помощники для твоих славных подвигов. Дай Бог, чтобы он помогал твоему мужеству; води его только туда, где стяжаются честь и добрая слава!

С этими словами он вкладывал поводья в руки новообращенному, говоря:

Эта узда, укрощающая пылкость скакуна, эти поводья, посредством которых ты можешь править конем по своему произволу, означают, что благородное сердце обуздывает уста и избегает злословия и лжи; что оно обуздывает все свои страсти и руководствуется рассудком и справедливостью.

Эта узда, укрощающая пылкость скакуна, эти поводья, посредством которых ты можешь править конем по своему произволу, означают, что благородное сердце обуздывает уста и избегает злословия и лжи; что оно обуздывает все свои страсти и руководствуется рассудком и справедливостью.

Далее вперед выходила королева, супруга сеньора либо выбранная на эту роль знатная дама, которая собственноручно повязывала шарф рыцарю и украшала перьями его шлем. Потом она и ее девушки препоясывали рыцаря. Участие дам в церемонии делало ее еще более значимой: это становилось великой честью для молодого человека, о чем он будет рассказывать своим детям и внукам, и опять же, – прекрасным напутствием, ведь рыцарь призван служить Богу, сеньору и своей даме. А тут в самом начале его пути прекраснейшая и достойнейшая из женщин обряжала его на глазах у всех придворных и прибывших на праздник гостей.

После того как рыцарь был полностью готов к новой и столь долгожданной роли, начинали греметь трубы. Молодой человек вскакивал в седло и гарцевал на коне, потрясая копьем или мечом. Теперь, когда нового рыцаря увидела знать, он спешил к простым людям, которых поклялся защищать, дабы разделить с ними свой триумф. Девушки бросали полевые цветы, народ громко славил благородного воина и те подвиги, которые ему еще предстояло совершить.

Кодекс рыцарей

Если б моим был мир земной,

Если бы он был сплошь золотой,

Если бы вечно царить мне одной

Самой могущественной императрицею,

Самой прекрасной и молодой,

Я от этой отравы отвратила б уста;

Но радостно видеть мне господа,

Мною возлюбленного Иисуса Христа

Там, на троне небесном, где чиста высота.

Измерь, что терпят те, которые ждут

своего так долго.

Мехтхильд из Магдебурга (пер. Н. Гребельной)

Мы разберем только несколько постулатов рыцарского кодекса, как мне кажется, наиболее важных.

«Рыцари обязаны бояться, почитать, служить, любить Бога искренно; сражаться всеми силами за веру и в защиту религии, умирать, но не отрекаться от христианства»[23]23
  Здесь и далее цитируется по книге Ж. Ф. Мишо, Ж.-Ж. Руа «История рыцарства», М. 2008.


[Закрыть]. Рыцари изначально служат Богу. При этом были те, кто не принимал для себя служение никаким иным сеньорам, кроме Отца Небесного, и никакой иной даме, кроме Богоматери.

«Они обязаны служить своему законному государю и защищать его и свое отечество». Ну, тут без комментариев.

«Щит их да будет прибежищем слабого и угнетенного». Имеется в виду, что рыцари обязаны защищать всех, кому необходима их помощь.

«Да не обидят они никогда никого и да убоятся более всего оскорблять злословием дружбу, непорочность, отсутствующих, скорбящих и бедных». Рыцари должны были при любых обстоятельствах оставаться верными своей дружбе и даже в мыслях не допускать сомнений в своих товарищах.

«Жажда прибыли или благодарности, любовь к почестям, гордость и мщение да не руководят их поступками; но да будут они везде и во всем вдохновляемы честью и правдой». Тут тоже все более-менее понятно – бескорыстное служение добру. Разумеется, когда сеньоры, на чьих землях рыцари совершали свои подвиги, желали по достоинству наградить последних, те не отказывались от подарков. В то же время рыцари не требовали оплаты с человека бедного и неимущего и зачастую сами оказывали ему материальную поддержку.

«Да не вступают они в неравный бой: несколько против одного, и да избегают они всякого обмана и лжи». При этом сам рыцарь был волен биться с несколькими противниками.

«Честные блюстители данного слова, да не посрамят они никогда своего девственного и чистого доверия малейшею ложью».

«Да не принимают они титулов и наград от чужеземных государей, ибо это оскорбление отечеству». Как уже говорилось, пример с полководцем Суффолком, посвятившим воина враждующей стороны в рыцари, представляет собой исключение из правил. Обычно оруженосец посвящался в рыцари сеньором, которому он служил. Но на войне как на войне.

«Да сохраняют они под своим знаменем порядок и дисциплину между войсками, начальству их вверенными; да не допускают они разорения жатв и виноградников; да наказуется ими строго воин, который убьет курицу вдовы или собаку пастуха, который нанесет малейший вред кому бы то ни было на земле союзников». Рыцари командовали собственным войском, за дисциплину в котором они же и отвечали. Понятно, что неблагородное поведение подчиненных бросало тень прежде всего на того, под чьими знаменами они выступали. Поэтому рыцари должны были не допускать мародерства и разорения местных жителей, находящихся на их землях или на территории союзников.

«Да блюдут они честно свое слово и обещание, данное победителю; взятые в плен в честном бою, да выплачивают они верно условленный выкуп, или да возвращаются по обещанию, в означенные день и час, в тюрьму, иначе они будут объявлены бесчестными и вероломными». Тоже интересный пункт. С одной стороны, понятно, что рыцарь как человек сильный и выносливый может попытаться убить своих тюремщиков и сбежать. Но в том-то и дело, что, нарушив данное им слово, совершив побег, отправившись домой за выкупом и не прислав его или не вернувшись обратно, рыцарь теряет свое доброе имя, а это намного хуже, чем тюрьма или даже смерть.

«По возвращении ко двору государей да отдадут они верный отчет о своих похождениях, даже и тогда, когда этот отчет не послужит им в пользу, королю и начальникам под опасением исключения из рыцарства».

Народ ликовал не потому, что ему велели радоваться и восхвалять рыцаря, которого еще вчера они знали как оруженосца сеньора и который, возможно, ничего хорошего им пока не сделал. Люди с энтузиазмом встречали появление еще одного защитника, человека, к помощи которого можно было прибегнуть.

 
Оленя парень в лесу подстрелил,
В тюрьму его, в тюрьму!
Оленьим мясом он мать накормил,
В петле качаться ему!
От слез чуть жива старуха вдова:
«Спаси его, Робин Гуд!»
Вдруг загудела в кустах тетива —
И стражники в страхе бегут…[24]24
  В. Н. Маркова, Н. В. Гарская, С. Л. Прокофьева «В стране легенд», М. 1972.


[Закрыть]
 

Робин Гуд – лесной разбойник, а не странствующий рыцарь, но он рыцарского рода Локсли и ведет себя как самый настоящий рыцарь, всегда готовый заступиться за пострадавшего и несправедливо обвиненного.

Гербы

Все цветет! Вокруг весна!

– Эйя! —

Королева влюблена,

– Эйя! —

И, лишив ревнивца сна,

– Эйя! —

К нам пришла сюда она,

Как сам апрель, сияя.

А ревнивцам даем мы приказ:

Прочь от нас, прочь от нас!

Мы резвый затеяли пляс.

Автор неизвестен

Гербы – важнейшая составляющая рыцарской эпохи. Существовали родовые гербы, которые носили представители одного семейства. Если две знатные фамилии заключали союз посредством брака, молодоженам могли предложить новый герб, в котором наличествовали атрибуты предков с обеих сторон. Были государственные и цеховые, или торгово-ремесленные, гербы. Словом, их было очень много.

Первые геральдические символы, олицетворяющие человека или людское сообщество, появились в стародавние времена. Каждый род восходил к тотемному предку. Соответственно, род волка носил на своем знамени, оружии или одежде изображение этого хищника. Так, на гербе дамы Лоба – известной хозяйки замка в Провансе – красовалась волчья голова. Кто-то считал своим покровителем сильного царственного льва, другой – бесстрашного орла или ворона. Часто элементы герба свидетельствовали о каком-то выдающемся событии. Например, если военачальник взял в бою вражескую крепость и эта победа переломила ход войны, то почему бы не нарисовать на своем знамени и щите эту самую крепость? Гербы очень помогали во время войны, потому что еще не существовало единой форменной одежды и с их помощью можно было определить, где свои, а где чужие.

Герольды осматривали гербы рыцарей, желавших участвовать в турнире, и, изучив рисунок, выносили свой вердикт: может тот или иной рыцарь участвовать в данном состязании или нет. Использовали герольдов и в качестве посредников при переговорах с противником, а после боя они опознавали убитых по гербам на их щитах и одежде.

Но одно дело – придумать себе герб, и другое – закрепить за собой исключительное право на него. К примеру, рыцари очень часто использовали на своих гербах разнообразные кресты. Но крест, тем более в христианской традиции, – символ распространенный, и где гарантия, что точно такой же крест из самых лучших побуждений не намалюет на щите, а заодно и на амуниции всех своих бойцов какой-нибудь другой феодал? Поэтому появились герольды – знатоки рыцарских гербов, правил и традиций. Герольды осматривали гербы рыцарей, желавших участвовать в турнире, и, изучив рисунок, выносили свой вердикт: может тот или иной рыцарь участвовать в данном состязании или нет. Использовали герольдов и в качестве посредников при переговорах с противником, а после боя они опознавали убитых по гербам на их щитах и одежде.

Когда рыцарь останавливался на постоялом дворе, в окне выставляли его щит с гербом, дабы каждый мог видеть, что сие место почтил своим присутствием знатный человек.

В замках герб присутствовал не только на оружии, знаменах и щитах – его рисовали и вышивали на плащах всех воинов, а также на костюмах пажей и оруженосцев. Занавеси в главном зале, а нередко и обивка мебели были украшены геральдическими эмблемами, на стенах висели щиты с соответствующими изображениями. Гербы украшали кареты и паланкины. Таким образом, они были повсюду. Все это кто-то должен был рисовать и вышивать. Этим занимались женщины и девушки, проживавшие в замке. Должно быть, юные девицы, любуясь приезжающими на праздник или турнир рыцарями, запоминали их гербы, чтобы потом внимательно следить за поединком, ведь воины сражались, облачившись в тяжелые доспехи и шлемы, лица не разглядишь.

В замках герб присутствовал не только на оружии, знаменах и щитах – его рисовали и вышивали на плащах всех воинов, а также на костюмах пажей и оруженосцев. Занавеси в главном зале, а нередко и обивка мебели были украшены геральдическими эмблемами, на стенах висели щиты с соответствующими изображениями.

В XII–XIII веках участники турнира использовали полное рыцарское вооружение, и лишь к концу XIV века появились специальные турнирные доспехи, более легкие и, следовательно, оставлявшие свободу для маневров. Эти доспехи делались изящными и украшались гербами и рисунками. В романе XII века «Ланселот, или Рыцарь телеги» Кретьена де Труа и Годфруа де Леньи сидящие на трибунах дамы называют самых прославленных рыцарей, узнавая их по гербам.

Люди того времени разбирались в гербах намного лучше наших современников, поэтому неудивительно, что живущие в замке девушки могли почерпнуть из них достаточно много ценной для себя информации. По крайней мере, зная, к какому роду принадлежит приехавший рыцарь, можно было припомнить, где находятся его владения и хорош ли его замок, а может, увидеть, что перед тобой младший сын семейства, не имеющий права на отцовское наследство.

Для гербов на щитах употребляли: металлов – два, красок или цветов – пять и мехов – два. Геральдические металлы – золото, цвет желтый, и серебро, цвет белый; цвета: голубой, зеленый, красный и черный, меха – горностаевый и беличий. Геральдика приписывает цветам особые названия. Так, голубой называется лазурь, воздух; зеленый – синопль, яшма; красный – огонь и черный – земля. Некоторые авторы, кроме этого химического значения, присваивают металлам и цветам значение символическое. По их мнению, золото, желтый цвет – эмблема богатства, силы, верности, чистоты, постоянства; серебро – невинности, белизны, девственности; голубой цвет – величия, красоты, ясности; красный – храбрости, мужества, неустрашимости; зеленый – надежды, изобилия, свободы; черный – скромности, образованности, печали.

Гербовый щит или поле герба делилось горизонтальными, перпендикулярными и диагональными линиями на несколько отделений, в которых размещали краски и символы; они иногда соответствовали друг другу и были волнисты, с выемками, обрублены, связаны, переплетены, перевиты и т. д. Вне поля герба были другие фигуры, называвшиеся внешними украшениями. Их было три вида: украшения вверху, с боков и кругом.

Над гербом изображали короны, шапки, шлемы, бурелеты[25]25
  Бурелет (фр. bourrelet – жгут, набухание, припухлость) – гербовый элемент, имеющий цвет знамени и щита рыцаря, символ того, что он действительно побывал в крестовом походе. Изначально бурелет представлял собой несколько матерчатых трубок, туго набитых шерстью, которые закрепляли поверх шлема для смягчения удара.


[Закрыть], намет, нашлемник, иногда девиз или военный клич. Шлемы и шишаки рисовали или в профиль, или анфас, с опущенным, полуоткрытым или совсем поднятым забралом и, смотря по достоинству и древности происхождения, с большим или меньшим числом решеток на нем. Нашлемник составлял самую верхнюю часть украшения гербов, его можно было составлять из всякого рода фигур, цветов, перьев, животных, деревьев и пр. Общим обыкновением было также помещать девизы и клич над гербом[26]26
  Ж. Ф. Мишо, Ж.-Ж. Руа «История рыцарства», М. 2008.


[Закрыть].

Странствующие рыцари

Кто был изранен в свой черед

Любовью истинною, тот

Век исцеленья не найдет —

Он исцеловывает рот,

Который больно душу рвет.

Мехтхильд из Магдебурга (пер. Н. Гребельной)

Чаще всего образ странствующего рыцаря ассоциируется у нас с Дон Кихотом, который путешествовал вместе со своим верным оруженосцем и был готов вызвать на поединок всякого, кто не согласится с его мнением о том, что Дульсинея Тобосская – самая прекрасная в мире женщина. Но не стоит забывать, что Мигель де Сервантес писал свой роман «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» как пародию на странствующее рыцарство или, еще точнее, на популярные романы о рыцарях.

На самом деле странствующие рыцари пользовались уважением. Эти люди не сидели на одном месте, а путешествовали, по собственной инициативе уничтожая разбойников, грабивших и убивавших мирное население. Явившись в какой-нибудь город или деревню и узнав, что местным жителям нет покоя от волков, рыцарь помогал изловить и истребить хищников. Если рыцарь сталкивался с ситуацией, когда семью выгоняли из собственного дома за долги или у кого-то из ее членов не было денег на лечение, – рыцарь жертвовал собственным кошельком. Он мог вступиться за несправедливо обвиненного, по-рыцарски поговорив с судьей или предложив решить дело благородным поединком – так называемым Божьим судом.

«Божий суд» – рыцарский поединок, где защитник и обвинитель или их представители сражаются друг с другом заранее оговоренным способом: конные, с копьем наперевес, с мечом или булавой. Схватка длилась до смерти одного из противников или до того момента, пока какая-то из сторон не признавала себя побежденной.

«Божий суд» – рыцарский поединок, где защитник и обвинитель или их представители сражаются друг с другом заранее оговоренным способом: конные, с копьем наперевес, с мечом или булавой. Схватка длилась до смерти одного из противников или до того момента, пока какая-то из сторон не признавала себя побежденной. Многие судьи соглашались с предложением такого защитника: когда живешь в глубокой провинции, где совсем нет развлечений, вдруг увидеть поединок между странствующим рыцарем и представителем обвинения, например офицером стражи, – очень даже интересное зрелище.

Сохранилось множество сказаний о «Божьем суде». В их числе легенда о Лоэнгрине:

Герцогиня Эльза вышла навстречу королю. С великим почетом провели его в тронный зал. Стал король расспрашивать, как было дело. Смело глядел королю в глаза Тельрамунд, твердо стоял на своем.

А робкая девушка смутилась, бессвязны были ее ответы, а потом и вовсе замолчала и только заливалась слезами.

И тогда сказал король:

– Долг мой узнать истину, Эльза, герцогиня Брабанта. Через три дня на берегу Шельды состоится божий суд. Пусть тот, кто верит в твою невиновность, сразится за тебя с графом Тельрамундом. Ищи себе защитника.

По всем дорогам поскакали гонцы. Во все близкие и дальние замки послала Эльза гонцов, но ни с чем вернулись они – не сыскалось защитника для Эльзы. Даже старые друзья отца не захотели прийти к ней на помощь[27]27
  Здесь и далее В. Н. Маркова, Н. В. Гарская, С. Л. Прокофьева «В стране легенд», М. 1972.


[Закрыть].

Если герцогиня не найдет рыцаря, ее будут судить за убийство брата. И вот в назначенный день все пришли на суд.

Под зеленым дубом сидел король Генрих Птицелов, кругом теснились рыцари и оруженосцы, а дальше, до самого берега Шельды, шумела толпа. Вдруг разом все умолкли.

В темных воротах замка показалась Эльза в простом белом платье. Ее светлые волосы были распущены и волнами падали до земли…

Спустилась Эльза с холма на луг, опираясь на руку старой кормилицы, и остановилась перед королем.

Герцогиня Эльза вышла навстречу королю. С великим почетом провели его в тронный зал. Стал король расспрашивать, как было дело. Смело глядел королю в глаза Тельрамунд, твердо стоял на своем.

А робкая девушка смутилась, бессвязны были ее ответы, а потом и вовсе замолчала и только заливалась слезами.

И тогда сказал король:

– Долг мой узнать истину, Эльза, герцогиня Брабанта. Через три дня на берегу Шельды состоится божий суд. Пусть тот, кто верит в твою невиновность, сразится за тебя с графом Тельрамундом. Ищи себе защитника.

По всем дорогам поскакали гонцы. Во все близкие и дальние замки послала Эльза гонцов, но ни с чем вернулись они – не сыскалось защитника для Эльзы. Даже старые друзья отца не захотели прийти к ней на помощь.

Махнул рукой король Генрих Птицелов, и по его знаку выступили из толпы трубачи. Вскинули длинные трубы и затрубили, повернувшись на четыре стороны света. Назад отступили трубачи. На середину луга вышли герольды в пестрых одеждах.

– Кто вступится за честь герцогини Эльзы Брабантской? – громко возгласили герольды…

Взглядом прося защиты, посмотрела Эльза на седых баронов, на короля Генриха. Все они опустили глаза…

И вдруг что-то ярко блеснуло на реке…

Плывет вверх по Шельде белоснежный лебедь и везет за собой золоченую ладью. Все ближе и ближе лебедь, и вот уж он подплыл к берегу. И увидели люди: спит в ладье юный рыцарь…

Вдруг к ногам Эльзы опустился ее любимый сокол, в клюве держал он золотой колокольчик. Взяла колокольчик Эльза и позвонила.

И тотчас проснулся рыцарь, встал и сошел на берег…

– Позволь мне быть твоим защитником, Эльза, – сказал неизвестный рыцарь. – Ты невиновна. Своим мечом я докажу это!

И, сняв перчатку с правой руки, он бросил ее к ногам Тельрамунда.

* * *

Когда стражники на башнях замечали, что к замку приближается странствующий рыцарь, на щите и знамени которого начертан герб, дамы выходили навстречу путнику и приглашали его передохнуть несколько дней в их жилище. В замок рыцаря вводили встретившие его женщины и пажи, которые готовили для гостя лучшие комнаты, самую мягкую постель и изысканные угощения. Оруженосцы и иные спутники рыцаря, если таковые имелись, также устраивались с подобающими почестями. Гостям предлагали смыть с себя дорожную пыль, а после купания их ждала новая красивая одежда и различные дары. Затем путников приглашали к богато убранному столу, певцы и музыканты услаждали слух пирующих. Торжественный прием для новоприбывшего рыцаря длился несколько дней.

Пажи тотчас же рассылаются и именем своих господ приглашают владетелей замков, подвассалов и окружных шутников отпраздновать прибытие рыцаря в веселом и приятном обществе. Вскоре являются в красивых платьях графы, знаменные рыцари, сенешаль (senechal – «предводитель дворянства»), аббат, менестрели и музыканты[28]28
  Здесь и далее Ж. Ф. Мишо, Ж.-Ж. Руа «История рыцарства», М. 2008.


[Закрыть].

Когда рыцарь немного утолял свой голод, его расспрашивали, кто он и откуда, в каких землях побывал и какие успел совершить подвиги. Разумеется, это было самым интересным: в кои-то веки знаменитый воин приезжает в замок, одиноко стоящий на скале или где-нибудь в лесу. Рассказы гостя прерывались подачей новых блюд, музыкой и танцами. На второй день, едва рыцарь просыпался, все кидались исполнять его желания. Его снова ждали чистая одежда и особые почести, а подношениям не было конца. Так проходили недели. Когда же рыцарь все-таки прощался с гостеприимными хозяевами, его снова щедро одаривали: кошельками с золотом, одеждой, лошадьми, броней, оружием, украшениями. Причем о его спутниках тоже не забывали.

После обеда, в сумерки, начинают плясать и забавляться. Трубадуры играют на мандолине, на шампаньской арфе, кельнской флейте, линьонской волынке. Между тем странник, сидя на скамейке, рассказывает старожилам свои похождения, учитель и богослов спорят, а придворный шут, пробираясь за креслами, старается смешить шутками и побасенками.

Рыцарь, отведенный в приготовленную для него комнату, находит розовую воду для омовенья, потом высокую соломенную и пуховую постель с надушенным фиалками изголовьем. Пажи подают ему вино на сон грядущий и разные лакомства. На другой день, в минуту отъезда, рыцарь удивлен: паж подносит ему шелковую ткань, драгоценности и золото и говорит: «Добрый рыцарь, вот дары моего господина, он просит тебя принять их из любви к нему; кроме этого под аркой колокольни готовы два парадных коня и два мощных жеребца для тебя и твоих людей. Господин мой вручает их тебе за то, что ты посетил его в его замке».

Пажи тотчас же рассылаются и именем своих господ приглашают владетелей замков, подвассалов и окружных шутников отпраздновать прибытие рыцаря в веселом и приятном обществе. Вскоре являются в красивых платьях графы, знаменные рыцари, сенешаль (senechal – «предводитель дворянства»), аббат, менестрели и музыканты.

О господине Аймерике сеньоре Монреаля – города, находящегося между Каркассоном и Фуа, – шла добрая молва, согласно которой он «прекращал заботы трубадуров хорошим конем, упряжью и одеждой». То есть, оказавшись в его замке, странствующий музыкант всегда мог рассчитывать на славный прием, отдых и богатые подарки. Сам Аймерик также был трубадуром и дружил с известнейшими поэтами-исполнителями своего времени, в числе которых упомянем Раймона Друта – инфанта Фуа, – а также Пейре-Рожера де Мирпуа. Эти достойные рыцари одинаково владели поэтическим искусством и копьем, арфой и мечом.

Сестра Аймерика – дама Геральда из замка Лавор, более известная как Жеральда де Лорак, или Дама Жеральда, держала блистательный Двор любви. И любой трубадур или нищий мог надеяться на гостеприимный прием в ее замке, отличившиеся поэты и рыцари получали от нее дорогие подарки, нуждающиеся уходили из ее владений с провизией и деньгами на дорогу.

После обеда, в сумерки, начинают плясать и забавляться. Трубадуры играют на мандолине, на шампаньской арфе, кельнской флейте, линьонской волынке. Между тем странник, сидя на скамейке, рассказывает старожилам свои похождения, учитель и богослов спорят, а придворный шут, пробираясь за креслами, старается смешить шутками и побасенками.

Рыцарь, отведенный в приготовленную для него комнату, находит розовую воду для омовенья, потом высокую соломенную и пуховую постель с надушенным фиалками изголовьем. Пажи подают ему вино на сон грядущий и разные лакомства. На другой день, в минуту отъезда, рыцарь удивлен: паж подносит ему шелковую ткань, драгоценности и золото и говорит: «Добрый рыцарь, вот дары моего господина, он просит тебя принять их из любви к нему; кроме этого под аркой колокольни готовы два парадных коня и два мощных жеребца для тебя и твоих людей. Господин мой вручает их тебе за то, что ты посетил его в его замке».

Дама Жеральда, так же как ее мать Бланш де Парасколь и три сестры – Эсклармонда, Мабилия и Наварра, приняли посвящение в катарский[29]29
  Катары – христианское религиозное движение, распространенное в XI–XIV веках в ряде стран и областей Западной Европы и подвергавшееся преследованию со стороны Римско-католической церкви как «опасная ересь».


[Закрыть] духовный чин «совершенные». Жеральда ушла к катарам после гибели любимого супруга Гильема Пейре, сеньора Лавор. Вместе они прожили совсем немного: вскоре после свадьбы Гильем отправился в Третий крестовый поход, где и принял смерть. Несмотря на множество предложений, Жеральда так и не вышла замуж, приняв катарское посвящение, которое обязывало к монашеской жизни. Она с головой ушла в благотворительность, помогала нищим и обездоленным. Однако во время альбигойских войн[30]30
  Альбигойские войны – крестовые походы 1209–1229 годов на юге Франции против альбигойцев, приверженцев учений катаров, предпринятые папством для подавления опасной для него ереси.


[Закрыть] ей выпало претерпеть ужасную смерть: как еретичка, она была сброшена в колодец и забита камнями.