Текст книги "Права граждан при оказании психиатрической помощи"

Суд указал, что на заявление истца с требованием о компенсации морального вреда в связи с нарушением тайны его личной жизни исковая давность, как это следует из ст. 208 ГК РФ, не распространяется. Сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускается. В соответствии со ст. 8 Закона о психиатрической помощи при реализации гражданином своих прав требования предоставления сведений о состоянии его психического здоровья либо обследования его врачом-психиатром допускается лишь в случаях, установленным законами РФ.

Судом установлено, что запросы следователей прокуратуры в ПНД о состоянии здоровья истца ничем не обоснованы, т. к. они направлялись не в связи с проведением расследования, а лишь в ходе проверки сообщения о преступлении, по результатам которых выносились постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. В определении Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РТ от 27 декабря 2011 г. указано, что буквальное толкование нормы п. 3 ч. 4 ст. 61 Основ приводит к выводу, что органы предварительного расследования не могут получать сведения, составляющие врачебную тайну, в ходе проведения проверки сообщения о преступлении (т. е. до начала предварительного расследования).

Суд также признал несостоятельной ссылку представителя Прокуратуры РТ на действовавшую на тот период Инструкцию о порядке рассмотрения и разрешения обращений и приёма граждан в органах и учреждениях прокуратуры Российской Федерации, утверждённую приказом Генпрокуратуры РФ от 15 января 2003 г. № 3, т. к. данная Инструкция является лишь подзаконным ведомственным актом, поэтому суд руководствуется в данном случае нормой закона.

Таким образом, при данных обстоятельствах имеются основания для удовлетворения требований истца о компенсации морального вреда, поскольку установлено, что следователями прокуратуры без законных оснований были запрошены сведения в отношении состояния психического здоровья истца, составляющие врачебную тайну, что причинило истцу нравственные страдания, при этом после получения сведений о состоянии здоровья истца его заявления перестали рассматриваться по существу, что отражено, в частности, в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела от 4 августа 2005 г.

Оснований для взыскания морального вреда с психиатрической больницы как ответчика, по мнению суда, не имеется, поскольку в действиях работников больницы не установлено вины, т. к. они лишь представили ответы на запросы сотрудников прокуратуры, а также дали пояснения должностным лицам прокуратуры, проводившим их опрос.

Это дело, пожалуй, единственное из изученных нами, когда суд, установив неправомерность запросов сведений, составляющих врачебную тайну, признал медучреждение невиновным в их предоставлении (фактически незаконном разглашении). Хотя, если бы врачи больницы проявили должную принципиальность и отказали прокуратуре в предоставлении сведений, сославшись на норму закона, на которой основывался суд при принятии решения, то это смогло бы предотвратить разглашение конфиденциальной информации. В других решениях, как было показано выше, суд признавал виновным именно медучреждение, которое предоставило сведения в нарушение п. 3 ч. 4 ст. 61 Основ (п. 3 ч. 4 ст. 13 Закона об охране здоровья).

В этом деле нас заинтересовало, на какую именно норму Инструкции 2003 г. мог ссылаться в суде представитель прокуратуры в своё оправдание, и не могла ли именно эта норма способствовать такой чрезмерной откровенности психиатров больницы, которые помимо высылки многочисленных меддокументов пациента ещё и давали устные комментарии по поводу его психического состояния. Оказалось, что п. 4.12. Инструкции Генпрокуратуры РФ позволял начальникам управления, отдела, старшим помощникам прокурора оставлять без разрешения жалобы (заявления, обращения) граждан и даже без уведомления их об этом в тех случаях, когда «обращение по содержанию лишено смысла, а в материалах проверки предыдущих обращений имеется документ, свидетельствующий о психическом заболевании заявителя, не позволяющем ему адекватно оценивать происходящие события». Интересно, что данная норма была признана Верховным Судом РФ (решение от 3 февраля 2005 г. № ГКПИ04-1480) не противоречащей законодательству «при наличии решения суда о признании лица недееспособным». Однако такой вывод не помешал Верховному Суду РФ, тем не менее, оставить без удовлетворения заявление М. о признании п. 4.12. Инструкции недействующим и не подлежащим применению. И только после вступления в силу Федерального закона от 2 мая 2006 г. № 59-ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации», не предусматривающего ограничений для рассмотрения заявлений граждан с психическими расстройствами, в т. ч. граждан, признанных недееспособными, Генпрокуратуре РФ пришлось (правда, с некоторым опозданием) исключить данный пункт из своей Инструкции.

Как следует из судебной практики, жёсткие «атаки» органов прокуратуры с целью заполучения конфиденциальной информации из медучреждений проводятся с помощью различных правовых средств. Не «укладываясь» в основания, предусмотренные Законом об охране здоровья, органы прокуратуры пытаются вывести обязанность медучреждений предоставлять сведения, составляющие врачебную тайну, без согласия гражданина из других законодательных актов.[108]108
  Органы прокуратуры, даже при подаче исков в суд, зачастую, не аргументируют свои требования. Так, Белевский районный суд Тульской области своим определением от 13 апреля 2012 г. оставил без движения иск районного прокурора к ГУЗ «Белевская ЦРБ». В иске не было указано, в чьих интересах он заявлен, не указан закон или иной нормативный акт, предусматривающий защиту прав заинтересованных лиц путём возложения обязанности на медучреждение сообщать в ОВД о фактах обращения беременных несовершеннолетних, не представлены документы, подтверждающие факты обращения в больницу таких лиц, а также несообщения больницей в ОВД о выявлении фактов совершения противоправных деяний в отношении несовершеннолетних. Ссылка прокурора на положения п. 5 ч. 2 ст. 9 Федерального закона от 24 июня 1999 г. № 120-ФЗ «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» и п. 5 ч. 4 ст. 13 Закона об охране здоровья, судом не была принята во внимание, т. к. они не предусматривают правовых способов защиты интересов несовершеннолетних в соответствии с заявленными требованиями. Судебная коллегия по гражданским делам Тульского облсуда оставила определение без изменения (См.: апелляционное определение от 31 мая 2012 г. по делу № 33-1461).


[Закрыть]

Так, Канский городской суд Красноярского края (решение от 13 марта 2012 г. по делу № 2-293/2012) отказал в полном объёме в удовлетворении исковых требований Канского межрайонного прокурора в интересах неопределённого круга лиц к КГБУЗ «Красноярский краевой психоневрологический диспансер № 1» в лице его филиала № 1 о признании бездействия незаконным и понуждении предоставить сведения о лицах, состоящих на учёте в связи с немедицинским потреблением наркотиков.

Прокурор мотивировал свои требования тем, что в результате проведения прокурорской проверки деятельности филиала ПНД по обращению начальника Канского МРО УФСКН России по Красноярскому краю были установлены нарушения законодательства в части не информирования о несовершеннолетних, состоящих на учёте у врача-нарколога в связи с немедицинским потреблением наркотиков. По мнению прокурора, такие несовершеннолетние не только совершили административное правонарушение, приобретая и потребляя такие средства, но и пострадали от преступных действий сбытчиков наркотиков, вследствие чего несовершеннолетним причинён вред здоровью. Ненаправление сообщения о таких несовершеннолетних в органы системы профилактики является причиной отсутствия профилактической работы в отношении указанных лиц. В связи с этим прокурором было внесено представление на имя главного врача филиала ПНД о принятии мер по информированию органов системы профилактики и привлечении к дисциплинарной ответственности лиц, допустивших нарушение.

В судебном заседании помощник прокурора Гарт А.А., уточнив требования, просила обязать филиал ПНД предоставлять сведения о несовершеннолетних, обратившихся за медицинской помощью в связи с немедицинским потреблением наркотиков, с указанием ФИО, даты рождения, адреса проживания ежемесячно по запросу МО МВД России «Канский».

В письменных ответах и отзыве на иск филиал ПНД указал, что в соответствии с Законом об охране здоровья и Законом о психиатрической помощью сведения о факте обращения граждан за оказанием медицинской помощи составляют врачебную тайну, за разглашение которой предусмотрена, в т. ч. уголовная, ответственность. Закон не возлагает на органы здравоохранения обязанность предоставлять такую информацию. Более того предоставление списка лиц (несовершеннолетних), состоящих на учёте у врача-нарколога, противоречит закону. В компетенцию ПНД не входит также проведение судебно-медицинской экспертизы, которая устанавливает вред здоровью. Взаимодействие между субъектами профилактики наркомании и правонарушений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, осуществляется посредством обмена данными мониторинга наркоситуации, создания межведомственных антинаркотических комиссий и координационных советов, работа которых организуется по территориальному принципу.

Признавая иск необоснованным, суд указал, что в соответствии ч. 1 ст. 4 Федерального закона от 24 июня 1999 г.№ 120-ФЗ «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» (далее – Закон № 120-ФЗ) в систему профилактики входят учреждения здравоохранения, которые в соответствии со ст. 18 Закона № 120-ФЗ в числе прочего обязаны предпринимать все меры, направленные на профилактику наркомании среди несовершеннолетних. Согласно ст. 9 Закона № 120-ФЗ органы и учреждения системы профилактики обязаны незамедлительно информировать органы внутренних дел о выявлении несовершеннолетних, совершивших правонарушение или антиобщественные действия. Из

Закона об охране здоровья и Закона о психиатрической помощи следует, что врач обязан гарантировать конфиденциальность передаваемых гражданином сведений, касающихся состояния его здоровья, факта обращения за медицинской помощью. Передача такой информации допускается только в прямо определённых законом целях с согласия пациента либо в отсутствие такого согласия – в специально оговорённых законом случаях, перечень которых является исчерпывающим, в частности, по запросу органов дознания и следствия в связи с проведением расследования, либо в целях информирования органов внутренних дел о поступлении пациента, в отношении которого имеются достаточные основания полагать, что вред его здоровью причинён в результате противоправных действий.

Суд посчитал необоснованными доводы прокурора о том, что необходимость предоставления указанных сведений по последнему из названных оснований вытекает из Закона № 120-ФЗ. Порядок установления тяжести вреда здоровью предусмотрен приказом Минздравсоцразвития России от 24 апреля 2008 г. № 194н «Медицинские критерии определения степени тяжести вреда, причинённого здоровью гражданина», согласно которому степень тяжести определяется врачом – судебно-медицинским экспертом, привлечённым для производства экспертизыв порядке, установленном законодательством.

Кроме того, суд пришёл к выводу, что положения Закона № 120-ФЗ не могут иметь преимущественное значение перед Законом об охране здоровья, который определяет правовые, организационные и экономические основы охраны здоровья граждан; права и обязанности граждан, отдельных групп населения в сфере охраны здоровья, гарантии реализации этих прав; полномочия и ответственность органов государственной власти в данной сфере, права и обязанности медорганизаций. Прокурором заявлен иск о предоставлении указанной информации в отношении несовершеннолетних (без согласия законных представителей) вне зависимости от того, установлен ли вред здоровью и есть ли запрос органа дознания или следствия в связи с проведением расследования. В рассматриваемом деле не установлено вреда здоровью несовершеннолетних, и отсутствуют запросы соответствующих органов в связи с расследованием. Кроме того каждый гражданин, в т. ч. несовершеннолетний, имеет права, связанные с охраной его здоровья, и учреждения здравоохранения обязаны их соблюдать.

В данном судебном решении представлена взвешенная в правовом отношении позиция психиатрического учреждения, обоснованность которой фактически подтвердил суд. Однако суды не всегда готовы оценивать представленное медорганизацией юридическое обоснование своих действий. Известен случай, когда при рассмотрении в суде заявления больницы о признании незаконным представления прокурора о неисполнении больницей обязанности информировать органы прокуратуры по вопросу, относящемуся к врачебной тайне, суд в своём решении указал, что «медработники не должны давать юридическую оценку действиям (такая оценка относится к компетенции следствия, суда и прокуратуры), а обязаны лишь представлять информацию». Мы не может согласиться с такой позицией. Психиатрические учреждения должны иметь в своём штате юриста или получать юридическую помощь на договорной основе. Это позволит обеспечить соблюдение Закона об охране здоровья и Закона о психиатрической помощи и противостоять незаконным требованиям правоохранительных органов.

Уровень правовых знаний таких юристов (по сравнению с прокурорскими работниками) в сфере прав пациента может и должен быть выше. По данным опроса прокурорских работников, в практике органов прокуратуры обращения граждан по поводу нарушений их прав в сфере оказания медицинской помощи не редкость. Однако собственный уровень знаний по вопросам правового регулирования медицинской деятельности опрошенные оценили как недостаточный. Если административное, уголовное, уголовно-процессуальное и трудовое законодательство респонденты, по их собственным оценкам, знают на «хорошо» и «отлично», то законодательство в сфере охраны здоровья граждан – на «удовлетворительно» и «неудовлетворительно». Это же подтверждают и результаты анализа ответов прокурорских работников на заранее подготовленные вопросы. Так, правильно указать все права пациента не смог ни один респондент; половиной респондентов права пациента указаны лишь частично. Около половины опрошенных затруднились с правильным указанием наименований федеральных законов, регулирующих отдельные виды медицинской, и в частности психиатрической, помощи.[109]109
  Родионова В.В. Прокуратура и её роль в надзоре за исполнением законодательства об охране здоровья граждан // Актуальные проблемы медицинского права / Отв. ред. А.А. Мохов. – М., 2013. С. 147.


[Закрыть]

В контексте рассматриваемого вопроса о полномочиях прокуратуры нельзя оставить без внимания и вопрос о возможности ознакомления гражданина с результатами прокурорской проверки, если в них содержатся сведения, составляющие врачебную тайну.

По общему правилу, содержащемуся в п. 3 ст. 5 Закона о прокуратуре, прокурор не обязан давать каких-либо объяснений по существу находящихся в его производстве дел и материалов, а также предоставлять их кому бы то ни было для ознакомления иначе как в случаях и порядке, предусмотренных п. 4 ст. 5 данного закона. Ознакомление гражданина с материалами проверки согласно п. 4 ст. 5[110]110
  См.: Федеральный закон от 2 июля 2013 г. № 156-ФЗ «О внесении изменений в статью 5 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации».


[Закрыть] осуществляется по решению прокурора, в производстве которого находятся соответствующие материалы, либо вышестоящего прокурора, принятому по результатам рассмотрения обращения гражданина, если материалы непосредственно затрагивают его права и свободы. Однако имеющиеся в материалах проверки документы, которые содержат сведения, составляющие охраняемую законом тайну, не могут быть предоставлены гражданину для ознакомления. Решение об ознакомлении гражданина с материалами проверки (либо мотивированное решение об отказе в ознакомлении) принимается в десятидневный срок со дня подачи обращения гражданина. В случае принятия решения об отказе в ознакомлении с материалами проверки гражданину разъясняется право обжаловать данное решение вышестоящему прокурору и (или) в суд.

Как может получить сведения, составляющие врачебную тайну, адвокат?

Адвокат не относится к числу лиц, которые вправе запросить сведения, составляющие врачебную тайну, без согласия гражданина или его законного представителя. В ч. 4 ст. 13 Закона об охране здоровья адвокат не назван.

Ответ на вопрос о том, могут ли адвокату быть предоставлены такие сведения и в каком порядке, зависит от того, чьи интересы представляет адвокат.

Полномочия адвоката, участвующего в качестве представителя или защитника в конституционном, гражданском, административном, а также в уголовном судопроизводстве, регламентируются соответствующими процессуальными нормами.

В уголовном процессе защитник (в т. ч. адвокат) с момента допуска его к участию в уголовном деле вправе собирать и представлять доказательства, необходимые для оказания юридической помощи (ст. 53 УПК РФ). Собирание доказательств согласно ч. 3 ст. 86 УПК РФ возможно путем:

1) получения предметов, документов и иных сведений;

2) опроса лиц с их согласия;

3) истребования справок, характеристик, иных документов от органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и организаций, которые обязаны предоставлять запрашиваемые документы или их копии.

В гражданском процессе представитель (в т. ч. адвокат) вправе совершать от имени представляемого все процессуальные действия (ст. 54 ГПК РФ), в т. ч. представлять доказательства, заявлять ходатайства, в частности об истребовании доказательств и т. д. (ст. 35 ГПК РФ).

В соответствии в п. 3 ст. 6 Закона об адвокатуре адвокат вправе:

1) собирать сведения, необходимые для оказания юридической помощи, в т. ч. запрашивать справки и иные документы от органов государственной власти, органов местного самоуправления, а также общественных объединений и иных организаций. Указанные органы и организации в порядке, установленном законодательством, обязаны выдать адвокату запрошенные им документы или их заверенные копии не позднее чем в месячный срок со дня получения запроса адвоката;

2) опрашивать с их согласия лиц, предположительно владеющих информацией, относящейся к делу, по которому адвокат оказывает юридическую помощь;

3) собирать и представлять предметы и документы, которые могут быть признаны вещественными и иными доказательствами, в порядке, установленном законодательством.

Реализация права защитника (представителя) на получение информации ограниченного доступа, к которой относятся и сведения, составляющие врачебную тайну, возможна при соблюдении определенных условий.

1. Получение адвокатом сведений в отношении своего доверителя

Закрепление в законе особого правового режима информации, содержащей врачебную тайну, и специального порядка её предоставления (в т. ч. путём её истребования органами дознания, предварительного следствия или судом по собственной инициативе либо по ходатайству сторон) не исключает возможность получения данной информации как непосредственно самим гражданином, которого она касается, так и его представителем (защитником).

На этом основании Конституционный Суд РФ отказал в принятии к рассмотрению жалобы адвоката Суханова А.А., оспаривавшего конституционность п. 3 ч. 4 ст. 61 ранее действовавших Основ, согласно которому предоставление сведений, составляющих врачебную тайну, без согласия гражданина или его законного представителя допускается лишь в строго определённых случаях. Как следовало из жалобы, адвокат Суханов А.А. обратился в органы здравоохранения с просьбой о предоставлении ему информации относительно оказания медицинской помощи Кулик З.В., чьи интересы он представлял по уголовному делу, поскольку такая информация, по его мнению, могла иметь доказательственное значение при разрешении дела. В удовлетворении просьбы ему было отказано со ссылкой на ст. 61 Основ, в связи с чем заявитель просил признать указанную статью, как ограничивающую его право на собирание доказательств, подтверждающих невиновность подзащитного, не соответствующей Конституции РФ, её статьям 37, 45 (ч. 2) и 123 (ч. 3). Как указал Конституционный Суд РФ, оспариваемая Сухановым А.А. законодательная норма его конституционные права не нарушает.[111]111
  Определение Конституционного Суда РФ от 19 июня 2007 г. № 483-О-О.


[Закрыть]

Если защитник по уголовному делу или представитель по гражданскому делу имеет намерения получить в медорганизации и использовать затем в качестве доказательства документы, которые содержат сведения, составляющие врачебную тайну его доверителя, он должен иметь на это письменное согласие своего доверителя. Возможность получить такую информацию может быть оговорена в соглашении, заключённом в соответствии с Законом об адвокатуре. Право представителя по гражданскому делу на получение меддокументов может быть также сформулировано в доверенности, выданной и оформленной в соответствии с ГК РФ, в которой должны быть выражены полномочия представителя. Полномочия представителя могут быть определены также в устном заявлении, занесённом в протокол судебного заседания, или письменном заявлении доверителя в суде (ст. 53 ГПК РФ). Доверитель может изложить свою просьбу о предоставлении медицинских сведений своему представителю также в заявлении на имя руководителя медорганизации. Подпись заявителя должна быть надлежащим образом удостоверена. Медорганизация не вправе выдавать сведения, содержащие врачебную тайну, по заявлению пациента, подпись которого не заверена, или по ксерокопии его заявления или ксерокопии доверенности, т. е. в тех случаях, когда выяснить его действительное волеизъявление не представляется возможным.[112]112
  См., например, апелляционное определение Судебной коллегии по гражданским делам Липецкого облсуда от 30 сентября 2013 г. № 33-2569/2013.


[Закрыть]

Медорганизация обязана потребовать у адвоката, иного представителя документ, удостоверяющий его личность, проверить, соответствуют ли указанные в нём данные, данным, указанным в доверенности на получение меддокументов. Несоблюдение этого правила может привести к незаконному разглашению врачебной тайны, искам пациентов и ответственности организации.

С исками к медорганизациям нередко обращаются и адвокаты, но, как правило, в тех случаях, когда медорганизация правомерно отказала в предоставлении информации.

Так, Судебная коллегия по административным делам Ставропольского краевого суда (апелляционное определение от 16 июля 2013 г. № 33А-630/13) оставила без изменения решение Пятигорского городского суда от 5 апреля 2013 г. об отказе в удовлетворении требований адвоката Б.А.В. о признании незаконным ответа главного врача медорганизации на адвокатский запрос.

Б.А.В. пояснил, что с ним заключено соглашение об оказании юридической помощи К.А.С., а именно: на его защиту по уголовному делу. В рамках оказания юридической помощи им был подан адвокатский запрос в медорганизацию. В нём он просил предоставить сведения о том, обращался ли К.А.С. в определённый день за медицинской помощью и выполнялся ли ему рентгеновский снимок. Ответом за подписью главного врача ему было в этом отказано со ссылкой на то, что запрашиваемые сведения являются врачебной тайной.

Судебная коллегия пришла к выводу, что доводы заявителя основаны на неверном толковании норм законодательства, регулирующих спорные правоотношения, и что суд первой инстанции, отказывая в удовлетворении заявленных требований, обоснованно сослался на ст. 13 Закона об охране здоровья, Закон об адвокатуре, УПК РФ и ГПК РФ.

Некоторые адвокаты предпринимают действия по привлечению лиц, обоснованно отказавших им в предоставлении информации, к дисциплинарной и даже уголовной ответственности. Такие неадекватные поступки стоят им адвокатского статуса.

Так, Судебная коллегия по гражданским делам Калужского областного суда (определение от 26 августа 2013 г. по делу № 33-2274/ 2013)оставила без удовлетворения апелляционную жалобу В. на решение Калужского районного суда от 12 апреля 2013 г. об отказе в удовлетворении исковых требований В. к Адвокатской палате Калужской области. Истец В. оспаривал решение Совета палаты от 8 февраля 2013 г. о лишении его статуса адвоката.

В. с 2010 г. являлся адвокатом Калужской городской коллегии адвокатов. 17 сентября 2012 г. В. при осуществлении защиты Ю. направил в медорганизацию запрос о предоставлении выписки из амбулаторной карты подзащитного.

26 сентября 2012 г. за подписью и.о. главного врача медорганизации был дан ответ о невозможности удовлетворения запроса в связи с тем, что запрашиваемые сведения составляют врачебную тайну и могут быть предоставлены с согласия лица, в отношении которого они запрашиваются, или по запросу органов дознания, следствия и суда. На свой повторный запрос В. получил ответ того же содержания. В качестве исполнителя в обоих ответах был указан К., который с 1993 г. имеет статус адвоката, с 2007 г. является членом Совета Адвокатской палаты Калужской области, осуществляет на договорной основе юридическую помощь медорганизации.

10 октября 2012 г. В. направил жалобу в Минздрав Калужской области с просьбой о привлечении к дисциплинарной ответственности К., а также заявление в Следственный комитет о привлечении К. к уголовной ответственности за халатность (ст. 293 УК РФ), то есть неисполнение или ненадлежащее исполнение должностным лицом своих обязанностей вследствие недобросовестного или небрежного отношения к службе, если это повлекло причинение крупного ущерба или существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства.

3 ноября 2012 г. зам. руководителя следственного отдела был дан ответ об отсутствии оснований для проведения проверки в порядке ст. 144–145 УПК РФ в связи с тем, что К. не является должностным лицом медорганизации.

21 ноября 2012 г. президентом Адвокатской палаты Калужской области было принято решение о возбуждении в отношении В. дисциплинарного производства в связи с нарушением им подп.4 п. 1 ст. 7 Закона об адвокатуре, п. 2 ст. 5, п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката. В заключении Квалификационной комиссии указывалось, что обращение с заявлением о привлечении коллеги к уголовной ответственности не могло повлечь каких-либо благоприятных для В. последствий. Такое обращение способствует формированию у работников правоприменительных структур негативной оценки существующих в адвокатуре корпоративных взаимоотношений, что причиняет вред адвокатуре в целом. Действия адвоката В. названы безграмотными. Совет палаты принял решение о прекращении в отношении истца статуса адвоката.

В суде В. пояснял, что медорганизация была обязана предоставить по его запросу сведения, составляющие врачебную тайну, поскольку он является «законным представителем подзащитного». Обращаясь в следственные органы, он осознавал, что основания для возбуждения уголовного дела отсутствуют, однако рассчитывал на то, что проведение проверки по его заявлению повысит статус адвокатуры.

Суд указал, что истцом были направлены очевидно противоречащие закону запросы в медорганизациюи заведомо необоснованное заявление в следственные органы.

В данном деле обращает на себя внимание грамотность действий медорганизации, которая проявилась не только в подготовке обоснованного в правовом отношении ответа на запрос адвоката, но и в самом подходе к делу – использовании юридических знаний профессионалов на договорной основе.

Адвокат должен сам позаботиться о получении согласия своего доверителя на затребование сведений о состоянии его здоровья и приобщить его к запросу. Лечебное или иное учреждение не обязано брать на себя функции по выяснению у лица (пациента) при получении адвокатского запроса, согласен ли он на предоставление его адвокату таких сведений.

Так, Судебная коллегия по гражданским делам Ярославского областного суда (апелляционное определение от 14 июня 2012 г. № 33-2994) отменила решение Фрунзенского районного суда г. Ярославля от 5 апреля 2012 г. и приняла по делу новое решение, отказав Жукову М.Ю. в удовлетворении жалобы о признании незаконным решения начальника ФКУ СИЗО-1 УФСИН России по Ярославской области от 22 марта 2012 г. об отказе в предоставлении сведений о состоянии здоровья содержащейся под стражей М.

Адвокат Жуков, осуществляя защиту обвиняемой М. по соглашению, обратился с письменным запросом к начальнику СИЗО о предоставлении сведений о состоянии здоровья М., необходимости дополнительных медицинских обследований М. в специализированных лечебных учреждениях, однако получил отказ со ссылкой на ст. 13 Закона об охране здоровья. Начальник СИЗО указал, что врачебная тайна распространяется на все сведения, полученные в процессе обращения и лечения больного (диагноз, методы лечения, прогноз и др.).

Жуков расценил такой отказ как ограничение права М. на защиту.

С выводом суда первой инстанции об удовлетворении жалобы Жукова Судебная коллегия не согласилась, поскольку он основан на неправильном применении и толковании норм материального права. При обращении с запросом в СИЗО адвокат не представил письменное согласие М. на получение им сведений, составляющих врачебную тайну М. Сама М. не обращалась с подобным заявлением (письменным согласием) к должностным лицам СИЗО. В соответствии с подп.5 п. 3 ст. 6 Закона обадвокатуре адвокат может беспрепятственно встречаться со своим доверителем наедине в условиях, обеспечивающих конфиденциальность (в т. ч. в период его содержания под стражей), без ограничения числа свиданий и их продолжительности. Из этого следует, что Жуков не был ограничен в возможности разрешения вопроса о даче М. письменного согласия на предоставление сведений о её состоянии здоровья.

Исходя из Положения о следственном изоляторе уголовно-исполнительной системы Министерства юстиции Российской Федерации, утверждённого приказом Минюста России от 25 января 1999 г. № 20, Положения о Федеральной службе исполнения наказаний, утверждённого Указом Президента РФ от 13 октября 2004 г. № 1314, в функции начальника СИЗО не входит обязанность получения письменного согласия подследственного на представление сведений о его состоянии здоровья, относящихся к врачебной тайне.

Как следует из п. 7 ст. 10 Кодекса профессиональной этики адвоката, принятого Первым Всероссийским съездом адвокатов 31 января 2003 г., при исполнении поручения адвокат исходит из презумпции достоверности документов и информации, представленных доверителем, и не проводит их дополнительной проверки. Это означает, в частности, что адвокат, уже имея на руках полученные от своего доверителя подлинники или копии меддокументов, не вправе по собственной инициативе обращаться в медорганизацию, которая значится в этих документах, в целях подтверждения их подлинности, обоснованности выдачи, для получения каких-либо дополнительных сведений, относящихся к врачебной тайне. Врачу не следует без подтверждённого согласия пациента давать комментарии адвокату по поводу выданных пациенту меддокументов (несмотря на то, адвокат может демонстрировать их перед врачом), передавать адвокату дополнительные сведения в устном или письменном виде.

В случае, если в соответствии с избранной линией защиты своего доверителя адвокат намерен передать его меддокументы для изучения и подготовки по ним независимого заключения специалистами другого лечебного или экспертного учреждения либо профессиональной общественной организации, он должен получить на это письменное согласие своего доверителя.

2. Получение адвокатом сведений в отношении иного лица

Доказательная база по ряду категорий дел строится на данных, относящихся к врачебной тайне тех или иных лиц, выступающих в качестве стороны по уголовному и гражданскому делу. Получить добровольное согласие противоположной стороны по делу или иных участников процесса (например, свидетеля) на запрос о них таких сведений, как правило, не представляется возможным.