Текст книги "Ловушки памяти"

Глава 9
Перезагрузка

Утром меня разбудила трель мобильника. Я долго не могла понять, что происходит, но всё же успела схватить телефон с прикроватной тумбочки.

– Алло, – заспанным голосом простонала я в трубку, не посмотрев на дисплей.

– Мила, здравствуй! – хрипловатый голос отца заставил меня окончательно проснуться. – У тебя всё нормально?

– Нормально, – эхом повторила я, очень удивившись столь раннему звонку.

Обычно папа не достаёт меня своим обществом, появляясь на горизонте лишь в особых случаях, а уж подобный звонок с утра – вообще редкость.

– Пап, у тебя что-то случилось? – я наконец-то решилась задать вопрос.

– Нет, у меня всё в порядке, – глухо ответил он, – ты, главное, береги себя, дочка!

Я ошеломлённо молчала. Что он имеет в виду? Почему волнуется за меня? В душе стала разрастаться тревога. Может, ему что-нибудь мама наболтала? Позвонила и наговорила какой-нибудь ерунды? Да нет, на неё это не похоже. Она всё ещё любит отца и ужасно волнуется, прежде чем начать с ним разговор. Просто так она не станет его беспокоить.

– Может, увидимся на днях? – нерешительно предложила я.

– Созвонимся, – коротко ответил отец и отсоединился.

Как это на него похоже! Вот теперь я узнаю своего папочку! Всего минуту назад он был само участие, и вот уже бросает трубку!

Я нахмурилась и села на кровати. Учитывая, что часы показывали без двадцати минут семь, можно было начинать собираться на учёбу. В другие дни я могла позволить себе поваляться в постели подольше, но раз уж так вышло… Пойду позавтракаю, поболтаю с мамой, подниму ей настроение, наконец.

Накинув на себя домашний халат, я вышла из своей комнаты и постучала в дверь маминой спальни.

– Мам, ты проснулась?

– Заходи, я собираюсь на работу, – раздалось изнутри.

Моя родительница сидела за туалетным столиком и красила ресницы. Весь остальной макияж уже был нанесён. Надо знать мою маму – она никогда не покидает дом в своём естественном виде. Лишь мне одной изредка выпадает возможность наблюдать её в натуральном состоянии, то есть без косметики. Надо сказать, так мне мама нравится гораздо больше. Её лицо всё ещё свежее, почти без морщинок, ярко-зелёные глаза и красиво очерченный рот – всё это, по моему мнению, не стоит прятать за слоем штукатурки.

Однако мать придерживалась другого мнения. Она всегда считала, что появляться в общественных местах не накрашенной – вульгарно. То есть женщина, таким образом, полностью плюёт на окружающих и выглядит крайне неопрятно. «Что, если я появлюсь на работе в махровом халате и тапочках? Ведь именно так я хожу дома. Разве это будет хорошо?» – нередко восклицала она в ответ на мои упрёки относительно чрезмерности её макияжа.

Я же, в противовес её мнению, почти никогда не пользуюсь косметикой. Могу лишь изредка воспользоваться тушью для ресниц и блеском для губ. Ах, да! Ещё обожаю духи. Но ведь это не штукатурка на лице!

С возрастом до меня начало постепенно доходить – мать не просто так злоупотребляет косметикой. Она прячет за этой маской из тонального крема и румян свои истинные чувства и эмоции. Ей страшно, что кто-то сможет увидеть её такой, какой вижу я – хрупкой, ранимой, неуверенной. Такой, какой бросил её мой отец и какой она продолжает оставаться после его ухода.

– Мам, ты сегодня прекрасно выглядишь, – я решила начать утро с небольшого подхалимажа. В конце концов, от меня не убудет, а за вчерашнее равнодушие к её кулинарному шедевру надо хоть как-то расплатиться. Наверное, злится ещё.

Не поворачиваясь ко мне и не переставая наносить на ресницы тушь, моя родительница отрывисто спросила:

– Кто звонил?

– Ты слышала? – удивилась я.

– Конечно, – она пожала плечами. – Твоя комната – через стенку. Почти всё слышно.

Ах, да! Конечно! Я и забыла! Хорошо, что мне пока не пришло в голову привести к себе какого-нибудь парня. В этом случае с ним можно было бы лишь держаться за руку и читать Шекспира, потому что все остальные действия не останутся незамеченными.

– Звонил отец, – сообщила я и почему-то смутилась.

Мать вздрогнула:

– Что ему было нужно?

– Не знаю, – я пожала плечами, – посоветовал беречь себя.

Родительница постаралась взять в себя в руки и не поддаться чувствам. Каждый раз, когда она слышала про отца, с ней начинали происходить странные вещи – мать краснела, как первоклассница, вспыхивала, говорила всякую ерунду и не могла усидеть на месте. В этот раз она решила не реагировать так бурно и стала внимательно разглядывать себя в зеркале, словно делала это впервые в жизни.

– Почему он так сказал? – спросила мать как бы небрежно, с деланным равнодушием.

– Сама гадаю, – призналась я, – и зачем только так рано позвонил? Что, спешка какая-нибудь?

После этого странного разговора с отцом где-то глубоко внутри засела мучительная тревога, точившая душу, но родительнице этого знать не нужно. Однако, чтобы переживать за свою дочь, ни одной матери не нужно разрешение. Моя немедленно заподозрила неладное. Она резко оторвала свой взгляд от зеркала, посмотрела на меня и негромко, но отчаянно вскрикнула. Что? Что со мной не так? Что в моём облике так её напугало?

– Мам, с тобой всё в порядке? – неуверенно спросила я после небольшой паузы.

– Всё ли в порядке с тобой? – ответили мне дрожащим голосом.

– Что? – не поняла я.

– Твои глаза… Никогда не видела, чтобы они были такого странного цвета… Тебе нехорошо? – мама вся тряслась, словно осенний листок под порывами сильного ветра.

Мне надоело находиться в состоянии полного непонимания происходящего, и я в одно мгновение оказалась рядом с трюмо. Беглого взгляда на своё отражение было достаточно, чтобы прийти к выводу: кошмар продолжается. Моё лицо полностью изменилось, как вчера, в одной из комнат ресторана, ещё до прихода Навигатора. Я почувствовала опасность, и мои глаза вспыхнули странным огнём. Лицо изменилось, стало другим.

Потом всё пришло в норму, раз никто из приятелей не испугался меня. И вот опять… Только на этот раз не очень удачно получилось – рядом мать, вечно переживающая за меня.

– Мам, всё хорошо, – умиротворяющим голосом пропела я, кладя руки ей на плечи и отворачивая от себя, снова в сторону зеркала, – посмотри на меня, всё хорошо….

Её продолжало трясти. Она беспокойно вглядывалась в моё отражение в зеркале и шептала:

– Доченька, доченька, что с тобой?!

Я понимала, что выгляжу просто кошмарно. Точнее, совсем не так, как должна выглядеть нормальная девушка моего возраста. И вообще девушка… И человек в принципе. Лицо как-то странно осунулось, побледнело. Глаза, огромные и чёрные, словно ночной океан, казалось, занимали собой всё свободное пространство от бровей до подбородка. В них как будто кипятилась и клокотала и без того раскалённая магма. Волосы выбились из косы, которую я заплела на ночь, и теперь обрамляли моё невероятное лицо, словно тысяча рассерженных змей, развиваясь и завиваясь, поднимаясь и опускаясь.

Я перевела взгляд со своего отражения на мать и снова стала её успокаивать, хоть мне это и нелегко давалось:

– Мама, всё нормально! Тебе что-то почудилось. Со мной всё хорошо…

– Хорошо… – эхом отозвалась она, глядя в зеркало. – Хорошо…

– Мне надо собираться на учёбу, – как можно более беззаботно сказала я, плохо слушающимся, звенящим голосом, – ты одевайся и спускайся вниз. Я тоже нацеплю на себя что-нибудь и приду. Что у нас на завтрак?

– На завтрак… – машинально повторила мать. – Что…

Я не стала дожидаться конца фразы и выскочила из её комнаты. Забежав к себе, я немедленно закрылась на задвижку и подбежала к зеркалу в ванной. На меня смотрели всё те же огромные, нечеловеческие глаза… Зажав рот обеими руками, я постаралась не заорать от страха. Теперь, когда уже нет нужды себя контролировать, можно ненадолго предаться панике. Главное, чтобы мать ничего не услышала.

Лёха! Лёха! Вот кто мне сейчас действительно нужен! Только он смог бы нормально объяснить, что, мать его, происходит! И только он в состоянии понять меня! Мне нужен Навигатор! Я должна отыскать его, непременно!

Хотя стоп! Для начала надо успокоиться и прийти в себя. Позавтракать с мамой как ни в чём не бывало, принять нормальный облик. Иначе люди вокруг попросту разбегутся.

Умывшись, я глубоко и часто задышала, затем прижала мягкое полотенце к пылающему лицу. Вдох, выдох, вдох, выдох… Спокойно, тише…. Надо успокоиться. Что меня так взволновало? Я спала, потом позвонил отец, попросил быть осторожнее, и в сердце поселился страх. Гнетущая тревога… И снова вдох, выдох, вдох… Я поняла, что вокруг что-то происходит, и оттого испугалась, не зная, как на это реагировать. Однако надо быть сильнее. Надо найти все ответы, надо пойти до конца. Тем более я обещала это ЕМУ. Тому парню, которого увидела сегодня во сне. Его глаза, серые, как осеннее море, его спутанные светлые волосы, его красивые нежные губы манили к себе, заполняя собой всю мою душу.

Кто он? Почему зовёт меня сквозь толщу сна?

Надо непременно найти его! Вдох, выдох, вдох, выдох…

Оторвав от себя полотенце, я снова заглянула в зеркало. Лицо потихоньку возвращало свои былые пропорции – глаза уже не занимали так много места, стали видны и губы, и нос – всё то, что сложно было заметить раньше под воздействием пугающего, горящего взгляда. Кажется, успокоилась! Смогла! Получилось!

Обрадованная своей нечаянной победой, я ринулась к шкафу с одеждой. Что бы такое надеть сегодня? Зимние вещи надоели, захотелось чего-то более лёгкого, воздушного, радостного.

Цветастое полупрозрачное платье из тонкого шёлка, которое я носила лишь в жару, нашлось не сразу. Я долго передвигала вешалки с чёрными и коричневыми вещами, пока не наткнулась на него. Не раздумывая, я схватила платье и приложила к себе: то что надо! Яркие цвета, струящаяся ткань, рукавафонарики. А чтобы не было холодно, надену сверху длинную вязаную кофту, но пуговицы застёгивать не буду. Пусть у других людей тоже поднимется настроение!

На душе потеплело, страх отступил.

Я слетела с лестницы и стремительно ворвалась на кухню, где мать варила кофе. Она резко обернулась в мою сторону и уставилась прямо на меня.

– Что? – невинно спросила я, стараясь придать голосу совсем уж глупое и наивное выражение.

– Мила, скажи честно, – твёрдо произнесла мать, – ты принимаешь какие-то запрещённые препараты?

– Ты чего, мам? – удивлённо протянула я, – какие ещё препараты?

– Наркотики. Полчаса назад ты была сама не своя. Думаешь, мне ничего об этом не известно?

– О чём? – я по-прежнему тормозила со страшной силой. – О наркотиках?

– О том, что бывает с молодыми людьми, принимающими их. Они становятся неадекватными и агрессивными, никого не слушают и совершают немыслимые поступки.

– Мам, послушай, – я наконец-то поняла, в чём дело, и решила урезонить родительницу несокрушимой логикой, – ты ошибаешься.

– Да? – с лёгкой истерикой в голосе переспросила она.

– Да. Сама подумай. Полчаса назад я ещё была под кайфом и вот уже совершенно спокойная и в бодром расположении духа сажусь завтракать.

Действительно, я села за стол и придвинула к себе тарелку с овсяной кашей.

– Сейчас я с аппетитом поем, потом оденусь и поеду на занятия. У меня отличное настроение. Я не пью воду литрами, как это делают после «колес». Никто и ничто вокруг меня не раздражает. Тебе не кажется, что наркоманы так себя не ведут через полчаса после того, как были под кайфом?

Свои обширные познания в этой сфере я почерпнула из курса лекций, который нам читают в университете. Он называется: «Наркомания у детей и подростков» и предназначается для педагогов, работающих с «трудными» учениками. Так как каждый из нас потенциально мог бы после университета попасть в такое образовательное учреждение, мы очень старательно запоминаем всё то, чему нас учат на этих занятиях. Полученные знания позволили бы каждому из нас выявить в любом детском коллективе наркомана или алкоголика (оказалось, такое тоже может быть!), даже если ребёнок тщательно прячет от остальных свой недуг. Мы изучали все сопутствующие этому состоянию симптомы, и по ним я смогу распознать даже тип наркотика, который был употреблён.

– Суди сама, – продолжала я, – вены у меня не повреждены. Можешь посмотреть. Значит, не героин. Трава? Тоже нет. Она действует быстро и быстро «отпускает». То есть я должна была накуриться минут за пять до того, как пришла к тебе. А значит, ты почувствовала бы запах. Сама ведь говорила – стеночка нас разделяет тоненькая. Следовательно, остаются «колёса». Не буду перечислять, их много всяких разных. Скажу лишь, что после них очень тяжело «отходить», и я бы сейчас так мило с тобой не щебетала, а лежала бы в кровати, ненавидя весь мир вокруг вообще и тебя – в частности. И пила бы воду, много воды, потому что после этой чёртовой химии в организме случается дикий дефицит жидкости.

Говоря всё это, я с аппетитом поедала кашу, запивая её прохладным козьим молоком, которое достала из холодильника. Во время своей лекции я, не отрываясь, смотрела на мать, чтобы не потерять с ней зрительный контакт. Я действовала, как заправский полицейский в американском фильме, который успокаивает разбушевавшегося психа. Да, моя родительница была недалека от помешательства от одной только мысли, что я могу быть наркоманкой, и мне следовало как можно быстрее разубедить её в этом.

Наконец она произнесла спокойным голосом:

– Хорошо, Мила, верю тебе.

Я улыбнулась:

– Вот и хорошо.

– Только что же с тобой всё-таки случилось? Глаза, лицо – это был какой-то кошмар… И очень красиво одновременно.

Я вздрогнула от её вынужденного признания, но через секунду нашлась, что ответить:

– Влюбилась я, мам, влюбилась…

Оставив ошеломлённую моим невероятным признанием мать молча переваривать услышанное, я встала из-за стола и вышла из кухни.

– Я в университет! До вечера! – прокричала уже из коридора, закрывая за собой входную дверь.

На улице было мерзко и слякотно. Как всегда в это время года, когда зима вынуждена потесниться и уступить своё место весне. Подумать только: вчера свирепствовала метель, и столбик термометра опустился до отметки «минус 25», а сегодня уже оттепель! Влажная прозрачная изморозь, собранная в едином порыве и накренённая ветром, летела мне прямо в лицо. Я жмурилась, опускала голову, но щёки и лоб уже окончательно вымокли, отчего было невероятно противно.

Однако мои мысли витали вокруг Навигатора. Пусть он появится, пусть он только появится… И всё мне объяснит. Толково, по порядку. Может, я встречу его сейчас? Не пробегает ли он мимо, как это случается обычно?

Оглянувшись по сторонам, я не увидела вокруг ничего, кроме мокрых осадков, отплясывающих дикие танцы в компании с ветром.

Ладно, сейчас схожу на занятия, выслушаю очередной курс лекций, а потом постараюсь найти парня. Стоп… А как именно я собираюсь это сделать? У меня нет ни его адреса, ни номера телефона. Знаю лишь, что он живёт по соседству. Хотя подобная информация не может считаться ценной, – учитывая размеры нашего посёлка. Мне что, в каждый дом теперь стучаться и спрашивать: нет ли здесь Лёхи? Боюсь, таким образом я не Навигатора отыщу, а проблемы на одно симпатичное упругое место.

Миновав пост охраны посёлка, я с удовлетворением обнаружила на стоянке сразу несколько частников, призывно глазеющих на меня. Я выбрала тёмно-красную старенькую иномарку, чистую, почти без царапин, и с облегчением плюхнулась на заднее сиденье.

– До трассы? – понимающе спросил старичок-водитель, не оборачиваясь.

– Да, – подтвердила я.

Мы тронулись с места. Всю дорогу от посёлка до шоссе я внимательно смотрела в окно, не желая пропустить бегущего по своему обычному тренировочному маршруту Навигатора. Лёха, как же ты мне нужен сейчас! Как нужен! Ты знаешь ответы на многие вопросы. И только ты можешь помочь мне проникнуть в тот злосчастный дом. Где ты, когда я так нуждаюсь в тебе?!

Дорога всё петляла, поворот следовал за поворотом, а Навигатор так и не появился в поле моего зрения.

Мы безо всяких приключений доехали до трассы, и я отдала водителю полтинник.

Выйдя на шоссе, я вспомнила, как вчера оказалась на этом самом месте в компании Навигатора, как хотела поскорее избавиться от его навязчивого, как мне тогда показалось, общества. Если бы я только знала, кто он, этот парень, и как ко мне относится… Знала о его способностях и о его желании защитить меня от страшных и сильных врагов…

К тому времени, как я дошла до остановки, ненависть к собственной глупости и недальновидности в моей душе достигла максимума. Ругая себя на чём свет стоит, я забежала под пластиковый козырёк и с надеждой уставилась вдаль – не идёт ли автобус? Идёт… Видимо, не судьба мне сегодня вымокнуть и замёрзнуть.

Очутившись в просторном многолюдном фойе университета, я стала оглядываться по сторонам в поисках знакомых лиц. Никого!

Я угрюмо и рассеянно уставилась на доску с расписанием занятий. Так и есть! Современный русский язык. Вот уж эту нудятину слушать сегодня совсем не хочется!

Я стала медленно подниматься по лестнице на четвёртый этаж, где должна была проходить лекция. Нужная аудитория оказалась абсолютно пустой, ни одного человека из группы не наблюдалось. Странно… Часы показывают, что пора начинать занятия, а здесь – никого…

Я растерянно моргнула и уселась за свою парту. Ладно, подожду…

– Богданова, – голос профессора гулко зазвучал в тишине, – а где все?

– Не знаю, – я пожала плечами, начиная потихоньку догадываться, какая причина задержала сегодня всю группу. Вечеринка, затеянная французом Филиппом! Мною было выпито немного, да и ушла я быстро. А все остальные продолжали пить, гулять и веселиться на полную катушку. Вот, значит, как они вчера «зажгли»! Только скажите мне на милость, что мне теперь говорить в их оправдание? Наврать про лютый вирус гриппа, подкосивший всех наших, за исключением меня?

Я растерянно смотрела на преподавателя. Он первый прервал неловкое молчание:

– Ну хорошо, Богданова. Мы, пожалуй, начнём, а другие, должно быть, подойдут позже.

– Да, да, – поспешно согласилась я.

Никогда не слушала лекцию, которую читали лишь мне одной! Это было даже интересно! Хотя сначала я напряглась – нужно изображать внимание к предмету, который тебя совсем не волнует, старательно записывать основные тезисы, заинтересованно кивать. Короче, не поспишь, как обычно. Однако потом я вслушалась, пожалуй, впервые за долгое время в то, что мне рассказывали, и нашла материал почти занятным.

Преподаватель то и дело косился на дверь в надежде, что нерадивые студенты из моей группы всё-таки посетят его лекцию. Я же была на сто процентов уверена, что никто не появится до конца сегодняшнего дня.

Наконец занятие закончилось, и я вышла в коридор. Достала мобильник и отправила Антону эсэмэс с пожеланием скорейшего «выздоровления». Друг ответил мне кратко: «Спасибо, постараюсь». Лицо непроизвольно растянулось в улыбке – всё с ним хорошо, как я и думала, просто перебрал вчера вместе с другими.

– Мила, – раздался у меня за спиной встревоженный голос Киры Ивановны, которая была у нас заведующей учебной частью, – ты не знаешь, куда подевалась вся ваша группа?

– Они заболели, – с неожиданным для себя спокойствием соврала я.

– Ох, что же это такое? – заохала добродушная завуч. – И на иностранном факультете целая группа отсутствует…

– Вирус, наверное, – я пожала плечами и тут же спросила:

– Кира Ивановна, а можно и мне уйти? Не будут же сегодня для меня одной преподаватели работать?

– А ты себя хорошо чувствуешь? – подозрительно спросила моя собеседница и на всякий случай отодвинулась от меня.

– Не знаю, – уклончиво ответила я.

– Ну иди, – неуверенно согласилась женщина. – Сегодня же буду звонить всем твоим одногруппникам и спрашивать про их самочувствие. Сегодня же!

Несколько раз повторив слова «сегодня же», Кира Ивановна стремительно помчалась прочь, тараня своим крепко сбитым корпусом зазевавшихся студентов.

Я ещё немного постояла в коридоре, не в силах поверить в свою нежданную удачу. Меня отпустили с занятий, а значит, я могу посвятить всё оставшееся время другим, более важным делам.

Наскоро накинув дублёнку, я выскочила на улицу и зашагала вдоль высокого университетского забора к воротам проходной.

– Что-то рано сегодня, – с сомнением заметил охранник, увидев, что я ухожу.

– Отпустили, – бросила я, не поворачивая головы.

Я брела через лес по узкой дороге, которая должна была вывести меня к трассе. Прозрачная изморозь превратилась в ледяной снег и я, не желая ощущать холодные уколы на лице, ускорилась, чтобы поскорее оказаться на остановке.

– Не замёрзла? – услышала я негромкий голос. И этот голос, и этот вопрос были мне знакомы. Так же как и тот, кто его задавал. Я повернула голову и увидела лицо Навигатора почти на одном уровне с моим. Он был за рулём огромного джипа.

– Ты говорила, я должен ездить на машине под названием «Навигатор»? – весело обратился ко мне Лёха.

– Я не услышала, как ты подъехал, – призналась я. – Так тихо…

– Садись.

Я немедленно послушалась и очутилась на бежевом кожаном сиденье рядом с парнем.

– Значит, говоришь, «Навигатор»? – И зачем только спрашиваю то, что меня совсем не волнует? Наверное, от смущения…

– Ага, «Линкольн». Напрокат взял. Захотелось попробовать, после твоих вчерашних слов. Ничего себе агрегат. Только большой очень. Мне нравятся манёвренные машины, а эта – просто громадина.

– Так сдай её обратно и возьми что-нибудь более компактное, – посоветовала я, не зная, как завести нужный мне разговор.

– Сдам через пару дней, – легко согласился Лёха и без всяких переходов спросил:

– Поедем ко мне?

Я кивнула. Именно этого предложения я ждала! И неважно, как это выглядит со стороны. Я хочу, чтобы Лёха открыл мне дверь в новую, незнакомую доселе реальность.

Джип сорвался с места, и мы в одно мгновение очутились на шоссе. Пока мы ехали, никто из нас не проронил ни слова. Там, за окнами, пролетали деревья и дома, чернела и извивалась дорога, а в салоне джипа было тихо и безмолвно, словно в вакууме. По крайней мере, мне так показалось.

Мы миновали въездные ворота и очутились в посёлке. Чтобы попасть ко мне домой, следовало повернуть налево на первом же перекрёстке, затем ещё раз – налево. Навигатор же поехал направо и долго петлял между заборов, направляясь, очевидно, к самому лесу.

Так и есть, его дом находится в лесу. Возьмись я отыскать его, никогда бы не сообразила, что Лёха живёт так далеко от меня. Дело в том, что наш посёлок очень обширный, и у всех нас, проживающих здесь, абсолютно разные участки. Наш с мамой, например, находится в поле, далеко отсюда. Чтобы озеленить свою территорию, нам пришлось покупать молодые деревца и высаживать их по весне. У Навигатора же такой проблемы не существовало – лес обступил его жилище со всех сторон.

– Ещё один дом в лесу, – задумчиво пробормотала я, выходя из машины.

– Я его снимаю, – зачем-то пояснил парень, который тоже вышел из джипа и в два счёта оказался рядом со мной.

Он взял меня за руку, и повёл по неширокой, мощённой диким камнем дорожке прямо к дому. Это было двухэтажное строение с коваными балконами, выкрашенное краской песочного цвета. С одной стороны к нему был пристроен флигель, а с другой – гараж на две машины. Всё вокруг было опрятным и ухоженным, несмотря на время года.

– Ого, вижу, ты находишь время, чтобы заниматься участком, – похвалила я, – дорожки очищены от снега, крыльцо совсем не скользкое.

– Да нет, – засмеялся Лёха, – у меня здесь работает дворник. Это он с утра снег убрал.

– Всё равно – плюс тебе. Ты любишь порядок, а это очень мило, – не унималась я, пряча за ничего не значащими глупыми фразами скованность и даже испуг.

Меня посетило позднее раскаяние – что я делаю?! Толком не зная человека, иду к нему в дом, даже не спросив, для какой цели он меня позвал. Ладно… Надо успокоиться… Всё равно другого выхода, кроме как довериться Лёхе, у меня нет.

– Заходи! – пригласил парень, распахивая передо мной массивную филёнчатую дверь.

Я неуверенно шагнула через порог, с нескрываемым интересом осматривая помещение, в которое попала. Входная дверь вела в широкий холл, где по бокам были встроены большие вместительные шкафы. Здесь же стоял изящный диванчик, обтянутый коричневым шёлком. Над мраморной консолью, придвинутой к стене, висело круглое зеркало в золочёной раме.

– Давай помогу, – предложил Навигатор и осторожно взял меня за локоть.

Я не сразу поняла, о чём это он, но через секунду догадалась и стала торопливо расстёгивать пуговицы на своей дублёнке. Лёха легко подхватил её и определил в один из шкафов-купе. Затем посмотрел на меня с нескрываемым восхищением и воскликнул:

– Ты сегодня очень красивая! Тебе идут платья!

– Спасибо, – смущённо улыбнулась я, – захотелось почувствовать лето, и потому на мне именно это платье. Оно такое лёгкое, что пришлось надеть ещё и кофту.

– Снимай её, – предложил парень, – здесь жарко.

Я с некоторой опаской последовала его совету и скинула тёплую одежду, а затем и сапоги.

– Проходи, – радушно пригласил Лёха, – осматривайся.

– Вообще-то нам надо поговорить, – мой голос прозвучал довольно резко, – где нам будет удобнее?

– Хотелось бы ответить – в спальне, – пробормотал мой собеседник, приведя меня в полное замешательство. Правда, заметив это, он тут же поправился:

– В гостиной нам будет удобно.

– Нас никто не услышит?

– Нет. Я живу один.

– У тебя есть родители? – неожиданно для самой себя спросила я.

– Есть, но им проще думать, что их сын погиб.

Я закрыла глаза и покачала головой:

– Ужасно. Ты никогда не хотел явиться к ним и разубедить их в этом?

– Нет. Это невозможно.

– Почему?

– Потому что меня больше нет. Есть Навигатор. У него своя дорога, и он один.

Мы очутились в просторной комнате с высоким потолком. Стены, выкрашенные в кремовый цвет, выгодно контрастировали с тёмной массивной мебелью. Такими же тёмными были и двери, и даже пол. На окнах висели плотные портьеры, почти не пропускающие свет. Вдоль стены стояло несколько объёмных сундуков, подобных тем, что показывают в исторических фильмах. В таких сундуках раньше хранили свои товары средневековые купцы, путешествующие по пустыням с караваном.

– Почему ты выбрал колониальный стиль в интерьере? – Я решила блеснуть эрудицией.

Надо сказать, что если мне и приходится покупать глянцевые журналы, то они – не о моде, а о красивых домах и квартирах. Обожаю рассматривать фотографии интерьеров, выполненных в разных стилях! Я никогда не спутаю модерн и современный минимализм, ар-деко и ар-нуво, барокко и рококо.

Лёхин дом был отделан с огромным вкусом, наверняка привлекались дорогие дизайнеры. Однако жилище молодого компьютерного гения мне представлялось несколько иначе. На мой взгляд, Лёхе больше подошёл бы хай-тек – лаконичный, высокотехнологичный, функциональный и простой – ничего лишнего.

– Я же сказал, что снимаю этот дом. Он идеально подошёл по расположению, а остальное меня мало волнует, – пояснил Навигатор.

– Ах, да, совсем забыла, – натянуто рассмеялась я, внутренне содрогнувшись от его слов, – ты же Навигатор. Правильное место расположения – вот главное для тебя.

Мне очень не хотелось приходить к такому выводу, но он напрашивался сам собой: Лёха не случайно оказался в нашем посёлке. Его последняя фраза, так небрежно оброненная, полностью подтверждает это. Он не случайно каждое утро, когда я торопилась в университет, пробегал мимо, или проезжал на лыжах или снегоходе. Не случайно заговаривал со мной. И не случайно оказался вчера в ресторане.

Этот парень многое скрывает, потому что многое знает. В том числе и обо мне.

По какой причине он следит за мной всё это время? Какие преследует цели? Что ему от меня нужно? Выполняет ли он чей-то приказ или работает на себя? Боже, прямо как в шпионском боевике! Что же такое происходит с недавних пор с моей жизнью?

– Выпить хочешь? – неожиданно спросил он и взял меня за руку.

Я всё ещё мялась рядом с дверью в гостиную, не решаясь пройти дальше. Лёха подвёл меня к огромному дивану из тёмной кожи и усадил на него, с силой потянув за руку вниз. Я послушно опустилась на мягкие подушки и сразу же сообщила:

– Не люблю алкоголь. К тому же вчера пришлось им злоупотребить, чтобы не отстать от компании.

Навигатор странно рассмеялся:

– Отстать? От них? Да ты хоть знаешь, о чём говоришь, Мила? Это они от тебя отстали! Причём давно и навсегда.

– Что ты имеешь в виду? – Я продолжала делать удивлённые глаза, не желая выходить из образа ничего не понимающей дурочки.

Таким образом, я рассчитывала получить от Навигатора максимум полезной для себя информации и одновременно «прощупать» парня: кто он – друг, на что очень хотелось рассчитывать, или враг? Может, ему сейчас просто выгодно помогать мне? Или он делает это лишь из лучших и бескорыстных побуждений? Но тогда при чём тут все его уловки, которые были заранее спланированы и нацелены на то, чтобы наблюдать за мной всё это время?

– Зачем притворяться, что мы чужие? – Лёха улыбнулся. Блеснул ровный ряд перламутровых зубов.

Он присел рядом со мной, на расстоянии вытянутой руки. Слишком близко, как мне показалось. По крайней мере, это бы не понравилось тому, кого я видела во сне сегодня ночью и кого обещала найти. Я инстинктивно отклонилась назад, чтобы увеличить дистанцию между Навигатором и мной.

– А вчера ты не возражала, когда я заключил тебя в объятия, – с плохо скрытой страстью в голосе напомнил Лёха, заметив мой манёвр.

– Я была напугана, – пробормотала я, смутившись окончательно, – спасибо тебе, что помог.

Он посмотрел на меня долгим непроницаемым взглядом. Голубые глаза сверкали в свете неяркой напольной лампы, а его рука легла мне на бедро. От Лёхиной ладони шёл жар. Его губы оказались совсем рядом с моими, и я почувствовала, как он дышит – глубоко и часто.

– Не знаю, почему ты вызываешь такие сильные чувства, – прошептал он, – это впервые со мной.

– В нашем возрасте, – ответила я, глядя ему прямо в глаза, – такое случается часто.

– Откуда ты знаешь? – его зрачки сузились. – С тобой тоже бывало?

– Нет, – призналась я. Потом подумала, и добавила:

– Не помню.

Навигатор резко вскочил на ноги и отошёл в самую глубину комнаты, к огромному деревянному шкафу с резными дверцами. Этот предмет интерьера отбрасывал такую же громадную тень, куда и поместился мой собеседник. Теперь я могла лишь слышать его голос:

– А что ты помнишь?

– Ничего. Очень хочу вспомнить, но не могу.

Лёха ничего не отвечал, и я решилась заговорить о том, что действительно было важно:

– Эти голоса… Разве они не требовали, чтобы я пробралась в тот дом? Там есть что-то такое, что заставит меня вспомнить всё…

– Если пойдёшь туда, вскоре погибнешь, – тихо, но очень чётко проговорил Лёха, по-прежнему не выходя из своего убежища.