Текст книги "Хранитель талисманов. I"

Глава 2

Ветер мчался над лесами и полями, большими городами, высокими крепостями. И всюду воины, много воинов, конные и пешие отряды на всех дорогах, во всех городах. Ветер летел над зелёной долиной к сторожевым башням, где синее пламя факелов освещало пространство до самого неба. На высокой площадке девушка в белых одеждах обернулась, и Никита увидел своё отражение в её глазах.

– Ты здесь, – прошептала Арнава, и ветер сна исчез, опустив Никиту на землю.

Где-то в вышине шумела листва, громко хлопали крыльями бабочки. Рядом разговаривали, слышались всплески воды.

Бабочка перепорхнула на ухо Никиты, и он тряхнул им, сбросив цепкое насекомое.

«Слишком длинное ухо…» – пришла неосознанная мысль.

Оно и свободно двигалось к тому же. Никита пошевелил ушами, теперь обоими и открыл глаза. Темнота ночи светилась изнутри, лёгкий блеск росы на листьях, переливался искрами, сверкала вода. Возле журчащего ручья расположилось несколько волков. Четверо всматривались в прозрачную тьму, остальные отбивались от надоедливых бабочек. Рир, Димка и ещё один волк сидели чуть поодаль от остальных.

Никита пошевелил пальцами. Снова пришло странное чувство. Пальцы стали короткими, словно рука сжалась в кулак, и он шевелил ими в таком вот положении. Парень перевёл взгляд на свои руки и подскочил. Не только пальцев, но и человеческих рук у него не было!

Волк попрыгал на месте, ошарашено посмотрел через плечо на свою мохнатую спину, болтающийся кончик хвоста.

Взгляды оборотней устремились на него, и что-то в них настораживало. Рир встал навстречу Никите, внимательно осмотрел, покачал головой.

– Вот уж не думал, что когда-нибудь такое увижу, – произнёс он.

Никита не успел задуматься над его словами, потому что посмотрел на волка рядом с ним, и оказалось, что это…

– Ой, – вырвалось у него.

– Удивлён? – улыбнулась Дарья.

В памяти мгновенно возникла рослая черноволосая женщина, которую он видел в доме Ивана, но сейчас это была красивая чёрная волчица.

– Здравствуй, Дарья, – улыбнулся Никита, – какая ты…

Волчица поманила его к источнику:

– Посмотри лучше на себя.

Никита заглянул в воду. Он, конечно, ожидал это увидеть, но когда водяное зеркало показало волчью морду, стало не по себе.

– Цвет только другой, – стараясь не впадать в панику, произнёс он.

Зеркальная гладь отражала белую шерсть и синие глаза.

– Вы сами целы? – просил Никита.

Рир кивнул:

– Для нас раны не страшны. Два часа покоя после битвы и всё коркой закроется.

Дарья покачала головой:

– Вот ты сейчас одна сплошная корка и есть. Как доберёмся домой, пойдёшь к целителям. Без отговорок.

– Да, командир, – согласно кивнул Рир.

Из леса выпрыгнул ещё один волк. Его имя сразу пришло в голову – Лютик. И новообращённый оборотень вдруг поймал себя на мысли, что знает имена остальных волков.

Он на секунду задумался над своим открытием, и вдруг понял. Ведь за всё время он ни разу не открыл рта, хотя сказал уже много. Они общались телепатически. Отсюда были и странные ощущения присутствия – сознание Рира, Дарьи и Димки в его голове. А теперь там оказался ещё и Лютик.

– С пробуждением! – весело сказал он. – Как ощущения?

– Непривычно, – ответил Никита.

– Это временно. Рад знакомству, хранитель, я Лютик.

Часовые вдруг поднялись.

– Кто-то приближается, – произнёс один из оборотней.

Топот копыт завибрировал в воздухе. Ветер принёс запахи, вроде бы знакомые: лошади, железо, люди и… Иван. Никита сам удивился, как он различил его среди других. Волки уже не волновались – приближались свои.

На ветки опустились соколы и между деревьями появились всадники. Первым на поляну въехал Иван. На нём была кольчуга, на ногах обшитые металлическими пластинами сапоги и на поясе в ножнах меч.

Он остановился рядом с белым волком и произнёс с явным облегчением:

– Живой. Слава святым…

Следующий за Иваном всадник спешился и подошёл к Никите. Внешний вид этого существа мог бы сразить любого. Голову венчали витиеватые рога, на плечах лежали гладкие светло-коричневые волосы. Необычный нос, похожий на олений, и чёрные губы завершали облик. Заметив замешательство белого волка, он улыбнулся:

– Меня зовут Фаровль. Буду очень признателен, если ты разрешишь тебя осмотреть. Я целитель, вроде вашего доктора, только лучше.

Фаровль сел рядом с Никитой на корточки. Остальные всадники спешились. В них не было ничего необычного. Люди, одетые в кольчуги и наручи. У всех в ножнах мечи и скрещённые боевые топоры за спинами. Пока целитель осматривал белого волка, они собрались вокруг Ивана.

– Десять групп прочёсывают лес, – говорил он Дарье, которая стояла рядом с ним человеком, – путь безопасен настолько, насколько это вообще возможно сделать нашими силами.

Женщина посмотрела на Никиту и, понизив голос, сказала:

– Больше других вопросов меня волнует один, что скажет нам хранитель? Его ты спросил? Захочет ли он подвергаться такому риску?

Иван вздохнул:

– Чтобы сохранить ему жизнь, нужно доставить его в Рилеву, так что если будет возражать, повезём силой.

Он не учёл, что Никита теперь услышит его и за километр, поэтому вздрогнул, когда тот спросил:

– О чём это вы?

Иван замешкался, но всё же ответил:

– То, что ты несёшь – ценность великая и все твари, служащие повелителю Навии, будут охотиться за ней со страшной силой. Твоя жизнь, мало сказать, в огромной опасности.

– Что такое Навия?

– Тёмная земля. Наш враг.

Иван вздохнул:

– У меня нет права подвергать тебя опасности. Мы сообщим о тебе верховному совету Алавии, дождёмся прибытия берегинь, ты отдашь им талисман, и я лично отвезу тебя домой.

– Но, а пока… – подтолкнул его мысль Никита.

– Но, а пока, я приглашаю тебя в гости.

Фаровль посмотрел на Ивана.

– В целом всё в порядке, – сказал он.

Если бы Никита видел его взгляд, он бы усомнился в том, что всё действительно в порядке, но он не видел, думая, что же ему следует делать. Новое состояние было странным, непривычным, но оно нравилось и неожиданно для самого Никиты опьяняло, притупляя чувства тревоги и опасности, растворяя остатки боли от перерождения. Мысли не складывались, разрываемые множеством вопросов, и всё же один чётко вырисовывался сквозь остальные.

– Я хочу увидеть кое-кого, – произнёс Никита. – Иван, это возможно?

Тот покачал головой:

– Я не знаю, она далеко.

– Насколько?

– Твоё решение? – вместо ответа спросил Иван. – Времени у нас не много.

– Разве я могу тебе отказать? – усмехнулся Никита.

Вспышка озарила тёмное небо. Круг, из неподвижно висящих над каменной площадкой сфер, пришёл в движение. Сурваки отбежали от неё подальше. Из светящегося коридора вылетели машины. Сразу взвизгнули тормоза, и внедорожники с крутыми заносами остановились у самого края.

Таркор вышел, что есть силы хлопнув дверцей. Чёрные облака в небе над городом скручивались в спирали, то и дело разрываясь молниями, но даже они не могли сравниться по мрачности с лицом оборотня. Старший сурвак, подойдя было к нему с вопросом, благоразумно промолчал. Машины съехали по специальным спускам во двор и направились к открытым помещениям.

В воздухе чувствовалось раскалённое железо. Ветер нёс его с кузнечного города, расположенного под стенами нижнего замка. От гула сотен работающих печей пространство слегка дрожало, сбивая красное пламя факелов и пружиня шаги. Все звуки тонули в звоне молотков и шипении воды, даже приказы старшего сурвака с его визгливым голосом.

На камнях двора поскрипывали низкие засохшие деревца. Одно из них вдруг зашевелилось, кора потрескалась и исчезла, обнажив белёсую человеческую фигуру. Длинные белые волосы плотно облегали её, словно одежда. В глазах едва темнела серая радужка вокруг точки зрачка. Гандарв плавно двинулся к Таркору.

– Не жалеешь, что не взял нас с собой? – прошелестел он оборотню.

Таркор остановился, окинул полупризрака взглядом.

– Тебя ждут, – усмехнулся тот. – Твои позиции стали не такими прочными, а занять твоё место хотят многие.

Оборотень не ответил. Его взгляд упал на группу аркаидов, обосновавшихся на ступенях лестницы. Таркор неторопливо направился к ним. Почти трёхметрового роста монстры поклонились, но не слишком низко. Взгляды, брошенные исподлобья, говорили сами за себя. Чуть подальше от остальных стоял и сам Дикад – глава объединившихся кланов.

Аркаид, перегородивший собой лестницу, не поклонился, даже не уступил дорогу. Смерив оборотня надменным взглядом с высоты своего роста, он сказал:

– Похоже, талисман ты не достал.

После секундной паузы с особым смаком добавил:

– Опять. Теряешь хватку.

Таркор посмотрел на аркаида со всем презрением. С лица того мгновенно сошла улыбка, узловатые пальцы сжались в мощный кулак.

– Ты, драная собака! – хрипло прошипел он и вдруг ринулся на оборотня, а в следующий миг…

Таркор уже встал на камни после молниеносного прыжка, когда из разорванного горла аркаида хлынула кровь. Тот захрипел, оседая на ступени. Оборотень переступил через него, подставил под выбивающую из шеи струю крови ладони и потёр одну о другую. Зубы аркаидов заскрипели так, что даже шум кузниц не смог это заглушить. Но холодный взгляд Таркора заставил всех отступить. Закончив «мыть руки», он не спеша направился вверх по лестнице. Проходя мимо Дикада, остановился.

Аркаид смерил его мрачным взглядом.

– Когда-нибудь тебе придётся самому сказать мне свои слова, – тихо произнёс Таркор, – и тогда я убью тебя, а не очередного отпрыска твоего рода.

В глазах аркаида горела плохо скрытая ненависть. Но оборотень лишь обнажил клыки в широкой издевательской улыбке и спокойно направился наверх.

Путь через лес прошёл медленно. Всадники образовали вокруг Никиты тройное кольцо. Иван не позволял ему выйти из круга и едва удержался, чтобы не привязать к белому волку поводок. Когда отряд вышел из темноты деревьев, небо над полем было ещё ночным, но вдалеке, на самой линии горизонта уже светлело.

Никита, осматриваясь по сторонам, заметил, что из леса позади них выходят волки. Иван проследил его взгляд.

– Это наши, – сказал он. – Охраняли в радиусе двух километров.

– Сколько внимания к моей персоне, – удивился Никита. – Из-за лезвия?

– И не только, – Иван отмахнулся. – Не получится в двух словах, приедем, поговорим.

Рассвет стремительно золотил облака. Ночная прохлада исчезала, уступая теплу утра и в свете встающего солнца, окрашивающего долину в зелёный цвет, в ещё неясных очертаниях вырос… город.

Никита восхищённо прошептал:

– Скажите, что это не мираж.

Иван усмехнулся:

– Не мираж. Это Рилева.

Чем ближе они подходили, тем яснее вырисовывались каменные стены и башни, железные ворота и три больших моста, перекинутые через огромный ров. Высокая трава плавно переходила в возделанные земли. Полосы колосящейся пшеницы, много садов и виноградников покрывали долину цветным ковром. Кое-где виднелись коричневые квадраты только что засеянной земли.

Никита не обратил внимания на то, что на полях много людей, слишком был поглощён общей обстановкой, а вот Иван, едва осмотревшись, недовольно заметил:

– Что за прогулки без охраны, куда Бабочка смотрит?

Не успел он произнести последнее слово, как из высокой пшеницы выпрыгнула огромная собака. Лайка с характерным черно-белым окрасом и синими глазами, хотя и с корову размером. С другой стороны появились ещё двое. Лапы псов были опоясаны ремнями, увешанными прозрачными шариками с какой-то жидкостью.

– Вот уж не надо, охрана вся на месте, – произнёс первый пёс. – Бабочка сменил посты всего час назад, поставил нас вместо людей…

Он не договорил, потому что увидел белого волка. Замер на мгновение, удивлённо разглядывая его, а потом повернулся к Ивану.

– Я вот хотел тебя спросить, почему пол гарнизона крепости ушли за кем-то в ночь, – произнёс он, – но сейчас… прости мои сомнения.

Пёс вдруг низко поклонился Никите:

– Приветствую, белый волк.

Никита покосился на Ивана, вопросительно кивнул на собаку. Тот жестом показал, что все нормально.

– Почему Бабочка вас поставил? – спросил он, пока отряд шёл к мосту.

Большую лайку, как понял Никита, слушая разговор, звали Северсвет.

– Софья приказала высматривать гандарв.

Иван нахмурился:

– Ну и как, высмотрели?

Северсвет покачал головой:

– Пока нет, всё чисто. Я разместил своих через каждые пятьдесят метров.

Никита на всякий случай спросил:

– Что за гандарвы?

– Создания – на половину призраки, на половину из плоти, – объяснил Северсвет. – Могут выглядеть камнем или травой, или деревом. Всё услышат, увидят, запомнят и тихо уйдут, гады! Глаза Скарадовы.

– Гады лучше, – усмехнулся Рир, – их видно, а гандарвов кроме лаюн никто распознать не может.

Он кивнул на Северсвета и других собак.

Среди людей в поле раздались голоса:

– Князь! Князь вернулся!

Народ приветственно замахал руками, а Дарья, увидев это, вдруг приказала:

– Всем прижаться.

Волки встали плотнее к Никите и выровняли с ним шаг.

– Зачем это? – удивленно спросил он.

Фаровль снял свой плащ и накинул ему на спину.

– Чем меньше народа знает о тебе, тем лучше, – ответил Иван, – твоё появление всех очень удивит и обрадует, а радостные вести долго в одном месте не задерживаются.

Из ворот города вышли воины, отсалютовали приближающимся всадникам.

– С возвращением, князь! – произнёс один из воинов.

Только сейчас Никита понял, что это обращение адресовано Ивану.

– Князь? – он удивлённо оглянулся.

Тот утвердительно кивнул.

– Хоть бы сказал.

Иван пожал плечами:

– Ты бы мне всё равно не поверил.

Лютик слегка толкнул белого волка:

– Голову не поднимай.

Широкая, мощённая камнем улица, уходила вдоль бревенчатых домов. Отовсюду к ней стекались люди, множество мужчин, женщин и детей, то и дело выбегавших на дорогу перед всадниками.

– Князь! Князь вернулся! – раздавались радостные возгласы из толпы.

– Все живы?

– Вроде все. Раз, два три… – кто-то даже пересчитывал воинов.

– Слава святым духам!

Впереди вырастала ещё одна стена. Чуть ниже, чем внешняя стена города, но тоже с боевыми площадками, по которым ходили часовые. На башнях реяли зелёные флаги с изображением боевых топоров.

Навстречу всадникам открылись массивные ворота. Внутренний двор был полон вооружённых воинов. Ровные ряды встречающих отсалютовали князю.

Стройный мужчина одних лет с Иваном подошёл к нему, едва тот спешился.

– Приветствую, Бабочка! – Иван хлопнул его по плечу и сразу повернулся к воинам. – Приветствую! Разойтись!

Двор быстро опустел, а княжеский помощник, оглядев оборотней, непонимающе спросил:

– С вами что случилось, как приклеились к чему?

– Так и есть, – тихо ответил Фаровль, – погоди.

– Смени внутренние посты, – приказал Иван, – новую смену пусть не ждут.

По лицу помощника было ясно, что он ничего не понимает, но возражать князю он не стал.

На крыльце высокого трёхэтажного терема показалась знакомая женская фигура в зелёном платье, призывно махнула рукой. Волки пересекли двор, и только когда за ними закрылась дверь, Никита, наконец, оказался на свободном пространстве. Все от него отошли, и Фаровль сдёрнул плащ. В свете дня, льющего через открытые ставни на потолке, его белая шерсть засверкала, как молодой снег.

Софья крепко обняла Никиту, поцеловала чёрный нос и ласково провела за ушами.

– Даже подумать боюсь, какое у тебя было превращение, – сказала она.

По глазам княгини было видно какое облегчение она испытывает, видя живого Никиту перед собой. Он улыбнулся, уткнулся носом в её плечо.

Три года прошло, а Софья не изменилась нисколько. Будто только вчера встречала его в доме в лесу. Только сейчас была не в легком сарафане, а в длинном платье, богато расшитым золотом.

– Давайте наверх, – скомандовал Иван. – Рир, Димка, проводите хранителя.

Лютик взглянул на князя с мольбой. Тот усмехнулся:

– И ты иди, ладно.

Фаровль подождал, пока белый волк со своими новоявленными телохранителями покинет зал и потянул Софью за руку:

– Княгиня…

Софья даже вздрогнула. Фаровль очень редко обращался к ней так.

– Надо кое-что прояснить.

Карие глаза целителя были серьёзны, как никогда.

Иван подошёл к ним.

– Я рад, что обращение твоего племянника прошло столь успешно, – сказал Фаровль, – для его возраста и структуры крови это удивительно. Но он обращён оборотнем Навии и его кровь отравлена мраком.

– Не может такого быть, – уверено возразил Иван. – Таркор своим укусом спровоцировал защитную реакцию крови белых волков, он разбудил её. Ты бы видел, как Никита превращался! Почти сразу! Человеческая иммунная система даже не реагировала, как будто приняла чужеродное ДНК оборотня, как свою родную генетическую информацию.

Целитель отрицательно покачал головой:

– Нет, князь. Кровь белого волка в жилах Никиты смешана с человеческой в очень и очень малой пропорции. Ты говорил, он шестое поколение от чистокровного предка.

– Фаровль, не тяни.

– Через столько поколений, кровь уже не способна к превращению! – поняла Софья и невольно поднесла руку к сердцу. – Не достаёт огромного количества генов, для запуска в организме такого процесса. Но если, цепочку дополнить из чужой ДНК, пусть и не родной…

Повисло молчание. Иван начал понимать.

– Вот почему так быстро… – произнёс он. – Но обратился он не сам.

– Не сам, – подтвердил целитель, – он обращён в оборотня. И как любой обращённый будет следовать родовой памяти, переданной ему новым отцом.

– Но его облик…

– Облик изменится, как только на его клыках окажется кровь. Инстинкт служить повелителю Озёр Мрака, убивая всех, на кого он покажет, ему передан. Пока просто дремлет.

Иван покачал головой:

– Не верю.

Но Софья тоже согласилась с целителем.

– Как ни больно мне так думать, отрицать очевидное не стоит.

– Ладно, подождите, – князь вздохнул, подумал. – Кровь оборотней Навии темна, как воды Озёр Мрака, которыми она наполнена. Если бы у Никиты она сейчас была такая, то лезвие покинуло бы его. Оборотни Навии не могут переносить талисман внутри своего тела, эта способность была только у белых волков Вулавала.

Целитель опустил голову в знак согласия:

– Это остаётся для меня загадкой, князь. Возможно только сейчас – сразу после перерождения, пока сердце и душа твоего племянника спокойны, гены его предков сильны. Поэтому шерсть белая и глаза синие. Но там, где остались ранки от клыков Таркора видно, что кровь не алая. Она бордовая, темнее, чем должна быть в несколько раз.

Иван вздрогнул.

– В случае опасности инстинкты тёмного оборотня могут быть призваны Никитой в помощь неосознанно, – сказал Фаровль, – и тогда они подавят его волю, в этом нет сомнения.

Софья крепко сжала руку мужа. Иван вопросительно взглянул на свою княгиню.

– А теперь придумай, как это все объяснить совету, – уверено сказала она. – Мы должны его защитить.

Бабочка уже начинал чувствовать лёгкую досаду. Ещё никогда за столько лет верной службы не было такого, чтобы его вдруг отсекли от всех дел. Воины, которых Иван брал с собой, вернулись в расположение с приказом ничего не говорить о том где были и что делали. Сейчас поили лошадей, перебирали амуницию, словно готовились к следующему походу.

– Бабочка! – один из воинов подбежал к помощнику. – Князь тебя зовёт!

Тот даже хмыкнул:

– Да неужели?

На крыльце он столкнулся с выходящим из дверей командиром охраны княжеского дома. Вид у того был недоумевающий.

– Что случилось? – поинтересовался Бабочка.

Воин пожал плечами:

– Не понимаю, оборотни встали на посты второго этажа и никого не пускают.

Бабочка нахмурился, хлопнул командира по плечу:

– Пойду, узнаю.

– Узнай, узнай, – кивнул тот, – заодно спроси, может мне вообще охрану с дома снять?

Бабочка не успел зайти, как дверь за ним захлопнули. Оказывается, оборотни встали на посты не только второго этажа, они вообще всех выгнали из дома. Двое чёрных волков лежали на столе большого зала, ещё по двое возле каждых дверей. Помощник огляделся.

– Может, и правда снять охрану с дома? – произнёс он.

– Не злись, – раздался голос Фаровля.

Целитель стоял на лестнице, ожидая помощника.

– Князь мне больше не доверяет? – спросил Бабочка, поднимаясь.

– Так надо, – спокойно ответил Фаровль.

– Утешает, – кивнул помощник. – Что происходит?

Целитель усмехнулся, но ничего не сказал, потому что предвидел реакцию княжеского помощника на то, что он увидит. Только когда Бабочка зашёл в комнату и замер, увидев перед собой белого волка, Фаровль кивнул:

– Теперь ты знаешь.

Никита тоже со всем вниманием оглядел помощника. Бабочка поражённо посмотрел на князя.

– Прости, Иван, – сказал он, – моя обида совсем не к месту.

Помощник поклонился белому волку.

– Никто не должен знать, что хранитель здесь, – предупредил его Иван.

Бабочка кивнул:

– Это и так ясно.

Князь отослал помощника с поручением и сам покинул комнату в сопровождении Фаровля, доверив охрану племянника оборотням. Уже идя по коридору в большой зал он, словно бы невзначай, спросил целителя:

– Совету ведь не обязательно знать всё сразу?

Фаровль нахмурился.

– Что ты задумал? – спросил он вместо ответа.

– Хочу оставить их в неведении относительно некоторых моментов.

– И совет будет в ярости, когда всё выяснится, – заметил целитель. – Только ярость будет направлена не на белого волка, а на того, кто обманул их. Это непростительная глупость.

– Это необходимость, – покачал головой Иван. – Никита обращён тёмным оборотнем. Белизна его шерсти не будет играть никакой роли. Его либо убьют, либо он окажется в заточении.

Они спустились в большой зал. Бабочка уже ждал здесь с двумя соколами. Фаровль остановился, удивлённо оглядев птиц.

– Ладно, – произнёс он, – первое послание совету, кому второе?

Иван не ответил, но целитель взял его за плечи и настойчиво повернул его к себе:

– Я думаю во втором послании, ты всё расскажешь. Так кому оно будет адресовано?

Иван вздохнул:

– Не хочу делать тебя соучастником моего преступления.

Фаровль усмехнулся:

– Поздно князь, я уже в нём по самые рога.

– В деле защиты Никиты придётся пойти на многое всем нам, – серьёзно произнёс Иван. – Второе послание лично Браде. Хочу, чтобы берегини были готовы помочь белому волку.

– И ты уверен, что Брада поможет?

– Совсем нет, – покачал головой князь, – но, как верховная берегиня, она единственная, кто может противостоять всему совету. Если кто-то и сможет спасти Никиту после того, как всё станет известно, то это она.

В спальне после ухода Ивана, Софья осталась с оборотнями. Волки перевоплотились в человеческое обличье, расположились по стульям в комнате. Лютик без шерсти оказался почти подростком, только ростом под метр девяносто и в плечах с небольшой шкафчик, с карими глазами и чёрными волосами, в которых, как языки пламени сверкали красные пряди.

На телах оборотней ясно обозначилась сетчатая ткань. Она закрывала низ живота и расходилась по телу полосками.

– Экзотический наряд, – посмеялся Никита.

Лютик фыркнул:

– Тебе такой же сделают, это вообще-то форма. «Паутинка» называется. Выдерживает огонь превращения.

В спальню как раз заглянули девушки, осмотрели белого волка от лап до ушей, улыбнулись.

– Княгиня, одежду шьём? – спросили они.

– Шьём, – кивнула Софья помощницам.

Белый волк растянулся на деревянном полу.

– Лучше всего поспи, – посоветовала ему княгиня.

– Софь, – позвал Никита, пристраивая голову на лапы, – расскажи о белых волках. Кто они? Откуда?

Княгиня взяла в руки клубок нитей и, не спеша, начала разматывать.

– Очень давно, – произнесла она, – когда мир был единым, и орды сурвак ещё не окрепли для нападений, на землях Вулавала жили белые волки.

– И была у них курочка ряба… – продолжил Никита.

– Балбес, – засмеялась Софья.

– Согласен, продолжай.

– Среди всех волков, белые отличались нравом – спокойным и добрым.

Княгиня улыбнулась:

– Не всегда, конечно. Они были также сильны, как и чёрные волки, их кровь не поддавалась никакому волшебству. Не было таких заклинаний, которые могли бы навредить белым волкам, болезни и увечья никогда не касались их.

– Они не болели?

– Нет.

– И не могли получить увечья?

– Не-а.

– Если мне сейчас лапу отрубить, вырастет?

– Да.

– Да?!

Никита даже открыл глаза. Софья кивнула:

– Часов через десять вырастет. Только не пробуй, ты пока не окреп.

– Как же можно было их убить?

Княгиня пожала плечами:

– Ударом в сердце, отрубив голову, много способов. Убить можно было запросто, покалечить нельзя.

– Это радует.

Никита закрыл глаза, засыпая под длинный список достоинств белых волков.

– А что с ними случилось? – прошептал он.

Сквозь дрёму ему показалось, что Софья на миг замолчала, а потом снова начала говорить, только Никита не услышал слов. Он ощутил их. Звук её голоса расширялся, изменяясь и разрастаясь в странную звуковую волну, проникающую в глубину сознания и дальше. Знакомый живой ветер охватил Никиту, закружился вихрем и рассеялся в прозрачной темноте ночного неба, полного звёзд.

Белый волк лежал на уступе холма, обняв лапой нос. Внизу на поле дремал весь отряд. Часовые окружали место привала кольцом. Белая волчица, пушистая, словно только что выпавший снег, подкралась и прошептала в ухо:

– Бимир.

Тот приоткрыл глаз:

– Уже пора?

– Надо выдвигаться, иначе опоздаем.

Волк потянулся:

– Вернёмся домой, буду спать три дня.

Волчица шутливо куснула его за ухо:

– Договорились. Я вниз.

Бимир лизнул её:

– Снежная, я тебя люблю. Выходи за меня замуж.

– Прямо сейчас?

– Нет, когда вернёмся домой.

Волчица засмеялась:

– Ладно, уговорил.

Бимир покачал головой:

– Я же серьёзно.

На уступ поднялись несколько оборотней.

– Я подумаю и скажу ответ, – сказала Снежная, уходя.

Подошедшие засмеялись:

– Кажется, мы помешали серьёзному разговору?

Бимир только улыбнулся в ответ.

Звук рога внезапно разорвал тишину ночи, и ветер метнулся вниз по склону холма. Волки, дремавшие в высокой траве, вскочили, услышав его. Со всех сторон на поле и холм ворвались уродливые существа, вооружённые до зубов.

– Сурваки! – запоздалый крик утонул в их рёве.

Ветер рвался над полем неравной битвы.

– Там аркаиды! – крикнул кто-то из оборотней.

Бимир обернулся на секунду, чтобы увидеть, как полчище монстров накрывает поле внизу. Горстка белых волков на уступе яростно дралась, пятясь к краю, и вдруг снова зазвучал рог. Сурваки отступили, а оборотни помчались вниз, не жалея израненных тел. Они вылетели к подножию, и лапы утонули в крови…

Бимир остановился, бешено вдыхая воздух. Впереди, насколько хватало взгляда, тела покрывали поле. Белый волк обратился в человека и ринулся вперёд, отчаянно крича:

– Снежная! Снежная!

Оборотни выкрикивали имена, но никто не откликался. Ни звука, ни стона. Раненых не было, только разорванные тела белых волков вперемешку с телами сурвак и аркаидов. Крик Бимира вдруг оборвался и сам он упал на колени. А поднялся с уже мёртвой волчицей на руках.

– Снежная… – Бимир задохнулся от слез. – Святые духи!.. Нет!

Ветер поднялся над склонёнными головами оборотней, над мёртвым полем и человеком, обнимавшим белую волчицу, неся его крик над всем замолкшим миром, растворяя его в тишине времени…

– Они все погибли, – прошептал Никита.

В комнате тихо вздохнула Софья.

– В ту ночь князь Бимир нёс два лезвия в Алавию. Сурвакам удалось узнать место, где остановятся белые волки. Когда туда подоспела помощь, было слишком поздно.

– Сурваки,.. – прошептал Никита, – …забрали талисманы.

Он поднялся на лапы. Княжеская спальня изменилась. На столах горели свечи, а за открытыми окнами ветер уносил вдаль тёмные облака. Наступающая ночь проникала в комнату. Никого из оборотней не было.

– Долго же я спал, – удивлённо произнёс Никита. – Где все?

– Иван забрал их для важного дела, – наигранно весело отмахнулась Софья. – Придут.

Девушки всё ещё сидели вокруг белого волка с иголками в руках. Только ниток не было видно, будто шили воздухом.

– Мы почти закончили, – улыбнулась одна, просовывая иголку под шерсть.

Волк осмотрел себя, но ничего не увидел.

– Одежду будет видно, когда станешь человеком, – сказала Софья.

– А как это сделать? – Никита только сейчас об этом подумал. – Как стать снова собой?

Княгиня покачала головой:

– Первый раз это будет трудно и больно.

Это мало волновало молодого оборотня. Совсем другой вопрос закрался в его сознание и вызвал большую тревогу.

– Белых волков больше нет? – спросил он.

– Нет, – ответила Софья.

Никита смотрел в тёмную даль, заглядывающую в открытое окошко.

– Откуда же тогда я?

Девушки встали с пола, сматывая остатки нитей в клубок, а Софья сидела в задумчивости.

– Последние из них покинули нас двести лет назад, – наконец сказала она. – Среди тех, кто отправился во внешний мир, был и твой предок. Белые волки слились с людьми, и кровь утратила способность перерождаться, а в твоём случае… особая генетическая структура привела к болезни.

– Софь, что случилось со мной сейчас? – спросил Никита. Он подошёл, сел напротив княгини, заглянул в её зелёные глаза. – Почему я обратился? Мне помог Таркор?

Никита понял, что яд, о котором говорил Иван был вовсе не ядом, ещё в тот момент, когда сел в машину. Достаточно было вспомнить способ заражения – клыки Таркора в его шее. Но Иван говорил о противоядии и торопился, в надежде успеть за ним до обращения, потом они уходили от погони, потом он просто отключился. А сейчас было понятно, что обращение завершено, и никакое противоядие это уже не исправит.

– Таркор – оборотень, может создавать себе подобных, так? – произнес Никита.

Княгиня внимательно смотрела на него.

– Ты быстро схватываешь, – произнесла она. – Это облегчает мне задачу. Не любой оборотень способен обратить человека, тем более взрослого. Как правило, организм борется с этим, как и с любой другой инфекцией. Но Таркор силён в обращении, а твоё тело даже не пыталось сопротивляться. Даже случайно не могло так сложиться, словно боги распорядились устроить такую беду!

– Чем плохо моё обращение? – уточнил Никита. – Я ведь на вашей стороне, вы моя семья.

Софья покачала головой:

– Всякая тварь, рождённая Навией, подчиняется своему повелителю Скараду. Его власть огромна: он подчинил своей воле Озёра Мрака – колыбель вечности, любое существо ослепнет, взглянув в его глаза. Для тебя не будет никого из нас, если он призовёт твою тёмную кровь. Мы станем тебе врагами, и ты убьёшь нас, не задумываясь.

Никита молчал. Хотелось возразить, но у него просто не было слов.

– То есть я на испытательном сроке? – мрачно спросил он. – И сколько мне так? Всегда? Всегда на грани между белым и чёрным? Я могу остаться сегодня собой, а завтра проснуться монстром и начать убивать без разбора? Я правильно тебя понял?

– Чем дольше ты будешь оставаться собой, тем больше шансов победить этот яд, – уверено сказала Софья. – Берегини владеют многими видами магии и, скорее всего, смогут найти лекарство…

– Скорее всего? Софь… – Никита даже усмехнулся от безысходности этой ситуации. – Если в вашем мире до сих пор не найдено лекарство от чёрной крови, то вряд ли мне стоит его ждать. Тёмные оборотни ваши враги и меня запишут в одного из них.