Текст книги "Песня, призвавшая бурю"

О взломщиках и отмычках

Я в панике огляделась, ища что-нибудь, чем можно было бы защититься. Тут к двери проскользнула какая-то тень. Арезандер. Босиком и с обнаженным мечом. Он предостерегающе приложил палец к губам, мол, веди себя тихо.

Затем он бесшумно повернул ключ, медленно отодвинул в сторону дополнительный засов и резко распахнул дверь. Тот, кто находился в коридоре, совсем не ожидавший этого, не удержал равновесия и упал. Это был мужчина в горчично-желтом ночном халате, подбитом мехом. Чтобы не разбить масляную лампу, которую он держал в руках, ему пришлось «пожертвовать» собой, и при падении он явно сильно ударился коленями и локтями. В следующее же мгновение Арезандер приставил лезвие меча к его шее.

– А теперь назовите мне хоть одну причину, по которой я не должен убить вас на месте, – тихо проговорил Сир. – И лучше воздержитесь от слов «знаменитый», «фаворит» или «королева».

Теперь я тоже узнала нашего взломщика. Им оказался не кто иной, как Тиллард фон Кронзее. Сейчас он застыл от ужаса и вытаращил глаза, косясь на теневой клинок у своего горла и едва осмеливаясь дышать. Тут и вакаром было быть необязательно, чтобы понять, что от страха он в любую минуту готов наделать в штаны.

– Я-я увидел, к-как вы заставили прекрасную даму и-идти в вашу комнату, – прозаикался он, – и я н-не мог заснуть, не удостоверившись, не нужна ли… ей… не нужна ли ей… помощь… мало ли что.

Несколько мгновений Арезандер недоверчиво разглядывал менестреля.

– Вы считаете меня насильником?

– Нет! Нет… нет… не в том смысле…

Арезандер вздохнул и потер лоб, точно у него заболела голова.

– Тогда удостоверяйтесь и проваливайте отсюда, пока я не передумал, – сердито прорычал он и убрал меч от шеи Тилларда.

Менестрель сейчас же пополз ко мне на карачках, толкая перед собой уцелевшую масляную лампу. Я как раз успела присесть, когда Тиллард схватил меня за руки. Он пристально разглядывал меня, точно изучая. Похоже, его в значительной степени успокоило, что я по-прежнему в своем плаще, вроде как не ранена и не рыдаю навзрыд.

– Прекраснейшее из всех созданий, – едва слышно прошептал он, как будто так Арезандер не мог его услышать. – Положение, в котором вы оказались, может казаться безнадежным, но скажите мне одно только слово, и я вытащу вас отсюда. Я обладаю определенной властью, у меня влиятельные друзья. Обещаю, я сумею вас защитить. Мои покои будут вашими, пока не закончится эта метель и даже, возможно, чуть дольше. И вы не подумайте, никаких скрытых коварных мотивов у меня нет.

Пока он со мной объяснялся, я видела, как Арезандер у двери раздраженно закатывает глаза. Следовало как можно скорее избавиться от назойливого поклонника, пока Сир еще в хорошем расположении духа.

– Это весьма щедрое предложение, господин Тиллард, – ответила я и заставила себя улыбнуться, – но со мной все хорошо. Моя честь не была и не будет опорочена, – я встала и подняла на ноги растерявшегося менестреля. – Ни о чем не переживайте, – продолжала я, одновременно мягко подталкивая его к двери. – Все, что мне сейчас нужно, – это немного поспать. И вам тоже надо поспать. На кого же тогда мне еще положиться, если вдруг возникнет реальная угроза?

Явно обрадованный моими словами, Тиллард позволил вывести себя в коридор.

– Дивных вам снов. Увидимся утром за завтраком, – пожелала я ему на прощанье, захлопнув дверь прямо перед его носом. Конечно, это было не очень-то вежливо, но так я, по крайней мере, могла прекратить бесконечный поток его откровений.

Я устало прислонилась спиной к дверному косяку и закрыла глаза, прислушиваясь. Уходи! Уходи, пожалуйста! Давай же, просто уходи! Вскоре действительно послышались удаляющиеся от комнаты шаги, сперва медленные и робкие, затем все более решительные, пока наконец не затихли в глубине коридора.

Я перевела дыхание и снова открыла глаза, встретившись взглядом с Арезандером. На лице у него было написано пренебрежение, на губах играла покровительственная улыбка. А мое напряжение постепенно сменялось недовольством.

– Что вас опять не устраивает? – с вызовом бросила я. Может, недостаток сна и холод причиняли бы мне серьезные неудобства, но ничего бы не случилось, не заставь он меня зачаровать менестреля.

– Видно, Тиллард не перестанет тебя преследовать, – заметил он, не слишком впечатленный моим плохим настроением, которое из-за его снисходительных насмешек только ухудшалось.

– Более того, так он еще себя более или менее контролирует, – ответила я. – Как только я лишу его надежды вновь меня увидеть или прямо заявлю, что он зря старается добиться моего расположения, ситуация накалится. Так или иначе.

Арезандер молчал. К моему величайшему изумлению, он, похоже, воспринял мои слова крайне серьезно. Или же… он просто очень устал за этот день, как и я. Сейчас, когда у меня появилось время рассмотреть его получше, я заметила, что он тоже выглядит заспанным и изнуренным – из-за спутанных темных прядей, которые выбились из-под его кожаной повязки и беспорядочно обрамляли его лицо.

– Увидим еще, – пробормотал он и шагнул ко мне. Меч он плавно переложил в левую руку, чтобы было удобнее дотянуться до дверного засова. Такая неожиданная близость меня несколько обескуражила. От него пахло лесом, кожей и мхом, и я чувствовала исходящий от его тела жар, который пробирал меня буквально до собственных костей. Устоять было крайне сложно. Меня захватил грубый и примитивный инстинкт, мне безумно хотелось, чтобы этот мужчина завоевал и защитил меня. Его сила притягивала меня магическим образом. Во мне всколыхнулось непрошеное желание, и пришлось призвать всю свою дисциплину и выдержку, чтобы не прижаться к его теплой груди. Я сжала руки в кулаки и старалась подавить всякую мысль о том, что было бы, если бы я…

Арезандер вдруг остановился. Он был так близко, что наверняка чувствовал мое дыхание на своей коже. Его грудь медленно вздымалась и опускалась. Крылья носа раздувались, будто он принюхивался. О нет, нет, пожалуйста!

Из его горла вырвался тихий смешок. Звучал он сейчас несколько иначе. Темнее. Чувственнее.

– Видно, далеко не все во мне вызывает страх и ужас, – прохрипел он, не глядя на меня. Одним движением он резко задвинул засов и повернул ключ в замке. Затем оперся рукой о косяк рядом с моей головой. Он понимал, как мне должно быть это неприятно, и, по-видимому, намеревался насладиться этим моментом и собственным влиянием в полной мере.

– Если вы думаете, что меня это может смутить, вынуждена разочаровать вас, – тихо заметила я. – Я своих инстинктов не стыжусь.

Это было чистой правдой, хотя меня ужасно злило, что я дала ему лишний повод к высокомерию.

– Это что, приглашение?

– Еще чего не хватало! – мой голос прозвучал немного резко, чтобы произвести нужное впечатление, но это было меньшей из моих проблем, потому что, как бы я ни старалась отвести взгляд, я все равно видела эти стальные мышцы, отчего теряла концентрацию и способность ясно мыслить. – Если я, например, голодна и вижу сочные ягоды лисца, у меня начинает урчать в животе, и я ничего не могу с этим поделать. Тем не менее я не буду есть эти ягоды. Потому что я знаю, что после такой трапезы я все свои внутренности вместе с душой исторгну. Вот и с вами то же самое.

Чтобы придать моим словам большей убедительности, я пренебрежительно скрестила руки на груди. Да, возможно, я сделала это и для того, чтобы создать некий барьер между нами – и чтобы заблокировать собственные руки, потому что иначе они бы наверняка потянулись к его телу, чтобы узнать, действительно ли кожа у него такая шелковистая и горячая, какой кажется.

– То есть ты меня сравниваешь со средством, вызывающим рвоту? – уточнил он со смешком, но для меня, в общем-то, не так важно было, что именно он там говорит, потому что его глубокий и хриплый голос оказывал на меня и мои чувства такое же влияние, что и крепкое вино.

– Как по мне, очень подходящее сравнение, – прошептала я и затаила дыхание. Да таким голосом он мог бы даже унизительное мирное соглашение прочитать, и я бы все равно сочла это очень возбуждающим.

Арезандер подался чуть вперед.

– Но после ягод лисцы ты вряд ли будешь стонать от удовольствия.

Юн всемилостивый! Как бы я сейчас ни старалась, но не могла перебороть себя, и внизу живота у меня начинало распространяться покалывающее тепло.

Этому нужно было положить конец. Немедленно.

Я вздернула подбородок и одарила его самым мрачным взглядом, какой только могла выдать.

– Может, и так, – прошипела я сердито. – Но я уж лучше предпочту кровавую рвоту и… О боги!

Я не смогла сдержать удивленного вздоха и теперь хватала ртом воздух. Глаза Арезандера! Они были… золотыми. Полностью золотыми. Точно светящийся на солнце текучий мед.

В голове не укладывалось. Значит, мне тогда, в тайнике мятежников, не померещилось. Глаза Арезандера действительно меняли цвет! Но… но вакары же так не умели. Где-то я уже слышала о такой отличительной особенности. В песнях. В песнях о племени Андиллион. Светлые кидхи, живущие в северных горах и редко покидающие свои владения. Вот про них говорили, что цвет их глаз меняется в зависимости от настроения. Но… это ведь означало…

– Вакары избрали Сиром сиров бхикса?! – невольно вырвалось у меня.

Арезандер даже бровью не повел. Более того, его, как видно, забавлял тот факт, что мне понадобилось так много времени, чтобы это осознать. А я была в таком шоке, что даже не сразу вспомнила, с кем говорю. Я только что назвала Сира сиров бхиксом. Кидхи на такое реагировали очень болезненно – на древнем языке это означало «помесь» и имело пренебрежительную окраску.

– Простите, – пробормотала я, – это было неподобающе.

Арезандер оттолкнулся от двери, тем самым дав мне пару дюймов свободного пространства.

– Правда не может быть неподобающей, – заметил он. – И фактически я уже третий по счету сир-бхикс, после моего отца и брата. Моя бабушка была из Андиллиона.

Это также объясняло, почему его кожа не такая бледная, как у прочих вакаров. И почему его волосы на свету приобретают такой сине-зелено-фиолетовый оттенок, как вороновы перья.

– Кроме того, вакары не выбирают Сира сиров, – продолжал объяснять он и поднял свой теневой меч. – Это делает Пламя Железных Теней. Каждый вакар имеет право взять этот клинок, но лишь истинный Сир сиров продержится до конца, – меч в руке Арезандера, казалось, начал шептать, будто соглашаясь с ним. Вакар опустил оружие. – Вакары не следят за чистотой крови. Им важны ум, сила и честь.

Да уж, самовосхвалением воняет будь здоров…

– О да, воистину это очень честно – вонзить кинжал в спину своему предшественнику, – эти слова вырвались у меня раньше, чем я успела прикусить язык.

Арезандер запнулся. Несколько очень долгих мгновений он, не мигая, смотрел на меня, и меня не покидало ощущение, что я только что совершила страшную ошибку. Почему я не могла просто держать рот на замке?

Я была готова к вспышкам гнева и угрозам, но вопреки всем ожиданиям Сир вдруг начал хохотать.

– Так, значит, в народе говорят? – спросил он с невозмутимым видом. – Что я убил собственного брата?

Я лишь сумела слабо кивнуть, потому что не знала, как расценивать его реакцию. Сейчас он хорошо разыгрывал удивление, но до этого я уже столько раз видела, как он умел притворяться. Великолепная актерская игра. К тому же здесь смех был вообще не уместен. Он разве не должен быть обеспокоен? Или рассержен? Или потрясен?

– А что насчет тебя? – поинтересовался он, снова сокращая расстояние между нами, так что теперь мои скрещенные руки едва не касались его обнаженной груди. – Ты веришь тому, что говорят обо мне люди?

Все мои инстинкты забили тревогу. Тон его голоса был чистейшим соблазнением, но вопрос явно был с подвохом.

– Я… не знаю, – сердце колотилось у самого горла. И все же я смело выдержала взгляд его золотых глаз. – Вы скорее производите впечатление того, кто будет сражаться лицом к лицу со своим противником, а не ударит со спины, так что, должно быть, именно в этом пункте слухи несколько привирают.

Я действительно не верила, что Арезандер может нанести удар в спину. Но это не означало, что он не мог быть как-то с этим связан.

Уголки его губ слегка дернулись, что моментально привлекло мое внимание. Я поспешно отвернулась. Сейчас я уже сомневалась, что в случае чего смогу себя контролировать. И сумасшедшая мысль, что его цвет глаз сейчас – это некое выражение чувственного возбуждения, ситуацию никак не улучшала. Если бы он сейчас прикоснулся ко мне… если бы поцеловал меня, я бы точно уже перестала владеть собой.

Вздох, похожий на тихий рык хищника, вырвался из горла Арезандера. Он закрыл глаза, будто пытаясь прогнать неприятные мысли, а когда снова открыл их, золото схлынуло, и вернулся привычный серебристо-серо-голубой оттенок.

– Хватит потрясений на одну ночь, – пробормотал он, резко развернулся и направился в свою спальню. – Ложись спать. Завтра предстоит долгий день.

Это было желанное спасение. Я буквально упала на свою скамейку, юркнула под одеяло и злилась на саму себя. Как ни крути, а положение мое было самым что ни на есть паршивым. Арезандер был глубоко уязвлен и наверняка не оставил бы это так. Возможно, я узнаю даже быстрее, чем мне того хотелось бы, действительно ли он был способен на братоубийство.

Видимо, в какой-то момент, несмотря на холод, я все-таки заснула, потому что я видела сны. Мне снились метель, железные когти, разрывающие мою грудную клетку, полуобнаженный Арезандер, сворачивающий шеи почтовым воронам, и мятежники, планирующие захват в гостевом доме. Меня даже не очень удивило, что разбудил меня утром голос Арезандера. Звучал он сердито, но при этом сдержанно и как-то приглушенно. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, что его вообще не было в комнате – судя по всему, он стоял в коридоре.

– Не надо мне вызов бросать! Если так скучаешь по тем временам, когда ты сам был Сиром, возвращайся назад в свой скалл!

– Речь не об этом, – отвечал ему второй голос, принадлежавший Ривену. – Арез, когда ты перенял скалл своего брата, ты понимал, что тебе понадобится кто-то вроде меня. Ты и все остальные, вы все хотите возмездия за то, что с ним произошло. Я же единственный, кто может смотреть на это непредвзято.

Ух ты, я, похоже, стала невольной свидетельницей одного очень личного разговора. И очень даже интересного вдобавок…

– Я пригласил тебя в свой скалл, потому что освободилось место Пектора – не больше и не меньше, – холодно отрезал Арезандер.

– А еще потому, что я твой друг, – заметил Ривен. – И я бы никогда не поступил с тобой так, как Пектор поступил с твоим братом. Я буду предан тебе до самой смерти. Но молчать я не собираюсь.

– Что ж, говори!

Ривен, который уже не казался мне таким уж юным, вздохнул.

– Впервые появился реальный шанс изменить все к лучшему. Но не здесь! Эта метель – не поле для битвы. Рано или поздно настроение изменится. Мы не можем одновременно разбираться с убийцей, мятежниками и разъяренной толпой. Без потерь в этом случае точно не обойдется. Поэтому выводи нас отсюда, да поскорее.

Послышалось тихое рычание, на что Ривен ответил, почти наверняка закатив при этом глаза:

– Или же позволь это сделать мне, если не желаешь сам.

– Ты не хочешь торчать тут, чтобы не отморозить себе задницу!

– В том числе и это.

– Будешь мерзнуть столько, сколько я посчитаю нужным! Я не собираюсь отказываться от единственной надежды, которая у нас есть, из-за какого-то снегопада. Без доверия все пойдет прахом. Уж тебе-то об этом должно быть известно как никому другому.

– Как пожелаешь, – отозвался Ривен. – Увидимся внизу, Сир.

Буквально в ту же самую секунду дверь распахнулась, и в комнату ворвался Арезандер. Он был уже полностью одет и аккуратно причесан. Лицо его было мрачно, так что утро обещало быть совсем недобрым. Я машинально закрыла глаза, притворившись, что еще сплю, потому как разговор вакаров предназначался уж точно не для моих ушей. Не то чтобы я многое поняла, но по крайней мере теперь я знала, что Арезандер знал, как вывести нас из метели. А еще, оказывается, Ривен раньше был Сиром. И, пожалуй, самое увлекательное: вакары хотят развернуть нечто вроде кампании мести за убийство брата Арезандера, в котором каким-то образом замешан некий Пектор. Что, как ни удивительно, указывало на невиновность Арезандера. Остается открытым лишь вопрос, зачем они в таком случае пришли в Равенах?..

– Вставай, дела есть, – велел Сир, даже не взглянув в мою сторону. Я сама не знала, заметил ли он, что я уже не сплю, или просто нравилось ему так вот грубо будить своих подчиненных. Все мышцы жутко затекли, но все же я встала, хоть и несколько помятая. Арезандер как раз направлялся к двери нашей комнаты. Похоже, он не собирался меня ждать.

– Там есть горячая вода, – сообщил он мимоходом. – Можешь помыться, если хочешь.

Прежде чем он вышел за дверь, я собрала все мысли в кучу. Был еще один момент, который меня очень сильно беспокоил, и я не хотела больше откладывать этот разговор.

– Ваша милость, я…

И в этот момент теневая змея сильнее сдавила мою шею. Как будто удавка затягивалась.

– А ну прекрати… гадина подколодная, – захрипела я. – Я вообще… не собиралась… зачаровывать твоего повелителя. Это было обычное вежливое обращение.

Арезандер повернулся, и его сумрачное настроение вдруг сменилось вялой веселостью.

– Я смотрю, вы подружились.

Я сердито посмотрела на него, но не осмелилась продолжать говорить. Инк меня вполне доходчиво предупредила.

– А «ваша милость», кстати, сугубо человеческое обращение, – поставил меня перед фактом Арезандер. – А человеческие титулы не значат ровным счетом ничего.

Он небрежно махнул рукой, и Инк тотчас ослабила хватку. Я бы с удовольствием потерла шею, но ничего бы не вышло. Поэтому я ограничилась тем, что во второй раз мрачно посмотрела на Арезандера.

– Как же мне тогда к вам обращаться?

– Просто «Сир» будет вполне достаточно.

Его дерзость снова начинала действовать мне на нервы, но это также означало, что я преодолела этот момент слабости по отношению к нему, поэтому я не хотела быть неблагодарной. К тому же то, что я собиралась сделать, напрямую зависело от его благожелательности.

– Сир, – медленно начала я. Лишь бы у Инк опять не возникли неправильные мысли… – Я хотела спросить, можно ли мне взять кинжал. Ненадолго. Пожалуйста.

Арезандер удивленно нахмурился.

– Зачем?

Я мяла пальцы. Вопрос был ожидаем. И все же мне было нелегко доверить ему правду.

– Чтобы… остричь волосы.

Он посмотрел на меня с недоумением.

– Но зачем? Они не превратятся в золото, если ты сама их отрежешь.

Пренебрежительность в его тоне задела меня даже сильнее, чем его насмешка.

– О, правда? – прошипела я. – А то я и не знала.

Он проигнорировал мой сарказм. Видимо, сегодняшним утром в нем поубавилось вспыльчивости. Или просто уже выплеснул все свое раздражение на Ривена.

– Хорошо, – вздохнул он. – Почему ты хочешь отрезать себе волосы?

– Просто не люблю, когда они очень длинные.

Арезандер скривился, будто откусил кислое яблоко. Он, конечно, почуял ложь. И ложь эта была вопиющей, неслыханной. Я очень любила свои волосы.

Он быстро схватил табурет, стоящий рядом со шкафом, и сел напротив меня. Затем вытащил кинжал из своего сапога и осторожно положил его на столик между нами. Это был очень красивый, слегка изогнутый клинок с рукояткой из темного дерева.

– Если расскажешь мне правду, я оставлю его тебе, – пообещал он и выжидающе скрестил на груди руки.

Я неуверенно покусала внутреннюю сторону щеки. Арезандеру каким-то образом удавалось вскрывать мои больные раны. И мне это крайне не нравилось, но сейчас было бы лучше, если бы я смирилась.

– Вы бывали когда-нибудь в портовой таверне? – тихо спросила я.

– Разумеется.

– И вы бы стали в подобной обстановке носить свой кошелек так вот открыто, напоказ?

Его глаза стали серебристо-серыми, без голубого оттенка. Я понятия не имела, что это означало. Хоть список заводи, какой цвет глаз какому настроению соответствует.

– Никто бы не посмел обокрасть вакара, – заявил он. – Но твой аргумент я понимаю.

В самом деле? Каким же, интересно, образом он понимает, каково это, когда волосы – сущее наказание, когда они превращаются в золото, если их насильно отрезать… Еще ребенком мне пришлось часто с этим сталкиваться. Даже несмотря на то, что сейчас немногие помнили об этой особенности онидов, я все равно была в шаге от того, чтобы кто-то случайно это выяснил.

Что за садистская блажь богов, смысла которой я так и не сумела понять.

Арезандер молча встал, забрал свой кинжал и… повернулся, чтобы уходить. Меня охватила паника. Он же обещал оставить мне клинок!

– Я сказала правду! – в отчаянии закричала я. – Клянусь, я не лгала.

Мне было необходимо остричь волосы. То был лишь вопрос времени, когда я больше не смогу их прятать, и тогда все их заметят, захотят к ним прикоснуться и…

Арезандер остановился.

– Я знаю, что не лгала, – холодно сказал он, – просто передумал. Отращивай волосы, не стриги их. Пока ты у меня на службе, никто у тебя их не заберет.

С этими словами он вышел из комнаты и захлопнул за собой дверь.

Я ошеломленно смотрела ему вслед.

Вот же лживый ублюдок! Высокомерный сукин сын! Стервец самодовольный! Кусок дерьма!

Раз… два… три…

Я сердито потащилась в его спальню, чтобы помыться. В камине горел огонь. Видимо, заказал он не только горячую воду, но и дрова для растопки.

Четыре… пять… шесть…

Горячая вода?! Тут был только маленький умывальник со свежей, но ледянющей водой. Рядом стояла миска, в которой лежали кусок мыла и три кубика в белой оболочке. Кипящие кубики. Одно из первых человеческих изобретений с применением одема. Нужно было бросить такой кубик в жидкость, он тут же растворялся и выделял заключенный внутрь одем, который постепенно нагревал воду.

Серьезно?! Значит, он, Сир сиров, защитник всех кидхов и мерзотнейший из всех живущих, предлагал мне взять чужой одем, чтобы я могла умыться горячей водой?!

Раз… два… три…

В итоге мылась я холодной водой. Обильно и энергично. Это помогло прогнать вспыхнувшее раздражение.

Четыре… пять… шесть…

При этом в голову мне приходили еще более мрачные и подходящие описания для этой чванливой чумной крысы.

Семь… восемь… девять… десять.

Когда я вымылась и снова оделась, я вдруг обратила внимание на кровать Арезандера. Если не считать подушки, она была пуста. Я с подозрением покосилась на свою скамейку. Ну точно… на два одеяла больше, чем у меня было, когда я засыпала. Арезандер решил отдать мне свои одеяла?!

Это было так мило, что я снова возмутилась. Да кем он себя возомнил? Самым геройским героем под солнцем?

И еще кое-что бросилось мне в глаза. На комоде у окна лежали вещи Арезандера – а под ними были погребены мои нехитрые пожитки. Я тут же подбежала ближе и порылась в своем мешке. Все было на месте, кроме короткого копья и кинжалов. Ну да, было бы слишком шикарно. Недолго думая, я решила прихватить лекарство для отца. Конечно, рано или поздно Арезандер это заметит. Но риск все же стоил того. Что он мне сделает? Накажет меня?

Я спрятала микстуру за расписным шкафом и уже хотела идти, когда из зеркала на стене на меня вдруг взглянула незнакомая молодая женщина с почти белыми волосами – совсем как золото в лучах полуденного солнца. Столько зим я не отращивала волосы, что сейчас едва узнала себя. Уже сейчас они были достаточно длинными, чтобы закрывать лоб. Так они создавали яркий контраст с моими зелеными глазами. Такие мягкие. Мерцающие. Это магическим образом притягивало меня – и, к сожалению, не только меня. Подавленная, я схватила свою шапку и спрятала все волосы под ней. После чего я отправилась в гостевую комнату, где меня уже ждали обнаженные клинки и клыки вакаров.