Текст книги "Здравница «Возлюби себя». Философские сказки"

Здравница «Возлюби себя»
Философские сказки
Юлия Фаона

Редактор Ольга Левина

© Юлия Фаона, 2024

ISBN 978-5-0060-3548-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Здравница под названием «Возлюби себя» была почти пустой. Ктоякин сидел в своей палате и смотрел на интерактивную стену, которая реагировала на его ментальный план. Мысли были так себе. Стена транслировала какие-то обрывки хаоса. Бессмыслица. Ктоякин сделал усилие, и стена отобразила белое полотно.

«Медитация – великая вещь», – подумал, он и стена снова всполохом резанула изображение его гордыни.

– Тьфу ты, пропасть! – разозлился Ктоякин, – и кто только изобрёл визуализацию всех мыслей подряд? Так же и с ума сойти можно.

– Это ещё что, – вдруг раздался голос стоящего рядом соседа по палате, невесть как материализовавшегося здесь. – Вот на третьем этаже, говорят, есть комната, где мгновенно осуществляется помысленное. Во где с ума сойдёшь.

– Это ещё как? – спросил Ктоякин у много знающего соседа.

– Как-как, а вот так! Подумал плохо о себе, ну там, поругал себя – такой дебил я!!! И тут же тебе ра-а-а-аз – исполнение: и ты – дебил. Сидишь, тупишь, слюни пускаешь! Или там дамочка одна побывала, помнится. Хорошенькая такая. Была. Вышла из комнаты жирная, уродливая и старая.

– Это почему?

– Так она там себя распинала знаешь как! Я такая-сякая, ну, в общем, все по ее же словам и получила.

– Не, я не готов на третий этаж. Я точно оттуда выйду косоглазым карликом.

– Это почему же карликом? – ухмыльнулся сосед.

– Да посмотри на меня сам! – Ктоякин встал.

– И что? – не понял его собеседник.

– Ну как что? Карлик я мелкий! 167 сантиметров рост! – он снова сел, чтобы не отсвечивать.

– Ну рост Венеры, – беззлобно улыбнулся сосед. – А вообще тебе туда точно не надо. Правда, однажды зашла туда старушка и вышла такой красавицей – залюбовались все. Во как себя любила!

– Да как же можно себя любить, да ещё в старости? – не понял Ктоякин. – Тело дряхлеет, зубы выпадают, голова лысеет, никому не веришь, все вокруг враги!

– Да… ты бы сразу оказался в лепрозории.

– Где? – испугался новоиспечённый здравницы.

– В лепрозории, – спокойно повторил собеседник. – Место, где просто догнивают неизлечимо больные.

– Как неизлечимо? – опять испугался Ктоякин.

– Ну так. Ты же себя ненавидишь. И тело своё и чувствам своим уже, поди, не веришь. И мысли от гордыни до самоуничижения, да?

– Откуда ты знаешь? – виновато спросил новенький.

– Да что тут знать-то? Стена твоя все показывает, о чем ты думаешь.

– Так, уже познакомились? – в палату вошёл доктор Драконов.

– Познакомились, доктор. Тяжелый случай, – сказал сосед новенького.

– Себя-то вспомни, можно подумать, ты к нам с лёгким случаем пришёл, – по-доброму улыбнулся Драконов.

– Что верно, то верно. С суицидальными настроениями был, – немного даже засмущавшись, сказал сосед.

– Ну вот. Так что не стращай новенького. Тебе удобно у нас? – вдруг Доктор спросил Ктоякина.

– Честно сказать, не очень. Эта стена меня очень смущает. А можно ее как-то выключить?

Драконов с соседом рассмеялись.

– Привыкай. Ты попробуй помечтать мысленно о чём-то приятном и похвали себя. Тебя от этой стены будет не оторвать. Но не увлекайся. Это баловство, конечно. Так наглядней, как вы себя ненавидите или любите. А вообще через пару дней на групповую терапию всех жду.

Драконов развернулся и ушёл. И как-то тепло на душе вдруг стало у Ктоякина. Его никто тут не осудил, что ростом не уродился, и не сказал, что он не такой, каким мог бы быть.

– Да! Групповая терапия – это сила! А, кстати, ты не косой, а раскосый, – хихикнул сосед. Смотрел мультик про ворону?

– Не-а, – насторожился Ктоякин, подумав, что снова издёвка над ним какая-то.

– Стена, включи ему про ворону. Попробуй просто улыбнуться, – подмигнул ему сосед и вышел из комнаты.

На стене шёл мульт «Влюбчивая ворона». Ктоякин вдруг окунулся в детство, и улыбка озарила его напряжённое лицо. Первый день в Здравнице ему понравился.

2 глава

– Ктоякин! К доске! – парень вздрогнул, и ладошки привычно вспотели, ноги стали, как вата, и он уже по обыкновению «предуслышал», как одноклассники засмеются его неуверенной походке. И даже если он что-то напишет на доске по уроку, и даже если это будет правильно, то на первый же вопрос училки: «Ты уверен, что это так?», он сразу станет не уверен.

Внутри что-то непривычно замерло от страха. Совершенно неожиданно он вдруг решил обнаглеть и выйти к доске шагом, полным самообладания! Это была борзость! Как обреченный на смерть, и потому ничего не боящийся, он шагнул в свою личную бездну!

Неожиданно класс замер, и ни одного смешка не раздалось. Ладошки были холодные, взгляд стальной, спина прямая. Внутри разгорался какой-то слабенький огонек уверенности в том, что он собирался сделать. Что именно он собирался делать, он и сам понятия не имел. Но точно был уверен, что сделает. Очень новое ощущение накатило на все существо Ктоякина.

Повернувшись к одноклассникам, он пристально посмотрел в глаза тем, кто особенно любил потешаться над ним. Вдруг увидев в их глазах замешательство… Как?! Эти пересмешники бывают в замешательстве?

Потом он медленно перевел взгляд на училку, которая не упускала случая поддеть его за незнания географии. Где, например, находится Мадагаскар?

Всплыл в памяти эпизод, как он выдал все свои познания про этот остров на уроке географии и как смеялись над ним после этого еще полгода. Тогда он со страху выпалил, что там живут лев Алекс, зебра Марти и жираф Мелман.

– Столица Мадагаскара – Антананариву, – вдруг выдал сам от себя не ожидавший Ктоякин. – Это островное государство, где более девяноста процентов видов растений и животных не встречаются нигде больше на Земле.

Класс замер. Училка не знала, как реагировать, потому что она не успела задать никаких вопросов. Парень вышел и начал рассказывать тему, упоминание которой у всех уже вызывало смех и издевательства.

Внутри было очень спокойно, как будто он прыгнул с парашютом, был свободный полет, парашют уже раскрылся, и теперь надо просто удачно приземлиться. Зазвенел звонок. Все сидели, не шелохнувшись. Учителка тоже впала в состояние транса. Он взял свой портфель и в абсолютной тишине вышел из класса. Его вдруг впервые не взволновало, что они подумают о нем и его «выступлении» у доски. Вертелся только один вопрос в голове: «А что, так можно было всегда делать?»

Его сильно затрясло и, очнувшись, он увидел перед собой лицо соседа по палате.

– Ты молодцом! С первого же раза прошел симулятор детских страхов!

Сказать, что Ктоякин был в шоке – ничего не сказать. Все было так натурально, как будто он реально вернулся в школу и страхи пережил все те же, с которыми шел по жизни. Или нет? Похоже, перешагнул какие-то… Он глянул на стену – она показывала умиротворенное море, плескавшееся на закате. Лучики оранжевого светила скользили по воде, завораживая игрой бликов.

«Хорошо-то как!!! – подумал парень».

– Хорошо, говоришь? – голосом Чеширского кота спросил сосед по палате. – Завтра в симуляторе день «добудь любовь». Пойдешь или пропустишь?

– Еще чего! – окрыленный первым успехом, воскликнул Ктоякин. – Записывайте и меня!

Улыбка Чеширского кота была самой загадочной в здравнице.

3 глава

– Да кто ты без меня?! Ты себя вообще в зеркало видел?! Уродец ты маленький!!! Кто тебя полюбить-то сможет еще, кроме меня?! Это я, дура, только и могу тебя любить!

Ктоякин слушал вполуха все причитания жены, как заезженную пластинку. И вдруг впервые всплыла мысль, от которой он даже вспотел: «А что, если совсем без любви, чем вот так, унизительно выпрашивать те капли, которые ему из пипетки любви выдавались по настроению супруги?»

Мысль была до того странна своей новизной, что неожиданно ему понравилась!

– Я ухожу от тебя, – вдруг сиплым голосом сказал Ктоякин.

Жена резко оборвала свою «песню», забыв, на каком куплете остановилась.

– Что! Куда?!

Решение было принято, и почему-то стало так все ясно, что даже не захотелось объясняться, куда и почему он уходит, тем более что он и сам не знал, куда. Вдруг горы льда в душе начали стремительно таять, и наступила такая легкость, что всплыл вопрос, уже где-то его озарявший: «А что, так можно было?»

За ним всплыла мысль: «И как же ты теперь без любви будешь? Где добывать придется? Совсем без любви никак».

Эта мысль его на минуту остановила. Он смотрел в глаза жены, но видел там магазин, то с открывающейся дверью нараспашку и предложенным товаром любви во всех проявлениях, то наглухо заколоченные двери и окна.

«Торговля любовью. А я – покупатель. А когда нечем платить – попрошайка. А когда немного разбогатевший – поставщик».

«Ты пропадешь без меня, – кричала жена-магазин, – ты никто без меня!» – голос жены еще звучал в ушах человека, решившегося вступить на неизведанный путь и таки узнать: а кто же он на самом деле без жены? Он сам. Просто без никого.

Вокруг были городские джунгли, где всем на всех было глубоко плевать. Ветер трепал его куцые волосенки, одежда на нем была самая простая, и всплыло жгучее привычное желание: быть любимым. И в достижении этой цели он готов был на всё. Скулить, терпеть, ластиться, унижаться, угрожать и заискивать. Самое чистое, на что способен был Ктоякин – это любить. Но… ожидая ответ.

Вдруг, как гром среди ясного неба, прозвучали слова доктора Драконова:

– Сам себя полюби! И искать никого не надо.

– Любить себя? Я что, всегда мог любить себя, не ожидая от кого-то любви? А что, так можно было всегда?

Когда-то он услышал «Большую Касыду» Аль-Фарида, и сейчас всплыли слова:

«О, до сих пор, борясь с собой самим,

Я лишь любил, но нынче я любим!

Моя любовь, мой бог – душа моя.

С самим собой соединился я.

О, стройность торжествующих глубин,

Где мир закончен, ясен и един!»

4 глава

Третий этаж был окутан тайнами и этим немного пугал и притягивал одновременно. Человеческая натура всегда тянулась к неизведанному. Натура Ктоякина была не исключение. Ему впервые за время пребывания в здравнице предложили посетить комнату мгновенной реализации мыслей.

Он волновался, как перед первым свиданием с таинственной незнакомкой. Комната функционировала только ночью, ибо известно, что мозг человека работает ночью на особых частотах, и это использовалось в здравнице.

Он перешагнул порог комнаты и погрузился в полумрак атмосферы. Первое, что обратило на себя внимание – это аромат, витавший в воздухе. Обоняние заработало на полную катушку, как у первобытного человека, когда его жизнь зависела от того, учует ли он опасность или нет. Запах озона был сильным, и хотелось его вдыхать всем существом, каждой клеточкой!

Чувства и ощущения нахлынули на него! Он внезапно осознал, что сила Планет, вращающихся на своих орбитах, и сила его мысли, руки, ноги и желаний – это одна сила Вселенной. В нем забурлило и заиграло нечто, что он определил как жизненную энергию, и мышцы налились приятным тонусом! Как остатки сна, тающие поутру, вспомнилось, что он маленький и слабый мужчина, всегда искавший защиту и опеку. Грудь наполнилась любовью и милосердием ко всему живому, ум стал ясно и четко видеть и осознавать вещи, которые ранее не воспринимались! Все стало таким прозрачным и единым!

– Йохо! – закричал Ктоякин, – Я нашел себя! Я узнал, кто я!!! – радостно подпрыгнув, как на пружине, он внезапно упал на пол и ударился лбом.

Подняв голову, он увидел доктора.

– Понравилось быть сильным и могущественным? – спросил Драконов.

– Очень понравилось!

– А в минусе быть слабым не нравилось?

– Не-а, – внезапно погрустнел Ктоякин, начиная понимать, к чему клонил доктор.

– А готов отдать минус?

– Готов, – почему-то безрадостно ответил мужчина, понимая, какой вопрос последует.

– А знаешь, что могущество рождено вместе с немощью?

Ктоякин молчал. Он, конечно, знал это. И понимал, что, избавляясь от минуса, придется расстаться с силой, к которой он стремился всю свою сознательную жизнь.

– А нельзя немного притырить силы? – спросил Ктоякин, зная заранее ответ.

Доктор улыбался своей наидобрейшей улыбкой.

– Но как без силы? – спросил Ктоякин. Ответа не последовало.

И тут он вспомнил, как однажды отпускал красоту, и казалось, что краски померкнут и мир останется уродливым серым пятном. Но нет, оказалось, он лишь отпустил привязанность к красоте!

«Так, может быть, и с силой также?» – с надеждой подумал он.

Точно! Как можно отпустить то, чего невозможно удержать? Услужливая память ему напомнила, как он пятилетним мальчиком гонялся он за солнечным зайчиком в надежде его поймать и спрятать себе в карман. Очень уж он ему нравился, тот зайчик! И хотелось, чтобы был его обязательно. Только его! Ну или хотя бы и его тоже. Но персонально! В его личном кармане. Похоже, мальчик вырос, а желание обладания осталось.

– Но плюсы так желанны и так сладостны! А у меня так мало было радостей в жизни! – неизвестно кому решил пожаловаться на свою жизнь Ктоякин.

Он стоял один в комнате. Стены, пол и потолок были полностью зеркальны. Пространство отображало любую его эмоцию, которая проецировалась во всех зеркалах, доставая из самых глубин его Души все, что там было долгие годы утрамбовано.

Боль! Сколько боли было испытано! Зеркала отобразили гримасу боли на лице и во всем теле. Он увидел свое тело боли, неприкрытое, пронзенное, с застывшим криком в каждой клетке. Ктоякин смотрел завороженно на себя и медленно осознавал…

– Я не могу быть болью. Нет, она моя, но это не я!

Изображение стало изменяться, как будто отрицая увиденное.

Отрицание нахлынуло на мужчину, как безбрежный океан, не оставляя ни капли надежды выплыть из него. Отрицание сокрушало и сносило все устои и все крючки, за которые могло зацепиться сознание. Даже боль отступила и стала приглушенной перед отрицанием всего!

– Нет, – прошептал Ктоякин! – Нет! – уже громче почти прокричал он, разрывая наваждение. – Я не могу быть отрицанием. Оно же мое! Но не я!

Морок рассеялся, и на лице проявилась жалость к себе. Горючая слеза покатилась по щеке, и сердце наполнилось жалостью к себе.

– Я столько пережил, столько настрадался!

Легкий ветерок, тронув слезинку, принес озарение:

– Я не могу быть жалостью, она моя, но я не жалость! Я – озарение! Да, точно! Я – чистое озарение!!! – обрадовался Ктоякин, смотря во все зеркала, что отображали сияющие, искрящиеся его глаза! Было ощущение, что внутри черепушки его кто-то запускал салют, и особо резвые искры от него вырывались наружу из глаз!

– Стоп, – сам себя остановил мужчина, – стоп, я не могу быть озарением. Оно ведь мое, но это не я. Ладно, пусть все будет как есть. Буду просто это осознавать.

Зеркала вдруг отобразили вокруг его головы свет осознанности.

– Ах, как затейливо все, – улыбнулся он себе в зеркале и даже протянул руку в надежде пощупать тот свет, зайчик от которого он так неудачно пытался поймать в детстве. Но свет опять не ловился. Даже здесь, в комнате реализаций всех мыслей.

– Ну что ж, все, что со мной было – это просто жизненный урок. Понимаю, принимаю, – добродушно сказал он.

Зеркала отразили атмосферу спокойствия, тихой радости и… благодарности к себе. Он никогда не испытывал благодарности к себе.

К кому-то стотыщмильонов раз испытывал благодарность. Даже к ситуациям, с ним приключившимся, испытывал. Но к себе… это было так ново и так волнующе!

Зеркала вдруг стали отображать, как он стал расти. Прямо на глазах у себя стал расти! Рост был его «больной» темой, и тут он стал на целую голову выше! Понимая, что это рост внутренний, он с радостью наблюдал, как становился добрее и уважительнее к себе.

– Уважать себя… – Ктоякин на секунду задумался: за что он мог бы уважать себя? – но потом отмахнулся от этих мыслей, и решил, что будет просто так себя уважать, ни за что.

Пространство в виде зеркал начало отображать его тело, пронизанное духовным светом и мудростью. Тело стало видеться более прозрачным и тонким, что ли…

Ктоякин как-то естественным образом почувствовал любовь к себе. Просто любовь к себе, ни за что-то, ни вопреки чему-то, а просто так. Тело почти не отображалось уже в зеркалах, прозрачная дымка висела в воздухе, которую Ктоякин мог еще разглядеть, но уже не воспринять эту дымку собою. Вопрос «Кто Я?» начал таять вместе с изображением человека, пока зеркалам больше нечего было отобразить, как только взаимное бесконечное пространство друг друга. Невесть откуда смотрящее внимание, оглядывающее окружающее пространство комнаты, ощутило безусловную любовь, как заключительный этап любви к себе.

– Так кто же себя любит? – вопрос повис в некой точке между всеми зеркалами стен, потолка и пола…

5 глава

Ктоякин сидел в душном офисе и с тоской вспоминал речку, камыши и легкое дуновение ветерка, что колыхал поплавок на глади воды.

Он очень любил лето с его звуками саранчи и громом с дождем.

– Ктоякин! – как гром среди ясного офиса раздался голос начальника. – Где отчёт?

И, хотя отчёт был готов ещё вчера, но Ктоякин испугался по привычке и сжался в сплошной спазм.

– Отчёт готов, – тихо сказал он голосом офисного планктона.

– Что? Что ты там бормочешь? – раздраженно прогремел начальник.

И тут какая-то метаморфоза начала происходить с Ктоякиным. Всегда реагирующий на интонации и взгляды всех и вся, он вдруг встал, расправил плечи и громко сказал:

– Отчет у вас на столе ещё со вчерашнего дня!

Начальник даже трубку в сторону отложил от удивления.

– Голос прорезался, Ктоякин? Может, тебя на повышение порекомендовать?

– Лучше отпуск мне подпишите, – совершенно обнаглев, сказал работник с прорезавшимся голосом.

– Чего-чего тебе сделать? А в командировку на Канары тебя не отправить? – решил съязвить начальник.

– Можно и на Канары, – снисходительно сказал Ктоякин.

Начальник аж крякнул.

– Кто подменил Ктоякина? – громыхнул он на весь офис. – Верните, злые инопланетяне, мне прежнего работника!

Девочки в отделе хихикнули, золотая рыбка в аквариуме уставилась на начальника. Ктоякин решил «добить» всех:

– И повышения зарплаты.

– Да кто ты такой, что захватил тело моего самого бездарного и самого бесплатно-безропотного работника? – просипел потный начальник. – Я тебя уволю! Ты – лох печальный! Ты себя кем возомнил? Да ты вообще никто, и звать тебя никак! Я тебя вскормил грудью, я же тебя и убью! – продолжал свой спектакль босс, который любил за счёт своих сотрудников возвыситься, унижая их.

– Грудью, говорите? – невозмутимый Ктоякин вдруг неожиданно понял, что начальник сам полный ноль и весь офис ему как костыли.

Начальник посмотрел на свой первый размер разжиревшей начальничьей груди и покраснел.

– Да я тебя с волчьим билетом! Да я тебя… – он не знал, чем бы ещё поугрожать зарвавшемуся работнику.

– Я разрешаю Вам иметь обо мне любое мнение, – немного треснутым голосом сказал Ктоякин.

Вдруг пришло осознание абсолютной бесполезности пребывания на этой работе. И как он раньше этого не видел? Он давно мечтал открыть свое дело. Но ему все окружающие говорили: куда ты собрался? Да у тебя никогда не получится! Да ты не можешь ничегошеньки! И он всем верил. Всем. Кроме себя. Себе Ктоякин почему-то не верил от слова «совсем».

– Наверное, пришёл час, – как-то по-взрослому сказал он, глядя на начальника. Весь офис замер.

– Я увольняюсь. И сегодня вы подпишете мое заявление.

Начальник даже кивнул машинально – столько было уверенности в голосе захваченного инопланетянами Ктоякина.

***

– Расскажите о себе, – четко поставленный рутинный голос менеджера ввел Ктоякина в ступор.

– Я… а что именно Вы хотите знать? Качества моей личности? Так они могут быть разными в разных обстоятельствах. Вот, помню, однажды на рыбалке я поймал огромную рыбину и выпустил ее. Это, наверное, говорит как-то обо мне?

– Вы что, издеваетесь? – недоуменно спросил менеджер. – Какая рыбина?! Я Вас спрашиваю – опишите себя!

– Но как же можно описать себя? Вы, наверное, хотите, чтобы я Вам описал личины, за которыми прячутся люди? Но мне неинтересны с некоторых пор эти ложные игры.

Удивление менеджера было смешано с брезгливостью к «тупости» оппонента, с которым было вынужденное общение.

– Расскажите, стрессоустойчивы ли Вы? – продолжил наводящими вопросами говорить начинающий не на шутку нервничать менеджер.

– Пожалуй, да.

Ктоякин шёл после собеседования в странном состоянии. Вдруг его перестало волновать, что он почти физически почувствовал мнение менеджера о себе. «Ну, потупил, – думал он о себе, – да с кем не бывает?»

И как-то добро стало на Душе. Вдруг остановившееся самогнобление за что-то не так сказанное или непонятое начало радовать. Не тупость радовала, а то, что он перестал сам себя за это ругать.

«Сейчас ступил, а завтра сострю», – аж хрюкнул от удовольствия Ктоякин.

Внутри что-то начало разжиматься. Оказывается, он жил в постоянном спазме саморугания. Мало того, что весь мир ругался на него – или ему так казалось – так ещё и он добавлял! И как только жив ещё, курилка?