Текст книги "Тропинкой заповедных строк"

Тропинкой заповедных строк
сборник стихотворений
Юлия Каштанова

© Юлия Каштанова, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Восьмистишие

 
Сквозь ночи мрак услышишь голоса,
Сквозь песни лет навеет ветер саги.
Веретено у прялки колеса
Прядет косые строки на бумаге.
И лунный луч, ворвавшийся в окно,
В безумье танца на стене начертит…
Что им до нас? Поверь мне, все равно.
Они боятся жизни, как и смерти.
 

«После долгой разлуки на тысячи лет…»

 
После долгой разлуки на тысячи лет
Каждой встречи минута покажется сном…
В бесконечном движении звезд и планет
Мы забыли о счастье, сражаясь со злом.
 
 
Мы забыли друг друга и лица друзей,
Только лица врагов память нам отдала.
Средь бурь и побед, в временном колесе
Мы искали дороги, что застила мгла.
 
 
Мы давно уж не помним друг друга в лицо,
Мы не помним даже свои голоса.
А судьба все пути замыкала в кольцо,
Чтобы снова мы встретились на небесах.
 
 
Мы прорвали тот круг, что закрыл двери нам.
Стен уж нет, лишь дорога меж нами лежит,
И за окном снова смеется весна
И душа от предчувствия счастья дрожит.
 
 
Сделай шаг. Подойди. Ты ошибся едва ль.
Это я! Ну, пойми же и вспомни меня!
Вспомни клятву верности, что ты давал
В день, когда расставались мы, память храня!
 
 
Вспомни день, что разлуку на тысячи лет
Нам пророчил, о радости память забрав.
Вспомни радости встречи, холодный рассвет
И дорогу в ночи средь дурманящих трав.
 
 
Ты боишься расстаться со мною на час.
Ты устал ждать меня. Но устала и я.
Но теперь даже смерть – не разлука для нас.
Ты боишься? Но это не сон – это явь!
 

«Нет, наверное, я все ж таки жива…»

 
Нет, наверное, я все ж таки жива,
Потому что еще чувствовать могу.
Закружилась только голова —
И свалилась в пропасть на бегу.
Не разбилась… Разве можно так?
Я не знаю, что такое смерть.
Вечно живы?.. Но смеется враг,
И в глаза друзьям нет сил смотреть.
Я жива, но это ль я ждала?
Одинока снова, не уйти.
Видно, боль моя перенесла
То, что мне вовеки не пройти.
Жизнь души и тяжесть наших тел
Только сдержит сердце за стеной.
Не уйти от несвершенных дел,
Что догонят в жизни, пусть иной.
Только взгляд, холодный, страшный взгляд
И в степи примятая трава…
Меня видеть в мире не хотят.
Меня слушать в мире не хотят.
Меня помнить в мире не хотят.
Но сквозь ветер слышатся слова…
 
 
Нет, наверное, я все ж таки жива…
 

«Ты – одиночка, потому свободен…»

 
Ты – одиночка, потому свободен.
Ты никому не должен ничего.
Один приходишь и один уходишь,
И не берешь с собою никого.
 
 
Ты одиночка. Странник, волк и рыцарь.
Ты не в ответе за чужую жизнь.
Ты за свою лишь будешь насмерть биться…
Но клятву дал ты – и теперь держись.
 
 
Ты не хотел ответ нести за чью-то
Судьбу, тебе доверенную здесь.
Тебе свобода стоит почему-то
Порой дороже, чем, к примеру, честь.
 
 
Ты одиночка. И тебе ли нужно
Себя вдруг связывать с чужой игрой?
Но ты согласен на людскую дружбу…
Так значит есть в твой душе добро?..
 

«Одиночка» звучит, словно «избранный…»

 
«Одиночка» звучит, словно «избранный»,
Эхом вторит им слово «герой».
Ты играешь, как картами, жизнями,
На судьбу не взирая порой.
Ты не можешь прервать ожидания.
Не остаться на вечном пути
И себе не найти оправдания —
Это вовсе не значит «простить».
 
 
«Одиночка» равняется с мудростью
И в глазах у людей, ты – пророк.
Ты уходишь, порою, за глупостью,
Ты плюешь на отпущенный срок.
Ты запутался в рамках реальностей,
И порой qui pro quo – не поймешь.
В этой жизни не больше формальности,
Чем в другой, той, какой ты живешь.
 
 
«Одиночка» звучит, словно «проклятый»,
Для того, кто то имя носил.
Ты скрываешься красками блеклыми,
Будто только об этом просил.
Не понять ни друзьям и ни спутникам,
Что стремились с тобою уйти,
Как же звездный – о, Господи! – трудно нам
На себе отпечаток нести.
 

«Ты не понят? Потому что ты – иной?»

 
Ты не понят? Потому что ты – иной?
Право слово, одиночка – не проклятье.
Ты сказал однажды: «Не ходи за мной.
Путь мой труден, многим не понятен.»
 
 
Ты сражаешься один – и против всех!
Победителем выходишь из сражений.
А враги услышат лишь холодный смех
И звон стали, не узнавшей поражений.
 
 
Но тебе порою трудно осознать,
Что другими может властвовать умами.
Ты простишь, но только сможешь ли понять?
Да и незачем себе тревожить память.
 
 
Ты уходишь – без дороги не дышать,
Твои песни – все о верности и свете.
Будут только листья палые шуршать
И обнимет в поле теплый ветер…
 
 
Ты их любишь, но они ведь не поймут,
Что желаешь ты им счастья и покоя.
Загонять себя бессмысленно в тюрьму
Есть ли смысл? Ведь ты не этого достоин.
 
 
Брось грустить о тех, кого оставил там —
Ты рожден для вольной жизни одиночки.
Поклонись лишь на прощание крестам
И уйди, не подарив им даже строчки…
 
 
Из любви ты их оставил дальше жить
В этом городе уюта, где не знают
Ни войны, ни безысходности «как быть»,
Где весною на рассвет на улетают…
 
 
Им не нужно знать, как трудно одному,
Но защита в миг опасности труднее.
Они не поверят слову твоему…
Но куда у с ними быть еще честнее?..
 

Антисуицидальное

 
Вот так уходят лучше – беспечно,
Неслышно и не замедляет шаг.
Они горят и жизнь их быстротечна,
Они не ищут не затрат, ни благ.
 
 
Тоску мою словами не измерить.
Оставшись в одинокой тишине,
Так трудно в вечность прожитого верить:
Тем, кто остался – тягостней вдвойне.
 
 
Вот так уходят юные – сгорая,
Искрясь бенгальским радужным огнем.
Поэты редкость, вид наш вымирает,
Но не сдаемся, хоть трудней живем.
 
 
Пусть в окруженье роскоши и денег
Под дикий вой и с воплем: «На черта…?!»
Уйдет известный миру псевдо-гений:
Его за гранью ждет лишь Пустота.
 
 
Но в тишине ноябрьской долгой ночи
Как лист забытый опадет с моста…
Он к нам вернется, если сам захочет,
Нам не позволив верить перестать…
 

Призыв

 
Стань моим огнем – я стану пеплом в твоей ладони.
Стань мои солнцем – я буду твоим лучом.
Стань моим деревом – я буду листком в твоей кроне.
Стань моим морем – я буду твоим ручьем.
Стань моим берегом – я буду твоим прибоем.
Стань моим небом – я буду твоей звездой.
Стань моим сердцем – я буду твоей мечтою.
Стань моей жизнью – я буду твоей душой.
 

Посвящение
брату

 
Как быстро поблекли краски
Под пологом вечной ночи…
Как это не удивляет, а лето – увы! – прошло.
Конец нашей доброй сказки
Нет смысла уже пророчить,
И так всем давно понятно: одно не приходит зло.
 
 
Как трудно теперь поверить
В открытое сердце друга,
Чьи руки сжимают тросы, скрипящие в синеве.
И горечи не измерить,
Когда, протянувши руку,
Находишь клинок блестящий, оброненный им в траве.
 
 
А голос мечты был сладок,
А зов ее был так тонок,
И счастье казалось близким, а жизнь вечности полна.
И этот смешной порядок
Я помню еще с пеленок.
Теперь мне ладонь напомнит искристая седина.
 
 
Ах, как мы спеша взрослели,
На жизнь торопясь сорваться,
Стремились познать иное, в душе затаив огонь!
Как много мы не успели,
Стараясь в зенит подняться!..
Теперь же, поняв все это, в груди два сдержавшись стон.
 
 
Распахнуты небу руки,
Серебряный тает вечер,
И память держать нет силы, летящую в никуда.
От первых минут разлуки
До самой последней встречи,
Как лента по мирозданью, в мгновенье слились года.
 
 
Ты помнишь – их много ль было?
Мы счет не вели столетьям…
Мы знали, что стоит верить, что в самый последний час
Все то, что во льду застыло,
За нас перед ним ответит,
И мир не придет проститься, хоть только в последний раз.
 
 
Когда же, затмив сияньем
Иные цветные звезды,
Поднимется ярко в небо сверкающий талисман,
Вы, вспомнив о воздаянье,
Придете, но снова поздно
И, двери раскрыв пошире, мы кинемся в океан.
 
 
Ты слышишь, как бьется сердце
В соседнем с тобою мире?
Стираются сны и грани, сливаясь в единый круг.
А там, за хрустальной дверцей,
Забьются еще четыре…
Ты скажешь: «Мы не вернемся.» А я возражу: «А вдруг?»
 

«Я думал, ты зовешь меня…»

 
Я думал, ты зовешь меня,
А ты звала совсем другого.
Все это глупо, право слово!..
И мне не удержать огня.
 
 
Одно словечко, голос, крик —
И я лечу к тебе стрелою.
«Опомнись, полно! Что с тобою?» —
И жизнь оборвалась за миг.
 
 
Я думал, ты ждала меня,
А ты ждала совсем другого.
И жизнь мне говорит сурово,
Что я не проживу ни дня.
 
 
Я весь бы свет тебе отдал,
И синеву небесной дали,
Чего другие не видали,
Что за порогом древних скал.
 
 
Но тишь земная холодна,
И ты не вынесешь признанья:
Под пологом из ожиданья
Не снится юная весна.
 
 
Ты так живешь. А для меня
Здесь нет уж ничего живого.
Ты – лед с огнем в груди, и снова
Твои глаза не видят дня.
 
 
Я думал, ты зовешь меня,
А ты звала совсем другого…
 

Ребенку, играющему на детской площадке звездой, упавшей с неба…
(карта Таро – двойка динариев)

 
Милый ребенок, ты играешь звездой,
Но не видишь восхода.
В роще рассветной кричит козодой —
Вестник близкой невзгоды.
 
 
Свет мой не белый, и день мой не мил,
И так близко до края…
В прошлом мой ангел – теперь уже «был»,
Я же нынче другая.
 
 
И возвращаться назад, как в бреду
С чужих слов повторяться —
Это ль не фальшь? И в заросшем саду
Так легко потеряться.
 
 
К прошлому нет возвращенья для нас
И все просто, как в песне.
Только сквозь шум не стихающий глас:
«Сомневаешься, вестник?..»
 

Выбор

 
Снова выбор. Снова перепутье.
Перекрестье – из дорог прицел.
Осень, ветер, листья и распутье,
И неважно – где какая цель.
 
 
Вновь развилка. Шепот: «Выбор сделан.
Ты шагнула – дверь не заперта.
Ты – за гранью, проведенной мелом,
За чертой осталась пустота.»
 
 
Не вернуться и не оглянуться…
«Сделай выбор – но не ошибись!»
На ступеньках просто поскользнуться
И помчаться, кувыркаясь, вниз…
 
 
Снова выбор. Как же это тяжко
Выбирать в тумане скрытый путь!
Ночь глядит безжалостно и страшно:
«Помощи не будет – не забудь!..»
 
 
Выбор, выбор… Как же надоело!
Выбирайте сами, если так…
Но – пускай и четко, и умело —
За меня не сделаете шаг.
 

Мистер Пустота

 
Когда все гости сонные уйдут,
Съедят весь торт и все вино допьют
И ты их всех проводишь до дверей,
Запри ее за этим поскорей.
 
 
Укройся в доме, спрячься под засов,
Чтоб в тишине звучал лишь бой часов,
Если дверей не замкнута черта —
В нее вползает Мистер Пустота.
 
 
Он просочится на холодный пол,
И сядет он хозяином за стол.
Или тихонько встанет за спиной,
Как будто послан Черною луной
 
 
Он разговор негромко заведет,
Припомнит все, по всем годам пройдет,
Напомнит он об этом и о том,
И ты ему всегда поможешь в том.
 
 
Не слушай этих «праведных» речей!
Не дай игре закончиться ничьей —
Ибо тогда победа для него
И для него – немое торжество.
 
 
Пока ты слушать будешь те слова,
Твоя набьется пылью голова
И равнодушьем сердце начинит
Тот голос, что сейчас в ушах звенит.
 
 
Ты не заметишь, как, когда и где
Его рука протянется к звезде,
Ее потушит, как в прихожей свет…
И ты не встретишь больше свой рассвет.
 
 
В душе твоей гнездится пустота,
А ночь, белей тетрадного листа,
Твою струну смотает в тетиву
И пустит стрелы в пышную траву.
 
 
Не будет боли, будет только хлад
И сведены в кольцо пути назад.
Ты будешь рваться с сети пустоты,
Но… слишком поздно спохватился ты!
 
 
В твоих глазах царит извечный мрак,
Твои дороги навевают страх,
А бывший друг – у ног твоих лежит,
А бывший недруг – за плечом стоит.
 
 
И бывший брат со светом на челе
Сразит тебя и ты падешь во зле…
Уже боишься? Рано, друг, еще!
Пока не кончен бал, не дан расчет…
 
 
Закурим, выпьем по одной,
Забудем о заботах радости земной.
Но кто это стоит в тени окна,
И в зеркалах не отражаясь…
 

«Срываясь в омут не застывшей лавы…»

 
Срываясь в омут не застывшей лавы
Искристым сальто в бешеном прыжке,
На тверди неба прорастают травы,
Слова цветут на древнем языке.
 
 
Ногами дробно звезды рассыпая,
Я по-над бездной пропасти скольжу.
Прыжок! И снова поворот над гранью…
И средь небес пути не нахожу.
 
 
В безумье танца в облака срываюсь
Огнем летящим, заревом во тьме,
К Безликому руками прикасаюсь,
Огонь священный греет пальцы мне,
 
 
И Лед покоя холодит мне ноги,
И звезды шепчут мне на сотни голосов.
Они лишь знают мои тайны и тревоги,
Что позволяют дрогнуть чашам у весов…
 

О смерти

 
Я, наверное, умер… Или это снится?
Белая дорога, запертая дверь…
Ветра свист холодный обожжет ресницы.
Что б не оступиться, никому не верь.
 
 
Голоса былого, неба свет целебный,
В шорохе кружится ленная метель.
Путь прямой открылся, только призрак бледный
Не пускает душу в мира колыбель.
 
 
Все переменилось, выросли вдруг крылья,
Бешеным восторгом поднялась заря.
Я прощаюсь с теми, что укрыты пылью
В невеселый полдень злого декабря.
 
 
Я прощаюсь с миром. Белым ожерельем
Мне падет на шею ранняя весна,
Что меня будила звездною капелью
Утром серебристым от дурного сна.
 
 
Разметает ветер желтые страницы,
Память не оставив серым городам.
Я, наверно, умер… Или это снится?
Жизнь? – пусть забирают! Душу – не отдам.
 

«Ты глух и нем, когда кому-то нужен…»

«Параллельные миры не

пересекаются…»

 
Ты глух и нем, когда кому-то нужен,
В иное ж время – ты открыт для всех.
Как у других, твой кругозор заужен,
А тяга к свету вызывает смех.
 
 
Твоя угрюмость многих удручает.
Как пес над костью, скалишь зубы всем,
Но только то совсем не означает,
Что ты убавил у других проблем.
 
 
Ты ни любить, ни верить не способен,
В тебе, как в лампе, пустота внутри.
Как волк голодный – одинок и злобен.
Нет даже тени от тебя – смотри!
 
 
Таких, как ты, полным-полно в природе,
Но только ты похлеще их вдвойне!
Ты предан только цели и свободе.
Я ухожу. Судить тебя – не мне.
 
 
Банален ты и жизнь твоя банальна!
Взлететь захочешь, когда станешь стар…
Но это будет также нереально,
Как параллельный перпендикуляр!
 

«Тысячи солнц в глазах отразились…»

 
Тысячи солнц в глазах отразились,
Мигом погасли, мигом забылись —
Лишь уравнение жизни поэта:
Путь плюс любовь равняется свету.
 
 
Темные блики ярких мелодий,
Выстрелив в небо, в пропасть уводят,
Струны порвались все до единой,
Тяжкое бремя давит на спину.
 
 
Тяжек и труден путь менестреля —
Проще клинок взять вместо свирели.
Грусть и утрата душу укроют,
Темное море их упокоет.
 
 
Мрачными стали яркие звезды.
Не возвращайся. Уж слишком поздно.
Лучше б вовеки нам не встречаться…
Нет, не должно все так оставаться!
 
 
Пусто на сердце, душно и горько,
Ветер холодный, словно иголки.
Песни умолкли, стихли аккорды —
Их похоронят темные воды.
 
 
Может, когда-то в радужной зорьке
Выловишь в море лютни осколки —
Вспомни о песне, что на закате
В танце кружилась в траурном платье.
 
 
Если услышишь – вспомни о лете,
Что обратилось в пламенном свете
В белые стены каменной башни
В всплесках аккордов песни вчерашней.
 
 
Вспомнишь, но сердце вовсе не дрогнет,
Душу, наверное, это не тронет.
Я не просила помнить и верить,
Зря прикоснулась к запертой двери,
 
 
Зря позабыла сна безмятежность,
Зря променяла счастье на нежность.
Нет мне возврата! За упущенье,
Что совершила, нет мне прощенья.
 
 
Зря на запреты я посягнула,
А за ошибку в чувствах тонула.
Лучше забудем, что мы знакомы.
Будь же счастливым, мой невлюбленный…
 

«Прощать обиду тяжело…»

 
Прощать обиду тяжело.
Еще ж больнее понимать,
Что это просто, не назло,
Что так должно все было стать.
Считать ли мне на сердце ран,
А на душе – могильных плит?
Но хуже – чувствовать обман,
Который сам себя творит.
А он губителен, увы,
Сильней, чем тысяча клинков,
Он, как стрела, что с тетивы
Слетела, счастье расколов.
 

«Прости, что я снова на пару часов…»

 
Прости, что я снова на пару часов.
Мне жаль, но к рассвету опять мне в дорогу.
Давно я не слышу родных голосов,
Металла лишь звон – не суди же так строго.
 
 
Я в буре сражений не славы искала
И песни любви средь сражений забыла,
Отвыкла от нежности, страсть исчерпала,
Остался лишь образ того, что любила.
 
 
Лишь полночью звездной меж бурей и боем
Я в дверь постучалась родимого дома,
Пришла только чтоб повидаться с тобою,
Пред тем как уйти к землям мне незнакомым.
 
 
И снова сраженья на утро, и пылью
Мне лягут сомненья на плащ мой дорожный,
И сказок неясность смешается с былью…
Но к дому дорогу забыть невозможно.
 

Серое настроение

 
Серое, серое, серое
Стены, асфальт, небеса,
А у дороги на дереве
Серая тоже роса.
 
 
Люди все с серыми лицами,
Сумерки – серый туман.
В черном и белом страницами
Нас увлекает буран.
 
 
Твари бесцветные вылезут,
Город под корень сожрут.
Светлые, может, и выдержат,
Только сюда не придут.
 
 
Моря далекого отблески,
Солнца нетленный разлив,
Но черно-белые оттиски
Скроют мечту, проглотив.
 
 
Нет, черно-серые… Белое,
Светлое, нежное – где?
Жизнь повторится бесцельная,
Словно круги на воде.
 
 
Там, далеко, серебристые
Крылья ветров в парусах.
В город над мраморной пристанью
Крылья сложить – и назад!
 
 
Светлые души отчаянно
Рвутся из серой тюрьмы.
Жаль, не всегда замечаем мы
Час наступленья зимы.
 
 
Серым подернутся улицы,
Тупо ведя в пустоту…
Белые крылья сложу и я,
Спрятав под плащ свой мечту.
 

«Я сижу с листком бумаги…»

 
Я сижу с листком бумаги…
Пламенеет вновь закат,
Под горою, что в овраге,
В сумерках деревья спят.
Я сижу, считаю строчки,
Голос стынет на губах…
Знаю, там, под дальней кочкой,
Страх.
 
 
Свечка тихо оплывает —
Света вовсе не дает,
Ветер в окнах завывает
Дни и ночи напролет.
А на улицу не выйти:
Стало не на что смотреть.
К кирпичом таится в лифте
Смерть.
 
 
Над высокой старой башней
Стаи воронов кружат.
Дни сегодняшний, вчерашний
Тихо в памяти лежат.
Только сердце все тоскует,
Рвется в небо вознестись.
Рядом трубку мирно курит
Жизнь.
 

Меланхолия

 
Любовь и счастье сокращаются на радость,
А ревность с горечью возводят в степень их,
Средь расставаний встречи места не осталось,
Средь мертвых букв слов не найти живых,
 
 
Из дивных далей не приходит восхищений,
Из края светлого не будет кораблей,
Все больше отправлений – меньше возвращений,
Туман с болот печали стелет по земле,
 
 
У одиночества нет края или грани,
От равнодушия людского тошно жить,
От солнца светлого и звезд не жду сиянья…
Что остается? Верить, помнить и любить.
 

…И последнее

 
Это последнее перед финалом…
Строчка «Прости» не годится в начало,
Слово «Прощай» не рифмуется с счастьем.
Так почему б не сказать тебе «Здравствуй»?
Может быть, слишком о многом мечтала,
Многого, может быть, не понимала.
Время сметает разрывы и связи
И провожает любовь восвояси.
Что мне сказать напоследок – не знаю:
Я до сих пор ведь о чем-то мечтаю.
В тихой квартире потушены свечи,
В дверь незаметно вливается вечер,
Струны гитары, как звездные нити,
В слове моем напоследок сверкните.
Знаешь, я слишком о многом забыла
И, что сказать, все еще не решила.
Лучше отвечу тебе «до свиданья» —
Не облегчит разговор расставанья.
«Будем друзьями. Прости, если сможешь,
Если поймешь…» Но мне тем не поможешь.
Хватит пустых ожиданий и прений,
Хватит ненужный всех стихотворений.
Ты был лучом до пришествия ночи…
Будем друзьями мы, если захочешь.
Хватит обмана и, пусть это трудно,
Будем же честны хотя бы друг с другом.
 

Шут

 
Я смеялся над теми, кто себя променял
На обыденность старых стен,
Кто возвышенность строк ни за что не принял
И оставил себе лишь тлен.
 
 
Я смеялся над тем, кто в сраженьях забыл
Идеалы, за что шел в бой,
Что когда-то искал и кого-то любил,
Но не в мире с самим собой.
 
 
Я смеялся над теми, кто, сил не щадя,
На толпу срывался с цепи
И по лицам ледяные потоки дождя,
Как вино хмеля жадно пил.
 
 
Я смеялся и горькой слезою тот смех
Грудью в хрипе зашелся вдруг,
Когда падал ничком на кровавый снег
С удивленьем во взоре друг.
 

«Блеск ночи, таинство финала…»

 
Блеск ночи, таинство финала…
Упала с неба прямо в облака.
Блуждая в многоцветье бала,
Опять запуталась слегка.
Для одиночки что – морока
Всех шумных празднетств суета —
Ему уж создана дорога —
И ни покрова, ни креста.
Дорога длится, путь уводит
В иную даль за горизонт,
А сон, что по ночам приходит,
Опять покоя не дает.
Что видишь там, за окоемом
Ты, странник сумрачных дорог?
Что скрыто за дверным проемом?
Твое призвание – скитанье,
Проклятие чужих земель,
Закон извечный воздаяния
И путь, что вдаль ведет отсель.
Какой же срок тебе отмерян
И скоро ль покидать тот мир?
Ты снова открываешь двери
Покинуть этот пышный пир.
 

«За это ты меня еще осудишь…»

 
За это ты меня еще осудишь…
Но что с того? Меня ты не поймешь.
Ты долго после удивляться будешь,
Что меня манит в снегопад иль дождь.
Судьба моя – не праздное веселье —
Мне сердце жжет несбыточность мечты,
Мне – жадно пить ветра, как кубки с хмелем,
Терять рассудок с дикой красоты.
Дорога сердце мне стрелой пробила,
Не затянуться ране никогда.
Мне забывать дано том, что было,
Когда восходит странников звезда.
Я – часть ее и часть меня – дорога.
Тебя – здесь жить в туманной тишине,
А мне – путь по лугам и гор отрогам,
И песни лун в полночной вышине.
Мы – странники, мы – дым костров, мы – ветер,
Мы – память прошлого и будущего тень.
А путь влечет нас, радостен и светел,
И мы уходим прочь в грядущий день.
Всегда одни, но мы душой едины.
Сквозь ночь с заката мы идем к утру,
Сквозь моря гладь, небесные равнины,
Идя на свет к заветному костру.
В окне свечой нас встретит сердца пристань,
Где мы, как корабли, у берега стоим.
Дойти не просто, но оставить быстро:
Ты не заметишь, если вновь уйдем.
Для нас покой – забвение дороги
И шепот листьев где-то вдалеке,
Идти вперед – пускай устали ноги —
Не важно посох или меч в руке.
И радость нам – уснуть под небом звездным
Под шелест ветра, разговор ручья,
Иль слышать эхо в воздухе морозном,
Что только здесь прошли твои друзья…
Мы все пройдем и, как обычно, мимо,
Ветра сровняют памяти пески,
А то, что сердце наше неделимо
И не выносит комнатной тоски,
Поверь, меня не сдержишь ты порогом —
И я уйду, оставив только тень.
Мы странники и нас зовет дорога,
Что уведет сквозь мглу в грядущий день.