Текст книги "Я пришла, откройте дверь"

Ее устроили в просторной комнате чердачного этажа. Чем не башня принцессы? Около дощатых стен, покрытых полупрозрачной белой краской, стояли друг напротив друга две кровати. Около окна с полосатыми серо-бежевыми занавесками расположился круглый стол и три стула.

Динка со смелым любопытством распахнула дверцы шкафа и сразу поняла, что здесь обычно живет Матвей. Она даже узнала одну из его ветровок, видимо сосланную на дачу по причине изношенности.

Пока все открытия были приятными.

«Лера оставила свои вещи внизу. Наверное, позже их принесет. Или…» – Динка оборвала мысль, тряхнула головой, прогоняя подрагивающие вопросы и расстегнула молнию рюкзака. Раз это ее царство-государство, то нужно расположиться со всеми удобствами.

Проведя полдня в своей «башне», Динка успела многое. Она довольно долго переписывалась с подружками, терпеливо учила заданное стихотворение Некрасова и подготовила два литературных примера для сочинения. С высоты второго этажа удобно наблюдать за происходящим, и Динку постоянно тянуло к окну. Прислонившись лбом к стеклу, она сожалела лишь о том, что видно только половину участка.

Ей нравилось следить за Матвеем. В нем чувствовалась та сила, которая и делает мужчину привлекательным. Он с легкостью установил мангал, отправленный в сарай на зимовку, подправил обе ступеньки беседки, обрезал высохшие ветки какого-то ползущего растения… Матвей просто ходил по участку и мимоходом наводил порядок. Причем Динка не замечала минусов, требующих исправления, и угадывала их тогда, когда он брался за дело. Походка Матвея была уверенной, и это чувствовалось при каждом шаге.

«После армии он стрижется коротко, а раньше была челка… Но так, наверное, лучше… Хотя не знаю…»

Когда появлялась Лера, Динка пряталась за шторку. Старшая сестра льнула к Матвею, а он ее обнимал, поглаживал по спине, опускал ладонь немного ниже талии и… на этом останавливался. А целовались они всегда долго и явно не могли оторваться друг от друга.

Были моменты, когда Марина, Костик, Лера и Матвей собирались в беседке, и тогда бокалы наполнялись вином и раздавались взрывы смеха. Динка вздыхала и представляла, как вырастет и тоже поедет на чью-то дачу. Но там она не станет сидеть на чердаке. Ей будет так же весело в окружении своих друзей.

Ближе к ужину Лера позвала Динку на кухню, и они вместе с Мариной дружно принялись мыть огурцы и помидоры, чистить картошку, делать простые салаты и готовить закуски. Вечеринку планировали провести на улице, около беседки, и Костик решил организовать костер в старой металлической бочке, чтобы было теплее. Матвей отвечал за мангал и мясо. Суета радовала Динку, и она с удовольствием носилась туда-сюда, перетаскивая тарелки, стаканы, бокалы, вилки, хлеб, соусы… И как же вкусно пахло шашлыком!

– Вроде все отнесли. – Лера оглядела опустевшие столы, сделала шаг к Марине и еле слышно с улыбкой прошептала: – Чувствую, этот вечер будет особенным… – А потом развернулась и произнесла уже четко и громко: – Динка, ты идешь спать в одиннадцать часов, и чтоб без разговоров.

Вещи сестры так и не появились на чердаке, и Динка догадывалась, в какую сторону двигается сюжет отношений Матвея и Леры. «Я боюсь спать одна, ты когда придешь?..» Нет, эту фразу невозможно было произнести, она давно превратилась в пыль и улетела в неизвестном направлении.

Динка представляла, какой допрос ей устроят дома, и понимала, что в ответ придется молчать. Как и положено партизанке, верной своим идеям. Но думать об этом не хотелось, потому что приближалась долгожданная часть вечера…

* * *

– Матвей, это самый вкусный шашлык на свете! – восторженно похвалила Марина, макая сочный кусок мяса в кетчуп. – Умоляю, расскажи все секреты маринада, должны же и мы научиться так готовить.

– Маринка, жарить шашлыки на балконе запрещено, а больше нам негде, – весело произнес Костик, разламывая кусок бородинского хлеба.

– Лук, соль, черный перец и немного минералки – один из самых секретных маринадов на планете, – засмеялся Матвей, притянул Леру к себе и многозначительно добавил: – Но главное в этом деле – иметь рядом того, кто вдохновит. У вас, кстати, с этим проблем не должно быть. Динка, а тебе вкусно? – спросил он и наклонил голову на бок, будто сейчас должен был прозвучать ответ главного ценителя шашлыков.

– Ага, – кивнула она и замерла, любуясь Лерой и Матвеем. Свет фонаря удачно падал на них, сближая еще сильнее и прогоняя ненужные тени. – Очень вкусно.

– Тогда держи добавку. – И Костик положил на тарелку Динки пару щедрых кусков.

Но есть под прицелом повышенного внимания не слишком-то комфортно, она смутилась, взяла бумажную салфетку и принялась вытирать руки.

Матвей закурил, и клубы дыма, медленно растворяясь, потянулись к бане. Динка проследила их путь и бросила взгляд на мобильник. Сколько времени? Уходить совсем не хотелось.

«Еще полчаса…»

– Девчонки, пьем за вас, – произнес Матвей, поднимая бокал с коньяком.

– За вас! – поддержал Костик.

«Это и за меня тоже», – улыбнулась Динка и сделала глоток газировки.

От матери она получила пять сообщений, и чем ближе к ночи они приходили, тем резче были. «Думай о своей сестре, если она о себе подумать не в состоянии… Надеюсь, ты хорошо запомнила то, о чем мы с тобой говорили…» Динка отвечала односложно и сразу же отодвигала мобильник в сторону, отчаянно надеясь на окончание переписки. А больше ничего и не омрачало вечер.

– Дина, тебе пора, – небрежно сказала Лера, но ее взгляд красноречиво продолжал: «Маленькие девочки должны вовремя идти спать… Тебя ждет чердак». – Возьми с собой лимонад и тарелку с шашлыком и закусками, а то вдруг еще есть захочется. Я помогу тебе.

Динка морально была уже готова покинуть вечеринку и даже не расстроилась. Она понимала, что в ее присутствии всем приходится выбирать шутки и выражения, а это не совсем правильно. Пятнадцатилетняя девочка-подросток явно лишняя на этом празднике жизни, к ней и так хорошо отнеслись и позволили получить порцию свободы.

– Да, я пойду, – с легкостью произнесла Динка и добавила на тарелку один маленький бутерброд с рыбой и три оливки.

Лера подхватила стакан и бутылку с лимонадом.

– Сладких снов, – пожелал Костик.

– Надеюсь, мы тебе не помешаем своим гоготом, – весело произнесла Марина.

– Спокойной ночи, малыш, – улыбнулся Матвей и добавил: – Если почувствуешь, что мерзнешь, то рядом со шкафом стоит обогреватель, включи его.

Лера проводила Динку до чердака, поправила около зеркала прическу, посмотрела в окно и коротко вздохнула. Окно выходило на беседку, а это никак не могло понравиться.

– Долго не куролесь! – спускаясь по ступенькам крикнула она. – Ложись спать!

– Хорошо, – ответила Динка, сомневаясь, что сестра ее услышит, и сняла клетчатый плед с кровати. Были так приятны слова Матвея: «Спокойной ночи, малыш», что остальное меркло. Наверное, на другого человека она бы обиделась. Зачем подчеркивать при всех, что она еще маленькая для их компании? Но он произнес слова по-доброму и ласково, а этого обычно не хватает…

Спать Динка, конечно, не собиралась. Стянув волосы резинкой в хвост, выключив свет, чтобы не привлекать внимания, она устроилась на кровати и принялась переписываться с подругами. О, ей было о чем рассказать! Никто бы из одноклассниц не отказался от такого приключения.

Еле сдерживаясь, чтобы не приукрасить действительность, Динка строчила сообщения о наивкуснейшем шашлыке, о тосте Матвея за девчонок, о личном чердаке и многом другом. Она улыбалась и игнорировала настойчивую прохладу в комнате, потому что было лень выбираться из «гнезда», свитого из двух одеял. Частенько до второго этажа долетали смех и неразборчивые обрывки громких фраз, и в конце концов душа потребовала продолжения праздника.

Устроившись за столом, Динка налила лимонад в стакан, придвинула тарелку поближе и начала есть.

«Хорошо бы когда-нибудь еще раз приехать сюда. Лучше бы летом. И чтоб обязательно повезло с погодой. Нужно спросить у Матвея про речку…»

Но неожиданно попался жесткий кусок шашлыка, который не получилось разжевать. Динка протянула руку к стакану, резко вдохнула и проглотила мясо. Уже через секунду у нее появилась резкая боль в груди и стало катастрофически не хватать воздуха. Она могла дышать, но судорожно и редко. Казалось, что шашлык превратился в кусок пластмассы и сейчас изранит все изнутри.

Динка подскочила, сжалась, простонала и отчего-то прихрамывая, хотя с ногами все было в порядке, устремилась к лестнице. Она не помнила, как вышла на улицу, в висках стучало только одно: «Лера… надо добраться до Леры…»

Свет фонаря освещал пиршество, и Динка со своей проблемой была совершенно ненужной – это она прочувствовала сразу. Но боль не отпускала и не было ни сил, ни возможности вздохнуть полной грудью. Она не могла позвать и поэтому просто дернула Леру за рукав кофты, а когда та обернулась, просипела:

– Помоги… застряло…

– Ты? – изумилась Лера и сдвинула красивые брови на переносице. – Мы же договаривались. – Ее карие глаза недобро блеснули.

– Динка, что стряслось? – Матвей, заподозрив неладное, сделал шаг и внимательно посмотрел на нее. – Бледная какая… Где болит?

Динка прижала ладонь к груди и повторила еще тише:

– Застряло… мясо…

Через секунду она зажмурилась и вновь застонала – «кусок пластмассы» дернулся и пополз вверх.

– Тебе плохо? – раздался обеспокоенный голос Марины.

– Не понимаю… Объясни, что произошло? – потребовала Лера.

Динка открыла глаза, и картинка мгновенно подскочила и смазалась, переплетая желтые и белые огни фонарей. Это Матвей развернул ее, несколько раз довольно внушительно хлопнул между лопаток, затем прижал спиной к себе и так сильно и резко надавил под грудью, что брызнули слезы. Динка замахала руками, закашляла, и кусок мяса выскочил из нее.

– Ничего, ничего, сейчас пройдет, – повторял Матвей, пытаясь успокоить.

– Спасибо…

Воздух в легкие теперь влетал свободно, как и раньше, боль ушла, но во рту появился солоноватый привкус, и тошнота уже подкатывала к горло. С ужасом понимая, что произойдет через считанные секунды, Динка зажала рот ладонями и отступила на шаг, не зная, куда бежать и что делать.

– Динка, дыши! – на всякий случай скомандовал Костик.

– Дыши, слышишь, – поддержала Марина.

– Дайте воды, – потребовал Матвей.

Сердце отчаянно застучало, в ушах зазвенело, Динка сложилась пополам и ее вырвало прямо рядом с Лерой.

– А! – вскрикнула та и отлетела в сторону.

Иногда случаются моменты, которые хочется перечеркнуть и стереть. Они словно черные кляксы расползаются по судьбе, беспощадно закрашивая все хорошее. Динка не представляла, как пережить случившейся позор, а выражение лица Леры говорило о том, что прощения не будет.

Первая ночь любви не состоится – это было ясно. Разве кто-нибудь захочет оставить себе вот такое воспоминание на всю жизнь? А первую ночь помнят долго.

* * *

Лера брякнула сумку на стул, вжикнула молнией, нервно достала кружевную ночную рубашку серебристого цвета, которую раньше Динка никогда не видела, выключила свет, переоделась, села на кровать, взяла подушку, обхватила ее руками и зарыдала.

– Какого черта… почему все так… и зачем я послушалась маму и взяла тебя с собой… ты должна была лечь спать… должна была! – с отчаянием всхлипывала она то вытирая слезы, то убирая от лица волосы. – Как вы мне надоели… Я хочу новую жизнь… совсем другую… И я хочу быть с Матвеем! Ничего ты не понимаешь, тебе вообще все равно… Почему этот вечер такой ужасный… Почему…

Раздавленная чувством вины, сгорая от стыда, Динка лежала тихо, натянув одеяло почти до носа. Что она могла ответить? Как оправдаться? Ничего и никак. Она могла лишь похвалить себя за то, что включила обогреватель, и Лере в ее тонкой атласной ночнушке не будет холодно.

После случившегося Динку все утешали, и вроде никто не посмеялся над ней, но от этого легче не становилось… Лера около беседки тоже произносила торопливые слова поддержки, однако в ее глазах читался шок.

Потом все довольно быстро разошлись. Марина почти сразу стала уносить в дом оставшуюся еду.

– Я больше никогда никуда тебя не возьму! – Лера швырнула подушку на кровать, легла лицом к стене и накрылась одеялом.

Глядя в потолок, Динка пролежала еще час. Дыхание сестры выровнялось, всхлипывания не раздавались.

«Уснула…»

Остро захотелось свежего воздуха. И такого, чтоб замерзнуть. Может, холод отвлечет от душевных мук и постоянно мелькающих в голове мыслей…

Почти бесшумно поднявшись, Динка одернула пижамную кофту, взяла толстовку и спустилась на первый этаж. Надев кроссовки, она повернула торчащий из замка ключ и вышла на улицу. Долгожданный холод нырнул в брючины снизу и пополз вверх по ногам. Ссутулившись, Динка поплелась к скамейке.

Очень требовалась падающая звезда. Загадать бы желание: «Пусть завтра все проснутся счастливые, и никто и не вспомнит о том, как закончилась вечеринка». Но звезды не падали. Они просто смотрели на землю, изредка мигая.

– Ты что здесь сидишь? Не замерзла? – раздался знакомый голос, и Динка повернула голову вправо.

Матвей стоял в двух шагах от нее и курил, сунув свободную руку в карман объемной куртки.

– Нет, не замерзла, – мотнула головой Динка.

Сделав короткую затяжку, он подошел к веранде, потушил сигарету в пепельнице, вернулся, сел рядом и положил ногу на ногу.

– Переживаешь?

– Да, – честно ответила Динка.

– Самый ужасный день в твоей жизни?

– Да.

– И больше никогда не будешь есть шашлык?

– Не буду.

– И как встретиться завтра со всеми не знаешь?

– Не знаю…

– Это же просто ерунда. – И Матвей, закинув голову назад, засмеялся продолжительно и искренне. Он с трудом сдерживался, видимо опасаясь разбудить всю округу. А потом распахнул куртку, сгреб Динку в охапку, прижал к себе и с недовольством добавил: – Да ты ледяная уже. Пять минут еще сидим, а потом – бегом в кровать.

Смех резанул по сердцу, и Динка хотела оттолкнуть Матвея, но в душе произошли странные перемены, проигнорировать которые не представлялось возможным. Именно смех – честный и безудержный – раздробил ее позор в мелкую крошку, он сделал обжигающую проблему почти ничтожной. Динка чувствовала это. Изо всех сил чувствовала, как медленно, но планомерно рассыпается возведенный ею замок стыда и кошмара…

И еще она уловила тепло. Сначала осторожно, а потом быстрее оно побежало ручейками по телу, завоевывая с каждой секундой все новые и новые территории. И руки Матвея будто отгородили Динку от всего плохого, что возможно на свете. А удары его сердца отдавались в ухе, прижатом к грубой вязке шерстяного свитера.

Ее затопило непередаваемое ощущение защищенности – томительное, необходимое и неизведанное. И где-то под ребрами вспыхнуло счастье, а холодная майская ночь превратилась в июльскую.

Так бывает, когда весной цветут яблони и вишни, когда получаешь долгожданный подарок, когда просыпаешься утром в субботу, а солнце уже играет на твоей подушке, когда вдруг сбывается мечта, когда приходит добрая весть. И еще так бывает, когда влюбляешься…

* * *

Частые разговоры о свадьбе начались через год. Лера уже давно не скрывала от матери наличие интимных отношений с Матвеем, а Маргарита Львовна, смирившись с реальностью, делала вид, будто ее это не беспокоит. Но редкие выпады негодования все же случались, и именно они говорили о том, что безоговорочного благословения не будет.

– Я и так тянула полгода, потому что мне хотелось выйти замуж летом. Снег, слякоть, куртки, шубы… – Лера сморщила нос, разломила вилкой сырник пополам и полила его сгущенкой. – Кстати, надо начинать следить за фигурой, а то куплю платье, а потом не влезу в него.

Брови Маргариты Львовны поползли на лоб. Она замерла и приоткрыла рот, подбирая слова для вопроса.

– Ты…

– Мама, я не беременна, – усмехнулась Лера. – Речь идет о булках и плюшках, которые обычно откладываются на боках.

– И все же вы торопитесь, – с нажимом произнесла Маргарита Львовна и опустила чашку на блюдце. – Ты еще не закончила институт. Матвею тоже бы не помешало добиться каких-либо успехов.

– Он осенью купил машину, и ты это знаешь. Денег хватает.

– А квартиру он купил? Вы где жить собираетесь?

– Ну, не все же сразу покупают квартиру, – с легкостью ответила Лера. Она привыкла к недовольству матери и на одни и те же придирки отвечала привычными фразами. Настроение у Леры было отличное, мысли о свадьбе приятно бодрили, а воображение рисовало красивое платье, стройных подружек невесты, одетых в розовое или голубое, аккуратный букет с белыми и кремовыми розами. – У Матвея приятель с августа однокомнатную квартиру сдавать будет недорого, мы уже обо всем договорились.

Динка завтракала молча, в такие минуты она всегда старалась думать о чем-то другом. Конечно, Лера и Матвей поженятся, они давно вместе и любят друг друга. А ей нельзя о нем мечтать, потому что это глупо и в какой-то мере подло.

«Мне уже шестнадцать, и я тоже скоро познакомлюсь с кем-нибудь хорошим, – как заклинание начинала мысленно тараторить Динка, пытаясь отодвинуть образ Матвея подальше. – И выйду замуж. Не сразу, конечно… Вот у Ленки из параллельного уже третий парень. А Насте нравится Соколов, и она собирается пойти с ним на дискотеку… Лера выйдет замуж и съедет, и я буду гораздо реже видеть Матвея…»

Она не могла понять, хорошо это или плохо. С одной стороны, лучше бы пересекаться поменьше, с другой… Иногда вечерами Динка сидела у окна и смотрела на двор. Специально. И стоило Матвею появиться в арке, как она неслась на улицу, притормаживала около детской площадки, выравнивала дыхание и шла к нему навстречу. Все что нужно – поймать улыбку и дежурное: «Привет, Динка!» Она понимала, что слишком часто проворачивать эту хитрость нельзя и старалась сдерживать порывы.

Пройти мимо – уже много. И она никому не мешает и ничего не портит, зато на душе становится чуть легче.

Когда же Матвей отправлялся в очередное плаванье, Динка скучала. Три недели, месяц, а бывало и два. «И что это за исследовательские экспедиции такие? Может, они ищут утонувшие корабли?.. С сокровищами». Динка улыбалась, понимая, что от правды это далеко. И хотя работа Матвея не была связана с наукой, он отвечал за техническое состояние судна, Динка с удовольствием читала статьи про изучение морского дна, вникала в разновидности течений и искала информацию об артефактах.

Матвей приходил к ним домой, и для Динки это всегда было радостью. Она научилась печь пирог с капустой и пару раз, смущаясь, продемонстрировала свои кулинарные способности. Под Новый год Лера и Матвей взяли ее с собой в кино, а в феврале – в боулинг. Динка понимала, что ее чувства никогда не будут (и главное – не должны быть) ответными, просто человеку нужен воздух, чтобы дышать, а ей хотя бы иногда надо оказываться в той точке вселенной, где находится Матвей.

– У нас трехкомнатная квартира. Зачем снимать жилье! – Маргарита Львовна звякнула ложкой о блюдце. Ее щеки и шея мгновенно покраснели, и это говорило о том, что она еле сдерживает возмущение и раздражение. – Вам деньги девать некуда? И что за мода такая пошла – снимать квартиры!

– Мама, как мы можем находиться здесь, если ты настроена против Матвея? А я не хочу, чтобы кто-то вмешивался в мои отношения с мужем. Да и дело не только в этом… Мне необходима новая жизнь – независимая и свободная.

– Я не настроена против Матвея. – Маргарита Львовна встала из-за стола, отнесла тарелку и чашку в раковину, развернулась и скрестила руки на груди. – Если ты его выбрала, то… То и ладно. – Она кивнула, и крашеная рыжая челка дрогнула. – Однако это вовсе не значит, что твоя жизнь теперь должна быть посвящена Матвею. Смею напомнить, что у тебя есть мать и сестра… – Маргарита Львовна занервничала, прижала пальцы к виску и постаралась подобрать нужные слова. Но потом сдалась, замотала головой и затараторила: – Как я боюсь, что ты бросишь институт… И дети… Они свяжут тебя по рукам и ногах, а ты еще не понимаешь, каким должно быть будущее… Я ошиблась два раза… И я не желаю тебе такой же судьбы!

Динка сделала глоток чая и коротко вздохнула. Подавив острое желание уйти, лечь на кровать и уткнуться носом в подушку, она бросила на мать осторожный взгляд и тихо произнесла:

– Матвей хороший, и я уверена…

– А тебя никто не спрашивает! – резанула Маргарита Львовна и вновь переключилась на старшую дочь, уже явно уставшую от разговора. – И когда вы планируете свадьбу?

– В конце августа. Мы в пятницу пойдем заявление подавать. – Лера откинулась на спинку стула и мечтательно произнесла: – У меня будет платье с длиннющим шлейфом. Подозреваю, что это не слишком-то удобный вариант, но я должна быть самой красивой невестой планеты… – И она засмеялась беззаботно и от души.

– А свадьбу кто оплатит?

– Мама, конечно, Матвей.

В начале июня начались активные приготовления. Лера то считала гостей, то листала страницы ресторанов, то выбирала меню, то начинала планировать свадебное путешествие. Каждую идею Маргарита Львовна называла «бездонной пропастью, в которую полетят заработанные денежки».

Не находя понимания у матери, Лера несла каталоги Динке. Или усаживала ее перед ноутбуком и требовала помощи и поддержки. Мелькали белые платья, серебристые кружева, длинные шлейфы, цветочки-заколки, банкетные залы, бокалы, лимузины… Динка уже путалась и не понимала, что Лера рассматривает серьезно, а что лишь для поддержания темы. Но все же ей нравилось погружаться в будущее торжество, и огромным плюсом в этом было то, что Матвей приходил чаще, садился рядом и терпеливо соглашался почти на любые предложения Леры. Динка вдыхала еле уловимые ноты неведомого мужского парфюма и «случайно» во время очередного обсуждения касалась локтем руки Матвея. Такое прикосновение никто не заметит, его можно сравнить с ветерком от крыла мимо пролетающей бабочки.

– Ты не много гостей собралась пригласить? – спрашивал он, изучая бесконечный список. – Кто эти люди?

– Бывшие одноклассники, родственники, одногруппники… Некоторые, между прочим, уже в браке, а значит, нужно звать с женами и мужьями, – объясняла Лера, убирая распечатку в специально заведенную папку. – Тебе можно и не думать об этом, ты все равно в июле уйдешь в море. Я сама подпишу приглашения и разошлю их.

Как же Динка не любила эту фразу – «уйдешь в море».

* * *

Она не сразу поняла, что ее беспокоит. Затишье. Да, именно так можно было охарактеризовать атмосферу в их трехкомнатной квартире. Никто не ругался, не цеплялся к мелочам и не спорил. Лера, пресытившись подготовкой к свадьбе, взяла недельный перерыв, а мама… Очень редко Динка слышала, как ее мама поет. А последние два дня она напевала постоянно.

– Когда возвращается Матвей? – Маргарита Львовна принялась доставать из шкафа праздничные бокалы. – Хочу помыть их и натереть. Запылились, – объяснила она, заметив вопросительный взгляд Леры.

– Двадцать восьмого. Маринка на свой день рождения пригласила, мы обязательно пойдем. Они с Костиком, кстати, в октябре женятся. Я сначала расстроилась, что не вместе с нами, а потом подумала, зачем с кем-то делить свой праздник? – Лера подхватила с тарелки бутерброд с сыром и шире распахнула балконную дверь. – Прекрасная погода, надеюсь, и в августе будет такая.

– Да, на твою свадьбу, нужна хорошая погода, – кивнула Динка, переворачивая книжную страницу. Она недавно принимала душ, и теперь мокрые волосы лежали на плечах, напоминая тощие сосульки.

Маргарита Львовна выстроила на столе бокалы в ряд и небрежно произнесла:

– В субботу Алла приедет… Алла Федоровна. С сыном. Уж как я по ней соскучилась. В школе за одной партой пять лет сидели, а потом жизнь разметала, и не видимся. Сначала они с мужем в Коломне устроились, а теперь и вовсе в Москву перебрались к Никите. Хорошо, когда возможности позволяют ни в чем себе не отказывать. Алла сестру приедет навестить, да и со мной повидаться.

Лера с Диной переглянулись и мысли у них были одинаковые: «Так вот почему у нас затишье…» Сколько раз они слышали о том, что сын Аллы Федоровны замечательный молодой человек. Сколько раз мама ставила Никиту на несколько ступеней выше Матвея. Сколько раз превозносила до небес его ум и целеустремленность…

– Как раз в субботу мы с Мариной собрались по магазинам, и я, наверное, останусь у нее ночевать, – подражая небрежному тону матери, произнесла Лера.

Динка догадалась, что сестра сказала это назло.

– Но так поступать невежливо, – дернула плечом Маргарита Львовна, включила воду, а затем резко выключила ее. – Алла всегда спрашивает про вас, я даже не помню, когда она последний раз приезжала и…

– Года три-четыре назад, – перебила Лера. – Мама, надеюсь, ты не питаешь иллюзий насчет меня и ее сына? Не хочется быть грубой, но это нелепо.

– Какие иллюзии? – усмехнулась Маргарита Львовна. – Я уже давно смирилась с твоим выбором, не говори ерунды.

Но Динка знала, что это не так. Она это чувствовала каждой клеточкой тела и испытывала отчаянное волнение, неловкость и стыд. Будто Матвей мог видеть происходящее через расстояние. А кому такое понравится?

* * *

– Дина, открой дверь, у меня руки заняты! – донеслось с кухни, и Динка устремилась в коридор на призывно пиликающую мелодию. – Успела я с мясом, теперь только в духовку поставить! – радостно поделилась кулинарными успехами Маргарита Львовна и чем-то громыхнула.

К гостям Динка решила особо не наряжаться. Отдав предпочтение джинсам и футболке, она заплела волосы в свободную косу и накрасила губы розовым блеском – обычный повседневный вариант. Пару дней назад у Динки мелькнула мысль отыскать в соцсетях Никиту и посмотреть его фотографии, но делать это было лень, и любопытство уснуло уже к обеду. Теперь же, распахивая дверь, Динка вновь задалась вопросом, а как выглядит сын Аллы Федоровны? Кажется, ему двадцать один год… или чуть больше… А впрочем, какая разница?

– Диночка, солнышко… Как же ты выросла! И как похожа на отца! Вот прям его порода… Тебе нужно носить платья. Только платья. Я уверена, что в них ты будешь выглядеть настоящей принцессой. – Алла Федоровна не зашла, а царственно вплыла в коридор. В длинной черной юбке, красной атласной блузке и распахнутом красном полупальто она походила на оперную диву, только что сошедшую со сцены. И особую роль в этом образе играла высокая прическа, уложенная волосок к волоску. – А где же мама?

– Аллочка, бегу! – донеслось с кухни, и опять что-то громыхнуло.

Дальнейшие слова пролетали мимо ушей Динки. На пути к ней они будто рассыпались и падали.

– …познакомься… Никита…

– Очень приятно…

– …вот и увиделись… наверное, это тапочки для нас…

– …Аллочка… дай расцелую…

– …а помнишь, как мы мечтали путешествовать каждый год…

– Какой же стал… Какой!.. А Лерочка у подруги… непременно будет через полчасика… Проходите, мои дорогие…

– …как я соскучилась… Марго, ты ничуть не изменилась… а Диночка прекрасна…

Динка не могла оторвать взгляд от Никиты. И когда он с ней поздоровался, она в ответ лишь кивнула и отступила на шаг. Конечно, программисты бывают разные, но… не такие.

Этот высокий худой молодой человек смотрелся бы гармонично на сцене перед роялем, и чтоб обязательно на него со всех сторон были устремлены лучи света. Именно так Динка представляла главных героев аристократов, когда читала про них в романах, именно такие мужчины мелькают на обложках журналов непременно в белой рубашке и темном костюме.

Никита и был в белой рубашке и иссиня-черном костюме. Светлые волосы средней длины, тонкие черты лица и взгляд чуть высокомерный… Или показалось?

Динка неподвижно стояла и впитывала эту глянцево-музыкальную красоту, и не замечала, что при этом нервно кусает губы. Нехорошее предчувствие заполняло душу, и очень хотелось немедленно от него избавиться. Но не получалось.

«Лере он не понравится. Потому что Никита… как не настоящий», – сказала она себе и попыталась уловить, в какую сторону направился разговор.

– …сейчас будем накрывать на стол, располагайтесь, где удобно. – Маргарита Львовна принялась снимать фартук.

Динка отметила, что мама светится от счастья и поплелась в большую комнату.

Приготовлено было столько, что не съела бы и рота солдат. Создавалось впечатление, что вдруг в конце июля наступил Новый год. Три довольно сытных салата, один из которых оливье, мясная нарезка, сырная тарелка с медом и виноградом по требованию Леры, закуска с баклажанами, тарталетки с красной икрой, отварной язык с хреном, куриный рулет, нарезанная тонко слабосоленая форель, фаршированные яйца, лодочки из сладкого перца… И еще предполагались горячее и сметанник.

– Кушайте, гости дорогие, – усаживаясь за стол, произнесла Маргарита Львовна. – Дина, следи, чтобы Никита хорошо ел. – И она широко улыбнулась.

– Благодарю, – сказал он с ответной улыбкой. – Уверен, все очень вкусно.

Если Динка расфуфыриваться не стала, то Лера, наоборот, сделала все, чтобы сразить гостей. Она любила поражать своей красотой и никогда не упускала возможности сделать это. И, разумеется, она вовсе не встречалась с Мариной, а последние два с половиной часа провела в салоне.

– Добрый день, – произнесла Лера, появившись в дверях, точно лесная нимфа из фэнтезийной сказки. В коротком бирюзовом платье, облегающим идеальную фигуру, с небрежно распущенными по плечам волосами она мгновенно притянула всеобщее внимание. Но эта небрежность в прическе явно потребовала больше часа. Таких локонов ранее у Леры никогда не было. – Извините, не смогла отменить встречу с подругой и немного опоздала. – Ее взгляд встретился со взглядом Никиты, и улыбка тронула губы. Лера явно осталась довольна произведенным эффектом. – Мама вас очень ждала, и чудесно, что вы приехали.

– Господи… Да от тебя можно ослепнуть, – восхитилась Алла Федоровна. – Необыкновенная красавица!

Все начали обмениваться любезностями, а Динка покосилась на Никиту и попыталась угадать его мысли. Сначала он внимательно следил за каждым движением Леры, как удав, выбравший добычу и готовившийся к убийственному рывку, а затем равнодушно отвел глаза в сторону и протянул руку к бокалу с красным вином.

Динка так же заметила, что мама и Алла Федоровна обменялись быстрыми взглядами, расшифровать которые было не так уж сложно. И хотя Лера хотела всего лишь произвести фурор, без каких-либо претензий на Никиту, все равно стало обидно за Матвея.

«Возвращайся поскорее, пожалуйста», – мысленно обратилась Динка к нему.

– Марго, подумать только, у нас уже такие взрослые дети… – театрально произнесла Алла Федоровна и потянулась к оливье за добавкой. – И вот как совпало: ты мечтала о дочерях, а я о сыне.

– Мы с тобой самые счастливые на свете. Наши главные мечты сбылись, – почти пропела Маргарита Львовна.