Текст книги "Берег. Территория любви"

– Отличная выправка, порывистость движений. Я увидела в нем человека собранного и энергичного. Ему бы латы, меч да коня – вылитый полководец с полотен великих художников, а не доктор.

Роберт замер с открытым ртом, и Юля звонко рассмеялась.

– Возможно, в забытой жизни я была актрисой. Мужчина как мужчина. Не бери в голову.

Она дотянулась до халата и, накинув его, встала. Ее немного качнуло в сторону, но Роберт уже стоял рядом, подставив плечо.

– Спасибо, ты настоящий друг! – она завязала кушак, – Нужно принять душ, прежде чем идти к твоему отцу. И стоит поторопиться. У него и помимо меня, наверное, дел хватает. Поможешь?

– Принять душ?

Юля улыбнулась и погрозила Роберту пальцем.

– С тобой нужно быть начеку!

Он обхватил ее за талию и помог дойти до ванны.

– Постарайся не делать резких движений. Если понадобится моя помощь, я здесь, рядом, – произнес он, нехотя отпуская ее руку.

Юля закрыла дверь и взглянула на кольцо, пытаясь вспомнить, откуда у нее украшение: «От собачьего ошейника порой больше пользы, чем от этих безделушек!» Она стянула его с пальца, оставила на полке и встала под душ и долго, с наслаждением, нежилась под тонкими тёплыми струями. На полках стояли шампуни, но в основном мужские. Она скрутила крышку с черного флакона с логотипом модного французского дома и понюхала, прикрыв глаза. Капнула сначала в ладошку, но скептически оценив количество, пожала плечами и обильно полила голову густой синей жидкостью. Белоснежная пена и свежий мандариновый аромат облаком окутали ее тело. Юля ополоснулась, выключила воду, завернулась в безразмерное махровое полотенце. Она расчесала непослушные волосы, пожужжала феном над ними, выключила его и прислушалась: за дверью стояла тишина. Юля придирчиво взглянула на свое белье и выстирала его. Невзначай она встретилась глазами с отражением и замерла: «Бред какой-то! Даже имени моего не помню… А вдруг где-то у меня есть муж, дети? Роберт слишком форсирует события. Нужно намекнуть ему, что мы можем пока быть только друзьями». Она дотронулась до зеркала указательным пальцем, надела халат и вышла из ванной.

Роберт так и стоял, прислонившись к стене.

– Прости, я заставила тебя долго ждать…

Он притянул ее к себе и вдохнул легкий цитрусовый аромат, исходящий от её волос.

– Ты даже не представляешь, как долго.

– Пойдем, – тихо попросила Юля, смутившись от такой вольности с его стороны, и все разумные слова вылетели из головы, – позже поговорим.

– Слушаю и повинуюсь.

Открыв дверь, Роберт пропустил ее вперед и спросил:

– Сама сможешь дойти? Нам на второй этаж.

Юля укоризненно посмотрела на него, и Роберт поднял руки вверх. На лестнице закружилась голова, и Юля, стараясь не подавать виду, лишь крепче вцепилась в перила… И очнулась уже в просторном светлом кабинете на кушетке.

– Ты меня с ума сведешь, – были первые слова, которые она услышала от склонившегося над ней Роберта.

– Ты поцелуями оживляешь, скажи честно? – слабо улыбнулась Юля.

– А можно? –   Фаррелл-младший коснулся ее губ, и она вся затрепетала от такой невинной шалости.

– Где тебя воспитывали? Ладно, снял чары и гуляй отсюда. Организуй нам завтрак примерно через час, а мы дойдем до больницы, – Эдвард оттеснил сына.

– Можешь называть ее Джулией, – хитро подмигнул Роберт и скрылся за дверью.

Глава 5

– Джулия? – Эдвард удивленно взглянул на Юлю.

– Я помню что угодно, даже пьесы Шекспира и сказки народов мира, но только не свое «я», – пожала она плечами. – Мы с Робертом сошлись на имени Джульетта и его производных, так что можете меня называть Юлия или Джулия. Мне по душе и то и другое.

– Не думал, что мой Ромео такой затейник, – усмехнулся Эдвард. Юля определенно нравилась ему все больше и больше. – Раздевайтесь.

– Как?

– Что значит «как»? – удивился Эдвард, не уловив суть вопроса.

Юля помедлила, но потом поднялась с кушетки и решительно скинула халат с плеч, оставшись без ничего. Увидев её обнажённой, Эдвард остолбенел, но спохватившись, поспешно произнес:

– Повернись… Повернитесь спиной, пожалуйста.

Он коснулся ее атласной, загорелой кожи, и организм вновь откликнулся непривычным для опытного врача образом. «Это что еще за фортель?» – осадил он себя и ощупал небольшую гематому на Юлиной голове в области затылка. Потом спустился к ушибу на плече и почувствовал, как Юля затрепетала от его прикосновений. Он быстро убрал руки и произнес будто невзначай:

– Интересный у вас шрам на спине, похож на ножевое ранение.

Юля повернулась к нему, прикрыв руками грудь:

– Что еще за шрам? Он свежий? Мне кажется, я не робкого десятка, но это так ужасно ничего не знать о себе.

– Все не так плохо, Иулия или с вашего позволения Джулия. Шраму этому не один год, так что сложно сказать ничего определенного. Просто он может напомнит вам о чем-то. Сейчас сделаем рентген головы и анализ крови, назначим вам лекарства. Нам нужно дойти до больницы, тут рядом. Я помогу, не волнуйтесь. – он, не зная куда девать взгляд, снял с вешалки белый медицинский халат и накинул ей на плечи.

Она поблагодарила и оделась.

– Голова… Кружится.

Юлю качнуло в сторону Эдварда. Он подхватил ее под локоть и помог добраться до кресла. Померил давление, надев манжету тонометра на худенькую, но крепкую руку пациентки, достал из шкафчика упаковку таблеток и растворил одну в воде.

– Выпейте, и пойдем. – он окинул Юлю оценивающим взглядом, вышел и скоро вернулся с темно-синим плащом в руках и туфлями. – Наденьте еще это. Кстати, обувь ваша. Одежда еще не высохла.

* * *

Мистер Фаррелл внимательно изучил снимки и произнес:

– Джулия, если не считать частичную амнезию в результате удара или очень сильного стресса, – да, и такое бывает, – все у вас в порядке. А потому я обязан спросить, ибо разум ваш абсолютно ясен: что мы предпримем? Как частное лицо, а не врач, я предлагаю выбор. Мы можем связаться с полицией, и она будет разыскивать ваше «я». Второй вариант: постарайтесь вспомнить сами, кто вы есть. Учитывая те необычные обстоятельства, при которых Роберт нашел вас, я не исключаю, что вы попали в крупные неприятности, поэтому вам решать. Со своей стороны, я гарантирую полную поддержку и все условия для вашего восстановления.

– Вы позволите? – Юля взяла со стола канцелярскую резинку для денег.

– Да, пожалуйста.

Юля прошлась по кабинету – гибкая, грациозная, изящная, она развернулась и замерла у окна. «Будто кошка по краю крыши», – вдох застыл у него в горле. Пока Юля неспешно собирала волосы и завязывала их в хвост, Эдвард снова взял снимок в руки. Он с усилием всматривался в него, не видя там ничего, кроме ее изящной фигуры под медицинским халатом мужского кроя. Белая ткань пропускала свет, и Юлин силуэт представал перед ним как кости на рентгене. Она была настолько красива, насколько недосягаема для него. Еще ни разу он не бывал в такой странной ситуации. Юля повернулась и как ему показалось взглянула на него с гораздо большим интересом, чем смотрит пациент на врача. Эдвард вышел из-за стола и подошел к ней.

– Мистер Фаррелл, – она стояла недопустимо близко, и у Эдварда сердце забилось сильнее от звуков ее голоса. В душе со вчерашнего дня нечто ширилось и раскрывалось, откликаясь нежностью глубоко изнутри, наполняя истомой все его существо. – Я чувствую себя, маленьким, потерявшимся в большом городе ребенком. Хочется звать на помощь, но интуиция подсказывает, что лучше так не делать. Поэтому выбираю второе. Я буду признательна вам, за помощь.

– Браво, – он пожал ей руку, – я люблю решительных и разумных людей. Думаю, мы поладим.

– Мы уже поладили.

Эдвард улыбнулся:

– Не возражаешь, если я перейду на «ты»? – он мысленно признался себе, что впервые в жизни позавидовал сыну.

– Напротив!

Уже две ее руки он сжимал в своих ладонях: «Господи, что я делаю?»

– Роберт предложил поехать тебе с ним в Москву?

Юля потупила взгляд и чуть слышно произнесла:

– Да.

– Я тоже буду в Москве сегодня.

– Вы поедете с нами? – ее бледное от недосыпа лицо оживилось. – Ну просто камень с моей души сняли. Мы совсем незнакомы с Робертом, и я чувствовала бы себя неловко с ним один на один.

«Она – прелесть, но Роберт никогда не простит мне такой подлости. Готов поспорить, что я ей нравлюсь больше, нежели мой молодой повеса». В ее взгляде промелькнула усмешка, и к щекам Эдварда прилила кровь: «Мысли она мои что ли читает».

– Джулия, нет. Я лечу самолетом, а вы поедете на машине. – комок встал в горле у Эдварда, но он пересилил себя и продолжил. – Мой сын порядочный молодой человек, будь с ним.

Взгляд зеленых глаз полоснул Эдварда по лицу и погас. То ли гнев, то ли отчаяние промелькнули в них. На осунувшемся вмиг лице застыла маска. Эдвард готов был простоять рядом с этой девушкой до судного дня, но будто неведомая сила отталкивала его от нее. Юля не двигалась, и Эдвард еще держал ее руки в своих, но всего тремя словами он только что проложил между ними пропасть. Юля нерешительно возразила.

– Как я могу быть с ним, пока не вспомню кто я?

– Я хотел сказать доверься ему, – от волнения Эдвард перешел на английский язык. – It’s just like Hamlet said: «To thine own self be true».[1]

– Будь сама собой, и все устроится, – Юля шагнула назад и, оступившись, села на подоконник. Она изумленно смотрела на Эдварда, – Я, правда, вас раньше не знала?

– Если только существуют прошлые жизни или параллельные миры, —

– Скажите что-нибудь еще, пожалуйста.

Эдвард заговорил по-английски, но Юля сделала ему знак остановиться.

– Что-то в вас мне знакомо, но я не могу понять что. Я вспоминаю, был ли у меня муж, семья, но делаю это скорее потому, что так надо, а не потому, что хочу. И причина подобному факту вы и ваш сын. Осталось определить предназначение моего забвения: проклятие или Божий дар?

Эдвард присел рядом с Юлей, раздумывая, насколько тактично можно преподнести то, что ему известно о ней. Он взглянул на часы, времени оставалось на быстрый завтрак.

– Ты не замужем, Джулия! Это я говорю тебе как врач.

Юлины щеки вспыхнули румянцем. Она вскочила, пылая негодованием, и Эдвард поднялся вслед за ней.

– Джулия, я должен был осмотреть тебя полностью. О том, что я тебе сказал сейчас, знаем только ты и я. А теперь извини, мне скоро выезжать в аэропорт. Меня ждут пациенты в Москве. Там встретимся и продолжим разговор. Если захочешь.

– Спасибо за правду.

– Возможно, это направит твои воспоминания в правильное русло, очистит твою совесть и остановит в нужный момент, если решишь принять ухаживания моего сына. А теперь пойдем, Роберт сейчас сразит нас кулинарными способностями.

[1] It’s just like Hamlet said: «To thine own self be true». (англ) – Как говорил Гамлет: «Будь верен самому себе».

* * *

Юля и Эдвард вернулись в дом. Аромат жареного бекона привел их на кухню, отделанную в бело-синий кафель. В центре круглого стола, покрытого белоснежной, накрахмаленной скатертью стояла тарелка полная тостов с румяной корочкой, рядом на овальном блюде теснились под свежей зеленью и блестящими оливками ломтики брынзы и сервелата. У плиты суетился Роберт. Он повернулся на их голоса и, шутливо насупившись, пожурил Эдварда:

– А ты всех своих пациентов обнимаешь?

– Да ты никак ревнуешь, – рассмеялся Фаррелл-старший, но руку с Юлиного плеча убрал и добавил, – Твоя принцесса так и норовит упасть в обморок.

– М-м, как вкусно пахнет! Чем тебе помочь? – Юля подошла к Роберту, и он ткнулся носом в ее щеку. От очередного вторжения в личное пространство подопечной у Эдварда перехватило дыхание. "Не забывай, что ты только что сам ее оттолкнул", – напомнил ему внутренний голос.

– Достань тарелки из белого шкафчика над мойкой и разложи приборы! – Роберт не спускал с нее глаз.

"Пялится на нее как влюбленный Пьерро" – усмехнулся Эдвард и тихо вышел из кухни, чтобы позвонить. Вскоре он вернулся, сел с ребятами за стол и некоторое время исподтишка наблюдал за Юлей. Она вела себя так, будто и не было между ними неловкого разговора полчаса назад. «Может, я себе все надумал, и девочка просто переживала из-за потери памяти, меня же в неясных воспоминаниях интуитивно приняла за какого-то близкого ей человека? А я-то, старый дурак, надумал себе неизвестно чего. Но хороша, плутовка! Я не узнаю сына. Словно кто-то завел часы, стоявшие много лет, и время пошло. Так хорошо сидим, по-семейному. Странно даже… И легко! Будто лет десять сбросил".

Эдвард отложил салфетку и встал:

– Я договорился, как ты просил. Можете взять машину в гараже и хоть сейчас отправляться в путь. Держи документы и ключи. Я попросил Виктора, чтобы нам сняли гостиницу на троих. Вопросы есть?

– Нет вопросов. Спасибо, отец!

Во взгляде сына Эдвард прочел искреннюю благодарность, а вот Юля больше не смотрела в его сторону, если только он не обращался к ней лично. Это слегка кольнуло его.

– Друзья мне уже забронировали гостиницу, – на губах Роберта играла невинная улыбка.

– Хорошо. По-любому, до встречи в Москве, –  Эдвард с досадой взглянул на сына, чуть поклонился в сторону Джулии и, повернувшись на каблуках, стремительно вышел из кухни.

* * *

– Ну что ж, – Роберт потянулся, как огромный кот, – будем действовать по обстановке! Боевая готовность номер один. Мне кровь из носу нужно быть сегодня вечером в Москве, поэтому выезжаем сейчас. Для начала надо раздобыть тебе какой-нибудь костюм. Не можешь же ты путешествовать в медицинском халате. Женской одежды у нас нет, а твоя еще не высохла. Пойдем, пороемся в шкафу, проявим фантазию.

В комнате Юля задержалась у стеллажей, заставленных книгами и фотографиями, в основном военными нечеткими снимками. Лишь один цветной, в черной зеркальной рамке, словно случайно оказавшийся среди них, сразу бросался в глаза. – Это ведь та красивая женщина, что изображена на портрете в гостиной, – воскликнула Юля, –  Кто она?

– Жена хозяина дома. Она погибла.

– Красивая. Ты говорил, хозяин дома тоже врач?

– Военный врач. Это комната его сына. Артур – классный парень. Он сейчас в отъезде, но разрешил пользоваться всем, что мне понадобится, – Роберт обнял Юлю за талию, и она, вздрогнув, отстранилась.  «Не переиграл ли меня отец?» – он досадливо закусил губу.

Роберт подвел Юлю к шкафу.

– Постарайся подобрать себе одежду более-менее по размеру, просто чтобы доехать в машине до магазина. В общем, подумай, а я пока приведу себя в порядок, – он сунул руки в карманы и расстроенный вышел из комнаты.

Когда Роберт вернулся, Юля стояла босиком у окна в светлом зеленом джемпере и хлопковых брюках, аккуратно закатанных выше щиколотки и туго затянутых ремнем на талии.

– Смотришься стильно. Как ты ноги не переломала в лесу на таких каблуках?

Роберт повертел туфли в руках, присел на корточки и помог обуться. Касаясь ее лодыжки, он не избежал искушения, и словно невзначай скользнул под брючину по гладкой коже стройной ноги значительно выше, чем позволяли приличия.

– Я себя в них чувствую настолько уверенно… Что ты делаешь? – одернула его Юля.

– Рискую схлопотать по мордам, – губы сами с собой расплывались в глупой улыбке рядом с ней.

– Тогда ты на верном пути.

Роберт получил легкий щелчок по носу и рассмеялся.

– Вперед ваше Высочество! Карета подана.

* * *

В гараже на две машины Роберт подошел к сияющему белизной «бмв», распахнул перед Юлей дверь и помог сесть в кожаное кресло цвета слоновой кости. Плюхнулся сам за руль и повернул ключ зажигания. Приборы вспыхнули веселыми оранжевыми огоньками, и послышался бархатный рокот мощного мотора. Привычный к правостороннему движению, Роберт чувствовал себя некомфортно, сидя с левой стороны. Он выехал из ворот и направил машину по петляющей меж деревьев узкой дороге.

– Можешь немного поспать. Нам долго ехать, а ты еще очень слаба. Не против, если я включу музыку.

Юля покачала головой. Из динамиков полилась красивая мелодия.

– Странная вещь, – она вполоборота повернулась к Роберту, скинув туфлю и поджав под себя ногу, – Мне кажется, что я слышала эту музыку раньше, но ее название ускользает, теряясь в ставшей чужой памяти.

– Эннио Морриконе «Профессионал».

Он потрепал Юлю по коленке. От каждого прикосновения к этой девушке его бросало в жар.

– Однажды ты вспомнишь все.

– Глаза слипаются.

– Откинь кресло.

Выехав на трассу, Роберт внимательно всматривался в припаркованные машины, ведь на чем-то Юля должна была сюда приехать.  А может, ее привезли, а она сбежала.  Роберт подумал о найденной вчера сумке. Он перепрятал ее утром в чемодан, и совесть укоризненно напоминала об этом неблаговидном поступке. Но в любви как на войне, все средства, ведущие к победе, хороши.

В городе Роберт поехал к Пассажу, так как других магазинов здесь не знал. Припарковавшись на Итальянской улице, он оставил записку для Юли и отправился постигать мир женской моды. Еще дома Фаррелл-младший изучил по этикеткам размеры одежды новой знакомой и уверенно зашел в первый магазин. Спустя полтора часа Роберт, обвешанный пакетами, распахнул дверь в машину. Юля проснулась и удивленно округлила глаза.

– Ваше Высочество! Окна затонированы, потому можете спокойно переодеться здесь, а я пока принесу кофе. Не думал, что посещение магазинов для леди – такой адский труд. Начните с серого пакета, – с этими словами он закинул покупки на заднее сидение, одарил даму сердца обворожительной улыбкой и вышел на улицу.

* * *

 Юля ошарашенно посмотрела ему вслед, пересела назад и заглянула в указанный, воистину огромный пакет. В нем лежало несколько свертков, в которых она нашла белье, элегантного кроя брюки, белый джемпер из кашемира, короткий плащ в английскую клетку, синие туфли с золотыми буквами модного дома, кожаные перчатки, небольшая сумка и даже полный набор косметики. Еще среди покупок притаился мобильный телефон. В его записной книжке значился только один номер. Юля нажала на вызов, и ей сразу ответили:

– Я угадал с размерами?

– Да, – поблагодарила она и удивленно добавила, – как умудрился столько накупить за столь короткий срок? Ты все-таки фея или правильнее будет сказать – фей.

– К сожалению, – рассмеялся Роберт в ответ, – к волшебству я не имею никакого отношения, иначе такого бы наворотил!

 Вскоре он вернулся с кофе, сел в машину и присвистнул.

– Нет слов! Леди во всем!

– Спасибо. Но мне неловко чувствовать себя обязанной…

– А ты не чувствуй.

– Хотелось бы пока просто остаться друзьями.

– А я тебя пока к алтарю и не зову, – Роберт хитро взглянул на нее и добавил, – хотя вряд ли мы сможем просто дружить.

– Этого я и боюсь.

– Ты мне ничем не обязана, Джу. Я не из тех парней, что покупают женщин.

– Потому что они на тебя сами вешаются? – Юля бросила на него лукавый взгляд.

– Создаю такое впечатление?

Они выпили кофе, и Роберт подал Юле еще один пакет. Там лежали элегантные очки, закрывающие пол-лица и синий шелковый платок.

– Чтобы ты смотрела на мир, а не он на тебя. Пока так будет лучше. Надевай, и поехали.

Глава 6

В час дня самолёт приземлился в столичном аэропорту Внуково. Мистер Фаррелл спустился по трапу, обогнул аэродромный автобус, качавшийся под натиском суетливых пассажиров, и направился к чёрному минивэну с тонированными стёклами.

– Эдвард! – Из-за машины вышел подтянутый высокий мужчина и приветственно махнул рукой.

– Виктор!

Друзья обменялись рукопожатиями и обнялись.

– Поехали! – Виктор сдвинул боковую дверь микроавтобуса. – Взрыв на Каширском шоссе, ты уже в курсе?

– Да, смотрел новости, – озабоченно нахмурился Эдвард, забираясь в прохладное нутро машины. – Много тяжелых?

– Сложно сказать, завалы быстро не разберут. Но надо поторопиться. – Виктор запрыгнул следом. – Трогай! – кивнул он водителю, захлопнул дверь, и машина сорвалась с места.

– Какая дикость! – покачал головой Эдвард. – Сегодня, в день траура. Это сколько же взрывчатки понадобилось, чтобы дом обрушить?

– Порядка трехсот килограмм в тротиловом эквиваленте. Как тебе такое? – Виктор гневно стукнул ладонью по колену. – Погибших будет гораздо больше, чем раненых. Но все лучшие хирурги сидят уже наготове. Спасибо, что согласился приехать.

– О чем речь, Виктор! – отмахнулся Эдвард. – Я все больше прикипаю душой к России, несмотря на творящийся беспредел. Мы с Лиз всегда ездили в составе бригад Красного креста. Весь мир избороздили вдоль и поперек, столько горя повидали.

– Ты удивительный человек! С твоим уровнем мастерства мог бы жить припеваючи в родном Лондоне. В твоей клинике отбоя нет, наверное, от клиентов.

– Есть такое дело, – слабо улыбнулся Эдвард. – Но это не то, чего хочется душе. Я вырастил хороших учеников, и потому знаю, что клиника моя в надежных руках.

* * *

Взрыв унес более ста жизней, а раненных привезли в больницу в разы меньше. Несмотря на позднее время в операционной было светло как днем. По завершении операций в блоке стоял характерный запах крови, эфира и спирта. Эдвард тер кожу с таким остервенением, будто хотел содрать ее с себя.

Трое тяжелых раненных сегодня прошло через его руки, и последнего парнишку он не смог спасти. Темные пятна крови на зеленой форме смотрелись бестактным напоминанием о его поражении в схватке с костлявой. За его спиной на высоком столе все еще лежало то, что еще пару часов назад дышало, надеялось, возможно, любило. Теперь же на сером лице застыла маска вечного покоя и безразличия ко всему, что осталось на земле.

Двери раздвинулись, и в операционную два крепких санитара втолкнули каталку. Эдвард оглянулся на тело, накрытое простыней, и посмотрел на себя в маленькое зеркало над раковиной. Из глубокой тени глазниц на него смотрел уставший, но по-прежнему пытливый взгляд.

– Тебе нехорошо, Эдвард? Неужели переживаешь? – Виктор весь день провел за соседним операционным столом, и тоже выглядел не лучшим образом.

– Не переживаю, скорее не могу смириться с тем, когда умирают молодые.

– Пойдем-ка в ординаторскую и тяпнем по коньячку.

– Пойдем.

В лифте ехали молча, не было сил даже поднять головы. В небольшом кабинете разместилось четыре стола, заваленных бумагами, стеллаж с документами и колченогий диван, обтянутый дерматином. Виктор взял свой дипломат с подоконника и достал бутылку выдержанного армянского коньяка, плитку шоколада и пару яблок. После первой стопки, когда янтарный, благородный напиток согрел небо и мягко пролился в глотку, туман в мозгу немного рассеялся. Эдвард расположился на диване, а Виктор сел за стол и взялся за телефонную трубку.

Пока он разговаривал с сыном, Эдвард положил голову на спинку дивана и наблюдал за ним. Сила и уверенность сквозили в каждом слове и движении этого человека. Высокий, широколицый с веселыми зелеными глазами Виктор пользовался популярностью у женщин независимо от их возраста. В его черный чуб уже закралась седина, но только добавила ему солидности. Лишь немногие знали, сколько боли пришлось пережить Виктору за последние годы. Как и Эдвард, он рано овдовел.

Его жена, медсестра, погибла во время взрыва на Кавказе, вытаскивая на себе раненных из горящего бронетранспортера. С единственным сыном, тоже военным, отношения у Виктора складывались непросто. Эдвард немало хлебнул горя, и, имея много общего с другом, нашел в нем родственную душу, а через него обрел и любовь к России.

– Ну что, еще по одной? – Виктор пересел к Эдварду и разлил коньяк по стопкам. – Все! Завязывай грузиться. Рассказывай, что за девушку Роберт приволок в мой дом.

– Ах, Виктор, все так запутано. Кто эта леди, я не могу тебе сказать. При ней не оказалось документов, и она потеряла память. Думаю, это не критично и все восстановится в ближайшее время.

– В чем проблема тогда?

– В Роберте то ли проснулся охотничий инстинкт, то ли он действительно влюбился. Скорее второе, я его таким никогда не видел раньше.

– Так это же прекрасно! – Виктор налил еще по одной и посмотрел сквозь стопку на свет. – Видишь, вот уже и у твоего сына появился интерес к России. Да услышит Господь мои молитвы, и вы переберетесь сюда жить.

Эдвард устало улыбнулся. Виктор второй год сулил золотые горы, предлагая променять дождливый Лондон на не менее капризный в этом плане Петербург.

– Виктор, ты мой друг, и, пожалуй, я могу об этом сказать только тебе, – Эдвард замялся. Виктор уставился на него, и в его зеленых глазах запрыгали бесенята.

– Ты что, тоже влюбился?

– Нет, ну что ты! – Эдвард уже пожалел, что начал этот разговор. – К тому же это Роберт ее нашел.

– Влюбился, точно! – Виктор на пальцах изобразил выстрел из пистолета. – Ну и что! Нашел ее он, а вылечил ты. А барышня как к тебе?

– Знаешь, произошло что-то странное. Когда она пришла в сознание, то увидела первым меня. Мне показалось, девушка потянулась ко мне всем своим существом. И даже после того, как Роберт провел ночь около ее постели, хотела довериться мне.

– А ты чего? – Виктор с хрустом надкусил яблоко.

– А я собственноручно толкнул ее в объятья сына.

Друг перестал жевать и посмотрел на Эдварда.

– Тяжелый случай.

– Странное чувство, – продолжил он, – весь день в глубине души, у меня жила надежда, что завтра утром я увижу ее и смогу что-то изменить. Я даже желание загадал, если всех пациентов на этот свет сегодня верну, то девушка будет моей.

– После того как ты ее оттолкнул? – усмехнулся Виктор. – Русские барышни гордые, да и Роберт у тебя тот еще ухарь.

– Ухарь – это что-то неприличное?

– Нет, но это то, что уложит твою красавицу сегодня в его постель.

– Уверен, что до постели дело сегодня не дойдет. Тут другое, – Эдвард вытянул ноги и закинул руки за голову. – Они с Робертом подходят друг другу. И это я тоже не знаю, как объяснить.

– Жизнь все сама расставит по местам, – усмехнулся Виктор, – а как документы найдутся, еще проверим по базе, что это за леди.

* * *

– Красавица, вы позволите пригласить вас сегодня на свидание в тенистую аллею? – в глазах Роберта плясали огоньки.

Он въехал на парковку около одной из московских гостиниц и выключил зажигание. Несмотря на многочасовой переезд, Роберт выглядел бодро и флиртовал напропалую.

– Я даже не знаю, сэр, маменька не отпускает меня так поздно гулять, но если вы обещаете танцы и вести себя пристойно… – Юля подыгрывала ему, стараясь скрыть усталость.

– Вы умеете танцевать?

– Мне кажется, даже лучше, чем ходить.

– Тогда я ангажирую все ваши танцы, – проговорил он с жаром способным расплавить и тихоокеанские льды.

* * *

Роберт зарегистрировался у стойки администратора, и они с Юлей на лифте взлетели на один из верхних этажей. Панорамные окна двухкомнатных апартаментов выходили на Москву-реку.

– Увы, жить мы с тобой будем вместе. Огромная кровать в твоем распоряжении, а я устроюсь в кабинете…

– Не оправдывайся. Здесь, помимо нас, спокойно поместится чета слонов и вольер с бегемотом. Я не возражаю. Для друзей это нормально.

– Тогда подруга, собирайся в ресторан, новые наряды, полагаю, найдешь сама. Мне нужно сделать несколько звонков. Даю тебе полчаса на сборы.

Роберт скрылся в кабинете.

Юля скинула костюм и прошла в ванную. Боль в голове больше не досаждала. Обнаженная, она вытянулась перед зеркалом, внимательно изучая тело: «Вот наглый докторишка! Везде пролез! Неужели я девственница?» Безупречная фигура надежно хранила секреты прошлого. Юля приняла душ, уложила волосы и с интересом открыла новую косметичку.

– Ого, полный боекомплект, – она обнаружила в ней: тональный крем, корректоры, помады трех оттенков, тушь, коллекцию теней с румянами и даже набор кистей.

Юля распечатала упаковку с французским парфюмом. Взяв лиловый пузатый флакон, она прыснула немного духов в воздух, и по ванной разлился дразнящий аромат черной смородины и иланг-иланг. Юля вернулась в комнату и нерешительно остановилась около пакетов: «Невзирая на все его заверения, начинаю чувствовать себя содержанкой! Надеюсь, Роберт не рассчитывает, что я от восторга паду в его постель сегодня ночью? Походу, такое вообще не в моих правилах, но, должна сказать, что парень мне нравится. Господи, меня просто раздирает от желания заглянуть, что в этих сумках лежит!»

  Она решила оставить терзания на потом, когда совсем нечего будет делать, и вывалила покупки на кровать.

– Небеса, красота-то какая.

Юля натянула кофейного цвета шёлковые трусики-шорты, отороченные тонкими кружевами, и взяла лифчик. Роберт выбирал для неё бельё! А ведь видел её совсем голой. К щекам прилила кровь. «Бедный львеночек… – Юля провела ладонями по груди, расправляя ткань. – Отчаянно весь день меня соблазняет. В отличие от своего отца, который меня буквально впихнул в объятья сына. Нечто странное влечет меня к Эдварду, но вот что?». Юля смутилась, вспомнив, как выпрыгнула из халата, будто под гипнозом, и осталась перед обалдевшим доктором в чем мать родила. "Вот уж кто умеет манипулировать женщинами, как шулер колодой карт. Правда, почему он так смутился? Странно для врача. Я понравилась ему, к бабке не ходи, вот и смутился». Юля неспешно натянула чулки.

– Будьте с моим сыном! – прошептала она и добавила с досадой в голосе. – Какое самоотреченье!

 Из трёх нарядов ей приглянулось платье из коричневого шелка . Другие – чёрное и цвета индиго, не подходили по настроению. Она втиснулась в наряд, и застегнула на талии молнию. Жёсткий лиф бесстыдно вытолкнул упругую девичью грудь в откровенное декольте, и она застыла под жемчужинками бус.

В другом пакете лежали без коробок две пары чудных туфель, мокасины и кроссовки. Юля достала туфли на высокой платформе из мягкой коричневой кожи с золотыми квадратными пряжками. Обувшись, она сделала несколько шагов: «Потрясающе! Хоть всю ночь в них танцуй!». Юля повертелась у зеркала, придирчиво рассматривая отражение:

– Красивая, но совершенно незнакомая дива! – резюмировала она.

 Роберт так тихо вошел в комнату, что Юля вздрогнула, увидев его позади себя в отражении зеркала.

– Из какой же сказки моя принцесса сбежала? – прошептал он, взяв ее за плечи.

Юля улыбнулась и прислонилась к нему спиной:

– Из очень страшной, со Змеем Горынычем и Кощеем Бессмертным. По-другому быть не может.

– Убью обоих.

Роберт провел пальцами по ее шее:

– Мне кажется, здесь нужно позолотить.

  Быстрым движением он надел ей на шею затейливое украшение с кулоном в виде капельки.

– Это твоя застывшая слезинка, – проговорил он бархатным голосом и чуть коснулся носом Юлиных волос.

– Роберт, ты сошел с ума…

– И нисколечко об этом не жалею. Пойдем в ресторан, или я сейчас тебя растерзаю и съем.

 «Плакали мои благие намерения… Да и побери их леший! Что я монахиня католического ордена? Как ее там? Кармелитка! Удивлю парня сегодня» – но скорее удивляла каждая новая мысль в голове, ведь это пробуждалось ее собственное «я». И было в нем нечто совершенно незнакомое.

– Я скоро, – Роберт взял свой костюм и скрылся в кабинете.