Текст книги "Второй шанс. Книга 2"

Инира

Очутившись в постели, я закусила губы, пытаясь понять: нравится мне такое молниеносное путешествие или нет. Вот же… самец! Еще бы на плечо закинул! Хотя… в кровати определенно мягче и просторнее!

Тем временем пальцы Вайнора прошлись по плечам, сдергивая остатки жилета и рубашки. Он не спешил, раздевая меня. Целовал и гладил, чуть царапая щетиной, бормотал нежности.

Я таяла, изгибаясь под ним, непроизвольно постанывая и изнывая от желания поцеловать в ответ. Или укусить…

Когда прохладный воздух коснулся живота, мышцы непроизвольно сократились, а мужская ладонь скользнула по влажной от пота коже к штанам. Мы хрипло дышали, и сводчатый шатер-балдахин из цветного шелка глушил наши стоны.

Добравшись до самого чувствительного местечка, Вайнор словно хлебнул любовного зелья: с низким рыком сдернул с моих бедер крепкие штаны, а потом, приподнявшись, стянул штанины одну за другой.

Следом он погладил мои ноги, постепенно продвигаясь вверх. Нежно коснулся кончиками пальцев светлых кудряшек, уложил обжигающие ладони на бедра и, раздвинув их, подул на розовеющие лепестки.

Полюбовавшись и оценив степень моей готовности, Вайнор коснулся меня кончиками пальцев, скользнул к вершинке клитора, погладил, еще подул, слегка сжал. Я запрокинула голову, боясь утонуть в той волне наслаждения, которая поднималась во мне!

Через некоторое время король передвинулся выше и покрыл поцелуями чувствительную кожу вокруг пупка. Потом проложил дорожку поцелуев выше, пока его ладони не обхватили мою грудь, а рот не прижался к моим губам.

Некоторое время мы жарко целовались, но мне ужасно мешала его одежда. Я теребила его рубашку, давно расстегнутую, стараясь отодвинуть ткань в сторону, чтобы прикоснуться к атласной коже. Тихо хмыкнув, Вайнор встал и быстро разделся, давая мне полюбоваться своим телом.

Его сила и мужественность заставляли чувствовать себя слабой и хрупкой. Чтобы не утонуть в бушующем море эмоций, я, как всегда, прыгнула в него с головой – первая потянулась и положила руки на обнаженное, горячее тело.

Он вздрогнул, но принял мое самоуправство. Позволил моим рукам скользить, гладить, изучать его крепкую фигуру. Когда я добралась до его чувствительных сосков, мой партнер застонал и опрокинул меня на кровать. Я не возражала, мне самой нестерпимо хотелось ощутить его проникновение.

Отстранившись на мгновение, король двинулся вперед, раскрывая меня, и остановился, давая время ощутить его в себе. Я сама двинулась ему навстречу и поймала губами короткий рык.

Дальнейшее слилось в калейдоскоп вздохов, касаний, страстных, до боли, объятий и стонов. Вайнор словно впитывал меня, а я охотно и открыто бросалась ему навстречу, даря себя и ничего не требуя взамен.

Во время кратких минут отдыха мы разговаривали. Знакомились, изучали друг друга, выясняли предпочтения. Мы не спали до рассвета, забыв про наших спутников и остывший в холле ужин.

Первый солнечный луч, забравшийся под драпировку шатра, заиграл бликом на моей белой коже. Второй уткнулся в сонные глаза короля, а вместе с третьим явился отвратительно бодрый Камил.

Напарник ввалился в дом и громко сообщил, что ночь прошла спокойно, он принес завтрак, и через час хорошо бы уже выехать, чтобы вовремя добраться до следующего ночлега. Потом звякнул подносом и удалился.

Мы, хихикая, как подростки, в первый раз хлебнувшие неразбавленного вина, закутались в простыни и выбрались в холл. Там обнаружился поднос с горячим супом, хлебом и сыром.

Есть уже хотелось нестерпимо. Мы устроились на пышных подушках и слопали все, что нам принес добрый Камил.

Кроме супа, в тарелках обнаружилась копченая пулярка, мелкая соленая рыбка, грибы, восхитительные медовые конфеты, сушеные сливы и инжир.

Наевшись, мы успокоились и пошли искать брошенные сумки. Одежда, в которой мы вчера ворвались в спальню, клочьями валялась на полу.

Заодно с поисками интерьером чуточку полюбовались. Более кричащей роскоши я еще не встречала. Впрочем, тут же рядом проходит граница с Хизардией, должно быть, купцы часто останавливаются отметить удачную сделку.

Сумки обнаружились у дверей, выстроившись в ряд на выложенном плиткой полу.

– Ищем купальню? – спросила я Вайнора, выбрав белье и критически разглядывая бирюзовый жилет – кажется, у меня такого не было.

– И куафера с брадобреем, – король провел рукой по отросшей щетине и взъерошил и без того стоящие дыбом волосы.

Купальня, как принято у хизардцев, оказалась отдельным помещением. Отделана она была еще более любовно, с большей роскошью, чем весь остальной дом.

Всюду блестела позолота. Яркая плитка, украшенная резьбой, покрывала пол и стены. Потолок в виде купола покрывала роспись, изображающая легенду о любви прекрасной Тариссии и храброго Фианала. Их фигуры в пышных старинных одеяниях словно плыли среди пышной зелени садов.

В центре находился большой овальный бассейн. Вода в нем курилась ароматным паром. Каменные лежанки вдоль стен были изготовлены из зеленоватого мрамора с оковкой из красной меди.

Узконосые кувшинчики, наполненные снадобьями для волос и тела, отдыхали на краю малого бассейна, в котором бурлил фонтанчик приятно теплой воды. Мягкие простыни стопкой сложили на деревянной скамье.

В купальне было пусто. Мы, не сговариваясь, устремились к маленькому бассейну в надежде смыть следы бессонной ночи.

Увы, большая часть душистых смесей была рассчитана на вкус хизардцев. Крепкие, тяжелые и приторно-сладкие ароматы заставляли нас морщиться, и я уже готова была бежать в холл, за брусочком простого мыла, которое хранилось в моем мешке.

К счастью, мы все же нашли терпимый травяной аромат и удобную рукавичку для растирания.

– Бр-р, ты пахнешь гораздо приятнее всех этих зелий, Ини, – Вайнор уткнулся в мои волосы, мешая подойти к воде.

Я упрямо выкрутилась и встала под игривую струйку фонтанчика.

Вайнор медленно улыбнулся, оценивая представшее перед ним зрелище:

– Ты прекрасна, любовь моя! Позволишь мне помочь тебе?

Его взгляд был таким выразительным, что я не устояла:

– Да.

Продолжая улыбаться, Вайнор выбрал рукавицу, взбил пену и шагнул ко мне.

Я смирно повернулась, представляя, как жесткая мочалка сейчас обдерет мою кожу. По спине и рукам успели пробежать мурашки. Но вместо грубой холстины на мою кожу опустились его руки. Тоже изрядно огрубевшие от меча и поводьев, но наполненные мягкой шапкой пены, скользящие, нежные.

Король никуда не торопился, не отвлекался и мыл меня, начиная с чувствительной кожи шеи. Потом перешел на плечи, разминая, поглаживая. Спустился ниже, невесомо касаясь груди, прижимая меня к себе и потираясь всем телом на вздохе.

Вымыв все, что было выше пояса, он неожиданно опустился на одно колено, чтобы, коснувшись губами моего пупка, продолжить игру с пеной. Бока, живот, ягодицы и бедра – все удостоилось его внимания.

Наконец, глубоко вздохнув, Вайнор добрался до нежных складочек внизу живота. И его движения замедлились, стали тягучими и сладкими, как яблочная патока. Легкое касание, нежное поглаживание бедра, нажим большого пальца на створки – и я уже готова раскрыться.

Легкий стон сорвался с моих губ и Вайнор застонал, вторя ему. Он прижался губами к моему животу, покрыл поцелуями колени, стиснул бедра и…встал, лукаво подмигнув:

– Вымоешь меня?

– Поворачивайтесь, Ваше Величество, – я постаралась ответить так же насмешливо, чтобы не выдать охватившую меня слабость, от которой подгибались колени. – Постараюсь потереть вашу нежную шкурку, не поцарапав.

Король медленно улыбнулся, откидывая влажные волосы, и протянул мне рукавицу, вставая под воду.

Конечно, мне не внове мыть сильное мужское тело, но от прикосновения к Вайнору покалывало кончики пальцев, дыхание само собой учащалось, а к щекам приливал румянец.

Заканчивали омовение мы в большом бассейне. Горячая вода бурлила, вырываясь из узких медных трубочек, собранных в изящные подводные букеты. Тело словно парило в воздухе. Раскинув руки, я лежала на воде, любуясь расписным потолком и отгоняя мысли о том, что минуты тихого счастья быстро закончатся.

Вайнор не дал мне загрустить: вынырнул рядом, потянул к удобной ступеньке и, покрывая поцелуями, заставил забыть обо всем.

Когда стихли наши стоны, мы вспомнили, что нас ждут, и неохотно начали одеваться. Вайнор сам шнуровал на мне рубашку, затягивал ремень штанов и застежки жилета. Каждую новую вещь сопровождал поцелуй.

Потом он разобрал гребнем мои стоящие дыбом волосы, целуя то висок, то макушку.

– Как хочешь подобрать?

– Сегодня жарко, лучше под сетку.

– Хорошо, – король протянул мне украшение, сделанное специально для моих коротких волос.

Потом отвернулся к окну, рассматривая кружево на манжете: цело, или все же нет?

Моя сетка крепилась к волосам не шпильками и не заколками. Сквозь гибкие серебристые звенья была протянута серая бархатная лента. Это было удобно и сильно сокращало возню с прической. Я быстро спрятала волосы, затянула ленту, повернулась и замерла.

Вайнор подбирал волосы. И смотрел на меня! Это было так… доверительно! Я много раз видела, как подбирает свою смоляную гриву Камил, часто встречала в городе аристократов с вычурными косами, но эти простые и привычные движения сделали нас… ближе?

Испугавшись этой нечаянной близости, я отвернулась и сделала вид, что ищу булавку в коробочке с оружием. Вайнор подошел ближе и ласково чмокнул меня в шею:

– Пойдем?

– Пойдем! – Я упорно прятала от него глаза. Стало одолевать сомнение: так ли верна моя задумка? Сможет ли он понять и…простить?

* * *

Стражи и друзья приготовили нам путешествие с полным комфортом. Трактирщик, получивший оплату полновесными золотыми монетами, поставил у тропинки навес из беленой парусины. В густой тени прятались простые деревянные столы и плетеные кресла.

Сиг, как всегда собранный и аккуратно одетый, почесывая редеющие волосы, отвесил смачный щелчок обиженному Кварту. Наемник ворчал, что кто-то жульничает и алчно поглядывал на миску с кусками мяса.

Откинувшись в кресле, Камил насмешливо наблюдал за друзьями, подставляя слабому ветерку распахнутый ворот черной рубахи.

Усатые дядьки, приставленные к нам лордом Мияром, тоже играли в кости, попивая гранатовый сок. Я их почти не различала: одинаковая форма, обветренные усатые лица. Увидев нас, все шустро вскочили и поклонились:

– Ваше Величество! Карета готова, можем отправляться прямо сейчас! – сообщил Сигизмунд, пряча улики.

– Отлично! – Вайнор был краток. – Заберите наш багаж и закажите корзину с едой. Будем ехать до Мщеры.

Я боялась поднять глаза на друзей и чувствовала, как полыхают щеки. Поэтому кулак показанный наемникам Его Величеством увидела слишком поздно. Зато они разглядели его прекрасно: разулыбались поблескивая глазами, но стоило мне выпрямится, тут же сделали каменные лица. Вот уж напарнички! Решили, что король и телохранительница – достойная пара?

– Все ясно? – строгим голосом переспросил Вайнор.

Все дружно раскланялись и разбежались, только Кварт задержался, укладывая остатки еды в корзину.

– До Мщеры? – удивленно уточнила я, отворачиваясь от невольного зрителя.

Солнце уже давно встало, и во дворе было пусто. Наплыв будет к обеду и вечером, а поутру путешественники и торговцы гонят коней, дабы не терять световой день.

– Там есть королевский дом, – ответил Вайнор и не обращая внимание на Кварта притянул меня к себе. – Это большой город, если доберемся до заката, завтра сможем инкогнито провести там целый день.

– Отлично! – Я прижалась к нему, делясь остатком утренней истомы.

Увы, стоило королю отстранится, как мои мысли тотчас сменили направление: теперь я думала отнюдь не о прогулке по торговым рядам с щедрым и богатым мужчиной. Я думала о том, что в Мщери есть голубиная почта и ответ от наставников должен уже прилететь на сизых крыльях.

Вайнор Вадерский

Инира не пожелала ехать в карете:

– Пока вокруг нас нет толпы, помешанной на этикете, позволь мне ехать верхом! – попросила она смущенно покусывая губы.

Я согласился и велел оседлать своего жеребца. Ехать рядом с нею было удивительно приятно. Мы молчали, потому что все вокруг окутывала мельчайшая пыль и лица пришлось закрыть шелковыми шарфами. Но это молчание нас не тяготило.

Заметив что-то интересное, мы указывали на это друг другу или привлекали внимание щелчками пальцев.

Поездка проходила благополучно… до одного особенно крутого поворота. Мы притормозили, но карету занесло.

Тяжелый резной корпус накренился. Раздался громкий треск, грохот – и карета упала на бок.

Мы ехали сзади, и потому нас настигло только огромное облако пыли и шум. Рванувшиеся вперед стражники помогли подняться оглушенному кучеру. Потом успокоили и распутали лошадей.

Инира сама осмотрела пострадавшего:

– В целом все нормально, ушибы, царапины и вывих руки. Парень пытался удержать лошадей на повороте. Повезло, что с этой стороны холм, а не канава.

– Придется его везти на носилках?

– В общем нет, успокоительное и обезболивающее я ему дала, руку вправила. Но как только доедем до деревни, пусть отдохнет.

Пока мы разговаривали, подошел хмурый Камил и сообщил:

– Ось подпилена.

Инира вскинула ресницы:

– Давно?

– Трудно сказать, – телохранитель пожал плечами, – под слоем пыли не видно.

– Вчера были подобные повороты? – так же задумчиво спросила Ини.

– Были, – моментально, ответил Камил, выразительно нахмурив точеную бровь, – даже несколько. И дорога была более опасной.

– Значит, подпилили ночью в трактире, – подытожила моя невеста, покусывая нижнюю губу.

Мне захотелось поцеловать ее, хотя это было и не ко времени.

– Карету сторожили? – уточнил я.

Камил смутился:

– Мы поставили охранять стражника, – сказал он. – Но ему приносили из трактира корзину с едой и кувшин вина.

– Понятно. – Инира вздохнула. – Концов не найдем.

– Получается, нас отследили, – выдохнул я.

В принципе, ожидаемо. Курьеры на перекладных лошадях всяко быстрей доберутся до места, чем табун перегоняемых лошадей, да еще и проездом через половину чужой страны.

Наш рыдван пришлось бросить на обочине. Добравшись до ближайшего селения, мы оставили старосте распоряжение относительно кареты и деньги на ремонт. Главным выступал Камил, чтобы не демонстрировать селянам короля. Кучера после краткого совещания оставили там же.

Учитывая изменившиеся обстоятельства, я решил ехать дальше другой стороной, боковыми дорогами. Надеялся быстрее встретиться с Двором и лордом Ианом.

Запас овса для лошадей по моему приказу перекинули в сумы. Вода во фляжках, немного крупы и сушеного мяса были в седельных сумках у каждого воина. Теперь к ним добавилась провизия, прикупленная в деревне.

Стражники, ворча, набили карманы ржаными сухарями, проверили упряжь и оружие. Осмотрели ремни и подковы у лошадей. Я понимал, что таким крохотным отрядом мы не сможем сопротивляться даже маленькому отряду обученных воинов, а потому готовился в случае необходимости убегать.

Камил, уловив мой замысел после первых же слов, немедленно сменил щеголеватый камзол на кожаный полудоспех. Сиг и Кварт вынули из мешков потрепанные ватные куртки с нашитыми стальными пластинами и шапки в обрывках кольчужной сетки.

Инира так же решительно сняла все, что могло выдать в ней женщину. Серебряную сетку заменила серым платком и широкополой шляпой. Длинный стеганый жилет покрыла кольчуга. Перевязи с ножами, метательными стрелками и иглами опоясали стройную девичью фигурупридавая ей юношескую стать.

Я лично проверил копыта коня Иниры и ремни подпруги. Да еще смотрел на нее и не мог отвести взгляд, так она была хороша в своей деловитой сосредоточенности.

Между тем Камил уже вынул из мешка мою кольчугу. Расправил смазанные маслом звенья и помог мне закрепить ремни поверх легкого стеганого поддоспешника.

Несмотря на жаркий день, мы облачались в железо и не стеснялись этого. Наша задача – выжить!

Убедившись, что все готовы принять скоротечный бой или хотя бы достаточно быстро удрать, не слишком громко бряцая железом, я дал команду:

– Едем!

Торопиться не стали. Выехав неспешным шагом из села, повернули к главному тракту. Даже проехали по нему около версты, а потом нырнули в густые придорожные заросли. И, ощущая неясную тревогу, погнали коней рысью.

Даже если за нами следят, есть шанс затеряться в бесчисленных коровьих тропах. Вел отряд Камил. Его почти звериный нюх скоро вывел нас к топкому берегу ручья.

С шумом расплескивая воду, мы спустились к небольшому озерцу, а потом вернулись вверх по течению по каменистой, затянутой патиной и мхом известковой осыпи. Летний день позволял играть в эти игры довольно долго.

Меняя направление и петляя, как зайцы, к закату мы успели добраться до крохотной, в три дома, деревушки. Камил осмотрел издалека побуревшие от времени неприглядные мазанки и предложил остановиться на ночлег в лесу:

– Здесь есть ключик и сосняк, можно набрать свежей воды и устроить постели. В этой деревушке еды, скорее всего, не купить, хлеб наверняка пекут с желудями, а мясо едят только зимой.

Инира одобрительно кивала словам напарника. Ее явно не прельщала ночевка под прокопченным, полным клопов потолком.

Сигизмунд, прислушиваясь к нашей беседе, уже черпал воду из небольшого, обложенного камнями бочага, который мы нашли на поляне, а Кварт разочаровано копался в мешке с провизией, ворча, что так и ноги от голода протянуть не долго.

Стражники занялись лошадьми: развешивали на ветвях седла и потники, чистили, навязывали торбы с овсом и осматривали копыта.

Меня все вежливо сторонились: мол, ступайте Ваше Величество, полежите на травке, свою работу мы и без вас выполним. Даже граф Радолен сверкнул на меня ярко-голубыми глазами, подвешивая над огнем котел с водой. Волей-неволей я направился в сторону Иниры.

Я подошел к ней, встал рядом. Она наблюдала за деревенькой с каким-то удивленным вниманием. Что там может быть особенного? Бедные мазанки, крытые жердями и пластами дерна. Из двух труб курится дымок. Серые заборы, Несколько стогов прошлогоднего сена да поленницы дров.

Из ворот одного домишки вышел бородатый селянин в пестрядиновых штанах и простой некрашеной рубахе. Постоял, глядя на садящееся солнце, и начал сгребать солому. Из другого дома выскочила женщина в темном платке, стала собирать развешенные на плетне крынки.

Не видно детей и стариков, но это нормально, если это хутор. Дети уже подросли, а старики остались в более крупном селении.

Я попытался обнять Ини, но она отстранилась, закусив губу.

– Что не так с этой деревней? – спросил я наслаждаясь близостью ее разгоряченного дорогой тела.

– Закат, – коротко ответила она. – Самое время поливать овощи.

Я невольно вспомнил тяжесть деревянной бадейки, плеск ледяной воды на босые ноги и запах ночных фиалок, которые росли в огороде приютившей нас вдовицы.

– Может, дождь был? – все еще сомневаясь спросил я.

И тут же недовольно тряхнул головой – в лесу и близко не пахло сыростью, значит, в этих местах дождя не было около недели.

– Голубятня, – вдруг Инира дернула меня за рукав и указала на самый обыкновенный сарай у одного из домиков.

– Почему голубятня? – я не успел уловить смены направления ее мыслей.

– Леток под крышей, – уточнила она всматриваясь в быстро синеющие тени.

Тут уж и я разглядел небольшие отверстия, полуприкрытые торчащей соломой.

– И что это может быть? – вопрос прозвучал глупо.

– Могут и просто голубей разводить на мясо, – пожала плечами моя невеста. – Но сомнительно. Дешевле и проще держать кур. Они и яйца несут и опять же мясо. Это тебе не город, тут аристократов, которые станут платить втридорога за деликатесное голубиное мясо, нет.

Неслышными шагами к нам приблизился Камил. Он тоже подозрительно долго наблюдал за селом, отложив в сторону скребницу. Телохранитель напрягся, когда его взгляд скользнул по сараю, а потом успокоился, расслабляясь, и позвал нас «к столу».

– Это охотничья деревушка, потому огороды и не присмотрены, – сделал он вывод.

– А почему садовых деревьев нет? – посомневался я.

– Кто ж знает? – телохранитель пожал плечами. – Может, вымерзли. Кур лисы да ласки быстро потаскают, а солому коням и коровам гребут.

– А чего ж эта деревня такая бедная? – удивилась Инира, еще раз недоверчиво окидывая взглядом три хаты.

– Горела. Взгляни на тот край, видишь ямы? – Указал Камил. – Года два назад. Здесь, поди, только те остались, кому податься было некуда. Отстроятся потихоньку, или в большое село переберутся.

– Уф-ф-ф, – Инира с облегчением улыбнулась. – Успокоил. Я уж думала – на «тихую хатку» нарвались.

– А что такое «тихая хатка»? – поинтересовался я.

Мы уже добрались до небольшого костерка, над которым булькал котелок воды для чая. Кашу запарят к завтраку. А пока Кварт, закатав рукава камизы, но не сняв доспех, раздавал куски соленого сыра, копченое мясо и лепешки, купленные в деревушке, в которой пришлось бросить карету.

– Это тайное место разбойников, – Инира отвечала, устраиваясь рядом со мной на свернутой попоне. – Они живут на небольших хуторах как обычные селяне, чтобы перезимовать или поправить здоровье. Иногда целые отряды набиваются в две-три избы.

Закончив пояснение, она оказалась так близко, что я мог легко прижать ее к своему боку.

– А почему ты уверен, что это не разбойники? – еще раз спросил я откусывая большой кусок мяса.

– Кузни нет, женщина выскочила спокойная, без синяков. А на стенах везде силки висят и капканы, – объяснил течение своей мысли Камил.

Мы с Инирой переглянулись, хмыкнули и плотнее занялись едой. Уверенность Камила успокаивала, но не слишком. В деревушку за пирогами мы точно не пойдем.

Горячий настой из собранных здесь же трав примирил меня с ночевкой в лесу. Когда мы жили в деревне, мама часто запаривала листья земляники и малины. Теперь отвар подала мне Инира, и я любовался ею сквозь дым костра. Упрямица не желала садиться рядом, но каждый жест, каждый взгляд говорил сердцу: это моя женщина!

За едой мы негромко обсуждали дальнейшую дорогу. Стемнело быстро. Оранжевый свет огня объединил всех, стирая различия между королем и стражем.

До Мщери, по словам того же Камила, оставалось часа три хорошей скачки. Если поедем на рассвете, успеем к открытию торговых ворот. В городе будет спокойнее. Скорее всего, там не посмеют нападать большой группой, но работы телохранителям прибавиться – в толпе легче убить незаметно.

Закончив трапезу, я велел Камилу распределить караулы и занялся сооружением удобного ложа для нас с Инирой. Нарубил тяжелым кинжалом лапника, сгреб в кучу сухую хвою и накрыл все запасным плащом.

Однако, когда закончил, обнаружил, что моя строптивица раскладывает плащ у костра. Тряхнув в раздражении головой я шагнул к огню и, обняв ее, увлек в сторону от остальных.

– Ваше Величество! – прошипела она, пытаясь вывернуться так, чтобы не привлекать особенного внимания.

– Т-с-с-с! Пройдемся немного, Ини! – закутав свой трофей в плащ, я потянул ее в лес.

* * *

Отошли мы не слишком далеко, но достаточно, чтобы не тревожить тех, кто остался у огня. Выбрав огромную сосну, я прислонился к ней спиной и притянул невесту ближе.

– Будешь дергаться – поцелую! – прошептал, утыкаясь в ее волосы.

– Буду! – буркнула она, ерзая и распутывая полы тяжелого плаща.

– Тогда держись! – довольно усмехаясь, я начал заигрывать, касаясь мимолетной лаской то уголка рта, то упрямо сжатых красивых губ.

Она продержалась всего пару минут. Убедившись, что нас не видно, сама распуталась и обняла, жадно целуя. Прогнулась, прижимаясь горячим даже под одеждой телом.

И я сорвался.

Вздернул ее выше, заставляя обнять меня ногами. Поймал губами стон, стискивая гибкую талию, целуя шею, вдыхая головокружительный сладко-соленый запах ее тела.

Потом рванул шнуровку штанов, стремясь скорее добраться до ее жара, и застонал точно от боли, когда она сама направила меня нетерпеливой рукой.

Несмотря на предыдущую страстную ночь, все случилось быстро. Ини оказалась столь горячей и сладкой, что не оставила мне времени на длительные ласки. Взлетев к небесам, мы потеряли себя, ловя воздух распахнутыми ртами. Какое-то время нам было лень шевелиться, чтобы хотя бы разжать объятия.

Потом я опустился на корточки, удерживая любимую в руках и нежно целуя ее опустившиеся в истоме веки. Медленно, словно нехотя мы разомкнули объятия, ласкаясь, обмениваясь ленивыми сонными поцелуями, поправили одежду.

Прежде чем вернуться к костру, я отыскал в кошеле чистый кусок полотна для перевязок и предложил его Ини. Пока она устраняла последствия нашей страсти с помощью воды и ткани, я осторожно отряхивал с ее одежды мелкие кусочки коры и хвою.

В груди разливалась щемящая нежность, хотелось качать ее на руках, прижимать к себе, словно плюшевого мишку в детстве. И в то же время восхищаться ее хрупкостью и силой, тонкими косточками и бархатистой кожей… Все это вскипело во мне и выплеснулось объятием, лишенным огня, но полным тягучей неги.

Она в ответ трепыхнулась, как испуганная птичка, попыталась отстраниться. Я не стал удерживать силой, лишь прижался лицом к ее груди. Замерев, Инира постояла немного, будто прислушиваясь к себе, потом прижалась, отогреваясь в моих руках.

Сколько мы так простояли – не знаю. Время потеряло свое значение. В этом мире существовали лишь мы и наши объятия.

Вернувшись к костру, Инира уже не возражала, когда я поправил лежанку, соединив две в одну. Потом расстелил поверх лапника самый большой плащ и приготовил еще два более тонких, чтобы укрыться.

Засыпая, мы держались друг за друга, словно утопающие. А вокруг шумел и потрескивал лес.