Текст книги "Хранитель"

Глава 5

Стоять на крыльце мне не позволили – немедля проводили в дом, в большую комнату, которую традиционно отводили для юных дам. Это было светлое, красивое помещение, украшенное в охотничьем стиле. Нежно-зеленые обои с легким коричневым рисунком, эстампы и гравюры с изображением дам на охоте и шесть больших кроватей, занимающих большую часть свободного пространства. Разделенные балдахинами ложа напоминали шатры, и в каждой постели легко помещались две, а то и три девушки. Правда, мама как-то раз, смеясь, рассказала о большой королевской охоте, когда в каждой из кроватей уместилось по пять и даже по шесть утомленных дам!

Насколько я знала, юных гостей мужского пола селили так же – одна большая комната и множество походных коек, укрытых простыми шерстяными одеялами. Разница была вызвана разным количеством гостей (мужчин всегда приезжало больше) и отвратительной привычкой некоторых джентльменов перебирать с наливками, падая в постель прямо в сапогах и охотничьих камзолах, до подбородка залитых грязью.

Отдельные комнаты полагались семейным парам или глубоким старикам. Такое размещение было оправдано еще и тем, что охотничий домик при всей его монументальности уступал в размерах даже самому маленькому замку. Слуги размещались на сеновалах, на псарне и на конюшне, а то и прямо во дворе, заворачиваясь на ночь в попоны или располагаясь у костра.

На этот раз гостей было не так много, но девушек все равно собрали в одной комнате – для безопасности. Нам даже велели называть друг друга не по именам, а детскими прозвищами. Снять маски мы могли только здесь, а еще матушка шутливо предложила моим подругам почаще меняться платьями и головными уборами, чтобы запутать претендентов еще больше.

Я вошла в комнату первой и сразу выбрала себе кровать, стоящую в самом дальнем углу – скромную, под серым балдахином. Следом вошли сестры Марцелл – две черноволосые красавицы, которых уже осаждали женихи. Поговаривали, что их отец ждет лучшей партии, а пока Иртина и Мариэлла с удовольствием кружили головы всем, кто попадал под взгляд их ярких глаз. Они выбрали кровать с ярко-красным пологом, хихикая, начали обсуждать, с кем поменяться нарядными обручами, обшитыми бархатом, а с кем – платьями.

Следом вошла Катриона, высокая красивая блондинка с холодными голубыми глазами. Она вела себя очень сдержанно и высокомерно, так что многие претенденты считали ее дочерью моего отца и старались услужить. На самом деле, Кейт была дальней родственницей моей матери и происходила из очень бедной семьи. Но родовая гордость и честь не позволяли признать этот факт перед всеми. Я любила свою кузину и часто помогала ей скрыть перед другими девушками отсутствие модных мелочей. Кейт выбрала кровать с голубым пологом, расшитым серебряной нитью.

Следом за ней толпой прибежали остальные девушки и быстро разобрали кровати. Поскольку их было всего двенадцать, спальных мест хватило всем, и на мою отдельную никто претендовать не стал. Зато все сразу начали меняться платьями, накидками, обручами и вуалями. Кое-кто даже масками поменялся. В результате получилось нечто удивительное. Голубая юбка Кейт досталась пухленькой Диале, а усыпанный зелеными камушками обруч Миры примерила Иртина. Мою простую зеленую маску взяла себе Мариэлла, уверяя, что в ней есть таинственность, а мне уступила свою лиловую кузина Ваолетт.

Когда мы вышли к столу, родители и другие гости не могли удержаться от улыбок, настолько пестро мы выглядели. Впрочем, кавалеры смущались не долго – быстро усадили юных леди за стол и развлекали беседами, пока подавали жаркое.

Беседа за столом была непринуждённой и веселой. Долгая прогулка вызвала отменный аппетит, а мелкие происшествия во время поездки добавили тем для разговоров. Рядом со мной очутился великолепный Тирис Кальрон. Высокому лорду с эльфийской кровью я не доставала до плеча, а уж когда сидела, он без помех мог любоваться моей макушкой, как и большинство мужчин в зале.

Вначале, пока все, переговариваясь, рассаживались «без чинов», как это принято на охоте, мне показалось, что лорд Кальрон принюхивается к моим волосам, делая вид, что помогает мне сесть. Позже, его аристократический тонкий нос с высокой переносицей слегка сморщился, и он переключился на разговор с Кэти, сидевшую с другой стороны. Я нисколько не огорчилась. Мужчины почему-то считают, что женщины питаются только сладостями я же с малых лет очень любила мясо и острые подливы, которые виртуозно готовил наш повар. Так что пользуясь рассеянностью кавалера, я указала лакею на аппетитные говяжьи котлетки с черносливом и ветчинные рулетики с перцем и острым сыром.

Еда была выше всяких похвал, но тут внезапно оживился пожилой лорд Жаден, который сидел с другой стороны от меня и вместо воды, чуть-чуть сдобренной вином, сам лично наполнил мой бокал крепким «мозельским»:

– Пейте, прекрасная леди! Пусть Ваши бледные щечки украсятся румянцем!

Я не хотела всеобщего внимания, поэтому уставилась в свою тарелку, но успела заметить несколько задумчивых взглядов от претендентов. Они продолжали гадать – кто же настоящая леди Фарина, а отец и матушка отлично сбивали всех столку, привечая то одну, то другую кузину, не обходя мимолетной лаской и меня.

После ужина устроили танцы, однако в какой-то момент девушки сели играть в «к вам барышня пришла», а мужчины, утомленные избыточным дамским обществом, ускользнули во двор. Там старый Осберт распалил костер, подвесил над ним крупного поросенка, сдобренного жгучими травами, а рядом поставил корзину с хлебом и сыром, да две дюжины бутылок красного тарсийского. Вино это было особенным – развязывало язык, не давая хранить тайны.

Постепенно все гости и слуги ушли, оставляя лордов наедине с огнем, ночью и вином. В этом была своя особая магия – близость ночного леса, полного жизни, едва слышный звон родника позади дома, синеватое пламя угольев, над которыми томилась истекающая соком тушка и кубки, полные вина!

Первым заговорил лорд Соулсберри – дернул тонким усом, отхватил кинжалом кусок мяса и, уложив его на хлеб, светски поинтересовался:

– А что, высокие лорды, кто-нибудь из вас уже угадал, под какой маской прячется леди Фарина?

Остальные отреагировали по-разному. Кто-то пожал плечами, кто-то вздрогнул или отвернулся, только лорд Бунаш насмешливо улыбнулся тонкими губами и подкрутил модный тонкий ус. Но Соулсберри не останавливался:

– Вы Бунаш, наверное, пытались подкупить слуг, чтобы раздобыть каплю крови герцога или герцогини, а потом дарили всем девушкам шипастые розы, чтобы узнать вкус их крови и сравнить…

Стройный изящный молодой мужчина вдруг стиснул в руках толстый смолистый сук и одним движением переломил его, будто сухую лучину! Я вздрогнула в своем убежище, но тут же успокоилась – увидеть или почуять меня невозможно. Меня тут нет. Я спокойно «сплю» в своей кровати, а все, что происходит на полянке, вижу и слышу, благодаря амулетам, еще до нашего приезда припрятанным Осбертом. Поездка на охоту – не случайная забава, это последнее испытание для претендентов, и я должна знать о них все!

– Вы, лорд Кальрон за ужином тщательно обнюхивали своих соседок. Вероятно, Ваше тонкое обоняние позволяет различать девушек, хотя они старательно меняют наряды?

Холодный блондин остался безупречно холодным, но его серебристо-серые глаза вспыхнули на миг и тотчас затуманились, точно лунный камень.

– Вы, лорд Дортего, пытались обаять служанок – это я и сам наблюдал, – задумчиво сказал лорд Кармил, вороша угли, – не уверен, что получилось, ибо слуги у герцога верные, но попытки были. И магические ловушки на лестницах – тоже.

Обаятельный улыбчивый молодой человек помрачнел. Я знала, что он довольно сильный маг. Кузина Софи говорила, что ощущает его магию, как ледяной родник, играющий и шипящий под нарядным зеленым покровом травы. Она была тонким интуитом, поэтому, доверясь ее ощущениям, я вдруг увидела, что так и есть – под солнечными улыбками таится холодный расчет. Это неплохо, возможно, видя во мне прибыль для своего захудалого рода, лорд Редмил будет беречь меня лучше, чем остальные?

Общее молчание прервал лорд Брейди – одним движением отломив аппетитную ножку, он подставил кубок под горлышко бутылки, намекая ставшему виночерпием лорду Дормишу, что ему нужно пополнить запас, а затем насмешливо глянул на Соулсбери:

– Нет, лорд Кармил, я не нашел леди Фарину, я для этого слишком прост и груб, зато я нашел себе невесту и выбываю из отбора Хранителей.

Втайне я вздохнула с облегчением. Крупный громогласный лорд, который мог при желании раствориться в парке, как рыба в воде, меня пугал. Интересно, кто из подруг оказался «подходящей партией» для этого мужчины? Остальные лорды смерили Брейди странными взглядами – кто-то облегченным, кто-то задумчивым. Я уже понимала, что несмотря на престижность должности Хранителя, многие искали этой чести ради выгоды – своей личной или родовой – не важно. Думается, если бы удалось поправить дела простой женитьбой на симпатичной юной леди, многие лорды отказались бы от этой чести.

– Ну а Вы, лорд Дормиш, – Соулсберри не собирался останавливаться, – уже отыскали леди Фарину?

– Да, – просто ответил тот и неожиданно насмешливо добавил: – я знаю, что Ваш родовой дар позволяет видеть ложь, милорд. Так вот, я нашел леди, но никому не буду говорить, как и где.

Все помолчали. Я знала, почему не удались попытки вампира и эльфа. Когда в замок пригласили будущих Хранителей, маги соорудили для меня амулет-кокон, прикрывающий от всего. Я надела его всего один раз и тут же расплакалась. Эта защита закрывала меня от всего, но и сама отсекала большую часть моих ощущений. Как маг я ослепла и оглохла, да еще в голове поселился непонятный гул. К счастью, отец указал магам на огромную ошибку такой защиты – в комнате, полной людей и магов, я выделялась как белое пятно, не имеющее ни запаха, ни ауры.

Помучившись несколько дней, мужчины нашли другой выход: амулет родства. У всех присутствующих в замке взяли капельку крови и слепок ауры. Смешали и навесили на бриллиант, который свободно вращался внутри малюсенькой золотой клеточки. Та грань камня, которая касалась моей кожи, та и определяла, кому из присутствующих я прихожусь родней на данный момент. Вот почему вампир решил, что я дочка экономки, а эльф принял за родственницу одного из наших друзей. Такая защита давалась мне легче, но теперь мучило любопытство – как меня узнал лорд Дормиш?

Глава 6

Мужские посиделки продолжились, но у меня закончился ресурс амулетов, пришлось спрятать их под подушку и уснуть. Утром лорды как ни в чем не бывало встречали дам на крыльце. Все свежие, любезные и очень-очень внимательные к юным гостьям.

Первая травля шла по росе. Нам подвели коней, помогли сесть и указали в какой стороне будут поднимать зверя. Отец берег крестьянские поля и в неурочное время не гонял по ним, губя урожай. Вот и на этот раз охота шла в лугах, благо до сенокоса было еще долго.

Запели рожки, залаяли собаки, дамы кокетливо подобрали юбки и вуали, готовясь к бешеной скачке, к азарту погони среди зеленых хлещущих ветвей и пьянящих ароматов лугов. Как не оберегали нас родители, проживая в огромном замке, полном людей трудно не услышать что-то потаенное, запретное. Вот и я как-то раз нечаянно подслушала разговоры маминых дам после одной из охот. Там было много завуалированных намеков на страсть мужчин, разгоряченных схваткой со зверем, на мягкость ковра, брошенного на траву под тонким прикрытием шатра, про жаркие поцелуи, равные укусам…

Разглядывая веселящихся дам, их предвкушающие улыбки, игривые взгляды кавалеров, я чувствовала, что мне отчего-то обидно. Зубы сами прихватили полную нижнюю губу, а руки дернули повод, и тут рядом раздался спокойный голос:

– Леди Фарина, пожалейте лошадь, рваные губы ее не украсят.

Я чуть обернулась и натолкнулась на взгляд лорда Натана. Вспомнила его утверждение накануне. Выходит, узнал. Что ж. Фыркнув, я послала коня вперед. Пусть попытается догнать! У наших гостей были неплохие кони, но все же обычные, а у меня под седлом была кобыла ахалтекинской породы. Быстроногая, изящная – вся стремление и скорость. Да, невысокая, но и я гораздо легче любого из приглашенных лордов.

Когда моя Лана вырвалась вперед, сначала никто не понял, что произошло, и заподозрили, что она понесла, поэтому вслед устремились всадники, а я вдруг почувствовала себя легко! Засмеялась, пусть ветер уносил с щек слезы, и погладила свою красавицу, шепча в ухо:

– Быстрей, моя Лана, быстрей!

Кобыла птичкой взлетала над препятствиями, легко проносилась под низкими ветками, играючи обогнала тяжеловесных лордов, сидящих на напыщенных жеребцах. О, как у меня играла кровь! Хотелось кричать от восторга, и каждый прыжок Ланы напоминал полет! А потом все кончилось. Откуда-то сбоку вжикнула стрела. Моя ловкая лошадка почти увернулась. Почти… Сначала легко-легко хрустнуло древко, потом тяжело подогнулись копыта, и я кубарем полетела куда-то во влажную тьму, обдирая руки и ноги. Счастье, что не запуталась в поводьях и стременах.

Летела долго, успев похолодеть от собственной глупости и беспечности, вздрогнуть, представить горе мамы и папы, а потом перед глазами встало каменное лицо лорда Дормиша и кривая усмешка того, кто ехал чуть впереди него… Лорд Кальрон? Эльф?

С последней мыслью я влетела во что-то, неприятно хрупнувшее подо мной, и падение остановилось. Где-то наверху раздалось жалобное ржание Ланы, чья-то ругань, крики, а я лежала и не верила, что жива.

Долго лежать не пришлось – амазонка пропиталась ледяной водой. Медленно, чувствуя себя так, словно к моим рукам и ногам привязали тяжелые гири, я повернулась на бок, потом встала на четвереньки и, обдирая перчатки о мелкие камушки и ветки, поднялась, чтобы осмотреться.

Мне невероятно повезло. Я скатилась в овраг, по дну которого журчал ручей. Могла напороться на корень дерева или куст, могла влететь головой в россыпь камней, торчащих из мягкого суглинка, но я приземлилась на старое дерево, упавшее когда-то с берега на берег. Влажность сделала свое дело – сохраняя форму, дерево истлело, превратилось в труху, упакованную в коробку из коры. От удара оно рассыпалось, смягчив мое падение.

Выбраться наверх там, где я упала, не представлялось возможным, во всяком случае, в тяжелой от воды амазонке и в сапожках на каблуках. Осторожно покрутив головой, я решила пойти вдоль ручья, чтобы отыскать пологий спуск, по которому я смогу взобраться наверх. В любом случае, меня уже ищут и, наверняка, скоро спасут.

Первые шаги дались непросто – мелкие камни под ногами скользили, промокшая одежда холодила и неприятно липла к телу, а еще немного кружилась голова. Я умылась и попила из ручья, поправила сбившееся платье и упрямо двинулась вперед – не найду подъем, так хоть согреюсь!

Идти пришлось долго. Овраг был заросшим, ручей вилял, так что от усталости я все чаще попадала в него и окончательно промочила ноги. Особенно обидно было увидеть толстое бревно, перекинутое через овраг где-то на недосягаемой высоте – это значило, что в ближайшее время спуска мне не отыскать.

Я шла и шла, пока хватило сил. Потом села, сжалась в комок, пытаясь согреться в мокрых юбках и не то задремала, не то потеряла сознание. Разбудил меня шум. Трещали ветви, сыпалась земля, раздавалось ржание коней, где-то впереди раздался треск упавшего дерева, я в панике очнулась, пытаясь сообразить, куда бежать, и увидела что-то огромное, надвигающееся на меня с той стороны, откуда я шла. Сердце замерло от ужаса, а через секунду раздался густой голос лорда Брейди:

– Как далеко Вы забрались, леди Фарина! Даже я с трудом Вас нашел!

С этими словами мужчина протянул свои огромные руки и поднял меня с земли, словно я ничего не весила. Затем он прошел несколько шагов, ухватился за веревку, свисавшую с толстой склоненной сосны и, упираясь ногами в осыпающийся край оврага, выбрался наверх вместе со мной.

В лесу было светлее, чем в овраге. Вокруг были всадники, в некоторых я даже узнала охранников из нашего замка. Мне накинули на плечи попону, усадили в седло к лорду Бунашу – он был самым легким, и его конь меньше устал, а потом всей толпой поехали к охотничьему домику. По дороге я задремала, но чутко прислушивалась к разговорам вокруг.

– Почему она не создала для себя одеяло или новую одежду? – непонимающе гудел Брейди, – промокла девчонка насквозь, наверняка, простудится теперь!

– Это же просто, – чуть презрительно отвечал ему Дортего, – леди Фарина не контролирует свои способности. Все, что она может сейчас создать, появляется случайно и зависит от ее настроения. Прежде проявительниц селили в башнях, пряча от мира, но после того, как леди Арделия Винесская завалила башню и все вокруг снегом на три человеческих роста, сгубив целый город, приняли решение не запирать.

– Бедная малышка, – в голосе рыжеволосого великана слышалось искреннее сочувствие, – у нее уже губы посинели, когда я ее нашел. Кому понадобилось стрелять в лошадь юной леди?

– Вы такой наивный простак, Брейди, – насмешливо отвечал Кальрон, – да любой шпион любого соседнего государства был бы счастлив уничтожить эту малютку. Лет через пять, подчинив свои силы, она сможет сотворить все, что пожелает.

– Неужели нет никаких ограничений? – со священным ужасом спроси еще кто-то.

– Есть, – ответил Кальрон, – но это большой секрет нашего королевства. Отчего-то проявительницы рождаются только у нас.

Остаток разговора смазался в тумане. Меня спящую доставили к охотничьему дому. Там добрый магистр осмотрел меня, погладил сухими прохладными пальцами шею, помял ноги и живот, через тонкую сорочку и, наконец, объявил, что со мной все в порядке:

– Юная леди немного ушиблась, исцарапалась, натерла ноги и замерзла, но все последствия я уже убрал. Рекомендую бульон с сухариками, яйцо-пашот и горячий чай.

Родители, которые ждали за ширмой, вздохнули с облегчением. Меня быстро накормили и, поскольку скрывать уже было бесполезно, – претендентам пришлось сказать, что пропала именно леди Фарина, проводили в отдельную спальню, рядом с родительской. Перед сном заглянула мама – обняла, согрела своим сиянием, сказала, что будет скучать, и ушла.

Потом пришел отец. Сообщил, что нападавших не нашли, тяжело вздохнул и продолжил:

– Поскольку теперь все знают, кто ты, не стоит откладывать последнее испытание.

– Что? – я села, подтянув к себе ноги. Стало жутко.

– Магистр готовит для церемонии большой зал, у тебя есть два дня, чтобы определиться с выбором.

– А как же магия? – почти в отчаянии спросила я.

– Магия очень часто принимает желание проявительницы, так что решать придется тебе.

– Ты не подскажешь?

– Нет, – папа покачал головой, превращаясь в сурового лорда, – не хочу винить себя, если с тобой что-нибудь случиться.

– Хорошо, – в груди закололо, – я сделаю выбор!

Глава 7

Утром все было иначе. Сестры и подруги вышли к столу без масок. Мужчины общались с ними, но теперь в их словах не было тепла, эмоций, азарта, лишь холодная вежливость. Только лорд Брэйди, по-прежнему, все свое внимание изливал на Кэйти. Я на миг даже позавидовала ей – она может принять его предложение, уехать в его продуваемый ветрами замок и забыть всю эту историю, как страшный сон. А я не могу.

Я заглядывала в глаза мужчин и видела, как изменилось их отношение. Кто-то смотрел с любопытством, кто-то оценивающе. Только лорд Дормиш взирал с прежним холодным недовольством, заставляя меня ежиться. Кое-как пережив завтрак, я поспешила сделать вид, что возвращаюсь в свою комнату, а на самом деле, свернула на лестницу для слуг, прошла через кухню, выбралась на задний двор, а уже оттуда двинулась в конюшню.

Отец сказал, что моя Лана не пострадала, только напугалась. Мне хотелось навестить лошадь и побыть немного наедине с бессловесными тварями. Все претенденты в той или иной степени давили на меня. У каждого был свой интерес, свои причины, и я снова не понимала – кого выбрать?

В конюшне было хорошо. Терпко пахло конским потом, навозом и свежими опилками. Я быстро нашла Лану, обняла ее за шелковистую шею, радостно чувствуя, как она шлепает губами по моим волосам:

– Здравствуй, моя хорошая, смотри, что у меня есть! – я угостила кобылу свежим яблоком, постояла рядом, ероша ее гриву, а потом решительно взялась за скребок.

Привычная работа успокоила меня, было хорошо и спокойно. Запирая денник, я даже удивилась, что в конюшне никого не было такое долгое время, а когда подошла к воротам, поняла почему. У створки, небрежно прислонясь к теплому дереву, стоял лорд Дормиш. Он держал в руках небольшой нож и ел яблоко, отрезая от него крохотные кусочки. Конюхи, мальчишки, и даже парочка слуг стояли напротив него и явно пытались попасть в конюшню, но… стоило кому-нибудь сделать шаг, и от яблока медленно со вкусом отрезался тончайший ломтик, а сам претендент пристально смотрел в глаза смельчаку, заставляя того застыть на месте.

Я невольно залюбовалась картиной и ощутила волну благодарности – вот почему меня не беспокоили! И сразу на плечи лорда Натана свалилась моя «благодарность» в виде огромного пушистого боа из какого-то фантастического лилового меха. Слуги зашушукались, а с другой стороны двора донесся громкий смех – оказывается, там собрались претенденты.

– Эй, Дормиш, леди Фарина тебя отметила! – ехидно сказал Дортего.

– Почти орденом наградила! – с тонкой улыбочкой прибавил Бунаш.

– Цените внимание юной леди, – холодно посоветовал Кальрон.

Только Соулсберри промолчал, но окинул лорда Натана и меня выразительным взглядом. Словно взвесил, измерил и сделал выводы.

Я, краснея от неловкости, подошла к лорду Дормишу, присела в книксене и вежливо поблагодарила за возможность побыть одной, а потом извинилась за боа.

– Не переживайте, леди Фарина, – ответил лорд Натан. Он уже выпрямился и спрятал нож, а яблоком угостил лошадь: – иногда всем нам нужно побыть в одиночестве.

Общие вежливые слова почему-то успокоили. Я радостно улыбнулась в ответ и собралась бежать к себе, но лорд Дормиш поймал меня за локоть:

– Если позволите, я провожу Вас.

Отказываться на глазах остальных претендентов было неразумно, так что я молча двинулась вперед неспешным шагом. Мы вдвоем прошли мимо слуг и лордов, а потом я свернула к маленькому цветнику, который пестовала местная кухарка. Здесь, среди леса, росли только те цветы, которые хорошо выдерживали скудную почву и густую тень. На узких клумбочках, обложенных камнем, голубели незабудки, поблескивали красными ягодками ландыши, прятались во влажной траве фиалки, темнели шапочками колокольчики. Засмотревшись на них, я протянула руку, желая потрогать нежный лепесток, и вся трава немедля покрылась шелковыми цветами! Пальцы я отдернула, словно обожглась, и по-детски спрятала ладонь за спину.

– Леди Фарина, – лорд Дормиш рассматривал цветочное безобразие совершенно спокойно и это меня тоже успокоило, – а убрать эти цветы Вы можете?

– Магией? Нет, – я закусила губу.

– Значит, соберем руками, – сказал он, – будет жалко, если такая красота выгорит на солнце.

В четыре руки мы собрали шелковый букет и принесли его в гостиную. Мои подруги и сестры радостно разобрали цветы, чтобы украсить ими платья и прически, а вот мужчины смотрели странно. Некоторые – как на девичью глупость, другие – насмешливо, мол, на что тратятся такой талант и силы! А кто-то и с презрением – как же, девушке, почти ребенку, достался дар, которым она не умеет управлять! Последнюю ветку лорд Натан вручил мне:

– Прикрепите к поясу, леди Фарина, эти колокольчики очень идут Вам.

– Вы не осуждаете меня за напрасную трату сил? – спросила я, крутя в пальцах зеленый стебелек.

– Цветы красивы, долговечны и дарят радость Вашим родственницам, – пожал плечами мужчина, – я не считаю их напрасной тратой сил и времени, леди Фарина. К тому же, я знаю, как трудно подчинить магию.

Знает? Ах да, он же бастард… И, значит, сила рода у него есть, а вот родовых амулетов, помогающих ее освоить в раннем возрасте скорее всего не было. Я не знала, кем была его мать, и где он рос. Из бумаг, предоставленных для выбора Хранителя, следовало, что его отец, один из лордов Малого круга, приближенных к государю, представил мальчика ко двору, когда ему было десять лет. Потом сразу отправил в закрытую школу, следом – в Академию, но до десяти лет, имея в родне огненного мага, надо было дожить. А потом выжить после выпуска в том змеином клубке, который представляла собой семья отца лорда Дормиша.

Задать вопросы я не успела – мажордом распахнул дверь столовой и пригласил всех на обед. За столом рядом со мной сидели лорды Дортего и Соулсберри. Один всячески пытался меня обаять, подкладывая вкусные кусочки, веселя шутками, показывая мелкие магические фокусы. Второй долго и сверлил меня взглядом, словно удивляясь тому, что после всех приключений я осмеливаюсь с аппетитом есть, улыбаться и отвечать на комплименты.

Если бы я не навестила Лану, не поплакала в ее шелковистую гриву, не потратила силы на ее чистку, я, возможно, сидела бы за столом, сжавшись в комок и пряча взор. А так, я поняла, что этот чудесный вечер, проведу в кругу близких и друзей и мне не хотелось его портить. Впрочем, у пристального внимания лорда Соулсберри оказался совсем другой подтекст. Когда все собрались выходить из-за стола, он вдруг поймал мою ладонь, коснулся пальцев легким поцелуем и сказал:

– Леди Фарина, поражен Вами в самое сердце, но должен сообщить, что выбываю из числа претендентов на должность Вашего Хранителя.

– Почему? – я спросила очень просто, но с любопытством.

Лорд Кармил мне ответил.

– В моем роду очень сильна ментальная магия. Сегодня я весь вечер пытался достучаться до Вас, но Вы не услышали. Значит, наши магии не примут друг друга на испытании, так зачем создавать дополнительные трудности?

– Отчего именно сегодня? – снова спросила я. Мы общались достаточно, чтобы он попробовал свои силы раньше.

– Сначала я не был уверен, что Вы – это Вы, а потом… сильное волнение, переживания иногда подстегивают магию к выбору. Подозреваю, что Вы свой уже сделали, и я его одобряю, – с этими словами мужчина вновь поцеловал мне кончики пальцев и отошел, чтобы весь остаток дня развлекать моих кузин, флиртовать с их тетушками и безобидно подкалывать остальных кандидатов.

Остаток дня прошел в различных салонных играх. «Фанты», «корзинка-сюрприз», чтение стихов, а после ужина матушка пригласила гостей в музыкальную комнату. Конечно, в охотничьем домике не держали драгоценных инструментов, лишь несколько гитар, мандолин и свирелей, но подыграть пению получалось вполне сносно. Мои подруги с удовольствием пели, бросая на кавалеров кокетливые взгляды, а я села в уголок и крепко задумалась. С Хранителем я определилась, но примут ли мое решение остальные претенденты? Хотелось поговорить с отцом, прижаться к плечу мамы, но пока они выполняли свой долг хозяев дома, мне стоило держаться в стороне.

Загрустив, я подумала, что мне хочется пирожных. Маленьких песочных корзинок со сливками и свежей клубникой… Крем закапал с потолка – сладкий, липкий… Он волной стекал с потемневших от времени балок, разлетаясь брызгами на платья и камзолы. Сначала гости замерли, не зная, как реагировать на белую субстанцию, заливающую прически, мебель и стены, но мама подхватила белую каплю со своего обнаженного плеча, попробовала и выдохнула:

– О, взбитые сливки! Десерт?

Следом посыпалась огромная клубника. Каждая «ягодка» была размером с небольшой арбуз. Они смачно шлепались на пол, разлетаясь на сочные куски. Лорд Брейди поймал одну ягоду в воздухе и с шутовским поклоном вручил облитой сливками Кейти. Вторую поймал отец и преподнес маме, шепча ей что-то на ухо, так, что мама рассмеялась. Дальше игра пошла веселее – сообразив, что все и так уже перемазались сливками, гости ловили ягоды, подставляли их под капающий с люстры крем и с аппетитом пробовали. Когда ягоды были уже у всех, я вдруг вспомнила про песочные корзинки с джемом, и они прилетели, закружились вокруг, поражая своими размерами. Лорд Дормиш смекнул первым: закинул пойманную ягоду в корзинку, а потом подхватил «блюдо» и подошел ко мне:

– Угощайтесь, леди Фарина, в это время года такой вкусной клубники я еще не едал.

Поставив корзинку мне на колени, лорд быстро нарезал ягоду своим ножом, слуги уже принесли вилки, тарелки, салфетки и чаши с водой, так что большая часть гостей последовала нашему примеру. Поздний ужин оказался на диво веселым и сладким – ягодный сок пачкал пальцы и платья, женщины смеялись, мужчины охотились на летающие корзинки, а слуги наблюдали за невиданным зрелищем сквозь приоткрытые двери. Последний мой вечер в родном доме стал незабываемым.

* * *

На рассвете меня разбудила мама. Помогла одеться в простое серое платье без украшений и отделки, расчесала волосы, распустив косы. Ничто не должно было мешать моей магии соединиться с силой Хранителя. После мы вместе дошли до небольшой комнаты, в которой готовилась церемония. Претенденты все были здесь. Стояли неровным полукругом, одетые только в рубахи и штаны. Я медленно вошла, поздоровалась, чувствуя, как дрожит мой голос, и ко мне тотчас подошел королевский маг:

– Доброго дня, леди Фарина. Час настал.

Он повернулся к претендентам, окинув их взглядом:

– Милорды, до того, как магия примет или отвергнет вас, вы можете отказаться сами…

Соулсберри шагнул вперед, улыбнулся мне и сказал:

– Я отказываюсь. Моя магия не сумела подружиться с магией леди Фарины.

От него потребовали клятву о неразглашении и отпустили. Он ушел, и вперед шагнул лорд Брейди:

– Я отказываюсь. Я нашел женщину, которую хочу любить и защищать. Леди Фарина, прошу Вас не обижаться на меня.

Этому лорду я смогла улыбнуться, радуясь за кузину. Он также принес клятву и вышел. Больше никто отказываться не стал. Тогда маг прочитал заклинание «ясного взора» над моей головой, коснулся рукой макушки и прошептал:

– Пора!

Я шагнула вперед, очень волнуясь, протянула руку, ловя тепло исходящее из сильных ладоней мужчин. Первым стоял лорд Кальрон. После воздействия заклинания я видела не только точеные черты лица и благородную осанку, я видела его суть. Хищник. Опасный ледяной волк с изумрудными глазами. Его холодная магия потянулась к моей, но моя, теплая и пушистая, как щенок, оттолкнула ледяной язычок, испуганно вжавшись в мои пальцы. Я прошла мимо, спиной чувствуя холодный взгляд. Следующим стоял лорд Бунаш. Его магия была горячей и жадной, она сразу потянула мою, и я с трудом оторвала ладонь, чтобы двинуться дальше. Теперь гневных взглядов было два.