Текст книги "Скелет на правах рекламы"
Автор книги: Юлия Ляпина
Жанр: Иронические детективы, Детективы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Глава 5
Вечер прошел ожидаемо. Сначала мы долго крутились перед зеркалом. Потом дожидались Наташкиных подруг, знакомились, болтали о том, кто, где живет и на долго ли приехал. А позже, сбившись в стайку, отправились на дискотеку.
По дороге, ведущей в клуб, уже брели парочки и группки, доносился смех и болтовня. Время от времени из переулков выныривали еще девчонки и парни и присоединялись к группкам или шли одни в ожидании встречи.
Так мы добрались до местного клуба – длинного и довольно высокого деревянного здания украшенного нелепыми колоннами из окрашенных в зеленый цвет железных труб. Внутрь пока не запускали и группки вместе с парочками кучковались на небольшом пятачке, тускло освещенном двумя фонарями. Июльская ночь еще не набрала бархатистости августа и серела размытыми чернилами у горизонта, так что все было отлично видно на расстоянии двадцати шагов.
Музыка уже доносилась из здания, и кое – кто притоптывал ногами от нетерпения. Девчонки звонко смеялись, перешептывались и во всю строили кавалерам глазки. Парни решали более серьезные вопросы – у кого, сколько и чего есть, хватит ли этого на вечер и не послать ли гонца, пока старуха Семенина не легла спать.
Наконец двери гостеприимно распахнулись, и на крыльце появилась невысокая тетка в древнем костюме цвета дохлой мыши и розовой блузке с бантом на шее:
– Напоминаю, – громким суровым голосом начала она свою обычную речь, распитие спиртных напитков в зале запрещается, курение в зале запрещается, ущерб, причиненный залу, оплачивается в тройном размере!
Закончив объявление внушительной паузой, тетка одернула коротковатые лацканы пиджачка и первой вошла в двери.
Народ гомоня повалил следом смеясь и толкаясь.
Войдя в зал все сразу рассредоточились – девушки встали кучкой у одной стены, а парни у другой. Пока еще никто не танцевал, только отдельные смельчаки проходили через центр зала под пристальным прицелом сотни глаз. Наконец, по какому – то невидимому сигналу музыка стала громче и даже кажется веселее, а дюжий как боксер тяжеловес парень не вставая объявил в микрофон:
– А теперь мы начинаем дискотеку композицией всенародно любимой группы – тут он взвыл как мартовский кот – „Корни“!
Под оглушительные завывания народ потихоньку стал перетекать на середину зала, судорожно подергивая руками и ногами. Стоять у стены было скучно, к тому же в зале уже заалели огоньки сигарет, запахло потом и перегаром, и мы с Наташкой выбрались на улицу.
Там тоже было не плохо, по вечернему свежий воздух, неяркий свет фонарей, редкие ночные бабочки трепетали крыльями вокруг плафонов. Парни потягивали пиво и изредка бегали за угол на „пьяную скамейку“, голоса становились громче и развязней. Мы с Наташкой уже стали подумывать, а не вернутся ли в зал, присоединится к танцующим, как возле нас неслышно материализовался Егор.
– Тьфу, напугал! – вздрогнула Наташка.
– Что Аглая, скучаешь? – спросил друг, глядя на свои почерневшие от машинного масла руки.
– Есть немного – постаралась легкомысленно ответить я. На черноту под ногтями Егора мне было плевать. Я один-единственный раз помогала ему отмывать детали, и потом пару дней ходила с отравлением парами бензина и слезшей с пальцев кожей. С той поры на груды железа в гараже у приятеля я смотрела с благоговейным ужасом.
– Сейчас Макса видел, – спрятал ладони за спину парень, – говорит, что завтра нас к пяти ждет.
– Почему так поздно? Не знаешь? – обычно день рождения мы начинали отмечать часиков в десять, максимум в двенадцать, чтобы успеть полить огород на закате и встретить коров из стала.
– Хочет устроить сюрприз, просил меня тачку захватить, наверно куда – ни будь поедем, – пожал плечами Егор. В этом он нашей компании никогда не отказывал – хоть на речку, хоть на рынок подвозил без вопросов. Год назад я кое-что поняла и стала оплачивать в таких поездках бензин.
– Ясно, а что будем дарить? – спросила я забывшись.
– Ну, ты как всегда, а я еще не знаю, завтра посмотрю.
Тут Егор замолчал, а я невесело задумалась, о том, что когда-то давно выкопала себе канавку, в которую падаю каждый год. Мне было лет двенадцать, когда Максова прабабка застала меня у печи – вдохновленная бабушкиными плюшками я пекла яблочный штрудель по знаменитому венскому рецепту.
Отсутствие необходимых ингредиентов меня не смущало, под рукой нашлась замена и в восторге от своего порыва я напекла этого самого штруделя килограмм пять или шесть. Моя бабуля не знала, куда это количество девать, потому что я тут же охладела к результатам собственного труда, и предложила прабабке „отнести кусочек Максимушке в подарок“. С тех самых пор Макс хладнокровно требует штрудель на свой день рождения как признание его заслуг, а я малодушно готовлю его каждый год, что бы ни съесть, ни кусочка (после первой попытки я навсегда охладела к штруделю в собственном исполнении).
Размышляя о стряпне и пирогах, я незаметно отдалилась от компании и завернула за угол клуба. Там простирался небольшой, запущенный парк из толстенных ив и тополей. Никогда не стриженные кусты обрамляли его вместо полуразрушенной чугунной ограды. Сам парк был небольшой и просматривался насквозь почти весь, только маленькая полянка, окруженная парой раскидистых кленов, скрывалась от глаз.
Идти через парк в темноте не хотелось, и я повернула назад, и тут мой взгляд выхватил кусок ярко – белого кружева выглядывающего из кустов и лежащего прямо на земле. В панике я часто задышала, и даже отступила назад, мне и в голову не пришло, что кому – то стало плохо. Почему-то сразу стало понятно, что случилась беда.
Бегом я вернулась к дверям клуба и ошеломленно смотрела на смеющиеся парочки, болтающих девчонок и поддатых парней.
– Егор, – почти закричала я, – Егор, там кто-то лежит!
Проходящая мимо парочка дружно рассмеялась, подумаешь мол, кто– то лежит, но Егор был на высоте, коротко взглянув на мое лицо, он только спросил:
– Где?
И мы побежали к кустам, путаясь в траве и сухих ветках.
Белое кружево было на месте. Егор обогнул клен, сзади шумно пыхтела Наташка.
На земле лежала девчонка, невысокая миленькая блондинка, я даже знала ее в лицо, возможно встречались в магазине или на станции. Ее собранные в „хвостик“ красивой заколкой волосы слиплись и потемнели.
– Наташка, зови Макса, пускай охранника приведет, надо милицию вызывать, – распорядился Егор.
Тут девчонка немного дернулась и застонала.
– Ага, и «скорую» тоже, – добавил друг, не касаясь пострадавшей и пальцем.
Тут появился Макс. Увидел нас и лежащую на земле девчонку, сразу врубился в ситуацию и сказал:
– Зачем скорую? Медичка здесь, рядом живет, сейчас пацана пошлю.
Через две минуты вокруг стало шумно, а затем и светло – кто-то принес прожектор со сцены, вдалеке еще играла музыка, разбредались пары, а вокруг уже суетилась медсестра из акушерского пункта.
Я не могла уйти, как заведенная повторяя про себя присказку дяди Миши – „Дыши и дух станет крепче“!
Вскоре прибыл полусонный участковый и принялся записывать, когда и где я нашла пострадавшую, хотя она по-прежнему лежала у наших ног и не открывала глаза. Отвечала я довольно толково. В показаниях не путалась, так что усатый дядька дал мне подписать бумаги и отпустил.
Глава 6
Вместо ночи уже занимался рассвет, когда Макс довел меня до дома. В окнах было темно – бабуля наверно легла, не дождавшись меня.
– Аглая, ты как, сама зайдешь? – спросил друг.
– Сама, спокойной ночи Макс, наверно завтра все отменим из – за такого? – спросила я, в тайне надеясь, что Макс согласиться и можно будет пожалеть себя и раскиснуть в постели на целый день. Но увы, он слишком хорошо меня знает!
– И не думай, завтра все будет, вот увидишь! И не отлынивай, штрудель за тобой! – добавил он на прощание.
Мог бы и не говорить! Вздохнув, я поднялась на крыльцо, потом на чердак, быстро разделась и рухнула в постель. Руки и ноги противно тряслись, хотелось плакать. Вскоре я заснула, прижав к себе подушку и спала крепко до первых бабушкиных криков: „Кыш, кыш, окаянные!“
Сон слетел сразу. Пришлось вставать и помогать выгонять из огорода настырных кур. Почти каждый день эти нахалки отыскивали новую лазейку к любимым бабулиным дыням и огурцам. Когда, наконец, это кудахтающее племя было водворено на место – в щелястый сарайчик, а мы уселись пить чай, бабушка вдруг сказала:
– Что у вас там случилось – то? На дискотеке?
Я аж чаем поперхнулась от неожиданности и белая кружевная блузка вновь закачалась перед глазами в свете фонарей.
– Откуда ты знаешь, что что-то случилось? – ответила я вопросом на вопрос, быстро быстро запивая чаем приступ тошноты.
– Наталья уж почитай раза три прибегала, спрашивала, как ты? Я говорю, дрыхнет она, поди да разбуди, а она: «нет баба Нида, пусть спит, ей в себя прийти надо, такого страху натерпелась!» Так давай рассказывай, что там у вас произошло?
Пришлось рассказать бабуле про кружевную блузку и девчонку с окровавленной головой.
– А фельдшер-то что сказала? – не унималась моя дражайшая родственница.
– Сказала, что сотрясение мозга сильное и кожа на голове содрана, поэтому крови много. А кто ее ударил, участковый выяснять будет.
– Да чего выяснять? – удивилась бабуля, – поди с кем парня не поделила, али просто башкой об сучок в темноте приложилась. Сама ведь знаешь, опять концов не найти.
Я задумалась. В целом, было похоже, что так все и произошло. Девчонка принарядилась, явно шла танцевать и общаться не только с подружками. Может и парень у нее был. Ссора – тоже возможное дело. Да если еще алкоголем подогреть. Камни и палки всюду валяются. А за грохотом музыки и не услышал никто.
В течении дня дважды заходил новый участковый – молодой чернявый парень. Это был не тот усатый дядька, который допрашивал меня у клуба. Он краснел и кусал губы, записывая мои показания снова. В первый раз он расспрашивал с кем я была на дискотеке и кого из знакомых видела. Несколько раз уточнял, знаю ли я пострадавшую и что могу сказать о своих друзьях. А во – второй раз просто сказал, что звонили из больницы. Девчонка пришла в себя, но ничего не говорит, врачи запретили ее беспокоить.
Уже во втором часу дня я вспомнила про штрудель. Пришлось все бросать и бежать к бабуле на кухню, узнавать, все ли необходимое есть дома. Оказалось – кончилось айвовое повидло для начинки (оно успешно заменяло свежие яблоки с корицей). Пришлось подхватив пакет и кошелек отправится по жаре и тишине пустой улицы в ближайший магазинчик.
Глава 7
Мелкий белесый песок забивался в пластиковые шлепки и приятно горячил ноги. Задумавшись, я и не заметила как дотопала до магазина и лишь у старинных железных ставень распахнутых и вросших в землю соизволила поднять голову и оглядеть окрестности.
Чуть правее древних затоптанных досок крыльца притормозила „космическая „иномарка. Парень в темных очках и черных джинсах стоял у дверцы. что-то доставая из окна. Отчего-то поежившись, я поспешно заскочила в магазинную прохладу, перевела дух и огляделась.
Цивилизация еще не добралась до сих мест отдаленных – высокий изрядно вытертый деревянный прилавок заваленный пакетами с крупой и сахаром. Облезлые зеленые весы с гирьками, калькулятор, тетрадка для записи долгов и мутное решетчатое окно. За прилавком торчал пучок смолянисто-черных волос, упакованный бархатной резинкой.
Шаркнув ногами для приличия я громко объявила:
– Двести грамм изюма и пару банок джема.
К пучку добавились быстрые карие глазки и носик-пуговка, полненькие смуглые ручки нырнули в залежи кульков и на весы шлепнулся мешочек с изюмом:
– Какой джем? – Донеслось до меня под щелканье кнопок калькулятора.
– Из айвы!
– Сто восемьдесят рублей!
Расстегивая кошелек подумывала не докупить ли еще сахару? Нет пожалуй не буду…
Вдруг из-за спины появилась загорелая рука с купюрой:
– Пачку „Парламента“, девушка!
Быстрые глазки стрельнули в мою сторону, спрашивая разрешения.
– Нам с девушкой вместе посчитайте, – сразу перехватил инициативу хрипловатый баритон.
Я смутилась и покраснела, да-да смутилась, а что тут удивительного? В магазин я почти всегда хожу одна. Даже редкие семейные походы за подарками это удовольствие для моей чокнутой семейки, и настоящее мучение для меня.
Карие глазки продавца еще раз нас оббежали, и я в ужасе представила, какие вести разнесут кумушки по поселку уже к сегодняшнему вечеру. Белозубо улыбнувшись, парень бросил на блюдце купюру, подхватил выложенную пачку и, развернувшись покинул магазин лишь скользнув взглядом по моей фигуре. Тетка за прилавком привычно выложила в мраморное блюдце сдачу. Я спешно сгребла банки с джемом и кулек с изюмом, коротко сказала «спасибо» и кинулась следом за „благодетелем“.
Увы, машины и след простыл, пыль еще клубилась над барханами белого песка и примятой травкой. Тряхнув головой и смачно чертыхнувшись, поспешила к бабуле, штрудель не ждет!
Глава 8
Сырая трава под ногами скользит, боязно ставить ногу, кажется, что в тенях прячутся ямы еще немного, и у тех камней можно будет отдохнуть..
Через час штрудель возлежал под салфеткой в ожидании ножа (его лучше резать еще теплым смочив нож водой). Я утомленно обмывалась над тазом – красная и вспотевшая у печи. Прикинув, что еще часок у меня есть, решила поскорее нарезать „именинный пирог“ и собрать пляжную сумку.
Пока я возилась у полок, хлопнула дверь сеней, заскрипели тяжелые плахи пола. На кухню зашла бабуля с ведром полным воды.
– Глаша – воззвала она к потолку.
Пришлось быстренько вылезти из шкафа и пригладить встопорщенные волосы, стараясь одновременно расправить примятую юбку.
Занавеска на окне рядом с зеркалом качнулась, под ленивым сквознячком, и сквозь потревоженную пыль вновь мелькнул сине-фиолетовый блестящий бок иномарки.
Собралась быстро – джинсы, футболка с блестящим цветочком из стразиков, кепка и мастерка на пояс. Так как Макс туманно намекал на озеро и шашлыки, добавила в пакет со штруделем и подарком пару купальников и покрывало.
В назначенное время мы с Наташкой полировали неподъемное бревно у нашей калитки заменяющее окрестным бабулькам скамейку. Вскоре вдалеке раздались частые выстрелы, и мы насторожившись перебрали лежащие рядом пакеты. Еще через минуту в начале переулка показался древний мотоцикл с коляской, любовно ухоженный и расписанный с помощью трафаретов и куска поролона языками пламени.
Егор лихо тормознул возле нас и скомандовал – „загружайтесь!“
Более осторожная Наташка приняв от него шлем полезла со всеми пакетами и бутылками в коляску, в я лихо запрыгнула за обтянутую древней штормовкой спину байкера. „Куда едем?“ попробовала я расспросить Егора сквозь ужасающий треск и гудение ветра, он лишь махнул рукой и сосредоточился на ухабистой шалыге под колесами.
Минут через десять пыльная жара дороги сменилась полутенью соснового бора, а дорожка запетляла в длинной траве в объезд глубоких не просыхающих луж. Разговаривать было невозможно, и я во всю наслаждалась ветром в лицо, запахом прогретой за день хвои и смолы. Еще минут двадцать мы катили по лесу. Наконец сосны сменились густой лиственной порослью, а еще через минуту мотоцикл выкатился на простор заливного лужка и старательно объезжая колдобины съехал вниз к белому песочку пляжа. Озеро лежало в пышных рукавах из лозы и осоки украшенных тесьмой из низеньких кривоватых березок.
Прямо напротив стоянки кусты и деревья расступались, открывая вид на блестящий красновато-бурый ковер листьев кувшинок, покрывавший воду метрах в двадцати от намытой паводком полоски песка. Цветы уже закрылись и над листьями торчали плотные зеленые пирамидки с выглядывающим кое-где белым бочком.
У костра хлопотал Макс, как всегда неповторимо элегантный в светлых брюках, тонкой эластичной футболке с длинными рукавами и в мягких даже на вид мокасинах. Увидев нас, он лишь поднял голову и кивнул, продолжая священнодействовать над кусочками мяса накалывая их на шампуры вперемешку с луком и помидорками. Неподалеку над расстеленным на траве покрывалом шаманила Светка, нагрузив Мишку одноразовой посудой и овощами для помывки.
Сняв шлемы, и помахав всем присутствующим руками, мы с Егором принялись извлекать из коляски Наташку, которую судя по зеленоватому цвету лица, изрядно растрясло дорогой. Потом мы дружно порезали огурцы, помидоры, сыр, хлеб, потом разлили по стаканчикам припрятанную от старших родственников бутылку „Монастырского“ кагора.
Мишка, поднявшись со стаканчиком в руке, заблажил басом: „Понеже собравшиеся здесь братия почтим болярина гласом честным – многая летаааааа!“ грянули все, и смеясь чокнулись стаканчиками.
Глава 9
Потом мы рвали дымящееся и обжигающее мясо белыми, блестящими в свете приближающегося заката зубами, хрустели яблоками и пулялись виноградными косточками, в стаканчиках шипела газировка, и нам было весело и легко.
Часика через полтора все дружно решили искупаться и спустились к темной воде. В озере били ключи, и прогревшийся за день слой воды нежной как парное молоко, сменялся ледяными иголочками, стоило слегка опустить ноги. У берега было совсем мелко, глубже становилась лишь в зарослях кувшинок. Гладкие сверху листочки трогали руки и ноги бархатистыми краями.
Немного побарахтавшись среди гибких зеленых стеблей, я просто улеглась среди листьев, любуясь бескрайним зеленым морем. Чуть в стороне как два дельфина резвились Мишка со Светкой, в июне они вместе поступили на физфак, и теперь настойчиво нагоняли форму к соревнованиям. Наташка плескалась у самого берега, чуть приседая и взвизгивая, Егор молчаливо бдел на полпути между мной и ею, а Макс погладывал на нас с берега, с видом папаши присматривающего за детишками в аквапарке.
Постепенно все наплескавшиеся и томные собрались у костерка со стаканчиками в руках и впали в меланхолическую задумчивость – вечер был чудо как хорош, домой можно было не торопиться, а потому расковыряв именинный штрудель, все принялись задумчиво любоваться окрестностями.
– А знаете, – сказал вдруг молчавший доселе Егор, – мне про это озеро дядька рассказывал. Дед его пил очень (все сочувственно потупились, зная что для Егора это больная тема), и как то летом косить пошел на монастырские покосы. Это где-то в той стороне было, на этом берегу сторожка стояла и дом священника, а там сам монастырь, ну а вокруг заливные лужки покосные. Так вот пошел он не просто так, а бутылку с собою взял, перебрал немного, и спать прямо под куст завалился, а ночью проснулся от пения, и глядь – идут по берегу монахини, поют тихонько, а в руках у них огоньки светятся. Обомлел он приподнялся, а из череды вдруг одна фигура к нему подошла, лицо свое осветила и увидел он мать свою покойную… Погрозила она ему пальцем и сказала – „Не пей больше сынок, я за тебя молиться буду“.
Егор замолчал, уйдя в свои мысли, а мы не дождавшись продолжения стали его теребить
– А дальше-то что?
– А, дальше прибежал он домой со всех ног, забрался на печь и до утра ничем согнать не могли, ответил друг.
– Да нет, а пить-то бросил? – жадно спросила Наташка.
– Бросил, капли в рот не брал, – вздохнул Егор.
– Эх, – размечталась вдруг Светка, – отыскать бы этот монастырь, там, поди, сокровища“…
– Клещи, клопы, пауки… – подхватил Мишка, напрочь лишая историю романтического ореола, зацепившего даже холодноватую и рассудочную Светку.
Мы дружно засмеялись и начали собирать остатки с „пиршественного стола“ хихикая и перемигиваясь, пытаясь изобразить поиски и извлечение сокровищ с помощью одноразовых ложечек.
Упаковав остатки и мусор в пакеты, мы решили, что первым рейсом поедут Мишка и Светка, Мишка коренастый и невысокий сядет в люльку и возьмет на колени пустые шампуры и покрывала, а длинноногая блондинистая Светка сядет сзади и поставит на колени пакеты с едой.
Мусор доверили везти нам с Наташкой. Макс как истинный джентльмен предлагал отправить дам всем скопом и сразу. Но разлучать Светку с Мишкой – это все равно, что разделять сиамских близнецов, практически невозможно. Да и я была не против, прогуляться по лесной дорожке в ожидании транспорта. Фукнув на прощание сизым дымом, мотоцикл поскакал по колдобинам и скрылся в лесу, а мы, собрав пакеты и натянув мастерки (солнышко спряталось, и вокруг зазвенели комары) неспешно двинулись к дороге.
Глава 10
Вскоре Наташка предпочитающая юбку и блузку начала остервенело хлестать себя по ногам, и мы остановились, что бы сломать по ветке, а Макс галантно накинул ей на плечи свою мастерку не смотря на Наташкино бурчание, что это просто беспредел какой-то, так измываться над невестой лучшего друга.
– Я не издеваюсь, я забочусь, – изрек Макс, давая всем понять, что спорить бесполезно, и лучше бы поторопиться, пока нас не сожрали комары.
Вдруг запиликал мой мобильник небрежно сунутый в карман мастерки, еле распутав складки плотной мягкой ткани я наконец нажала кнопку „прием“:
– Аглая! Аглая! – закричал телефон обеспокоенным бабулиным голосом.
– Да бабушка, это я.
– Аглая, Егор прибег, говорит, мотоцикл на пень налетел, колесо спустило, он вас забрать не сможет пока. Идите домой, он машину у соседа попросит и приедет!
– Хорошо, бабуля, мы уже идем! – прокричала я в пустоту, ибо телефончик жалобно пискнув, отрубился – кончился заряд.
– Тааакк – сказал Макс, – что-то мне подсказывает, что до дома мы пойдем пешком.
– Почти, – смущенно пробормотала я, – Егор хочет у соседа машину одолжить…
– Ладно, – Макс как настоящий мужчина тут же взял решение проблемы в свои руки. – Мусор бросаем здесь, незачем лишнее тащить, и прибавляем шагу, уже стемнело. А если кто – ни будь из вас, подвернет ногу, выносить будем по частям, учтите!
Не сказать, что бы древний анекдот прибавил нам сил или скорости, но мы, с Наташкой, ощутив себя под началом отца-командира, постарались не падать духом и дружненько затопали по дорожке.
Хотя „затопали“ громко сказано, вездесущий белесый песок отлично скрадывал шум шагов, а поднявшийся к ночи легкий ветерок к нашей радости сдувший комаров, шевелил макушки сосен и изредка ронял на пышную хвойную постилку прошлогодние шишки.
В молчании и пыхтении мы шли около получаса, когда я ухитрилась споткнуться и улететь носом в крапиву. В крапиву? Я поднялась, осторожно ощупывая ушибленные пальцы ног, лодыжку, колено, похоже, все цело, но обо что я споткнулась? Осмотреться при помощи телефонов не удалось – они лишь засвечивали глаза, выхватывая из непроглядной тени что-то голубовато – серое и непонятное. В итоге Макс спрятал телефон и, подождав минуту, осмотрел несчастный камень еще раз.
– Так, похоже, это и есть сторожка, про которую говорил Егор. Видите – столбики раскатились, вот Аглая и споткнулась. Идти сможешь?
– Наверное, – неуверенно предположила я, – только потихоньку.
Макс подошел ближе и повторив мой беглый осмотр вызвав пару писков и нервное хихиканье (ну боюсь я щекотки, боюсь), подхватил меня под руку.
– Наташа, бери ее под вторую, идем скорее немного до дороги осталось.
Сцепив зубы, я понемногу пошла между друзей стараясь не виснуть на руке Наташки и не слишком прижиматься к Максу. Выбирая дорогу поровнее отвлеченно слушала комментарии Макса:
– Смотрите, а вот кажется остатки ограды с кирпичными столбиками, а там, наверное, дом, точнее, – хмыкнул он – то что от него осталось.
Хмыкая в ответ, я совсем не смотрела в ту сторону, куда Макс тыкал своим указующим перстом, а старательно прикидывала расстояние между соснами в надежде использовать их как подпорки. Наташка тоже еле ковыляла, да еще завыла вдруг: „Степь да степь кругом…“.
Мы с Максом вздрогнули от ужаса, втянув головы в плечи. Вдвоем нам еле удалось убедить Наташку отложить пение до следующего раза, хотя и был большой соблазн подтянуть. Макс разумно заметил, видя мои колебания, что ни к чему искушать волков, вдруг они после концерта захотят перекусить.
Наконец на фоне угольно черных сосен стали проступать серые кляксы просветов и утроив усилия, мы выбрались на укатанную дорогу. Совсем было поникшая, я взбодрилась, идти стало веселее.
Через пятнадцать минут мы повстречали у колодца бабулю, в сером пуховом платке вышедшую нам на встречу. Заметив, что я доблестно хромаю, бабуля не стала ахать и стенать, а подхватив меня „под белы рученьки“. Совместно с Максом, они мигом довели меня до крыльца.
Потом друзья почти внесли меня на кухню и усадили на застеленную половиком лавку у стола. Щелкнул выключатель, заскрипели дверцы древнего шкафчика, на столе очутились йод, вата, склянка с нашатырем и пластырь.
– Бабуль, удивилась я, а нашатырь зачем?
– А так, – сказала бабуля, – на всякий случай и, приступив к лавке, скомандовала – ставь сюда ногу.
Подтянув ногу за штанину, я взгромоздила ее на лавку и тут же поняла, зачем понадобился нашатырь – штанина ниже колена была покрыта симпатичными малиновыми пятнами с бурой каемкой. Еще ниже ткань снова начала подмокать – видимо потревожила рану. Отдирать же присохшие комочки крови вместе с кожей как-то не хотелось.
Намочив водой марлевый тампон, оторванный от упаковки стерильного бинта, бабуля принялась осторожно промачивать ногу снизу вверх, аккуратно задирая штанину. Да почти и не страшно, и зачем тут нашатырь… В общем, очнулась я на той же лавке, Наташка подпирала меня с одного бока, Макс с другого, нос ломило от нашатыря, а нога была уже отмыта, обработана и заклеена пластырем поверх нескольких слоев марли.
– Ну вот, очухалась, пей, – баба Нида стукнула по столешнице кружкой чая (благословенна, будь мамочка, подарившая электрочайник не слушая возражений) – и ложись. Простая царапина, а визгу на перелом.
Поклеп, конечно, я и взвизгнуть не успела, но коли уж бабуля ворчит, значит, сама больше меня испугалась. Опираясь на печку и лавки, добралась до лесенки, бормотнула всем „спокойной ночи“ и плюхнулась в подушку.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?