Текст книги "Снегурочка носит мини"

– Ключ сейчас в вашей квартире, на трельяже, – виновато признался Стас.

Анна непонимающе взглянула на него, и под ее взглядом он вдруг почувствовал себя нашкодившим школьником.

– Филипп дал ключ мне, чтобы я вернул его вам. Там, в комнате мне сделалось плохо… У меня аллергия на ель.

– Это я уже слышала, – строго перебила его Анна. – Дальше!

– А дальше… Я выбежал из комнаты, бросил ключ на трельяж и выскочил за дверь. Простите.

Анна, закусив губу, перевела взгляд со Стаса на дверь и обратно.

– Здравствуй, ёлка, новый год, – обреченно пробормотала она.

– А еще одного запасного ключа нет? – с надеждой спросил Стас.

– Сколько у меня, по-вашему, запасных ключей? – Она сердито сверкнула глазами.

– Я, например, оставляю ключи соседям, – заметил Стас. – На всякий случай.

– Соседи уехали на Бали и сами оставили мне ключи, чтобы я кормила их кота… Ой, Фунтик! – Она шагнула к соседней двери и тронула ручку. Из квартиры донеслось жалобное мяуканье. – Бедняга, проголодался? Что же нам теперь с тобой делать?

Стас чувствовал себя хуже некуда. Образ фурии рассыпался на глазах. Она и кота соседнего кормит, жалеет. Разве фурии такие? А что, если Филипп его обманул? И никакая она не фурия, а на самом деле… Нет, от этих мыслей сейчас голова взорвется! И вообще, Филипп его втравил в эту историю, пусть сам приезжает и разбирается! Стас торопливо набрал номер приятеля, но тот не отвечал – не слышит или не хочет разговаривать?

– Откуда вы только свалились на мою голову? – обвиняюще выпалила Анна, снова превращаясь в фурию. Того и гляди испепелит взглядом. – Что вы на меня так смотрите?

– Такая вы мне нравитесь больше, – выпалил Стас. – А то я уже чуть было не подумал, что ошибся в вас.

– Дайте телефон, – потребовала Анна. – Быстрее!

Пока Анна набирала номер по памяти, он залюбовался ее руками. У нее были длинные и тонкие, как у пианистки, пальцы со скромным французским маникюром, который совсем не вязался с ярким макияжем. Интересно, кем работает фурия? Филипп никогда об этом не упоминал.

– Алло, диспетчерская? И вас с наступающим! И вам всех благ! Что? Какой «мороз-мороз»? Перестаньте петь! Послушайте, у меня тут дверь… Алло, вы меня слышите? – Она с огорченным видом повернулась к Стасу. – Бросили трубку. Кажется, они там уже вовсю празднуют…

В запертой квартире Анны зазвонил телефон.

– Это, наверное, мама, – расстроенно заметила она, прислушиваясь к несмолкающей трели. – Точно, мама, она знает, что я должна быть дома.

– Так позвоните ей! – посоветовал Стас. – У нее ведь есть запасной ключ?

– Ключ-то у нее есть, только… – Она решимо тряхнула головой и набрала номер. – Мамочка, привет! Как вы там? Уже за столом сидите? Да-да, слышу, у вас там весело. В караоке поете? Ну молодцы. Шашлык уже поставили? Красота какая. А дядя Паша уже выпил? И Юрик тоже? А тетя Сима? Ах, и она, сегодня не за рулем? Понятно. Нет-нет, мамочка, ничего. Привет им передавай. Отмечайте. Почему телефон незнакомый? А это я с телефона Филиппа звоню, мой разрядился. Да-да, у меня все отлично. Конечно, передам! И тебя с наступающим. И я тебя целую.

Анна сбросила вызов, и улыбка на ее лице моментально потухла, как будто ее выключили.

– Складно врете, – обронил Стас.

– Мама на даче у друзей – это сто километров от Москвы. Все уже выпили, и домой ее отвезти некому, – устало ответила Анна. – Пусть хоть ей удастся повеселиться.

– А вы заботливая дочь, – оценил Стас.

В руке Анны зазвонил его телефон, и, не глядя на экран, она торопливо ответила:

– Алло, мамочка!

– Алё, Ларисочка? Это ты, деточка? – донесся из трубки чужой голос. – А Стасик рядом?

Анна протянула мобильный Стасу и сконфуженно прошептала:

– Простите, это, кажется, ваша мама.

Стас схватился за телефон:

– Мам, привет! Что-то случилось?

– У Ларисочки такой приятный голос! – громко восторгалась мать, и, бросив смущенный взгляд на Анну, Стас понял, что она ее услышала. – Зачем ты отобрал трубку, сынок? Дай нам еще поговорить!

– Мама, тебя плохо слышно! – с досадой гаркнул Стас.

– Сынок, вы еще не дома? А когда будете?

– Скоро, мама, скоро! Я тебе перезвоню, – торопливо простился он.

– Вам пора, вас мама ждет, – слабо улыбнулась Анна. – Езжайте.

– Да нет, – поспешил объяснить Стас. – Мама у себя на даче, в Зиме. У них там гусь с черносливом и хлопушки с салютом… То есть фейерверки.

– Фейерверки! – внезапно оживилась Анна, ее глаза заблестели, и Стасу показалось, что в них мелькнули отсветы новогодних салютов, озарив все вокруг. – Ну, конечно! Лерка меня во все это впутала, пусть и помогает. Дайте телефон, пожалуйста.

Стас ничего не понял из ее путанных слов, но мобильный протянул. Анна быстро набрала номер:

– Алло, Лерка? Лерка, как хорошо, что я до тебя дозвонилась, мне срочно нужна твоя помощь. Алло, ты куда-то пропадаешь, алло! Вы еще из Москвы не выехали? Умоляю, заберите меня отсюда! Алло, Лер, ты меня слышишь? Что? Телефон садится? Лера, срочно мне перезвони!

Из трубки полились короткие гудки, и Анна вернула мобильный Стасу.

– Кажется, она ничего не поняла, – расстроенно пояснила она. – Связь была ужасная, и у нее телефон разрядился.

Из квартиры Анны донеслась веселая новогодняя мелодия «Jingle Bells», которую наигрывал мобильный.

– Лерка! Перезвонила! – Анна с надеждой бросилась к двери, но потом, вспомнив, что та заперта, сникла и бессильно приложила ладонь к двери. – Ну, конечно, мобильный-то там.

– Позвоните еще раз, – Стас шагнул к ней, вложил в руку Анны мобильный. Ее пальцы были ледяными, как у Снегурочки. Да она ведь совсем замерзла в своем коротком платьице!

Анна набрала номер, и до Стаса донесся механический голос:

– Вызываемый абонент сейчас недоступен. Попробуйте позвонить…

– В следующем году, – горько добавила Анна и вернула мобильный Стасу. – Возьмите, спасибо.

Он понял, что телефон подруги, на помощь которой рассчитывала Анна, разрядился и отключен, а перезвонила она на мобильный Анны с чужого номера, который Анне неизвестен. Есть, от чего отчаяться!

– Что ж, мне торопиться некуда, – горько заметила Анна. – Я подожду. А вы езжайте, у вас дома Лариса. Ждет вас, волнуется… – Она отвернулась к двери, и ее голос дрогнул.

– Эй, – хрипло позвал Стас, почувствовав, как пересохло в горле – не от аллергии, а от чего-то другого. – Вы только не плачьте.

– Я? – Анна резко развернулась к нему, в один миг из попавшей в беду Снегурки превратившись в колкую фурию в нелепом маскарадном платье, и насмешливо взглянула прямо в глаза. – Не тревожьтесь, меня не так-то просто довести до слез. Подумаешь, встретим Новый год вдвоем с Фунтиком. Да, малыш? – Она тронула ручку соседней двери, и из квартиры донеслось душераздирающее «мяу». – Ты там голодный? Ничего, потерпи, завтра мама с дачи вернется. Нам бы с тобой только до вечера подождать…

– Послушайте, Анна, – со всей сердечностью произнес Стас, – я хочу помочь…

– Вы умеете вскрывать замки? – сердито перебила его она.

– Нет, но…

– Тогда, может, у вас есть друг-домушник?

– Друга-домушника у меня нет…

– Тогда не морочьте мне голову, – отрубила Анна. – И оставьте нас с Фунтиком в покое!

– Значит, вы хотите, чтобы я ушел? – закипел Стас.

– Я только об этом и мечтаю! – насмешливо заявила фурия. – А если бы вы вообще не приходили, вы бы сделали меня еще счастливей!

– Как я понимаю Филиппа! – вспылил Стас, срываясь с места. – Счастливо оставаться!

Он шагнул к лифту и с силой надавил кнопку вызова.

– Передавайте привет Ларисе! Веселого Нового года! – раздалось ему в спину.

Снизу донеслись оживленные голоса, шумная компания штурмовала лифт:

– Все не войдем! Езжайте, мы пешком поднимемся!

– Это же Иголкины! – ахнула за спиной Стаса фурия. Он обернулся, удивленный ее бурной реакцией, но увидел только край короткой юбчонки, взлетевшей вверх по лестнице.

Раскрылись двери лифта, выпуская трех женщин лет сорока и мужчину того же возраста.

– С наступающим! – весело воскликнул мужчина и ткнул в лицо Стасу веником из еловых веток. – Возьмите веточку на память!

Сговорились они что ли его уморить?

– Спасибо, не надо! – Стас шарахнулся в сторону, чихнул и метнулся к лестнице, чуть не сбив с ног поднимающуюся пару – бородача с бутылкой шампанского и нарядную женщину с тортом.

– А вы разве не лифта ждали? – крикнул вслед мужик с веником, но тотчас же забыл о Стасе, увидев сошедших с лестницы. – Вот и все в сборе, давайте, гости дорогие, заходите!

Анну Стас нашел двумя этажами выше, на площадке у мусоропровода. Она испуганно вздрогнула, заметалась, пытаясь спрятать лицо за газетой рекламных объявлений, стопка которых лежала на подоконнике, но, узнав его, устало прислонилась к стене.

– Чего это вы тут бегаете? – спросил Стас.

– Это мои знакомые, – с несчастным видом призналась Анна. – Я и не знала, что они с моими соседями дружат. Надо же им было именно сегодня в гости прийти! Нельзя, чтобы они меня увидели в таком виде. Понимаете? – Она жалобно взглянула на него, и Стас удивился охватившему его чувству. Ему снова захотелось прижать ее к себе и закрыть спиной от всех Иголкиных, которые могли ее огорчить. Но в следующий миг он вспомнил, что перед ним – не попавшая в беду Белоснежка, а циничная фурия, которую не стоит жалеть. Потому что от кого может бегать фурия? Только от своего любовника и его жены, которая знает ее в лицо. Неспроста она свою раскрашенную физиономию газеткой закрывала! Видно, Филипп у нее не один.

– Идемте, – сердито сказал он, отвернувшись. Глупая совесть не позволяла бросить в беде даму. Даже если эта дама отнюдь не честных правил. Как ни крути, а это он виноват в том, что она очутилась перед запертой дверью. Она же помочь ему хотела, когда на него напал приступ аллергии. Значит, не такая уж эта фурия пропащая.

– Куда? – испугалась она. – Мне туда возвращаться нельзя. Если Иголкины меня увидят…

– Поедем ко мне домой.

– Что?! – Анна взглянула на него с таким осуждением, словно он предлагал ей заняться безудержным сексом прямо здесь и сейчас.

– Да успокойтесь, – поморщился он. – Меня Снегурочки не возбуждают. Но вы ведь не собираетесь встречать Новый год у мусоропровода?

– И что же вы предлагаете? – опасливо уточнила она.

– Побудете у меня дома, пока не вернется ваша мама.

– А как на это посмотрит Лариса?

– Нету никакой Ларисы, – сознался Стас.

– Выходит, вы тоже складно врете, – усмехнулась Анна.

– Бывает. Так что, едете?

– Нет.

– Почему? – удивился Стас.

– У вас же там нет Ларисы. А мама в деревне. Выходит, вы живете один.

– Потрясающая демонстрация дедуктивных способностей, мисс Марпл. Что дальше?

– А дальше то, что я не поеду к незнакомому мужчине и не останусь с ним наедине. За кого вы меня принимаете?

– За ту, кем вы являетесь, – усмехнулся Стас, забавляясь этой внезапной щепетильности, которую мастерски разыгрывала перед ним фурия. Если бы он не слышал от Филиппа про камасутру и сломанную в порыве страсти кровать, то мог бы и поверить.

– Вы на что намекаете? – вполне натурально оскорбилась фурия.

– Анна, перестаньте ломаться! – поморщился он.

– А вы перестаньте меня оскорблять!

Конец перепалке положил звонок мобильного Стаса. Однокурсник Кирилл Разбойников

радостно докладывал, что все уже почти в сборе, Лешка Мамонтов привел с собой младшую сестру – настоящую секс-бомбу, а Ритка Разгуляева напялила платье, как у стриптизерши, и ждет не дождется, когда приедет Стас.

– Кирилл, я тут задерживаюсь, но обязательно буду, – пообещал Стас, подумав, что после наряда Анны его уже ничто не удивит.

– Ты уж давай быстрее, спасай меня, приятель! А то я тут один холостяк на всех наших разведенок. Опасаюсь, как бы не растерзали!

– До скорого, хвастун, – рассмеялся Стас.

– Про маску не забудь, а то не пустим! – напомнил Разбойников.

– Да купил я уже, купил! Все, давай, – попрощался он и повернулся к притихшей Анне: -

– Послушайте, вы можете встретить Новый год здесь, прячась от соседей и рискуя простыть. Я предлагаю вам два дополнительных варианта: Новый год со мной в компании моих друзей в ресторане или без меня у меня дома.

В глазах Анны зажегся интерес.

– То есть у вас дома, но без вас? – Она секунду подумала и кивнула. – Это меня вполне устраивает.

– Признаюсь, мне такой вариант тоже больше нравится, – не стал кривить душой он.

Этажом выше хлопнула дверь, донеслись голоса. Анна торопливо развернула газету, закрывая лицо, и сбежала вниз по лестнице:

– Идемте!

Они как раз подходили к выходу, когда распахнулась дверь и в подъезд ввалился поддатый сухощавый пенсионер с пакетом из супермаркета. Стас сразу понял, что что-то не так, по тому, как застыла Анна, от волнения выронив из рук газету, и как остолбенел пенсионер, узнав Анну.

– Ёперный театр! – шумно выдохнул он. – Анна Андревна, вы?

– Физкультпривет, Глеб Лаврентьевич! – благочинно кивнула ему Анна, отмирая. – С наступающим вас!

– А вы… – Он обалдело переводил взгляд с лица Анны на голые ноги, торчавшие из-под юбчонки. – А это…

– Опять пили, Глеб Лаврентьевич, – укоризненно покачала головой Анна и многозначительно подчеркнула. – Много пили.

– Так ведь Новый год, – пробубнил он, – того-самого.

– Так и до глюков допиться можно, – строго сказала Анна. – Всякая ерунда мерещиться начнет.

Стас едва сдержал смех. Молодец, девчонка, быстро нашлась! А что если ей подыграть? Стас вспомнил о карнавальной маске, лежащей в портфеле, и, отвернувшись, нацепил ее на голову.

– Кажется, мне уже, это самое, мерещится, – слабо пролепетал Лаврентьич и потер глаза кулаками.

В тот же миг из-за плеча Анны выступил Стас, напугав выпивоху.

– Черт! – завопил тот, шарахнувшись в сторону, и торопливо перекрестился.

Анна повернулась посмотреть, что его так напугало, и изменилась в лице, но быстро справилась с собой

– Уже черти мерещатся? Да еще и зеленые, наверное? – участливо спросила она у пенсионера. – Пить надо меньше, Глеб Лаврентьевич!

– Не бу-у-ду, – пообещал тот, пятясь к лифту. – Анечка Андревна, вы уж только Тамаре Петровне, того-самого, ничего не говорите, лады?

– Не скажу, – кивнула Анна. – Только и вы уж больше не пейте.

Того только пятки и замелькали.

– Тамара Петровна – это его жена? – вполголоса полюбопытствовал Стас, когда они остались одни.

– Это наша директриса. Узнает, что он выпивает – выгонит сразу же.

– А вы превосходная актриса, – оценил Стас.

– Думаете, он поверил? – с надеждой спросила Анна, поворачиваясь. – Да снимите же эту ужасную маску! Где вы ее только взяли?

– Там же, где и вы свой наряд! В магазине карнавальных костюмов, – напомнил он и с удивлением заметил, как смущенно заалела Анна. – В ресторане будет карнавальная вечеринка. Ненавижу переодевания, и вот из чувства протеста выбрал самую страшную, – он снял зеленую маску Шрэка. – И почему ваш Лаврентьич решил, что она похожа на черта? Видимо, правда, напился.

– Пойдемте скорее, – заторопилась Анна, – пока нас еще кто-нибудь не увидел!

– Стойте! – Стас остановил Анну в дверях, набросил ей на голые плечи свое пальто.

– Спасибо, – благодарно улыбнулась она, – а как же вы?

– Ничего, до машины добегу.

Они вышли из подъезда, Аня зашаркала домашними тапочками по занесенному снегом асфальту. Сердце зашлось от беспокойства: только бы эта фурия, так умело маскирующаяся под Белоснежку, не схватила простуду.

– Давайте скорее в машину, – он торопливо распахнул перед ней переднюю дверь, но Анна потянула на себя заднюю, словно хотела оказаться от него подальше. Она

шмыгнула внутрь, натянула полы его пальто, пытаясь прикрыть голые колени. И в тот же миг завопила сигнализация.

– Да что ж такое! – выругался Стас, повторно отключая сигнализацию.

Он обошел машину, сел на водительское сиденье, и сирена взревела снова.

– Ты чего раскапризничалась? Нам ехать-то всего пять минут, скоро будем дома. – Стас успокаивающе погладил руль, словно беседовал со сварливой женой. Воцарилась тишина, будто машина прислушалась к нему, но стоило Стасу обрадоваться и завести мотор, как сирена снова включилась, а все попытки ее отключить были бесполезны. – Похоже, сигнализация сломалась, – нахмурился Стас.

Анна беспокойно завозилась сзади:

– И что теперь?

– Есть два варианта, – пояснил Стас. – Или мы едем, или не едем.

Анна непонимающе хлопнула густо накрашенными ресницами.

– Или мы едем с музыкой, – Стас повысил голос, чтобы перекричать сирену, включавшуюся автоматические каждые две минуты. – Или мы идем пешком.

Анна в панике взглянула на свои голые колени, прикрытые его пальто, а потом на улицу, по которой сновали люди.

– Вы что, хотите, чтобы я шла в таком виде? – Ее голос взволнованно задрожал, того и гляди расплачется.

– Понятно, – вздохнул Стас, – второй вариант отпадает. Тогда поехали.

Машина тронулась с места, сирена не умолкала, прохожие оборачивались им вслед.

– А нас полиция не остановит? – тревожно прозвучало сзади.

Стас взглянул в зеркало и не увидел Анны.

– Эй, вы где? – Он обернулся и заметил голые колени, торчавшие из-за сиденья. Девушка сползла вниз, чтобы ее лица не было видно через стекло. При ее высоком росте согнуться ей пришлось в три погибели. Зато Стасу теперь открывался захватывающий вид на ее стройные ноги. Все-таки Анна была девушкой весьма эффектной.

Отвлекшись от дороги всего на несколько секунд, он не заметил, как подъехал к пешеходному переходу, и, когда увидел переходившую дорогу старушку, резко нажал на тормоза. Сзади послушалось приглушенное «ой» – наверняка Анна ударилась лбом о сиденье.

Старушка в красном берете, даже не заметив машины, продолжала ползти через зебру со скоростью черепахи Тортиллы. Как вдруг оглушительно завопила сигнализация, и старушка подпрыгнула на месте, взмахнув допотопной сетчатой авоськой. Под колеса машины посыпались апельсины. Стас выскочил из машины и кинулся на помощь пожилой даме.

– Что ж ты людей пугаешь, ирод! – накинулась на него старушка. – Чуть разрыв сердца из-за тебя не получила! Отключай свою вопилку, а то так и оглохнуть недолго.

Стас торопливо собрал апельсины и сунул ей авоську.

– Не могу, бабуля, сломалась вопилка. С наступающим! Всего вам доброго!

– А твоя ли машина, голубчик? – неслось ему вслед. – Может, ты ее угнал? Люди добрые, держите вора!

Стас запрыгнул за руль, завел мотор, а бойкая старушка откуда-то достала свисток и дунула что есть сил, перекрывая рев сигнализации.

– Гоните, голубчик, пока нас не повязали! – со смешком посоветовала Анна.

Стас последовал ее совету, объехал разбушевавшуюся бабулю и поддал газа. Сирена на время притихла, до дома оставалось метров триста, когда из переулка прямо перед ним внезапно выехала машина ГАИ.

– Ну, миленькая, помолчи, дай нам до дома добраться, – взмолился Стас, объезжая патруль.

Но когда казалось, что опасность уже миновала, сирена завопила дурниной, гаишники врубили мигалку и устремились в погоню.

– Сдаюсь, сдаюсь, – вздохнул Стас, направляя машину к обочине и останавливаясь.

– Что теперь будет? – испуганно пискнула Анна.

– Надеюсь, что ничего. – Стас приготовил паспорт, документы на машину и по случаю праздника вложил внутрь пятисотку.

Невысокий инспектор с румяным круглым лицом и подходящей фамилией Краснощеков дотошно изучил документы и подобрел при виде купюры. Стас, перекрикивая рев сигнализации, посетовал на досадную поломку, так некстати случившуюся в новогоднюю ночь. Краснощеков убрал пятисотку в карман и в ответ поделился историей про то, как неподалеку ограбили елочный базар: продавец отлучился на десять минут, а когда вернулся, не обнаружил ни одной елки из двадцати оставшихся.

– А я ему говорю, – делился Краснощеков, пользуясь минуткой тишины, – радуйся, что твои елки кому-то радость принесут, все равно бы выбросил. Ну кто у него елки пойдет покупать 31-го декабря вечером? Правильно же, гражданин Байкалов?

– Все правильно, товарищ лейтенант! – с готовностью покивал Стас, которому не терпелось скорей уехать. Да и за Анну переживал: та затаилась на заднем сиденье, боясь показаться на глаза инспектору.

– А может они сами разбежались, елки эти. Видел бы ты того мужика! А что, – хохотнул Краснощеков, – ноги нарастили – и вперед. Ты тут часом елок с ногами не встречал?

Стас нервно сглотнул, вспомнив голые коленки Анны, и помотал головой.

Весьма кстати ожила сирена, инспектор поморщился и махнул рукой:

– Ну, езжай, гражданин Байкалов. С наступающим!

Стас закрыл окно и завел мотор, как вдруг Краснощеков постучал по стеклу.

– Слышь, Байкалов, а на заднем сиденье у тебя что? А ну открывай!

От благодушного вида лейтенанта не осталось и следа.

– Анна, – вздохнул Стас, – придется показаться товарищу лейтенанту.

Он вышел из машины и открыл заднюю дверь.

– С наступающим, товарищ лейтенант! – выпалила Анна, выпрямляясь на сиденье. Пальто Стаса распахнулось, демонстрируя во всей красе фривольный наряд Снегурочки.

– Ёлки-моталки! – ошеломленно выдал Краснощеков и сдвинул шапку набок. – Документики предъявите, пожалуйста.

Анна послала Стасу отчаянный взгляд. Конечно, какие у нее документы, кроме юбчонки и шапки с помпоном? Паспорт остался в запертой квартире, ключ от которой мать привезет только завтра вечером. Перспектива вырисовывалась, прямо скажем, малопривлекательная. Придется задабривать Краснощекова деньгами, чтобы тот не уперся и не забрал беспаспортную девушку-Снегурочку в отделение.

Стас уже нащупал бумажник, когда Анна вдруг вышла из машины и заискивающе произнесла, глядя сверху вниз на Краснощекова, оказавшегося ниже ее на целую голову:

– Понимаете, какое дело…

От красоты, представшей перед ним в полный рост, Краснощеков так офонарел, что попятился и плашмя рухнул в сугроб. Стас бросился на помощь. Сзади донесся грозный рев другого гаишника, выскочившего из машины и, видимо, решившего, что коллеге грозит опасность:

– А ну стоять, руки вверх!

Стас с Анной синхронно подняли руки. Громко взревела машинная сигнализация, заглушая ругань Краснощекова, который выбирался из сугроба, разбрасывая вокруг снег:

– Отставить, Шуба! Все в порядке!

– Я же видел, этот хмырь вас в сугроб швырнул! – Шуба шагнул к Стасу, с угрозой поигрывая дубинкой.

– Я сам упал, – хмуро отрубил Краснощеков, отряхиваясь от снега.

– Да ладно! – не поверил Шуба.

– Красота неземная меня сразила, – буркнул Краснощеков и ткнул пальцем в Анну. – Сам погляди!

– Ах ты ёшкин кот! – ахнул Шуба, разглядев Анну, и сдвинул шапку набок.

– Можно мы поедем? – заискивающе улыбнулся Стас, продолжая держать руки над головой. – А то моя девушка совсем замерзла. Сюрприз мне хотела сделать, глупышка.

– Да уж, такой сюрприз до старости не забудется, – заметил Краснощеков. – Руки-то опустите, голуби. Вы, гражданка Снегурочка, возвращайтесь в машину, а то застудите себе еще чего-нибудь.

Анна без промедления юркнула в салон.

– А вы, гражданин Байкалов, погодите.

Стас опасливо взглянул на Краснощекова, машина в знак протеста захлебнулась сиреной. Лейтенант поморщился от резкого звука, достал из кармана пятисотку и сунул Стасу.

– Возьмите. И не надо спорить! У меня самого такая же дура дома сидит. Журналов начитается, а потом чудит. Однажды прихожу домой, а она меня встречает… – Краснощеков осекся и строго взглянул на Стаса. – Ладно, что говорить, сам знаешь!

– Догадываюсь, товарищ лейтенант, – понимающе кивнул Стас.

– Я тебе по-дружески советую, Байкалов, беги ты от нее сломя голову. Найди себе нормальную.

– Не могу, товарищ лейтенант, – Стас прижал руку к сердцу. – Любовь! Больше жизни люблю ее, мою Снегурочку-дурочку!

Как назло, именно в этот момент сигнализация, вопившая дурниной, резко умолкла, а Анна, сидевшая в машине, обернулась и метнула в него испепеляющий взгляд.

– Да уж, любовь зла, полюбишь и… Снегурку! Ну лети, голубь, – кивнул Краснощеков и махнул рукой напарнику. – Иду, Шуба, иду!

– Простите, пожалуйста, – не сдержал любопытства Стас, – а почему вы его шубой зовете?

– Фамилия такая, – со смешком пояснил лейтенант и самодовольно выгнул грудь колесом. – Не всем же быть Краснощековыми.

Простившись с веселым гаишником, Стас побежал к машине. Нырнув в салон, он поймал в зеркале взгляд Анны, строгие серые глаза которой метали громы и молнии.

– Обязательно надо было паясничать? – холодно отчитала его она.

– Что ж вы такая колючая? – тепло улыбнулся он, заводя мотор. – Замерзли, наверное? Ничего, скоро уже будем дома.

Машина тронулась с места, и Анна отвернулась к окну.

Ее тапочки совсем намокли от снега, но Аня этого не замечала. Глядя в окно на заснеженную улицу, по которой припозднившиеся гости спешили к друзьям и родственникам, она поверить не могла, что едет домой к незнакомому мужчине. Она ведь даже имени его не знает, внезапно осенило ее, и Аня робко кашлянула, привлекая внимание водителя.

– Что, тоже аллергия начинается? – откликнулся он. – И как вам живой елки не жалко? Уж лучше бы вы нарядили дома пальму!

– Пальмы нынче не в моде, – огрызнулась Аня.

Стас что-то насмешливо ответил, но его слова потонули в вое сигнализации.

– Послушайте, – миролюбиво сказала она, когда сирена смолкла, – давайте хотя бы познакомимся. А то вы мое имя знаете, а мне известно только то, что вы – приятель Филиппа.

– Уж простите, – усмехнулся тот, – так все лихо завертелось, что недосуг было представиться. Станислав. Но вы можете звать меня Стас, мы с вами уже успели достаточно сблизиться.

– Красивое имя, – нейтрально отозвалась Аня, отметив, что имя мужчине очень подходит, оттеняя благородную внешность, решительный характер и щепотку тщеславия.

Станислав был аккуратистом: машина тщательно вымыта снаружи и вычищена изнутри, на кашемировом пальто ни пушинки, ботинки отполированы до блеска – это Аня заметила еще на лестничной площадке, когда переминалась с ноги на ногу в домашних тапках, и чувствовала себя глупее некуда. Нетрудно представить, что он о ней думает. И даже стыдно признаться, что она школьная учительница! Она чудом избежала встречи с родителями ученицы Иголкиной, пришедшими в гости к ее соседям, а потом, как на грех, столкнулась с физкультурником Глебом Лаврентьевичем, появившимся как чертик из табакерки. Аня очень надеялась, что ей удалось обмануть любителя выпить, и тот спишет ее фривольный наряд на алкогольный глюк.

– Вы не сказали, что вам приятно познакомиться, – Станислав лукаво взглянул на нее в зеркале.

– Не хочу лгать, – пресекла его игривый тон Аня. Уж что-то, а ставить на место расшалившихся мальчишек она умела, будь то ее шалопаи-ученики или взрослые друзья ее бывшего парня.

Стас выгнул бровь, удивленный ее тоном. Похоже, Филипп все-таки не сказал ему, что она учительница, поняла Аня. Филипп… Она прислушалась к своему сердцу, но больно не было. Чего-то такого она и ожидала. Уж слишком они были разными, и Аня всегда удивлялась, чем могла привлечь яркого, обаятельного красавца Филиппа, любившего быть в центре внимания. Неужели тем, что всегда слушала его, раскрыв рот, и смеялась над его анекдотами, которые он был мастер рассказывать? Аня любовалась Филиппом, ей льстило его внимание, но почему-то она не могла до конца поддаться его чарам и перевести их отношения на более близкие, хотя Филипп не скрывал своего нетерпения. Иногда он пропадал, и тогда ей казалось, что у него кто-то есть. Но потом он появлялся снова – с букетом цветов или с билетами на романтическую комедию, и было так весело хохотать вместе и так приятно целоваться на последнем ряду в кино. Ане казалось, что она начинает любить Филиппа, и в новогоднюю ночь она решила подарить ему то, чего он так упорно от нее добивался. Но Филипп не дождался, и Ане даже не было больно – только горько оттого, что мужчина, которого она считала своим, даже не объяснился с ней сам, а отправил друга. А еще досадно на саму себя, что поддалась уговорам Леры, что ради Филиппа изменила себе, примерив образ игривой кокетки, в котором ее впервые и увидел Станислав. Впрочем, не впервые. Это Станислав был тем самым незнакомцем, с которым Аня обменялась взглядами в дверях магазина и нафантазировала себе на несколько секунд нереальную любовь. Глупости это все! Теперь Аня знала это наверняка.

Станислав производил впечатление мужчины умного, сильного и надежного. Но зная, что он друг Филиппа, Аня легко домыслила, каков он на самом деле. Бессердечный и циничный тип, вот он кто! Его приятель бросает девушку в новогоднюю ночь, а Станислав, вместо того, чтобы осудить предателя, берется ему помочь. Наверняка, друзья хвастаются друг перед другом любовными победами и выручают в спорных ситуациях. Может, Аня уже не первая, кому Станислав приносит весь о расставании с Филиппом. Хотя, с большой вероятностью, она единственная, кому так повезло в новогоднюю ночь. Ее так и подмывало спросить, часто ли Станислав у друга на побегушках работает, но она промолчала. В конце концов, какая разница? С Филиппом все кончено, а Станислав довезет ее до своего дома и уедет на вечеринку к друзьям. Они лишь случайные попутчики в эту новогоднюю ночь.

– Приехали. – Машина остановилась во дворе дома, Станислав заглушил мотор, а вместе с ним умолкла и сирена.

Аня выглянула в окно и в ужасе отпрянула.

– Куда вы меня привезли?!

– Судя по вашей реакции, в логово Бармалея, – изумленно хмыкнул Станислав.

– Хуже, – пробормотала Аня онемевшими губами. – В этом доме живет моя директриса!

– А, та самая страшная Тамара Петровна, которой до дрожи боится тот пьянчуга, – вспомнил Станислав. – И чем же она руководит?

– Редакцией, – брякнула Аня, которой было стыдно признаться Станиславу, что она работает в школе. Ей бы очень не хотелось, чтобы Станислав смеялся над ней, рассказывая друзьям, что учительница английского вырядилась в новогоднюю ночь игривой Снегурочкой, и смаковал ее позор.

– Значит, вы журналистка? – пристально взглянул на нее Стас.

– Да! – вскинула подбородок Аня. – И весьма известная. Пишу под псевдонимом Светлана Лисичкина.

– Могли бы придумать что-нибудь поинтереснее, – фыркнул Станислав. – Инесса Снежная, например, или Евлампия Голозадова.

– Где ж вы раньше были со своим идеями? Обязательно возьму их на заметку!

– А скажите, у всех журналистов такая униформа, как у вас? – Станислав скользнул по ней насмешливым взглядом.

– Между прочим, я готовлю статью, – вошла в раж Аня. – Хотела проверить реакцию мужчины на необычный наряд.

– Что ж, поздравляю вас с сенсацией! Так и напишите: мужчина сбежал раньше, чем увидел вас.

– А вы жестокий! А знаете что, – нашлась Аня, – я напишу про вас! Про вашу дурацкую аллергию и ваши апчхи!

– А про захлопнувшуюся дверь, про то, как прятались от Иголкиных, и про то, как чудовищно наврали вашему коллеге, тоже напишете? – ехидно поинтересовался Станислав. – Кстати, он у вас в редакции кто, спецкор?

– Между прочим, заслуженный! – вступилась за Лаврентьича Аня. Физрук хоть и выпивал время от времени, детей любил и в своей работе души не чаял.