Текст книги "Найденная дважды/Дай мне руку, малыш"

– Наверное. Я думаю, что разбогатеет.

– Хорошо, что ты мне про нее рассказала, а-то я бы так всю жизнь с пустыней внутри прожил и ничего бы не знал. А это тот бак, в котором живет этот, как его, – указывая на большой покрывшийся ржавчиной бак с водой, Алеша, напрягая мысли, принялся жевать губу, – водяной, кажется?

– Не водяной, а водянчик, – засмеялась Саша. – Да, он живет в этом баке. Хочешь с ним поговорить?

– Хочу!

Подойдя к баку, дети поднялись на носочки и заглянули в него.

– Ой, а там головастики плавают! – воскликнул Алеша и сам удивился своему голосу. – Кажется, что это не я сказал.

– Правильно. Это водянчик вместе с тобой говорил, – он так всегда шутит. А головастики – это его маленькие детки. Они, когда вырастут, тоже водянчиками станут, только тогда им придется покинуть этот бак.

– А куда же они уйдут?

– В речку, или в озеро, а может, даже в море.

Еще не менее десяти минут дети, чуть ли не вися на баке, выкрикивали в него разные фразы и громко смеялись.

– Ну, что, нравится тебе мой друг? – спросила Саша, отрясая курточку.

– Очень. Мне даже показалось, что я видел его. Тень там внизу какая-то проплывала, – весело ответил Алеша.

– Значит, тебе повезло. Ты ему понравился, и он решил тебе показаться.

– Я и невидимке понравился. А мне понравилось есть с ним вместе, только он больше чем я ел.

– Ну, конечно, он-то большой, гораздо больше тебя.

– Ну, да. А почему у вас в огороде гора? – Алеша с интересом смотрел на большую земляную гору, растянувшуюся от начала гаража, до конца свинарника.

– Это не гора, – это омшаник.

– А что такое омшаник?

– В нем зимой пчел держат. Знаешь, в нем так интересно. Там темно и сыро.

– Бр-р…, это под землей, да?

– Да. Видишь, – Саша кивнула на козырек омшаника и показала на лестницу под ним, – туда надо спускаться.

– А нам туда можно?

– Нет, туда без папы нельзя. И дверь все равно закрыта. Папа говорит, что если бы началась война, то мы бы смогли в нем спрятаться. Она когда-то уже была, – война эта. Только давно-предавно-предавно, когда бабушка с дедушкой еще маленькими были, такими как мы. Они даже в школу ходить не могли из-за этой войны.

– Ух, ты!

– Почему «ух, ты»? – девочка посмотрела на друга очень удивленно. – Мне нравится в школу ходить. Папа говорит, что только лентяи не любят учиться. А ты что – лентяй?

– Н-нет, мне тоже нравится учиться, – Алеша понял, что его «ух, ты!» оказалось не к месту.

– А зачем ты тогда сказал «ух, ты»?

– Я просто пошутил.

– А. Ну, тогда ладно. Только ты так больше не шути, а то я могу поверить. Хочешь там посидеть?

– На крыше омшаника? – Алеша чуть не подпрыгнул от восторга.

– Да. Мы там часто сидим. – Забравшись на омшаник первой, Саша поднялась на козырек и свесила с него ноги. – Ну, где ты? – я жду.

– Я боюсь, – Алеша легко взбежал на гору, но, глядящий в небо козырек, испугал его.

– Давай я тебе помогу, – повернувшись к мальчику, Саша немного скатилась вниз и протянула руку. – Держись.

С трудом вскарабкавшись наверх, Алеша сел рядом с девочкой.

– Я еще просто не привык, – тихо сказал он. – У нас же негде лазить.

– Ну, ничего, – Саша снисходительно улыбнулась. – А мы зимой отсюда даже в сугробы прыгали. Знаешь, как интересно. Правда потом нам родители запретили прыгать, потому, что я один раз чуть ли не упала на бочку, которая стояла возле сугроба. Мама сказала, что мы так убиться можем.

– Значит, мы зимой не будем прыгать?

– Нет, не будем, но у нас зимой все равно весело. И у меня зимой день рождения. Ты ведь придешь на мой день рождения?

– Приду. – Алеша мечтательно оглянулся назад, – а я думал, что в таких горах клад зарывают.

– А это правда.

– Что, у вас есть клад?

– Конечно! У нас и под домом был клад. То есть, не клад – там был какой-то поп похоронен, а с ним крест серебряный. Папа, когда пол новый делал, этот крест нашел. А серебряный крест – это настоящий клад, правда? Он ведь большой был. Только папа его дяде Вите отдал. Дядя Витя мне не нравится, но мама с папой говорят, что он хороший. Если бы не он, мы бы жили сейчас в очень маленьком домике. Этот дом раньше его был. Он и сейчас его. Вернее, он наш, но если мы будем где-нибудь писать, что он наш, то папе не дадут четырехкомнатную квартиру, а мы хотим, чтобы она у нас была. Ему на работе ее обещали дать.

– Что, нигде-нигде писать нельзя? Ну, что дом ваш?

– Нигде-нигде.

– А ты мне сказала – это не страшно?

– Думаю, нет – ты ведь никому не скажешь?

– Никому-никому, никогда-никогда. Точно-точно.

– Значит, не страшно.

– А клад, который в горе, вы еще не выкопали? – немножко волнуясь, поинтересовался Алеша.

– Нет, здесь папа не капал.

– А можно нам его выкопать?

– Можно. – Саша энергично закивала. Пойдем, лопатки возьмем. Давай, я помогу тебе слезть отсюда. Нужно только правильное место найти. Жаль, что у нас карты нет.

– Она, наверное, у пиратов, – спускаясь очень аккуратно, предположил мальчик.

– Думаю, она, правда, у пиратов, – согласилась девочка.

– Тогда мы должны обязательно его выкопать, а-то они это сделают как-нибудь ночью. И вы останетесь без клада. А так мы их обхитрим.

– Точно! Вот смешно будет, – они приплывут на корабле, потом будут долго идти пешком, устанут, поднимутся сюда, все ископают, – а клада нет.

– Ага. Смешно будет.

Спустившись с омшаника, дети наперегонки побежали к дому.

– Ничья! – громко крикнула Саша, одновременно с Алешей коснувшись дверной ручки.

– Ничья! – немного тише крикнул Алеша. – А где у вас лопаты лежат?

– В кладовке. Это здесь, – войдя в сени, Саша показала на дверь справа и тут же отварила ее.

Увидев большую кладовую, мальчик даже ахнул.

– У вас здесь столько всего. И столько места. Здесь даже жить можно.

– А мы иногда летом здесь ночуем, – похвасталась Саша. – Только здесь немного страшно.

– Почему?

– Видишь, вон там? – девочка подняла руку и показала на четырехугольный люк, ведущий на чердак.

– Ага.

– Бабушка говорит, что там летучие мыши живут.

– А ты их видела?

– Нет, но я была на этом чердаке только днем. А днем они, наверное, прячутся где-нибудь в углах. Они ведь днем спят.

– Да, потому что они какие-то неправильные. Они даже спят неправильно – вверх ногами, то есть, вверх лапами.

– Ой, – подбоченившись, Саша покачала головой.

– Что?

– Мои лопатки лежат на самой верхней полке. Это Максим их туда закинул, нарочно, я знаю.

– А может быть, он заодно с пиратами?

– Может быть. Тогда мы тем более должны им помешать. Только мне нужна твоя помощь.

– Что мне делать?

– Я постараюсь забраться по полкам наверх, а ты меня поддерживай, чтобы я не упала.

– Ладно.

У дальней стены, которая была расчерчена полками, как лист школьной тетради по русскому языку расчерчен линиями, лежало все подряд: были здесь и полупустые банки с засохшей краской, и старые игрушки, и сломанные стулья, и прочее, прочее, прочее. С трудом пробравшись через все это, дети достигли стены и Саша ухватилась руками за вторую полку.

– Вот, теперь помогай.

Девочка тянулась вверх, а деревянные полки прогибались под ее натиском.

– Ты точно сможешь их достать? – хриплым голосом спросил Алеша, не отрывая взгляда от пола, так как просто не мог этого сделать.

– Да, мне еще ма-аленько осталось, – заверила его подруга. – Вот, еще чуть-чуть. Я уже почти достаю их.

– Осторожно, а то я больше ну могу тебя держать, ты сильно высоко.

– Ещ-що маленько, – Саша сделала усилие, в очередной раз потянулась и…, и, сорвавшись вниз, повалилась прямо на мальчика, а с полок на них посыпался различный «антиквариат».

– Я так и думал, что ты упадешь, – стараясь выкопать себя из кучи хлама, – пробубнил Алеша.

– И зря думал, – на лице Саши выразилась обида. – Так всегда случается, когда глупости думаешь.

– Не всегда. Я не виноват.

– Нет, всегда. Мне мама рассказывала, что одной девочке все говорили, что она худая, потому что у нее глисты. А она взяла и поверила в это.

– И что?

– Умерла она – вот что. Мама говорит – меньше верить надо, когда тебе глупости в голову вбивают.

– А я и не вбивал ничего.

– Зато думал.

– И не думал.

– Значит, опять пошутил?

– Да, пошутил.

– Но я же просила, больше так не шутить.

– Ладно, я больше не буду. А твой папа не станет ругаться, что мы здесь все свалили?

– А мы не все свалили. Но лучше нам поскорее отсюда уйти. Бери эту лопату. – Саша взяла из угла большую лопату и дала ее другу.

– Но она такая огромная и тяжелая.

– Ну и что, ты ведь хочешь клад выкопать раньше пиратов?

– Хочу.

– Я тоже возьму большую.

Вооружившись лопатами, дети на цыпочках вышли из дома и, не без труда волоча за собой, явно не подходившие для их росточка, инструменты, направились к горе омшаника.

– Откуда начнем? – задав вопрос, Алеша завернул рукава куртки.

– Ты начинай отсюда, – окинув гору деловым взглядом, девочка нагнулась к земле и нарисовала крестик у начала спуска, ведущего к колонке, расположившейся у заборчика, отделявшего огород от бетонной площадки, – а я начну с другой стороны.

Большими лопатами капать было тяжело, и неудобно, они то выпадали из рук, то застревали в земле, то били по лбу. Но, чтобы поиски клада не превратились в рабский труд, дети решили петь веселую песню. Петь, при такой работе, конечно, тоже было нелегко, но ни Саша, ни тем более, Алеша, не хотели сдаваться и признаваться в своей слабости.

К тому времени, как кладоискатели исполнили свою песню уже раз десять, на омшанике красовалось шесть неглубоких ямок.

– Теперь давай будем петь что-нибудь другое, – вытирая пот со лба, предложила Саша, – а-то еще пойдем, куда глаза глядят.

– Как это?

– Ну, куда глаза глядят, туда и идешь. Мне рассказывали старшие девочки, что если долго петь одну и ту же песню, то можно пойти, куда глаза глядят. А это ведь страшно. Они же везде глядят. А я не хочу, например, под землю уйти, или туда, где бандиты живут. Вот один дяденька пел песню, пел и пошел, куда глаза глядят. То туда ходил, то сюда. Ну, сворачивал все-время, кругами ходил, поднимался, спускался и никак не мог остановиться.

– И что, он больше никогда не вернулся домой?

– Нет, не вернулся.

– А я бы на его месте, все время на дом смотрел.

– Ты бы не смог.

– Нет, смог бы.

– Ага, попробуй сейчас все время на землю смотреть.

– Вот и попробую. – Обратив глаза к земле, Алеша продолжил копать. Теперь он делал это с какой-то яростью.

– Нашла, нашла! – вдруг радостно воскликнула Саша.

Алеша сразу оглянулся.

– Ты нашла клад?

– А вот ты и не смог, вот и не смог! – девочка торжествовала.

– Ну и что. А ты меня зачем зря обрадовала?

– Чтобы проверить.

– А я бы просто закрыл глаза и все, – не хотел смиряться мальчик.

– И ушел бы куда попало. Потому что закрытые глаза тоже двигаются.

– А вот и…, – Алеша ненадолго замолчал, его лопата наткнулась на что-то твердое. – Я нашел! Я его нашел!

– Не шути, как я.

– А я – не шучу! – отбросив инструмент в сторону, мальчик упал на колени и принялся разгребать землю руками. Увидев, что друг не подшучивает над ней, Саша кинулась к нему на подмогу.

В земле действительно что-то было зарыто. Сначала показался белый, исцарапанный и частично облезший верх таинственного предмета, а потом и весь предмет.

– И что это? – поставив находку рядом с выкопанной ямой, Алеша разочарованно скосил рот набок.

– Это сундук! – заявила Саша.

– Сундук? А почему он тогда так похож на старую железную хлебницу?

– Это не он похож на хлебницу, а хлебница на него.

– Кто тебе такое сказал?

– Кто-кто. Не твоя мама же на тебя похожа, а ты – на нее.

– Но сундук, ведь, не мама хлебницы.

– А вот и да. Раньше такие сундуки были. В них драгоценности хранили. А потом кому-то негде стало хранить хлеб. И он решил, что раз драгоценности можно хранить в сундуке, то и хлеб можно. И тогда все так стали делать. И сундук стал хлебницей. А ты думал, что хлебницы всегда были да?

– Ничего я не думал. А почему тогда в кино сундуки другие?

– Потому, что те дяденьки, которые кино делают, никогда не видели настоящий сундук. Или потому, что они не хотели, чтобы люди подумали, что пираты хранили драгоценности в хлебнице. Ведь не все знают, откуда взялась хлебница.

– А мы знаем! Давай откроем сундук, а?

– Давай. Только вместе.

– Ага.

Затаив дыхание, дети протянули руки к тому, что очень напоминало хлебницу и, ухватившись пальцами за маленький выступ на крышке, который, вероятно, когда-то, был ручкой, потянули вверх. Крышка поддалась не сразу, но дети все-таки смогли с ней справиться и, издав неприятный скрипучий звук, хлебница открыла свою беззубую пасть. На почерневшем от времени дне лежал большой кусок твердого, как камень, хлеба.

– Ну и клад, – фыркнул Алеша.

– Вот видишь! – Саша взяла хлеб в руки и постучала им по хлебнице. – Вот тебе и доказательство, что это настоящий сундук. Видишь, что это?

– Засохший хлеб, – Алеша смотрел на девочку с непониманием.

– А что я тебе говорила? В сундуке стали хранить хлеб. Значит, это точно сундук.

– Ну, а где же тогда клад? – чувствуя себя вконец запутанным, спросил мальчик.

– А клад пираты уже забрали.

– Значит, мы опоздали?

– К сожалению, да.

– Как жалко, – тяжело вздохнув, Алеша принялся ковырять вздувшуюся на руке мозоль. – Значит, мы зря столько работали.

– А давай опять этот сундук закопаем! – желая развеселить друга, предложила Саша, вскочив на ноги.

– Зачем?

– Чтобы над другими подшутить. Закопаем, запомним, где закопали, и когда у меня будет день рождения, подбросим другим гостям карту. Пусть эту хлебницу ищут. Вот смешно будет!

– А давай в нее еще что-нибудь положим.

– Давай! В кладовке старый рваный башмак есть. Я его сейчас принесу.

– А у меня есть старая изогнутая монетка.

– Она тоже подойдет.

Вернув хлебнице сухарь, дети положили рядом с ним монетку, и поставили старый башмак, в который спрятали записку, якобы написанную пиратами. После этого, хлебница была плотно закрыта и зарыта в землю.

– Готово, – потоптавшись по месту, где теперь прятался новый клад, Саша отряхнула руки. – Теперь можно отдохнуть. Папа нам предлагал придти пообедать. Ой, а вот и он, и тот вредный дяденька с ним. – Увидев двух вышедших из дома мужчин, девочка пнула лопату, чтобы она скатилась вниз, и широко улыбнулась. Но к ее удивлению, вместо того, чтобы улыбнуться в ответ, папа и его друг, закрыли лица руками и, закричав, начали трястись.

– Там чертики! Чертики лазят по вашему омшанику! – кричал дядя Паша.

– Как страшно! Что же теперь нам делать? – кричал в ответ Сашин папа.

– Надо бежать за подмогой! Одни мы с ними не справимся.

– Где чертики? – Алеша и Саша испуганно оглянулись по сторонам, но на земляной насыпи никого кроме них не было.

– Это они на нас подумали, что мы чертики, – шепнул Алеша, вдруг обратив внимание на черное лицо подруги.

– Ой! Папа, не бойтесь, это мы! – крикнула Саша во весь голос.

– Они поймали детей! – застонал дядя Паша.

– Никто нас не поймал. Это просто мы, – дети спустились с омшаника и побежали к мужчинам.

– Не приближайтесь к нам! – Сашин папа, оторвав руки от лица, отпрянул к дому. – А-то мы милицию вызовем.

– Не надо милицию, – Алеша принялся старательно тереть щеки. – Это же мы.

– Да, это мы, – Саша и Алеша. Мы просто грязные, – объяснила девочка.

– Что? – Дядя Паша сделал несколько шагов вперед, и всмотрелся в лица детей. – А это и в самом деле – они.

– Ты уверен? – Сашин папа тоже отважился подойти. – Точно. Это они.

– Конечно, мы, – Саша хотела обнять папу, чтобы утешить его, но он воспротивился.

– А почему же вы такие грязные?

– Мы…, мы просто копали.

– На омшанике?

– Да они, видать, что-то посадить надумали, – усмехнулся дядя Паша. – Ну, это вы опоздали. Сажать весной надо, а не осенью. Не время сейчас.

– А чем копали-то? – поинтересовался Вадим.

– Лопатами. – Дети неохотно вернулись к омшанику и приволокли две лопаты.

– Это ими-то?! – на лице дяди Паши опять появилась усмешка. – Я вот только никак понять не могу, это вы лопаты несете, или они вас?

– Мы – их, – ответил Алеша очень серьезно.

– Странно, а кажется, что совсем наоборот. Почему бы это?

– Это потому, что вы очень смеяться над детьми любите, – сказала Саша. – А детям надо помогать, потому что они маленькие.

– Ах, вот как?! – сделав вид, что чувствует себя пристыженным, мужчина подхватил девочку на руки вместе с лопатой, и понес ее в дом.

Вадим, в свою очередь, взял на руки Алешу.

– Ну, что ж, поработаем в качестве транспорта, раз так надо.

Усевшись за накрытый стол, неудавшиеся кладоискатели почувствовали, насколько они голодны, и набросились на еду.

– Ну и зверский же у вас аппетит, – сказал дядя Паша, наблюдая за маленькими обжорами. – А лопнуть-то не боитесь?

– Не-а, – Алеша замотал головой. – Просто мы сегодня столько всего переделали. Как будто, год не ели.

– Ну, тогда понятно.

Набив животы, дети снова покинули дом. Алеше пора было уходить, и Саша отправилась провожать его.

– А почему у вас кошка и собака всегда вместе? – спросил мальчик, посмотрев на собачью конуру, в которой, свернувшись клубочком, лежала черная кошка, – голова ее была уткнута в бок такой же черной собаки.

– Они друзья, – сказав это, Саша покраснела. – Ты же не будешь смеяться надо мной и говорить, что я живая дерка?

– Нет, не буду.

– Тогда расскажу. – Отворив калитку, девочка пропустила друга вперед. – Когда мне было только пять, мне все говорили, что черные кошки очень плохие, что они ведьмам служат, и за детьми следят, чтобы ведьмы знали, когда их можно украсть. А потом я увидела у нас в палисаднике эту черную кошку. Ну, я взяла ее и кинула собаке. А все другие дети стали надо мной смеяться, и ругать меня. Они дразнились, говорили, что я злая живая дерка, потому, что кинула бедную кошку собаке, чтобы она ее съела.

– А что случилось потом? Собака не съела кошку?

– Ну, нет, ты же ее только что выдел.

– А, да, – Алеша хлопнул себя по лбу.

– Они подружились – и все.

– Это очень интересно. И зря тебя все ругали.

– Ага, но я больше так делать не буду. Только они же сами говорили, что она очень плохая. А она вовсе не плохая, иначе Нюрка не стала бы с ней играть. Это нашу собаку Нюрка зовут. Она хорошая и знает, кто хороший. Она даже никогда не кусается, только лает. Хотя, нет, один раз она все-таки укусила соседскую бабушку, которую баба Нюра зовут.

– И больше никого?

– Никого.

– Наверное, ей не понравилось, что у той бабушки такое же имя.

– Наверное.

– А жалко все-таки, что я твою пещеру не видел.

– А хочешь, я тебе из нее что-нибудь принесу?

– Хочу. А что?

– Ну, что понравится, то и принесу. Там ведь всегда что-нибудь новенькое.

– Ты в школу принесешь, да?

– Да, но только если ты мне пообещаешь, что снова придешь в гости.

– Я обязательно приду. – Алеша помахал девочке на прощание и очень довольный проведенным у Саши днем, побежал домой. – Пока, до завтра!

– До завтра! – крикнула Саша. – Пока!

глава пятая

Дары тайной пещеры

или

Изобретение и наказание

Проснувшись утром, Саша вбежала в родительскую комнату и убедилась в том, что мамы и папы, а так же Маши, уже нет дома. Чувствуя себя полноправной хозяйкой, и не обращая внимания на старших братьев и сестру, которые, собственно, тоже не обращали внимания на нее, так как были заняты своими приготовлениями, подошла к холодильнику и распахнула его дверцу. То, что девочке было нужно, оказалось на месте. На нижней полочке, прямо над корзиной с яйцами, лежал большой пакет полный необычного крупного мармелада в форме различных животных. В доме Савиловых такое лакомство появилось впервые. Саша и остальные дети пришли в восторг, когда Вадим, сказав, что у него есть сюрприз, показал им этот мармелад.

– Его здесь слишком много! – заверила Саша сама себя и, стараясь не давить мармеладины, принялась набивать ими ранец. – Наверное, уже хватит, – с трудом сомкнув на сумке застежки, девочка поднялась с колен и с победным выражением на лице, захлопнула дверцу холодильника.

– Ну, что, ты сегодня ночью была в своей пещере? – глаза Алеши, стрелой влетевшего в автобус, в котором уже ехала его подруга, блестели как-то по-особенному.

– Да, была, – кивнула Саша и, занеся правую руку над левым плечом, хлопнула по ранцу, – я что-то там взяла. В школе покажу, ага?

– Ага, – мальчик дышал так, будто очень долго бежал и запыхался, – а я, знаешь…, знаешь, я сегодня…, то есть, ночью, – он оглянулся по сторонам с некоторой опаской.

– За тобой что, кто-то следит? – удивленно спросила Саша, перейдя на шепот.

– Нет, просто я сегодня…, ну ночью, это…, я….

– Ну, что ты? – у девочки кончалось терпение.

– Я за куклами подсматривал.

– И что? – Саша снова оживилась. – Ты успел увидеть, как они ходят?

– Нет, не успел.

– Ну…,

– Я не видел, как они ходят. Но, зато, я помнил, где они сидели до того, как я лег спать. Я нарочно запомнил. А когда я пытался увидеть, как они ходят, то увидел, что они сидят на других местах.

– Что, правда?

– Да. Они, наверное, не успели вернуться на свои места, – окончив говорить, Алеша посмотрел на Сашу выжидающим взглядом. В это утро он покинул дом в приподнятом настроении, ему просто не терпелось поделиться с подругой удивительной новостью, но теперь он беспокоился, – смог ли оправдать ее ожидания.

– Это очень-очень здорово! – Саша даже подпрыгнула, когда они вышли из автобуса, и никто уже не мешал ей этого сделать. – Тебе ведь удалось, понимаешь?

– Да, точно, удалось! – испытав большое облегчение, Алеша тоже подпрыгнул и даже принялся крутить свой ранец так сильно, что его ручка чудом оставалась на своем месте. – Я же говорил, что они еще не готовы. Они не знали, что я знаю, поэтому и не успели.

– Значит, теперь мы точно знаем, что куклы ночью не спят!

– Да, они, прям, как летучие мыши. Только днем они спят не вверх ногами, а так, как мы их положим.

Оказавшись в школе, и поднявшись в свой кабинет, дети уселись за парту.

– Показывай, – попросил Алеша так тихо, чтобы никто кроме Саши его не услышал.

– Сейчас, подожди, – закинув тяжелый ранец на стол, девочка расстегнула его, – вот! Много, да?

– Ого! Там его что, сколько хочешь?

– Конечно. Я взяла столько, потому что больше не могла унести, а остальное разрешила есть гномам. Но там, наверное, еще останется. Там его целая гора.

– А ты мне дашь попробовать?

– Дам. – Взяв мармеладку в форме белочки, Саша протянула ее мальчику, – мне она больше всех нравится.

– А что у вас там? Что? Что? Сашка, угости! Сашка, дай! Ну, дай, а?! Или ты жадная? Сашка – жадина! Сашка – жадина! – посыпалось сразу со всех сторон. Увидев большую мармеладку, бегавшие по кабинету одноклассники, сразу забыли про все другие дела и окружили парту, за которой сидели Саша и Алеша. Десятки рук потянулись к обладательнице великого богатства, отталкивая одна другую.

– Я – не жадина, вовсе, не жадина! – выпалила обиженная Саша. – Я всем принесла. Специально. А будете дразниться, – не дам.

– Мы не будем дразниться! – крикнули несколько ребят хором. – Сашка – не жадина! Сашка – не жадина! Ну, дай, а?!

Стараясь спрятать довольную улыбку, девочка принялась раздавать всем просящим мармелад. Но скоро была очень удивлена тем, что лакомые фигурки закончились раньше, чем протянутые руки.

– Ой, а у меня больше нет, – Саша посмотрела на двух обделенных одноклассниц и показала им внутренность своего ранца.

– Почему? – обиделись девочки. – Всем хватило, да? А нам нет?

– А у меня дома еще есть, я вам завтра принесу, ладно?

– Ага, а если не принесешь?

– Принесу-принесу.

– А мы сейчас тоже хотим.

В ответ, Саша молча пожала плечами и оглянулась на тех, кто с большим аппетитом поглощал ее угощение. Ей и самой очень хотелось попробовать мармелад, но она не желала признаваться перед всеми в том, что еще не пробовала его.

– Вот, возьмите мою, – поспешив на помощь подруге, Алеша протянул девочкам, надкусанную белочку. – А мне Саша потом даст.

– Спасибо, – довольные подружки сразу же вернулись за свою парту, чтобы поделить мармеладку.

– Я знала, что ты хороший, – сглотнув слюну одновременно с Алешей, сказала Саша.

– Ага. Пусть едят, они же девчонки. Дедушка говорит, что настоящие жентельмени всегда девчонкам уступают.

– Ага, мой папа тоже так говорит. А ты и мне уступать будешь?

– Да, – Алеша дважды кивнул. – Только ты не девчонка, ты – девочка.

***

Вернувшись домой, Саша первым делом заглянула в холодильник. Но, к своему большому огорчению, обнаружила, что пакет, который еще утром был наполнен мармеладом, теперь совершенно пуст.

– Андрюш, а почему мне мармелада совсем не осталось? – спросила девочка у старшего брата сразу, как только он появился в дверях.

– Ну, – брат с трудом проглотил усмешку, – ты показала Насте и Максиму плохой пример, и они ему, конечно же, последовали.

– Я им ничего не показывала, я просто взяла мармеладок на свой класс.

– А они взяли – на свои классы.

– Но их же было очень-очень много.

– Даже у «очень много» есть конец.

– Жалко. Нам с Алешей мармелада не досталось, и я сказала ему, что потом его угощу.

– Ну, думаю, он тебя простит. – Андрей потеребил волосы сестренки и указал на окно. – А вот и твой друг. Придумай для него какую-нибудь интересную игру, и он о мармеладе думать перестанет. Ты это умеешь. Никогда не забуду, как ты этим летом даже меня разыгрывала. Да и кто только не попадался на твой крючок. Вспомни хотя бы глаз, живущий на чердаке, который потом оказался обычным фонариком, что ты закрывала красным стеклом; или исчезающие из стакана монеты….

– А…, я их просто в рот брала, когда моя очередь подходила.

– Да-да, но никто этого не замечал, потому что вода в стакане была очень мутной, – а это, ведь, тоже твоя идея была. А мы-то все думали, что монеты забирает злой волшебник, а потом их возвращает добрый. По твоей милости, мы все послушно глотали эту воду, в ожидании чуда.

– Но ты только никому не говори, что это я все делала сама.

– Да уж, не скажу. Но откуда у тебя это умение все делать так незаметно? Помню, как мы клали в палатку угощение и все садились на лавочку напротив нее, искренне веря, что какой-то волшебный мальчик-лодочник со своими друзьями придет и полакомится вкуснятиной. Каждый был готов поклясться, что не сводил глаз с палатки, а угощение всегда исчезало. Мажет быть, ты сама у нас волшебница, а?

– Наверное, – Саша засмеялась и выбежала в сени, где ее уже ждал Алеша.

– Мармелада больше нет, но мы сегодня будем делать летающую машину, – выпалила Саша на ходу.

Услышав о летающей машине, мальчик, как и сказал Андрей, сразу же забыл о мармеладе.

– Как это, летающую?

– Пойдем во двор, я тебе там все расскажу и покажу.

– Пойдем, – у Алеши уже чесались руки. Ему очень хотелось как можно скорее взяться за дело и увидеть результат.

– Вот, смотри, – что нужно для машины? – спросила девочка уже на крылечке.

– Ну, мотор, наверное, руль, педали, и сидения, конечно. А еще – колеса. Хотя, если она будет летать, то, может быть, они и не нужны.

– Еще как нужны. Мы ведь не можем все время летать. Но ты только представь, как смешно будет. Мы с тобой сядем в машину и будем ехать-ехать, а потом за нами погонятся бандиты, а потом они будут думать, что сейчас нас поймают, а потом, когда они будут уже очень близко, мы ка-ак взлетим! – При последних словах, Саша сильно взмахнула руками и нечаянно ударила друга в глаз. – Ой, извини.

– Мне не больно, – принявшись тереть глаз, успокоил ее Алеша. – Это будет очень здорово. Только бандиты обязательно будут?

– Ну, да, они ведь тоже захотят такую машину, как у нас.

– А может быть, тогда нам не надо ездить на ней далеко? Ну, будем кататься здесь – у вас во дворе.

– Не-ет, здесь мало место. И где же мы летать будем?

– А как мы будем летать? У нас же нет крыльев для машины, и воздушного шара – тоже нет.

– Ты такой смешной. Зачем нам шары или крылья? Соседский мальчик, – он большой, даже больше Андрюши, – он умеет делать воздушных змеев. Вот мы попросим его, чтобы он сделал нам двадцать штук.

– А…. А двадцать точно хватит, чтобы улететь от бандитов?

– Не знаю, я ведь еще не проверяла. Но можно попросить его, пусть сделает двадцать пять.

– Да, двадцать пять – лучше. А где мы возьмем все остальное?

– Вон там, – Саша показала на летнюю кухню и, спрыгнув с крыльца, направилась к ней.

В летней кухне, действительно, нашлось почти все необходимое. Был здесь и старый мотор, и изогнутый руль от велосипеда, и педали, и даже пара очень ветхих сидений, которые, вероятно, когда-то были гордостью, чьего-то автомобиля.

– А где мы возьмем колеса? – поинтересовался Алеша, с помощью проволоки, приматывая мотор к какой– то бесформенной железной коряге, – к ней же дети планировали приладить и все остальное.

– Колеса? Я точно знаю, что они у нас есть, но не помню где. А, кажется, вспомнила. По-моему, они в углярке. Ну, ты трудись пока здесь, а я сбегаю в углярку и принесу их.

– Угу, – не отвлекаясь от работы, и сжимая в зубах конец проволоки, мальчик деловито кивнул.

– Ну, я пошла.

Искать колеса, непонятно кем, когда, и зачем, оставленные в углярке, оказалось не самым простым делом. Темнота и черный уголь под ногами заставляли девочку насторожиться, и внушали страх.

Саша осторожно карабкалась то на один черный холмик, то на другой, и сильно вздрагивала, когда, выпрыгивая из-под ее ног, какой-нибудь камешек начинал шумно скатываться вниз, увлекая за собой еще десяток себе подобных.

Чем дальше девочка пробиралась, тем сильнее билось ее сердце. Ей казалось, будто темнота бесконечна. Будто она одна в этом, поглощенном мраком мире, где на каждом шагу ее подстерегает еще никому не ведомая опасность.

Но Саша не могла отступить и ради выполнения своего грандиозного замысла, решительно двигалась к цели.

Отыскав колеса, девочка села прямо на уголь и, закрыв глаза, чтобы не увидеть что-нибудь пугающее, принялась вытягивать их на поверхность.

Прикованная работой к одному месту и окруженная горами камней, которые невозможно было при необходимости преодолеть за один миг, Саша очень жалела, что не может закрыть еще и уши, так как невольно обострившийся слух, улавливал сейчас каждый лишний шорох. Девочка слышала, как кто-то проник в углярку через крошечное окошечко, ведущее за ограду; слышала, как этот кто-то бродил за ее спиной; и как, наконец, притаился.

– Я не струшу, я не струшу, – шептала девочка сама себе, – я ни за что не струшу.

Саше пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы вытащить три велосипедных колеса из углярки на белый свет. Но она смогла справиться с задачей. Хотя, по черным горам девочка больше ползла или катилась, чем шла. И вот только теперь – оказавшись на улице, маленькая героиня осмелилась открыть глаза.

– Фу-у, – выдохнула Саша и чуть не упала от неожиданности, когда следом за ней из углярки выскочила большая черная кошка. – А, это ты там лазила. Сказала бы, а-то пугаешь зря.